До Гатама было еще далеко. Рогмо успел удивиться, что обычно людная, шумная дорога была абсолютно пуста. Ни одного всадника, ни одной телеги или повозки, даже крестьян, которые никогда не пропускали ярмарки, не было. А ведь день - базарный.
      Номмо еще глубже надвинул шляпу на левое ухо и выставил перед собой лапки, бормоча скороговоркой заклинания. Через несколько секунд в воздухе на уровне его головы возник большой шар лилового огня. Ком пламени слегка покачивался, испуская ослепительное сияние. Полуэльфу показалось, что твари не испугались, скорее, они отступили обескураженно, раздумывая, что им предпринять.
      Хозяин Огня шепнул:
      - Не действует, они его не боятся. Но ждут команды... Ох, князь, не должен был я отдавать тебе перстень...
      При слове "перстень" в рядах псевдообезьян стало заметно сильное оживление. Они начали принюхиваться, оглядываться, но все еще не атаковали. Словно невидимая узда сдерживала их до поры до времени.
      - Номмо! Давай нападем на них! Хоть сколько-нибудь убьем.
      - В тебе говорит голос воина-наемника, - буркнул Номмо. - А ты князь.
      - Нашел время лекции читать...
      - После этого времени может и не быть, - парировал Хозяин Огня.
      Он оторвал от большого шара маленький комок, прицелился и швырнул его в сторону тварей. Шарик попал точно в цель - самая крупная "обезьяна" взвыла и отскочила на несколько шагов назад. На ее густой шкуре было хорошо видно опаленное пламенем пятно.
      - Придется попробовать, - вздохнул Номмо, - твоя правда. Не до ночи же здесь стоять.
      Полуэльф взмахнул мечом и бросился вперед. Номмо прикрывал ему спину. Твари завыли и начали растерянно метаться вокруг двух противников, у них явно не было никакого представления о том, что им надлежит делать в таком непредвиденном случае.
      - Может, и получится! - крикнул лесной дух.
      Но поторопился.
      Словно поняв, что добыча ускользает от них, чудовища бросились на своих жертв, завывая и размахивая лапами. Рогмо успел увернуться от неуклюжей кошмарной твари и, развернувшись, располосовал ей брюхо мечом. Второй обрубил лапу, присел в пируэте и пронзил грудь третьей, целя клинком снизу.
      - Здорово! - подбодрил его Номмо.
      Сам лесовичок швырял в "обезьян" комки лилового пламени, и вот уже огненный дождь сыплется на головы врагам. Запахло паленой шерстью, твари попятились. Они были явно не из породы храбрецов и, видимо, не привыкли к такому отчаянному сопротивлению.
      Рогмо спрыгнул с дороги, увлекая за собой Хозяина Огня. Двумя большими прыжками он пересек расстояние, отделявшее его от ближайших деревьев, и тяжело привалился к мощному корявому стволу спиной.
      - Номмо, мне их не одолеть.
      - Не переживай - мне тоже.
      - Я бы уступил тебе первенство, если бы ты их отогнал.
      - Это магические существа, князь. Мы над ними не властны. Их, конечно, берет добрый эльфийский клинок, но тут потребуется целый отряд воинов.
      К чести Рогмо нужно сказать, что ему даже не пришло в голову откупиться перстнем от наседающих чудовищ. Может, и можно было бы швырнуть его подальше, постаравшись убежать, если "обезьянам" нужно именно наследство Аэдоны, но новый князь Энгурры подобной мысли и не допустил. Он приготовился дорого продать свою жизнь, хоть это теперь и. казалось ему малостью. Номмо был прав: воин-наемник мог считать героическую смерть высшей доблестью, но на нем лежала ответственность за вещь, которая принадлежала всему Арнемвенду, за сохранность которой так дорого расплатились его сородичи. Просто умереть уже не было выходом.
      - Номмо! Постарайся взять перстень и убежать. А я задержу их, сколько смогу.
      - Это нереально, князь. Они разделятся на две толпы. Их будет достаточно, чтобы убить тебя и догнать меня.
      - У нас есть другой выход?
