Следующий глобальный фактор развития человечества – популяционный, или демографический. Человечество как популяция, несмотря на многочисленные катаклизмы, постоянно растет. Этот рост характеризуется сплошной линией на рис. 3, которая получена Бирабеном (Biraben J.N) и взята из книги С.П. Капицы [9].

       Рис. 3. Рост численности населения Земли в последние 4000 лет (сплошная линия).
       Линия 1 – гипотеза стабилизации;
       Линия 2 – гипотеза планомерного развития;
       Линия 3 – гипотеза демографического спада.
      За последние 300 лет население планеты увеличивается со скоростью, похожей на взрыв. Так и говорят: демографический взрыв. Автор книги [9] справедливо отмечает, что такая ситуация не может развиваться бесконечно долго и она должна смениться другой тенденцией. Это бесспорно.
      Сам С.П. Капица придерживается гипотезы, которую можно назвать стабилизационной и которая предполагает развитие демографической ситуации примерно так, как это показано линией 1 на рис. 3. В рамках этой новой тенденции возможен постепенный рост человеческой популяции. Механизм возникновения этой тенденции предлагается следующий.
      Предполагается, что темп роста численности приблизился к своему пределу и в ближайшее время замедлится вследствие того, что высокая степень индустриализации современной мировой экономики требует значительного образовательного уровня и люди вынуждены тратить много сил и времени на получение образования и “вписываемость” в социум, а на рождение и воспитание детей у них просто не хватает сил и времени.
      Все это верно, но лишь для части населения, живущей в Северной Америке, Западной Европе, Австралии, Новой Зеландии и, может быть, Японии. Однако в Латинской Америке, Африке, Индии, Индокитае предлагаемый механизм стабилизации численности пока и не думает действовать. В Китае рост населения сдерживается бюрократическими способами, вопреки стихийному желанию людей, и потому ненадежен и недолговечен. Кроме того, латиоамериканцы в США и арабы, турки и индусы в Европе размножаются со скоростью, значительно большей, чем у коренного населения, хотя и те и другие находятся приблизительно в одних экономических условиях. Выходит, механизм стабилизации, предлагаемый Капицей и рядом других авторов (например [14]), не универсален. Поэтому следует рассмотреть другие возможные причины изменения демографической тенденции.
      Одним из таких дополнительных механизмов является экономический, который был сформулирован К.Я. Кондратьевым в книге [15]. Он справедливо указывает на то, что современная экономика почти на 90 % основана на использовании невозобновляемых ресурсов. Действительно, в статье [11] приводятся следующие данные: за последнюю треть XX в. человечество израсходовало треть естественных ресурсов Земли; доказанных запасов нефти в Саудовской Аравии хватит на 78 лет, в России – на 22 года, в США – на 11 лет, при этом разведанных общемировых запасов нефти хватит не более чем на 40 лет. После исчерпания стратегических полезных ископаемых начнется экономический голод и автор книги [15] считает это основной причиной надвигающейся даже не стабилизации (к чему склоняется Капица), а падения численности людей в мировом масштабе. Фактически здесь принимается гипотеза, которую я назову гипотезой планомерного развития и которая условно может быть охарактеризована линией 2 на рис. 3. Из нее естественно ожидать развитие демографической ситуации согласно линии 3. Ясно, что эту тенденцию иначе как коллапсом назвать нельзя. В пользу таких взглядов указывает не только их логическая очевидность, но и обращение к истории. Так, на рис. 3 видно, что к началу нашей эры уже возникала существенная демографическая аномалия, которая к концу VI в. успешно сошла на «нет».
      Важно отметить, что К.Я. Кондратьев видит погашение демографической флуктуации как результат действия принципа Ле-Шателье [15]. Он считает, что биосфера сопротивляется глобальным возмущениям и вырабатывает в себе процессы, препятствующие их развитию. Я полностью согласен с такой позицией и именно поэтому считаю возможным предложить еще один механизм депопулизации человечества.
