Неукротимое томление

Покачнувшись, Тайлер поднялся. Подозвав к себе Тилди, он взял ее лицо в ладони и нежно приподнял.

Делия подумала, не притворяется ли он пьяным, хотя по нему было видно, что последнее время он много пил. Похоже, он пил уже дня три... как раз с ее свадьбы. На секунду Делия заподозрила, что именно она и была тому причиной. От этой мысли у нее перехватило дыхание.

— У меня ячмень, — напомнила Тилди.

Тайлер потрепал ее по плечу.

— Так оно и есть, дорогая.

Делия подошла к ним.

— Ты можешь ей помочь?

Он повернулся к ней и улыбнулся такой нежной улыбкой, что у нее защемило сердце.

— Сделаю все, что нужно.

Он повел Тилди в дом, и Делия пошла за ними. Она удивленно оглядывалась вокруг. Дом был сложен из бревен, так плотно подогнанных друг к другу, что между ними не прошло бы и лезвие ножа. Сейчас в доме было прохладно, но зимой, наверное, тепло и сухо. Делия глубоко вздохнула — воздух был напоен ароматом грушевой смолы и сладковатым запахом ружейного масла.

Дом состоял из одной большой комнаты, откуда была видна часть чердака, где Делия разглядела угол низкой кровати, покрытой медвежьей шкурой. Несмотря на то что дом находился в лесной глуши, он был прекрасно, почти изысканно обставлен: искусно вырезанный ларь, два кресла, обитых дамасским шелком, шкаф с оловянной посудой и стаканами. Делия улыбнулась, вспомнив, как Тайлер сказал ей в первый день знакомства, что у него изысканный вкус.

В камине почти погас огонь, но Тайлер разжег его, подкинув дров. Он подвесил над огнем чайник, объясняя Тилди, что ей следует наклониться над котелком с кипящей водой и хорошенько зажмуриться. Тогда ее ячмень прорвется и исчезнет.

— А после ты дашь мне печенье? — радостно спросила Тилди.

По комнате прокатился низкий смех Тайлера, и Делия невольно улыбнулась.

— А можно, я открою сундучок с игрушками, доктор Тай, — спросила Тилди тонким голоском.

— Конечно.

Тилди нетерпеливо смотрела на обитый медью морской сундук, стоявший в углу. Похожий на сундук пирата, он, к радости Делии, оказался настоящим сокровищем для ребенка: в нем было полно игрушек: кукол, лодочек, мячиков и мраморных шариков. Но самым замечательным была деревянная повозка, которую тянули два маленьких вола. Тилди облюбовала именно ее и принялась нагружать повозку щепочками.

Делия наблюдала, как Тайлер с тихой улыбкой на губах смотрит на играющую девочку.

«Только тот, кто очень любит детей, может держать для них полный сундук игрушек, —
подумала она. — Почему же он до сих пор не женился, не завел детей?»

Делия снова обошла эту удивительную комнату, которая странно сочетала в себе изящество и первобытность. Посреди стола стояла хрустальная солонка и серебряная сахарница с серебряными щипчиками. Однако возле очага с потолка свисал треснувший поднос с сушеными яблоками. На угловом шкафу стоял высокий стальной канделябр. Зато на крючке у двери висел грубый фонарь из коровьего рога. Его глиняная трубка, кисет из беличьей шкурки и охотничий нож лежали рядом на буфете возле модного набора оловянных кружек.

Часть комнаты служила приемной врача: там стояла аптечная посуда, ступка с пестиком, странные, устрашающего вида инструменты и набор ланцетов. Она опознала некоторые лекарства — серу для лечения малярии, порошок гвоздики от зубной боли, перечная мята — для желудка. Другие она тоже узнала, но не имела понятия, от каких они болезней: сладкий базилик, кора хинного дерева, полынное масло. Остальные лекарства были и вовсе незнакомыми и странными.

Несколько полок на стене были уставлены книгами и справочниками по хирургии и лекарствами. Делия прочла некоторые названия: «Методы медицины», «Руководство по лечению естественными и искусственными средствами». Одна книга в ярко-красном переплете привлекла ее внимание, и она сняла ее с полки, наслаждаясь своим умением читать. Вернее, она узнавала буквы, но не понимала слова, в которые они складывались.

