Глава 23

Что происходит? Прячась за деревом, Грегори наблюдал, как Майлз Трафтен крадется по темной улице, то и дело оглядываясь, словно опасаясь погони. Куда это он собрался? И где, черт возьми, Виолетта?

Грегори безумно устал. Две недели после ограбления он водил за собой погоню, путая следы. Потом при первой возможности вернулся в Топику. Здесь он затаился и ждал, зная, что если у Виолетты начнутся проблемы с законом, она непременно пошлет за Майлзом. И Майлз приехал два дня назад. По расчетам Грегори, они уже должны быть на пути в Сент-Луис. Но они по-прежнему торчат в этом городе, где полно полицейских, да к тому же весьма подозрительный и дотошный шериф.

Что-то пошло не так. И его жизнь тоже пошла не так. Сохрани он хоть толику здравого смысла — был бы уже в Канзасе и вовсю тратил денежки. Но он не мог, просто не мог уехать, не убедившись, что с Виолеттой все в порядке. Грегори негромко выругался и покинул свой наблюдательный пост.

В конце улицы были конюшни, где торговали лошадьми и экипажами. Майлз вошел в дверь, а минутой позже из конюшни вышел человек — Грегори предположил, что это хозяин, — засовывая в карман деньги. Разумеется, Майлз не верил, что счастье можно купить, но прекрасно знал, что все продается, в том числе новые лошади и молчание торговца.

Грегори осторожно заглянул внутрь. Майлз седлал лошадь — одну лошадь.

— Решили прогуляться?

Трафтен резко обернулся. Несколько мгновений он вглядывался в фигуру у входа: то ли лампа давала мало света, то ли он просто не мог поверить своим глазам. Потом выдохнул:

— Ты? Что ты тут делаешь, Клайн? Я был уверен, что ты уже в Канзасе.

— Где Виолетта? — Грегори не был настроен обсуждать особенности своего поведения.

— Не твое дело! — прошипел Трафтен. — Держись от нее подальше! Она и так достаточно настрадалась.

Но Грегори подошел ближе.

— Я был уверен, что ты сможешь вытащить ее из любой передряги! Что случилось, Трафтен? Шериф по-прежнему считает, что она причастна к ограблению дилижанса? Он оказался таким честным, что даже твои деньги не смогли помочь?

Трафтен молча ударил его. Грегори отшатнулся, вытирая кровь с разбитых губ.

— Не думай, что я буду терпеть твои выходки, потому что ты богат и стар, — процедил он. — Меня больше не волнуют твои деньги.

— Если ты не уберешься отсюда, я сделаю так, что деньги тебе вообще не понадобятся — на том свете покупать нечего! — Но Грегори было не так-то просто запугать, особенно теперь, когда он беспокоился о Виолетте.

— Я не уйду, пока ты не скажешь мне, что происходит.

— У меня нет времени, — устало вздохнул Майлз. — Я должен перехватить… — Он осекся.

— Ах, вот как! — Грегори присвистнул. — Она опять сбежала, да?

Майлз начал молча затягивать подпругу.

— Это тебя больше не касается. Я позабочусь о ней сам. Ты ведь при деньгах. Ну так и убирайся к черту.

— Она поедет в Коффивилл.

— Я знаю! — буркнул Трафтен.

— И знаете почему?

— Да. Я все знаю о ее прошлом, поэтому не трудись снабжать меня подробностями, — пробурчал Майлз.

— Вы должны были предупредить меня, — обиделся Грегори.

— Я не знал наверняка, не был уверен… Лайла рассказала мне не все…

Грегори задумчиво рассматривал Майлза. Он неплохо знал этого человека. Знал такой тип людей. Иногда ему даже казалось, что он и сам чем-то похож на Майлза Трафтена.

