Голубые фиалки

— О да, вы непременно должны все рассказать шерифу, — подхватила Виолетта. — Тогда он будет готов к тому, что может еще произойти.

Грегори нахмурился.

— Вы правы, — расстроенно кивнул Сет Бартон. — Я успел сказать грабителю, что почти все наличные деньги увезли. Он ответил, что не верит мне, и продолжал требовать денег. Но теперь он может отправиться следом за дилижансом.

— Разумеется, — согласилась Виолетта.

— А может, и нет, — загадочно протянул Грегори.

— Я думаю, он отправится. — Виолетта сердито уставилась на него.

— Ну что ж, мистер Бартон. — Грегори вздохнул. — Желаю вам всего наилучшего.

— Надеюсь, вы заглянете к нам, когда будете возвращаться в Сент-Луис?

— Если будем живы… э-э… то есть если будет время, — ответил Грегори и, взяв под руку Виолетту, увел ее из банка.

Не успели они сделать несколько шагов, как он напустился на нее с упреками:

— Господи, Виолетта, что ты вытворяешь? Тебя же могли убить!

— Да, и это была бы твоя вина! Что, интересно, ты подразумевал под подарком моему отцу? Я думала, ты решил ограбить банк!

— Ну, — Грегори покраснел, — вообще-то я и впрямь собирался ограбить мистера Бартона. Но на улице я встретил его жену. Она болтала о том о сем, потом опять сунула мне этого противного ребенка, и я держал его, пока она искала в сумочке платок… Ну, и я понял, что не могу ограбить человека, которого и так оскорбил вчера… И потом этот…

— Ребенок? — подхватила Виолетта. — Ты не хотел подвергать опасности отца?

— Ну да, — неохотно кивнул Грегори. — Малыш не так уж плох… Если убрать вонь и слюни.

— Похоже, твоя совесть растет и крепнет, — задумчиво проговорила Виолетта.

— Твоя тоже сегодня решила подать голос. — Виолетта улыбнулась в ответ на его дружескую улыбку. Но нет — нужно поскорее стряхнуть с себя это дружелюбие. Она не может позволить себе расслабиться.

— Нам надо забыть про совесть и постараться догнать дилижанс.

— Думаю, речь идет не о том, который направляется в сторону Сент-Луиса? — печально спросил Грегори.

Виолетта даже не удостоила его ответом. Вместо этого она решительно направилась в гостиницу, чтобы переодеться в мужской костюм.

Выезжая из города, они продолжали спорить.

— Я вполне могу ограбить его один, — настаивал Грегори.

— Я согласилась, чтобы ты поехал со мной в Канзас, но не давала тебе разрешения участвовать в моих делах. И уж я точно не соглашусь, чтобы ты действовал в одиночку!

— Если ты не откажешься от своих планов, то мне все равно придется принять в них участие. Слишком опасно отпускать тебя одну. Дилижанс может хорошо охраняться. А кроме того, раз уж даже ты обозналась, то и охрана, и кучер могут принять меня за того человека, который пытался ограбить Бартона. И тогда у них будут два описания, совпадающие друг с другом.

Виолетте не хотелось признавать его правоту, но делать было нечего. Кроме того, если она хочет, чтобы все предыдущие ограбления тоже приписали ее отцу, то лучше, если свидетели увидят настоящего мужчину, а не переодетую женщину.

— Сначала нам нужно догнать дилижанс, — уклончиво ответила она. — Посмотрим, как он охраняется, и тогда будем решать, как действовать.

Грегори кивнул, и они пришпорили лошадей.

Они гнали и гнали лошадей, но лишь к концу дня увидели впереди облако пыли, которое сопровождало, судя по всему, вожделенный дилижанс. Грегори не мог сказать, что испытал счастье, достигнув цели, и все же то чувство, которое его совесть пыталась представить как тревогу, носило явственный оттенок радостного возбуждения. Они съехали с дороги и поскакали, прячась за деревьями. Вскоре им удалось рассмотреть, что в дилижансе нет ни одного пассажира, зато рядом с ним едут четверо вооруженных охранников.

