- Но чтобы применять свои дарования, вы остаетесь целомудренными,решился произнести он.
      - Это так,- согласилась Грания.- Я не знаю наверняка, для чего это. Разве что подобное состояние помогает сосредоточить скрытые силы, которые утрачиваются, когда мы предаемся плотским утехам. Подозреваю, что иначе силы просто распыляются.
      - Я...- и Кедрин замолк в смущении.
      - Ты еще невинен? - улыбнулась Грания.- Здесь нечего стыдиться. Со временем ты станешь другим. Или, возможно, не станешь. Сам решишь. Это неважно.
      - Но если я тот, о котором речь в писании, то я, разумеется, должен беречь целомудрие?
      Грания распознал сомнение в его голосе, разразилась пронзительным смехом и пылко покачала головой.
      - Это ты решишь для себя сам,- произнесла она.- Когда придет время, ты поймешь, что для тебя правильно.
      - Значит, я могу жениться? - пробормотал он наполовину сам себе.
      - Ты можешь гулять с любой девкой в Андуреле, хотя сомневаюсь, что это сильно тебе понравилось бы. У тебя есть кто-то на примете? Может, наша принцесса?
      Кедрин почувствовал, что его лицо заливает краска, но кивнул.
      - Она стала бы великолепной парой для тебя. Если согласилась бы.
      - А согласится? И пойдет за меня?
      - Возможно,- Грания улыбнулась ему, темные глаза заблестели. Единственный способ узнать - это спросить.
      - Я едва с ней знаком,- пробубнил Кедрин.
      - Но думаешь, что любишь ее?
      - Я...- он постарался тщательней выбирать слова.- Я не уверен. Она самая красивая женщина, которую я когда-либо видел. Но я хотел бы лучше с ней познакомиться.
      - Ты уже выказываешь здравый смысл,- похвалила его Грания. - Одно дело - затащить в постель девицу, которая приглянулась, и другое - поймать королевскую дочь. Хотя Высокая кровь унаследована тобой от матери, да и род Кайтинов не хуже любого другого.
      Кедрин с минуту тщательно размышлял, решив, что привычка Грании говорить бойко и без обиняков допускает откровенные вопросы и что Сестра не хуже кого угодно знакома с делами при дворе.
      - Меня сочтут подходящим женихом?
      - Кто именно? - спросила она с резкостью, которая его приятно успокоила.- Дарр или Эшривель?
      - Оба. В конце концов, принцесса не может выйти замуж без дозволения короля.
      - Не может,- признала Грания.- Хотя эта девица все решает по-своему, как некогда ее мать. И не позволит навязать себе ту партию, которая ей не понравится. Это уже усвоил Хаттим Сетийян.
      - Он собирается на ней жениться? - Кедрин нахмурился. Эта новость обеспокоила его. Эшривель в паре с этим, как его назвал Ярл, грубияном? Она действительно благоволит к нему?
      - Не более чем к любому из прочих соискателей,- Грания закудахтала, видя его омрачившееся лицо.- Послушай, или ты думаешь, что ты первый, кому приглянулась наша принцесса? Хаттим находит ее невероятно привлекательной. Не только внешне, но еще и потому, что такой союз вознес бы его, соединив род Сетийянов с Андурелским. И такая же мысль приходила в другие головы, уверяю тебя. У Ярла есть сыновья, и он не огорчится, если один из них займет верховный престол.
      - У меня таких мыслей не было,- признался Кедрин.- То есть, у меня нет желания стать королем.
      - Ты станешь однажды Владыкой Тамура,- напомнила ему Грания.- Это почти то же самое.
      - Нет,- его горячее желание вызвало на ее лице одобрительную улыбку.Тамур служит Королевствам. И ни мой отец, ни я не жаждем заполучить Андурелский престол. Дарру предстоит избрать себе наследника с одобрения трех властителей.
      - Но кто бы ни добился руки Эшривели, дело заметно склонится в его пользу,- сказала Грания.- Как ты думаешь?
      - Полагаю,- признал он.- Но это... Но я об этом не думал.