      - Есть! Должен быть.
      - Какой?!
      Твари кружили около дерева, не приближаясь ближе, чем на длину двух клинков. Им явно не нравилась эльфийская сталь.
      - В мире все равновесно, Рогмо. Нас догоняет враг - нам должен помочь друг.
      - А если нет?
      - Все может быть, но тогда вина не наша и спрос не с нас. А пока держись! Мы должны дать шанс тому, о чем и сами не подозреваем.
      Рогмо пожал плечами. Предложение Хозяина Огня было ничем не хуже других. Если честно, то он пришел к выводу, что хуже все равно не будет.
      И вдруг на дороге раздался звонкий перестук конских копыт. Все как по команде обернулись в ту сторону. И дивное зрелище предстало глазам полуэльфа.
      К ним с невероятной скоростью приближались три всадника. Вместе их никто из смертных не видел, и Рогмо почувствовал, что у него темнеет в глазах. Первым скакал тонкий и стройный всадник, силуэт которого переливался ртутью, за спиной его трепетали громадные полупрозрачные драконьи крылья. Голубое сияние окружало его. В руках всадника был кривой, как серп, клинок. А лицо его было настолько прекрасно, что даже обреченные смерти лесной дух и полуэльф с восторгом наблюдали за ним. Им не пришло в голову удивиться, как они разглядели это чудо на таком расстоянии.
      Второй всадник был столь же высок и строен, но его волосы были серебристо-седыми, а узкое и скуластое лицо носило больший отпечаток земного. Он легко и непринужденно держал поперек седла длинный широкий меч. Над его плечами вился белый плащ. Но самым примечательным оказался конь этого воина. Это было огромное животное, покрытое плотной зеленоватой чешуей, его драконья морда с оскаленными страшными клыками была увенчана длинным и острым рогом, росшим из середины лба.
      Третий их спутник также обладал примечательной внешностью. Его рыжие кудри, волнами спадавшие на могучие плечи, были покрыты шлемом, сделанным из черепа дракона. И изогнутые клыки ящера служили ему забралом. Одет этот воин был в черные тусклые доспехи, а в руках держал секиру. Он был гигантом, но даже для его исполинского телосложения секира казалась чуть великоватой. Конь под ним был седым, как туман.
      Ни Номмо, ни Рогмо не нуждались в том, чтобы им представляли этих всадников. К ним во весь опор скакали три бессмертных, три владыки Арнемвенда: Жнец - Тиермес, Вечный Воин - Траэтаона и Арескои - Победитель Гандарвы. При виде этого маленького отряда твари, атаковавшие полуэльфа и лесного духа, издали дружный жуткий вопль. Их разверстые пасти обратились к богам, и они кинулись на них в отчаянном, яростном порыве. Закипела короткая и кровавая битва. Обезьян было много, но их противник был настолько искусен и неуязвим, что чудовища не имели ни одного шанса победить. Тем не менее они не перестали сражаться до тех пор, пока последнее из них не свалилось с разрубленным черепом от страшного удара секиры.
      Рогмо как зачарованный смотрел на своих спасителей. Он не отводил от них восхищенного взгляда, пораженный красотой, мощью и великим воинским умением бессмертных. Он видел, что они поражали врагов отнюдь не чарами и заклинаниями, не молниями и громами, а сражались честно, как настоящие солдаты. И полуэльф начал испытывать к ним глубокое уважение. Он был бы горд и счастлив когда-нибудь сражаться под началом таких воинов.
      Внезапно кто-то с силой дернул его за рукав.
      - Пойдем, - шепнул Номмо. - Пока им не до нас.
      - А как же наша благодарность?
      - Нужна им наша благодарность! А вот если они решат отобрать у тебя Вещь, то тут уж ничего не попишешь.
      - Ты думаешь, им придет в голову?..
      - Побежали, - настаивал Хозяин Огня. - Я не хочу проверять, что им придет в голову, а что - нет.
      Тиермес и Арескои приканчивали последних тварей. Траэтаона уже вытер меч и бережно спрятал его в ножны. Он относился к битве как к обычной работе и совсем не рвался выполнять не свою часть, когда в том не было нужды.
