13. ВСЕ БОЛЬШЕ НЕРЕШЕННЫХ ВОПРОСОВ. ШЛЯПА ФИСБЕНА

— Я услышал шорох, Танис, и решил выяснить, нет ли какой опасности,

—спокойно и твердо рассказывал Эбен. — Выглянув за дверь, я увидел драконида

— он сидел там на корточках и пытался подслушивать. Я схватил его сзади за шею, но тут на меня прыгнул второй. Я пырнул его ножом и погнался за первым. Я поймал его и пристукнул, но потом решил, что лучше вернуться прямо сюда… Вернувшись в камеру к женщинам, друзья обнаружили там обоих запропастившихся

— и Эбена, и Гилтанаса. Танис попросил Маритту занять подруг чем-нибудь в противоположном углу, сам же принялся расспрашивать обоих о том, куда это их угораздило подеваться.

Рассказ Эбена выглядел правдой: Танис в самом деле заметил по дороге в тюрьму трупы двоих драконидов. К тому же Эбен явно побывал в схватке: одежда его была порвана, на щеке кровоточил порез… Тика раздобыла у одной из узниц относительно чистую тряпочку и принялась промывать рану.

— Он спас нас всех, Танис! — заявила она решительно. — Чем смотреть на него так, будто он твоего лучшего друга прирезал, ты бы ему спасибо сказал!

— Нет, Тика, — сказал Эбен ласково. — Танис имеет полное право меня расспрашивать: должен сознаться, моя отлучка действительно выглядела подозрительно. Но скрывать мне нечего… — И, поймав руку девушки, он поцеловал ее пальцы. Зардевшись, Тика обмакнула тряпочку в воду и вновь потянулась к его щеке. Карамон не спускал с нее хмурого взгляда.

— А ты, Гилтанас? — спросил он. — Тебя где носило?

— Не спрашивай, — ответил тот. — Тебе лучше не знать.

— Не знать — чего? — свел брови Танис. — Где ты был?

— Оставьте его! — крикнула Лорана, становясь рядом с братом.

Миндалевидные глаза Гилтанаса вспыхнули на осунувшемся, бледном лице.

— Это слишком важно, Лорана, — сказал Танис. — Так куда ты уходил?

— Я вас предупреждал… — Взгляд Гилтанаса переметнулся на Рейстлина. — Я вернулся проверить, в самом ли деле наш маг был так обессилен, как притворялся. И оказалось, что нет. Его здесь не было!

Карамон поднялся на ноги, в ярости сжимая огромные кулаки. Стурм перехватил его и оттолкнул назад, а Речной Ветер поспешно заслонил Гилтанаса.

— Каждый здесь волен задавать вопросы и отвечать на них, защищаясь,

—прозвучал его низкий голос. — Эльф сказал свое слово. Скажи и ты свое, маг.

— Зачем? — хрипло прошептал Рейстлин, и ненависть наполнила ядом его голос. — Ни один из вас мне не доверяет, так какой смысл в моем рассказе? Я отказываюсь отвечать, и можете думать все что угодно. Если вы считаете меня предателем — давайте, не медлите, убейте меня. Я не буду сопротивляться… Он закашлялся.

— Только сперва убейте меня, — сдавленно проговорил Карамон и отвел брата к его ложу.

Таниса замутило.

— Двойная стража до утра, — сказал он. — Нет, Эбен, не ты. Стурм! Вы с Флинтом первыми, потом мы с Речным Ветром… — И без сил поник на пол, опустив голову на руки. Приплыли, думалось ему. Один из этой троицы

—предатель и был им с самого начала. В любой момент может ворваться стража… Или — еще хуже — Верминаард готовит какую-нибудь хитрость… Какую-нибудь ловушку… И тут он с убийственной ясностью понял, к чему шло дело. Ну конечно же, Верминаард использует восстание как предлог для расправы с заложниками и жрицей. Он всегда может раздобыть себе новых рабов, к тому же у тех будет перед глазами жуткий пример — вот, дескать, что бывает с ослушниками… План бунта играл ему очень даже на руку. А кто составил план? Гилтанас.

Надо отказаться от него, пока не поздно, лихорадочно пронеслось у Таниса в голове… Все-таки он принудил себя успокоиться. Нет, ничего не выйдет: люди слишком возбуждены. Чудесное исцеление Элистана и его решение следовать заветам древних Богов пробудило в них надежду. Они так поверили, что Боги наконец-то вернулись! Ко всему прочему, Танис видел, с какой ревнивой завистью смотрели на Элистана другие Искатели. На словах они вовсю поддерживали нового предводителя, но дай им время и повод сместить его — и уж за ними дело не станет. Небось сейчас уже подсаживаются то к одному, то к другому, стараясь заронить в души сомнение…

«Если после всего этого дать отбой, нам больше никогда не поверят»,

—сказал себе Танис. Надо идти вперед до конца, невзирая на риск. И потом

—вдруг он все же ошибся и никакого предателя не было?..