      - Охотно верю.- Сестра убрала свои мази и знаком разрешила ему надеть рубашку.- Ну, а когда ты увидишь, что осуществились твои мечты, что ты сделаешь со своей невестой?
      - Заберу ее домой в Твердыню Кайтина,- Кедрин пожал плечами, заметив при этом, что в правом больше не подергивает. - А что еще?
      - А теперь еще один вопрос.- Грания устроилась на стуле с подрезанными ножками, приспособленным к ее малому росту.- Допустим, Эшривель не пожелает жить в Тамуре. Что, если она захочет остаться здесь, в Андуреле?
      - Тогда,- обречено ответил принц,- полагаю, она не годится мне в жены. Я бы не смог здесь жить. Мой дом Тамур.
      - И ты оставил бы ее из-за этого? - Глаза Гранин заблестели, изучая его лицо. Ему вдруг пришло в голову, что сейчас его основательно испытывают.
      - Пришлось бы,- кивнул он.- Я стану однажды Владыкой Тамура, как ты говоришь, и тогда у меня будет долг перед своим народом.
      Грания улыбнулась.
      - Так и будет, юный Кедрин. И не отчаивайся. Полагаю, король благосклонно отнесется к твоему предложению.
      - А Эшривель? - спросил он.
      - Эшривель сама примет решение. И так как она едва тебя знает, я не могу предсказать, что ей взбредет на ум. В настоящее время у нее есть намерение немного поучиться в Эстреване. В самом деле, если бы не умерла королева, принцесса давно бы уже там находилась.
      - Я рад, что она не там,- поспешил сказать Кедрин.
      Грания кивнула.
      - Но Дарр вполне может отослать ее теперь, когда нам грозит вторжение варваров. Многие побегут за Гадризелы, если лесной народ прорвется.
      - А он прорвется? - спросил принц.
      - Не знаю,- улыбчивое лицо Грании омрачилось, уголки губ поникли.Белтреван окутан тьмой, и нам ничего не видно. Самое присутствие Посланца, кажется, настолько наполняет леса магией, что наши силы ясновидения и предсказания ограничены. Возможно, его разгромят у Лозин. Но этого мы не узнаем, пока не попадем туда, а к тому времени уже что-то случится. Вот почему я плыву с вами на первом судне.
      - Гален ждет нас с "Вашти",- сказал он, подумав: а что, если она это уже знает? - Но "Вашти" невелика, это всего лишь торговая барка, а не корабль для перевозки войск. И это может быть опасно.
      - Не имеет значения,- фыркнула Грания.- Важно лишь попасть туда как можно скорее. Может статься, мы справимся с чарами, которые он, несомненно, применит против крепостей.
      Кедрин содрогнулся, вспомнив недобрые сны, которые мучили его во время бегства из Белтревана. Мысль, что он скорее столкнется с темным колдовством Посланца, чем с воинами в честном бою, была оттеснена на задворки его разума. Но теперь нехитрое заявление Грании вынудило его рассмотреть подобную возможность, и он счел ее неприятной. Топоры и стрелы жителей леса - нечто доступное пониманию, нечто, на что можно взирать без страха. Сущность же тайных сил постижима гораздо хуже. Он встряхнулся и вынудил себя улыбнуться.
      - Какую бы скверную магию он ни применил, мы с ней сразимся,- пообещал Кедрин.
      - Знаю,- улыбка Гранин была сочувствующей.- И тебе не следует стыдиться своего страха. Глупо было бы недооценивать опасность. Но всегда помни, что Госпожа с тобой.
      Кедрин кивнул, отринув мгновенный приступ темного ужаса, говоря себе, что укол в плече, который он ощутил, когда подумал о Посланце, не более чем подергиванье в исцеляющейся жилке.
      - А теперь,- сказала Сестра, опять оживившись,- давай повидаем Дарра и остальных. Я бы хотела знать, что они решат.
      Она поднялась со своего стульчика и двинулась впереди через покои Общины Сестер к палате под самым куполом дворца. Караул в серебряных кольчугах с андурелской короной без приказа расступился, едва она приблизилась, стражники открыли двери, чтобы доложить о ней, как будто она была из особ королевской крови.
