Мэг уж и не знала, что ей думать о своем незваном полуночном госте.

Но одно она знала точно – тоска по нему надолго поселится в ее сердце.

Мэг отвернулась, пряча глаза, и с лихорадочной поспешностью начала выставлять на стол миски и жбаны с продуктами для кукурузных лепешек. Нужно сделать побольше, думала она... чтобы в пути он какое-то время не беспокоился о еде.

Чуть позже, устав от борьбы с собственными противоречивыми чувствами и мечтая хоть чуть-чуть побыть в одиночестве, Мэг сложила в деревянный короб простыню, полотенце, расческу, мыло – и направилась к выходу.

– Ты куда? – крикнул ей вдогонку Стивен. – К речке, – бросила она через плечо и, захлопнув дверь, направилась по протоптанной среди могучих елей и раскидистых кленов тропинке к своему излюбленному месту ярдах в десяти от хижины.

Прозрачный, чистый до голубизны ключ выбивался в этом месте из-под земли, крошечным водопадом струился с каменного уступа и вливался в речку, которая несла свои воды через земли Дрейков дальше, к Джерандо-Ривер. Из этого ключа Джош и носил в дом воду.

Мэг обошла сверкающий алмазными брызгами маленький водопад и сделала еще несколько шагов вниз – туда, где ручеек вливался в небольшую лунообразную впадину с мельчайшим белым песком на берегу. Тишина и покой всегда царили в этом уединенном уголке, надежно укрытом от дома древним валуном, из-под которого выбивался родник, и пышно разросшимися вблизи воды высокой травой и кустарником.

Мэг расстелила простыню на прогретом полуденным солнцем песке, достала из короба все, что принесла из дома, а потом зачерпнула в этот же короб воды. Сняла чепец, вынула шпильки из густых, отливающих янтарем волос, тщательно расчесала длинные пряди.

Обычно Мэг мыла голову в доме, но присутствие Стивена ее стесняло. Наверное, она чересчур щепетильна... но заставить себя вымыть голову у него на глазах Мэг не могла. Хотя, как это ни странно, при Джоше она не стеснялась. То ли дело в ней самой... то ли в Стивене? Заглянуть в себя поглубже, чтобы докопаться до ответа, Мэг просто не рискнула.

Мэг как следует промыла волосы, еще раз прошлась по ним расческой и легла ничком на простыню, подставив тяжелые мокрые локоны солнышку. За последние дни она так вымоталась, что мгновенно уснула.

Едва за Мэг закрылась дверь, как Стивен заскучал. Теперь ему хотелось лишь одного – чтобы она поскорее вернулась. Ему не хватало грудного чувственного голоса Мэг, нежного прикосновения ее пальцев.

И хотя ему не хотелось в этом признаться, но его больно задело то, что новость о его завтрашнем уходе Мэг восприняла не просто спокойно, а даже скорее равнодушно. Он-то еще надеялся провести оставшееся время вместе... но Мэг и тут оказалась верна себе. Исчезла, бросив его в одиночестве.

Стивен, не находя себе места, безостановочно кружил по хижине, несколвко раз выглядывал за дверь. Мэг нигде не было.

Болезненная слабость до сих пор давала себя знать дрожью в ногах и легким головокружением; здравый смысл подсказывал, что до полного выздоровления еще далеко. Но страх и отчаянная надежда вернуться на родину оказались сильнее здравого смысла. Стивен просто не мог позволить себе надолго задерживаться на одном месте.

Но почему же ему так не хочется покидать эту лачугу? И девушку, решившуюся взять в дом и выходить беглого каторжника? Ее самоотверженность и доброта – вот причина, твердил себе Стивен. С той минуты, как его лишили привычной жизни, дома, имени... с той самой минуты никто не сказал ему доброго слова, никто не проявил человеческого участия и заботы. Кроме Мэг. И вот теперь он вынужден бросить ее в этой глуши, одну, без поддержки, да еще с младшим братом, от которого нет почти никакой помощи...

Странное, почти колдовское очарование Мэган Дрейк удивляло и тревожило Стивена. Ведь не красавица... Ей далеко до тех блистательных женщин, что с готовностью падали в его объятия в Лондоне. А его тянет к ней так, как не тянуло ни к одной из очаровательных хозяек светских салонов – праздных, тщеславных, эгоистичных.

Мэг совсем другая. Ради окружающих она забывает о себе. Сердце ее полно доброты... и любви к ближнему. Будь он проклят, этот чертов Квентин, за то, что бросил Мэг и младшего брата, почти ребенка, на произвол судьбы. Безответственный, никчемный тип! Высечь бы его принародно – и то слишком мягкое наказание для такого негодяя. Не заслуживает он такой сестры, как Мэг.