— Вы знали о ее прошлом и все же приняли ее в свой дом? Обращались с ней…

— Как с дочерью! — сердито рявкнул Майлз. — Я люблю Виолетту как родную дочь! Ты даже представить себе не можешь, какая она замечательная. Какой силой духа надо обладать, чтобы не сломаться, не озлобиться, пройдя через такой ад! Да, она хочет отомстить за зло, причиненное ей, но можно ли винить за это бедную девочку? Она даже тебя защищала! Рассказывала мне, какой ты храбрый и умный! Но мы-то с тобой знаем, что это не так, верно?

И опять Грегори ощутил тоскливое, выматывающее душу чувство — стыд. Стыд за себя. Виолетта по-прежнему верит в него, считает его порядочным человеком, хотя он ничего для этого не сделал.

Майлз направился мимо него к выходу, ведя за собой лошадь.

— Убирайся! — повторил он. — Оставь девочку в покое… Ты и так причинил ей много горя… Подумать только, и тут не удержался — клялся вести себя как джентльмен, но опять солгал!

Это удивило Грегори. Он не понимал, зачем Виолетте понадобилось рассказывать Майлзу о том, что было между ними.

— Я не соблазнял ее. К тому же ты знал, что она не девственница…

— Да, знал! — Трафтен покраснел от гнева. — Но я знал также, что она не была беременна!

Грегори показалось, что его лягнул мул. Мир начал расплываться перед его глазами. Но тут ему в голову пришло очень простое объяснение:

— Вы, должно быть, не поняли! Мы придумали это — про беременность, — чтобы разжалобить охранников.

— Да? Расскажи об этом доктору, который осматривал ее два дня назад. Шериф решил проверить ее историю и вызвал к ней врача. — Майлз вздохнул и решительно заявил: — Я позабочусь о ней и о ребенке. Им обоим без тебя будет лучше.

Грегори растерялся. Вихрь мыслей теснился у него в голове. Он будет отцом — никогда в жизни он даже представить себе не мог такого поворота событий… Что подумала Виолетта, узнав, что их выдумка оказалась правдой? Она решила, что бесплодна, но ему не следовало полагаться на ее слова, надо было принять обычные меры предосторожности. А он повел себя, как последний эгоист, думая только о своем удовольствии!

Майлз прав. Он не может быть отцом — чему он может научить ребенка? У него даже не хватает смелости любить девушку просто за то, что она замечательная и достойна любви. Виолетта и ребенок заслуживают лучшего мужа и отца… Кто он такой? Мужчина, который провел ночь с женщиной, подарившей ему ранее не изведанные чувства, но испугавшийся их глубины и потому сбежавший от нее?

Конечно, он уехал, чтобы ее защитить. Но с другой стороны, он действовал так, как все ожидали, — взял деньги и сбежал. Хотел купить себе новую жизнь. Чистую, чтобы ею можно было гордиться. Кто из знакомых способен уважать его — шантажиста и мошенника? А на новом месте он мог бы занять достойное место в обществе, стать уважаемым, порядочным человеком.

Теперь он ненавидел себя — ненавидел потому, что оправдал ожидания Майлза.

— Прости, Виолетта, — прошептал он. — Каждый за себя.

Виолетта сбежала четыре дня назад, добавив конокрадство и банальное воровство к длинному списку своих преступлений. У нее не было выбора. Даже если бы у нее были деньги — не могла же она пойти в магазин и начать покупать припасы в дорогу, когда все уверены, что она мечтает вернуться в Сент-Луис поездом в сопровождении заботливого дядюшки!

Надев мужской костюм, она выскользнула из гостиницы. Неподалеку находился салун, у которого было привязано несколько лошадей, и она тщательно обшарила их седельные сумки.

Она нашла сухари, но у нее не было ни оружия, ни денег, которые могли бы послужить уликой против отца. Ничего, кроме храбрости и готовности столкнуться лицом к лицу с Гарольдом Далтоном и отомстить за себя.

Виолетта уже не была той девушкой, которая, особо не задумываясь, ограбила банк в Сент-Луисе. Долгое путешествие сильно изменило ее. У нее хватило мужества взглянуть в лицо дьяволу. Она научилась сострадать заблудшим и униженным и не побоялась помочь девочкам из борделя Веги.