      Кедрин последовал за ней. Солнце озаряло круглый стол, уставленный закусками и вином, старинные доспехи и оружие на стенах подчеркивали военный характер происходящего совещания. Король Дарр сидел дальше всех от двери. Он улыбнулся, когда вошли Грания и Кедрин. Бедир находился по правую руку от короля, Ярл по левую, остальных принц не знал. Его поразило, что он не увидел здесь Хаттима Сетийяна, и разочаровало отсутствие Эшривели. Он пододвинул стул Грании и сел с ней рядом, желая скорее узнать, что говорилось и каково их решение.
      - Добро пожаловать,- произнес король.- Полагаю, ты не сильно пострадал.
      - Нет, государь. Благодаря Сестре Грании у меня теперь даже синяка не осталось.
      - Такого не скажешь о Хаттиме,- пробубнил Ярл достаточно громко, чтобы услышали присутствующие галичане. На лице Дарра появилось мрачное неодобрение.
      - Что вы решили? - спросила Грания, как если бы ее присутствие на военных советах было обыденным делом.
      Вопрос помешал галичанам возмутиться вслух репликой Владыки Кеша.
      - Владыка Усть-Галича передает свои извинения,- сказал король.- Он предпочел лично отправиться на юг, чтобы выполнить свое обещание, не откладывая. Он поднимает войска своей страны и выступит на север немедленно, как только завершит сбор.
      Ярл пробормотал: "Синяков стесняется" - и невинно улыбнулся, когда его шутка вызвала хмурые взгляды тех, на ком был знак Усть-Галича.
      - Медри прямо сейчас мчится в Кеш и в Тамур,- продолжал Дарр,- тем временем мои военачальники собирают суда для войска Андурела, который в этот самый миг опоясывается для войны. Мы намерены встретить Орду у Лозинских ворот.
      Он поглядел на Бедира и Ярла и дал им знак говорить.
      Бедир сказал:
      - Я отправил весть Тепшену Лалу, чтобы по всему Тамуру разослали боевые знамена. Мы оставим некоторые силы в каждой пограничной крепости на случай налетов сандурканцев, но главные наши силы со всей поспешностью поскачут к Высокой Крепости.
      - Мои кешиты встретят нас у Низкой Крепости,- сказал Ярл. - И когда Орда подойдет к воротам, ее достойно приветствуют.
      - Мы надеемся померяться силами с варварами у Лозинских стен, добавил Дарр.- Если Рикол и Фенгриф сумеют продержаться все это время,- а я молюсь, чтобы они продержались,- то мы приведем достаточно людей, чтобы даже Посланец не взял крепости. Если же мы их там не разобьем, если воинства Тамура и Кеша не прибудут вовремя, то они повстречают врага на Идре, между тем как галичане Хаттима преградят ему путь на юг. И он окажется между трех сил.
      - Если ты вовремя доберешься до крепостей,- заметила Грания.
      - Для этого мы обращаемся за помощью к Сестрам,- сказал ей Дарр.- Их помощь возможна?
      - Пожалуй,- голос Грании прозвучал чуть неуверенней обычного.- Мы не пожалеем сил. Но между тем я отплыву с Кедрином и Бедиром на "Вашти". Я предпочла бы как можно скорее увидеть врага, и не стоит со мной спорить, король Дарр. Мои Сестры позаботятся о других судах,- полагаю, у вас займет немного времени погрузка людей и припасов.
      Дарр с сомнением кивнул.
      - Ты считаешь, это самое разумное?
      - Вероятно,- ответила Грания.- Тебе не нужна я, чтобы собирать войско, а чем больше я узнаю о Посланце, тем лучше обеспечу помощь твоим силам, когда они прибудут.
      - Быть по сему,- согласился король.
      - Тогда,- провозгласила Сестра, соскальзывая со стула (столешница почти скрыла ее, когда она оглядывала лица по кругу),- я считаю, что пора в путь. Владыка Бедир мало что может сделать тут, но он и Кедрин весьма пригодятся в Высокой Крепости.
      Кедрин не ожидал, что так скоро будет предложено отчаливать, но Бедир тут же вскочил на ноги.
      - Сестра Грания говорит дело,- заметил он.- Ты позволяешь нам отправиться в путь, Дарр?
