Глава 19. Пресс опустился

Эльза сидела на кровати и держала на руках Ман-Ая. Она то плакала, то проклинала все на свете, то сожалела о том, чего не в силах была сделать.

Боль мальчика, казалось, отражалась в ее глазах. Она гладила его по голове и тихонько напевала.

—Ничего, Ман-Ай, ничего. Доктор едет-едет…

—Иисусе, ты думаешь, они не приедут? — спросил Педро, входя в комнату. — Как ребенок?

—Все так же. Я чувствую, как лихорадка пожирает его тело.

—Бвай, они должны скоро приехать. Почему так долго?

—Потому что мы живем не на Красном Холме и не на Скай-Лайн-Драйв, — горько ответила Эльза. — Если бы у нас была «хонда», мы бы сами все сделали.

—Я молюсь за то, чтобы он скорее попал в больницу, — сказал Педро. — Не могу слышать, как он плачет. Это невыносимо.

—Даже если у него это пройдет, вскоре все опять повторится, — предупредила Эльза. -Ему нужно настоящее лечение — постоянное, а не от случая к случаю.

Рас Петр смиренно развел руками и, казалось, готов был заплакать.

—Когда снова начнется торговля? — спросила Эльза.

—Эльза, полиция лютует. Вчера взяли Ковбоя и Даффуса.

—Так значит… ты не знаешь когда? — спросила она с некоторым вызовом.

—А ты знаешь? — спросил Педро.

—Наверное, им нужен Риган, — сказала она. — Да?

—Ааа! Им он нужен ужасно-ужасно. Бваи готовы хоть завтра начать торговлю. И цены стали лучше. Но многие из нас не хотят выдавать Айвана.

—Айван мертв, — сказала она. — Сейчас время Ригана.

—Так вот, многие из нас не хотят его выдавать.

—У них, наверное, нет детей, — фыркнула она. — Что ты скажешь?

—Я скажу — нет, — сказал Педро твердо, но не посмотрел ни на нее, ни на сына. Он склонил голову вперед, словно изучал свои руки, и дредлоки бросали тень на его лицо. Долгое время он молчал. В комнате было слышно только их дыхание и всхлипы больного ребенка.

—Скоро, — начал он проникновенно, — Айван сумеет уйти, пройдет какое-то время, они все забудут и торговля возобновится. Им не остановить траву.

Она презрительно причмокнула губами.

—Что ты сказала, Эльза?

Она взглянула на него тяжелым взглядом, в котором не было ни жалости, ни доброты.

—Я сказала, что, в какую бы игру я не играла, я всегда проигрывала.

Вой сирен приближался с бешеной скоростью. Машины остановились возле дома. Эльза сурово нахмурила брови, но прежде, чем она успела что-то сказать, дверь была сорвана с петель и комната наполнилась полицейскими. Ман-Ай проснулся и заплакал, Эльза прижала его к груди. Рас Петр встал и сделал один шаг к двери, но главный уже подошел к нему и наотмашь ударил по лицу с такой силой, что он полетел через всю комнату.

—Шевелись или я вышибу тебе мозги, блаадклаат, — сказал полицейский. Он схватил Педро за ворот и повел к двери, так упершись своим 357-ым «Магнумом» ему в ухо, что голову тому перекосило набок.

—Давай, давай, — проговорил он, — или я размажу твои мозги по стенке. Чего вы ждете? — крикнул он другим полицейским. — Обыскать комнату. — Он вытащил ошарашенного Педро на улицу и швырнул в кузов машины.

Педро споткнулся о чье-то тело. В темноте он увидел, что это Сидни и что он лежит без сознания. Из носа у него текла кровь.

—Так это ты прячешь Ригана? — сказал сержант. — Ладно, сегодня один из вас будет мертв: ты или Риган — мне наплевать, кто из вас. — Он сел рядом с Педро, держа его под прицелом.

Эльза, прижав к себе ребенка, наблюдала за разорением жилья. Полицейские, не считая одного, в ее сторону не смотрели. Если они и чувствовали какой-то стыд или угрызения совести, это не могло остановить их порыва к разрушению. Ман-Ай был настолько потрясен, что даже не плакал.

—Пожалуйста, капрал, — сказала Эльза. Капрал ничего не ответил, но посмотрел на нее. Среди полицейских он был самым молодым и выглядел не таким враждебным, как остальные.

—Что? — пробормотал он. — У нас есть ордер на обыск.

—Я не об этом, сэр. Я о мальчике…

—А что с ним? — взгляд у капрала стал подозрительным и напряженным.

