Всего один взгляд

В каюте стало совсем тихо, даже не было слышно дыхания. Ни Лайза, ни Керк не смели нарушить гнетущую тишину. Оба осознавали, что, как бы ни было прекрасно произошедшее между ними, оно было пустым и бессмысленным. И никто и ничто не мог это изменить.

Керк сел, спустил ноги с кровати, потом, даже не взглянув на Лайзу, встал и отошел к стене. Он нажал на какую-то кнопку, и открылась дверь, замаскированная под одну из панелей обшивки. Керк шагнул в проем, щелкнул выключателем, и Лайза увидела белые кафельные стены. Она поняла, что там находится ванная. Дверь снова закрылась, и Лайза осталась одна.

Пытаясь унять дрожь и сдержать слезы, она зажмурилась и плотно сжала губы. Ситуация была не нова, подобное не раз случалось раньше, но от этого боль Лайзы не становилась слабее, напротив, с каждым разом только накапливалась. Это было одной из причин, побудивших Лайзу уйти от Керка. Его боль, ее боль — Лайза никогда не могла различить, где кончается одна и начинается другая. Сегодняшний случай отличался только тем, что она каким-то чудом ухитрилась на время забыть о горькой реальности.

Керк встал под острые струи душа. Ему хотелось что-нибудь разбить или сломать. Чтобы подавить навязчивое желание, он уперся в стену руками. Физически он получил удовлетворение, но сердце болезненно ныло, и с этим Керк ничего не мог поделать.

Как он ненавидел эту тишину! Страшнее всего было осознавать, что ему нечего сказать, чтобы нарушить молчание. И ему еще предстояло вернуться в каюту, снова расписаться в собственном бессилии что-либо изменить и, самое главное, снова посмотреть в глаза Лайзе.

Жена. Любимая. Его вторая половинка. Керк попытался предугадать ее следующий шаг, но, сколько ни размышлял, ему приходил в голову только один ответ, и ответ этот был неутешителен. Лайза с ним не останется. Он мог пустить в ход всю свою силу и власть, но в конце концов Лайза все равно уйдет. Если только он не придумает какую-то новую и достаточно вескую причину, чтобы она осталась.

Может, воспользоваться болезнью отца? Лайза очень хорошо к нему относилась, они проводили много времени вместе, когда отец бывал совсем слаб, она читала ему вслух. Но в прошлый раз отец ее не удержал, более того, старик даже дал ей свое благословение. Он очень по ней скучал и даже, когда Керк пришел попрощаться с ним перед отлетом на Сардинию, твердил, что Лайза имеет право поступать так, как считает правильным.

И кто же из нас ошибается? — спросил себя Керк. Я, желая прожить всю жизнь с одной женщиной, или Лайза, желая поступить «правильно»?

Как же Керк ненавидел эту фразу: «поступить правильно»! От нее здорово попахивало чувством долга: перед семьей, перед страной, она напоминала ему об обязанности произвести сына и наследника.

Не нужен мне сын! — думал Керк. И другая жена, призванная исполнить роль породистой кобылицы, не нужна. Мне нужна эта непокорная рыжеволосая ирландка, при одном взгляде на которую у меня начинает болеть сердце. И я не хочу всякий раз после того, как мы займемся любовью, видеть ее пустой, словно остекленевший взгляд!

Керк выключил горячую воду, оставив только холодную, и подставил под струи лицо. У него перехватило дыхание. Ему было все равно, даже если бы он вообще никогда больше не вздохнул… Но инстинкт самосохранения взял свое.

Выйдя из ванной через несколько минут, Керк не сразу увидел Лайзу. Она сидела в кресле, подтянув к груди ноги и положив подбородок на колени, и смотрела в иллюминатор. Ее великолепные огненно-рыжие волосы ярко выделялись на фоне светлой обивки. Лайза была закутана во что-то белое. Взглянув на кровать, Керк понял, что она воспользовалась простыней.

Он посмотрел на пол. Перед кроватью все еще валялась их одежда, его и ее вперемежку, и этот интимный беспорядок был куда честнее, чем они двое — друг с другом.