      Дарр кивнул.
      - Я высоко ставлю советы Сестры Грании. Ступай с моим благословением, Бедир. Прощай, принц Кедрин, и да пребудет с тобой Госпожа.
      Кедрин поклонился, пораженный решимостью Дарра. Колебания, которые выказывал король еще недавно, исчезли: план кампании составился с невиданной быстротой, а с помощью Грании, "Вашти" сможет доставить его на север для сражений с Ордой куда быстрее. Несмотря на возможные козни Посланца, он испытал подъем. Предстоит битва, которая попадет в хроники Трех Королевств. А он - часть всего этого, и притом существенная. Кровь его пела, и единственное, о чем он жалел, что предстоит такое скорое отбытие, что вряд ли удастся поговорить с Эшривелью. Но такие свидания, решил он, можно отложить и до лучших времен. Ибо раз уж все Три Королевства опоясываются для войны, никакой другой искатель не получит времени, чтобы ее увлечь. А он, если уцелеет, вернется бывалым воителем, возможно, покрытым славой. И принц покинул палату с великими надеждами и пылким улыбающимся лицом.
      ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
      Рикол вглядывался в ночь, которая казалась более плотным сгущением черноты, чем просто отсутствие света. Погода сменилась, словно переход от лета к осени отметил отбытие Бедира и Кайтина. С тех пор, как они отплыли на юг на "Вашти", дни постепенно укорачивались, солнце все раньше заходило за гордый хребет Западных Лозин. Но увядание природы не могло вызвать такой тьмы; он мозгом костей чувствовал, что за этим мраком стоит нечто большее и весьма скверное. По ущелью Идре бежал ветер с севера, достаточно крепкий, чтобы огни факелов и жаровен на стенах Высокой Крепости плясали - словно бы струи ветра проголодались и посягали теперь на саму крепость. Ветер нес прохладу, он порывами пролетал в бойницы и меж зубцами гребня стены, свистел над острыми верхушками скал. Рикол плотнее запахнул тяжелый плащ вокруг отягощенного броней тела. Его лицо и голые ладони покалывало и пощипывало до немоты. Достаточно крепкий ветер, чтобы унести любую тучу, и все же на небе ни звездочки, ни луны - оно мглисто и непроницаемо, только тьма и тьма.
      Рикол оперся локтями о промерзший камень, вытянув шею и пытаясь пронзить взглядом тьму. Ничего. Он слышал, как внизу, невидимая, громыхает река, мчась из Белтревана. Но, посмотрев туда, Рикол вздрогнул. Никаких отражений огней видно не было. Он задрожал не столько от холода, сколько от охвативших его скверных предчувствий, и направился к ближайшему наблюдательному посту.
      У жаровни терпеливо топтались два часовых, закутанных в зимние плащи, которые он распорядился им достать. Капюшоны натянуты, солдаты кажутся безликими призраками в свете пламени. Они заметили его приближение и отдали честь. Рикол приветствовал их с большим энтузиазмом, нежели испытывал на самом деле - понимая, что и на них эта неестественная ночь действует гнетуще.
      - Все равно, что наблюдать за туманом, командир,- ответил на вопрос, как проходит дозор, один из воинов (Рикол вспомнил, что его звали Демиол).Они могут появиться прежде, чем мы что-то увидим.
      - Но мы зато их услышим,- встрял другой. Риколу казалось, что его зовут Гайдар. Пар вылетал из губ в такт его взволнованным словам.- Или нет?
      Рикол кивнул и сказал:
      - Лесной народ редко нападает ночью.
      - А этой ночью? - спросил Демиол.
      - Что ты имеешь в виду? - переспросил Рикол, услышав в его голосе сомнение.- Или испугался?
      - Это...- не находя слов, Демиол пожал плачами, плащ зашуршал при его движении.- Непохоже на простую ночь.
      Рикол воззрился на него, изучая лицо воина в сиянии жаровни, такое резкое от света и теней. Борода с проседью - перед ним опытный боец, давно привычный к ночным дозорам. Кордор, под началом у которого двадцать пять человек, весь этот участок стены. Не такой, кто поддастся чуть что ночным страхам. И все же что-то близкое к страху видится в знакомых глазах.