Еще Виолетта поняла, что, несмотря на поколения предков, живших неправедно, преступная жизнь не для нее. И она никогда не сможет отдать мужчине свое тело, если сердце ее не принадлежит ему. Она обрела наконец чувство собственного достоинства и самоуважения и поняла: она достойна любви и сама сможет подарить ответное глубокое чувство.

Но самый важный урок, который извлекла из своих приключений Виолетта, заключался в том, что не имеет значения, как низко пал человек и как несправедливо с ним обошлись люди и обстоятельства. Главное, он, если захочет, сможет подняться вновь.

Только от человека зависит, кем он станет, какую роль будет играть в жизни. Теперь она готова предстать перед отцом. Но он увидит не забитого ребенка, не девку, стыдящуюся своего прошлого. Нет, она гордится собой — молодой, свободной, способной поступать так, как считает нужным. Такой она и останется навсегда. Ее дитя родится и вырастет, и над ним не будут довлеть позор и страх.

Виолетта приложила ладонь к животу. Пока он плоский, как всегда. Но скоро маленький гость начнет расти. Она была так испугана и взвинчена во время своего пребывания в Топике, что и думать забыла про месячные. И только теперь Виолетта поняла — это не она была бесплодна, а Вега. Она вспомнила, как Грегори извинялся за то, что не смог сдержаться и излил свое семя в нее. И семя это дало росток.

Сейчас ей не хотелось думать о проблемах, хотя их много. Как растить ребенка одной? Справится ли она с такой ответственностью? Да еще ей придется обеспечивать братьев и сестру. Ничего, она справится. И где-то в глубине души жила надежда, что ей не придется бороться в одиночку.

Она по-прежнему верила Грегори и ждала его. Несмотря на то что он сбежал наутро после ночи любви и не приехал за ней в Топику. Может, она просто глупая, влюбленная дурочка? Но Виолетта упорно цеплялась за надежду, что Грегори Клайн изменил своим принципам, той вере, в какой был воспитан, — каждый за себя. Он изменит свою жизнь ради нее.

Еще она была уверена, что Майлз тоже последует за ней. Она опять его обманула, послав записку с просьбой отменить обед, так как она не очень хорошо себя чувствует. Она сбежала, но причина казалась ей достаточно веской — не вмешивать его в неприятности. Она знала своего папашу — у него рука не дрогнет убить родную дочь, а уж незнакомца он пристрелит просто с удовольствием. Майлз и так слишком, много для нее сделал. Виолетта не могла допустить, чтобы он рисковал ради нее жизнью. Она выиграла день или два, и теперь он приедет слишком поздно, чтобы подвергнуться опасности — или слишком поздно, чтобы помочь.

Виолетта гнала лошадь все вперед и вперед. Близился вечер, животное устало, да и она тоже с трудом держалась в седле. Выбрав укромное местечко в стороне от дороги, она растянулась на жесткой земле. Что-то она стала быстро уставать. Это, наверное, из-за ребенка.

Необходимо добраться до Коффивилла раньше тех, кто решит за ней последовать. Потом к ее беспокойным мыслям прибавилась новая тревога — не потеряет ли она ребенка, если будет так загонять себя? А вдруг скачка ей повредит? Виолетта хотела сохранить малыша. Для себя и для Грегори.

Она улыбнулась, представив его лицо, когда он узнает эту новость. Конечно, он не сможет вообразить себя в роли отца. А она может. Проблема Грегори заключалась в том, что в него никто никогда не верил. Не доверял ему свою жизнь или жизнь близкого человека, не полагался на него. Поэтому Грегори просто не знает, каким замечательным — надежным и отважным — он может быть. А она знает.

Виолетта лежала и смотрела на звезды. Она тосковала без него. Ее тело жаждало его. Да и душа тоже — она ведь всю жизнь ждала именно Грегори, только не поняла этого сразу. Сколько уже ночей она засыпала с мыслью о нем, и иногда ей грезилось, что Грегори рядом.

