7

Поднявшись на борт яхты, Лайза попросила выделить ей отдельную каюту, сразу же прошла туда и заперлась. Керк почти не видел ее. Когда Лайза выходила к завтраку, Керк уже обычно выходил из-за стола. Только за ланчем они встречались, но присутствие Дензила не позволяло им вести разговоры на личные темы. Так продолжалось два дня. На третий день в порядке исключения Лайза и Керк позавтракали вместе, но после завтрака Лайза сразу ушла к себе. Оставшись в одиночестве, Керк попытался читать, но сосредоточиться на книге не удавалось, и он вышел на солнечную палубу. Почти сразу же рядом с ним возник Дензил. На его лице был написан молчаливый вопрос. Керк вздохнул.

— Не знаю, сколько я еще выдержу в такой атмосфере. И ведь Лайза не знает еще и половины всего.

— Какую именно половину она не знает? — спросил Дензил.

— Что будет дальше.

Керк заметил, что брат перестал смотреть ему в глаза и уставился куда-то поверх его левого плеча. Керк повернулся посмотреть, что Дензил там увидел, и с его губ сорвалось ругательство: они приближались к берегу, уже показался причал, где для их яхты было отведено специальное место.

— Сколько у нас осталось времени?

— Первые гости начнут прибывать на яхту примерно через час.

Керку нужно было поговорить с Лайзой — если она еще захочет разговаривать! — успокоить ее, просить о милосердии и о сострадании, которого она и так уже проявила немало. И на все это у него не больше часа.

— Дензил, советую тебе морально готовиться к тому, чтобы занять мое место, — проскрежетал Керк. — Потому что сейчас я всерьез подумываю сесть вместе с женой на какой-нибудь корабль, направляющийся в Австралию или в Америку, и забыть о том, что в моих жилах течет кровь Максвеллов.

— Наш отец не одобрит такое решение, — сухо отозвался Дензил.

Керк круто развернулся к брату.

— А вот об этом ты мог бы мне не напоминать!

Дензил изобразил на лице смирение.

— Я просто пытаюсь позаботиться о себе. У меня нет ни малейшего желания занять твое место.

— А чего бы ты хотел?

— О, это очень простой вопрос. Прямо сейчас я бы хотел, чтобы уже настала ночь, потому что ночью я должен встретиться с моей Роситой! Сегодня вечером у нее выступление, но после концерта она будет танцевать для меня одного. Мы останемся с ней до рассвета, а потом я вернусь сюда и снова буду весь в твоем распоряжении, — заключил Дензил и шутливо поклонился.

Несмотря на мрачное настроение, Керк улыбнулся.

— Тебе следовало бы пересмотреть планы и пригласить Роситу на обед. Представляю, какой она произвела бы фурор! Это на время отвлекло бы всеобщее внимание от меня и Лайзы, я был бы рад.

— А Лайза?

Улыбку с лица Керка словно стерли.

— Боюсь, что ее сейчас трудно чем-то обрадовать.

В мрачном настроении Керк пошел искать Лайзу. Строго говоря, искать ее и не требовалось, с самого отплытия она почти не выходила из каюты. По шуму воды Керк определил, что Лайза в ванной. То, что она не потрудилась закрыть ни дверь каюты, ни даже дверь ванной, само по себе говорило о многом. Керк задумался, как поступить. Подождать Лайзу в каюте или, наплевав на осторожность, раздеться и встать рядом с ней под душ? Ответ пришел быстро: сейчас не время медлить и колебаться. Раз уж Лайза согласилась на его предложение «в принципе», ей придется мириться с последствиями собственного решения. Керк разделся, потом отодвинул дверцу душевой кабинки и вошел внутрь.

Лайза втирала в волосы шампунь. Душистая пена скользила по ее золотистой от загара коже, огибая пики грудей и ручейком сбегая по ложбинке между ними. Тело Керка мгновенно отреагировало на это зрелище. Он с грустной улыбкой подумал о том, как же мало нужно, чтобы в нем вспыхнуло желание к этой прекрасной женщине.

Почувствовав, что она не одна, Лайза открыла глаза и бросила на Керка недружелюбный взгляд.

— Ну, что тебе еще?

Поскольку ответ был очевиден, Керк промолчал. Он взял с полочки флакон жидкого мыла, выдавил щедрую порцию на ладонь и принялся намыливать тело Лайзы. Она уперлась ладонями в грудь Керка и попыталась его оттолкнуть.

