Клан быка

Леха, хмурясь, глядел им вслед. Ни черта не понять…

Почему они напали на немцев? Чтобы отбить его и самим получить назначенную награду вместо немцев?

Но тогда почему уходят, оставив живым и почти невредимым?

И почему сатир их не испугался, а как со знакомцами?… И…

— Бе-э-э! — брюзгливо заголосило за спиной.

Леха обернулся. Игроки были еще слишком близко, чтобы движок дал говорить нормально, но сатиру что-то приспичило сообщить.

Он взмахнул ручками над головой, сооружая невидимый кокошник. Ткнул пальцем в немцев. Нимбы у них вот-вот лопнут. Если добивать их, чтобы движок засчитал их смерти на твой счет, то надо поторапливаться…

— Бе-э-э!!! — повторил сатир куда требовательнее.

Да, и это тоже вопрос. Если у тех с «калашами» было что-то личное к немцам, могли бы просто забросать их гранатами. Чтобы с гарантией. Но были простые тротиловые шашки. А потом прострелили ноги, но добивать не стали… Как на автопилоте, Леха пошел на немцев. Даже ненависти к ним не было. Ничего. Лишь желание, чтобы кончилось раздражающее блеяние приставучего сатира.

И еще: это полдня без боли. К вышке-то теперь не подобраться будет…

Леха методично топтал их, одного за другим, и кровавые нимбы брызгали в морду призрачными каплями.

— Так их. Гоблинов нордических! — буркнул сатир. Теперь, когда живых игроков поблизости не осталось, движок перестал превращать слова в блеяние. — Чтобы жизнь медом не казалась…

Так же методично, как топтал, Леха стал высасывать из немцев кровь. Пусть движок игры начислит за каждого из них по максимуму смертельных пунктов… Сатир снова занялся своими ранами на ноге. Шкура затягивалась, но не так быстро, как обычно, — все-таки три пули в ногу словил.

— Да-а… — пробормотал он. — Кто бы мог подумать, что потопчут они тевтонов…

Пить не хотелось, и солоноватый вкус крови во рту становился все противнее и противнее. Но Леха заставил себя высосать последнего немца до последней капли. К вышке-то теперь не добраться…

В голове потихоньку прояснялось. Слишком много сразу всего свалилось. Тхели, сатир со своей чудовищной философией, эти немцы и неожиданное спасение…

— Да еще как потоптали-то… — все бормотал сатир. — Без потерь, а потом вчистую обобрали и оставили добить зверушке, которого тевтончики сами обещались убить да еще и других на пари вызывали задирать наперегонки!… Ха! На форуме натуральный бедлам будет…

— На форуме?… — пробормотал Леха, хмуро разглядывая сатира.

Вопросов было столько, что даже и не сформулируешь сразу. Вот хотя бы: откуда он знает, что там на игровых форумах творится?

И вел он себя с этими детьми Веселого Роджера… будто знает их, и неплохо…

Но ведь игроки не могут общаться с монстрами! Движок не дает этого делать!

Можно, конечно, попытаться это обойти. Придумать что-нибудь… Например, игроки делают огромный плакат с алфавитом, приносят его сюда, а сатир тыкает в него лапой, буква за буквой… Но когда?! Он же все время в этой долине сидит, а эти трое сюда первый раз наведались за все время!

— А откуда ты их… Как ты вообще…

— О-о-о! — закатил глаза сатир. Даже языком зацокал от разочарования. — Ты вообще где живешь-то? В России-матушке или как?

— В смысле?…

— В смысле, у нас в любой организации с самого начала есть все, что может понадобиться! Надо только не права качать и сопли на кулак мотать, а учить матчасть и читкоды! Понял?

Леха хмуро глядел на сатира.

Да, что-то тут было, какой-то подвох… Устроились ребята как-то. Еще бы понять, как именно…

— Н-да… — вздохнул сатир. — Без посторонней помощи глядеть в корень ты не можешь, я вижу? Ладно, давай по-простому, ребенка неразумная… От печки на пальцах… Знаешь, сколько хозяева игры платят модерам, которые следят за тем, что творится в игре? Меньше, чем стоит подписка двух америкосов! Теперь понял?