—Вы разве не видите — он умирает! Вы не могли бы подбросить нас до больницы?

Молодой человек выглядел удивленным. Он впервые посмотрел на Ман-Ая, потом перевел взгляд на Эльзу.

—Ты врешь, — сказал он неуверенно.

—Бог мне судья, посмотрите сами. Он очень и очень болен, сэр.

С большой неохотой капрал пересек комнату, неловко сжимая в руках автомат. Остальные наблюдали за ним.

—Продолжайте обыск, — приказал он и неуверенно посмотрел на ребенка. — Ну и ну…

Он оглянулся по сторонам, словно в поисках поддержки.

—Это не предусмотрено уставом. Впрочем, я переговорю с сержантом. Все за мной. Обыск окончен, — крикнул он полицейским, и они стали торопливо выходить из дома.

—Я буду молить Бога, — прокричала Эльза им вслед, — чтобы когда-нибудь и вашего ребенка оставили так умирать.

Один из полицейских остановился и, подняв руку, обернулся.

—Ты, сука поганая, я тебя сейчас…

—Ну-ка ты, иди сюда! — крикнул капрал.

Эльза стояла в дверях и смотрела на мужчину, который угрожал ей. Ей было все равно, что происходит. Ненависть, кипевшая в ней, заглушала в ней все.

—Конечно, — язвила она, — у вас найдутся силы избить женщину. Почему же вы Ригана не можете побить? А? Идите приложитесь к его лицу?

Отряд словно окаменел. Ближайший к Эльзе мужчина, все еще с поднятой рукой, воскликнул:

—Я пристрелю эту суку?! — словно спрашивая разрешения.

—По машинам! — скомандовал капрал. — Поехали.

Изрыгая ругательства и проклятия, отряд отбыл.

Эльза села и постаралась отвлечь ребенка от вида разорения. Она укачивала его, пока Ман-Ай не успокоился, и обещала:

—Ты не умрешь Ман-Ай. Я клянусь тебе, ты не умрешь просто так, даже если, кроме меня, никого у тебя в этом мире не останется. Айван ушел. Рас Петр, который никогда в жизни никому не делал плохого, тоже ушел. Но ты будешь жить. Мне все равно, что я должна для этого сделать. Ты будешь жить. Ты не умрешь. Ты не будешь жить в таких страданиях. Богом клянусь — я для этого готова душу свою продать и тело тоже.

Около четырех часов дня приехала «скорая помощь».

—Черт возьми, словно ураган промчался, — выругался водитель, осмотревшись по сторонам.

Сначала он не разрешил ехать вместе с Ман-Аем, — Извини, сестра, но закон есть закон. Возьми такси.

Эльза уже открыла рот, чтобы закричать, но тут же закрыла его. Она улыбнулась и заходила вокруг водителя.

—Сладкий мой… — Она изобразила улыбку и тронула его за рукав, стараясь не вдыхать ромовый перегар из его рта. — У тебя ведь будет время, когда ты не на дежурстве. Никто об этом не узнает — а потом… — Она погладила его по руке — и поехала в больницу с мальчиком.

К тому времени, когда Ман-Ай оказался в реанимации, она уже ничего не видела и не ощущала: ни боли, ни страха, ни даже гнева.

—Подожди тут, любовь моя, — сказала сестра, — мы сделаем все, что необходимо.

Эльза кивнула и села. В комнате ожидания не было ничего, кроме деревянных скамеек и белых матовых стен.

Несмотря на поздний час, людей там оказалось больше, чем она ожидала. Боль и физические увечья настигают людей в любое время. Вяжущий запах больничной антисептики щипал ее ноздри и глаза.

—Я уже не плачу, — уговаривала она себя, — время для этого прошло. Бедняжка мой… Увидит ли он своего папу? И что его ждет, когда он вернется? Что, если ему было бы лучше умереть? — Эта мысль пришла ей в голову, не встретив сопротивления, почти неосознанно, и только через некоторое время она поняла, что позволила себе подумать так.

—Бог меня простит, — виновато пробормотала она, — С Ман-Аем все будет хорошо.

Она вспомнила выбитую дверь и разгромленную мебель и была рада почувствовать, как дух ярости преодолевает в ней тупую усталость.

—Зря они все это сделали. Не надо было так делать. Я рада, что Риган…

Чья-то рука с фамильярностью легла ей на плечо.

—Кажется, ты меня ждешь, любовь моя? — сказал водитель улыбаясь.

