- Милый Джоу. Боюсь, мое настроение испортить сильнее, чем до сих пор, невозможно. Я тебя еще не замучила просьбами?
      - Еще нет.
      - Спасибо за терпение. Последнее дело у, меня не к тебе лично, а к твоим братьям. Я собираюсь попросить га-Мавета, Баал-Хаддада и Тиермеса посетить Аккарон. Говорят, там творится что-то неописуемое.
      - Думаю, - улыбнулся Лахатал, - после того, что ты сделала для безглазого, он тебе ни в чем не откажет. А что там, в Аккароне?
      - Не знаю. Только знаю, что нужно поторопиться на помощь. И обязательно подземным владыкам.
      - У меня к тебе тоже есть просьба.
      - Да, говори, пожалуйста.
      - Ты всем можешь предсказать, что будет?
      Она звонко рассмеялась:
      - Кто тебе сказал эту глупость? Разве я - Богиня Судьбы? Как я могу знать, что произойдет спустя какое-то время? - Она посерьезнела. - Если бы я обладала такими возможностями, скольких бед можно было бы избежать. А так я более чем кто бы то ни было двигаюсь на ощупь в полнейшей темноте и совершаю такие ошибки, что всем богам становится тошно.
      - Исчерпывающий ответ, - согласился Лахатал. - И все же. Ответь мне, могу ли я быть верховным владыкой и правителем Арнемвенда?
      - Нет ничего проще, Джоу. Единственное условие - не уподобляйся моему отцу, не бросай свой мир на произвол судьбы, если тебе вдруг станет страшно или покажется, что ты не можешь ничего сделать, если захочется покоя и благополучия для самого себя. В таком случае действительно власть ускользнет от тебя.
      Твой нелюбимый император сопротивляется, как может, своему главному визирю, когда тот заставляет его заниматься тяжелой и неблагодарной работой, он хочет только завоевывать и побеждать. Но мудрый Агатияр прав: если ты собираешься только пожинать плоды, предоставив остальным право их взращивать, то очень скоро останешься у разбитого корыта.
      - Какого корыта? - слегка оторопел Джоу Лахатал.
      - Ты не знаешь, это очень поучительная история.
      - Тогда расскажи про корыто, - потребовал Змеебог, - нужно же мне выслушать поучительную историю хоть раз в жизни.
      - Может, - замялась Каэ, - как-нибудь позже, не сейчас.
      - А-а, - проницательно заметил Лахатал, - это неприличная история, я угадал?
      - Ну, можно сказать и так.
      Магнус оказался невысоким, худым и симпатичным молодым человеком с веснушками, голубыми глазами и вихрами соломенного цвета, торчащими во все стороны. Он то и дело расплывался в улыбке, доходившей чуть ли не до ушей, и тогда выяснялось, что у него не хватает одного зуба. Из-за этого маленького недостатка Магнус слегка шепелявил, но зато и плевался на большие расстояния с высокой точностью попадания. Короче говоря, он сразу очаровал Рогмо и Хозяина Огня.
      Полуэльфа колдун-неудачник пленил тем, что обнаружил глубокое знание эльфийской истории, в частности княжества Энгурры, и родословной князя, Аэдоны, а в альве сразу признал коллегу и товарища по профессии, высказав ему при этом свое почтение.
      Для Нертуса он принес на сей раз рецепт какого-то соуса, добытого по случаю путем шантажа у подвыпившего королевского повара. Нертус придирчиво исследовал обрывок пергамента, на котором вкривь и вкось были записаны необходимые ингредиенты и порядок их помещения в кипящее вино, хмыкнул недоверчиво и помчался на кухню, подпрыгивая на поворотах, чтобы не терять скорость.
      Спустя три минуты - рекордный срок - в обеденный зал стали прибывать поварята, несшие подносы с угощением. Даже на первый взгляд принесено было втрое больше, чем хозяин гостиницы обещал Рогмо. Очевидно, рецепт понравился.