— Спасибо. — Он невозмутимо выдавил немного мыла себе на грудь, будто Лайза собиралась его мыть. — Даже такое незамысловатое дело, как принятие душа, может превратиться в изысканное удовольствие, если заниматься им вместе, не так ли?

В голубых глазах Лайзы появился опасный блеск.

— Ты — самоуверенный, несносный, надменный тип. Уйди и оставь меня в покое.

— Закрой глаза, а то в них шампунь попадет, — невозмутимо посоветовал Керк.

Лайза подняла руку, чтобы стереть с лица пену. Тем временем Керк быстро повернул головку душа так, что вода стала бить Лайзе прямо в лицо. Лайза ахнула. Воспользовавшись ее замешательством, Керк так же быстро вернул душ в прежнее положение и припал к приоткрывшимся губам Лайзы. На короткое, но сладостное мгновение он позволил себе поверить, что одержал легкую победу. Обычно подобные трюки срабатывали, но сейчас Керк получил ощутимый тычок локтем в ребра. Мало того, Лайза больно впилась зубами в его нижнюю губу и не отпускала до тех пор, пока Керк не дал понять, что сдается.

Глаза Лайзы метали громы и молнии. Керк выгнул бровь, передвинул руку ниже и положил на теплый живот Лайзы.

— Ты ступаешь на опасную почву, — предупредила она.

— Неужели?

Лайза предпочла не заметить подтекста, скрытого в его тоне.

— Мне нечего тебе сказать, так почему бы не оставить меня в покое?

— Но я вовсе не предлагаю разговаривать. Керк самым бесстыдным образом передвинул руку ниже.

— Этим мы тоже не будем заниматься! — Лайза юркнула в сторону, словно скользкая змейка, и забилась в угол душевой кабинки, прикрывая одной рукой грудь, другой — низ живота.

В такой позе Лайза походила на трогательно съёжившуюся девственницу, но Керк знал, что впечатление обманчиво. Его прекрасная жена обладала взрывным темпераментом.

— Ладно.

Пожав плечами, Керк вылил на грудь еще немного мыла и стал мыться, казалось не замечая, что определенная часть его тела тверда как камень и настойчиво требует что-то предпринять по этому поводу.

Легкость, с которой Керк сдался, удивила Лайзу и даже немного раздосадовала, хотя в последнем она бы ни за что не призналась даже себе. Но следующие слова Керка все объяснили:

— У нас все равно нет времени. Меньше чем через час начнут собираться гости…

— Гости? — Лайза встрепенулась. — Какие еще гости?

— Гости, которых мы на яхте доставим в Лондон на торжества по случаю восьмидесятилетнего юбилея моего отца. — Керк стал спокойно смывать с себя мыло, словно и не бросил к ногам Лайзы еще одну бомбу. — Смой шампунь, пока он действительно не попал тебе в глаза.

С этими словами Керк покинул кабинку. Лайза не шелохнулась — от потрясения она даже не заметила, что Керк вышел.

— Давно ты узнал, что у нас будут гости?

— Некоторое время назад.

Увидев, что Лайза стоит в той же позе, Керк вернулся, взял ее за плечи и молча подставил ее голову под струи воды.

— Но сказать мне ты, конечно, не пожелал?

— Я не желал ничего другого, кроме как быть с тобой. — Он приподнял голову Лайзы за подбородок и убрал с лица длинные пряди мокрых волос. — Хочешь знать почему? А если бы ты знала, это повлияло бы на твое решение вернуться со мной в Лондон?

Лайза спросила себя о том же и вдруг поняла, что ее ответ остался бы прежним. Керк снял душ со стойки и стал смывать мыльную пену с тела Лайзы. Она безропотно позволяла ему это делать. Еще минуту назад малейшее его прикосновение воспламеняло ее и вызывало острейшее желание почувствовать Керка внутри себя, но сейчас Лайза даже не могла вспомнить это ощущение. Возбуждение Керка тоже спало.

— Если есть еще что-то, о чем ты не потрудился мне сообщить, я бы хотела узнать это сейчас, — прошептала Лайза.

Керк ответил не сразу. Лайза не знала, то ли он обдумывает ответ, то ли просто решил сначала выключить душ. Наконец Керк сказал:

— Ты не знаешь только имен гостей. Думаю, это можно обсудить после того, как мы вытремся и оденемся.

Керк взял полотенце, набросил его на плечи Лайзы, затем взял еще одно и протянул его Лайзе, чтобы она вытерла голову. Сам он, не вытираясь, надел махровый халат и пошел к двери.

— Скажи, Керк, — окликнула его Лайза, — эти гости, юбилей твоего отца… Ты собираешься выставить меня напоказ с какой-то целью или просто так?