— Это на латыни, — сказал Тайлер, наблюдавший за ней. — Если это тебя интересует.

Делия равнодушно передернула плечами.

— Меня учила миссис Бишоп — она учила меня моим буквам.

— Да, мне говорили. Это весьма полезные навыки для работы в поле.

Она отвернулась от него и сердито поставила книгу на полку.

Когда она снова обернулась, ее взгляд уперся в его широкую грудь. Он глубоко вздохнул, и мускулы его напряглись. От него пахло мужским потом, но это не было неприятно. Однако Делия, не удержавшись, заметила:

— Тебе не мешало бы помыться.

Его щеки залил румянец, и она с удовлетворением поняла, что удар попал в цель.

Ноздри его затрепетали, губы плотно сжались. Он шагнул к Делии и прижал ее к стене. Тайлер придерживал Делию бедром, опершись о стену по обе стороны от ее головы. Его лицо было в нескольких дюймах от ее лица. Она видела каждый волосок на его заросших щеках, каждую морщинку у его губ и бездонную синеву его глаз.

— Так что же ты тут делаешь, крошка? — протянул он низким голосом. — Чего ради ты пришла сюда?

Делия чувствовала, что попала в ловушку.

— Тилди, — начала она.

— Ах, вот оно что! — Он медленно покачал головой, придвинув лицо еще ближе к ней, так, что их губы почти соприкасались. — Я так не думаю, Делия. По-моему, ты пришла потому, что...

В этот момент засвистел чайник.

— Доктор Тай, он кипит! — закричала Тилди. — Вода закипела!

Губы Тая еще на мгновение задержались возле нее. Потом, выругавшись сквозь зубы, он отшатнулся.

Тайлер поставил Тилди на стул и велел ей наклониться над его тазом для бритья, куда он налил кипяток. Девочка терпеливо сносила горячий пар, и спустя минуту ячмень лопнул. Тайлер вытер ее мокрое личико чистым полотенцем и осмотрел больной глаз.

— Тилди, скажи, он еще болит?

— Нет. Можно мне теперь печенье?

Из коробки на столе он вынул два больших печенья. Делия почувствовала укор ревности, подумав о том, что какая-то женщина в Мерримитинге печет Таю печенье.

Больше не было причин задерживаться. Делия взяла Тилди за руку и пошла с ней к дверям. Она не знала, нужно ли платить Таю за визит, но денег у нее с собой не было.

— Скажи потом Нэту, сколько мы должны, — проговорила она.

— Так я и сделаю, — ответил он.

Между тем снаружи стало еще жарче. Воздух был горячим и неподвижным, в траве у реки стрекотали кузнечики. На крыльце Делия замешкалась, желая что-то спросить у Тайлера, но не отваживаясь на это.

Тилди с измазанными печеньем щеками гонялась за котом под крыльцом. Делия скользнула взглядом по реке и странной хижине.

— Что это такое? — спросила она, хотя думала спросить совсем не об этом.

Она слишком рисковала, глядя на Тайлера. Он стоял, сунув руки в карманы бриджей и расставив ноги. Его широкая обнаженная грудь вздымалась. Он источал такую сексуальность, что Делия испуганно отвела взгляд.

— Это вигвам, — наконец ответил он. — Мой собственный приют.

— О... — выдохнула она. Делия не имела понятия о том, что такое вигвам, да и приют тоже. Тогда она задала вопрос, который вертелся у нее на языке.

— Ты обещал Нэту привезти девственницу?

Вопрос ошеломил его. Но только на мгновение.

— А в чем проблема? — усмехнулся он, — Нэт — что — разочарован?

Она чуть не задохнулась.

— Да как ты смеешь?!

— А, так это ты разочарована? — Он подвинулся и оказался прямо перед ней. — Нэт что — не удовлетворил тебя в постели?

Глаза их встретились, и Делия гордо вздернула подбородок.

— Ты всегда ведешь себя как подонок со всеми знакомыми женщинами... или я хуже всех?

