Пылающий мост (Кахатана - 4)

      Маннагарт недаром так долго был вождем трикстеров: он до последнего удерживал ущелье. И умер только тогда, когда его дело было сделано. Из трех с половиной тысяч варваров, пришедших под его началом в Сонандан, в живых осталась едва ли десятая часть. Когда они переодевали своего вождя, прежде чем положить его на погребальный костер, то обнаружили на его теле с два десятка резаных и колотых ран. А ведь он смеялся и распевал до последнего.
      Небольшая заминка вышла у трикстеров с обычаем и удушенную жену класть на костер вместе с вождем и его имуществом. Несколько раз подступали с расспросами к Гаймарту и прозрачно намекали на то, что ему надо бы уговорить Каэтану. Но потом отступились - решили, пусть она будет их вождем. Для Интагейя Сангасойи эта новость была не самой лучшей, и впоследствии она не раз вслух выражала тоску по погребальному костру, которым не воспользовалась, когда было так возможно.
      Дарамулуну пришлись по вкусу яблоки, груши и виноград, и он мирно пасся в саду вместе с черным быком князя Малана Тенгри, которого совратил с пути истинного и приохотил к не присущим быкам продуктам.
      Сам Малан Тенгри скончался через несколько дней после сражения. Сердце остановилось. И даже искусство Гайамарта не помогло. Бессмертный врачеватель сказал, что князь просто смертельно устал - так, как человек устать не может.
      Сильно поредело и войско хортлаков. Помощь их была неоценимой: они командовали вражеской армией, подражая голосам военачальников, зато и истребляли их безжалостно. Тетушку Шази не спасла ее кастрюлька - какой-то из танну-ула раздробил ей череп. Зато оставшиеся в живых хортлаки рассказывали самые удивительные истории.
      Были убиты Могаллан и То Кобинан. По завещанию, которое нашлось у Нингишзиды, их сожгли, а прах Астерион развеял над Иманой.
      По Магнусу Номмо горевал, пожалуй, даже больше, чем по Рогмо. И тщательно охранял от посторонних глаз ларец, добытый чародеем у Аджи Экапада. Маленький альв отдал его Каэтане, когда прошло уже довольно много времени после битвы на Шангайской равнине. И та обнаружила в ларце голову катхэксины Джератты - матери урмай-гохона Самаэля. Голова была жива и невыносимо страдала. Каэ исполнила обещание, данное ею Сокорро, и отпустила катхэксину с миром и покоем. Она и сама не ожидала, но душа Джератты была легко принята ею и долго еще чувствовалась, словно теплый огонек свечи.
      Защищавшие Демавенд и его окрестности драконы тоже дорого заплатили за победу: Сурхак погиб, и его провожали в последний путь все боги и древние существа Арнемвенда. Даже Аврага Дзагасан явился проститься с тем, кто был некогда его врагом.
      Ни от кого не укрылось, что исцелившийся от страшной раны Бог Смерти Малах га-Мавет сильно изменился. Глаза его - по-прежнему желтые, с кошачьими вертикальными зрачками - стали добрее и ласковее. Весь он как-то вытянулся, превзойдя свой и без того великанский рост, и стал мощнее в плечах. Многие указывали на несомненное его сходство со статуей Бордонкая, стоящей в священной роще Салмакиды, но объяснения этой перемене не находили. Возможно, что-то знала о ней Каэ, но она никогда и никому об этом не говорила.
      Крохотные пеньки-филгья посетили ее на следующий день после сражения. Они шли к маленькой богине долгое время и, как обещали когда-то, пришли в тот день и час, когда ей было тяжелее всего. О чем говорили они у фонтана с веселым дельфином? Кто знает... Но после этого филгья остались в Храме Истины и с тех пор следили за зеленым огнем.
      В новом мире, выжившем и победившем такой ценой, трон Верховного Владыки предложили Кахатанне, Богине Истины и Сути. Но она согласилась принять его только на время, пока не отыщется более достойный.
      Спустя год у нее родился сын, названный Мангалаем. Нингишзида и Номмо с упоением принялись воспитывать его, совершенно всерьез полагая себя родными дедушками, и юный бог рос под их опекой справедливым, добрым и мудрым. В день совершеннолетия стала ясной и его суть - он был божеством и духом Свободы. Поэтому никто не протестовал, когда Каэтана объявила, что хочет сделать сына своим наследником и уступить ему трон Арнемвенда. В качестве подарка она преподнесла Мангалаю доспехи Ур-Шанаби и меч Зу-Л-Карнайна.
      В этот же день молодой бог пожелал узнать, кто является его отцом, и получил странный ответ. Но что это был за ответ, знали лишь немногие избранные.