— Узнай, что с Майклом.

Лайза даже не повернула головы, и это само по себе говорило о многом. Бартер. Обмен. Она дала ему больше, чем намеревалась, и теперь хочет получить что-то взамен.

Ни слова не говоря, Керк подошел к внутреннему телефону и снял трубку. Узнав то, что просила Лайза, он распорядился, чтобы им принесли еду. Повесив трубку, Керк сел во второе кресло.

— Майкл случайно получил удар в челюсть и на пару минут отключился, но сейчас с ним все в порядке. В данный момент он ужинает с Дензилом.

— Значит, он не участвовал в твоем заговоре с отцом против меня. — Это был не вопрос, а утверждение, причем произнесенное с явным облегчением.

— Я, конечно, хитер и коварен, но не настолько же, — сухо отозвался Керк.

Лайза осталась сидеть в прежней позе, но все-таки повернула голову и посмотрела на Керка. Ее волосы рассыпались по плечам, закутанным в простыню, нежные губы выглядели такими беззащитными, что кровь Керка быстрее побежала по венам, плоть под шелковым халатом ожила.

— А то, что ты втянул в заговор против меня моего родного отца, это, по-твоему, не коварство?

— Он был рад узнать, что я собираюсь проделать брешь в тупике, в котором мы застряли, — невозмутимо сообщил Керк. — Он пожелал мне успеха и предложил свою помощь.

Лайза промолчала, что само по себе было красноречивым комментарием. Она явно считала, что отец ее предал, но это было не так.

— Он за тебя волновался, — хрипло вставил Керк. — Ты так и не сказала ему, почему бросила меня?

Лайза снова отвернулась к иллюминатору и уставилась в темноту. Горло Керка сдавил спазм: он знал, что она там видит.

— Я уже смирилась со своей неполноценностью, но это не значит, что я готова рассказывать о ней, — безжизненно прошептала Лайза.

— Ты не неполноценная!

— Я бесплодна!

Лайза выпалила слово, которое ни она, ни Керк не желали слышать. Керк вскочил на ноги.

— Ты не бесплодна, врачи говорили по-другому! — резко возразил он.

— Керк, может, хватит прятать голову в песок? — Лайза встала. Лицо ее было почти таким же белым, как простыня, голубые глаза казались черными. — Они сказали, что вероятность зачать и выносить ребенка очень мала.

— Но это не означает, что ты бесплодна, — возразил Керк.

— И тебе еще хватает духу говорить так после пяти лет моих безуспешных попыток забеременеть и одного выкидыша?

Лайза посмотрела на него таким взглядом, словно Керк нарочно пытался причинить ей боль. И, поскольку на ее последние слова Керку было нечего возразить, он был вынужден спросить себя: не попала ли она в точку? Возможно, подсознательно он действительно к этому стремился. На протяжении последнего года он жил как в аду, а предыдущий год был лишь немногим лучше. Их брак был отравлен разочарованием, которое бросило тень не только на будущее, но и на прошлое. В конце концов Лайза не смогла больше этого выносить и ушла. Если бы она захотела узнать, каково чувствовать себя неудачником, ей бы надо было влезть в его шкуру в то время, когда он боролся с собственной неспособностью освободить любимую женщину от тяжкой ноши, которую она вынуждена была нести.

— Мы обратимся к другим врачам, — мрачно сказал Керк.

Лицо Лайзы стало еще белее, хотя подобное казалось невозможным.

— Выслушивать один и тот же приговор снова и снова? Тебе не кажется, что это мазохизм? А если еще учесть, что за моими бесплодными — во всех смыслах — попытками будет наблюдать вся твоя империя и многочисленные родственники… Керк, я больше так не могу.