Она посмотрела на руку, потом на него. Он мягко обнял ее за плечи.

—Мое дежурство кончилось, — сказал он обходительным голосом. — Ты, кажется, хотела меня видеть?

—А ты уверен, что все еще хочешь меня видеть? — спросила она голосом, который заставил его пристальнее в нее вглядеться.

—Что ты имеешь в виду? Разве мы не договаривались? — он снова обнял ее, давая понять о своих правах на нее.

—Хорошо… — протянула Эльза медленно, словно задумавшись. — Можно пойти во двор. Ты же видел, в доме все вверх дном.

Одно мгновение водитель осмысливал сказанное.

—Это правда, — сказал он с видом человека, внезапно вспомнившего что-то, на что нельзя смотреть свысока. — А что случилось?

—Вавилон, — ответила она.

—Ты врешь! — воскликнул он. — За что они это сделали?

—Такие уж они есть. — Эльза пожала плечами, словно снимая вопрос.

—Но у них должна быть причина, — настаивал он. Его рука уже не была такой мягкой.

Она издала усталый вздох.

—Наверное, кого-то ищут. Это тебя устраивает?

—Выглядит все, как на поле боя. Кто им был нужен?

—Мой муж. Парень, с которым я живу.

—Отец ребенка?

Она кивнула.

—Его все еще не поймали, — добавила она.

—Кто он? Как его зовут?

—Зачем тебе? Какая разница? — она постаралась напустить на себя равнодушный вид.

—Но мне интересно знать, в чей сад я захожу, — сказала водитель ухмыляясь. Внезапно он помрачнел. — Надеюсь, ты не обманываешь меня, девушка?

—Думаешь, я сама там все перевернула вверх тормашками?

—О'кей. Так кого ищет Вавилон?

—Ты не знаешь его — какая тебе разница? — Она улыбалась заигрывающе, сама начиная развлекаться.

—Просто хочу знать, — сказал он с идиотской улыбкой, напомнив ей барана.

—Вряд ли ты его знаешь. Его зовут Айван… но люди называют Риган. — Эльза улыбнулась ему в лицо. — Что с вами, сэр? Я думала, вы хотели видеть меня? Неужели вы так быстро передумали? — И она засмеялась.

—Педро, Сидни… — Усталый голос звучал на грани изнеможения, словно человек уже потерял терпение, разговаривая с ребенком, оказавшимся не только глупым, но и упрямым. -Вы разве не поняли меня? Я должен взять Ригана! Должен! Он или я, третьего не дано. Вы поняли это? Он меня не победит. Вы знаете поговорку «Собака, проголодавшись, сосет больную ногу, а обезьяна ест красный перец»? Если вы мне не поможете, вы больше не будете торговать, понятно? Потому что будете мертвыми. Вы, кажется, не понимаете, насколько серьезная у вас ситуация.

—Понимаем, и лучше, чем вы, — сказал Педро.

Сержант с размаху ударил его по лицу ремнем с тяжелой пряжкой, и Педро оказался а углу на коленях.

—Итак… вы отказываетесь говорить? — спросил Маас Рэй мягким тоном.

—Маас Рэй… Сидни не знает… ничего, — хрипло прошептал Педро. — Он не может сказать того, чего не знает.

—Но даже если бы знал… — начал Сидни.

—Заткнись, — сказал Маас Рэй, глядя на Педро. — Но ведь ты-то знаешь. Всыпьте ему еще раз. Молчишь? Тогда еще разок.

—Он что-то хочет сказать, сэр, — проговорил сержант.

Маас Рэй приблизился и склонился к Педро. Его лицо выражало предельную сосредоточенность.

—Говори, где он?

Педро бормотал что-то разбитым голосом, хрипло и медленно.

—Дерьмо! — выругался Маас Рэй и встал.

—Кажется, он сошел с ума, господин капитан, — пробормотал сержант.

—Великий Боже… Бог Богов… храни нас от всякого зла… защити от врагов наших…

—Он шутки с нами шутить вздумал! Ну-ка врежь ему! Посмотрим, как он будет молиться.

—Что он сейчас говорит?

—Ничего, сэр.

—Задай ему еще!

—Ибо кого Бог любит… того он испытует… и карает… как сынов своих… и забирает…

—Он правда сошел с ума, сэр, — сказал сержант.

—С ним все в порядке. Бей, кому говорю!

—Рас Тафари… Царь Царей… Король Королей… Негус Негусов… зиждитель и создатель… Светоч Света…

—Смотрите, сэр, он сошел с ума.