Сатир замолчал, разглядывая Леху. Леха хмуро пялился в щебенку под копытами.

— Слыхал, что такое статусная рента?

— Догадываюсь…

Взяточничество на марше. Даже здесь нашли, за что брать и с кого… Сатир покивал:

— Вот-вот. Модеры — они ведь тоже люди. А все люди — братья. И вообще, делиться надо! Только не до всех это доходит…

— А эти?

— Что?… — Теперь уже нахмурился сатир. — Кто «эти»?..

— Ну эти. — Леха мотнул головой на расщелину, куда ушла троица в песочных камуфляжах. — Они-то тут как?

— А, каперы…

— Кто?

— Каперы! Так их отряд называется.

— Каперы, — кивнул Леха. — Они-то тут при чем?

— А как, по-твоему, модер деньги будет получать?! — вдруг взорвался сатир. — Через кого модер будет свою ренту обналичивать, если не через них?!

— Так он им помогает, что ли?…

— Ну! А они потом делятся!

Леха раздраженно мотнул головой. Вроде только-только что-то начало складываться — и опять все рассыпалось! Потому что…

— А ты-то тогда зачем им нужен?!

— Не понял?… — Сатир выпятил челюсть, — Что значит «зачем нужен»?

— Ну зачем? Есть модер. Есть игроки. Модер им помогает, подсказывает, как и что им лучше… Разводящий, короче. А зачем им еще ты? Лишнее звено.

— А, вот ты о чем… — покивал сатир. И ухмыльнулся. — А подумать? У модеров дежурство — полсуток через двое. И кто будет помогать каперам, когда не его смена, а? Или прикажешь со всеми модерами подряд делиться? Вместо одного — с шестерыми?…

Леха опустил глаза.

— То-то же!

— Значит, пока его нет, ты…

— Ну наконец-то! Не все еще между рогов атрофировалось!

— А он тебе за это что? Уровень боли снижает?

— Уровень боли?… — Сатир хмыкнул. — И это тоже, конечно. Куда уж без этого… Но если честно, между нами, девочками… Уровень боли — это так, мелочовка. Эрзац удачи для потомственных хомо лохус. Для тех, кто только и способен, что наседками работать… Ну сам подумай! Сколько тот модер, которому Клык тебя заложил, смог вытянуть с твоего любимого помдепа за инфу, что ты здесь, в бычьей шкурке бегаешь? Ну, пару «франклинов». Ну, десяток… Мелочовка! Наш модер поумнее, будет играть по-крупному. Так… Выходит, и здесь все на старом добром «ты — мне, я — тебе».

И значит, те с «калашами» — вовсе не доброхоты. Не просто так защищали от тевтонов и поили теплой немецкой кровушкой…

— А я вам зачем? — спросил Леха.

Сатир щелкнул пальцами, нацелив указательный на Леху.

— Вот! Вот теперь тебя люблю я, вот теперь тебя хвалю я… Ну что? Кончили мы выдрючиваться и фигней страдать? Дошли до того, что лучше делом заняться? Тогда слушай, парнокопытное. И слушай внимательно.

Сатир присел на валун рядом с Лехой, и все его шутовские ужимки как корова языком слизнула. Заговорил серьезно, спокойно и размеренно:

— Скоро в нашу зону будут вводить новую технику. Ну и те, кто не дурак, собираются получить проценты по своей статусной ренте…

Чтобы подписчики игры не заскучали и не начали отваливаться на сторону, раз в неделю в игру вводится что-то новенькое. Каждый раз в новой зоне. В этот раз пришел черед седьмой зоны, и вводить будут не декоративную мелочь, а действительно важную вещь…

В «Генодроме» много чего продается и покупается: здания, одежда, оружие, инструменты, медикаменты, украшения… Но самое ценное не это.

Каждая из девяти игровых зон в поперечнике больше двухсот верст. Передвигаться пешком из одного конца в другой — то еще удовольствие. То на монстра напорешься, то на грабителей. А уж когда начинаются войны между кланами или целыми городами…

Побеждают те, кто могут быстрее перебрасывать свои войска по игровым территориям. Те, кто могут быстрее передвигаться.

