Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Семья Доннели (№4) - Ангел в моей постели

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Томас Мелоди / Ангел в моей постели - Чтение (стр. 17)
Автор: Томас Мелоди
Жанр: Исторические любовные романы
Серия: Семья Доннели

 

 


– Это ты должна сделать одна, – сказал он.

Дэвид закрыл дверь, оставив ее в полутьме. Виктория стояла молча. В помещении пахло землей и увядшими цветами. Узкие окна выходили на море, и, ступив под арку, ведущую в истинный райский сад, она остановилась.

Затаив дыхание, она смотрела вверх, где здание венчал стеклянный купол, превращая потолок в небесный свод. Ангел в плаще из белых лилий распростер крылья над ее головой.

Виктория повернулась и стала ощупью разбирать имена и даты жизни тех, кто был похоронен в гранитной стене. Она нашла имя своей матери. Оно было выгравировано на каменном полу у стены, выходившей в сад. Виктория опустилась на колени и долго стояла, не отрывая ладоней от надписи.

И лишь когда взошло солнце, она положила руки на знак, выгравированный рядом с именем ее матери.

Яркий свет, лившийся сквозь витражи, помог ей заметить две слабые метки на соседних с могилой матери камнях. Вытирая слезы, Виктория достала медальон и поднесла к овальному углублению в камне. Она провела пальцем вдоль тяжелого квадратного гранитного камня, касаясь ногтем его края, и поняла, что его можно вынуть. Кровь отхлынула от лица, она встала, попятилась и, сев на скамью, разжала руку, сжимавшую медальон.

– Это ключ, – донесся голос из темноты за ее спиной.

Она вскрикнула и вскочила на ноги. На каменной скамье у задней стены сидел лорд Рейвенспур, верхнюю часть его тела скрывала тень.

– Вставив медальон, вы повернете крышку. Ваш отец построил этот мавзолей при условии, что никто, кроме его жены, никогда не будет похоронен под полом. – Он поднялся.

Рейвенспур был без шляпы и держал в руке перчатки. Сложенное пальто лежало рядом на скамье.

– Тому, кто уже знает, где находится сокровище, не нужен медальон.

– Он нужен, чтобы не взорвать этот мавзолей с помощью динамита. – Рейвенспур подошел к окну и посмотрел на море. – Назначено вознаграждение тому, кто найдет сокровища. Даже небольшой процент сделает человека богатым.

– Но не я нашла его. Нашел Дэвид.

– Дэвид отдает вам свое вознаграждение. Если вы предпочтете уехать, я обещал ему не мешать вам. Иначе он не сказал бы мне, что нашел.

Она закрыла глаза.

– Дэвид упрямый, он ходит по лезвию ножа. Верните ему его вознаграждение.

Рейвенспур, прищурившись, смотрел на нее.

– Три дня Дэвид был болен. Я думал, старания найти вас убьют его. Не знаю, откуда он узнал, что вы в Брайтоне. Но он не хотел уезжать. Неделю назад он нашел свидетельство о браке ваших родителей. Фамилия вашей матери Салливэн. Она и ваш отец венчались в часовне у моря. – Лорд Рейвенспур кивнул на каменную плиту. – Мы можем ее открыть.

Виктория взглянула на медальон, лежавший на ее ладони, и протянула его Рейвенспуру:

– Мне не нужны сокровища. И я больше не собираюсь бежать. Пожалуйста, поднимите плиту после того, как я уйду. А медальон отдайте моему сыну.

Рейвенспур сдержанно улыбнулся и взял медальон.

– Он предупреждал меня, что вы именно так и скажете.

– Значит, это было испытание?

– Нет. Я действительно поклялся, что отпущу вас, если вы захотите уйти. – Он вынул пачку бумаг из кармана. – Он сделает все, что необходимо для вашей свободы. Вы достойны этого, Виктория.

– Меня зовут Маргарет Фаради, ваша милость. Думаю, мы оба это знаем.

– Но есть свидетель, который утверждает, что Маргарет Фаради умерла восемнадцатого декабря 1863 года у берегов Бомбея.