Вот его губы нашли ее рот, а теплые ладони накрыли груди. Виолетта вдыхала его запах и ощущала жар его тела. Он коснулся губами ее твердых сосков. Чуткие, нежные руки гладят ее кожу, точно угадывая, где коснуться, чтобы облегчить боль неутоленного желания. Ласки продолжались, пока она не запросила большего. И тогда он проник в нее, наполнив собой, таким большим, твердым и нежным одновременно. Она выкрикивала его имя, и ногти ее впивались в его широкие плечи, столь сильна была ее страсть.

— Я люблю тебя, Виолетта, — шептал он.

Его слова только подлили масла в огонь, и тело ее выгнулось, а губы жадно ловили воздух.

— Я люблю тебя, — стонала она в ответ. — Я буду любить тебя вечно.

Она чувствовала, что его толчки стали глубже и чаще, и наконец волна удовольствия окатила ее. Еще немного, еще чуть-чуть, и наступит блаженство долгожданной разрядки. И вдруг он оставил ее. Она села, хватая ртом воздух. Тело ее покрывал пот, а ноги ослабели. Небо начало светлеть. Рассвет. А Грегори не было — это был сон, только сон.

Виолетта пыталась привести в порядок дыхание и заставить сердце биться спокойнее. Надо же, она изгнала Вегу из своих снов, а теперь там поселился Грегори. Он обрел мистическую силу проникать в ее сны и был столь реален, что она до сих пор ощущала его запах, вкус его губ и жар тела.

Где он сейчас? Почему он так легко вошел в ее сны и не хочет войти в ее жизнь? В ушах звучал его голос: «Я люблю тебя».

Виолетта попыталась стряхнуть с себя остатки сна. Тело ее болело от многодневной скачки. Но цель уже близка. Сегодня она будет в Коффивилле.

Глава 24

Наконец Виолетта снова увидела дом, где прошло ее детство, — обшарпанную, ветхую хижину. Тошнота подступила к горлу. Нет, на нее не нахлынул поток воспоминаний о веселом и беззаботном детстве. Все, что она могла вспомнить, — побои отца и свои слезы. Единственные приятные мгновения выдавались иногда в конце дня, когда мать нашептывала ей сказки. У них всегда был счастливый конец. Зато непохоже, чтобы у ее истории получился радостный финал, ну да такова жизнь.

Дом выглядел пустым и заброшенным, и Виолетта испугалась. Проделать такой путь, совершить столько всего ради этого дня — и обнаружить, что семья вновь исчезла в неизвестном направлении. Нет, такого она не вынесет.

Она подъехала ближе. На пороге появилась мужская фигура. Виолетта придержала лошадь — она не хотела сразу показываться отцу на глаза.

— Эй ты, иди сюда и дай мне пожрать чего-нибудь! — Кровь застыла в ее жилах. За шесть лет его голос ни капли не изменился.

Девочка, стоявшая на пороге, не пошевелилась. Грязные волосы, сутулые плечи — она просто стояла на месте, глядя в открытую дверь.

— Роуз! Если мне придется еще раз повторить, я тебя прибью!

— Роуз! — прошептала Виолетта. Глаза ее наполнились слезами. Когда она последний раз видела сестру, та была еще ребенком. Теперь же перед ней стояла юная, но уже вполне сформировавшаяся девушка. Виолетта словно видела себя, какой была несколько лет назад.

— Иду! — наконец отозвалась Роуз и поплелась в дом.

Виолетта снова оглядела двор. Братьев не было видно. Зато она обнаружила небольшой крестик — кривоватый, сделанный неловкими детскими руками. Это была могила матери.

Виолетта спешилась. Ступеньки заскрипели под ее шагами — так знакомо! Она вошла в дом. Сестра стояла у стола, накладывая на тарелку горячие бобы. Глаза у нее были голубые, как у матери.