Никто не хочет терять свои здания, фермы и рудники, и поэтому больше всего в игре ценятся машины.

Те, что попроще, — их собирают в игровых мастерских.

А если хочешь кататься побыстрее — ищи те машины, что вроде как остались с доапокалиптических времен, когда в этом мире были нормальные заводы. Шустрее всех военные джипы и мотоциклы…

Пока.

На этот раз в игру будут вводить несколько вертолетов, чудом уцелевших с прежних времен. В Гнусмас уже прибыл один из специальных игроков, нанятых администрацией игры. Актер, который изображает этакого мутанта-экстрасенса, способного чувствовать скопления древнего хай-тека… Старьевщик.

И он вроде как чувствует поблизости большое скопление старого хай-тека. Тщательно законсервированная военная база, про которую после апокалипсиса все забыли — а вот теперь он ее почувствовал. Огромный схрон с оружием. И — что важнее! — там есть несколько винтокрылых машин. Хозяева игры сделают из этого шоу, чтобы вызвать к игре интерес и привлечь новых подписчиков. Это будет большая гонка к схрону, уже разрекламированная по всей сети.

Лучшие команды профессиональных игроков, зарабатывающих на жизнь в сетевых играх, уже стекаются в «Генодром», в эту зону. В Гнусмас, поближе к Старьевщику. Готовят там себе аватар, покупают оружие и машины, чтобы рвануть наперегонки к древнему схрону, едва Старьевщик кончит шаманить и медитировать и точно прозреет, где именно расположен схрон, — это будет через три дня… На первых порах вертолетов в игре так и останется две-три штуки. Те, кому они достанутся, смогут перебрасывать войска раз в пять быстрее, чем сейчас, на машинах, и серьезно потеснят соседей. Главы кланов и президенты крупнейших городов «Генодрома» уже назначили свои цены. — Улавливаешь, рогатый? — прищурился сатир. — Несколько вертушек. Каждая — тысяч по тридцать «вашингтонов» минимум. И это не считая всякой мелочи вроде оружия и боеприпасов… Зарплата модера лет за десять.

Сечешь?

— Подожди! — Леха помотал головой.

Игра, конечно, может быть очень увлекательной, да… Но чтобы люди в трезвом уме и твердой памяти скидывались на нужды виртуальной армии, защищающей виртуальные здания в виртуальном городе, и покупали для этой виртуальной армии виртуальный вертолет — за самые что ни на есть реальные тридцать тысяч долларов?!

— Тридцать тысяч? Реальных долларов — за виртуальный вертолет?…

— Ох, дурачок… — вздохнул сатир. — Салажка ты рогатенькая, ну сколько раз тебе нужно объяснять, что покупают они не виртуальные вертолеты, а вполне реальное чувство власти? Вертолет — это лишь символ и средство.

— Ладно, ладно… — поморщился Леха.

Ему только дай волю, как начнет философствовать…

— Ну а раз ладно, то хватит трепа! Делом заняться не хочешь?

— Так до гонки же еще три дня…

Сатир нехорошо прищурился.

— Слушай, рогатый, ты правда такой дурак или изо всех сил прикидываешься?…

Сатир помолчал, разглядывая Леху. Словно собрался разглядеть это в бычьей морде аватары.

— Ну как ты поможешь каперам во время гонки-то?! — взорвался он. — Кроме них там будут лучшие команды со всей сети! Ты тут без году неделя, а они в сетевых играх просиживают больше, чем в реале! Они профи, они этим на жизнь зарабатывают! И неплохо! И что ты против них? В одиночку их всех перебьешь, что ли?!

— Но тогда зачем мы…

— Затем! Это официально вводить схрон в игру будут через три дня, а сам-то схрон уже готов. Отделу дизайнеров и программеров надо проверить, все ли с ним нормально, начальству показать-отчитаться, все такое… Чтобы не вышло накладок в самый последний момент, когда менять что-то будет уже поздно. Знаешь, сколько они в рекламу гонки вбухали? Так что где-то в нашей зоне уже появилось свеженькое подземелье.