Виолетта натянула поводья, и их лошади перешли на шаг.

— Слишком много охраны, — с досадой сообщила она. — Рискованно.

— Я справлюсь с ними, — заверил ее Грегори.

— Возможно, только я тебе не позволю! Я не хочу, чтобы тебя ранили. Или убили. Ну, в смысле — не хочу отягощать свою совесть.

— Ну тогда и ты не подойдешь к этому дилижансу! Я тоже не желаю видеть тебя мертвой.

— Как жаль, что Майлз, обещая тебе вознаграждение, не сказал, «за живую или мертвую», — фыркнула она.

— Да, жаль, — рассеянно буркнул он, хотя сам уже давно пришел к выводу, что вознаграждение его мало интересует.

— Ну что ж, — подвела неутешительный итог Виолетта, — тогда где-нибудь по дороге нам придется подыскать подходящий банк и ограбить его. Обидно, конечно, потому что тут денег больше, чем в любом из местных банков. И власти не поленились бы преследовать человека, который осмелился украсть такой куш.

Грегори задумчиво смотрел в сторону удаляющегося облака пыли. Да, там были большие деньги. Их вполне достаточно, чтобы дать возможность мужчине начать новую жизнь… Или женщине.

— Давай поедем за ним. Они не могут ехать до самой Топики без остановок. Как знать, может, нам улыбнется удача, — предложил Грегори.

Они снова пустились в путь. Незадолго до темноты дилижанс остановился у перевалочной станции. Это было примитивное сооружение, рядом с которым Грегори разглядел кораль, полный лошадей. Пока охранники вытаскивали из дилижанса сейф, кучер о чем-то спорил со станционным смотрителем. В конце концов тот пожал плечами и ушел в дом, а кучер начал распрягать лошадей.

— Что происходит? — спросила Виолетта.

— Думаю, он решил сменить лошадей, — ответил Клайн.

Кучер отвел животных в загон, потом вышел на середину дороги и некоторое время вглядывался в даль. Покачав головой, он наконец ушел в дом.

Грегори привстал на стременах и посмотрел в том же направлении. На горизонте собирались тучи. Близилась очередная гроза.

— Как ты думаешь, он ждет кого-то? Зачем он смотрел на дорогу? — беспокойно спрашивала Виолетта.

— Думаю, он ждет охрану, которая должна сменить этих людей. Скорее всего они должны были уже быть здесь к их приезду.

— А теперь им придется ждать…

— Да, и еще гроза приближается, — кивнул Грегори. — Если мы хотим украсть этот чертов сейф, то делать это надо сейчас.

— С ума сошел! Там четверо охранников, кучер, станционный смотритель… Даже если мы ворвемся вдвоем…

— Нет, мы не пойдем туда вдвоем. — Грегори лихорадочно обдумывал варианты. Многое зависит от Виолетты, но он был уверен в ее актерских способностях — сам не раз попадал впросак. — Мы пойдем по одному, и ты будешь в платье.

— В платье?

— Ну да! Доставай женскую одежду. Я объясню, пока ты будешь переодеваться.

План Грегори был хорош, и все же Виолетте вдруг стало страшно. А вдруг все сорвется? Или она не справится с ролью? Грегори критически оглядел ее, растрепал ее светлые волосы и, резко дернув, оторвал рукав.

— Что ты делаешь! Ты испортил мое лучшее платье! — возмутилась она.

— Ты должна выглядеть так, словно убегала от смертельной опасности, — напомнил он. — Кроме того, — взгляд его задержался на прорехе, — вид твоей нежной кожи отвлечет их лучше любого вранья.

Через несколько секунд, которые Грегори провел, молча разглядывая ее, Виолетта не выдержала. Помахала рукой перед его носом и спросила:

— Эй, о чем ты задумался?

— О деньгах.

Виолетта разочарованно вздохнула. Не слишком лестно, что и говорить. Но Клайн коснулся ее обнаженного плеча и произнес:

— Знаешь, сорвав такой куш, мы могли бы отправиться куда угодно и стать кем угодно…

Она в ярости сбросила его руку:

— Эти деньги нам не принадлежат! Они должны достаться людям, которые их заработали. Ты забыл, что это зарплата служащих железнодорожной компании? И они ее получат… с небольшим опозданием.