У Керка запершило в горле. Лайза права. Он серьезно рисковал уже тогда, когда решил жениться на ирландке. Их брак не был освящен, поскольку Лайза исповедовала католицизм, а Керк принадлежал к англиканской церкви. Ему повезло, что отец поддержал его выбор. Однако многие считали, что древний род Максвеллов не должен угаснуть, и поэтому Керк, которому по закону предстояло стать следующим лордом Максвеллом, обязан был иметь сына. Оппозиция, возглавляемая его дядей Честером, не упускала случая напомнить Керку, что его брак с представительницей другой конфессии бросает тень на доброе имя семьи, и настойчиво советовала развестись с Лайзой и обвенчаться с другой женщиной, равной ему по происхождению и исповедовавшей ту же религию.

Неожиданно Лайза покачала головой и горько прошептала:

— Ах, Керк, зачем ты за мной вернулся?

Она встала и, быстро пройдя мимо Керка, нажала на уже знакомую ей кнопку в стене и скрылась в ванной, которой Керк недавно воспользовался с той же целью — чтобы остаться наедине со своей болью.

4

Пальцы так дрожали, что Лайзе не сразу удалось снять часы. Наконец она расстегнула застежку и положила часы на мраморный столик рядом с серьгами и колье. Лайза машинально посмотрела на циферблат. Два часа. Они вместе всего два часа, но уже успели причинить друг другу боль.

Лайза присела на край ванны и огляделась. Все вокруг было белым: и кафель, и сантехника, и шторка на душевой кабине, и даже простыня, которую она бросила на пол. В помещении недоставало чего-нибудь… Лайза прервала ход мыслей, поймав себя на том, что стала рассуждать с точки зрения профессионала — возможно, ее подсознание пыталось отгородиться от болезненной темы своеобразным барьером.

Она не знала, смеяться ли над тем варварским способом, к которому Керк прибегнул, чтобы снова с ней встретиться, или рыдать от муки, на которую он обрек их обоих. В конце концов она сделала и то, и другое: рассмеялась, а когда смех перешел в рыдания, закрыла лицо руками и дала волю слезам. Каждый взгляд на Керка, каждое прикосновение к нему были проявлением любви, связавшей их вместе, но в то же время причиняли обоим невыносимую боль.

Лайза вспомнила, какое у Керка было лицо перед тем, как он произнес: «Мы найдем других врачей»: черты заострились, губы сжаты так плотно, что уже и не похожи на губы… Перед ней стоял не просто ее муж, а будущий пэр Англии. Еще до того, как фраза была произнесена, Лайза поняла, что им не за что больше бороться.

А что ей оставалось делать? Принести себя в жертву их любви и спокойно наблюдать, как Керк ведет к алтарю другую женщину? На это Лайза пойти не могла. Она просто не смогла бы жить с сознанием, что Керк каждую ночь ложится в постель с другой женщиной. Даже сейчас, при одной мысли о подобном варианте, Лайзу пронзала боль. А когда вторая жена подарит ему ребенка? Сколько понадобится времени на то, чтобы любовь Керка переключилась с Лайзы на другую женщину — на ту, с которой он может расслабиться, с которой он может просто получать наслаждение и не терзаться всякий раз, когда на нее взглянет?

Долг перед семьей требовал от Керка, чтобы он отказался от любви. Понимая это, Керк страдал и наказывал за свои муки и себя, и ее, Лайзу. Так было всегда: за вспышками гнева следовали неистовые взрывы страсти, когда оба искали спасения от действительности в сладостном забытьи, но затем наступали самые мрачные, темные минуты, когда они не могли даже взглянуть друг на друга, потому что горькая правда висела между ними в воздухе.

Пустота.

Лайза со вздохом встала и невольно охнула: мышцы заболели, протестуя против движения. Чем была вызвана боль: ушибами при падении, неистовыми ласками Керка или общим напряжением — Лайза не знала, вероятно, всеми тремя причинами вместе.

Зачем снова возвращаться к ситуации, которую они проходили много раз? Зачем снова обсуждать то, что они обсуждали много раз? Внезапно по спине Лайзы пробежал холодок. Может, Керк решил предпринять последнюю попытку, прежде чем принять решение покончить с их браком?

На дрожащих ногах Лайза встала под душ и открыла воду.