— Нужно показать кое-кому, что мною нельзя манипулировать, — ответил он, не оборачиваясь. — К тому же отец хочет, чтобы ты присутствовала на торжествах. Это его последний день рождения, и я сделаю все, что он пожелает.

По просьбе Керка Лайза надела белый шелковый костюм и уложила волосы в элегантную прическу. Керк тоже был весь в белом. По другую руку от Лайзы, чуть позади, стоял Дензил. Он был одет так же, как Керк.

Лайза не сомневалась, что все было тщательно продумано и несло в себе определенный смысл. Керк Максвелл и его жена готовы к приему гостей, будь они друзьями или недругами. Дензил не только брат и лучший друг Керка, он также телохранитель, самый надежный защитник для обоих. Своим присутствием Дензил словно заявлял во всеуслышание: если ты пришел с миром, можешь быть спокоен, но если с враждой — берегись.

Первыми гостями, ступившими на яхту, были Честер Максвелл и его жена Вивьен. Честер держался уверенно, он не знал, что Керку и Дензилу известно о его причастности к планам похищения Лайзы. У него были свои планы на предстоящие торжества: он рассчитывал переломить сопротивление Керка и наконец заставить его развестись с Лайзой и жениться на другой.

Из троих мужчин ни один не знал, что Лайза догадывается, что ее похищение планировал не кто иной, как Честер, и что Честер мечтает видеть племянницу своей жены Дайану второй женой Керка.

— О, Керк, рад тебя видеть! — Мужчины пожали друг другу руки. — Могу тебя обрадовать: твоему отцу стало гораздо лучше, чем было в последние недели. Я виделся с ним перед вылетом.

— А я хочу тебя поблагодарить, дядя: ты не давал ему скучать в мое отсутствие.

— Ну что ты, это большая честь для меня. — Честер повернулся к Лайзе и отвесил ей галантный поклон. — Лайза… рад видеть вас снова.

— Благодарю вас. — Лайза принужденно улыбнулась.

Ей хотелось взять Керка за руку, ощутить его молчаливую поддержку, зарядиться его силой, но она сдержалась: подобный жест с ее стороны мог быть расценен как проявление слабости.

Честер повернулся к Дензилу и кивнул. В его взгляде появилась настороженность.

— Добрый день, Дензил.

— Здравствуй, Честер.

Все время, пока длился этот обмен любезностями, Вивьен стояла молча, никак не напоминая о своем существовании. Но Лайза знала, что впечатление тихой скромницы, которое производила Вивьен, обманчиво. Эта женщина виртуозно умела плести интриги и без колебаний использовала это умение в своих целях. Именно благодаря ее ловким махинациям ее сын очень выгодно женился — его женой стала любимая дочь богатого арабского шейха. Свою обожаемую племянницу Дайану, которую удочерила, Вивьен прочила в жены Керку, поэтому вполне естественно, что Вивьен видела в Лайзе врага. И, хотя сейчас жена Честера казалась спокойной, Лайза физически ощущала враждебность, исходящую от этой женщины.

— Рада вас видеть, Вивьен. — Лайза решила держаться вежливо, как подобает хозяйке. — Спасибо, что выкроили время навестить нас здесь.

— О, это честь для меня. — Вивьен ни на секунду не забывала, что их разговор слышат ее муж и Керк. — Мне кажется, вы похудели. Впрочем, Клиффорд упоминал, что вы были больны.

Лайза сомневалась, что отец Керка стал бы рассказывать Вивьен о ее болезни, вероятно, женщина почерпнула информацию от кого-то другого. К счастью для Лайзы, прибыли другие гости — сэр Лоренс Невилл со своей женой Шейлой, до того робкой, что, казалось, без разрешения мужа она не смела даже вздохнуть. За ними появились банкир Филип Прескот и его сын Макс. Для Лайзы появление Макса было как свет в конце тоннеля. Искренне улыбаясь, юноша направился прямо к Лайзе и вместо того, чтобы поклониться или поздороваться за руку, обхватил ее за талию, приподнял над полом и закружил.

— Поставь ее на место! — строго сказал ему отец. — Дензил смотрит на тебя очень сурово.

— Дензил? А почему не Керк? — удивился Макс.

— Керк не волнуется, он знает, что его — то его. Но всем остальным твоя фамильярность тоже не нравится.