— Опять твоя совесть проснулась, — пробурчал Грегори.

— А твоя?

— Да ладно, я просто подумал вслух. — Он отвернулся и пошел прочь.

Произнеся эту гневную отповедь, Виолетта улыбнулась. На душе стало теплее от мысли, когда он сказал «мы могли бы». Словно у них было общее будущее… Но она никогда не пойдет по пути своих родственников — не будет жить на ворованное. Она проследит, чтобы, после того как ее отца засадят в тюрьму, деньги были отправлены по назначению. Кроме того, она вновь убедилась, что Грегори так и не смог принять ее такой, какая она есть. Он считал, что ей необходимо сменить имя и документы. Она влюбилась в него в тот день, когда они встретились в пригороде Сент-Луиса. Виолетта знала: они могут быть счастливы вместе, но для этого Грегори должен забыть о ее прошлом.

— Повтори мне все еще раз, — попросила она. Темнота сгущалась, и Грегори торопливо повторил свой замысел. Потом он помог ей сесть в седло — теперь, когда она была в платье, это было не так просто. Нагнувшись, он разорвал ее юбку, явив на всеобщее обозрение часть стройной девичьей ноги. Виолетта задохнулась от негодования.

— Платье все равно было испорчено, разве нет?

— Да! Только я не пойму, кого должна изображать — порядочную женщину, за которой гнался негодяй, или разбитную девку, которая выставляет себя напоказ, чтобы заполучить клиента?

Грегори нахмурился и попытался соединить ткань, чтобы прикрыть ее ноги. Она сердито хлопнула коня по крупу и поскакала вперед.

— Виолетта! — позвал он. Она взглянула через плечо.

— Будь осторожнее!

— Теперь ты преступник, так что осторожность нужна тебе.

На мгновение их взгляды встретились, и ей показалось, что сейчас он скажет что-то важное. И она тоже…

Ей есть что сказать ему. Но Грегори отвернулся, отошел к своей лошади и стал готовиться к роли грабителя.

Выехав на дорогу, Виолетта направила лошадь к станции. Подъехав поближе, она начала кричать. Через несколько секунд из дома выскочили мужчины.

— Помогите! — кричала она. — Ради Бога, помогите! Один из охранников схватил ее стремя. Другой пытался поймать узду и успокоить животное.

— Что случилось, мэм? — спросил человек, в котором Виолетта узнала кучера дилижанса.

Она прижала руки к бьющемуся сердцу и голосом, прерывающимся от рыданий, заговорила:

— На меня и моего мужа напал какой-то негодяй! Он стрелял в Грегори. Господи, а вдруг он убил его!

— Он вас ограбил? — спросил смотритель.

Содержательный диалог на улице не входил в их планы, а потому Виолетта покачнулась и, сделав вид, что теряет сознание, начала сползать с лошади. Один из мужчин подхватил ее.

— Надо отнести ее в дом, — проговорил кто-то. Пока ее держали чьи-то руки, Виолетта пришла к выводу, что ей по-прежнему не нравится, когда кто-то прикасается к ней… Кроме Грегори.

Виолетту внесли в комнату и посадили на стул. Мужчины толпились вокруг, выжидающе глядя на нее. Виолетта вдруг испугалась.

— Вы можете рассказать нам, что с вами произошло? — спросил кучер.

С трудом переведя дыхание, она начала рассказывать:

— Сегодня утром я и мой муж были в Харвест-Гроув — это городок неподалеку отсюда. Нам удалось предотвратить ограбление банка. Мы спугнули налетчика, и мистер Бартон не пострадал. Мой муж Грегори… — Она сделала паузу, и слезы заструились по ее лицу. — Нам нужно было ехать дальше по делу, и мы выехали на дорогу… Должно быть, негодяй заметил и узнал нас… А может, выследил специально, чтобы отомстить. Он стрелял в Грегори… — Она умолкла, словно не в силах была продолжать.