Он горько рассмеялся.

— О Господи, Делия, все дело в том, что я...

Он оборвал себя на полуслове.

— Что? Так в чем же дело?

— Да ни в чем. Нэт спросил меня, была ли ты в Бостоне шлюхой. Я ответил правду. Успокоил его. Вот и все, что я ему сказал.

Делия почти не слушала его объяснений, уверенная в том, что он чуть не признался ей в том, что ревнует. Ревнует ее к Нэту? Эта мысль заставила ее трепетать, надеяться и бояться.

Тилди наконец выползла из-под ступенек, волоча кота за передние лапы. Кот сопротивлялся, шипел и цеплялся задними лапами за землю, оставляя на ней борозды.

— Давай, малышка, — смеясь, сказала Делия. Тайлер не шелохнулся, и ей пришлось обойти его. — Теперь нам пора домой. Надо помочь папе убирать сено.

На опушке они оглянулись. Тилди замахала ладошкой.

— До свидания, доктор Тай! Спасибо за печенье!

Тайлер поднял руку. Он стоял на залитом солнцем крыльце и показался Делии очень одиноким.

Глава 17

Делия недоверчиво смотрела на Мэг.

— Ты правда думаешь, что надо спустить в дымоход двух куриц?

Мэг серьезно кивнула.

— Мама всегда так прочищала дымоход. Когда оттуда начинало вонять, они махали там крыльями и вся копоть выходила.

— Надо запустить кур в дымоход! — подтвердила Тилди. — А то у меня глаза щиплет от дыма.

Очаг и вправду дымил. Из него то и дело вылетала копоть, отчего слезились глаза. Накануне Нэт с девочками завтракал из-за этого на улице и посмотрел на Делию так, что не оставалось сомнений: муж во всем винит ее. Хотя она и не могла взять в толк, почему это только ее вина.

Этим утром он ушел работать в поле, выразив надежду, что Делия все исправит к его приходу, и намекнув на то, что за месяц она все еще не стала хорошей женой.

Теперь она с подозрением посматривала на Мэг.

— Ты случайно не пытаешься подшутить надо мной?

— Конечно, нет. Я просто рассказала, как это делала мама. Да хоть у папы спроси.

Спрашивать у Нэта Делии более чем не хотелось. Отношения были такими напряженными, что ни один разговор не заканчивался мирно. Стыд и неловкость привели их к открытой неприязни. По ночам он все еще спал на тюфяке. И по-прежнему каждый день по часу просиживал на могиле жены, беседуя с ней.

— Ну, ладно, — наконец неохотно согласилась Делия. — Рассказывайте, как все это надо делать.

Под руководством Мэг Делия погасила огонь в очаге водой и опилками. Тучи копоти и клубы дыма наполнили кухню, и все вокруг стало грязным и серым. Делия чуть не заплакала — теперь ей придется весь день убирать и пропустить урок у миссис Бишоп.

Выйдя во двор, она подманила к себе кур зерном. Поймав одну, Делия старалась не слишком прижимать ее к себе.

— Что мне делать с ней дальше? — спросила она смеющуюся Мэг. Между тем как курица отчаянно трепыхалась у нее в руках и кудахтала. Тилди хохотала, приплясывая вокруг.

— Надо влезть на крышу и бросить ее в трубу.

Делия запрокинула голову, и у нее занялся дух: она всегда немного боялась высоты. Но за ее спиной хихикала Мэг, и потому она сказала:

— Принеси мне мешок. Я не могу лезть по лестнице и тащить эту проклятую курицу.

Делии и Мэг стоило огромных усилий засунуть в мешок самую большую курицу, а за ней и вторую. Они притащили из сарая лестницу, приставили ее к самой низкой стене дома, и Делия, сняв туфли, стала взбираться на крышу, повторяя себе, что лучше было тихо сидеть в Бостоне — там в таких случаях хотя бы вызывают трубочиста.

Поскольку в этих краях выпадало много снега, крыши здесь были покатыми. Делия едва ползла на четвереньках, волоча за собой кудахчущий мешок. Она не позволяла себе смотреть вниз, на землю. На самом верху она заглянула в дымоход, но там все было черно.