      - Эту вещь, - без предисловий сказал Магнус, когда они остались за столом только втроем, - необходимо изолировать от окружающих. Она буквально голосит из того мешочка у вас за пазухой, что она здесь и ждет, чтобы ее похитили. Она напоминает мне одну знакомую - перезрелую деву, которая жаждала, чтобы ею, если можно так выразиться, утолили жажду. Однако действительность оказалась гораздо менее приятной и интересной, нежели мечты. Жажду ею утолили так, что она навсегда приобрела устойчивое отвращение к подобного рода экспериментам. Согласитесь, господа, было уже немного поздно.
      И колдун энергично принялся поедать тушеную свиную ножку, не забывая о вине, капусте и крохотных огурчиках в глиняном горшке, которые источали невероятно соблазнительный запах.
      - Я не понимаю, о чем вы, - холодно ответил Рогмо.
      При этом он прекратил жевать и даже отставил от себя тарелку.
      - Не глупи, князь, - посоветовал альв, почесав за ухом. - Я не знаю, Магнус, отчего вы представляетесь неудачником, если так хорошо владеете своей профессией. Какое-никакое заклятие на мешочек я наложил, и твари, например, его почувствовать уже не могут, хотя знают, что ищут.
      - В том-то и беда, почтенный Воршуд, что заклятие, как вы изволили сами выразиться, а я этого не говорил - помните? - какое-никакое. В вашем деле нельзя допускать ни малейшей оплошности. Что же касается моей неудачливости, то она кроется в нежелании принимать определенные правила игры. Маг я неплохой, но дипломат и политик из меня абсолютно бесперспективный. Я понимал службу при дворе как верность правящему монарху и - это главное - народу той страны, в которой живу. А работу мага - как некую необходимость справляться со всякими неприятностями любыми доступными способами. Это я о том, что если засуха, то можно не только возить воду за тридевять земель в бочках, а, скажем, нанять чародея, чтобы он вызвал дождь. Дешевле, практичнее, удобнее, а хлопот меньше. Для этого я и учился своему ремеслу. Но оказалось, что я не прав. Он поднял бокал в сторону своих сотрапезников.
      - У вас та же проблема, и мне от вас скрывать нечего. Видите ли, я понимаю работу мага именно как работу, а не как средство достижения власти над миром. Вот скажите мне, князь, - обратился он к Рогмо, - вас лично интересует восстановление вашего княжества, завоевание новых земель и провозглашение вас эльфийским королем, потому что у вас на это есть все права? Хоть вы и полуэльф, зато ваш отец принадлежал к королевскому дому Гаронманов. Стали ли бы вы затевать кровопролитную, братоубийственную войну только на этих основаниях? Можете не отвечать. Я и так знаю, что у вас и в мыслях подобного не было, потому что эльфийский престол вас волнует гораздо меньше, чем, скажем, вот эта свиная ножка. Можете ли вы поверить, что и мне наплевать на бессмертие, всевластие, всемогущество? Дружба и доверие такого трогательного и доброго человека, как Нертус, в моей системе ценностей стоят гораздо выше.
      - Это же прекрасно, - сказал альв вполне искренне.
      - Для вас, Воршуд, - прекрасно. Потому что вы сами избрали для себя роль "всеобщей бабушки". А для своих коллег я оказался выродком и изгоем. Хорошо еще - жив остался. Надолго ли, вот вопрос.
      Рогмо с интересом посмотрел на колдуна. Тот никак не походил внешне на мудреца и спасителя мира, но, как ни странно, ни один спаситель мира на эту роль не тянул. А великие и могучие, могущественные и грозные проигрывали гораздо чаще и внутри оказывались не такими прекрасными, как снаружи.
      - Что вы, Магнус, посоветуете нам на предмет нашей проблемы? - спросил Номмо.
      - Давайте перейдем на "ты", а то у меня от церемоний голова кругом, пожаловался маг.
      Его собеседники радостно согласились.
      - Что касается вашей Вещи, то она опасна, может причинить своему владельцу много бед и доставить кучу хлопот, но вы обязаны ее сохранить. Вы, - обратился он к Номмо, - не передумали идти в Аллефельд?