— Том, дай ей воды, — приказал один из охранников.

— Грабитель не причинил вам вреда? — Смотритель разглядывал ее порванную одежду, задерживаясь взглядом на самых крупных прорехах.

Виолетта с благодарностью приняла стакан воды и жадно выпила воду.

— Когда Грегори упал с лошади, — продолжила она, — он крикнул, чтобы я не останавливалась. Я свернула с дороги и поехала через лес, надеясь, что грабитель отстанет. Это ветки порвали мою одежду.

Один из мужчин бросил взгляд на дверь, словно намереваясь пойти и проверить, не приближается ли негодяй. Виолетта схватила его за рукав.

— Я так боюсь за мужа! — всхлипнула она. — А вдруг он умер? — Она вскочила и бросилась на грудь охраннику, причитая: — Боже мой, Боже мой, что же я буду без него делать?

Мужчина неловко похлопал ее по плечу. Отстранившись, она простонала:

— Мне душно!

Виолетта подошла к двери и распахнула ее. Мужчины направились было к ней, но она вытянула руку, удерживая их на месте.

— Минутку! Пожалуйста, дайте мне перевести дыхание.

— Сегодня утром мы забрали деньги из того самого банка, — пробурчал кучер. — Бьюсь об заклад, грабитель охотился именно за ними.

«Где же Грегори? « — думала Виолетта. Она не сможет долго удерживать мужчин в помещении, да еще не допускать их к двери.

— Мистер Бартон тоже этого опасался, — согласилась она. — Он сказал, что…

И тут сильная рука схватила ее за горло, а в «шею уперлось холодное дуло револьвера.

— Никто не двигается, или я убью ее!

— Боже мой, это он! — сдавленно вскрикнула Виолетта. — Это человек, который застрелил моего мужа!

Рука одного из охранников потянулась к оружию.

— Не делай этого! — крикнул Грегори. — Клянусь, я ее убью!

— Пожалуйста, не надо! — Слезы опять потекли по ее щекам, и она умоляюще протянула руки к охранникам. — Если вам нет дела до меня, пожалейте хотя бы моего нерожденного ребенка!

Охранник опустил руку.

— Все вы, бросьте оружие на пол, — властно приказал Грегори.

Виолетта издала полузадушенный стон, хотя Клайн держал ее не слишком крепко. Мужчины торопливо подчинились приказу.

— А теперь деньги, — рявкнул Грегори. — Открывайте сейф.

— У нас нет ключа, — развел руками один из охранников. — Он в банке в Топике.

— Несите сюда сейф.

Никто не шевельнулся, и Виолетта опять захрипела, хватаясь руками за горло. Один из охранников поднял сейф и понес его к двери. Когда он поставил его на пол, Грегори велел ему отойти и отстрелил замок. Затем пнул дверцу ногой. Виолетта едва сдержала возглас удивления. Она никогда не видела столько денег сразу. Рядом судорожно вздохнул Грегори.

— Кто из вас смотритель? Принесите пару мешков из-под муки и сложите туда деньги, — приказал Грегори. — И в один из мешков суньте ваши револьверы.

Смотритель сделал, как было велено. Бросив мешки к ногам Грегори, он произнес:

— Вот деньги и оружие. А теперь отпустите леди. — Грегори засмеялся:

— Не раньше, чем я с деньгами буду далеко отсюда. И если кто-нибудь из вас захочет меня остановить, я всажу ей пулю между глаз — и не посмотрю, беременная она или нет!

Он попятился к выходу, не выпуская из рук Виолетту.

Она стонала и плакала, пока он тянул ее за собой, нагруженный мешками с деньгами и оружием. Так они дошли до загона с лошадьми. Грегори направил на нее револьвер и приказал открыть кораль. Виолетта подчинилась, старательно изображая ужас. Грегори велел ей сесть на лошадь и сам вскочил следом. Затем он подхватил поводья лошади, на которой Виолетта приехала на станцию, и привязал их к седлу. А потом он принялся палить в воздух, и испуганные лошади выбежали из загона. Теперь у охранников не было ни оружия, ни лошадей для преследования.