      Рогмо колебался только секунду. И в самом деле, он не мог утверждать, что бессмертные помогут ему решить проблему с отцовским наследством. А вдруг они захотят ее только усложнить? Полуэльф внял просьбам маленького духа и бросился в чащу, под прикрытие деревьев.
      Пресветлого Эльфа Леса лес выдать не мог...
      Трое бессмертных едут по искореженному пространству, которое до недавнего времени было княжеством Энгурра. Сломанные, поваленные деревья, вывороченные с корнем кустарники, следы пожара и вытоптанная трава на прекрасных лесных полянах - даже ураган не смог бы наделать столько бед.
      - Впервые вижу такой кошмар во владениях эльфов, - говорит Траэтаона. Они что, с ума сошли, так запустить лес?
      - Возможно, здесь что-то не так, - пожимает плечами Арескои. - Даже в Аллефельде не было такого беспорядка. Кодеш любил мрачные пейзажи, но даже самые жуткие из них имели свой смысл и какую-то упорядоченную структуру. А здесь, похоже, танцевало стадо взбесившихся драконов.
      - Помилуй, - укоризненно смотрит на него Тиермес, - драконы никогда в жизни бы до такого не допустили. Здесь действительно случилась беда. Ведь эльфов-то нет...
      Бессмертные переглядываются. И правда - где же жители княжества Энгурра?
      Постепенно, шаг за шагом пробираются сквозь бурелом трое коней - дракон, седой и белый, окруженный голубым ореолом. Наконец спутники выезжают на вершину холма, где их взглядам предстают развалины эльфийского замка.
      - О боги! - восклицает Арескои. - Кто же это сделал?
      - Не люди, - говорит Тиермес. - Люди побоялись бы. Нет, я чувствую здесь странный запах, совсем как на дороге.
      - Впервые видел столько порождений тьмы в одном месте, - откликается Победитель Гандарвы. - Зачем им были два этих путника?
      - Закусить хотели, - отвечает Траэтаона. - Но ты прав - Враг поднял голову, потому что многовато тварей было на этой утренней прогулке... Думаешь, здесь постарались они?
      - Нет, другие. Но от этого не легче.
      - Кто-то же должен был все видеть!
      - Правда твоя. Созывай духов.
      Таким приглашением не пренебрегают. Таким гостям не противятся. Через несколько минут вершина холма была заполнена взволнованными лесными обитателями. Все они переживали случившееся и не знали, как лучше отвечать, чтобы не навредить полуэльфу и Хозяину Огня. Очень уж грозные приехали следователи.
      - Что случилось с замком? - спрашивает Тиермес.
      От звука его голоса все в лесу приходит в движение, словно тень смерти налетела на его жителей, коснулась крылом и спряталась до поры...
      - Великий Жнец! Страшное Зло побывало тут, - рискует отвечать крохотный сильван.
      Тиермес сидит на траве, но маленькому существу все равно нужно подниматься на самые кончики копытец, чтобы заглянуть ему в лицо.
      - Они застали врасплох жителей Энгурры. Все погибли - и князь, и княгиня, и все эльфы... Мы их хоронили совсем недавно.
      Сильван показывает ручкой на несколько громадных кострищ.
      - Мы разделяем вашу скорбь, - говорит Траэтаона.
      На Вечного Воина глазеют с восторгом. Он издавна слывет защитником всех слабых и сирых. Правда, совершенно непонятно, как он оказался в компании Смерти и Бога Войны - Победителя Гандарвы, который коварно занял его место в мире. Но лесные обитатели рассуждают так, что это не их ума дело. К тому же когда боги не воюют, то всем от этого только лучше.
      - Вы должны знать, - говорит Траэтаона, - здешние эльфы хранили в своем замке некую Вещь еще со времен правойны. Что с ней стало?
      От его взгляда не укрывается замешательство лесных Жителей.