Долг. Все замешано на чувстве долга. Долг Керка — произвести на свет наследника, ее долг — дать ему такую возможность. Будь на его месте любой другой мужчина, обыкновенный мужчина, им для счастья было бы достаточно любви. Но ее угораздило влюбиться не в простого мужчину, а Керка угораздило влюбиться в бесплодную женщину.

Бесплодная… Какое уродливое слово. Холодное и унизительное. Всякий раз, когда Лайза об этом думала, осознание собственной неполноценности грызло ее изнутри. Казалось, еще немного — и от нее останется только тонкая внешняя оболочка, да и та съёжится и утечет в сливное отверстие вместе с водой.

Керк в десятый раз за последние тридцать минут посмотрел на часы. Что Лайза делает в ванной столько времени? Он принялся беспокойно расхаживать по каюте. Если через две-три минуты Лайза не выйдет, он сам за ней пойдет.

Все, абсолютно все пошло не так, как он планировал. Наверное, потому, что он не учел, насколько глубоки и болезненны чувства, которые они испытывают друг к другу. Как он мог это забыть?! Керк в досаде стукнул себя ладонью по лбу. В своем высокомерии он вообразил, что достаточно вернуть Лайзу, пусть даже силой, и все само собой образуется!

Ему нужно было только одно: знать, что она в безопасности и находится там, где ее настоящее место, — рядом с ним. Вместо этого он перепугал ее до полусмерти, чуть не потерял ее, когда она едва не упала за борт, а потом стал до посинения спорить о том, о чем они спорили уже сотни раз и ни к чему не пришли. Он дошел до того, что почти солгал ей, вернее не стал опровергать ее заблуждение, а потом наблюдал, как она убегает от него в слезах, падает и катится по лестнице! В довершение всего, ослепленный болью и гневом, он совершил худший из грехов и практически изнасиловал ее.

И вот Лайза заперлась в ванной, потому что боится услышать, как он предлагает то, что он в действительности никогда предлагать не собирался!

А вдруг… Керк похолодел и метнулся к двери в ванную. Лайза этого не сделает, успокаивал он себя, самоубийство — исход для слабых, а она сильная… Он уже собирался замолотить кулаком в дверь, когда Лайза ее открыла. Она завернулась в полотенце и завязала его под мышками, мокрые волосы облепляли голову как накидка из рубинового атласа.

Столкновение лицом к лицу привело обоих в замешательство. Керк опомнился первым.

— Ты в порядке?

— Конечно. А что со мной может случиться?

Керк не ответил. Сейчас предположение о самоубийстве Лайзы казалось нелепым даже ему самому. Он молча привлек Лайзу к себе и крепко поцеловал. Он отпустил ее только тогда, когда обоим стало не хватать воздуха.

— Керк…

— Не надо. Разговоров на сегодня хватит. — Он подошел к кровати и поднял шелковый халат, специально приготовленный для Лайзы. За время, пока она находилась в ванной, каюту привели в порядок, на столе был сервирован ужин. Чтобы блюда не остыли, тарелки накрыли серебряными крышками.

Керк видел, как Лайза оглядывается, отмечая перемены: верхний свет погашен, на столе горят свечи. Догадаться нетрудно, подумала она, Керк выстроил декорации для второй сцены обольщения. И он этого даже не отрицает.

— Вот, возьми.

Держа халат за плечи, Керк жестом предложил Лайзе просунуть руки в рукава. Лайза мешкала, пытаясь решить, как действовать дальше. Керк молча ждал. Последние несколько минут, на протяжении которых он мысленно перечислял все свои промахи и неверные шаги, не прошли даром. Теперь Керк хотел, чтобы Лайза приняла решение.

— Хорошо, но только на сегодня. — Она твердо посмотрела ему в глаза. — Завтра ты отвезешь меня обратно на Сардинию.

С языка Керка едва не слетело слово «никогда», но он сумел сдержаться.