— Давай брось им еще один жалобный взгляд на прощание, — прошептал он.

Девушка вспомнила день, когда фургон Веги увозил ее из родного дома. Она смотрела на мать, до последней минуты надеясь, что та бросится за ней. Теперь Виолетта постаралась придать своему лицу то же самое выражение — растерянности, испуга и жалкой надежды.

Но, как и тогда, никто не попытался ее спасти.

Строение станции почти скрылось из виду, когда небеса над ними разверзлись и хлынул ливень. Виолетта спрыгнула на землю, чтобы сесть на свою лошадь. И вдруг услышала, как ругается Грегори. Обернувшись, она увидела, что на горизонте появилась группа всадников, стремительно приближавшихся к станции.

— Кто это? — спросила она. — Думаешь, новая охрана?

— Наверное, так и есть. — Он кивнул. — Черт, теперь все они бросятся за нами в погоню.

Виолетта вспомнила пару крепких выражений — правда, не стала произносить их вслух.

— Садись скорее на лошадь, — поторопил ее Грегори. — Этот ливень даст нам немного форы.

Они неслись во весь опор, а дождь лил как из ведра. Молнии сверкали непрерывно, заставляя нервничать лошадей.

— Дорога размокла, и мы оставляем следы. Давай спешимся и укроемся в лесу! — крикнул Грегори.

Виолетта была этому только рада. Ездить в мужском седле в женском платье было весьма неудобно — она сильно натерла внутреннюю поверхность бедер. Они свернули в лес. Теперь дождь стучал по листьям, и на них падали лишь отдельные капли.

— Мы сделали это! — Глаза Грегори горели от возбуждения, когда он помогал ей спешиться. — Мы смогли!

Но Виолетта не могла разделить его восторг.

— Еще нет. Теперь охранники будут прочесывать лес. Так просто такие деньги не отдают.

— Ты когда-нибудь видела такую кучу денег? — восторгался Грегори, не слушая ее.

Виолетту его безумный вид огорчил. В ее планы не входило прививать Грегори любовь к подобным поступкам. А вдруг это войдет у него в привычку? Сама она не испытывала ни радости, ни гордости. Это ограбление было для нее возможностью наказать отца. Но теперь, когда Грегори понял, как легко и просто можно добыть такое богатство…

— Грегори, — предостерегающе произнесла она, — я боюсь, что порчу тебя…

— Я просто мечтаю, чтобы меня испортили.

Он прижал ее к крупу лошади, жадно глядя на ее тело, обтянутое промокшим платьем.

— Я никогда не видел такую мокрую и такую красивую женщину.

Теплая волна, поднявшаяся в груди Виолетты, не имела ничего общего с недавним преступлением. Они были в страшной опасности. Но эта опасность помогла ей осознать, что, возможно, этот момент — последний. Глядя в глаза Грегори, она поняла, что он именно тот человек, с кем ей не страшно будет взглянуть даже в глаза смерти

Теперь она не потратит ни одного из бесценных мгновений, которые отпущены им судьбой. Виолетта поцеловала Грегори. Внутри ее разгорался огонь. Их губы слились в жадном, страстном поцелуе. Впервые в жизни она хотела мужчину! Без всяких ограничений. И именно Грегори.

— Я хочу тебя, — прошептала она. — Хочу тебя всего.

Глава 21

Грегори отшатнулся и неуверенно спросил:

— Ты уверена? Потому что, если ты… — Она прижала ладонь к его губам:

— Уверена.

Он торопливо снял с лошадей их одеяла и достал из сумки тонкую веревку. Потом юркнул под деревья и принялся сооружать навес.

Виолетта, прислонясь к дереву, наблюдала за ним. Он никогда прежде так не спешил. Время от времени он поглядывал на нее, и в глазах его горела страсть. Но иногда в них мелькало сомнение, словно он боялся, что она может опять передумать.

Чтобы он перестал сомневаться, Виолетта сняла туфли и развязала тесемки нижних юбок. Они облаком упали к ее ногам.