      Следует обратить внимание на то, что человек как биологическое существо находится на вершине пищевой пирамиды. Это обстоятельство является принципиальным, поскольку из него следует, что количество людей ограничено общим объемом доступной пищи как растительного, так животного происхождения. Поскольку в своем рационе человек делает предпочтение определенной продукции, то увеличение своей численности человечество сопровождает увеличением количества соответствующих животных и растений, которые своим существованием вытесняют другие организмы. В итоге уже сейчас возник серьезный перекос в распределении численности различных элементов биосферы. Людей, коров, овец, свиней, кур, помидоров, пшеницы, риса, винограда… – по массе становится все больше, а остальных представителей флоры и фауны – все меньше. Антропогенный ландшафт постепенно завоевывает планету. Иными словами, разнообразие жизни среди высокоорганизованных существ и растений уменьшается. Но это никак не относится к простейшим организмам. Ведь разнообразие, в том числе и простейших, это результат длительной эволюции и приспособляемости к различным условиям существования. Уменьшение степени разнообразия высокоорганизованных организмов потенциально должно приводить и к уменьшению разнообразия жизни у простейших и, следовательно, к вымиранию многих из них. Но поскольку общая масса последних существенно больше первых [16], то уменьшение разнообразия высокоорганизованных не может обеспечить энергетические условия для моментального вымирания большого количества простейших. Напротив, вся их масса будет сопротивляться этому, проявляя значительно большую способность приспосабливания к изменяющимся условиям, чем высокоорганизованные организмы. Поэтому аномально быстрый рост человеческой популяции и связанное с этим обеднение флоры и фауны вызовет мощную ответную реакцию со стороны биосферы в лице простейших организмов. Проще говоря, люди и все остальные высокоорганизованные начнут страдать невиданными болезнями. Вирусы начнут мутировать. Именно массовые эпидемии (пандемии) новых болезней являются одной из самых важных назревающих проблем человечества. При этом, вследствие действия принципа Ле-Шателье, шанс на выживание в большей степени имеют не горожане из мегаполисов, живущие в местах высокой концентрации населения и отдаленные от природы, а жители деревень и небольших городов, которые значительно лучше адаптированы к природной среде. Это видно на примере вируса СПИДа. От него умирают преимущественно горожане вследствие соответствующего образа жизни, возможного в городе, но затруднительного при жизни на природе: мегаполис железобетонного типа поедает человека. Развитие пока неизлечимой смертельной инфекции СПИДа уже сейчас приобрело угрожающие масштабы и темпы. Первые случаи этой болезни были зафиксированы в 1981 г., а уже в 2003 г. по данным ООН от этой болезни умерло более 3 млн. человек и приблизительно 5 млн. человек ею заразилось, общее зарегистрированное число зараженных этим вирусом достигло 40 млн. человек [17]. В 1999 г. число инфицированных СПИДом составляло 6,2 % от общего числа заболевших какими-либо инфекционными болезнями. Кроме болезни СПИДа не менее актуальны малярия, туберкулез, гепатит (особенно С и В) и т.д.
      Отметим сходство нашей позиции с мнением В.Н. Мовчана, который тоже считает, что люди изменили экосистему, вмешались в порядок природы и нарушили его [18]. Именно это и является причиной возникновения и распространения новых болезней.
      Таким образом, механизмы регулирования численности людей весьма разнообразны, но их общая черта заключается в том, что все они есть реакция биосферы на аномально сильную активизацию и роста одной из ее частей – человеческой популяции.
      Наконец, следует указать на еще одно ограничение демографического роста. Оно заключается в том, что формально можно представить себе ситуацию, когда люди заселят всю планету, что называется, без остатка. Однако думается, что дело до этого не дойдет. Реакция биосферы начнет действовать гораздо раньше.

      Третьим важнейшим фактором в жизни людей является их активность, которая определяет все, что связано с социумом. При этом, как это было обосновано выше, путеводной звездой для нас в этой теме будет учение Л.Н. Гумилева о пассионарности [2]. Согласно его теории в зависимости от уровня страстности, способности к жертвенности, иррациональной нацеленности на далекий идеал-идею, которая обозначается термином пассионарность, общественные целостности (этносы) проявляют различные свойства, демонстрируют различные тенденции. В зависимости от того, увеличивается или уменьшается пассионарный уровень, а также в зависимости от самого этого уровня, можно говорить о фазах развития этносов, рис. 4 [3].

       Рис. 4 . Обобщенная схема изменения пассионарного напряжения этнической системы.
       Фазы этногенеза: I – подъем (скрытый + явный); II – акматическая; III – надлом; IV – инерционная; V – обскурация; VI – мемориальная (регенерация + реликт).
       Уровни пассионарного напряжения: 1 – жизнь тихого обывателя, адаптированного к биоценозу обывания; 2 – стремление к благоустройству без риска для жизни; 3 – поиск удачи с риском для жизни; 4 – стремление к идеалу знания и красоты; 5 – стремление к идеалу успеха; 6 – стремление к идеалу победы; 7 – жертвенность.