Представители противоборствующих группировок были в сборе. Вечер обещал быть каким угодно, только не скучным. Парадный салон на верхней палубе впервые со дня спуска яхты на воду использовался по назначению, как банкетный зал. Гости и хозяева сели за большой овальный стол. Кушанья подавали стюарды в белоснежных смокингах. Вопреки опасениям Лайзы обед проходил в непринужденной атмосфере, в основном благодаря Максу, который не давал свести разговор к обсуждению деловых вопросов.

Но Лайза была непривычно молчалива. Конечно, когда к ней обращались, она отвечала и даже к месту улыбалась — Керк наблюдал, как она с присущим ей изяществом играет роль прекрасной хозяйки, — но иногда Лайза, думая, что на. нее никто не смотрит, позволяла себе ненадолго расслабиться и уголки ее рта опускались. А еще ее выдавали грустные глаза.

Керка кольнула совесть. Это он виноват: выдавал Лайзе информацию по крупицам, и вот теперь она притворяется, что все прекрасно, хотя на самом деле готова убить его за то, что он держал ее в неведении до последней минуты.

Вот Лайза улыбнулась какой-то шутке Макса и шутливо хлопнула его по руке. У Керка сжалось сердце. Ему Лайза давно так не улыбалась. Конечно, на острове она улыбалась, шутила, даже смеялась, занималась с ним любовью, но Керк постоянно чувствовал в ней какое-то внутреннее напряжение, сдержанность, показывавшую, что она больше не принадлежит ему целиком, душой и телом. Душа Лайзы была где-то далеко, и он не мог до нее добраться. Керку хотелось снова и снова объясняться Лайзе в любви, но какой прок от признаний в любви женщине, которая оказалась между молотом и наковальней?

Из задумчивости Керка вывело внезапно воцарившееся молчание. Он огляделся и увидел, что Лайза уставилась в тарелку, а Макс не знает, куда деваться от смущения. Пытаясь понять, что он пропустил, Керк наткнулся на вопросительный взгляд Дензила. У него мурашки побежали по спине. Судя по глазам брата, он пропустил нечто очень, очень важное, и теперь совершенно не представляет, что сказать.

Дензил взял инициативу на себя. Встав из-за стола, он обратился к Лайзе:

— Прошу меня извинить, Лайза, но мне пора уходить.

Голос Дензила звучал совершенно бесстрастно, но человек, хорошо знавший Дензила, сразу понял бы, что он кипит от гнева. Лайза подняла голову и с заметным усилием взяла себя в руки.

— Да, конечно, Дензил.

Керк догадывался, что она не имеет понятия, почему Дензил уходит в разгар обеда. Но он-то сразу понял: Дензил дает Лайзе передышку, в которой та отчаянно нуждается, отвлекает от нее внимание — то есть фактически делает то, что должен был сделать ее муж. Керк тоже встал.

— Прежде, чем ты уйдешь, мне нужно сказать тебе пару слов. Макс, сделай милость, позаботься, чтобы бокал моей жены был полон.

Бедняга с готовностью схватился за бутылку, радуясь, что может что-то сделать. Проходя мимо жены, Керк заметил, что она дотронулась до руки Макса, как будто пыталась без слов сказать, что все в порядке.

— Что я пропустил?! — выпалил Керк, как только братья оказались вне пределов слышимости.

Дензил дал волю своей ярости.

— Если бы я не знал, что Макс сделал это не со зла, я бы его голыми руками задушил! Лайза спросила его о здоровье матери. Вместо того, чтобы просто ответить, он завел длинный и, видно, очень смешной, по его мнению, рассказ о том, как мать целыми днями ждет, когда же его сестра родит. Это Лайза еще перенесла, она даже смеялась в нужных местах. Но потом этот болван ляпнул, что ей самой пора подарить тебе сына и наследника.

— Он не понимал, что говорит, — пробурчал Керк.

— Но самым страшным было даже не это бестактное замечание, а молчание, которое после него повисло. И твоя унылая мина. О чем ты думал, скажи на милость?! Где ты вообще был?!

Дензил очень редко позволял себе говорить с Керком в таком тоне, поэтому его резкость действовала вдвое сильнее.

— Я ненадолго задумался и не слышал, о чем говорят за столом.

— А выражение лица?

— Относилось к моим мыслям. — Оправдания брата не показались Дензилу убедительными.

Ты должен быть всегда готов к таким вопросам! Мало того, что ты рискнул пригласить на яхту человека, который желает Лайзе зла, если не смерти, так ты еще и позволил себе задуматься!

— Хватит меня пилить, иди к своей танцовщице, — разозлился Керк. — Ты не хуже меня знаешь, что ни Честер, ни Лоренс не посмели бы ничего предпринять. Они явились сюда с другой целью — уговорить меня.