Грегори, забыв обо всем, обнял ее и начал целовать. И вот уже его губы заскользили по ее шее, по обнаженным плечам. Он потянул платье вниз, лаская ее соски через сорочку. Потом положил руку ей на бедро, и ладонь его скользнула вверх. Разорванная юбка давала возможность быстро добраться до желанного места.

Грегори гладил и ласкал ее, пока пальцы его не ощутили жаркую влагу, а Виолетта не застонала от желания. Дрожащими руками она расстегнула его рубашку и потянула ее с широких плеч. Пока он избавлялся от мокрой рубашки, губы их встретились вновь, а пальцы Виолетты неловко затеребили пояс его бриджей.

Она освободила его от одежды и сжала в ладони его вздыбившийся мужской орган. Зарычав, Грегори подхватил ее на руки и понес в их убежище. Там они сбросили остатки одежды, и он доставлял ей наслаждение, лаская ее губами и руками до тех пор, пока она не начала дрожать, чувствуя приближение оргазма.

Виолетта застонала от разочарования, когда его рука прервала ритмичные движения, приближавшие ее к вершине блаженства. Но Грегори решил показать ей, как не меньшего наслаждения можно достичь при помощи его члена, и сделал следующий шаг. Он скользнул внутрь ее. Совсем чуть-чуть, так что она едва успела удивиться. Прежде чем мозг Виолетты успел послать сигнал тревоги, он вышел из нее, и вот она уже снова растворилась в привычной ласке. Новое проникновение произошло, когда сверкающая волна уже поднималась в ней. Виолетта не ощутила боли, только странное блаженное чувство наполненности. Но испугаться она успела.

— Грегори. — Решимость ее таяла, и голос предательски дрожал.

— Я не сделаю тебе больно, — пообещал он, но голос его звучал непривычно хрипло, и Виолетта поняла, что пути назад нет. Она должна довериться ему.

Она и представить себе не могла, чего стоило Грегори подобное самообладание, но он опять освободил ее и продолжал ласкать до тех пор, пока она не забыла обо всем, кроме одного — желания достичь наконец разрядки. Тогда он снова вошел в нее, и теперь она чувствовала его внутри и снаружи — и это было божественно…

Стоны, которые срывались с губ Виолетты, распаляли его страсть, но ради нее Грегори сдерживал себя. Ради нее он будет действовать очень осторожно, чтобы не напугать и не причинить ей боль. Она такая храбрая и сильная, но такая ранимая, словно нежный цветок. Бутон, который вызрел, но не распустился, потому что не было солнца, чтобы согреть его любовью. И если он сделает все правильно, то она станет наконец настоящей женщиной, способной любить и дарить любовь другим.

Инстинкт оказался сильнее страха, и бедра ее сами выгнулись ему навстречу, послав его глубже, в теплую тугую плоть. Так легко забыться и достичь вершины в одиночку… Но ради нее он не будет эгоистом. Она доверилась ему, и он оправдает ее доверие…

Грегори поймал губы Виолетты и, погружая язык в ее рот, вошел в нее глубже. Виолетта тихо охнула — и он замер, а потом показал ей, как надо двигаться, чтобы, прижимаясь к его телу, она могла получать удовольствие.

Она быстро уловила ритм, и теперь Грегори решил дать ей возможность самой решить, как глубоко она сможет принять его в себя. Он терпеливо ждал, пока она судорожно двигалась и выгибалась, приближаясь к разрядке. По мере того как нарастала амплитуда движений, наслаждение ее тоже нарастало, пик приближался, и она не заметила, как Грегори вошел в нее целиком.

Это было чудесно! Он был готов взорваться в любую минуту, просто от удовольствия ощущать ее. Но он должен помочь ей достичь оргазма. Поэтому Грегори ласково остановил ее. Теперь его очередь.