      - Нет, только откуда?.. - Рогмо не договорил.
      - Я же предупреждал, маг я сравнительно неплохой. Идея правильная, и я ее одобряю. Хотите, пойдем вместе?
      - Спасибо, Магнус, - ответил полуэльф. - Мы подумаем...
      - Подумайте, подумайте... - сказал тот, снова прикладываясь к бокалу с вином.
      Ночь прошла неспокойно. Альву то и дело слышались какие-то странные посторонние шорохи, звуки, скрежет. Он поднимал настороженно голову и вглядывался в темноту большими круглыми глазами, специально устроенными природой как прибор ночного видения, но ничего подозрительного вроде не происходило, и Номмо снова ронял голову на подушку. Заснуть ему удалось только под самое утро, когда серый и холодный рассвет на мягких лапках вошел в комнату, предвещая наступление нового дня. И снился ему кузен Воршуд. Воршуд-Книгочей, маленький, скромный, боязливый, незаметный альв - рыжий и мохнатый, в коротких, по колено, штанах и шапочке, сдвинутой на левое ухо и украшенной пером. Номмо застонал во сне и потянулся к любимому родственнику. Ему необходимо было догнать его и поговорить, чтобы выпросить прощение за то, что не вернулся из плена, что не захотел узнать, как поживают его близкие. Он понимал, что спит, но также чувствовал, что Воршуд пришел к нему именно во сне, и это наверняка означает, что он умер и теперь хочет о чем-то предостеречь его, Номмо.
      Сперва Хозяин Огня хотел было объяснить Воршуду, что ему нечего тревожиться, потому что кузен стал магом и вполне способен за себя постоять, но Воршуд все стоял в некотором отдалении и печально качал головой, словно укоряя за недогадливость, и Номмо окончательно сбился с толку, пытаясь сообразить, что бы означало это появление. А Книгочей еще немного посмотрел на него, потом кивнул на прощание, давая понять, что уже уходит, повернулся и протянул кому-то лапку. Номмо умудрился рассмотреть, кто это стоял рядом с кузеном, очень удивился и ничего не понял. С тем и проснулся утром, разбитый, с головной болью и недоумением.
      Около окна храпел Тод, лежа на боку. Он отсыпался второй день подряд, поднимаясь только для того, чтобы наесться впрок, отчего его бока уже напоминали барабан, а брюхо - надутый пузырь. Но пес не сдавался, выражая готовность съесть еще чего-нибудь.
      Услышав, как завозился Номмо, он поднял голову, окинул альва мутным взглядом и бессильно уронил себя обратно на импровизированную подстилку из старого одеяла, которую ему торжественно вручил Нертус.
      Рогмо - свежий, умытый, одетый во все чистое - уже готов был спускаться к завтраку.
      - Я жду тебя внизу! - крикнул он и дробно простучал каблуками по крутой деревянной лестнице.
      Когда Номмо присоединился к князю Энгурры и собрался приступить к первому блюду, надо отметить - преаппетитному, дверь распахнулась и на пороге появился Магнус.
      - Приветствую вас! - помахал он рукой. - Как спалось? Можно присоединиться? Что на завтрак сегодня?
      Все эти вопросы он выпалил на одном дыхании.
      - Хорошо, да, всякое, - в тон ему ответил Рогмо.
      Магнус рассмеялся:
      - Люблю жизнерадостных людей, даже если они эльфы.
      Номмо неожиданно тронул его мягкой маленькой лапкой:
      - Скажи, Магнус, а толкование снов входит в твое образование?
      - Всенепременно, - ответил маг, моментально подобравшись.
      Полуэльф посмотрел на него и не поверил своим глазам. Перед ним сидел суровый, аскетичного вида молодой человек, глаза которого горели ярким огнем, заставляя относиться к нему с почтением и даже трепетом.
      - Что тебе снилось, Воршуд?
      - Мой кузен, Рогмо слышал о нем, Воршуд-Книгочей. Он пропал без вести не так давно, но мы очень давно с ним не виделись. Я тосковал по нему много лет, но приснился он мне впервые именно сегодня. Очень долго стоял и смотрел на меня, не говоря ни слова. Потом повернулся и ушел, ведя за руку одного человека.