Все нормально, твердила себе Лайза, я с этим справлюсь. Я давно подозревала, что Керк очень страдает из-за того, что у него нет сына, только мне не показывает. В этот раз его застали врасплох, он не успел придать лицу нужное выражение, и все узнали правду. Да и меня тоже застали врасплох, я тоже не сумела скрыть свои чувства.

— Макс, — прошептала Лайза, — если ты подольешь мне еще хотя бы немного вина, я опьянею и свалюсь под стол.

Юноша покачал головой.

— Керк сказал, что твой бокал должен быть полон.

— Он хотел заполнить паузу в разговоре, а не напоить меня до бесчувствия, — возразила Лайза.

Макс сокрушенно вздохнул.

— Я готов был сквозь землю провалиться. — Керк вернулся за стол. Лайза чувствовала на себе его взгляд, но упорно отказывалась смотреть в его сторону и улыбалась так усердно, что мышцы лица заныли.

Остаток обеда прошел гладко. Но к тому времени, когда женщины оставили мужчин и перешли в смежный салон, у Лайзы уже не было ни сил, ни настроения для словесных поединков. Поэтому когда Вивьен и Шейла решили атаковать ее косвенно, обсуждая многочисленные добродетели Дайаны, Лайза испытала облегчение. Они, конечно, не раз повторили, что Дайана станет прекрасной женой и сделает своего будущего мужа счастливым, но, по крайней мере, не упоминали о детях. К счастью, разговор продолжался недолго, вскоре пришли мужчины.

Вечер тянулся бесконечно. Лайза невольно задавалась вопросом, сколько еще таких дней и вечеров ей предстоит, сможет ли она это выдержать. Наконец гости решили удалиться в отведенные им каюты. Лайза с радостью последовала их примеру. Керк присоединился к ней. Впервые за несколько часов они остались наедине.

— Я готов на коленях просить у тебя прощения, — прошептал Керк. — Я задумался и не знал, что произошло, пока Дензил мне не объяснил.

Лайза ему не поверила, но попытку сгладить неловкость оценила.

— Макс рассыпался в извинениях, он сказал, что готов был сквозь землю провалиться.

С этими слова Лайза ушла в свою каюту. Сама не зная почему, она дрожала всем телом. Лайза разделась, взбила подушку, легла на прохладную простыню и попыталась заснуть. По-видимому, ей это удалось, потому что следующим, что она почувствовала, было теплое мужское тело рядом с ней.

— Не помню, чтобы наша договоренность включала общую постель, — холодно заметила Лайза.

— А я не припомню, что предлагал тебе спать где-то еще, — в тон ей ответил Керк. — Так что давай спать. — Он положил руку на ее грудь. —И, поскольку я так же устал, как ты, тебе не нужна шелковая пижама, чтобы держать в узде мои животные инстинкты.

Лайза не могла допустить, чтобы последнее слово осталось за Керком.

— Знаешь, иногда я тебя просто ненавижу!

— А я буду любить тебя до последнего вздоха. И когда нас похоронят вместе, мы будем лежать в фамильном склепе так же, как сейчас — твои душистые волосы на моем лице, моя рука — на твоем сердце. Ну как, поэтично? Сгодится в качестве извинения? Лучше чем банальное «провалиться сквозь землю» Макса?

Лайза, сама того не желая, захихикала. Усталость Керка как рукой сняло, «животные инстинкты» возобладали над сонливостью. Лайза не пыталась его остановить — не потому, что считала сопротивление бесполезным, а потому, что не хотела. И Керк знал это еще до того, как стал снимать с нее пижаму. Обхватив лицо Лайзы ладонями, он посмотрел ей в глаза. Он продолжал удерживать ее взгляд и когда вошел в нее и начал двигаться, унося обоих в мир, где существовали только они и их любовь.

8

Лайзе показалось, что утро наступило слишком быстро. Хотя, лежа в объятиях Керка, она еще некоторое время могла обманывать себя и делать вид, будто все прекрасно.

Кто действительно прекрасен, так это Керк, с нежностью думала она, любуясь правильными чертами его аристократического лица. Он спал, чуть-чуть приоткрыв рот, веки, опушенные густыми черными ресницами, слегка подрагивали. Сердце Лайзы заныло от любви и нежности. Что бы ни случилось, ее глубокая нежность к Керку неизбывна.

Лайза вздохнула. Ее дыхание защекотало Керку нос, он поморщился во сне. А уж какой у него нос! Лайза улыбнулась и, не удержавшись, нежно провела кончиком пальца по всей его длине.