      Степенные гномы сидят особняком и горячо о чем-то спорят. Сильваны порываются поделиться какими-то сведениями, но дриады и гамадриады удерживают их Поляна шумит и волнуется множеством тоненьких птичьих голосов. Видно, что все боятся богов и хотят им помочь, боятся скрыть правду и не стремятся между тем ее открывать.
      - Послушайте меня, маленькие братья, - встает со своего места Жнец. Послушайте и решайте, как правильнее поступить - остаться в стороне и надеяться на лучшее, на то, что гроза авось да пройдет стороной, или помочь нам, пока еще не поздно. Мы свой выбор сделали - мы готовимся к страшной войне.
      Враг поднял голову, как многие тысячелетия назад. Доказательством тому служит и страшное пожарище, на котором вы так недавно оплакивали своих друзей и соседей. Они погибли именно потому, что являлись хранителями могучего и опасного для нашего Врага талисмана. Они погибли, защищая его. Но что-то подсказывает мне, что Враг своего не добился. Что талисман по-прежнему в руках наших союзников. Я думаю так еще и потому, что мы только что столкнулись на дороге со сворой тварей, пришедших к нам из другого мира, - в нашем их никогда раньше не было. Они что-то разыскивали... - Тиермес усмехается. - Уже не ищут ничего, кроме своих отрубленных голов. Но не они, так подобные им вернутся, чтобы найти столь необходимую Врагу Вещь. Помогите же нам сохранить ее для грядущей битвы.
      Жнец переводит дух и смотрит на собратьев. Те одобрительно кивают в такт его речи.
      Старый гном неспешно выходит из толпы лесных обитателей:
      - Не посчитаешь ли ты ниже своего достоинства, Великий Тиермес, ответить на несколько вопросов смиренного твоего подданного?
      - Нет, маленький брат.
      Арескои ловит себя на том, что слегка завидует гному. Никого из Новых богов Тиермес никогда не называл братьями, пусть даже и маленькими...
      - Ответь мне, почему ты занялся делами мира, который так давно не посещал? Что изменилось? И почему именно тебя так волнует судьба талисмана?
      - Я отвечу тебе с легкостью. Я занялся этим делом по просьбе Интагейя Сангасойи - Сути Сути, Воплощенной Истины, Великой Кахатанны. Она разыскивает тот талисман в надежде получить его до того, как им завладеет Враг.
      - А остальные бессмертные? - спрашивает гном. - Кто теперь считается правителем Арнемвенда: Древние боги или Новые? Что вы решили?
      - Мы решили, что все в ответе за то, что сейчас происходит в мире.
      - Это так, - подтверждает Арескои.
      - Древние боги решили вернуться? - кричит кто-то из толпы.
      - Если смогут, - объясняет Траэтаона. - Враг надежно перекрыл нам доступ на Арнемвенд. Даже тем из нас, кому удается проникать сюда на значительное время, это дается с большим трудом.
      На поляне воцаряется тишина. Она длится всего несколько секунд, затем гном просит:
      - Позвольте нам все как следует обсудить. Вы можете разгневаться на нас за то, что мы медлим с ответом, но ведь и мы отвечаем за будущее этого мира. Нам нельзя принимать поспешных решений.
      - Мы согласны ждать, - отвечает за всех Траэтаона.
      - Но не слишком долго, - говорит Арескои. - Времени мало...
      Лесные обитатели засуетились, загалдели. Они так оживленно обсуждали возникшую проблему, что один маленький сильван упал с холма и кубарем покатился вниз. Встал, отряхнулся и полез обратно, вереща от возмущения. Даже прекрасные нимфы и величественные гамадриады шумели не меньше других. Боги видели, что лесные жители хотят им довериться, но чем-то напуганы. Страх быть обманутыми, страх выдать свою тайну сковывал их. И все-таки они решились.
      - Мы не знаем и никогда не знали, что эльфы Энгурры хранят Вещь. Но мы поняли это, когда незадолго до нападения предупредили их о том, что в лесу пахнет присутствием Зла. Мы хотели, чтобы эльфы ушли отсюда или приготовились к обороне. Они не успели. - Гном прерывисто вздохнул. - Но Хозяин Лесного Огня, который с давних пор дружил с князем Аэдоной, побывал в замке как раз накануне этой бойни. Он что-то унес с собой и прятал это у священной скалы Энгурры...