      - Кого? - моментально задал Магнус следующий вопрос.
      - Женщину. Маленькую, невысокую, но очень пропорционально сложенную. Рядом с альвами любой человек выглядит большим, а она нет, хотя не карлица и вообще не слишком низенькая. Просто очень ладная и как бы сама по себе...
      - Что это значит? - заинтересовался Рогмо.
      - Ее не сравниваешь ни с кем. Воршуд держал ее за руку, они шли рядом, но мне не пришло в голову, как обычно, отметить контраст между человеком и альвом. Одета в мужской костюм, вооружена... Да! да! - вскрикнул Номмо. - Вооружена необычно - у нее два меча висели за спиной, накрест. Черноволосая.
      - Почему Воршуд ушел с ней? - спросил маг.
      - Ему было с ней очень хорошо, - Номмо задумался, - нет. Не так. Хорошо это неправильное слово. Он ушел с ней, потому что там, куда она повела его, находится единственное место, в котором он найдет все - храбрость, достоинство, мечту. Что значит этот сон, Магнус?
      - Твой кузен не находится в мире живых. - Маг постарался как можно более деликатно выразить свою мысль.
      - Я знаю, - просто ответил Хозяин Огня.
      - Но он постарался помочь тебе, указав ту, которой ты можешь довериться. Та Вещь, что находится у Рогмо, может стать залогом жизни, а может быть смертоносной. Все зависит от того, в чьи руки она попадет. Твой кузен Воршуд хотел быть уверенным в том, что ты не ошибешься в выборе.
      - Постойте, - сказал князь Энгурры. - Постойте. Такая милая особа, с мечами накрест за спиной, неизвестного возраста, который колеблется в пределах от шестнадцати до нескольких тысяч лет?
      - Да, - кивнул Номмо, улыбаясь невозможной, горькой улыбкой.
      - Он приводил ее и мне, только я запамятовал...
      - Когда? - Голос Магнуса звучал глубоко и звонко.
      - Сегодня. Просто это было под утро, а потом я спал без снов. Тод разбудил меня, чтобы я выпустил его из комнаты, перебил мне сон - я поэтому и не запомнил. Все как в тумане. Но я узнаю ее, где бы ни встретил.
      Рогмо не стал спрашивать, чему так загадочно улыбнулся маг.
      - Я узнаю ее, где бы ни встретила, - сказала Бендигейда. - Но я не могу догадаться, где ее искать.
      - Как же вы ее встретите, ваше сиятельство? - спросил Шахар с плохо скрытым раздражением.
      - Ты найдешь ее.
      - Я не бог. Я обычный маг, к тому же несколько разочаровавшийся в том, что вокруг происходит. Я не вижу причин, по которым необходимо было разорять могучее, богатое государство в течение столь короткого срока. Бендигейда, вам известно, что в Огдоаде собирают войска и через несколько дней наша армия под командованием Матунгулана двинется к столице? Вы знаете, что поход возглавляют принцы, а король Мерроэ пошлет подмогу и денег даст?
      - Ты злорадствуешь, Шахар?
      - Нет! Но я должен сказать, что не стану лить слезы, если они возьмут Аккарон и свергнут Фалера. Я надеялся, что вы окажетесь умней, графиня. У вас был такой шанс, какой редко выпадает человеку. Вы могли добиться всего - вместо этого вы погубили и себя, и короля, и меня. Я понимаю, что на меня вам плевать, но ведь и я не помогу вам теперь.
      Красавица судорожно закусила маленький кулачок. Шахар был прав. Все пошло не так, как намечалось в самом начале.
      Заручившись помощью и поддержкой повелителя Мелькарта, Бендигейда надеялась убрать со своей дороги королеву Лаю, занять ее место не в спальне, а на троне Аллаэллы и уже после избавиться от Фалера, чья смерть в связи с преклонным возрастом не должна никого удивить или насторожить. Главное было устранить законным путем принцев, чтобы не опасаться их как возможных претендентов на престол. Для этого графине Бран-Тайгир необходимо было обзавестись собственным ребенком - сыном-наследником, состоя в браке с Фалером, а также добиться от последнего официальной бумаги, которая объявляла бы ее ребенка преемником старого короля.