– Что?

– Это правда, леди Манро. Видите ли, даже лорд Уэр не может взмахнуть волшебной палочкой и стереть первые восемнадцать лет жизни Мэг Фаради. Даже если бы ее судил новый трибунал и снял с нее все обвинения, то, как только публике стало бы известно о найденном сокровище, мисс Фаради уже никогда бы не смогла вернуться к нормальной жизни. Ее связь с полковником Фаради навсегда сделала бы ее узницей своей репутации и запятнала бы тех, кого она любит. Такое пятно не так-то просто смыть.

Виктория это хорошо понимала.

– И поскольку свидетели умерли...

– Вы же не думаете, что я их убила?

– Это дело рук Памелы Рокуэлл. Мы полагаем, что три года назад она вышла замуж за Йена Рокуэлла, чтобы быть поближе к его отцу. Она получила доступ к бумагам майора Рокуэлла по этому делу, подобралась к Кинли, а через него к вашему отцу. Она была «кротом» и совершила государственную измену ради своей доли золота. К сожалению, ни с чем несоизмерима величина вреда, который Памела и ваш отец нанесли нам.

– Где она? – шепотом спросила Виктория.

– В эту минуту муж везет ее в сумасшедший дом на юге Уэльса. Вместо открытого суда и публичной казни она проведет остаток жизни в заключении. Не жалейте ее, – добавил Рейвенспур, когда Виктория отвела взгляд. – Она пыталась убить своего мужа и сделала бы что-нибудь с вашим сыном, если бы вовремя не появились Рокуэлл с Дэвидом.

– Мой отец умер от пули Памелы. То, что он спас мне жизнь ценой собственной жизни, он, должно быть, воспринял как последний акт греческой трагедии. – Она скрестила на груди руки. – Его тело в коттедже недалеко отсюда.

– Люди Дэвида шли по вашим следам до коттеджа.

Она обхватила руками плечи.

– Что теперь будет?

– Вы – все, что осталось от «Союза девяти», – сказал он, и она посмотрела ему в глаза. – Но поскольку Мэг Фаради помогла нашим агентам в Калькутте, а затем и здесь раскрыть это важное дело, правительство считает возможным похоронить ее прошлое здесь, в этом склепе, и оправдать посмертно. Судебное дело останется закрытым. Суда не будет. Завтра все документы по делу дочери полковника Фаради будут уничтожены. Ей предоставляется шанс начать новую жизнь как Виктории Манро. Я могу предложить это как защиту ее личности и ее семьи.

Виктория зажала рот кулачком, не веря своим ушам.

– Но Мэг Фаради – жена Дэвида. У нас есть сын. Понимает ли Дэвид, как это может отразиться на Натаниеле?

– Думаю, это была идея не только его, но и сэра Генри.

– Не может быть! – ахнула Виктория.

– Дэвид получил особое разрешение на брак. Он женится на вас, перед тем как вы вернетесь в Роуз-Брайер. Жизнь не бывает совершенной на все сто процентов, но может быть близка к этому. Когда вы выйдете отсюда, вы будете свободны, Виктория.

Свободна!

Ее сердце билось так, что едва не выскочило из груди.

– Вы не представляете, сколько лет я ждала, чтобы услышать это слово.

Лорд Рейвенспур перекинул пальто через руку, а другую руку протянул ей:

– Позвольте мне быть первым, кто представит вас родственникам моей жены, леди Чедвик.

Она порывисто обняла его в нарушение всех приличий:

– Благодарю вас, ваша милость. Благодарю!

– Ваш сын и Бетани несколько последних недель находились с моей женой в моем имении в Олдбери. Сейчас там с ними вся семья. Поблагодарите брата Дэвида, Кристофера, за щенка, которого Натаниел собирается привезти домой. Крис любит делиться. Он очень щедрый. Спросите Райана, или Джонни, или Колина.

Она рассмеялась:

– Судя по вашим словам, они просто замечательные.

– Это так, – с чувством произнес лорд Рейвенспур.