      - Темнее обычного,- согласился он.- Но и только.
      - Ветер,- Демиол махнул на пламя, обрывками лент срывавшееся с жаровни, и продолжил движение руки, обводя теснину и небеса.- Он должен бы развеять эту тьму.
      - Погода чудит,- предположил Рикол, зная, что объяснение звучит убого.- Что еще?
      Демиол ответил взглядом на взгляд командира, облизал губы и произнес:
      - Известия, командир. О Посланце.
      Рикол подавил едва не прорвавшийся вздох. Этого-то он и боялся, споря с Бедиром, когда Владыка Тамура повелел ему сообщить солдатам о вероятности присутствия Посланца среди варваров при первом же признаке чар. Он уверял, что такое объявление только нагонит ненужного страху на его людей. Но Бедир настоял на своем, упирая на то, что известная опасность предпочтительнее полной неизвестности и что если на крепости падет колдовство, лучше, чтобы защитники хотя бы представляли себе, с кем имеют дело, прежде чем вдруг окажутся околдованными. Рикол так и не согласился с Владыкой, но повиновался и три дня назад объявил о Посланце во всеуслышание. Небо в тот день наполнилось вороньем, нырявшим и кружившим над обеими крепостями. Птицы хрипло каркали от рассвета до сумерек, которые темным потоком приползли с севера, пока за их черными крыльями не пропало солнце и люди не потребовали объяснить, что это. Он призвал младших командиров и сообщил, что Высокая Крепость, как и Низкая на том берегу, ждут не просто Орду: предполагается, что лесной народ ведет порождение Ашара. Солдаты спокойно выслушали эту новость, но более потому, что лишь немногие поверили ей. Они знали, что из-за гор подходит невиданная толпа варваров, но это они вполне могли понять, чего-то такого они ждали долгие годы службы. Было известно, что Бедир Кайтин отбыл по Идре на юг за андурелскими подкреплениями, дабы к Лозинским воротам явились силы всех Трех Королевств. Можно было представить себе в скором будущем великое сражение, но горстку тех, кто, услыхав Послание, предрекал всяческие беды, быстро перекричали.
      Но на второй день разразилась буря, не похожая на те, что обычны в эту пору. Едва поднялось солнце, огромная лента черных облаков собралась над Белтреваном и уверенно поползла на юг, перекрыв золотой диск, так что свет померк и крепости окутала мгла. Глухие раскаты грома отдавались от склонов теснины, а молнии, похожие на многоногое насекомое, огромными шагами ходили по земле. Они поразили нескольких бойцов - расплавилось даже оружие и доспехи, остались только обугленные кости. Из Низкой Крепости пришла весть еще о девяти смертях. Шестнадцать человек за двадцать веков, что несли дозор крепости, не были непереносимой потерей - однако все отметили, что среди погибших отсутствовали рядовые, только геллемины и кордоры. И те, кто сперва не предал значения сообщению о Посланце, начали прислушиваться к тем, кто его опасался.
      Буря кончилась на закате. Ее сменил затяжной ливень, опять-таки несвоевременный, наполнивший канавы и водостоки мощно низвергающейся серой пеной, наделавший луж во дворах, изгнавший крыс из затопленных подвалов и погребов. Никто в двух крепостях не остался сухим, и оружейникам пришлось не жалеть масла, которого обычно не требовалось, пока не начинались зимние дожди.
      Потоп продолжался долго, лишь через несколько часов после зари третьего дня он нехотя прекратился, но снижающаяся туча цвета сгнившей плоти зависла над тесниной. Воцарилась духота, от промокшей одежды шел пар, а над крепостями сгустилось зловоние, словно разлагались небеса. Рикол приказал взять в кладовых топливо из зимних запасов и расставил повсюду жаровни с ветвями можжевельника и добавками душистых масел, пытаясь заглушить вонь. Но толку вышло мало. Солдаты постепенно приуныли. Тогда командир крепости обратился к Сестре Уинетт. Уинетт составила питье, которое немного поднимало дух. При этом она сообщила, что возросло число солдат, жаловавшихся на мелкие и, как правило, необъяснимые хвори.