— Завтра мы… гм… об этом поговорим — его ответ можно было расценить как готовность к компромиссу, но вряд ли Лайза не понимает, что о ее возвращении на Сардинию и речи быть не может. Наверняка она отдает себе отчет, что он не пошел бы на такие ухищрения только ради того, чтобы провести с ней одну ночь.

Лайза опустила ресницы, сбросила полотенце, шагнула к Керку и позволила ему надеть на нее шелковый халат.

Керк ощутил укол совести. Лайза сделала ему уступку, которую он не заслужил. Ему захотелось отблагодарить Лайзу таким поцелуем, после которого чувства берут вверх над разумом. Но он только развернул Лайзу лицом к себе, разгладил ткань халата на ее хрупких плечах, на секунду положил руки на ее талию, потом взял концы пояса и завязал его.

Губы Лайзы тронула грустная улыбка.

— Затишье перед бурей?

— Уж лучше это, чем, то что мне на самом деле хочется сделать, — неохотно признался Керк.

— Серьезно?

Лайза подняла на него глаза, встала на цыпочки и, поцеловав Керка в губы, отстранилась с насмешливой улыбкой. Но, прежде чем отстраниться, Лайза ухитрилась как бы случайно коснуться рукой той части тела Керка, которая стала настолько твердой, что в этом было даже что-то неприличное. Керк хмыкнул. Может, Лайза и выглядит подавленной, но ей еще хватает силы духа его дразнить.

На ужин им подали салат из авокадо с крабами, тунца, запеченного в тонких ломтях окорока и листьях молодой капусты, и тарталетки с бананами. Керк то и дело подливал Лайзе ее любимое сухое белое вино. Вкусная еда и алкоголь смягчили Лайзу, и она в конце концов убедила себя, что одна удивительная ночь — это все, что ей нужно. И, когда после ужина Керк предложил ей выйти на палубу, Лайза охотно согласилась.

Стояла теплая безлунная ночь, на небе, похожем на черный бархат, сияли крупные звезды. Море было спокойным, слышался лишь слабый плеск воды о борта яхты. Лайза и Керк, оба босиком и в одних халатах, прошли по палубе, никого не встретив. Казалось, они на яхте одни. Лайза спросила, где все остальные. Керк показал на три светящихся иллюминатора верхней палубы.

— Дензил развлекает Майкла.

— Может, пойдем к ним?

— Не думаю, что наше появление их обрадует, — протянул Керк. — Они вместе с несколькими членами команды играют в покер, ты их только отвлечешь.

— У тебя на все готов ответ, — прошептала Лайза, догадавшись, что в действительности Керк просто не хочет ни с кем делить ее общество.

Керк улыбнулся.

— Не на все, но я над этим работаю.

От его улыбки Лайза затрепетала. Она поспешно отвернулась, не желая, чтобы Керк заметил, как она реагирует всего лишь на улыбку. Она облокотилась на перила и стала смотреть прямо перед собой. Яхта почти бесшумно рассекала темную гладь моря. Лайза не могла— не задаваться вопросом, как далеко они ушли от Сардинии, но спросить об этом вслух означало бы начать очередной раунд схватки, и она промолчала.

— Очень впечатляющая игрушка, даже для такого большого богатого мальчика, как ты.

Керк встал рядом с ней, повернувшись к перилам спиной.

— Сто девяносто футов в длину. — Он обнял Лайзу за талию и развернул так, чтобы она могла посмотреть, куда он показывает. — На верхней палубе заправляет очень опытный капитан, там находится рубка. Ниже расположены солнечная палуба и главный салон. Место, где мы сейчас стоим, называется теневой палубой, потому что оно в основном затенено верхней палубой. В одной половине кроме моей каюты находится мой рабочий кабинет и еще несколько свободных кают. Другая половина поделена поровну между солнечной и теневой палубами, там же находятся каюты для гостей.

— Господи, — Лайза вздохнула, — как же хорошо быть богачом!

Она знала, что Керк относится к окружающей его роскоши с легким пренебрежением.

— А ведь я еще не закончил экскурсию! Под нами, на нижней палубе, находятся каюты, в которых не стыдно поселить и королевскую семью. Ниже расположено моторное отделение.