— Мэг, иди в дом, попробуй поймать курицу, когда она упадет, — крикнула она девочке.

— Поймать курицу?! — крикнула Мэг.

— Ну да!

Немного поколебавшись, Мэг вошла в дом.

— Делия, не упади! — закричала ей Тилди.

— Не упаду, — неуверенно сказала Делия, взмолившись, чтобы Господь пожалел бедную маленькую девчонку из бостонской таверны, которую волею случая занесло сюда.

Схватив вырывающуюся курицу, Делия снова заглянула в дымоход.

— Ты готова? — спросила она Мэг, и ей ответило эхо в трубе.

Делия услышала невнятный ответ, который приняла за утвердительный. Она подвинулась к трубе и, чувствуя дурацкое желание зажмуриться, бросила курицу в дымоход. Раздалось отчаянное кудахтанье, шум крыльев, а затем внезапная тишина.

— Мэг?

— Застряла! Курица застряла!

Делия откинула с лица прилипшие пряди волос. «Боже, Делия, ну как ты умудряешься попадать в подобные ситуации?!»

Она потихоньку спустилась с крыши, немного постояла, чтобы унять дрожь в коленях и привыкнуть к ощущению твердой почвы под ногами. Затем она поспешила в дом, и они вместе с Мэг заглянули в дымоход. Кромешная тьма!

— Оттуда ни звука, — прошептала Мэг, — Как ты думаешь, она там померла?

— Если так, то зажарим ее на ужин.

— Что ты сможешь зажарить, если курица там застряла!

Делия согласилась, что все это не так просто.

— Думаю, — сказала она, — надо попробовать ее чем-нибудь пропихнуть.

Она вышла на крыльцо и пыталась отыскать что-нибудь подходящее среди инструментов, висевших на стене. Окинув их взглядом, Делия решила, что подойдет мотыга.

Сунув древко мотыги в дымоход, она наткнулась на пустоту.

— Я не достаю, так что вставай мне на плечи, Мэг, и постарайся дотянуться.

Глаза у Мэг округлились, но она кивнула.

Держа мотыгу, Мэг взобралась Делии на спину, а та, скрючившись, влезла в очаг, потом медленно выпрямилась.

— Дай ей хорошего пинка, Мэг.

Мэг поглубже сунула мотыгу в дымоход. Курица вылетела, хлопая крыльями. Сверху посыпалась труха и копоть.

Неожиданно курица, вся в золе и копоти, устремилась к ним. Взвизгнув, Мэг попыталась отклониться, у Делии подкосились ноги, и обе полетели на пол, увлекая за собой заготовки для обухов топора, которые Нэт сушил у очага. Делия упала спиной на скалку, а Мэг свалилась ей на грудь так, что у Делии прервалось дыхание.

Несколько мгновений Делия лежала и думала, сможет ли она когда-нибудь снова дышать. Потом попыталась вдохнуть немного воздуха. Приподнявшись на локти, она уставилась на Мэг, а та — на нее: белки глаз на совершенно черных лицах.

— С тобой все в порядке? — спросила Делия.

Мэг села, потирая лоб.

— Я головой треснулась. — Она хихикнула. Делия прикусила губу.

Скоро по всему дому разносился их громкий кашель. Курица, столь счастливо избежавшая смерти, теперь ходила вокруг них, волоча сломанное крыло и что-то склевывая с пола.

Неожиданно со двора раздался крик Тилди.

Мысль о волках, индейцах и других ужасах заставила Делию вскочить. Схватив мотыгу как единственное оружие она выбежала из дома, и Мэг последовала за ней.

Увидев их, Тилди принялась скакать вверх-вниз, приговаривая:

— Коза Нанни в огороде! Коза в огороде!

— О-ооо!!! — завопила Делия, вздымая мотыгу над головой, и помчалась спасать огород, на котором она трудилась весь месяц, как последняя рабыня.

— Вот я вам сейчас покажу, поганые твари!