Согретый этой слабенькой надеждой, он погрузился в беспокойный сон.

Ночь прошла тихо.

Сквозь зияющее отверстие в крыше главной крепостной башни вливался серый сумрак рассвета. Тас проснулся и сел, протирая глаза. Он не сразу вспомнил, где находился. «До чего большая комната, — подумал он и посмотрел на потолок, в котором для удобства дракона была прорезана большая дыра. — И еще две двери, не считая той, в которую прошли вчера мы с Фисбеном…»

Фисбен! И дракон!

Тас застонал, припоминая. Он же не собирался спать! Они с Фисбеном ждали, когда заснет дракон! Они хотели выручить Сестана!.. И вот уже утро и, наверное, слишком поздно… Объятый тревогой, кендер прокрался к балкону и осторожно посмотрел вниз. Нет, по счастью!.. Тас вздохнул с облегчением. Дракон спал. Сестан, измученный страхом — тоже.

Теперь или никогда!.. Тас проворно отполз назад, к Фисбену.

— Старец! — шепнул он и легонько встряхнул его. — Проснись!

— Что? Где? Пожар?! — вскинулся тот, ничего не понимая спросонок. -Бежим к выходу…

— Да нет никакого пожара, — вздохнул Тас. — Утро настало. Вот твоя шляпа… — Он протянул ее магу, ощупью искавшему свой головной убор на полу.

— А где, кстати, огненный шарик?

— Я его отослал, — отвечал Фисбен. — Мешал мне спать. Светил, понимаете ли, прямо в глаза…

— Так ведь мы и собирались бодрствовать! — собрав остатки терпения, напомнил Тас. — Мы хотели спасти Сестана от дракона. Ну, вспомнил?

— И каким же образом? — с интересом спросил Фисбен.

— Это у тебя был план, а не у меня.

— Правда? — Маг заморгал. — И… Что, хороший был план?

— Но ты же не рассказал мне! — Тас едва не сорвался на крик, в последний момент принудив себя сдержаться. — Ты только сказал: надо, мол, вызволить Сестана до завтрака, не то дракон, просидевший полсуток без маковой росинки во рту, сочтет съедобным даже и овражного гнома…

— Разумно, — согласился Фисбен. — Я действительно это сказал?

— Послушай. — Тассельхоф решил быть терпеливым. — Все, что нам нужно, это длинная веревка — сбросить ему. Можешь ты ее создать?

— Веревка! — Фисбен гневно воззрился на кендера. — Неужели ты воображаешь, будто я так низко пал? Ты оскорбляешь мое искусство. Помоги-ка мне встать… Тас подал ему руку.

— Я совсем не хотел тебя оскорбить, — сказал он волшебнику. — Я просто подумал, что нет ничего проще веревки, особенно при твоем-то мастерстве… Что ж, давай! — Тас указал в сторону балкона. — И будем надеяться, что останемся живы, — добавил он про себя.

— Я не подведу ни тебя, ни Сестана, — пообещал, сияя, Фисбен. Вдвоем они посмотрели вниз с балкона. Все выглядело в точности как и накануне. Сестан скрючился в уголке. Дракон спал крепким сном… Фисбен закрыл глаза. Сосредоточившись, он забормотал волшебные слова, а потом высунул сквозь перила худую руку и как бы потащил что-то вверх… У Таса, следившего за ним, сердце вдруг забилось где-то у горла.

— Стой! — захлебнулся он. — Не того!..

Фисбен открыл глаза и увидел: алый Пирос, сохраняя прежнюю позу, медленно поднимался над полом.

— Батюшки! — ахнул маг и, быстро произнеся несколько слов, обратил заклятие вспять и плавно вернул дракона на землю. — Промахнулся, — сказал он. — Попробуем еще раз. Начнем сначала… И вновь зазвучал волшебный язык. На сей раз начал подниматься Сестан. Он плыл все выше и выше и наконец завис вровень с балконом. Фисбен побагровел от натуги.

— Почти готово? Держись!.. — Тас так и подпрыгивал, не в силах устоять на месте. Ведомый манящей дланью волшебника, Сестан мирно проплыл над перилами и, так и не проснувшись, мягко спланировал на пыльный пол.