— И ты хочешь, чтобы я помог каперам искать его?

— Нет. Это они тебе помогать будут.

— Они — мне?…

— Да! Они — тебе! А искать будешь — ты! — ткнул пальцем в Леху сатир.

— Но их же трое! Разделись и ищи, сколько хочешь! А я…

— Вот именно, что хоть сколько ищи, и все равно ни хрена не найдешь! Они игроки, понимаешь ты или нет?!

Сатир даже всхрапнул от избытка чувств, но взял себя в руки. Заговорил спокойнее:

— Для особо одаренных объясняю еще раз… Хозяевам игры нужно большое шоу ровно через три дня. И движок игры настроен так, что просто не даст игрокам найти схрон раньше срока. Если кто-то окажется поблизости, движок тут же перенесет схрон в другое место.

— А я?

— А ты — не игрок, ты часть антуража! И именно так движок игры тебя и расценивает — как подвижную часть антуража! Как своих… Чего от тебя прятать схрон? Что ты с ним делать будешь? Ты же монстр. И с игроками говорить не можешь… как бы… Ну? Теперь прозрело, рогатое? Нас с тобой для того в эту зону и распределили после обучалки, если еще не понял…

— А почему он сам, этот твой модер…

— Янус, — вставил сатир.

— Янус… — поморщился Леха. От избытка скромности местные модеры явно не мучаются. — Почему этот Янус сам не может найти схрон и сказать каперам? Ему же это проще некуда…

— Это как? — Сатир старательно задрал кустистые брови. — Самому осмотреть каждый клочок карты? Ты вообще как себе это представляешь, рогатый? Думаешь, у модеров у каждого свой отдельный кабинет, с комнатами отдыха, кофейными автоматами и личными массажистками? В игре девять зон! И еще дежурный координатор! Это десять человек живых душ, жадных и любопытных! И все скопом, в одной комнатке, друг у дружки на виду! Если кто-то начнет валять дурака, остальные ему мигом по ушам надают и начальству настучат… Они ведь тут должны утирать сопли каждому обиженному новичку. Если кто-то не продлевает подписку на игру, с них три шкуры дерут. Такие разборы полетов начинаются, что мама не горюй… Так что свободного времени у них — пять минут за дежурство. Успеть бы до толчка добежать, не то что карту штудировать…

— Но за три дня я тоже всю зону не обшарю.

— Всю и не надо. Дураку ясно, что схрон будет где-то в безлюдном месте. Пустыню тоже можно выкинуть — в песке подземелье не устроишь. Зато южнее Гнусмаса в пустыне есть здоровенное каменное плато, и пока там никаких достопримечательностей…

— Дизайнеры сделали себе задел на будущее?

— Угу, — кивнул сатир. — Так что где-то там схрон будет. Надо только внимательно это плато обшарить. А оно здоровое, зараза… Дня два возни.

Два дня возни… Ни на что не отвлекаясь…

— Не получится, — сказал Леха.

— Не по-онял? — мигом набычился сатир. — Бунт на корабле?!

Леха вздохнул.

Долги привык отдавать, а каперам теперь задолжал прилично. Но…

— Не смогу. Мне же надо ловить человек десять в день, иначе… — Леха поморщился. — Тут уж никакого внимания. Запросто пропущу ваш схрон. Раньше можно было одним махом затариться нефтяниками, но теперь там частокол, к ним не подобраться. Придется ловить одиночек в пустыне. А это… — Леха безнадежно помотал мордой. — Как я их найду? Придется бегать от Гнусмаса. по их следам… Пока за ними, пока обратно к Гнусмасу… — Леха вздохнул, покачал головой. — Часа три на каждого, В лучшем случае. Так что…

Сатир, все больше хмурившийся — но не зло, а как-то подозрительно-недоверчиво — хрюкнул от смеха.

— Тьфу ты! Я-то думал… Ты со мной так больше не шути, рогатый, ага? У меня нервы не железные… Для тех, кто в танке, повторяю еще раз: рация — на бронетранспортере! Ты с компьютерами как? Дружишь?