      Тут уже самого Рикола одолели сомнения. Пока они бодро ждали врага, которого можно увидеть, они были вполне боеспособны. Но если будет продолжаться подобное, то его воины окажутся побеждены еще до прихода врага. Даже он чувствовал свинцовый гнет, который навис над крепкими стенами, источая миазмы страха. Он часто раздражался, огрызался на жену и едва сдерживал гнев, когда командиры сообщали о новых жалобах на болезнь. Он велел выдавать солдатам двойную порцию эвшана и устроил неожиданную пирушку, на которой потчевал своих помощников лучшим галичанским вином зная, что по ту сторону Идре точно так же поступил Фенгриф, ибо световые сигналы сообщили, что у кешитского военачальника те же затруднения. Чем скорее вернется Бедир с подмогой из Андурела, тем лучше...
      - А если и так? - спросил он теперь кордора, заставив себя говорить как можно непринужденней.- Вы позволите какому-то лесному шаману вас одолеть? Демиол покачал головой.
      - Нет, командир Рикол, хотя и предпочли бы драться с варварами.
      - Возможно, скоро твое желание осуществится,- съязвил Рикол.
      - Они нападут? - спросил Гайдар, оборачиваясь и всматриваясь в адскую тьму.- Или это так и будет тянуться?
      - Они уже напали,- ответил военачальник.- Это тоже нападение, как ливень и вороны. Так и думайте. И держите оборону.
      - Значит,- Гайдар замолк, глаза его сместились с лица Рикола на мглу, затем вернулись к худому лицу военачальника.- Ты думаешь, это будет продолжаться?
      - Не знаю, дружище,- Рикол скривил губы, надеясь, что вышло похоже на улыбку, и полез под плащ за флягой эвшана, которую загодя прикрепил к поясу.- Но знаю, что у меня под началом надежные воины, которые не подведут, будет ли стоять против них оружие или тьма и страх. Я знаю, что ночные дозоры длиннее и что самому бравому сердцу не мешает порой немного подкрепиться. Вот, держите, это прогонит холод, а также и что-то другое.
      Гайдар в изумлении воззрился на предложенную им флягу. Он знал, что Рикол честный человек, храбрый воин, но такого еще не случалось. Солдат взглянул на Демиола, не уверенный, стоит ли соглашаться на такой подарок. Но кордор подмигнул из недр своего капюшона, и Гайдар переложил копье в левую руку, взяв кожаную бутыль.
      Младший часовой был еще совсем юношей - Рикол увидел это, когда его капюшон упал на спину. Солдат поднял флягу и сделал глоток, закашлявшись, едва жгучая жидкость попала в горло. Когда юноша протянул флягу обратно, Рикол указал на Демиола и улыбнулся чуть более искренне.
      - Твой кордор, пожалуй, тоже замерз, парень.
      Демиол ухмыльнулся, принимая бутыль и наклоняя ее к губам. Он подумал, что несмотря на всю свою суровость и властность, военачальник у них из тех, кто понимает, что нужно людям.
      - Благодарю, мой господин,- пророкотал он, возвращая флягу.- Славно греет.
      - Еще бы,- Рикол сам поднес к губам свою фляжку и умело шевельнул горлом, в которое не попало ни капли - зная, что скоро по всей стене разнесется молва, как начальник выпил вместе с честными солдатами. Их духу это пойдет на пользу.- И пока у нас в брюхе тепло, позвольте кое-что вам пообещать. Владыка Бедир уже сейчас идет на север со всеми силами Трех Королевств. Их возглавляет сам король Дарр. Все воины Кеша и Усть-Галича идут за ними. Сестры из Андурела, несомненно, прибудут с войсками, а когда все они появятся, мы дадим урок белтреванцам и этому шаману с черной душой. Ручаюсь! - Он шлепнул себя по губам и закупорил флягу, простившись с часовыми бодрым взмахом руки, на которые оба, к его удовольствию, ответили стиль же тщательно.- А теперь я продолжу обход. Стоять твердо.
      - Есть,- отозвался Демиол, а там и Гайдар.- Будет исполнено, командир Рикол.