      - Это что такое?
      - О, это могучая сила. Это место, где находится исток жизненных сил нашего леса. До сих пор ни один враг, ни один посланник темных сил не решался приблизиться к ней. Номмо - Хозяин Огня - хранил доверенную ему вещь до тех пор, пока сюда не явился наследник князя Аэдоны, его старший сын Рогмо. Ему-то Номмо и отдал принадлежащее по праву.
      - Где он? - воскликнул Победитель Гандарвы.
      - Они ушли в странствие, - ответил гном с поклоном. - Пресветлый Эльф Леса Рогмо, князь Энгурры, и его дух-хранитель Номмо, Хозяин Лесного Огня. Они пошли по дороге в Гатам.
      - А Хозяин Лесного Огня не похож ли на альва?
      - Как две капли воды, Владыка.
      - Значит, это их атаковали твари.
      Лесные обитатели ахнули как один.
      - Не волнуйтесь, пока что с ними все в порядке. Но нам надо их догнать до того, как какие-нибудь слуги Врага не нападут на них опять! - сказал Арескои.
      - Не страшно, - спокойно откликнулся Траэтаона. - Он стал сильнее, чем прежде, но далеко не всесилен. Ему потребуется время, чтобы отыскать свои жертвы, много времени, чтобы вновь послать своих слуг. Мы успеем.
      - Надеюсь, - шепнул Жнец.
      В Сонандане ждали не самые веселые новости. Побледневшие и осунувшиеся за то короткое время, что Тиермес их не видел, татхагатха и верховный жрец со скорбью сообщили ему о болезни Интагейя Сангасойи. Растерянный Барнаба путался под ногами и всем мешал, но его никто не прогонял - и жаль, и не до того было. Тиермеса и двух его спутников встретили настолько тепло и приветливо, что Бог Смерти почувствовал себя несколько неуютно. Так обычно встречают старого дядюшку, который обязательно привозит всем подарки к празднику и занимается решением семейных споров и ссор. А Владыка Ада Хорэ в этой роли себя не представлял. Он и сам испугался, когда услышал, что Каэ больна, но ему не по чину было выказывать беспокойство. Траэтаона тоже хладнокровно отреагировал на это сообщение. А вот Арескои не постеснялся волноваться при смертных.
      - Не устраивай переполоха раньше времени, - тихо сказал ему Вечный Воин. У людей и так хватает проблем - что же они, по-твоему, должны еще и успокаивать бога?
      - Мне не до них, - ответил Арескои.
      Все трое широко шагали по направлению к храму Кахатанны. Драконьи крылья Тиермеса трепетали и мерцали в солнечном свете. Младшие жрецы, воины и паломники сгибались в поклонах при виде столь важных гостей.
      По Сонандану уже пронесся слух, что и Тиремес, и Арескои, так же как и Траэтаона, встали на сторону Богини Истины. Это подбодрило людей, которые последние месяцы пребывали в постоянном сильном напряжении. И теперь они с надеждой взирали на троих бессмертных, только на них уповая в ожидании помощи.
      Никто не знал, что случилось с Каэтаной. Просто, когда утром Нингишзида явился с ежедневным докладом о положении дел в государстве и с длинным перечнем проблем, которые предстояло решить сегодня, он не встретил Каэ ни в приемном покое, ни в ее комнате. Тщательные поиски, предпринятые испуганным жрецом, также ничего не дали. И только к полудню она появилась у резиденции Тхагаледжи, встрепанная, расцарапанная и смертельно уставшая. Каэ была в полуобморочном состоянии и ни на какие вопросы не отвечала. Ничего не смог объяснить и Барнаба, который все утро провел с монахами, высчитывая варианты возможного развития событий. И вот уже около суток Интагейя Сангасойя лежала у себя в храме, практически неподвижная, с хриплым сорванным голосом и огромным лиловым синяком по всему левому боку. Складывалось впечатление, что она сорвалась с довольно большой высоты и изрядно разбилась.