По отношению к этим тварям Делия была настроена весьма решительно, но для того чтобы отомстить им, их надо было сначала поймать. Она гналась за ними через весь огород, еще больше злясь от того, что при этом гибли овощи... Внезапно услышав мужской смех, она застыла как вкопанная.

Медленно обернувшись, она увидела Тайлера Сэвича. Он стоял и смеялся. Смеялся над ней.

У нее перехватило дыхание, когда она увидела его. Он был раздет, вернее, почти раздет, настолько, чтобы не вызвать шока у поселян. Высокие мокасины были завязаны под самыми коленями, а индейская набедренная повязка прикрывала только чресла, так что его великолепное мощное тело оставалось обнаженным.

С его плеч свешивалось отрубленное бедро какого-то огромного животного с черной шерстью, и ручейки крови стекали на его загорелую широкую грудь.

Глядя на Тайлера, Делия чувствовала, как пересохло у нее во рту, как вздымается грудь. Поняв, что с ней происходит, она постаралась овладеть собой.

Она двинулась к нему, не выпуская мотыги.

— Какого черта ты стоишь тут и смеешься надо мной, придурок!

Тайлер продолжал смеяться.

— Клянусь, крошка, ты кипела, как горшок с маслом! Ну и темперамент!

«Какого черта он говорит про мой темперамент? — думала она, размахивая мотыгой. — Его не было несколько недель, так что же он знает о моем темпераменте?»

Но, подойдя к нему ближе, Делия вдруг с отвращением уставилась на кусок туши, свисающей с его плеча.

— Фу! — воскликнула она.

Тайлер высокомерно оглядел Делию — начиная с волос, выбившихся из-под чепца, — отметил, что лицо ее искажено гневом, щеки перепачканы сажей, руки стиснули мотыгу и прижимают ее к полным вздымающимся грудям. Губы его дрогнули.

«Господи, похоже, он хочет поцеловать ее прямо здесь!»

Наконец взгляд Тайлера спустился к ее босым ногам, он улыбнулся, снова посмотрел на ее грудь, затем на лицо и усмехнулся.

— Что — чистили дымоход?

— Почему ты... почему ты... о черт! — Ее пальцы стиснули ручку мотыги. Ей хотелось ударить его — но тогда она повредит такое великолепное тело.

— Что это за вонючее мясо?

— Я подумал, что вам с Нэтом не помешает кусок медвежатины; это тот самый медведь, который портил вам урожай.

Делия вспомнила: Нэт говорил, что медведица с детенышем совершают набеги на пшеничное поле у реки.

Удивленно уставившись на кусок мяса, она поморщилась.

— И что с этим делать?

— Ну, — он обезоруживающе улыбнулся, — сдерешь с него шкуру, посадишь на большой вертел и прожаришь на огне. А потом вы ее съедите.

— Есть медвежатину! — Делию передернуло, — Черта с два!

Мэг и Тилди, выгнав козу с огорода, подбежали к ним. При виде медвежьей лапы у Тилди расширились глаза.

— Ты что — сам убил эту огромную медведицу, доктор Тай?

— Ага. Просто задушил собственными руками.

Тилди онемела от изумления.

— Надо же!

. — Ладно, перестаньте! — фыркнула Делия.

Тайлер поднял брови.

— Вы что — не верите мне?

«Он не мог... конечно же, он не мог... но он такой сильный и храбрый... и воспитали его индейцы...»

— Нет, ты не мог, — твердо сказала она.

Он откинул голову и рассмеялся.

— Конечно, не мог. Я подстрелил ее из-за скалы, с добрых десяти ярдов.

Делия засмеялась вместе с ним. Было так хорошо просто смотреть на него! Она видела его так давно, в последний раз — через пару дней после свадьбы, но каждое воскресенье ждала, что он придет на собрание. И всякий раз, когда она отправлялась в Мерримитинг, сердце ее билось сильнее — ведь там она могла встретить его у Бишопов, в магазине, на мельнице. Но ей ни разу не повезло.

«Просто дай мне увидеть его, — иногда молилась она, — дай мне увидеть его и поговорить с ним, хоть несколько минут!»

Но молитвы ее не были услышаны, и Делия понимала, что это к лучшему. Она не имела права думать о Тайлере Сэвиче.