      Благодаря эшвану или присутствию командира, но сомнения были изгнаны, и сам Рикол почувствовал себя бодрее, шагая по стене к пятну света, указывающему на следующий пост. Свет казался лишь слабым путеводным огоньком в непроглядном мраке. Остановившись у жаровни, Рикол завязал почти такую же беседу, вновь предложил солдатам флягу, сказал почти те же слова, надеясь, что они не окажутся ложными. Если у него и оставались самые ничтожные сомнения касательно присутствия Посланца, то сейчас они развеялись, ибо не имело смысла оспаривать противоестественность происходящего. Теперь было только любопытно, что же последует дальше. Он завершил обход с пустой флягой и, усталый, направился к себе.
      Было поздно. Свеча медленно оплывала в резном хрустальном канделябре, указывая на час пополуночи. Жена еще не легла, но дремала перед огоньком, приветливо светившимся в глубине каменного очага. Она проснулась, когда вошел муж, и засуетилась вокруг него, пока он расстегивал плащ и бросал в кресло, а затем устало глядел на ее седеющие волосы, когда она встала на колени, чтобы его разуть.
      Эта возня вызвала у него нелепое раздражение. Он подавил его, догадываясь, что, как и тьма, раздражение связано с кознями Посланца. В последнее время он срывался слишком часто. Он скрывал это от людей, но оказалось много труднее вести себя по-человечески в своих покоях. Место гнева заняли угрызения совести. Он наклонился и погладил ее волосы, улыбнулся, когда она повернула лицо к его ладони, ее глаза тоже казались усталыми.
      - Как там на постах? - спросила она, понимая, какая ответственность давит на его стареющие плечи, желая разделить ее и облегчить ношу.
      - Не очень,- ответил он.- Ночь кажется длинней без луны и звезд. Время как будто бы остановилось. Но люди держатся.
      Госпожа Марга Кадор Рикол убрала его сапоги и принесла крытую сковороду с тлеющими углями - постельную грелку. Она поставила ее так, чтобы он оперся о нее стопами, а сама между тем стала снимать с него доспехи.
      - И надолго это? - подумала она вслух. Он знал, что вопрос пустой, но не сдержал вспышку гнева, который его внезапно переполнила.
      - Я-то откуда знаю, Кровь Госпожи. Я что, пророк? И опять мгновенно ощутил угрызение совести. Начал извиняться. Она лишь качнула головой, мол, не стоит, и стала разминать ему плечи, где в мышцах скопились тугие узлы.
      - Сегодня я чуть не ударила Катину за то, что она уронила гребень.Пальцы жены искусно разглаживали узлы, она этому училась, когда жила у Сестер в Эстреване.- Она не была виновата, но я накричала на нее. И руку подняла. Это,- она указала на оконные ставни,- добирается до всех.
      - Тем не менее, Марга, прости,- сказал муж, взяв ее руку и поцеловав.
      - Знаю.- Она продолжала массаж.- Трудно ходить улыбаясь, когда думаешь, какое колдовство на нас еще напустят.
      Рикол кивнул, вздыхая, он почувствовал, что плечам стало легче.
      - Честный бой предпочтительнее. Думаю, что Посланец пытается нас ослабить.
      - Зря старается! - Она отпустила его плечи и начала расшнуровывать куртку.- Ничего не выйдет!
      - Не выйдет? - прогудел Рикол.- Он превратил раннюю осень в зиму, посылает дожди, чтобы наши души размокли, наполняет воздух гнилью разложения. Что принесет заря? Есть пределы людской выносливости.
      Его жена выпрямилась во весь рост и положила руки ему на плечи, заставив мужа смотреть ей в глаза, и твердо сказала:
      - Мы этих пределов еще не достигли, Беван Рикол. До них еще шагать и шагать. А до того вернется Бедир с Дарром и его войсками. Тогда мы покажем порождению Ашара, чего стоят Королевства. Не сомневайся!
      - О, любовь моя,- он улыбнулся, обвив руками ее талию и погрузив лицо в тепло ее платья.- Мне бы сотню-другую парней с твоей силой.
      - У Тебя есть я,- ответила она.- Теперь в постель и спать. А завтра поглядим, что нам грозит.