Смахнув слезы, Виктория опустила глаза и, наклонившись, дотронулась до имени матери. Затем взглянула на ангела, смотревшего на нее со стеклянного потолка. Если что-то хорошее осталось от первых восемнадцати лет ее жизни, это был он, стоявший у мраморного святилища в ожидании ее прихода.

Дэвид сидел на верхних ступенях широкой белой лестницы часовни. Когда Виктория вошла в сад, он поднял голову. Ветер трепал ее волосы и накидку.

Дэвид встал, и лишь тогда, подхватив юбки, Виктория побежала к нему. Он сбежал ей навстречу, и она бросилась в его объятия. Он целовал ее так, что казалось, что он целует ее в первый раз. Это был долгий поцелуй, согретый страстью, любовью и неизбывной нежностью. Для нее ничего не существовало, кроме его губ, его руки, касавшейся ее волос, их соприкасавшихся тел и их нежности друг к другу. Она впитывала эту нежность всем сердцем и щедро возвращала ему.

– Прости, я не мог сказать тебе, – сказал он. – Как все это закончится, ты должна решить сама.

– У нас есть сын, Дэвид. – Годы, которые она прожила, оберегая его, сделали ее осторожной. – Как это отразится на нем?

– Он по-прежнему наш сын и внук сэра Генри. У меня нет родового имения, а мой титул не передается по наследству. Когда Натаниел станет старше, мы расскажем ему обстоятельства, заставившие нас принять такое решение. Натаниел никогда не будет сомневаться в том, что он законнорожденный.

– Ты уверен? Это будет нелегко.

– Разве нашей жизни мало, чтобы все устроить? – спросил он, крепко обняв ее. – Вместе мы все преодолеем.

Сзади них послышались голоса, и Дэвид, подняв голову, посмотрел через ее плечо. Перед мавзолеем стояли три человека с кирками и лопатами в руках. Виктория не шевельнулась в его объятиях, но, заметив, что кто-то привлек его внимание, повернула голову. Дэвид смотрел на ее профиль, его пугало ее молчание.

– Хочешь посмотреть, что они найдут?

– Я уже знаю, что они найдут, – ответила она, и он тут же пожалел, что спросил ее. Последние недели были для нее настоящим адом. Он не попросит ее снова проходить через него.

– В гостинице тебя ждут ванна и горячая еда, – сказал он. – Мы поговорим потом, когда ты отдохнешь.

– С удовольствием.

Они направились к карете.

– Чего еще тебе хотелось бы?

– Мне хорошо, – сказала она, прижавшись к его плечу. – Правда.

– Я знаю.

Глава 26

Виктория проснулась и с недоумением смотрела в темноту, окружавшую ее. Закутанная в пуховое одеяло, она лежала на кровати под балдахином, пытаясь вспомнить, где она. И, увидев Дэвида, спящего в кресле возле камина, облегченно вздохнула. Она не сразу разглядела его в темноте. Его рука была по-прежнему на перевязи, но он уже не выглядел таким растрепанным и измученным.

– Он, видимо, совсем не спал эти две недели.

Виктория вздрогнула и обернулась:

– Сэр Генри?

Он сидел около кровати и грыз свою трубку, вырезанную из кукурузного початка. Старик был бледен.

– Он не вставал с этого кресла с тех пор, как вернулся и застал тебя спящей.

Виктория села. Мокрые после ванны волосы рассыпались по плечам.

– Я понятия не имела, что вы...

Он отмахнулся от нее.

– Что я собираюсь делать совсем один в Роуз-Брайере? Играть в блошки с Стиллингзом? Я приехал сюда с Чедвиком на поезде. Эсма и Уильям тоже здесь. Она внизу, на кухне, там готовят тебе еду. Она так строго следила за здоровьем Чедвика, заставляя его как следует питаться. Удивляюсь, как этот молодой человек не связал ее, не заткнул ей рот и первым же поездом не отправил обратно.

Виктория с благодарностью посмотрела на него:

– Вы все заботились о нем.

– Скорее он о нас, – возразил сэр Генри. – Я вижу, он принес тебе более приличную одежду.