— А ну, стой где стоишь!

Раздался щелчок затвора. Виолетта обернулась и посмотрела в лицо грязному, небритому мужчине, который целился в нее из ружья. Она сняла шляпу. Светлые волосы рассыпались по плечам.

— Я тоже рада видеть тебя, отец, — спокойно проговорила она.

Гарольд Далтон сначала растерялся, но тут же нахмурился:

— Какого черта ты тут делаешь?

Виолетту мутило от одного вида этого человека. Чудовище, каким он и был всегда. Она вздернула подбородок и твердо произнесла:

— Я пришла за сестрой и братьями. Я заберу их с собой.

Он рассмеялся, и Виолетта заметила, что у него не хватает многих зубов.

— Черта с два! Убирайся, пока я не пристрелил тебя за нарушение границ моей собственности. Тебе нечего тут делать.

— Должно быть, тебе нелегко смотреть мне в глаза… — Виолетта сделала шаг вперед. Далтон уставился на свои сапоги, но она приказала: — Посмотри на меня! Посмотри на свою дочь, которую ты продал за ящик виски! Продал негодяю, который бил меня, насиловал и морил голодом!

Отец поднял голову и встретился взглядом с Виолеттой.

— Ты не просто пришла за ними, — прошипел он. — Ты хочешь свести со мной счеты… Ты хочешь убить меня!

«Может, он именно этого и ждал все эти годы, — подумала она. — Гадал, когда же я объявлюсь, чтобы отомстить».

— Да, я хочу убить тебя, — не задумываясь, ответила она. — Я могла бы этого не делать, но теперь, когда я увидела Роуз… Если у нее есть синяки, я убью тебя!

Далтон улыбнулся, и Виолетта растерялась.

— Знаешь, я не ожидал, что ты станешь похожа на меня.

Слова причинили ей боль, но она быстро взяла себя в руки. Нет, она не такая. Особенно теперь.

— Убийство будет милосерднее того, что ты сделал со мной. Я не могла не вернуться, не могла допустить, чтобы то же самое случилось с Роуз.

Далтон бросил взгляд на застывшую у стола девочку.

— Ну нет. С Роуз я такого не сделал бы. Она единственная, кто заботится обо мне. Мальчишки все сбежали, черти… Кроме того, она моя плоть и кровь.

— Я тоже, — напомнила ему Виолетта. — Но это не остановило тебя шесть лет назад.

Теперь он смотрел на нее без улыбки, со странно злорадным огоньком в глазах.

— Нет, — усмешка скривила его рот, — ты не моя дочь.

Гарольд Далтон сделал шаг вперед, и дуло ружья по-прежнему смотрело в грудь Виолетте.

— Да, ты правильно меня поняла. Твоя мамаша связалась с каким-то молодым богатым сосунком. Но он был слишком хорош для нее. Он бросил ее, как только узнал, что она беременна, и ей пришлось бежать из города. Она работала там учительницей… Она приехала сюда, когда живот у нее уже готов был лопнуть. Но она все равно была красива. Ты похожа на нее, да и Роуз тоже. Но в то время и в таком положении выбирать ей особо не приходилось. Так что она запрятала свою гордость подальше и согласилась выйти за меня. Я всегда знал, что мне не видать ее, будь у нее хоть какой-то выбор. Просто деваться ей было некуда.

Виолетта вспомнила, что не раз удивлялась, как могли сойтись ее образованная мать и полуграмотное чудовище, которое она считала своим отцом. Теперь она поняла. И обрадовалась — Гарольд Далтон ей не отец, его проклятая, преступная кровь не течет в ее жилах — ив жилах ее ребенка ее тоже не будет. Мать вышла замуж от отчаяния и безысходности и обрекла себя на кошмар, который продолжался до самой смерти.

— Как умерла моя мать? — спросила Виолетта. — Ты забил ее до смерти?

— Не пришлось. — Он ухмыльнулся. — Она просто не захотела жить, после того как ты уехала с мексиканцем. Должно быть, это разбило ей сердце.