— Скажи-ка, а у этого плавучего дворца есть имя?

— Угу. «Роковая ирландка».

Керк наклонил голову, притворяясь, будто собирается укусить Лайзу в шею. Лайза бросила на него быстрый взгляд.

— Ты шутишь!

— Ладно. — Керк пожал плечами. — Я пошутил.

— Так как она называется на самом деле?

Стоять рядом с Керком, когда он непринужденно улыбался, когда его лицо — впервые за последние несколько часов — казалось спокойным, даже расслабленным, было так невероятно приятно, что у Лайзы замирало сердце. Как же она его любит!

Проследив направление взгляда Керка, Лайза прочла название яхты на спасательном круге: «Лайза».

— Не может быть!

— Почему нет? — мягко спросил он.

У Лайзы защипало в глазах, и она испугалась, что может в любую секунду расплакаться.

— Называть яхту в честь любимой — это традиция. Не пойму, почему я перед тобой оправдываюсь, ведь я сделал тебе самый лучший комплимент, какой только мог.

— Потому что…

— Тебе это не нравится, — закончил за нее Керк.

— Не нравится, — подтвердила Лайза, но тут же поправилась: — Вернее нравится, но ты не должен был так поступать. Ты…

Керк заглушил ее протесты поцелуем, что было к лучшему, потому что Лайза сама не знала, что говорит. Ее затопила жаркая волна любви, и это было так соблазнительно, так опасно, что… Лайза перестала бороться и отдалась во власть стихии, которая была сильнее ее.

— В кровать? — прошептал Керк.

— Да, — хрипло согласилась она.

Лайза погрузила пальцы в его волосы, снова притянула его голову к себе, и ее язык скользнул между его приоткрытыми губами. Рука Керка легла на ее бедро и прижала Лайзу к его бедрам, давая почувствовать силу его желания. Пожалуй, они могли бы заняться любовью прямо здесь, на палубе, но кто знает, сколько пар глаз могли наблюдать за ними.

Очевидно, мысли Керка текли в том же направлении, потому что он внезапно отстранился от Лайзы.

— В кровать. — В его глазах загорелся лихорадочный огонь. — Можешь идти? Или мне тебя отнести?

Лайза взяла Керка за руку и пошла вперед, потянув его за собой.

Каюта словно по мановению волшебной палочки преобразилась, ничто не напоминало о том, что здесь недавно ужинали. Возле кровати они ненадолго разошлись, Керк остановился по одну сторону, Лайза — по другую. Не сводя друг с друга жадных глаз, оба скинули халаты, легли на кровать каждый со своей стороны и снова соединились.

Они занимались любовью всю ночь, то неистово и страстно, то медленно и нежно. Они не волновались о том, чем заполнить паузы, потому что один акт любви плавно переходил в другой, пока в конце концов они не задремали в объятиях друг друга. Их руки и ноги были переплетены, а лица находились так близко, что сам сон был подобен долгому поцелую.

5

Проснувшись, Лайза с разочарованием обнаружила, что лежит в постели одна. Она еще некоторое время полежала, глядя, как солнечный луч медленно ползет по полу каюты, и стараясь не думать о том, что несет с собой новый день. Возвращение к реальности было неизбежным, но Лайзе хотелось еще хотя бы немного побыть в счастливом мире фантазий, где не существовало никаких проблем, только Керк, она и их любовь.

Ее внимание привлек какой-то звук. Лайза повернула голову. Керк вышел из ванной, вокруг его бедер было повязано полотенце, кожа влажно поблескивала. Керк подошел к стене, нажал на какую-то кнопку, и одна панель отъехала в сторону, за ней оказалась вместительная гардеробная. Керк взял с полки белые трусы, шорты цвета хаки, бросил полотенце на пол и стал одеваться. Застегнув шорты, он снял с плечиков белую хлопковую рубашку.

— Я чувствую на себе твой взгляд, — сказал он, не оборачиваясь.

— Мне нравится на тебя смотреть.