Взглянув на сиреневый с кружевом халат, Виктория поняла, что сэр Генри тоже позаботился, чтобы ей прислали ее вещи.

– Это вас я должна поблагодарить?

– Эсма собирала твой чемодан. Нам пришлось поторопиться, а то этот молокосос моги не взять нас. Остается лишь надеяться, что с нашим домом ничего не случилось.

– Шериф Стиллингз снова беспокоил вас?

– Хуже того, – фыркнул сэр Генри. – Он подружился с этим Блейкли, человеком Дэвида. Однако потратил пару дней на поиски тебя. Его приходится за это уважать, больше не за что, – сказал он, приложив к носу носовой платок.

Потом он снова и снова рассказывал Виктории, как они ехали на поезде, какая ужасная была погода и как от холода и дождя у него болели суставы. Он склонил голову на сложенные на коленях руки и говорил, как скучал по Натаниелу и Бетани, как их ему не хватало. Заметив слезы в глазах старика, Виктория соскользнула с кровати и, опустившись на колени перед сэром Генри, взяла его руки в свои ладони.

– Я люблю вас, сэр Генри. – Она прижала его руку к своей щеке. – Благодарю вас за все, что вы мне дали и видели во мне только хорошее. Натаниелу и Бетани повезло, что у них такой дедушка.

Он помолчал, не отнимая у нее своей руки, затем прочистил горло.

– Он прекрасный мальчик. Добрый, очень смышленый. Знает, как обращаться со стетоскопом и считать пульс. Хорошо бы, Бетани немного рассказала ему о травах.

– Если вы ее попросите, она охотно это сделает.

– А теперь помолчи, – сэр Генри потрепал Викторию по плечу, – а то разбудишь Чедвика. – Сэр Генри кивнул в сторону Дэвида, спавшего в кресле. Но он уже давно не спал, а наблюдал за ними.

Его лицо было в тени, но он подался вперед, и, когда огонь осветил его, Виктория заметила усмешку на его губах.

– Слишком поздно, – сказал Дэвид, переводя взгляд с сэра Генри на Викторию.

Он побрился, переоделся, но, несмотря на респектабельный вид, выражение его глаз заставило сильнее забиться ее сердце, и она не нашла в себе сил ответить ему. У нее по спине побежали мурашки. Виктория боялась поверить, что это не сон.

Сэр Генри взял трость и поднялся:

– Оставляю вас одних.

У двери он обернулся и внимательно посмотрел на обоих:

– Вы поженились? Это правда?

– Наше положение несколько двусмысленно в данный момент. – Дэвид взглянул на Викторию. – Но через несколько дней Виктория уже не будет Манро.

– Я сомневался, что ты оставишь себе это имя, Виктория. – Наступила тягостная пауза, но чувства взяли верх над гордостью. – Если я вас еще не поблагодарил... – обратился сэр Генри к Дэвиду.

– Поблагодарили, сэр Генри. Еще как!

– Я все же должен справедливее относиться к людям. Отрадно сознавать, что моя семья в сильных руках, Чедвик.

Сэр Генри направился к двери, стуча тростью по полу и прихрамывая. Дэвид и Виктория остались одни.

– Значит, ты решил признать условия завещания? – спросила Виктория.

Дэвид прислонился спиной к захлопнувшейся двери, и ему захотелось смеяться от радости. Его жена обрела свободу. Никогда еще Дэвид не был так уверен в своем будущем.

– Ты же это знаешь.

– Куда ты ходил, когда я принимала ванну?

– Встречался с Рейвенспуром. – Дэвид достал из кармана медальон. – Он сказал, что ты просила отдать его Натаниелу.

Виктория неохотно взяла медальон. Они ни слова не сказали о сокровище, но не могли о нем не думать. Дэвид понимал, что только время может окончательно стереть память о прошлом. Уже прошло девять лет.

– Значит, все закончилось? – спросила она.

– Или только начинается. – Дэвид осторожно снял с руки перевязь и бросил на пол.

– Что ты делаешь? – в ужасе крикнула она.

– Сам не знаю.

Он коснулся губами ее лба и взял ее за подбородок.