—Бей, я говорю. Нет, подожди. Дай-ка мне нож. Посмотрим, как он будет молиться, когда я обрежу все его патлы.

—Он смеется, сэр… велите продолжать?

—Подожди, может быть, он уже мертвый?

—Нет, сэр, только потерял сознание. Пойду принесу воды.

—Господи Иисусе, сделай так, чтобы я нашла Педро дома, когда туда приду. — Эльза шла с хорошей вестью: Ман-Аю стало лучше. — Педро? Где ты там?

Но не успев еще войти, она уже знала, что ответа не будет. Дом в том же состоянии, в каком она его оставила. Но ведь Педро должен был взять лодку и отвезти Айвана на корабль! Если он не сделает этого, Айвану конец. Им обоим конец. И за что все? Интересно, где эта лодка? Быть может, я смогу… Но она никогда не плавала на лодке. Она не знала, где находится Лайм Кей и как далеко это от берега. Оба они уже, наверное, мертвы, Вавилон не на шутку рассвирепел. Бедный Ман-Ай…

В спальне сломанная кровать была забросана порванной одеждой, ее и Айвана. Эльза тяжело опустилась на пол. Она не поняла, сколько времени прошло, пока она сидела так и думала.

Наконец она встала и начала рыться в куче вещей. Вскоре она нашла тетрадь, в которой Педро хранил свои пластинки-сорокапятки. Делая долгие паузы и зачеркивая написанное, она писала, пока не заполнила своим ровным почерком страницу. Она перечитала написанное, исправила ошибки и оглядела комнату в поисках одежды. Не спеша надела красную сатиновую блузку и мини-юбку, из-за которой они спорили когда-то с Айваном. Она еще ни разу не надевала ни то, ни другое. Несколько пуговиц на туго натянутой блузке оторвалось, поэтому она просто связала ее концы и вышла на улицу.

Пастор Рамсай, выглядевший гораздо старше, чем она его помнила, подошел к двери и немало удивился. Он был небрит, лицо его припухло, глаза были влажные.

—Я принесла вам то, чего вы всегда хотели, — сказала она, прежде чем он смог заговорить. — Пожалуйста, заплатите таксисту.

Когда пастор прошел мимо нее, она почувствовала легкий запах рома.

Возможно, к этому мы все и идем, подумала Эльза, но когда пастор вернулся, он стал больше похож на себя прежнего.

—В таком виде ты не смеешь сюда заходить, — сказал он.

—Чо, Ваше преподобие, признайтесь наконец, что вам это нравится, — проговорила она и сделала обольстительный полуоборот. — А если нет, то вы должны быть уже пророком, правда?

—Бог простит тебя, Эльза, — гробовым голосом произнес он.

—Ладно, забудем про это, — сказала она и стала серьезной. — Прочитайте это — сделайте копию чернилами и подпишите. — Она швырнула ему тетрадку.

Ошеломленный, пастор взял тетрадку, бросил на нее беглый взгляд и посмотрел на Эльзу.

—Читайте! — скомандовала она.

Он надел очки и торопливо пробежал глазами страницу до самого конца.

—Но… я не понимаю. Кто такой Ман-Ай Петерсон? Почему ты…

—Вам ничего и не нужно понимать. Просто сделайте копию… чернилами.

—Пойдем со мной в офис. — Пастор писал и, пока перо бежало по бумаге, что-то бормотал. — Примите эту информацию… ради поддержания здоровья… и образования вышеуказанного Ман-Ая…

—Хорошо, — сказала она, прочитав. — Теперь подпишите.

—Ты вполне уверена? — робко спросил он.

—Подписывайте, — сказала она, глядя в пол и закусив губу. — Потом я вам все расскажу.

Маленький остров — на самом деле большая наносная отмель — был ровным, песчаным и сухим. На небе ни облачка, и солнце безжалостно палило из бездонной синевы. Он слышал только ровный плеск воды в корнях мангровых деревьев. Кроме их густой поросли прямо в воде, на острове росли чахлые деревья, чьи листья давали редкую тень. Жидкая травка пробивалась сквозь песок возле их извилистых корней. Еще одним свидетельством жизни на острове были раки-отшельники — причудливые первобытные создания, несущие на своих спинах скорлупки мертвых улиток — они суетились на песке у самой воды.