— Сестан! — прошипел Тас, предварительно зажав овражному гному рот ладонью, чтобы тот, паче чаяния, не завопил с перепугу. — Сестан, это я, Тассельхоф! Просыпайся!

Овражный гном открыл глаза. Первой его мыслью было — никак Верминаард вздумал скормить его хищному кендеру вместо дракона!.. Однако потом овражный гном узнал друга и облегченно обмяк.

— Ты в безопасности, только молчи, — предупредил кендер. — Дракон может услышать нас отсюда и… Его прервал гулкий удар, донесшийся снизу. Овражный гном встревоженно сел.

— Ш-ш! — зашипел Тас. — Наверное, просто дверь в логово… — И он поспешил назад на балкон. Фисбен был уже там и смотрел вниз сквозь перила. — Что там такое?

— Повелитель Драконов. — Фисбен указал на нижние галереи.

Верминаард стоял на карнизе, глядя на спящего Пироса.

— Проснись, Уголь! — крикнул он. — Мне только что доложили о вторжении! Жрица здесь и подбивает рабов к бунту!..

Пирос зашевелился и неохотно раскрыл глаза. Ему снился такой странный сон

— овражный гном, летавший по воздуху. Он затряс громадной головой, разгоняя остатки дремоты. Что там говорил Верминаард? Жрица?.. Пирос зевнул. Стало быть. Повелитель Драконов выяснил-таки, что она пробралась в крепость.

— Не изволь беспокоиться, мой господин… — начал он, но тут же осекся, вглядываясь в нечто весьма и весьма странное.

— Беспокоиться? — брызгал слюной Верминаард. — Да я… — И тоже осекся. А то, на что они оба смотрели, медленно покачивалось в воздухе, легко, словно перышко, слетая все ниже.

Это была шляпа Фисбена… Танис разбудил всех в самый темный час перед рассветом.

— Ну что? — сказал Стурм. — Вперед?

— Выбора в любом случае нет, — оглядывая маленький отряд, мрачно ответил Танис. — Если один из вас — предатель, пусть вечно гложет его мысль о невинно загубленных жизнях. Верминаард убьет не только нас, но и заложников. Но я предпочитаю думать, что предателей среди нас нет. А потому будем действовать, как и собирались.

Никто ничего не сказал, но каждый искоса поглядывал на остальных. Всех мучили подозрения.

Когда проснулись женщины, Танис еще раз обсудил с ними свой план.

— Мы с моими друзьями и Мариттой проберемся к детям, прикинувшись женщинами, которые обычно приносят им завтрак. Мы выведем их во двор, -тихо говорил полуэльф. — Ваше дело — заниматься своими делами самым обычным порядком. Когда вас выпустят на прогулку — хватайте детей и скорей с ними к шахтам. Ваши мужчины перебьют стражу и уведут вас на юг, в горы. Все понятно?

Женщины молчаливо кивали. В коридоре раздались приближающиеся шаги. Охрана!

— Ну что ж, — тихо проговорил Танис. — За работу!

Женщины поспешно разошлись по местам. Танис поманил к себе Тику и Лорану:

— Если нас все-таки предали, вам грозит особенная опасность. Вы ведь будете охранять женщин…

— Нам всем будет грозить особенная опасность, — холодно поправила Лорана. В эту ночь она так и не сомкнула глаз, зная: стоит чуть-чуть ослабить тиски, в которых она держала себя самое, — и ей уже не превозмочь страха.

Танис и не подозревал, что творилось у нее в душе. Он видел только, что в это утро она была необычайно бледна — и необычайно красива. Сам он привык к сражениям настолько, что мучительного ужаса первой битвы уже и не помнил.

Кашлянув, он тихо сказал:

— Прими совет, Тика: держи лучше меч в ножнах. Больше толку будет… — Тика нервно хихикнула и кивнула, а Танис добавил: — Да попрощайся с Карамоном.

Она пунцово покраснела и, бросив на Таниса с Лораной многозначительный взгляд, убежала.

Какое-то время Танис молча смотрел на Лорану. Только тут он заметил: она так отчаянно сжимала зубы, что напряглись жилы на шее. Он хотел было обнять ее, но она казалась окоченелой, точно труп драконида.

— Может быть, не надо?.. — сказал он, опуская руки. — Это не твой бой. Иди с другими женщинами к шахтам… Лорана покачала головой и ответила не сразу — лишь убедившись, что голос не дрогнет.