      Около нее постоянно кто-то дежурил - или Нингишзида, или Барнаба, или сам Тхагаледжа. Все они выказывали трогательную привязанность к своей богине - со всех ног торопились к ней, когда она шевелилась, и вслушивались в каждый стон, каждый вздох, пытаясь разгадать загадку ее исчезновения.
      Пятьдесят отборных воинов полка Траэтаоны окру жили храм.
      При виде своего небесного покровителя и командира сангасои опешили, но лица не потеряли и достоинства не уронили. Вечный Воин остался доволен их выправкой и готовностью. Арескои же смотрел на солдат Сонандана со смешанным чувством восторга и... Все-таки не очень много времени прошло с тех пор, как они нанесли ему сокрушительное поражение. А такое не легко забыть.
      Встречные слегка сторонились Тиермеса, хоть уже и стало привычным его появление в Салмакиде. Жнец не обращал на это ровным счетом никакого внимания. Ему так было даже удобнее. Гораздо сложнее он воспринимал дружеское отношение Тхагаледжи и Нингишзиды.
      Трое богов замедлили шаг и тихо поднялись по ступенькам прекрасного храма Истины. Терраса из белого мрамора сияла ослепительной чистотой и белизной, изумрудные скаты крыши сверкали на солнце так, что на них было больно смотреть. Стройные легкие колонны, казалось, пытались оторваться от фундамента и рвались в небо, поддерживая свод. Двери из зеленой бронзы призывно распахивались перед каждым, кто может назвать свое истинное имя. Бессмертных они пропустили, не колеблясь.
      Трое жрецов, сидевших прямо на полу, у самых дверей, ведущих в комнату Каэ, вскочили при виде новых посетителей. Нингишзида отпустил их движением руки.
      Тиермес стремительно приблизился к широкому ложу, на котором бессильно раскинулась Кахатанна. Бледная восковая рука ее свисала с края постели, как у мертвой. Жнец осторожно поднял ее - она была холодной как лед.
      - Что с ней? - спросил Арескои одними губами.
      Тиермес ничего не ответил, но на его гладком и чистом лбу появились две вертикальные морщинки. Такого выражения у грозного бога никто и никогда не видел. Траэтаона, осторожно ступая, подошел к изголовью, коснулся ладонью обескровленных, побелевших губ. Каэ что-то прошептала.
      - Что с тобой? - наклонился к ней Вечный Воин.
      Она с трудом разлепила веки, увидела Траэтаону, улыбнулась. Видно было, что улыбка далась ей с огромным трудом.
      - Все в порядке...
      - Я вижу, в каком порядке, - сказал Тиермес.
      Она вздрогнула от звука его голоса и даже слегка поморщилась. Жнец понял, что его звучный, как орган, голос причинил ей боль. Как же она должна быть измучена и истерзана, если даже это ей не под силу!
      - Что с тобой случилось? - настойчиво повторил Траэтаона.
      - Ничего. Я просто спала.
      - Тебя нигде не было!
      - Я была во сне, - настаивала Каэ. - Жнец, поясни ему...
      - Если я правильно понял, то Враг напал на тебя во сне.
      - Да.
      Это слово упало, как первый ком земли на могилу. Все почувствовали веяние смертельного холода и ужаса. Неужели Враг стал настолько силен?!
      - Он утащил меня в мой сон, - сказала Каэтана бесцветным ровным голосом. Он хотел опять выбросить меня с Арнемвенда, но на сей раз Ему не удалось взять верх.
      - Да, но в каком ты состоянии! - не выдержал Арескои.
      - И ты пришел? Спасибо тебе за заботу. Я, конечно, не в лучшем состоянии, но зато в каком он!..
      - Может, поспишь? - спросил Тиермес. - Мы побудем рядом.
      - Нет! Не давай мне спать, я и так все время сплю. Мне ничего не хочется, ничего не нужно. Мне не нравится это. Заставь меня говорить.
      - Тогда расскажи, как это случилось.