Но куда же пропала сама Мэг? Такого еще не было, чтобы она уходила надолго из дому... прошло уже минимум два часа...

Время шло, и с каждой минутой Стивен все больше тревожился. Мэг сказала, что пойдет к речке...

Боже милостивый! А если она упала в воду?!

В следующий же миг Стивен выбежал за дверь и кинулся по тропинке – именно туда, как он успел заметить, направилась Мэг. Слабый звук струящейся воды приближался, с каждым шагом Стивена становясь все отчетливее.

Значит, ключ в той стороне. Скорее же! Скорее! Наконец, Стивен добрался до густых зарослей молоденьких ярко-зеленых ив, в тени которых бил ключ, образующий ручей, чуть ниже впадающий в быструю лесную речку.

Узкий серп белоснежного песка окаймлял небольшой залив, образованный в месте впадения ручья. И там, на этом песчаном берегу, возле миниатюрного водопада, спиной к Стивену стояла женщина. Закинув руки за голову, женщина лениво, точно спросонья, потянулась...

Роскошные, пронизанные золотыми бликами, сияющие теплыми оттенками янтаря и меда густые локоны накрыли спину незнакомки. Ослепленный этой красотой, Стивен коротко ахнул.

Женщина быстро оглянулась; каскад золотистых нитей заструился по плечам и груди... И Стивен увидел ее лицо.

Лицо Мэган Дрейк.

Не может быть! Он остолбенел, не в силах поверить собственным глазам.

Но уже через миг, стряхнув оцепенение, кинулся напрямик через ивовые заросли. Янтарное великолепие притягивало... Стивен, не удержавшись, коснулся сияющих прядей. Его ладонь медленно, с благоговейной осторожностью скользнула по всей длине нежного как шелк золотистого каскада.

– Боже правый, Мэган! Как ты могла скрывать такую красоту под этим кошмарным чепцом?!

А ему-то сначала казалось, что имя Мэган – слишком пышное для невзрачной, простенькой девушки! Нет же, только Мэган – и никак иначе!

Она хотела что-то ответить, но с изумленно приоткрытых губ не сорвалось ни звука. Громадные серые глаза, опушенные золотистыми ресницами, с нескрываемым страхом встретили его взгляд. Прелестная фея. Прелестная, но испуганная. Аромат мыла и цветущих апельсинов, пьянящий, сладкий и чувственный, дурманил сознание.

– О, Мэган, Мэган... – Стивен наклонил голову. Зов ее губ был сильнее голоса разума, приказывающего ему остановиться.

Затаив дыхание, не замечая неистового стука сердца, что отбивало гулкие ритмы индейского тамтама, Мэг следила, как на нее надвигается лицо Стивена Уингейта. Сейчас он ее поцелует. И нужно бы остановить, оттолкнуть... но нет сил отказаться от этого поцелуя.

Его губы тронули губы Мэг. Легким дуновением, дразнящим касанием лебяжьего перышка... И исчезли. В распахнутых глазах Мэг как в зеркале отразилось ее смятение.

Уголки по-мужски твердого и вместе с тем такого чувственного рта дрогнули улыбкой. Стивен наклонил голову.

Еще одно прикосновение – чуть различимое, почти безмятежное... Аромат корицы и солнца... Разве у солнца есть запах? Колдовская синева взгляда сквозь Полуночный мрак ресниц...

И в третий раз его рот обласкал губы Мэг шепчущим, мимолетным прикосновением. Теплое, влажное, их дыхание слилось. Странная истома, как диковинный цветок, пробивалась в неискушенном теле Мэг. А с губ сорвался тихий стон.

И вдруг все изменилось. Губы Стивена накрыли ее рот долгим, жадным поцелуем, мгновенно унесшим Мэг за пределы ее небогатого опыта, в обетованную землю желаний, о существовании которой она и не подозревала.

Захватив ее врасплох, Стивен не упустил шанса. Его язык заскользил по нежной поверхности женских губ в чуть ленивом, изысканном танце, а пальцы зарылись в золотистую роскошь ее распущенных волос.

Волна чувственной дрожи, прокатившаяся по телу Мэг, странным образом вернулась к ней еще большим жаром и жадностью его поцелуя. В неистребимом пламени которого превратились в пепел все ее сомнения, природная стеснительность и условности воспитания.

Не помня себя, Мэг вскинула руки, сцепила их на шее Стивена и прижалась к нему всем телом, возвращая поцелуй с той страстью, которую он в ней зажег.

Никогда прежде она не отвечала на поцелуй. Не отвергала, но и не отвечала. Так было, но только не со Стивеном.

Неумелый, робкий, ее язык повторил ласку языка Стивена. Азбуку любви Мэг изучала на ходу.