Леха пожал плечами:

— У нас вооруженный нейтралитет. Они не трогают меня, я не трогаю их.

— Угу. То есть совсем не дружишь… Этхорошо-о… — протянул сатир.

Потер кольцо в ухе. О чем-то задумавшись. Вдруг стрельнул глазками по Лехе, и в этих хитреньких глазках…

— Что? — напрягся Леха.

Сатир крутанулся вокруг себя на одном копыте, а когда снова оказался лицом к Лехе — это был уже не сатир. Тоскливая морда, пронзительный взгляд куда-то вверх, в самое небо, стиснутые у груди ручки…

— Пестрая корова! — завыл сатир в это равнодушное небо, и в его голосе звенели слезы. — Слышишь, пестрая корова?… Это я, старый и грязный сатир зову тебя, пестрая корова! — все выл он.

Старый бездомный пес с разорванным ухом, которого поманили сочной костью, вели через полгорода, но оставили ни с чем. Лишь рассмеялись в обнадеженные глаза и пнули под хвост.

Леха ошалело глядел на него. Этот голос… И взгляд…

Самому реветь хочется… А сатир, не замечая ни Леху, ни долину, ничего вокруг, все выл и выл, отчаянно взывая в равнодушное небо: — Пестрая корова! Услышь меня, пестрая корова! Совсем заели невзгоды твоего рогатого Крошечку-Хаврошечку, никак…

Он вдруг осекся и опустил взгляд на Леху.

— Тьфу, дикарь невежественный… — сказал сатир своим прежним глумливым голосочком. Вся печаль и тоска слетели с него, как мимолетное наваждение. — Савсэм дыкий. да? Шуток с переводом панимаешь, да? А-а… — махнул он на Леху.

Опять Придуривался, сволочь! Но…

Но как придуривается… Леха сглотнул комок, все стоявший в горле. Черт возьми, сам чуть не заревел в голос, на него глядя!

Чем же он занимался прежде, до того, как оказался здесь? И за что попал сюда?…

А сатир тяжело вздохнул — и вдруг расплылся в дурацкой улыбке. Сделал оборот на одной ножке, другой взбивая воздух, словно танцевал какой-то старинный шутовской танец, только пестрого трико и треххвостого колпака с колокольчиками не хватает. Хлопнул в ладоши и рассыпался каскадом изысканных полупоклонов и расшаркиваний, помахивая рукой так, словно в ней была шляпа с роскошным пером.

— Вуаля! — объявил сатир. Его ручка уже не сжимала край невидимой шляпы, а указывала на Лехину ногу. — Принимай подарочек, рогатое.

На левой передней ноге, прямо над копытом, блестел тонкий золотой браслет.

— Ну чего молчишь? Как тебе ржавчинка?

— Это…

Леха сглотнул. Еще раз оглядел браслет. Поднял взгляд на сатира — на золотое кольцо в ухе, которое он так любит тереть, при этом словно провалившись куда-то в себя… или прислушиваясь к чему-то.

— Угу, — кивнул сатир. — Ну не стой как истукан! Стукни копытцем, парнокопытное, чтобы козленочком не быть!

Леха поднял правую ногу, потихоньку потянулся копытом к браслету… и дернулся назад, оступаясь на щебенке. Едва копыто коснулось браслета, как все вокруг — сатир, валуны, щебенка, подъем к скальной стене с черной щелью прохода — почти пропало за светящимся пологом.

Огромная карта. Пустыня, подернутая крошечными складочками дюн. Голубые пятаки озерец, металлический мох Блиндажного леса, скальная стена, Изумрудные горы… Голубой светлячок нефтяной вышки… Едва различимое скопление крошечных домиков, лавочек и складов Гнусмаса, поверх которого, как болезненная сыпь, сотни зеленых точек. И по всей карте этих зеленых точек еще множество. Тут и там зеленеют, только не так плотно, как в Гнусмасе…

Вверху и с боков карты — кнопочки, пиктограммы, менюшки…

И все пропало.

Снова лишь привычные валуны да глумливая морда сатира.

— Сильнее щелкнешь, дольше провисит, — сказал сатир. — Ну? Со схроном все понял?

— Почти.

Потому что если этот Янус сделал сатиру такую программу, то…

— Почти?! — возмутился сатир. — О господи! Ну что еще-то тебе не ясно, двурогое?!

— Почему твой Янус не может сделать программу, которая прямо в движке игры найдет, где расположен схрон?

Сатир захлопал глазами, словно отказывался поверить в услышанное.

— Кто, Янус?! — наконец обрел он дар голоса, расплываясь в ухмылке.

— Да… А что? — осторожно спросил Леха.

Тут уж лучше тихонько и осторожно, когда в компьютерах разбираешься чуть лучше, чем в биржевой игре, — никак.

— Нет, ну ты ляпнешь так ляпнешь! — восхитился сатир. — Программу… Прямо в движке… Ау! Прием! — Он пощелкал пальцами перед Лехиной мордой. — Ты чего, всерьез думаешь, что сюда за дюжину «франклинов» валом повалят продвинутые хакеры? Чтобы сидеть по двенадцать часов в день, вперившись в монитор, и вытирать сопли обиженным америкосам, судорожно вспоминая азы английского?

— Но эта программа…

— Программа! — скривился сатир. — Надергать блоков из чужих прог и втиснуть в стандартный интерфейс — это программа? Так и я могу!

Леха уставился в щебенку под ногами. Иногда даже хорошо, что бычья аватара. Не пунцовеешь до ушей.

— Это все стандартные блоки, и основа тоже стандартная, — сказал сатир, смягчившись. — А движок игры — на заказ делали. Его просто так не распотрошишь. Понимаешь?… Ладно! Плато видел?

Леха вздохнул, еще раз коснулся браслета. На этот раз щелкнул посильнее, чтобы карта провисела дольше.

Хм… Оказывается, южнее Изумрудных гор есть небольшой городок…

— Эй, не спать! Южнее Гнусмаса и чуть западнее. Видишь?

Там шелковые складочки барханов сходили на нет, переходя… на карте это выглядело как кусок бурой наждачной бумаги. Такое же шершавое.

—Угу.

— Ну вот, тебе туда. Ну все, что ли? Пошел?

— Да. Только…

Леха закусил губу. Спросить? Или, может, не стоит? Сообразительный он, этот однорогий…

— Ну что тебе опять не так?

— А другие модеры ничего не узнают? Наверняка где-то записывается все, что делают и говорят игроки… И мы. Вот сейчас. Или когда ты говоришь с Янусом или с каперами…

— Расслабься! — отмахнулся сатир. — Свою задницу лишний раз подставлять наш Янус не будет, так что насчет логов не переживай. Все, что касается наших с тобой разговоров, стирается, не дойдя до общей базы данных. А подслушивать монстров в реальном времени… Не. На каждой зоне одновременно дежурит по одному модеру. Им и так работы хватает, чтобы еще лезть в соседние. Не до того им…

— Это точно?

— Точно, точно! Все, хватит трепа! Пошел!

Леха не возражал. Послушно поплелся к расщелине. Потому что если все логи стираются… Теперь можно и на поиски схрона. И кое-куда еще…

Опять дюны, с длиннющими утренними тенями. Ветер сгоняет с гребней дюн песчаные смерчики…

Опять.

И, кажется, надолго?

Теперь. Без Тхели и даже без надежды на нее…

Леху передернуло.

Ноги сами понесли на север, к Изумрудным горам.

…Зеленые глаза, с искорками надежды — робкой-робкой, готовой развеяться без следа…

Она ждет.

Обещал ей — обещал уверенно, гарантированно. Поддерживая огонек надежды — возможно, последней надежды, на которую она способна…

…Золотистые волосы, дурашливая улыбка — и отчаяние, затаившееся под озорными искорками в глазах…

Леха встал. Щелкнул по браслету.

Карта вспыхнула перед глазами — со складочками дюн в пустыне, от которых рябит в глазах, с муравейником Гнусмаса, с сотнями зеленых огоньков игроков…

Вон три близко-близко друг к другу, почти слились в одну яркую точку. Двигаются быстро, даже на этой карте заметно. От северного прохода в скалистых горах — к Гнусмасу. Спасители с Веселым Роджером на рукавах. На машине, похоже… Спешат в Гнусмас продать запасы немцев и их мотоциклы? Монстры не так заметны, но тоже есть на карте — блестящие угольно-черные точки.

Вон три в Блиндажном лесу, тоже очень близко друг к другу, почти слившись в одну блестку поярче. Клык, черноухий и альбинос.

И три черные точки в Изумрудных горах. Две рядышком, а одна сильно западнее, на краю пустыни… Алиса? И сейчас она ждет. Ждет, когда придешь и скажешь, что с Тхели все получилось лучше некуда, что нашел ее друзей…

Леха шагнул туда — но встал. Южнее Блиндажного леса, между голубыми блестками озер, еще одна черная точка. Сатир. Очень внимательный и… умный? Черт его знает, умный ли он на самом деле. Но пройдоха и проходимец тот еще. А главное, у него тоже есть карта, на которой все видно. Например, черную точку у скальной стены, которая замерла, раздумывая, куда идти. К плато, искать схрон, как договаривались, — или южнее, к Изумрудным горам, где…

Черная точка — Алиса? — смещалась на север, навстречу.

Ждет. Извелась вся, наверно, от ожидания. А может быть…

Леха уставился в песок под ногами. Может быть, уже догадалась, что раз не прибежал рано утром к ней, радостный и веселый, то…

Держится еще? Или последняя надежда вот-вот умрет?

…Зеленые глаза — расширившиеся, неподвижно уставившиеся на Куча… уперлась спиной в камень и остановилась… даже не пытаясь сопротивляться, лишь скулит от боли, лишь пытаясь закрыться еще целым крылом, спрятаться за ним…..

Леха повернул на юг, к Изумрудным горам…

— Эй!

Леха вздрогнул и закрутился на месте, и только потом узнал голос — знакомый, но чуть искаженный.

— Ну чего стоим? — брюзгливо сказал сатир. — Сколько ты тут еще будешь топтаться?!

Звук шел будто изнутри головы. Странное ощущение. И еще — какой-то едва-едва слышный звук в паузах между словами сатира…

— Иду, иду… — пробормотал Леха.

Скрипнул зубами, повернул на юго-запад и пошел к плато, потихоньку разгоняясь.

Странно, непривычно…

Все время по ночам бегал, в темноте. А днем пустыня — совсем другая. Нет того гнетущего одиночества и пустоты вокруг — наоборот, хочется закрыться от всего этого слепящего и давящего со всех сторон.

Сверху — яркая синева, режущая глаза. Но опустить глаза не выход, песок еще ярче. Не говоря уж о солнце за спиной. Печет в спину и круп так, словно на хвост привязали духовку и тащишь ее вместе с собой…

Черт возьми, лучше бы и дальше только по ночам бегал! Солнце поднималось все выше, и от утренней прохлады не осталось и следа.

Сильнее всего припекало круп, но и плечам и спине досталось — стальные наросты раскалились и жгли кожу. Жара наваливалась душной волной, от которой звенело в голове…

Леха щелкнул по браслету — хоть как-то отвлечься от жары!

Перед глазами вспыхнула карта. Складочки дюн в пустыне, от которых рябит в глазах. Муравейник Гнусмаса с сотнями зеленых огоньков игроков…

Теперь можно не спеша — куда спешить-то? до плато еще полчаса ходу минимум! — разглядеть карту…

Леха сглотнул и пошел медленнее, переставляя ноги только по инерции.

На миг перестав обращать внимание на палящее солнце, забыв про то, куда и зачем бежал…

Вот Гнусмас, кишащий зелеными огоньками игроков, расползающихся вокруг города, как муравьи вокруг муравейника. А восточнее города… как раз на прямом пути от

Гнусмаса к скальной стене… еще одна зеленая точка, но эта куда ярче остальных. А если присмотреться, то распадается на четыре обычных.

Группа игроков на машине. И, скорее всего, не просто группка — а команда! Одна из тех, что стекаются со всей сети в эту игру, в эту зону в ожидании большой гонки. Осваиваются, привыкают, разминаются… И тут… Чертово объявление, гребаный помдепа!

Леха совсем остановился, поеживаясь и забыв про жару.

Вглядываясь в карту. Если на машине, то должны быстро двигаться.

Так и есть! И смещается эта яркая точка из четырех обычных именно на восток. К скальной стене, к северной расщелине. И…

Вон и еще одна команда охотников, дальше в пустыне!

Эти куда восточнее, почти на полпути к скальной стене!

Черт бы их побрал! Если они дойдут до северного прохода и если это команда профессиональных игроков… Если они идут по объявлению, то у входа в расщелину они заметят следы, повернут и пойдут по ним. Быстро нагоняя на машине…

И сейчас не ночь. Не спрятаться. И финты со следами теперь не помогут — когда видно все вокруг до самого горизонта!

Черт, черт, черт! И что делать?

Карта погасла, и Леха тут же врезал по браслету на ноге. Снова вспыхнула карта.

Еще восточнее в пустыне — яркий огонек из трех зеленых точек. Каперы. Уже почти поравнялись с ближайшей командой, но, кажется, пройдут южнее, так и разминутся… Черт, если бы им сказать!

Сатир может с ними общаться. Но как сказать сатиру?! Леха поднял глаза выше — над картой и вокруг нее куча разных кнопочек и пиктограммочек. Но какую из них нажать, чтобы вызвать сатира… Черт возьми! С этими кнопочками можно до вечера разбираться!

— Ну чего опять встал?! — возник прямо в голове брюзгливый голос сатира.

Господи! В кои-то веки хоть какая-то польза от его навязчивости!

— На карте! — тут же откликнулся Леха. — В пустыне!

— Да? — напрягся сатир. — Сейчас… Ну и?… Что-то не вижу ничего страшного…

— Там две команды! Кажется, охотники! И идут по объявлению на меня. Если они доберутся до прохода, а потом по моим следам…

— А, это… — поскучнел сатир. Фыркнул: — Не…

— Что «не»?!

— Не дойдут.

И голосочек у сатира — спокойный-спокойный, уверенный-уверенный. Будто по сто раз все у него просчитано. Ну и что же он задумал? Почему они не доедут?

— Каперы? — уточнил причину Леха.

— Не-а. Форум.

— Форум?…

— Форум игровой! — раздраженно сказал сатир. — Доброжелатели уже раструбили, как каперы тевтонов сделали. Народ уже все это обсасывает. Пошли волны, полетели слюни… Сейчас шухер и до этих дойдет.

Леха уже и сам видел. Та команда охотников, что была в центре карты, не двигалась. Хотя посреди пустыни и поблизости никаких достопримечательностей, а до каперов слишком далеко, чтобы их заметили… Первая команда, поближе к Гнусмасу, тоже остановилась.

— Ну? — сказал сатир. — Видишь?

Те, что в центре пустыни, теперь двигались. Но не на восток, к скалам, а на запад, обратно к городу.

— Не хотят, чтобы как с немчиками вышло… — прокомментировал сатир. — Они, бедненькие, даже не представляют, на каком волоске со смертью разминулись…

Да, каперы от них совсем близко. Если решат засаду устроить…

— Они их не видят? — спросил Леха. — У них нет карты?

— Да карта-то, наверно, есть, — пробурчал сатир. — Раз команда профи-игроков, то должна быть и карта, они ребята зажиточные. Только не такая, как у тебя. Слепая. Только местность, и все. Ни игроков, ни нашего брата монстра…

У нас-то с тобой копия модерской карты. А у них типа натуральная. Бумажная раскладушка, купленная за местные тугрики… Ну ладно, все! Теперь ноги в руки, и марш к плато, спасенная бесприданница!

— А если…

— К плато, бегом! — рявкнул сатир. — Все, конец связи! У меня гости!

У южного прохода в стене зеленели две точки. Наверно, пришли из того городка, что к югу от Изумрудных гор. Олд Волт.