– Дэвид, – отстранилась она. – Мы в Калькутте жили в законном браке, это правда?

– Ты сомневаешься в законности нашего брака?

– Если предполагалось, что ты выполняешь тайное задание, почему ты сохранил свое настоящее имя?

– Так случилось, что мой брат служил в Индии еще до моего приезда. Генерал-губернатор заметил фамильное сходство, как только я вошел в консульство. Отрицать было бесполезно. Да и бессмысленно.

– Почему ты не передан задание кому-то другому и не уехал?

– Потому что увидел тебя. – И, улыбаясь знакомой улыбкой, которую она так любила, он взял в ладони ее лицо. – Я знаю только одно – что люблю тебя, Виктория или Мэг, и буду любить и почитать вас обеих в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас. Ты – мать моего сына. Хозяйка моего нового дома и всего, чем я дорожу. Я больше не хочу проснуться однажды утром и увидеть, что ты снова ушла из моей жизни.

Он с благоговением коснулся ее темных волос и посмотрел ей в лицо. Они больше не любовники. Сейчас все по-другому. Она – его жена и не исчезнет из его жизни, как в то утро в Роуз-Брайере.

Но каким-то непостижимым образом Мэг исчезла, ибо он больше не видел женщину, на которой много лет назад женился в Калькутте. Девушка, в которую он влюбился и потерял, превратилась в другую женщину. И эту женщину он будет любить вечно. Этим утром он не увидел в церкви Мэг, только Викторию.

Его глаза вспыхнули, и он подтолкнул Викторию к кровати.

– Где бы ты хотела провести медовый месяц?

Он улыбался ангельской улыбкой, но за ней крылись грешные мысли, и Виктория почувствовала, что уже сейчас готова начать медовый месяц. Дэвид целовал ее так, словно давал обеты, о которых они только что говорили, затмевая ее прошлое своим будущим, уверенный, что нашел райский уголок в ее объятиях.

Их свадьба состоялась сразу после Нового года в церкви Святой Марии в Лондоне. Они держались за руки и смотрели друг другу в глаза. Рядом стояли сэр Генри, Натаниел и Бетани. Здесь же была семья Дэвида. Братья, сестры и их дети.

Покой царил в душе Дэвида, когда он произносил брачные обеты второй раз в жизни. Ибо он обрел цель жизни.


Спустя восемь месяцев после свадьбы они с Викторией крестили своего второго ребенка в церкви около Роуз-Брайера. Крохотная девочка была копией матери, казалась хрупкой, как солнечный лучик, и Дэвид, держа ее на руках, размышлял о таинствах жизни, не перестававших его изумлять Вскоре после этого дня скончался сэр Генри, но он успел подержать на руках свою новорожденную внучку.

Его похоронили в сентябре, ровно через год после приезда Дэвида.

На полях сохло сено, его никто не убирал. Погода становилась все холоднее, осень пришла на берега реки Какмиер, где мечты человека осуществлялись в плодах его труда, звонком смехе ребенка и любимой жене.

– Вот ты где, – сказала Виктория, когда на следующий день после возвращения из коттеджа в Роуз-Брайер нашла мужа на кладбище. Она принимала в имении больных и занималась арендаторами.

Виктория принесла с собой ребенка, Натаниел и Бетани сопровождали ее.

Дэвид смотрел на вскопанную землю у себя под ногами. Кто-то положил цветы на могилу сэра Генри.

– Тебе не кажется странным; что и ты, и я пришли сюда? – спросил он, когда она протянула ему руку.

Виктория взглянула на церковь, на прекрасные цветные витражи и улыбнулась. Дэвид привлек ее к себе и здесь, под открытым ярко-синим небом, при легком дуновении ветерка, в окружении ангелов, сказал, что любит ее.

Так и должно быть, думал он, беря на руки крошку дочь, судьба дала ему еще один шанс и обещала безоблачное будущее, о котором он и не мечтал. Сокровище, которое он искал всю жизнь. Дэвид обнял Викторию и вместе с Бетани и Натаниелом они отправились домой.

Примечания

1

Гибрид малины и ежевики.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17