Неожиданно Виолетта обнаружила, что Грегори вошел в нее целиком. Но странно — она не ощущала боли, лишь голод, утолить который мог только он. Двигаться быстрее и быстрее, прижимаясь к нему все теснее, пока не наступит разрядка, — на какой-то миг это стало смыслом ее жизни. Но он остановился. Прижался лбом к ее лбу. Она ощущала на лице его тяжелое дыхание. И вот он начал двигаться медленно, и вскоре она не могла просто ждать и снова начала поднимать бедра ему навстречу, усиливая трение, которое разжигало такой восхитительный огонь в ее теле.

Поцелуи воспламенили Виолетту еще сильнее. Их губы сомкнулись, и ее вздохи смешались с его хриплыми стонами. Она и представить себе не могла, что вот это и значит — быть с мужчиной. И вдруг поняла, что так может быть только с одним мужчиной. Не было ни страха, ни боли, только наслаждение и уверенность, что она больше не будет прежней. И что это воспоминание в отличие от прошлых она будет нежно хранить в своем сердце.

Его темп ускорялся, и Виолетта тоже задвигалась быстрее. Вскоре они уже не могли целоваться, только смотрели в глаза друг другу и ловили ртом воздух. Наконец волна внутри ее поднялась и достигла апогея, разбившись на множество сверкающих брызг. Виолетта обвила ногами бедра Грегори и, цепляясь за него, повторяла его имя. Через секунду она почувствовала, как тело его напряглось, и, целуя ее лицо и бормоча ее имя, он тоже достиг своей вершины.

Наконец, обретя способность говорить, Грегори прошептал:

— Прости, мне следовало покинуть твое тело, прежде чем… Но я не смог — мне было слишком хорошо.

Виолетта не сразу поняла, о чем он говорит и за что извиняется. Он лег рядом, не выпуская ее из объятий. Она уткнулась лицом ему в грудь и чувствовала, как его дыхание щекочет волосы. Потом из глаз ее полились слезы. Как жаль, что он не был первым, что это счастье она познала, лишь пройдя через ужас и боль.

— Я сделал тебе больно? — испуганно спросил Грегори.

— Нет. Просто… мне бы хотелось, чтобы ты был первым, — всхлипнула она.

— Я и так первый. — Он губами осушил слезы на ее щеках. — Первый, кто доставил тебе удовольствие. Я… Для меня это тоже было… по-другому.

— Почему? — Виолетта заглянула ему в глаза.

— Я… не смогу объяснить.

И он поцеловал ее еще раз. Это был глубокий и очень страстный поцелуй, который опять зажег в ней огонь желания. И не только в ней, потому что она ощутила, как он начал увеличиваться внутри ее тела. Ей до сих пор не приходило в голову, что мужчина может повторить акт снова. Вега, изнасиловав ее, скатывался на матрас и начиная храпеть. Но Грегори не имел ничего общего с Вегой. Благодаря ему она испытывала неведомое наслаждение. И она испытает его вновь. И только с ним.

Виолетту разбудили звуки выстрелов. Она хотела разбудить Грегори, но его не оказалось рядом. Завернувшись в одеяло, она выбралась из импровизированной палатки. Увиденное поразило ее. Грегори был на коне, поводья ее лошади были приторочены к его седлу, и он яростно палил в воздух.

— Что ты делаешь? — вскрикнула она.

Взгляды их встретились, и в глазах его промелькнуло то странно нежное выражение, которое она видела вчера, когда они принадлежали друг другу. Если бы Виолетта была увереннее в себе, она осмелилась бы назвать этот мягкий свет любовью. Но то был лишь краткий миг, и вот глаза Грегори опять серьезны, а взгляд суров.

— Я спасаю тебя.

— Спасаешь? — Она ничего не понимала. — Если ты не прекратишь палить из этого чертова револьвера, через несколько минут тут будут все охранники и кучер дилижанса в придачу!

— Знаю. Но я не могу допустить, чтобы ты подвергала себя новым опасностям. Одевайся и жди их.

— Нет, Грегори! — Она не могла поверить в услышанное. — Не может быть… Ты не можешь!

— Играй свою роль получше, и все будет в порядке. Ты создана для лучшей жизни, Виолетта.