Виолетта почувствовала, как из глубины ее души поднимается ярость. Она была там всегда, но Виолетта сдерживала ее и ждала, ждала. И вот теперь время пришло, и Виолетта позволила ярости овладеть ею целиком. Она пошла на Далтона. Тот поднял ружье и ткнул ее дулом в лицо. Виолетта упала.

— У тебя совсем нет ума, — прошипел Далтон. — Если ты хотела меня убить, почему ты пришла безоружной?

— Зато я пришел с оружием.

Виолетта повернулась. В дверях стоял мужчина, и револьвер его был направлен на Далтона. Она смотрела на любимые черты. Как он красив! И как она счастлива видеть его!

— Грегори, — прошептала она.

Но он не отрывал взгляда от Далтона, прекрасно понимая, что тот опасен как гремучая змея.

— Брось оружие! — велел Грегори. — За то время, что тебе понадобится, чтобы выстрелить, я убью тебя дважды.

Старик уронил ружье на пол.

— Теперь ногой отбрось его ко мне.

Несколько секунд Далтон разглядывал Грегори, потом подчинился. Только после этого Грегори прошел вперед и помог Виолетте подняться. Потом взял ее за подбородок и повернул лицо к свету. Должно быть, большой синяк и уже виден, решила она, заметив, как сжались его зубы, а глаза стали злыми. Он вложил свой револьвер ей в руки:

— Хочешь убить его? Давай, я тебя останавливать не буду.

Виолетта посмотрела на револьвер, а потом подняла взгляд на человека, который продал ее в позорное рабство. Он побледнел, капли пота выступили на лбу. Теперь руки его дрожали. Далтон упал на колени. Все было именно так, как виделось Виолетте все эти годы: отец на коленях молит ее о пощаде.

— Я не знал, что этим кончится, — бормотал он. — Мексиканец сказал, что ему нужна девчонка, которая будет мыть и убирать его заведение. Он обещал даже платить тебе.

— И ты ему поверил? — Виолетта дрожала, но не от страха. Гнев и отвращение боролись в ней.

— Я был пьян! — взвыл Далтон. — Я подумал, если ты уйдешь, твоя мать забудет того, другого. Но она не забыла. Она любила его до последнего вздоха.

— Ты бил ее, обращался с ней как с грязью и хотел, чтобы она любила тебя?

Далтон потер ладонями небритое лицо:

— Она была такой же гордой, как и ты. Я знал, что если не заставлю ее подчиниться, она бросит меня. Мне нужно было внушить ей, что она никто и никому, кроме меня, не нужна.

Слезы жгли глаза Виолетты. Ее мать и правда думала так. Он все-таки заставил ее поверить в это. Да и сама Виолетта до недавнего времени была уверена, что стоит не больше, чем грязь под ногами нормальных людей. Она и сейчас жила бы с этой мыслью, если бы Лайла не забрала ее из салуна, если бы Майлз не отогрел ее в своем доме, если бы Грегори не растопил лед в ее сердце… Она протянула ему револьвер.

— Я не могу убить его. Он заслуживает смерти, но я не убийца.

— Я знал, — кивнул Грегори. — И хотел, чтобы ты сама поняла это.

— Он не мой отец, — сказала ему Виолетта. — Я незаконнорожденная.

— Думаю, это лучше, чем иметь в родственниках такого негодяя.

— Ты говоришь, как какой-то хлыщ, — удивленно проворчал Далтон, глядя на него с ненавистью. — Что ты о ней знаешь? Она сказала тебе, что была шлюхой?

Грегори шагнул к нему, угрожающе подняв оружие.

— Я все о ней знаю. Знаю, что Виолетта сильная и смелая. Она могла бы сдаться и продолжать жить в том аду, на какой ты обрек ее, — не она первая поступила бы так. Но у нее хватило силы духа выбрать другую дорогу. Она смогла победить свое прошлое и вернулась, чтобы спасти свою семью. Такому мерзавцу, как ты, просто не понять, что она-то и есть настоящая леди. Мы недостойны даже сравнивать себя с ней.