— Девочки, — сказал Тайлер, не отрывая глаз от Делии, — сбегайте в дом и поищите там какую-нибудь тряпку, в которую можно завернуть мясо.

Девочки убежали, горя желанием помочь и весело болтая.

Повисла странная тишина. Было так тихо, что Делия слышала, как жужжат пчелы возле цветов. Солнце стояло высоко в небе, как огромный раскаленный шар. Теплый ветерок доносил запах свежескошенного сена.

Тайлер смотрел на нее не отрываясь, так, словно хотел проникнуть взглядом в ее душу.

— Ну как ты, Делия?

— Хорошо... все хорошо. — Она вдруг поняла, что глупо кивает и не может остановиться. Делия была в полном смятении: сердце бешено колотилось, к горлу подступил комок, глаза горели.

— Скажи, Нэт хорошо обращается с тобой?

— Да, да, — солгала она. Или солгала наполовину. В конце концов, Нэт ее не бил, и на том спасибо. — Он сейчас на поле, сено собирает.

Тайлер кивнул, не выразив никаких эмоций.

— Это хорошо. — Он поправил кусок мяса на плече, и мышцы на его руках заиграли. — Я положу его в погреб, если не возражаешь. Оно чертовски тяжелое, — добавил он улыбаясь.

Делия вспыхнула от этой улыбки.

Прямо за домом был маленький родничок под специально сколоченной над ним крышей. Делия прислонила мотыгу к стене и отворила скрипучую дверь. Внутри было прохладно, и Делия испытала от этого облегчение. Снаружи было так жарко, что у нее закипала кровь.

Тайлер свалил мясо на полку, обитую железом. Мышцы у него на спине перекатывались, когда он снимал с себя этот тяжелый кусок. Его темные волосы спадали на шею. Кожу на спине и груди покрывал бронзовый загар. Делия смущенно размышляла, весь ли он так загорел...

— А мы с Нэтом все думаем, почему это тебя так долго не видать на воскресных собраниях, — пробормотала она, чувствуя неловкость. Теперь он поймет, что она ищет встречи с ним.

Он насмешливо улыбнулся.

— Я не такой уж верующий.

— Ты не веришь в Бога?!

Он пожал плечами.

— Я верю в Маниту, но он не Бог, а духовная сила, разлитая повсюду. — Он посмотрел на тушу, свисающую с крючка, и по лицу его пробежала тень. — Вот почему я спел песню прощания над убитым медведем — для его духа — и объяснил, зачем убил его.

Извиняться перед духом медведя? Она посмотрела на кожаный мешочек, висевший у него на шее. Там лежал его талисман. Такой образованный человек, как Тайлер, верит в потусторонние силы, в духов... Какой же он странный! Делия подумала, сможет ли когда-нибудь понять его до конца. Похоже, в нем живут два разных человека. Вряд ли сам он вполне понимал себя.

Встав на колени перед родничком, он набрал в бадью воды и вылил ее себе на грудь, смывая кровь. Вода стекала по его груди, поросшей волосами, образуя на животе ручеек, который исчезал под набедренной повязкой. Делия следила, как его руки, обтирают тело. Ей хотелось отвести их и сделать это самой, хотя она понимала, что даже думать об этом немыслимо, запретно, грешно. Но она ничего не могла поделать с собой.

Она подала ему полотно, которое висело тут же, на гвоздике и использовалось как полотенце. Но он не стал вытираться: бросил полотно в корзинку, поднялся на ноги и подошел к ней. Завороженная его близостью, Делия издала какой-то странный звук.

Он взял ее двумя пальцами за подбородок и заставил поднять голову. Мягкими, нежными движениями он вытер грязь и сажу с ее лица. Глаза Тайлера приблизились, и она ощутила его прикосновение — такое легкое и такое чувственное. Все в ней сжалось, и она вспыхнула от желания.

Отшатнувшись от него, она чуть не споткнулась. Его рука поддержала ее.

— Делия?..

«О Боже!»

— Если я когда-нибудь буду нужен тебе, все равно для чего, ты придешь ко мне?