      - Я спала. - Каэ облизнула пересохшие губы. - Я спала, как вдруг почувствовала, словно щупальца обвивают все мое тело и тянут меня куда-то вниз, на глубину. Я рвалась вверх, хотела выплыть - мне казалось, что я тону...
      Мне привиделся тот мир, в котором я провела все прошедшие годы. Сейчас, отсюда, он оказался незнакомым и во многом гораздо более страшным, чем наш. Мне чудилось, что я обычный человек, не способный ничего сделать для своего спасения, не способный помочь никому, даже самой себе... Понимаете? Вы представляете, как это страшно - зависеть от обстоятельств, потому что не принято бросать все и искать себя. Многие так всю жизнь и живут под чужими личинами, носят чужие лица, говорят не своим языком и делают то, что им не нравится.
      - Это ужасно, - кивнул Арескои.
      - Потом я рухнула в жерло вулкана. Вокруг кипела лава, мое тело испепелял страшный жар, глаза лопались от пламени, все было оранжево-красным, как в аду. И выбраться оттуда не было никакой возможности.
      Враг заговорил со мной, когда я уже задыхалась и теряла сознание. Он сказал, что сейчас уничтожит мое тело, а душу снова изгонит из этого мира, потому что я допустила какую-то ошибку...
      - И что? - Арескои даже подался вперед.
      - Мы боролись. Это было очень больно и страшно, потому что происходило в абсолютной пустоте и темноте. Не такой, как в Аду Хорэ, Жнец. Совсем другой и гораздо более враждебной... Я никого не видела, только чувствовала щупальца, опутавшие меня, как веревки. И они сосали из меня жизнь. Я даже хотела закричать, но не могла.
      Наверное, это длилось очень долго, потому что я чувствовала, как и Враг слабеет. Но мне уже не казалось, что я смогу воспользоваться Его слабостью, - я была практически уничтожена. И вдруг меня что-то сильно схватило за руку и выдернуло из объятий этого невидимого спрута. Один рывок, сильный удар - Враг отступил на секунду, но этого хватило. Я успела...
      - Ты поразила его?
      - Да. Все силы, которые я до того тратила на сопротивление, я смогла вложить в свой бросок. Я даже почувствовала, как он откатился. И даже услышала что-то похожее на мерзкое шипение...
      Каэ задыхалась. Ее руки быстро шарили по шелковому покрывалу. Тиермес успокаивающе взял ее ладонь в свои.
      - У тебя теплые руки, - прошептала она.
      Нингишзида и Тхагаледжа переглянулись.
      - А кто это был? - раздался голос.
      Все обернулись, только Каэ даже не подняла головы. Барнаба стоял у дверей, забытый всеми на это время.
      - Кого ты имеешь в виду? - обратился к нему Арескои.
      - Я спрашиваю, кто там в этой темноте был, что он помог нашей Каэ?
      - Не знаю, - тихо-тихо сказала она. - Но наверное, тот, кто спас меня у йаш чан.
      - Спасибо ему, - сказал Арескои.
      - Спасибо, - повторил Траэтаона.
      - Я найду его, чтобы отблагодарить, чего бы мне это ни стоило, - пообещал Тиермес.
      Остальные только склонили головы в знак согласия. Каэ лежала с закрытыми глазами. Нос ее заострился, щеки запали. Она выглядела смертельно уставшей, но дух жизни уже прочно поселился в ее комнате.
      - Будем дежурить по очереди, - предложил Жнец. - Люди и Барнаба пусть отдыхают, они сделали все, что смогли. Я посижу с ней первым, а потом меня сменит кто-нибудь из вас.
      - Мы пока поищем наследника эльфов, - сказал Траэтаона. - Зови, если нужно.
      Когда все удалились и помещение опустело, Тиермес сел у постели Богини Истины.
      - Что тебе рассказать, милая? - спросил он.
      Она не протестовала на этот раз против такого обращения.
      - Что там с перстнем?