— Тика не обучена драться, — сказала она. — А я обучена. И не важно, что учили нас разве что для церемоний… — Она горько улыбнулась; выражение его лица от нее не укрылось. — Я сделаю все, что должна, Танис, — непривычно выговорила она его человеческое имя. — А не то ты решишь, что предатель — это я…

— Поверь мне, Лорана! — вздохнул он. — Я не более твоего считаю Гилтанаса предателем! Просто… Проклятие, от этого столько жизней зависит! Неужели ты не понимаешь?..

Он взял ее за плечи, и она почувствовала, что его руки дрожали. Подняв глаза, она увидела на его лице страх и муку сомнения. Он боялся не меньше ее самой — только не за себя, а за других.

Она поглубже вздохнула.

— Прости, Танис… Ты прав. — И добавила: — Стража сейчас войдет. Пора!

И отошла прочь, не оглядываясь, и только потом, когда было уже поздно, подумала: а что, если Танис сам подходил к ней за утешением… Маритта и Золотая Луна повели спутников по узенькой лестнице вверх, на следующий этаж. Стражники-дракониды с ними не пошли, пробурчав что-то насчет «особого поручения». Танис спросил Маритту, всегда ли они так делали, и та отрицательно мотнула головой, а на лице ее появилось выражение тревоги. В любом случае им оставалось только идти вперед. Следом за ними топало шестеро овражных гномов, несших тяжелые горшки с чем-то, отдаленно напоминавшим овсянку. Они почти не обращали внимания на так называемых женщин — пока Карамон, запутавшись в юбке, не споткнулся и не упал на колени, выругавшись при этом вполне по-солдатски. У гномов округлились глаза…

— Ни звука! — Флинт мгновенно повернулся к ним, в руке его блеснул нож.

Бедняги испуганно прижались к стене и так усердно закивали головами, что тяжелые горшки застучали один о другой.

Преодолев лестницу, спутники остановились.

— Надо пройти через зал к двери… Ой! — Маритта схватила Таниса за руку.

— Там стоит стража! Раньше ее никогда не было!..

— Тихо, вдруг это случайное совпадение… — ободрил ее Танис, прекрасно понимая, что никакой случайности нет. — Будем продолжать, как и собирались.

Маритта со страхом кивнула и пошла вперед через зал.

— Здесь стража, — обернулся Танис к Стурму. — Будь готов ко всему. Помни

— быстро и наверняка! И — тихо!

Согласно карте Гилтанаса, детскую комнату для игр отделяли от спальни два помещения. Первое было кладовой — там лежали на полках игрушки, одежда и вещи детей. Эта комната сообщалась тоннелем со второй, служившей логовом драконице, Пламенеющей.

— Бедняжечка, — с жалостью говорила Маритта, когда они с Танисом обсуждали план действий. — Да она тут такая же пленница, как и мы! Повелитель даже погулять ее не выпускает. Может, боится, что она заблудится и не вернется? Они даже тоннель в кладовку сделали слишком узким, чтобы она не могла пролезть. То есть она не то чтобы уж так рвется наружу, но, надобно думать, на детские игры полюбовалась бы с удовольствием… И Танис с сомнением слушал Марату, гадая, действительно ли драконица настолько безумна и безобидна, как та описывала… Детская спальня помещалась непосредственно за логовом. Спутникам надлежало проникнуть туда, разбудить ребятишек и вывести их наружу, благо комната для игр была снабжена отдельным выходом во двор — огромной дверью, заложенной тяжелым дубовым брусом. Как утверждала Маритта, запирали не людей, а больше драконицу.

Наверное, как раз светает, думал Танис, перешагивая последнюю ступеньку и идя через зал. Свет факелов отбрасывал длинные тени, змеившиеся впереди. В Пакс Таркасе царила тишина. Могильная тишина. Ох, слишком тихо для крепости, готовящейся к войне!..

Четверо драконидов о чем-то разговаривали, стоя у входа в комнату для игр. Они прекратили беседу, увидев подходивших к ним женщин.

Золотая Луна и Маритта шли впереди. Золотая Луна отбросила капюшон, бледно-золотые волосы мерцали, ловя блики огня. За ней, согнувшись чуть ли не вдвое и опираясь на клюку, ковылял Речной Ветер. Потом шли Карамон с Рейстлином, за ними — Эбен и Гилтанас. Все предатели вместе, как саркастически выразился Рейстлин. Шествие замыкал Флинт, время от времени оборачивавшийся на перепуганных овражных гномов.

— Рановато вы сегодня, — проворчал один из драконидов.