Этот вопрос удивил и согрел ее. Но ей все еще не хватало дыхания, чтобы ответить ему. Она прочистила горло и разлепила губы.

— Ты же знаешь, что приду, Тай.

Он тихо вздохнул. Его голова склонилась, приблизившись к ней. Глаза Делии были прикованы к его нижней губе — полной, чувственной, зовущей. На какую-то долю секунды ей показалось, что она растворяется в нем. Делия подняла руку, чтобы зарыться в его волосы, провести пальцами по его губе...

Дверь распахнулась и вниз заглянули девочки.

— Все в порядке, мистер Тай? — Мэг держала в руке большой кусок мягкой голубой фланели. — Это подойдет?

— Замечательно, — сказал Тайлер. У Делии так дрожали колени, что ей пришлось прислониться к стене. Теперь они избегали смотреть друг другу в глаза.

В одну минуту Тайлер завернул во фланель медвежье мясо. У него уже не было предлога задерживаться, да он и не искал его. Девочки бежали впереди, а Делия шла сзади, рядом с ним, провожая его до дороги в лес. Оба молчали и не поднимали глаз, понимая, что останься еще секунду наедине, они уже целовались бы.

А если бы их губы соприкоснулись, остановиться они уже не смогли бы.

Глава 18

Последние звуки гимна «Господь наш — наша сила» отзвучали под сводами, и прихожане сели.

Жаркое августовское солнце проникало сквозь вымытые стекла, поэтому в молельном доме было очень душно. К своему ужасу, Делия вдруг почувствовала, что вот-вот чихнет, и быстро зажала нос пальцами. Подняв глаза, она увидела, как сурово взглянул на нее Нэт и насупил брови.

Вспыхнув, она опустила руку и тут же чихнула; это прозвучало очень громко в напряженной тишине. Нэт еще больше помрачнел.

— Делия чихнула, — громко прошептала Тилди, и в зале захихикали.

— Ш-ш-ш, — оборвал ее Нэт, когда на кафедру поднялся преподобный Калеб Хукер.

Кафедра располагалась выше скамей и спереди была изогнута. Над ней была резонирующая доска, усиливающая голос проповедника. Впрочем, мелодичный баритон преподобного редко нуждался в этом.

Воскресное собрание молящихся: пение гимнов, молитв и чтение псалмов продолжалось уже около двух часов, а ему предстояло продержаться еще час. Такова была утренняя служба. Отобедав в соседнем доме, прихожане должны были явиться на вечернюю службу, и только после этого молельный дом опустеет.

Делия отсидела ноги и потому вертелась на скамье, чем снова вызвала неудовольствие Нэта. Его подбородок окаменел, а по его взгляду Делия поняла, что по пути домой она будет выслушивать бесконечные упреки, всегда завершающиеся словами о том, что его Мэри никогда, никогда бы так не сделала.

Калеб прочистил горло, перевернул песочные часы и заговорил. Его слова не задерживались в сознании Делии. Стараясь не вертеться, она рассматривала прихожан, отчаянно боровшихся с дремотой.

Констант Холл, хозяин мельницы, исполнял здесь обязанности причетника. Он ходил по залу с прутом и пускал его в ход, чтобы разбудить задремавшего. Делия заметила, что в это теплое утро, когда всех охватила неистовая истома, у него было много работы. Увидев, что Сара Кембл клюет носом, и тихие вздохи срываются с ее губ, Делия стиснула зубы, чтобы не рассмеяться.

Преподобный говорил о сущности греха, точнее, о прелюбодеянии, чем постепенно привлек внимание прихожан. Вдруг распахнулась дверь, и все обернулись. Делия бессознательно вскрикнула от удивления и радости.

На пороге стоял Тайлер Сэвич в парчовом жилете, темно-зеленых бриджах и алой рубашке. Манжеты и воротник были оторочены кружевом. В высоких сапогах из тонкой кожи его ноги казались особенно стройными.

Словно не замечая, что все уставились на него, Тайлер обвел взглядом зал. Сердце у Делии заколотилось с такой силой, что она поняла: его взгляд остановился на ней. В этот момент ей показалось, что он одарил ее необычайно ласковым и нежным взглядом. Кровь закипела у нее в жилах.