— Не говори так, Грегори. — Виолетта улыбалась. — Я знала, что ты придешь за мной. Я верила.

Он обернулся, чтобы взглянуть ей в глаза:

— Должно быть, ты знаешь меня лучше, чем я сам.

— А ты меня… — Взгляд ее метнулся к Далтону.

Тому хватило краткого мгновения, чтобы дотянуться до ружья, и теперь они оба были у него на мушке. Виолетта все еще держала револьвер Грегори, и он ничего не мог сделать. Тогда он загородил ее собой и предложил:

— Давайте не будем ссориться. Нам нужна только Роуз.

— Не получите. Виолетта, брось сюда револьвер, а то я убью твоего дружка.

Виолетта выполнила его приказ, ни секунды не сомневаясь, что ее колебание может стоить Грегори жизни.

— Роуз заботится обо мне. Если ее не будет, кто станет готовить для меня и убирать? Рубить дрова, носить воду? Этак мне придется…

— Работать? — подхватил Грегори. — Конечно, такому джентльмену работать не к лицу. Давайте заключим сделку. Я заплачу вам за нее.

— Ну да. — Далтон сощурился. — А когда деньги кончатся, у меня не останется никого и ничего, кроме головной боли с похмелья.

— На те деньги, что я вам дам, вы сможете купить новый запас виски. И кого-то, кто будет присматривать за вами.

Старик подозрительно уставился на него.

— Что ж, покажи мне свои деньги, — проворчал он. — И без фокусов, а то я убью тебя. Нет, пожалуй, сначала Виолетту.

Грегори вышел за дверь, и Виолетта испугалась, что он не вернется. Но то был лишь краткий миг слабости. Она верит в него и любит. Он вернется.

Грегори вошел пару минут спустя, неся в руках мешки из-под муки, полные денег, которые они взяли при ограблении дилижанса. Он высыпал содержимое мешков на стол. Далтон со свистом втянул воздух. Подошел и поворошил кучу банкнот.

— Где вы их взяли? — хрипло спросил он.

— Какая разница? — пожал плечами Грегори. Старик покачал головой. Глаза его светились жадностью.

— Да, никакой.

Он даже не взглянул на дочь. Взгляд его был прикован к куче бумажек на столе.

— Забирайте ее, — буркнул он. — Толку от девчонки все равно не много. Все время норовит сбежать, чтобы посидеть у могилы матери или поиграть с Типом. Берите ее и делайте с ней что хотите.

Виолетта заметила, как дернулся Грегори, услышав имя Тип. Она посмотрела на сестру. Та стояла словно статуя, воплощающая отчаяние. На личике ее застыла маска обиды и недоверия.

— Пойдем, Роуз, — мягко позвала Виолетта. Но девочка не шелохнулась.

— Отец, — прошептала она, — ты правда продал меня? Как вещь?

Виолетте показалось — сердце ее сейчас разорвется. Она знала, что испытывает сестренка. Это так больно — узнать, что тебя предали.

— Убирайся! — рявкнул Далтон, все так же не глядя на нее. — С такими деньгами я буду богатым человеком. Уеду из этой дыры и заживу! Ха! И я не собираюсь тратить на тебя мои деньги!

— Но, отец, — не сдавалась Роуз, — я думала, ты любишь меня…

— Пошла прочь! — Он повернулся и теперь выкрикивал слова ей в лицо. — Я люблю виски! И жить припеваючи! А от тебя одни неприятности. Убирайся! Ты мне не нужна!

Он замахнулся. Вместо того чтобы отшатнуться, Роуз бросилась вперед и выхватила у него ружье, которое старик держал за приклад дулом вниз. Никто не успел даже охнуть, как она наставила на отца оружие и спустила курок. Пуля отбросила Далтона к стене. Не веря своим глазам Виолетта смотрела, как он осел на пол. Потом она перевела взгляд на Роуз. Та была бледна как смерть, и теперь синяки от недавних побоев отчетливо выделялись на ее коже.