Так оно и было. К добру или нет — учитывая их ситуацию, — но за Керком Лайзе было приятно наблюдать, даже когда он совершал обыденные действия, например, застегивал рубашку, как сейчас.

Керк направился к кровати. Чем ближе он подходил, тем быстрее билось сердце Лайзы.

— Мне тоже нравится на тебя смотреть, — прошептал он, наклоняясь над кроватью, чтобы поцеловать Лайзу.

От него пахло мылом и лосьоном после бритья. Когда Керк коснулся губ Лайзы, она обняла его за шею и прошептала:

— Возвращайся в постель.

— Чтобы ты меня соблазнила? Ни за что! — Он усмехнулся. — Как сказал какой-то мудрец, слишком хорошо — тоже нехорошо.

Чтобы смягчить отказ, Керк еще раз поцеловал Лайзу, но убрал ее руки со своей шеи и выпрямился. Лайза поняла, что Керк уже вернулся к реальности.

Он отошел от кровати и открыл спрятанную в стенных панелях дверь в еще одну гардеробную. В этой хранилась одежда для женщины, которой ничего не нужно, — кроме ее мужчины. Керка отделяло от Лайзы лишь несколько футов, но ей казалось, что он уже стал недосягаемым.

— Вставай и одевайся. — Керк направился к двери. — Завтрак будет подан через пятнадцать минут, стол накроют на солнечной палубе.

Лайза смотрела, как он берется за ручку и открывает дверь.

— Керк, ничего не изменилось, — сказала она тихо. — После того, как я выйду из этой каюты, обратно я уже не вернусь.

Керк остановился. Не поворачивая головы, он мрачно возразил:

— Все изменилось. Ты вернулась в тот мир, где тебе и положено быть, а каюта… каюта — всего лишь малая его часть.

Не дав ей возможности возразить, он вышел. Лайза вздохнула, встала с кровати и пошла приводить себя в порядок перед очередным раундом спора.

Тем временем в другой каюте Керку пришлось иметь дело с более воинственно настроенным оппонентом: Майкл Брэнсон готов был наброситься на Керка с кулаками. И Керк его не винил. На скуле Майкла красовался огромный синяк, а после выпитого ночью вина, которое ему не уставали подливать партнеры по игре, голова у него гудела как чугунный котел.

— Чего ради вы выкинули такой фокус?! — накинулся он на Керка.

Ответить на этот вопрос было непросто, учитывая, что Керк и сам не раз спрашивал себя о том же.

— Я хочу извиниться за моих людей. Они несколько… гм, переусердствовали.

— Это еще мягко сказано. — Майкл осторожно потрогал скулу. — Я отключился минут на десять, не меньше. Когда я очнулся, то был уже на яхте, на которую вовсе не собирался. А Лайза исчезла.

— Она тоже о вас беспокоилась, если это может послужить вам утешением.

— Не может! — отрезал Майкл. — Вы напугали ее до полусмерти, не говоря уже обо мне.

Неужели нельзя было связаться с ней нормальным, цивилизованным путем?

— Я еще раз прошу прошения. — Керк не привык извиняться, да и роль миротворца начинала его раздражать.

— Сойдемся на том, что вы получите щедрую компенсацию за причиненный ущерб…

— Мне не нужна компенсация! — резко перебил его Майкл. — Я хочу увидеть Лайзу и убедиться, что с ней все в порядке!

— Вы намекаете на то, что я могу причинить вред своей жене?

— Откуда мне знать? — Майкл намеренно провоцировал Керка. — Излишнее усердие может оказаться заразительным.

Керк и Майкл никогда не питали друг к другу особой симпатии, но обычно скрывали неприязнь под маской вежливости. Однако сегодняшняя встреча грозила стать исключением из правила. Напряжение между ними стало почти осязаемым. Лайза уверяла, что Майкл в нее не влюблен, однако Керк без труда распознал симптомы, которые знал не понаслышке. Тон, каким Майкл произносил ее имя, огонь, который при этом вспыхивал в его глазах, желание ее защитить, — все это говорило Керку об истинных чувствах Майкла Брэнсона. Майкла оправдывало в глазах Керка только то, что ему хватило порядочности уважать обручальное кольцо, которое носила Лайза.