Посмотрев на прихожан, глазевших на него с открытыми ртами, с самой обезоруживающей улыбкой, в которой соединялись мальчишеская непосредственность и смущение, Тайлер скользнул на заднюю скамью. Тишина простояла еще несколько секунд, потом послышалась возня и шиканье.

— Итак! — преподобный Калеб Хукер возвысил голос. — Доктор Сэвич наконец почтил нас присутствием, хотя и несколько запоздал... — Калеб хихикнул, и несколько человек в зале засмеялись. — Но теперь, поскольку вы уже прибыли, могу я продолжить?

— С Богом, преподобный, — весело произнес Тайлер, чем вызвал новую волну смеха и возмущение Сары Кембл.

С самым серьезным выражением лица Калеб продолжил службу. Минуты шли за минутами. Делия не знала, как она нашла в себе силы не оборачиваться на Тайлера. Скоро от неподвижного сидения у нее затекли плечи.

Наконец утренняя служба закончилась. Причетник отпер двери, и люди высыпали на залитую солнцем улицу. Калеб стоял у выхода, обмениваясь любезностями с прихожанами. Сделав вид, что сломала каблук, Делия отправила Нэта с девочками вперед, сама же осталась в церкви, сидя на последней скамье, пока церковь не опустела. Осознав, что ей предстоит встретиться лицом к лицу с Тайлером, Делия почувствовала, как уверенность покидает ее. Она виделась с ним дважды со дня своей свадьбы и каждый раз вела себя как дура; ей больше не хотелось этого повторять.

«Ничего страшного не произойдет, — уверяла она себя. — Здесь весь город, что же может случиться?

Он может улыбнуться тебе, и твое сердце растает. Он может рассмеяться, и твоя кровь вскипит. Он может случайно коснуться тебя, и ты упадешь к его ногам...»

— Делия, с тобой все в порядке?

Она подняла глаза и увидела... сочувственное лицо преподобного Калеба Хукера.

Делия улыбнулась, скрывая разочарование: перед ней был совсем не тот, кого она надеялась увидеть.

— О, со мной все в порядке, преподобный. Я просто хочу немного посидеть здесь, прежде чем выйти на такую жару.

— Да, сегодня жарко, как в преисподней, — согласился Калеб, опускаясь на скамью рядом с ней и улыбаясь немного смущенно и неуверенно.

— Делия, могу ли я кое-что обсудить с тобой?

У Делии перехватило дыхание. Она кивнула, не сомневаясь: сейчас Калеб напомнит ей о том, что замужней женщине не пристало заигрывать с холостым доктором. Это приведет к скандалу.

— Это о моей проповеди.

Делия сидела не дыша.

— В-вашей проповеди? Но я ведь не заснула на этот раз, клянусь, не заснула! Может, я выглядела не слишком сосредоточенной, но это только из-за жары, и потом...

Делия понимала, что лепечет что-то неубедительное, но уже не задумывалась об этом.

Калеб откинул голову и рассмеялся.

— Ох, Делия! Видишь ли, это моя вина. У тебя ведь практический склад ума. Так вот о чем я хотел спросить. Похоже, что мои проповеди иногда приводят в недоумение добрых жителей Мерримитинга, вот я и решил посоветоваться с тобой, как бы мне это исправить.

Делия покусывала губу, сомневаясь, стоит ли высказывать преподобному свою точку зрения.

— Ну, это только предположения...

— Продолжай, Делия, прошу тебя. Помоги мне советом.

Вдруг Делия поняла, что в дверях стоит Тайлер, болтая с полковником Бишопом. Она слышала, как полковник спрашивает у доктора насчет мучивших его болей в кишечнике, и как Тайлер предписал ему сливовый чай.

Она глубоко вздохнула и снова улыбнулась Калебу.

— Ну, на вашем месте я бы побольше говорила об адском пламени, об ужасных последствиях грехов и страшном Господнем суде, поменьше вставляла бы в проповедь всякие мудреные книжные штучки, которым вас обучили в Гарварде.