      Однако она вовсе не собиралась оставаться одна в пустом дворце, в вымершем городе, где вовсю разгулялась нечисть, вышедшая из-под контроля.
      Восставшие мертвецы понадобились прекрасной графине, когда стало ясно, что королева Лая может добиться своего и уговорить жриц Тики-утешительницы отправить письмо в Сонандан, Великой Кахатанне. Она обратилась за помощью к своему господину, и в ответ на ее просьбы он послал пятерых - в прошлом великих воинов, чтобы они на свой лад решили эту проблему. В хрустальном зеркале Шахара графиня с восторгом и радостью наблюдала за тем, как пятеро проникли в храм Тики под видом странников и устроили ночью жестокую резню, в которой погибли все - и жрицы, и паломники, и случайные путешественники, остановившиеся здесь на ночлег, и больные, за которыми здесь ухаживали. Королева Лая была убита первой. Казалось бы, просьба была удовлетворена и мертвецы могли возвращаться в свои могилы - больше они не были нужны Бендигейде, однако ничего подобного не случилось. В короткий срок Аккарон был заполонен мертвыми.
      Начиналось все странно. То один, то другой житель столицы шепотом рассказывал, что видел умерших и похороненных людей, которые ночами бродили неподалеку от собственных домов. Им не верили, считая эти истории досужим вымыслом. Однако, когда ночная стража стала регулярно находить растерзанных, окровавленных людей с застывшей гримасой ужаса на лицах, рассказы получили страшное свое подтверждение. Королю Фалеру пытались доложить о происходящем, но графиня всячески препятствовала тому, чтобы это удалось. Обращаться к Шахару тоже оказалось бесполезным, хотя долгое время именно на него надеялись сановники, отвечавшие за безопасность Аккарона. Позже, когда окончательно выяснилось, что Шахар либо не может, либо не желает помочь, ринулись к другим магам. Но все они отказались, не объясняя причин.
      Некоторые из чародеев первыми покинули столицу Аллаэллы. В ту пору порт еще действовал, и множество кораблей спускались вниз по Деру до внутреннего моря. Больше всего повезло тем, кто смог решиться бросить все нажитое и накопленное, как только учуял носящуюся в воздухе опасность, и не стал ожидать, чем все закончится. Уже через неделю покинуть Аккарон водным путем стало практически невозможно, ибо ни один корабль не желал.заходить в порт проклятого города. Произошло это потому, что на несколько кораблей в качестве пассажиров проникли свирепые существа, истребившие команду. Давно умершие и потому не боящиеся смерти, они несли гибель всем, кто с ними соприкасался.
      Очень скоро уехали наследные принцы. Они и прежде не сильно ладили с отцом. Когда же выяснилось, что он и слушать ничего не хочет о том, чтобы расстаться с любовницей, и собирается возвести ее на трон после смерти своей жены, принц Сун и его младший брат Кранай немедленно отправились в Мерроэ, к своему дяде и брату королевы Лай - Колумелле. Их отъезд графиня восприняла даже с радостью и облегчением. Сбывалась ее мечта. Она сумела убедить Фалера, что принцы недостойны быть следующими правителями великого государства и что ребенок, рожденный от их с королем великой любви, воплотит в жизнь все мечты и чаяния своего отца.
      Свадьба короля и графини должна была состояться в ближайшее время, но тут разразился первый скандал. Однажды утром Фалер проснулся и, как обычно, позвонил в звонок, вызывая слуг, которые должны были его одеть к утреннему приему. Но никто не отозвался на зов монарха. Такое случилось впервые за долгие годы его жизни, и разгневанный вначале король страшно испугался, когда понял, что слуг нет во всем огромном здании дворца. Нигде. Ни одного.