И с успехом, потому что в ответ раздался хриплый мужской стон.

Горячая ладонь скользнула по ее плечу, накрыла грудь, прошлась по чувствительным вершинкам. Кровь воспламенилась в венах и растеклась жидким огнем по телу Мэг. А потом умелые пальцы расстегнули одну пуговицу на платье, вторую...

Коротко ахнув, Мэг оторвала губы от его жадных губ, яростным жестом сбросила бесстыдные руки.

– Как вы смеете, мистер Уингейт?! – выдохнула она. К несчастью, предательски дрожащий голос прозвучал далеко не так возмущенно и убедительно, как следовало бы.

Черные брови насмешливо изогнулись:

– Так, значит, мы опять вернулись к «мистеру Уингейту», а? После того, что здесь произошло? Как можно, Мэган!

– После того, что вы здесь сделали, мистер Уингейт! – выпалила она.

Улыбка на его губах даже не дрогнула:

– Ну, не один же я тому виной, Мэган. Тебе тоже понравилось, не отрицай!

Мэг и не думала отрицать. Стивен был абсолютно прав, а она не привыкла лгать ни самой себе, ни другим. Багровая от стыда, Мэг развернулась, прижала ладони к пылающим щекам и кинулась через лес к дому.

Даже лесная прохлада не остудила ее пылающего лица. Мэг влетела в дом, задыхаясь от бега и отвращения к себе самой. Предательское тело, с таким бесстыдством отозвавшееся на ласки Стивена, теперь колотила крупная дрожь.

Да как он посмел! О, да, конечно, Стивен Уингейт явно знает цену собственному обаянию! Но ей-то от этого не легче! Наоборот, Мэг чувствовала себя еще более униженной от того, что стала жертвой человека, столь опытного в искусстве обольщения.

Трясущимися руками Мэг принялась лихорадочно заплетать косу.

Что же это с ней такое?! Вот так взять – и упасть в объятия незнакомца, который завтра исчезнет из ее жизни?

Совершенно чужого человека – да еще к тому же беглого каторжника.

Господи, да она же выставила себя в еще более дурацком свете, чем мать, влюбившаяся в Чарльза Галлоуэя! Пределом мечтаний Галлоуэя была удачная женитьба. Вокруг об этом знали все до единого, поскольку Чарльз, собственно, и не скрывал своих корыстных планов. Но, несмотря ни на что, ее дорогая мамочка с бездумной легкостью пала жертвой льстивых речей этого ничтожества. Мэг умирала со стыда, видя, как мать, выставляя себя на посмешище, в обществе Чарльза сюсюкает, кокетничает и призывно хлопает ресницами, точно шестнадцатилетняя девчонка.

Изо дня в день наблюдая за матерью, Мэг поклялась, что никогда не позволит подобных глупостей в отношениях с мужчинами. А подонков типа Чарльза Галлоуэя не подпустит и близко.

И что же? Клятвы и решения, сама гордость ее оказались бессильны перед чисто физическим влечением к человеку, у которого, как и у Чарльза, что ни слово – то ложь. Да-да, он самый настоящий лжец... или даже хуже.

В ужасе и отчаянии от происшедшего, от собственной слабости, Мэг не представляла, как ей взглянуть Стивену в глаза. Слава богу – уже завтра на рассвете он исчезнет отсюда навсегда, и ее позор останется в прошлом!

И снова от этой мысли острая боль пронзила сердце Мэг. Уйдет... значит, она его больше никогда не увидит!

Мэг машинально заплела волосы, уложила толстую косу вокруг головы, закрепила шпильками. И как раз собиралась надеть чепец, когда на пороге хижины появился Стивен с простыней и коробом в руках. В коробе, который он сразу же протянул Мэг, оказалось полотенце, расческа и мыло – все то, о чем она и не вспомнила во время своего позорного бегства.

– Спасибо, – пробормотала Мэг, старательно избегая его взгляда. Отставив короб на сундук, поспешно отвернулась к зеркальцу, чтобы, наконец, надеть чепец.

Но тут откуда-то сбоку вынырнула рука Стивена, и... чепец скрылся у него за спиной.

– Ну, зачем ты это носишь? – умоляюще проговорил Стивен. – Не нужно, прошу тебя. Прятать такие великолепные волосы – преступление.

– Что еще придумаешь? – скривила губы Мэг. – Может, скажешь, что я прекраснейшая женщина на свете?

В ней говорила боль и досада. И еще ей хотелось доказать себе самой, что Стивен Уингейт ровным счетом ничего для нее не значит.

Тщетные усилия.

– Нет, не скажу. – Серьезный взгляд устремленных на нее глаз отливал лиловой синевой предгрозового неба на закате. – