Глава 15

В следующие недели судьба Элли повернулась к лучшему. Сэр Чарлз написал, что теперь главные подозреваемые в убийстве — костюмерша актрисы и ее любовник. Оказывается, Луиза Доде сняла со счета в банке крупную сумму. Пропали не только деньги, но и особо ценные ее украшения. Кто-то вспомнил, что костюмерша носила принадлежащую актрисе брошь.

Элли и Робби сидели в кабинете Джека. Он прочитал им письмо посла, сложил его и запер в ящике письменного столе.

— Мне не нужно вам объяснять, что это ничего не решает. Костюмерша только подозревается в убийстве. Она не признана обвиняемой.

— Тогда почему ее считают главной подозреваемой? — покачал головой Робби. — Из наших показаний, отправленных сэру Чарлзу, полиция должна знать, что я был на месте преступления. Если бы я был полицейским, то для меня это было более важным, чем брошь на платье костюмерши. Всем известно, что Луиза могла ее просто подарить девушке.

— Верно, — сказал Джек, — но дело в том, что костюмерша и ее любовник исчезли. Никто их не видел после убийства. Вы тоже сбежали, но потом по доброй воле дали показания. Это говорит в вашу пользу. К тому же там сэр Чарлз. Он на вашей стороне, поэтому полиция понимает, что им нужны веские причины, чтобы обвинить вас. Сэр Чарлз проделал огромную работу, чтобы повлиять на Веллингтона.

Элли вдруг почувствовала, что это выше ее сил. На глаза навернулись слезы.

Робби неловко похлопал ее по плечу.

— Ну-ну, сестренка. Не надо так. В конце концов все кончится хорошо. — Он принужденно засмеялся. — Неужели мы не докажем мою невиновность, если на нашей стороне сэр Чарлз и Джек? Скажите ей, Джек.

— Я предпочту сказать, — с улыбкой ответил Джек, — что если с вами Элли, вам не о чем беспокоиться.

Элли улыбнулась сквозь слезы. Робби поднялся.

— Я хочу поблагодарить вас, сэр, за все, что вы для меня сделали. И если я могу что-нибудь сделать для вас, только скажите.

— Тогда слушайтесь своего учителя и сосредоточьтесь на предстоящем экзамене по греческому языку.

— Я буду стараться.

Оставшись наедине с Джеком, Элли спросила:

— Ведь это хорошие новости, Джек?

— Похоже, да.

Этот сдержанный ответ не слишком ее удовлетворил.

— Вашему другу Брэнду Хамилтону не придется продолжать расследование? Я хочу сказать, что в этом нет смысла.

Его хмурое выражение исчезло.

— Ничто не свидетельствует, что вам с Робби грозит какая-то опасность. Кажется, я ошибся в своих предположениях.

— Какое облегчение! — Элли встала — Для меня у вас нет мудрого напутствия, как для Робби?

Джек переплел пальцы, потом посмотрел на жену.

— Как раз есть. Пришло время вам выйти в свет. Не пугайтесь. Это не страшнее, чем для Робби сдать экзамен по греческому. Я и для вас нашел хорошего учителя.

Она ушла, а Джек сидел за письменным столом, глядя в пространство, и лениво барабанил по столу пальцами. Несмотря на то что он сказал Элли, его терзали дурные предчувствия, но он ничем не мог их подтвердить. Наоборот, все им противоречило. Больше никаких нападений, никто не вламывался в бывшее жилище Элли, никто не шпионил за ней и Робби. Разумный человек смирился бы с этим.

На поле сражений офицер, который слишком доверял очевидному, мог привести своих солдат в западню. Джек не хотел допустить, чтобы это произошло с Элли.

Лучше перестраховаться. Расследование будет продолжено.

Учителем Элли оказался друг Джека Эш Денисон. Он был настоящим денди и знал, как вывести даму в свет. Элли сначала тревожилась, что к ней станут относиться с пренебрежением. Но когда Эш представил ее одному из своих друзей, всеми признанному щеголю Браммелу, который прошелся с ней на виду у всех в антракте спектакля в Королевском театре, Элли поняла, как ей повезло с наставником. Браммел по какой-то непонятной причине пользовался огромным влиянием. Одно его слово могло вознести леди или навсегда повергнуть в прах. Элли была одной из немногочисленных счастливиц, удостоившихся его доброго слова.

Стараясь изо все сил, она все-таки не могла одолеть тревоги. Графине Роли полагалось быть модно одетой. Люди следили за каждым ее движением. Элли знала, что некоторые только и ждут, когда она допустит промах. Страстное желание не опозорить Джека заставляло ее стремиться к успеху.

И дело не только в гордости. Общаясь с Джеком, она поняла, что действие говорит громче слов. Когда Элли перебирала в памяти все, что Джек сделал для нее и Робби с того момента, когда они кометой ворвались в его жизнь, она испытывала чувство вины. Ведь порой она сердилась на него из-за того, что он скуп на слова. Пожалуй, Джек был не столько скуп, сколько прямолинеен.

Элли хотелось все начать сначала. Она повела бы себя по-другому, и теперь их не разделяла бы запертая дверь. Ей всего лишь надо пригласить его войти. Она готовилась сделать это, стараясь продемонстрировать ему своими действиями, что ей трудно облечь это решение в слова. Она давно отперла дверь. Почему бы этому бестолковому мужчине не повернуть дверную ручку?

Элли точно знала, что, если подружится с Каро, это порадует Джека. Но это легче сказать, чем осуществить. Каро не делала секрета из того, что предпочитает Френсис. Опасаясь отказа, но все-таки не без надежды, Элли пригласила Каро прокатиться вместе с ней и Эшем в парке.

Они стояли на лестнице. Элли уже была одета к выходу. Каро отскочила как ужаленная.

— Кататься?! С вами? — Голос Каро дрожал.

— Править будет Эш, так что вы окажетесь в полной безопасности.

— А как же Френсис?

— Что с ней? — с упавшим сердцем спросила Элли. Она уже жалела, что не поехала одна.

Каро была хорошенькой девушкой с нежным цветом лица, большими выразительными глазами и темными, вьющимися от природы волосами. Но в этот момент она не казалась Элли миловидной. Сейчас она походила на маленькую ведьму.

— Вы никогда не займете ее место, — заявила Каро, — ни в сердце Джека, ни в его доме. Вы смогли хитростью вынудить моего брата жениться на вас, но не ждите, что мне это понравится.

— Значит, нет? — Элли поправила перчатки. — Какая жалость! Браммел надеялся познакомиться с вами. Ну что ж, значит, в следующий раз.

Эша не обмануло ее напускное веселье.

— Похоже, Френсис вновь взялась за старые трюки?

— Какие? — полюбопытствовала Элли.

— Она настоящая королева пчел. Они всегда жалят соперниц до смерти. Такова уж их природа.

Элли, повернувшись, посмотрела на него.

— Вы очень проницательны. Но меня ужалила не Френсис.

— Значит, Каро? Элли вздохнула:

— Каро привязана к Френсис и, кажется, думает, что я представляю угрозу для ее любимицы. Конечно, она ошибается.

— Нет, Элли, это вы ошибаетесь, — рассмеялся Эш. — Дни власти Френсис сочтены, и она ничего не может с этим поделать. Каро тоже знает это, но пока не готова смириться.

Задумавшись над ответом, Элли смотрела, как Эш объезжает чей-то фаэтон.

— Когда в прошлый раз одна королева пчел невзлюбила меня, я покинула улей. — Элли думала о Доротее. — Больше я этого не сделаю.

— Так-то лучше, — улыбнулся Эш.

Ей предстояло дебютировать в свете, а у нее не было платьев, соответствующих графскому титулу. Это означало, что надо пополнить гардероб. Джек был счастлив отдать это дело в умелые руки Эша. Тот слыл специалистом в дамских нарядах. Джек же не имел об этом предмете ни малейшего понятия.

Поэтому несколько дней спустя Элли направилась к мадам Клотильде, самой известной лондонской модистке, в открытой коляске, которой правил Эш. Отправься она с визитом к модистке с другим джентльменом, пересудов бы не избежать, сказала ей бабушка Джека. Но к Эшу было принято обращаться за советом. И ей повезло, что Эш предложил ей стать наставником в делах моды.

Заведение мадам Клотильды находилось на Найтсбридж-роуд. Это был второй визит Элли. В первый раз они с Эшем выбрали фасоны и ткани для необходимых платьев: утренних, дневных, для прогулок, для кареты и, разумеется, бальных. Перечень был бесконечен. Элли стыдилась тратить столько денег, но все это делалось по настоянию Джека. По его словам, он верил, что Эш его не разорит. Больше того, тему дамских мод Джек находил смертельно скучной, а поскольку шла парламентская сессия, он считал своим долгом время от времени появляться в палате.

Эш над этим посмеивался. Он полагал, что нет ничего скучнее, чем сидеть в палате лордов, когда реальная работа парламента проходит в палате общин. Гораздо приятнее помочь выбрать туалеты хорошенькой женщине.

Оставив коляску на конюха, они вошли в дом. Клиенты обычно приезжали к модистке к назначенному часу, поэтому ждать им не приходилось. Мадам Клотильде было слегка за сорок, она была лучшей рекламой своего искусства. Серебристые волосы обрамляли благородное лицо. На ней было платье насыщенного цвета лаванды, подчеркивающее гибкую фигуру. Модистка старалась угодить, но не была навязчивой. Ее французский акцент, за долгие годы, проведенные в Англии, ставший совсем слабым, был приятен для слуха.

Мадам Клотильда проводила их наверх, где две помощницы разложили платья, которыми Элли придется обходиться несколько недель, пока не будет готов остальной гардероб.

Элли замерла как завороженная, переводя взгляд с одного восхитительного платья на другое. Эш с помощью модистки выбрал цвета, подчеркивающие ореховые глаза Элли и темно-рыжие волосы, — оттенки зеленого, слоновой кости, красновато-коричневого и золотого. И никакого серого цвета. Элли представила, как Джек восхищенно смотрит на нее, потрясенный тем, каким прелестным созданием она стала. Эш пристально смотрел на нее.

— Я организовал маленькую вечеринку, — сказал он, — с Каро и бабушкой Джека. Мы пообедаем с ними в отеле «Кларендон». Не беспокойтесь из-за Джека. Он на долгие часы застрянет в палате лордов.

— Обед?! В «Кларендоне»? — Отель был известен ей своей репутацией. — А это не рискованно, Эш?

— Чепуха. Разве вы не поняли? Там будут почтенная вдова и Каро. О, я, конечно, пригласил и Робби. Но его приятель Милтон сейчас в Лондоне, и они договорились пойти с друзьями в театр.

— А как же Френсис?

— Я не стал ее беспокоить приглашением. У нее собирается литературный кружок, разве вы забыли? — Глаза его блеснули.

Губы Элли дрогнули.

— Как вы уговорили Каро?

— Я пообещал, что там будет Браммел. Почему вы перестали улыбаться?

— Я одета неподходяще для этого события.

— Вот за этим мы и здесь, — терпеливо объяснил Эш и повернулся к модистке: — Начнем, мадам?

К тому времени, когда можно было ехать, у Элли голова шла кругом. Эш и модистка обсуждали ее и вертели, как манекен, у которого нет собственного мнения. Но ее возмущение было недолгим. Как может женщина возражать, когда о ней говорят в таких приятных выражениях.

— Какое удовольствие одевать даму с такой прекрасной и пропорциональной фигурой. — Это модистка.

— Этот абрикосовый оттенок удивительно ей идет. Он оттеняет цвет лица. — Это Эш.

— А вот волосы… слишком длинные. — Снова мадам Клотильда.

— Я с вами не согласен. Но стиль слишком строгий. Давайте немного смягчим у лица. Где ножницы? — возражает Эш.

— Но… но… я всегда так причесываюсь, — попыталась вставить слово в их диалог Элли.

— Ах! — воскликнула мадам, когда Эш распустил волосы Элли. — Какой цвет. Какие густые, шелковистые! Настоящая корона. Вы правы, мсье. Они не чересчур длинные. Это ее лучшее украшение.

Все это опьяняло Элли, которая последние годы провела в тени особ более ярких, чем она сама. Не то чтобы ее это задевало. Внешность и наряды никогда высоко не ценились в ее семье. Элли задумалась, что бы сказали ее родители, если бы сейчас увидели ее.

Она сомневалась, что они заметили бы перемену, но одобрили бы ее желание поддержать репутацию мужа.

Эш встал сзади нее и посмотрел в большое зеркало.

— Все готово к выходу в «Кларендон»?

На ней было кремовое платье из тонкого газа, сшитое по последней моде, с низко открытым лифом, высокой талией и пышными рукавами. Внимание к деталям делало его необычным. Вырез и подол были украшены крошечными бутонами роз, вышитыми золотой ниткой.

Когда Элли молча кивнула. Эш накинул ей на плечи абрикосового цвета мантилью. Модистка подала ей шляпку с атласными лентами в тон накидке.

— Скажите, Эш, как вы убедили Каро променять литературный вечер у Френсис на обед со мной?

— Я же вам сказал. Соблазном встретить Браммела, чем же еще?

— Вы настоящий интриган, — пробормотала Элли и рассмеялась.

— Я никогда этого не отрицал.

Наряды были уложены и упакованы. Одно платье надо j было подшить, но Элли уверила модистку, что ее горничная Элис настоящая мастерица и прекрасно с этим справится.

Поблагодарив мадам Клотильду, они отправились в «Кларендон».

Глава 16

Джек сидел у себя в кабинете с учителем Робби, когда Элли вернулась домой. Он слышал ее веселый смех и голос Эша, когда они прошли мимо двери в кабинет. Он пытался сосредоточиться на том, что говорил ему мистер Барри, но не мог проникнуться проблемами Робби в греческой грамматике. Все это он уже слышал. Кроме того, его ум был занят другими мыслями.

Он взглянул на часы. Элли не ждет его дома в это время. Он ушел из палаты лордов пораньше с мыслью пойти с Элли в театр, только вдвоем. Но дворецкий сказал, что никого нет дома, за исключением Френсис, у нее в гостиной собрался литературный кружок. Джек воспринял это как предупреждение и закрылся у себя в кабинете ждать с иссякающим терпением, когда жена вернется домой. Там и застал его мистер Барри, зайдя взять книгу для Робби.

Элли провела с Эшем почти пять часов. Было бы не так скверно, если бы они вернулись домой засветло. Но сейчас февраль. Темнеет рано, уже зажгли свечи. Где они были? Чем занимались? И почему он ведет себя как угрюмый школьник? Он же сам настоял на этих выходах. Джек знал, что они совершенно невинны. Его задевало то, что с Эшем Элли проводит больше времени, чем с ним. Мужу следовало бы хоть немного времени проводить наедине с женой. Но они не оставались одни, если не считать утренней верховой прогулки в Гайд-парке. Да и то они едва обменялись несколькими словами. Элли с лошадью разговаривала больше, чем с ним.

Джек обладал живым воображением. Когда он видел, как Элли ласкает Черныша, поднимается и опускается в седле, перед его мысленным взором возникли жаркие картины. На этом не кончилось. Он как зачарованный смотрел, как она, откусив кусочек печенья, изящно слизывает крошки с губ. Такие моменты возникали постоянно. Кажется, Элли не понимает, что сводит его с ума.

Если бы Джек знал, чем обернется вынужденный целибат, то никогда бы не отдал ей ключ и не произнес злополучных слов. Ему не нужно приглашения, чтобы войти в ее спальню. Он ее муж, а у всякого мужа есть права.

Джек не хотел воспользоваться своим правом. Он хотел, чтобы в его постели была желанная и желающая его женщина. И несмотря на отсутствие возможности побыть с ней наедине, он чувствовал, что дело потихоньку сдвинулось с мертвой точки. Элли смеялась его шуткам, прислушивалась к его мнению и, казалось, искренне радовалась, когда он был рядом. К тому же он знал, что она женщина пылкого нрава. Как долго сможет она сопротивляться собственной природе?

Перед его лицом мелькнул лист бумаги, и Джек поднял глаза на мистера Барри. Вышедший в отставку школьный учитель с прекрасными рекомендациями был так востребован, что мог уделить Робби только час или два в день.

— Вероятно, это объяснит, что я имею в виду, — продолжал свою речь мистер Барри. — Если Робби справился с сослагательным наклонением, то мы сможем перейти к желательному наклонению в греческом я зыке.

Джек посмотрел на бумагу, составленную Робби для учителя. Сам он едва помнил греческий алфавит. Что уж говорить о спряжении греческих глаголов! Он не мог удержаться от жалости к Робби. Для мальчишки, должно быть, это на-t стоящая пытка. Если бы Элли всем сердцем не стремилась к тому, чтобы брат получил университетский диплом, Джек бы посоветовал Робби бросить эти мучения. Есть масса способов зарабатывать на жизнь и без диплома. Джек все-таки имеет влияние. Он бы ему помог.

— Оставьте это мне, — сказал он учителю. — Я прослежу, чтобы Робби с этим справился.

— Ему нужно помочь, — с сомнением сказал мистер Барри.

— Это не проблема. Он заметил, как в глазах наставника мелькнуло уважение.

— Не многие джентльмены помнят греческий, — сказал мистер Барри. — Приятно сознавать, что есть такие, которые ценят то, что дали им мы, учителя.

— Именно так.

Джек не видел необходимости поправлять ошибочное мнение мистера Барри или упоминать в разговоре Элли. И с поспешностью, которая, как он надеялся, не выглядела неприличной, проводил учителя.

Прежде чем подняться по лестнице, Джек посмотрел в большое зеркало, висевшее между окон, изучая свое отражение. Он совсем не заботится о своем костюме. Это работа его камердинера, но у Джека вдруг мелькнула мысль, что у него консервативный вкус. Так считает Эш.

Отбросив неприятную мысль, Джек стал подниматься по лестнице. Он подумал, что Элли могла пройти к себе в комнату, но Эш мог находиться только в одном месте — в гостиной. У Джека возникло искушение оставить там друга на растерзание гостьям Френсис в наказание за то, что он так надолго увез Элли, но совесть не позволила ему это сделать. Никто не должен страдать на скучных литературных собраниях.

Войдя в гостиную, Джек от неожиданности остановился. Среди щебечущих дам, пьющих чай, не было ни Эша, ни Элли.

Когда Френсис поднялась и подошла к нему, разговоры смолкли.

— Джек, — сказала она хорошо поставленным голосом, — какой приятный сюрприз. Останься, попей с нами чаю. Миссис Таттл собирается нам прочесть свою последнюю работу на тему…

Она посмотрела на пухлую суетливую даму, которая тут же подсказала:

— Значение хора в греческой драме.

Снова греческий! Джек едва не вздрогнул. И, вежливо отклонив приглашение, сказал на ухо Френсис:

— Мне послышалось, что Элли вернулась. Я ошибся?

Аквамариновые глаза с улыбкой смотрели на него. Голосом, который было слышно в каждом уголке комнаты, Френсис ответила:

— В последний раз я видела ее, когда она уехала с лордом Денисоном, но это было больше пяти часов назад. — Она с дрожью добавила: — Надеюсь, ничего не случилось.

За ее спиной раздался дружный вздох.

— Черт возьми! Я должен был встретиться с ними у мадам Клотильды. Совсем вылетело из памяти. Думаю, они все еще меня ждут. — И словно рассеянный муж, он вышел, оставив дам с вытаращенными глазами.

Джек прекрасно знал, что Элли где-то в доме. Насчет Эша он не был уверен. Денисон мог тихо уйти, пока Джек беседовал с учителем Робби. Пять часов наедине с Эшем. Френсис прекрасно сделала свое дело.

Он нашел их в коридоре, у двери в спальню Элли. На ее лице блуждало мечтательное выражение, Эш целовал ей руку.

— Элли! — громовым голосом сказал Джек.

Она отпрянула, виновато вздрогнув. Эш с обычным ироничным выражением повернулся к Джеку.

— Легок на помине! — сказал он. — Ты рано вернулся. — Эш, склонив набок голову, посмотрел на друга. — Судя по выражению твоего лица, ты принес плохие новости. Только не говори, что мы снова объявили войну Франции!

— Хуже, — с той же иронией ответил Джек. — Я разговаривал с наставником Робби, но мы обсудим это позже. Если я вернулся рано, то ты припозднился. Пять часов простоять на холоде — для твоих лошадей это уж слишком, Эш. — Я думал, ты больше заботишься о животных.

— О животных? — Эш чуть нахмурился. Когда до него дошел смысл сказанного, он посмотрел на Джека, сдерживая улыбку. — Ах, вот в чем дело! Я уверен, что мои лошади будут тронуты твоим вниманием. Видишь ли, я отправил их домой, когда твоя бабушка предложила подвезти нас в своей карете. Так мы и сделали, так что мои лошади ничуть не пострадали.

— Вы были с моей бабушкой?

— И с Каро, — сказала Элли с пылающими щеками.

Она начала понимать подтекст разговора, и он ей совершенно не нравился. Джек перевел взгляд на появившихся в дверях Каро и бабушку. Его сестра сияла. Глаза бабушки понимающе блеснули.

Каро едва сдерживалась.

— Мы встретили твоего знакомого, мистера Браммела, и он пообещал прийти на мой бал. Все мои подруги позеленеют от зависти. И… и лорд Денисон пообещал отвезти меня к мадам Клотильде заказать бальное платье. Наряды Элли просто восхитительные, — благоговейно произнесла девушка.

— И дорогие, — с чувством удовлетворения добавила старая графиня. — Наша Элли достойна самого лучшего, хотя я не уверена, что, выйдя замуж за моего бестолкового внука, она сделала лучший выбор.

Джек ничего не сказал. Он чувствовал себя глупцом из-за того, что неправильно истолковал ситуацию.

— Бабушка! — запротестовала Каро. — Джек мог выбрать любую девушку, какую только захотел. — Ее солнечная улыбка исчезла, и она обиженно посмотрела на Элли.