      Это происшествие ошеломило и прекрасную Бендигейду. События принимали опасный оборот, на который она не рассчитывала. Одновременно напуганный и разгневанный, Фалер рвался выяснить, что происходит в Аллаэлле, и Шахар был вынужден постоянно поить его отваром трав с наркотическим действием. Король пребывал на грани яви и сна, но в таком состоянии ничем не мог быть полезен своей любовнице.
      Сочетаться браком с Фалером графиня Бран-Тайгир не могла по той причине, что столицу в один прекрасный день покинули все - сановники, вельможи, жрецы, граждане и армия, узнавшие о судьбе, что постигла храм Тики-утешительницы и королеву.
      Она проснулась в мертвом городе, где только ветер завывал в пустых домах да бродили дергающиеся, нелепые мертвецы, неспособные принимать собственные решения, вечно голодные, вечно жаждущие крови и чужих жизней. И это было страшно.
      Теперь же, когда Фалер увидел, что произошло с Аккароном, не было никакой надежды на то, что он согласится жениться на бывшей любовнице. Ночные приключения исполнили его отвращением к столь обожаемой прежде женщине, впервые открыв ему глаза на ее истинную сущность. Полный раскаяния и горечи, король метался в своих апартаментах, где Бендигейда и Шахар заперли его, не понимая, что им теперь делать. План рухнул. Повелитель Мелькарт не отзывался даже на самые отчаянные призывы о помощи. Талисман Джаганнатхи оставался мертвым и холодным.
      Шахар тоже понимал, что не долго продержится в мире живых. Он не оправдал надежд своего господина, и с этой стороны ему нечего было ждать пощады. Он прогневил всю знать Аллаэллы и сопредельных государств, и они не оставят его в покое, пока не накажут за преступления. Защищать город с теми силами, которыми он повелевал нынче, было практически невозможно. Прекрасно оснащенная армия Матунгулана стремительными переходами приближалась к Аккарону и через пару дней должна была вступить в древний город, провозгласив Суна новым королем.
      Можно было взять Фалера заложником, но Шахар подозревал, что дряхлый и немощный, выживший из ума король, погубивший страну по своей прихоти, не будет ничем, кроме серьезной обузы. Скорее всего аллаэлльская знать пожертвует бывшим повелителем, если возникнет такая необходимость. Бежать магу было некуда, да он и не успел бы.
      Графиню Бендигейду можно было вообще не принимать в расчет.
      Но сама она так не думала. Хитрый и изворотливый женский ум искал зацепку. Она металась по своим покоям, пытаясь придумать услугу, за оказание которой повелитель Мелькарт вернул бы ей свое расположение. Что она сделала не так, где ошиблась, Бендигейда не понимала, да это сейчас и не было для нее важным. Главным было отыскать лазейку, изменить судьбу, сбежать из Аккарона и начать все сначала. Она тоже подумывала о том, чтобы бежать куда глаза глядят, но практически это было невыполнимо. За пригородом Аккарона заканчивалась власть мертвецов, не трогавших ее по непонятной причине, и начинались поселения аллаэллов, ненавидевших графиню со всей силой, на которую способен человек.
      Когда положение казалось безвыходным, графиню внезапно озарило. Она ворвалась к Шахару, подобно крохотному смерчу, сверкая глазами и потрясая руками, сжатыми в кулаки:
      - Шахар! Мы глупцы! Мы недоумки, но не страшно. Сейчас мы все исправим, и господин Мелькарт простит нас! Шахар! Я знаю, кто эта женщина.
      Маг вперил в нее взгляд единственного своего глаза:
      - Вот как? И откуда же, позвольте узнать?
      - Все очень просто. - Графиня не приняла сарказма, или просто ей было не до того. - Королева Лая все время кричала о Кахатанне, именно Кахатанна пересекла весь Вард, если верить росказням, вернувшись из иного мира, чтобы снова попасть в свою страну, - значит, она обладает достаточной силой, чтобы противостоять богам. Яви мне лик Кахатанны, и я бьюсь об заклад, что именно она окажется той неодолимой преградой на пути господина Мелькарта!