Но это не означало, что Керк мог сбросить противника со счетов. Майкл Брэнсон был красив и хорошо сложен, женщины обращали на него внимание, и Керк не мог исключить, что при желании он способен завоевать Лайзу.

Боялся ли он всерьез такого поворота событий? Задумавшись над этим, Керк с сожалением признался себе, что да, боялся. Всегда боялся, боится и будет бояться. Однако он постарался сохранить на лице вежливую маску, и на то были свои причины. Чтобы сплавить Брэнсона с яхты до того, как Лайза успеет с ним встретиться, он не мог обойтись без помощи самого Брэнсона. Керк скрепя сердце отказался от дальнейших споров.

— Сейчас самое главное — время.

Он выдал Майклу строго дозированную порцию информации, то, без чего не мог рассчитывать на его понимание. Как и следовало ожидать, Майкл был потрясен.

— Кто-то хотел избавиться от Лайзы?

— Точнее использовать ее в качестве рычага воздействия на меня, — уточнил Керк. — Думаю, они не стали бы причинять ей вреда, опасаясь крупного скандала.

— Само по себе похищение — уже скандал, — буркнул Майкл.

— Только если этот факт станет достоянием гласности. Стивен и я будем молчать ради безопасности Лайзы.

— Она об этом знает?

— Еще нет, — признался Керк. — И не узнает впредь, если я смогу это предотвратить.

Майкл вопросительно поднял брови.

— В таком случае, в чем она видит причину и смысл этого похищения?

— А вы как думаете?

Керк не без тайного удовольствия наблюдал за тем, как меняется выражение лица Майкла по мере того, как он осознает скрытый смысл этой ремарки.

— Пока она находится под моей защитой, ее никто не посмеет тронуть.

Майкл вдруг расхохотался, и подобная реакция озадачила Керка.

— Керк, у вас нет шансов. Лайза не станет плясать под вашу дудку, она будет сопротивляться изо всех сил.

— Вот почему мне нужна ваша поддержка. — Керк выдержал паузу. — Необходимо, чтобы вы покинули яхту незаметно, чтобы Лайза не воспользовалась случаем и не попыталась прыгнуть в лодку вместе с вами.

Керку стоило немалого труда убедить Майкла в своей правоте, но в конце концов тот согласился. Керк был даже тронут тем, что Майкл ему доверяет — учитывая прошедший год, на это было трудно рассчитывать.

— Смотрите, не заставляйте ее снова страдать, — словно прочитав его мысли, сказал Майкл.

— Благополучие моей жены всегда стояло для меня на первом месте, — заявил Керк с отчетливым холодком в голосе.

Майкл посмотрел ему в глаза.

— Год назад вы причинили ей боль. Я не хочу, чтобы это повторилось.

Короткое перемирие закончилось, понял Керк. Его глаза опасно блеснули.

— Позвольте дать вам один совет, — процедил он. — Не делайте вид, будто разбираетесь в супружеских отношениях, пока не приобретете личный опыт в этом деле.

— Я могу распознать женщину с разбитым сердцем, когда вижу ее перед собой, для этого особого опыта не нужно, — парировал Майкл.

— И как вам показалось: за тот год, что мы провели врозь, ей стало лучше?

Шах и мат. Признав поражение, Майкл молча кивнул и вышел на палубу, где его уже ждал Дензил.

В то же самое время, когда Дензил сопровождал Майкла на катер, уже спущенный на воду за бортом яхты, Лайза надевала белый льняной брючный костюм. Под пиджак она надела бледно-голубой шелковый топ. Из такой же ткани был и голубой шарф, которым она завязала волосы в хвост, чтобы было не так жарко. Уже подойдя к двери, Лайза чуть помедлила, но потом решительно открыла ее. Тянуть не имело смысла: если не обращать внимания на ноющую боль в груди, то она вполне готова к очередному раунду схватки с Керком.