      Барнаба научился наконец приходить и уходить в мир людей когда ему вздумается. В человеческом облике он проводил по-прежнему много времени, ибо в естественном, бесплотном своем "всегда и везде" не мог наслаждаться хурмой и медовыми коржиками.
      Частыми гостями в Салмакиде были гном Раурал, Банбери Вентоттен, герцог Талламор и эльфы. Душой же всех компаний всегда оставался алый перстень Ниппи разговорчивый и задиристый.
      А однажды, долгое время спустя, Нингишзида, уже совсем седой и морщинистый, прогуливаясь по храмовой аллее, столкнулся со своей давней, забытой уже галлюцинацией. Трое монахов в капюшонах, натянутых на лицо, померещились ему в сплетении теней и солнечного света. Это так выбило почтенного жреца из равновесия, что он просидел весь день у татхагатхи Сонандана, жалуясь и попивая знаменитое зеленое вино. Тхагаледжа внимал и улыбался в белые как снег усы.
      "А еще говорят, что принявшая в себя души всех любимых и близких Богиня Истины стала воистину всемогущей. И открыла она однажды проход в пространство Мелькарта, и сама пошла туда, дабы уничтожить своего заклятого врага.
      И на огромной равнине - в сотни раз больше Шангайской - встретила она тщедушного серенького человека.
      - Ты пришла убить меня? - спросил этот человечек. - Удачи тебе, великая. Она потребуется и тебе, и твоим детям. Ибо если сейчас ты убьешь меня и развеешь прах мой по всему пространству, то спорами просочится он во многие миры. И все станет этим семенам доброй почвой - горе и боль, слезы и тоска, сомнение и страх, ненависть и зависть, жадность и гордыня, презрение и скупость. Мало ли что еще чувствуют не только люди, но и иные существа. Там, где есть перечисленные мною состояния души, там и откроется однажды проход в пространство Мелькарта. И запомни, что Мелькарт уничтожим, но пространство Мелькарта вечно и непобедимо, ибо вы сами создаете его своими деяниями и мыслями, своими поступками и чувствами. А теперь я готов к смерти.
      И говорят, что Великая Кахатанна повернулась и пошла прочь.
      И поняла она главную истину: пространство Мелькарта находится в каждом. Труднее всего победить себя, а Мелькарт слаб, как и любое зло. Ибо зло - это ненастоящее, и истина отрицает его самой своей сутью.
      Тогда Кахатанна попрощалась с сыном, повелев ему править мудро и справедливо, избегая гнева, сомнений и зависти. Затем взяла два меча и двинулась в бесконечный путь.
      С тех пор она ходит по миру и стучится в двери. Если ей открывают, то она рассказывает о пространстве Мелькарта, живущем в каждом из нас, и оставляет частичку света своей души, дабы он прогонял Тьму. И те, кто слышал или видел ее, стремятся всю жизнь к новой встрече, и нет им покоя до самой смерти, и порой считают их безумцами и одержимыми.
      Есть и такие, кто не решается открыть ей дверь. Она не настаивает, ибо истина не продается и не покупается, не внушает и не повелевает: истина может только открыться. Она уходит в свой бесконечный путь, а тот, кто не принял ее, всю жизнь мечется в клетке души своей, сражаясь с мраком и чувствуя, что упустил, быть может, главное. И сожаления достойны эти люди.
      Часто случается, что видят ее вместе с прекрасным великаном, одетым во все черное. Глаза у него желтые, с вертикальными зрачками, и волосы смоляные и непокорные. У него черный меч, на лезвии которого не задерживается ни единое пятнышко света. И это есть Смерть. А по другую руку возвышается ослепительной красоты юноша - весь серебристо-голубой и с драконьими полупрозрачными крыльями. И это есть Владыка Царства Мертвых.
      Ведомо нам, что часто истина открывается в момент смерти.
      Она ходит по миру и напоминает о том, что есть на свете священная роща Салмакиды, и поющий ручей, и маленький храм с зеленой крышей, и фонтан с веселым дельфином, летящим на косо положенной волне. Там по аллеям прогуливаются бессмертные и разноцветное время беседует с духом Тайара. А нескладный мохнатый человечек воспитывает верховного бога, и тот слушается, потому что для воспитателя верховный бог по-прежнему остается маленьким, бесконечно дорогим мальчиком. И статуя седобородого старика визиря с улыбкой смотрит на них.
      Она стучится в наши души, чтобы напомнить о том, что любовь - это главная истина. И за нее можно заплатить какую угодно цену".
      Я записываю эту историю в назидание потомкам, свято веря, что пусть даже это сказка - но такая сказка прекраснее и необходимее многих былей. Я...
      Подождите: кто-то стучит.