      Но казалось, завтра не настанет, ибо когда Рикол пробудился, он не увидел за ставнями света, хотя свеча, указывавшая время, почти сгорела и указывала на час зари - время, в которое долгие годы службы приучили его уже быть на ногах. Он поднялся, чувствуя, что покрыт гусиной кожей в холоде, наполнившем спальню. Натянув подбитое мехом платье, подошел к окну и распахнул ставни. Тьма предстала его взгляду, едва ли отступившая перед факелами, неясно трепетавшими внизу. А когда он поднял лицо туда, где следовало быть солнцу, то тоже ничего не увидел.
      Нахлынул ужас. Отупляющая, мертвящая душу пустота, в которой надежде нет места и ничего не осталось от радости или уверенности, все поглотила бездна. Он слышал голоса, вопящие в изумлении и взметывающиеся проклятиями, когда люди обо что-то спотыкались во мгле. Скорбно завыла собака, другие подхватили, и вот уже Высокая Крепость наполнилась воем. Несмотря на теплое одеяние, он задрожал, стиснув покрепче зубы, чтобы не стучали, и не давая себе расслабиться. Медленно отвернувшись от окна, он увидел расплывшееся пятно - лицо жены - и двинулся к ней, ища успокоения.
      - Найди Уинетт,- посоветовала Марга.- Поговори с Сестрами.
      Рикол содрогнулся, чувствуя, что проиграл бой с отчаянием.
      - Ты Беван Рикол, командир Высокой Крепости,- твердо произнесла Марга.- Ты хранишь рубежи Тамура и не позволишь, чтобы эта дрянь помешала тебе исполнять твой долг.
      Он молча кивнул и поднялся, чтобы подбросить поленьев в угасающий огонь. Пламя очага немного взбодрило его. Но затем пляшущие огоньки напомнили об Ашаре и о Посланце. Рикол содрогнулся заново и пал на колени.
      - Выпей-ка.
      Он обернулся. Увидел кубок эвшана, взял и осушил единым глотком, распахнув рот, когда вспыхнул жар в пустом желудке. Мгновение голова шла кругом, затем тепло разлилось по телу, возродив надежду, а с нею и гнев.
      - Да,- яростно сказал он,- я пойду к Уинетт.
      - И не показывай большой тревоги,- предупредила Марта.- Высмей врага. Если тьма - это все, что может обрушить на нас Посланец, нам не слишком стоит его бояться.
      Рикол кивнул и начал неловко одеваться. Сегодня на них напустили больше, чем просто тьму; непроглядный мрак, наводнивший крепость, просочился в душу, и он боялся за своих солдат: как бы они не дрогнули, ведь и самый отважный из них может поддаться этому натиску безнадежности. Если он, их начальник, пребывает в таком унынии, что же теперь творится с солдатами? Борись, твердил он себе, как велишь бороться с этим своим людям, и хвала Госпоже, что у тебя такая решительная жена, как Марга.
      Лишь когда он покинул спальню, его жена позволила себе заплакать, ибо ее тоже терзало жуткое отчаяние.
      Оно давило на душу ее мужу, хотя он скрывал это, как мог, шагая по переходам, озаренным факелами, выказывая решительность, которую едва ли чувствовал. Всем, кто задерживался, чтобы поговорить с командиром, задать вопрос или спросить указаний, он приказывал, чтобы по стенам и дворам разнесли новые запасы факелов и топлива для жаровен. Он хотел поскорее добраться до Уинетт и узнать, что она думает. Крепость была близка к панике - похоже, что тьма пробиралась и в души. Лишь дисциплина, которой он всегда гордился, помогала поддержать видимость чего-то привычного. Но и она тяжело давалась. Тьма настолько сгустилась, что факелы, костры и жаровни мало что могли откусить от почти ощутимой сплошной стены мрака. Знакомая дорога стала почти путем по лабиринту, дворы и дворики, которые он прежде проходил за несколько мгновений, превратились в хаотический лабиринт, время и расстояние утратили значение, направление с трудом угадывалось, паника кралась в неестественной ночи, словно хищный зверь на охоте.