Теперь на нее накатил гнев, сравнимый по силе лишь со вчерашней страстью:

— Ты чертовски прав! Я заслуживаю лучшего! Например, человека, которому могу доверять! Я доверилась тебе, и ты не можешь бросить меня здесь!

Несколько секунд он вглядывался в ее лицо, словно стараясь запомнить милые черты, потом отвел глаза.

— Зря ты поверила мне. Сколько волка ни корми… — Он повернул лошадь. Виолетту охватила паника:

— Грегори!

Она побежала за ним, но он пришпорил коня, и она осталась стоять на опушке, кутаясь в одеяло и чувствуя себя брошенной и преданной.

— Ты сукин сын! — крикнула Виолетта ему вслед, но голос ее дрогнул, и она упала на землю, сотрясаясь от рыданий. Такой ее и нашли несколько минут спустя.

Виолетту окружили всадники. Одного из них она узнала — это был охранник дилижанса, с которым она разговаривала на станции. Подойдя к ней, он пояснил остальным:

— Эта женщина, которую негодяй вчера взял в заложницы! Вы в порядке, мэм?

Виолетта сидела на земле, завернувшись в одеяло, и плакала. Она прекрасно знала, о чем думают эти люди.

— Нет, не в порядке, — всхлипнула она. Охранник спешился и подошел к ней.

— У вас есть какая-нибудь одежда?

— Слава Богу, хоть это он мне оставил, — пробормотала Виолетта.

— В какую сторону он поехал?

Грегори был не глуп, а потому поехал назад, рассудив, что погоня будет двигаться вперед, а не кружить. И Виолетта кивнула на север, в сторону Топики:

— Туда.

— Мы слышали выстрелы, — подал голос один из всадников.

Несколько секунд она молчала, словно онемев. Казалось бы, ее должны были обуревать эмоции — боль, гнев, ну хоть что-нибудь! Но она ничего не чувствовала, словно жизнь ушла из нее и сил совсем не осталось. С трудом она разлепила губы:

— Я сумела схватить револьвер и пыталась его убить, но промахнулась… Он отобрал у меня оружие и уехал. Должно быть, он не расправился со мной раньше, потому что не хотел привлечь выстрелами ваших людей.

— Мы поймаем его, — пообещал один из охранников. — И он заплатит за все, что сделал.

Раньше эти слова успокоили бы Виолетту, смысл жизни которой составляла месть. Но, несмотря на то что Грегори обманул ее, она совсем не хотела, чтобы его поймали. Или застрелили во время погони. Беспокойство за его жизнь помогло ей преодолеть оцепенение. Эмоции захлестнули ее, и в этот момент она поняла, что любит Грегори, как никогда еще никого не любила.

Потом она вспомнила вчерашнюю ночь. Вспомнила, как, глядя в его глаза, она увидела там отражение своего чувства, и ей показалось тогда, что и он тоже любит ее. И в тот миг она подумала, что нет ничего важнее их любви и того, чтобы они всегда были вместе. Она хотела верить, что он все же полюбил ее, несмотря на прошлое… Полными слез глазами она смотрела, как один из охранников поднял ее чемодан и принес ей.

— Вам нужно одеться, а потом мы проводим вас на станцию.

Преследователи разделились. Несколько человек остались с ней, а остальные продолжили погоню. Виолетта поблагодарила Бога, что они поверили ей и направились в сторону, противоположную той, куда уехал Грегори. Она неподвижно сидела на земле, чувствуя на себе любопытные взгляды мужчин и легко догадываясь о том, какие мысли бродят в их головах.

— Я могу уединиться? — пролепетала она, не поднимая головы.

— О, конечно. — Мы дадим вам несколько минут, — ответил один из них.

Виолетта знала, что ей потребуется больше времени, чтобы исправить то, что натворил Грегори. Может, не хватит и всей ее жизни. Он говорил, что не хочет, чтобы она пострадала. Было ли это правдой? Или богатство оказалось для него слишком сильным искушением?

Рядом раздалось покашливание, и Виолетта решила, что сейчас не время и не место для переживаний. Она встала, прошла под тент и оделась. Она выбрала скромное платье, но под него надела бриджи.