      - Хорошо, - сказал Шахар. - Нам с вами нечего терять. Но даже если вы и правы, графиня, то что из того? Что вы сможете сделать богине?
      - Смогу, Шахар. Ты должен знать, что нет в мире ничего страшнее разгневанной женщины.
      Выходили на рассвете.
      Ежась от серого утреннего тумана, проникавшего под одежду и обдававшего тело холодом и сыростью, Рогмо оседлал и взнуздал своего коня. При этом он с завистью поглядывал на мохнатого альва, которому эти неприятности были нипочем, - густой, плотный, ухоженный мех надежно защищал его от прохлады. Номмо был бодр и весел и даже насвистывал какую-то песенку, которой, судя по неожиданным мелодическим сочетаниям, было не меньше полутора сотен лет.
      - Никак не могу привыкнуть к довременной музыке, - сказал он, поймав взгляд Рогмо. - По мне, старые песенки гораздо лучше.
      Полуэльф не спорил. Его мысли были заняты другим. Он все размышлял, не сделали ли они ошибку, не заменив коней, - ведь в Кайембе для этого были все возможности. Но он так привязался к своему скакуну, что и не подумал купить другого - породистее и быстрее.
      Конек, словно чувствовавший настроение своего хозяина, ласково фыркал ему в уши и толкал мордой, выражая глубокую симпатию и нежность.
      - Доброе утро! - произнес кто-то за спиной полуэльфа.
      Он обернулся резче, чем хотел, приготовившись к любым неожиданностям. Но увидел всего лишь Магнуса, правда в непривычном наряде и с узелком. За спиной мага стояла лошадка - приземистая, крепкая, со светлой гривой и большими добрыми глазами. Похоже было, что молодой колдун собрался в дорогу.
      - Решил вот постранствовать, - пояснил он ситуацию. - Выеду вместе с вами, нам по пути.
      Рогмо хотел было запротестовать, но неожиданно поймал себя на том, что рад новому товарищу. Магнус вызывал в нем смешанные чувства - невольный трепет, почтение, но и симпатию, и глубокое уважение. Князь Энгурры думал, что они могли бы стать настоящими друзьями. Хозяин Лесного Огня тоже не без радости отреагировал на решение мага - но он проявил ее весьма сдержанно.
      Над "Шестнадцатью утопленниками" поднимался вкусно пахнущий дым. И когда спутники уже вышли со двора, их нагнал пыхтящий Нертус с объемистой корзинкой в руках. Корзинка была теплой и распространяла восхитительные запахи.
      - Что ж это вы? - укоризненно обратился хозяин к своим друзьям. - Не попрощались, не дождались гостинца. Я с вечера тесто поставил и пироги пеку...
      - Мы не хотели тебя будить, - попытался было оправдаться Рогмо.
      - Нешто я сплю, когда ты уходить собираешься? - спросил Нертус. - Я всегда тебя провожаю. И тебя, негодника, - обернулся он к Магнусу. - С ними небось намылился? А кто мне помогать станет по хозяйству? Да ладно, ладно, шучу я так нелепо.
      Нертус вручил Рогмо свою корзину, которая оказалась еще и увесистой:
      - На здоровье. Чтобы веселее странствовалось. Я тебя, эльф, не спрашиваю, зачем уходишь, но только точно знаю, что мы с тобой больше не увидимся. А посему прощай, не поминай лихом и удачи тебе.
      Он поклонился альву:
      - И ты прощай, почтенный Воршуд. Рад был с тобой познакомиться.
      Магнус подошел к Нертусу, крепко его обнял, похлопал по спине:
      - Держись, дружище. По возвращении я собираюсь заказать у тебя добрый обед и самого лучшего вина из твоих погребов.
      - Конечно, конечно, я тебя жду всегда, - сказал тот.
      Когда три коня процокали копытами по булыжной мостовой, когда три всадника скрылись за углом, когда утреннее солнышко протолкнуло первые тоненькие лучики сквозь завесу тумана, Нертус вытер мокрые глаза краем своего далеко не белоснежного фартука и поковылял обратно в дом - заниматься остальными постояльцами.