      - Энгурра - это княжество, где хранился перстень с той войны, - выжжена и разгромлена. Все жители убиты. Остался только наследник эльфа Аэдоны. Он унес перстень с собой, а мы его прошляпили. Представь себе, едем в Энгурру - а на дороге двое путников отбиваются от каких-то кошмарных тварей. Ну, мы тварей уничтожили, а странников пугать не стали, решили, что с них и так достаточно впечатлений. Оказалось, это и был наследник со своим товарищем.
      - А товарищ кто?
      - Колоритная личность. Хозяин Лесного Огня. Правда, грозно звучит? А по виду и не скажешь - типичный альв. В шелковых панталонах по колено и шапочке набекрень, с пером разумеется. Такой забавный... Ну ничего. Арескои и Траэтаона, я думаю, быстро отыщут их, зная, кого искать. А когда ты поправишься, двинемся на Иману - разыскивать вторую часть талисмана. Если, конечно, еще чего-нибудь не случится. - Он помолчал, рассеянно поглаживая ее ладонь. - Я вот все думаю, кто же это был там, в твоем сне?
      - Враг.
      - Нет, я о том, у кого хватило сил тебя спасти. Кто это мог быть? Может, Барахой?
      - Не похоже. Да и побоялся бы он...
      - Неприятно говорить так, но ты, скорее всего, права. Страшно подумать, что я тебя не слышал.
      - Меня никто не слышал.
      - Но этот таинственный помощник!
      Она только вздохнула. Тиермес внимательно вгляделся в крохотные морщинки, залегшие в углах прекрасного рта, прикусил губу, чтобы не выдать себя ни звуком. Выдохнул.
      - О чем ты сейчас думаешь? - спросил он, когда был уверен, что его голос звучит, как всегда, спокойно.
      Она молчала так долго, что Жнец решил, она заснула. И боялся пошевелиться, чтобы не потревожить ее. Но когда он все же наклонился поближе, чтобы посмотреть, как обстоят дела, то увидел, что глаза Каэтаны широко раскрыты и она смотрит в одну точку на потолке. Вдруг губы ее шевельнулись, и она ответила:
      - О Бордонкае...
      Часть 2
      Город не сдавался вот уже третьи сутки, и урмай-гохон разгневался всерьез. В эти моменты, несчастливые для детей Ишбаала, все старались попрятаться, как паршивые крысы, по своим норам, дабы не встретиться с пылающим взглядом Несущего Смерть. Потому что взгляд этот сулил гибель скорую и неизбежную.
      Кто виноват, что проклятые жители города так яростно его обороняют, а их гохоны не уступают в искусстве воевать подданным урмай-гохона? Может, даже и превосходят их в этом искусстве, но нет во всей огромной армии того безумца, которому так опротивела его жизнь, что он решился бы сказать об этом Несущему Смерть, возлюбленному сыну Ишбаала.
      Мрачнее тучи сидит урмай-гохон в своем алом шатре, и с застывшими лицами стоят вокруг шатра его верные телохранители-багара. Им одним не грозит ярость повелителя, потому что их он ценит, им он доверяет и попросту казнить не станет. Но все же лучше стоять тихо и лишним движением не привлекать к себе внимание. Ибо ярость урмай-гохона страшнее молнии, которая не бьет дважды в одно место, и ужаснее голодного тигра, ибо тиф насыщается гораздо быстрее. Ярость урмай-гохона подобна кровожадному дракону, который сеет смерть ради смерти, и подобна она слепому урагану, который бушует в степи, снося все на своем пути... А еще подобна она сказочному зверю Хедамма, что охраняет вход в подземное царство, - и ни один смертный не может заглянуть в его пустые глазницы, ибо высосут они его душу; а тени мертвых через эти дыры и попадают в свой последний приют. Вот что такое ярость урмай-гохона.
      Аруз был небольшим городом, по существу пограничной крепостью, которая стояла на северо-восточном рубеже Сихема. Полагалось считать, что дальше нет никаких цивилизованных поселений, а только равнины и леса, доходящие до верхних пределов хребта Онодонги. Там обитали полудикие варварские племена, поклоняющиеся животным и силам природы, они жили охотой и постоянно воевали между собой, но до границ Сихема никогда не доходили, испытывая перед своими западными соседями суеверный панический ужас.