Воздух был столь прозрачен, что — когда его ум прояснялся — он мог совершенно отчетливо видеть деревья, стоявшие на горах, которые отделяла от острова небольшая бухта. Они были такими зелеными и прохладными. Залив был зеркалом, куда не попадало ни малейшего дуновения ветра, способного смутить его пугающую гладкость. Чуть раньше он видел проплывшее мимо приземистое уродливое суденышко с некрашеными бортами, покрытыми ржавчиной. На борту он разглядел две фигуры, но судно не изменило курс и не замедлило свой и без того ленивый ход. Он подумал было выстрелить в воздух, однако не был уверен, что это и есть тот самый корабль. Ведь Педро еще не пришел.

Он чувствовал жажду. Он уже прорыл узкую канавку и смотрел, как она наполняется чистой пресной водой. Просачиваясь сквозь песок, вода казалась чистой и прохладной, но, когда он ее попробовал, оказалась горькой и очень теплой. Он не мог сказать наверняка, да и ему было все равно, откуда доносится этот болезненно-сладкий запах — из мангрового болота или от него самого. Он лежал в редкой тени деревьев и отпускал свое сознание плыть в никуда: Педро должен скоро прийти… он всегда приходит…

Они встретят это судно… чистый ярко освещенный корабль… Он все еще был Риганом. Он смотрел на два револьвера, лежащие на песке, и уплывал…

Какая-то настойчивая деятельность пробудила его. Он открыл глаза и не сразу понял, где находится. Свет с моря обжег ему глаза, словно искорки от огня. Пришлось их закрыть. Где сейчас эта тень, которая так ему нужна? Что разбудило его? Должно быть, что-то обычное, поскольку он не почувствовал опасности. Так оно и было: легкое прикосновение, которое он едва почувствовал больным плечом. Не двигая головой, он посмотрел сквозь прищуренные глаза. Это был рак-отшельник, самый большой из всех и самый смелый. Он никогда не видел их так близко. Рак выглядел как один из угловатых механических монстров из фильмов ужасов. Четыре ноги и две клешни причудливо высовывались из позаимствованной скорлупы. Ему лениво подумалось — разве рак убивает улиток? Вскоре он понял, что его разбудило. Крошечный клешненосец, передвигаясь с неуклюжестью механизма, нанес удар по повязке и отхватил кусочек желтого, пропитанного гноем бинта. Атака была такой же стремительной, как и отступление. Сначала он подумал, что рак хочет сорвать повязку, чтобы добраться до плоти. Потом увидел маленькую желтую крупинку, которую рак зажал в клешне. Клешня поднесла крупинку к щели в скорлупе. Движения рта напоминали беззубый рот старика, шамкающего свою еду. Рак больше не нападал, он уже питался высохшим гноем. Сначала улиток, а теперь меня, подумал он. Да… были бы раки побольше, человеку стоило бы их бояться. Он отодвинул плечо, крошечный рачок откатился назад и остановился, угрожающе помахивая своими громоздкими клешнями.

Его внимание привлек звук мотора, приближающийся со стороны пристани. Он опустился на колени и взял револьверы. Один прислонил к бедру, другой сжимал здоровой рукой. Он то ли пробежал, то ли проковылял к вершине высокой дюны и залег там в траве, продолжая наблюдать за бухтой. Он лениво обратил внимание на то, что прекрасное голубое дуло револьвера покрылось налетом ржавчины. Больше звуков мотора слышно не было. Немного спустя полицейский катер с заглушенным мотором выплыл из зарослей мангровых деревьев и причалил к берегу. Полицейские попрыгали в воду, выбежали на берег и сразу же бросились на землю. Казалось, они зарылись в песок и лежат там без движения, не поднимая голов. Они находились ярдах в ста от того места, где лежал он.

—Так вот чего они ждут — это же «Пески Иво Джима», к чертовой матери! Они думают, что они из "Иво Джима "?

Ему пришлось побороть нараставший в нем смех. Интересно, они и впрямь реальные — или это всего лишь сцена из фильма? Казалось, они не торопятся делать следующий шаг. Если он спрячется в густую траву, они ни за что его не найдут. У них уже животики от страха посводило. С великим изумлением он вдруг сообразил, что Вавилон со своими автоматами по-прежнему его боится. Десять, а то и двенадцать полицейских с автоматами ползут по песку, словно черепахи.

—Я один, а они боятся меня… Кино кончено, к чертовой бабушке! Звездный Мальчик не умирает! — Он поднялся на ноги, крича во все горло и ковыляя по песку: — Чо, армия, делай свое дело! — воскликнул он, смеясь. — Кто тут у вас самый-самый крутой? Ну-ка покажите мне его — одного, кто умеет стрелять. Пусть идет сюда!