      Так, выделяется латентный период (когда люди еще не знают о своей новой силе); явная фаза подъема (этническое становление и формирование самосознания этноса); фаза акматическая, или перегрева (когда активность этноса исключительно велика до избыточности и в значительной мере тратится на самоаннигиляцию); фаза быстрого спада пассионарности, или фаза надлома (когда происходит интенсивный сброс пассионарной «энергии»); инерционная фаза медленного спада пассионарности, или эпоха «золотой осени» (когда этнос богатеет и наливается достатком); и, наконец, фазы обскурации и мемориальная (когда пассионарность почти вся растрачена и биосфера поглощает плоды прежних надрывов).
      Пассионарность возникает вследствие особой мутации людей, попавших под воздействие некоторого физического явления пока неясной природы. Это может быть, например, облучение с космоса, которое относительно тонкой полосой (шириной приблизительно 300 км ) наподобие лазерного луча достигает поверхность Земли и запускает процессы активизации всех людей, попавших под его действие. Это может быть и облучение, вырывающееся из недр Земли вследствие протекания там сложных радиационных и электромагнитных явлений. Так или иначе, такое воздействие возникает с непредсказуемой периодичностью и названо Гумилевым пассионарным толчком.
      Носителями пассионарности являются люди. У одних людей пассионарности больше, у других – меньше. Различение здесь производится лишь качественное, без уточнения количественных характеристик. Впрочем, на сегодняшний день в таком уточнении нет нужды. Достаточно принять саму концепцию, саму идею того простого и именно поэтому фундаментального факта, что одни люди способны к героическим подвигам и самопожертвованию (часто совершенно нелогичному с точки зрения большинства населения) ради некоторой идеи, а другие, живущие в тех же условиях и по внешним антропологическим данным совершенно неотличимые, на это не способны. А есть и такие, которые, будучи физически здоровыми, не способны даже прокормить себя, не говоря уже о каких-то значительных деяниях. В соответствии с этим Гумилев говорит о пассионариях, гармоничных личностях (обывателях) и субпассионариях (в сегодняшней жизни ими часто оказываются бомжи, побирающиеся подачками). Дальше нет необходимости пересказывать общие очертания теории Гумилева и будем предполагать, что читатель или уже знаком или ознакомится с ней самостоятельно.
      Надо сказать, что, будучи сторонником теории пассионарности, я не могу принять некоторые ее положения. Однако раскрытие этих расхождений в данной главе уведет в сторону от общей канвы повествования. В дальнейшем, где это будет необходимо, я постараюсь подробнее обсудить моменты «нестыковок» с великим ученым.
      Поскольку пассионарность определяет все, что связано с социумом, а именно последнее непосредственно относится к теме наших исследований, то дополнительно к активности полезно ввести его производный фактор, который можно назвать этно-социальным. Он самый обширный и содержит большое количество разнообразных моментов: этнические контакты, социальные подвижки, усиление или ослабление тех или иных общественных и государственных систем и т.п.
      Учет пассионарного фактора позволяет выделить во всем человеческом сообществе самые крупные и влиятельные суперэтнические системы, состоящие из нескольких этносов. Рассмотрим их ниже.
       Западный мир или Западная цивилизация: США, Канада, Австралия, Новая Зеландия, все европейские страны кроме России, Украины, Молдовы, Румынии, Белоруссии, Албании и Турции. Согласно Гумилеву, это довольно старый суперэтнос, получивший толчок для своего становления в конце VIII в. [2] и доживающий свои дни. Он характеризуется высокой степенью устроенности своего быта и экономики, богатым историческим прошлым, и, как правило, неприятием (вплоть до озлобленности) чужих мироощущений. В качестве принципа государственного устройства вот уже два века принимается т.н. демократия: разделение власти на законодательную, исполнительную и судебную ветви, выборность исполнительной и законодательных властей на короткий срок, наличие свободных средств массовой информации, влияние которых сопоставимо с каждой из трех узаконенных ветвей власти. В целом, государственная система управления Запада в ее нынешнем виде весьма размытая и потому слабая. Однако на сегодняшний день, видимо, это самый влиятельный суперэтнос. Такой парадокс объясняется просто. Во-первых, народы мира еще помнят былую способность Запада воевать. Во-вторых, большинство экономических рычагов управления (часто сводящиеся к одному рычагу – финансовому) контролируются компаниями США и Западной Европы. В-третьих, наличие единого центра, в качестве которого выступают США, позволяет Западу проявлять консолидацию при решении основных стратегических вопросов.