— Я не хотела убивать его, — прошептала девочка чуть слышно. — Я только хотела… — Она потеряла сознание.

Грегори осторожно забрал у нее ружье. Виолетта встала около сестры на колени и, обняв ее за плечи, похлопала по щекам, чтобы привести в чувство.

И тут дверь распахнулась, и дом наполнился народом. Здесь были Майлз Трафтен, шериф из Топики и еще человек десять.

Глава 25

— Бросить оружие! — приказал шериф Грегори. Тот повиновался, заметив удивление, написанное на лице Майлза. Трафтен явно не ожидал увидеть его здесь.

— Кто вы такой? — спросил шериф.

— Это Грегори Клайн, муж моей племянницы. — Прежде чем Грегори успел открыть рот, Майлз уже обнимал его за плечи. — Боже мой, сынок, а мы-то считали тебя мертвым! — Потом он обернулся к Виолетте: — Ты в порядке, детка?

— Да, — кивнула она. — Но эта бедняжка, — она покрепче прижала к себе Роуз, — так напугана!

— Вы тот самый пропавший муж? — Шериф недоверчиво разглядывал Грегори.

— Да.

— Тогда где же, черт возьми, вы были все это время? И кто это, черт возьми, такой? — Он ткнул пальцем в сторону трупа.

Грегори подготовил ответы на этот и другие вопросы, пока ехал за Виолеттой в Коффивилл.

— Это грабитель. — Он кивнул в сторону кучи денег на столе. — Убедитесь сами.

— Тед, поди-ка посмотри на него. Похож он на человека, который держал вас на мушке, когда грабил дилижанс?

Из группы мужчин выступил один, и Грегори узнал в нем охранника дилижанса. Он подошел к Далтону, наклонился над ним, вгляделся в его лицо и выпрямился.

— Не могу сказать определенно, шериф, у того был платок на лице. — Он бросил сочувственный взгляд в сторону женщин. — Но он примерно того же роста.

— И где же вы были все это время, мистер Клайн? — повторил шериф.

— Я шел по следу грабителя, — ответил Грегори. — Думал, моя жена все еще у него.

— По следу?

— Грегори провел в Вайоминге три года и стал одним из лучших следопытов, каких я когда-либо видел, — вмешался Майлз.

— Я думал, вас убили… — протянул шериф все так же недоверчиво. — И ваша жена тоже так думала.

Грегори оттянул ворот рубашки, показывая шрам от ножа Веги.

— Он зацепил меня слегка, но уже почти все зажило. Я потерял сознание. А придя в себя, сразу отправился на поиски негодяя, зная, что он преследует Виолетту. Я полагал, он хочет отомстить ей за то, что она помешала ему ограбить банк в Харвест-Гроув. Но видно, рана и падение с лошади не прошли бесследно. Я два дня ехал не в ту сторону, прежде чем понял свою ошибку.

— А почему вы не поехали в Топику за помощью? — не сдавался шериф.

— Я думал, моя жена у него, — рявкнул Грегори, теряя терпение, — и не собирался тратить время впустую.

— А вы, миссис Клайн? — Шериф уставился на Виолетту. — Что вы здесь делаете?

Грегори оставалось надеяться, что умение Виолетты убедительно лгать никуда не делось.

Она выпрямилась и твердо взглянула шерифу в глаза:

— Я искала мужа. Не могла поверить, что он мертв. Просто сердцем чуяла, что он жив и ищет меня. Я вспомнила, что вы мне рассказали — про Далтона, который живет в Коффивилле. И что его преступная банда иногда появляется здесь. Я надеялась встретить здесь Грегори… или хотя бы найти грабителя. Вы ведь и не скрывали, что подозреваете меня, а мне хотелось снять с себя подозрение.

— Но как…