      Странным и непонятным образом Нертус безо всяких магов и предсказателей знал, что этот день - последний в его жизни. И собирался провести его наилучшим образом.
      Пока слуги и поварята сбивались с ног, мечась между кухней и обеденным залом гостиницы, накрывая к завтраку, сам хозяин поднялся в свою комнату и провел в ней несколько часов, приводя в порядок бумаги. Затем вытер пыль на столе и аккуратно расправил занавеси на окнах. После спустился на свою обожаемую кухню, обстановке и оснащению которой уделял всегда массу времени. Там он до блеска начистил несколько кастрюль и серебряный тазик для мороженого, полил растения из зеленой леечки и любовно расставил по полкам фаянсовую посуду. Посидев несколько минут в полнейшей неподвижности и молчании, словно попрощавшись с этой частью дома, Нертус надел чистый, ослепительно белый фартук, влажной пятерней пригладил волосы и отправился к парадным дверям..
      Несколько слуг, завидев его, со всех ног бросились к хозяину с накопившимися вопросами: новые постояльцы прибыли сегодня утром и требовали ровно на три комнаты больше, чем гостиница могла им предложить. Но приезжие не собирались отступать и громко скандалили в охотничьем зале. Повар спрашивал, что готовить на обед, а экономка требовала ключи от бюро и погреба с винами. Слуг поразило, что сегодня хозяин ведет себя как-то странно и немного отрешенно от действительности.
      Нертус успокоил всех, сказав, что сейчас же будет в гостинице и все решит за несколько минут. После чего снова сел на прежнее место.
      Солнце уже высоко стояло в небе, день выдался жаркий и ясный, на голубом небе только легкое прозрачное облачко медленно путешествовало на северо-восток, подгоняемое легким и теплым ветром. Тихо-тихо шелестели листья на двух высоченных тополях, росших около входа в "Шестнадцать утопленников", да журчала вода в фонтане. Нертус устал ждать на солнцепеке и отошел в тенек, устроившись у самой воды и наблюдая за рыбками. На душе у него было светло и легко.
      Когда трое всадников показались в конце улицы, он неожиданно легко поднялся и вышел им навстречу. Трое были плечистыми, с грубыми чертами лица, бородатыми и в доспехах. Похоже, они проделали длинный путь и не были настроены на разговор.
      Когда они придержали коней у входа в гостиницу, Нертус вежливо осведомился:
      - Благородные господа желают выпить с дороги, поесть или комнату?
      - Куда двинулся эльф? - прорычал один из всадников, и Нертус подумал, что он совершенно невоспитан, будь он хоть трижды посланцем самого Бога Смерти.
      - Я не понимаю, о чем вы, - сказал он холодно.
      Повернулся и собрался подняться в гостиницу. Но железная рука цепко ухватила его за плечо и со страшной силой развернула лицом к всаднику. Багровая от ярости физиономия, оказавшаяся при ближайшем рассмотрении еще более отвратительной, чем с первого взгляда, не настраивала на откровенность.
      - Тебе известно имя Аджи Экапада? - выдохнул воин.
      - Конечно, - поморщился Нертус.
      Дыхание у всадника было тяжелым и гнилостным.
      Так вот кто заинтересовался эльфом. Аджа Экапад был верховным магом Мерроэ и весьма могущественной личностью. Каким образом он проведал о существовании князя Энгурры, почему искал его? Но Нертус твердо решил не выдавать друга. Да и Магнус предупреждал, чтобы он молчал в любом случае, - ему же безопаснее. Ну, что касается собственной безопасности, тут он и не сомневался в том, что не переживет эту встречу. Но эльфу и Магнусу очень хотел оказать услугу, на прощание.
      Железная рука крепко взяла его за шиворот, а перед его носом блеснуло узкое лезвие кинжала.
      - Наш господин Аджа Экапад приказал во что бы то ни стало найти эльфа и отступника Магнуса. И любые средства воздействия на тебя будут оправданны. Ну! Давай! Времени у нас мало, так что в пыточную мы тебя не потащим...