      В то же время невозможно не заметить явные процессы разложения в этих государствах. Например, рассмотрим факт размывания власти. Как уже говорилось, такое размывание именуется «демократией», формальная сущность которой сводится к учету мнений различных групп населения. Такая форма правления крайне выгодна тем группировкам, которые достаточно влиятельны, чтобы желать реальной власти, но недостаточно сильны, чтобы суметь захватить ее полностью и самостоятельно управлять, не особенно считаясь с другими. Собственно говоря, демократия возможна там и тогда, где и когда нет тотального лидера, которому безоговорочно подчиняется подавляющее большинство. Но отсутствие лидера означает отсутствие значительной по количеству такой группы людей, которая способна объединиться и если надо, пожертвовать собой ради достижения общей цели, и интересы которой озвучивал бы лидер. Выборность президентов и премьер-министров на ограниченный срок указывает на некоторую вялость людского сообщества, на отсутствие в нем центрального стержня, идеи, вокруг которой следовало бы объединяться. Внимание фиксируется лишь на относительно мелких задачах. Отсюда мы имеем стагнацию общества, отсутствие развития, в лучшем случае – постепенное поступательное развитие в экономических областях. Демократия западного образца возможна лишь там, где пассионарность невысокая.
      Периодическая смена лидера через институт выбора заставляет претендентов заниматься популизмом, работать на настроение большинства. Но ведь большинство всегда стремится меньше делать и больше иметь, большинство всегда мечтает о ленивой жизни и лишь обстоятельства заставляют его работать. Поэтому в демократических государствах происходит постепенное – от выборов к выборам – усиление роли обывателей и воцарение атмосферы благодушия. Эта тенденция противоположна жестким рыночным требованиям, предъявляемым к каждому отдельному человеку. Но когда все хорошо – зачем напрягаться? В итоге мы имеем развивающуюся быстрыми темпами наркоманию, в армии и на грязных работах – в значительной степени пришельцы из других суперэтносов, в науке – преимущественно направленность на решение практических вопросов, в искусстве – снижение стиля, и всюду – дух Голливуда, когда вместо единичных гениальных творений штампуется масса «симпатичных» поделок. Некоторые отчаянные пытаются противостоять этим тенденциям, но они – в явном меньшинстве и местное население их не понимает. Обывателям надо хлеба и зрелищ. А чего им еще желать? Все устроено. Как говорил Гумилев, удобно, но скучно.
      Несмотря на свою старость и достаточно глубокое разложение, Запад сохранил некоторые признаки агрессивности. Конечно, это далеко не то,
      что было, скажем, лет 100, 300 или 500 тому назад. Агрессивность Запада, преимущественно оформляемая через абсолютизацию демократического мировоззрения, направлена уже не столько на прямой захват территорий, сколько на идеологическое и экономическое закабаление других народов. Главным оружием у них становится пропаганда своих идей и взглядов на жизнь и подкуп средств массовой информации. Иногда им приходится использовать военную силу, но чем дальше, тем все больше эта военная сила сводится к массированным ракетным и бомбовым ударам и все меньше – к сухопутным действиям. Запад пока может «наказывать» и оставаться при этом в относительной безопасности, но вот ведение войн типа Первой или Второй мировых с его стороны (в том числе и со стороны США) представляется уже практически невозможными: слишком и североамериканцы и европейцы себя любят. С точки зрения обыденной жизни это, видимо, закономерно, но с точки зрения необходимости отстаивания своих стратегических интересов такие умонастроения непозволительны.
      Можно возразить: зачем рисковать своей армией в сухопутных операциях, когда современные виды оружия (в первую очередь ядерного) позволяют ставить на колени не самые слабые народы и государства, у которых нет аналогичного оружия? Возражение вполне законное, и оружие массового поражения является важной гарантией неприкосновенности Запада, его могущества как суперэтнической целостности. Но оно не играет роли нападающего оружия, а играет лишь роль устрашения, сдерживания. Главным нападающим оружием, повторю, у них является пропаганда, которая призвана морально разложить общество изнутри и создать в нем «пятую колонну». Кроме того, нельзя забывать, что любое оружие, в том числе и ядерное, является результатом экономической и научно-технической деятельности людей. Такое оружие уже становится доступным все большему и большему количеству государств и это расползание не остановить, хотя и можно несколько замедлить его темп. Однако принципиально проблему нераспространения оружия массового уничтожения это не решает. Со временем почти у всех государств оно будет в наличии. Тогда какой аргумент в решении споров станет сильнейшим? Ведь в случае угрозы получить ответный удар, Запад навряд ли решится применить свои технические средства. Это подтверждает исход Карибского кризиса. Известно, что президент США Кеннеди в критический момент не захотел рисковать и отказался от ядерной атаки на СССР, ему стало жаль несколько миллионов жизней своих сограждан, которые погибли бы от ответного удара. Такое человеколюбие похвально: все бы так! Но вот только при этом был обозначен факт того, что самое агрессивное государство Запада не способно на значительные жертвы ради тотальной победы. Куда уж там другим «цивилизованным» странам!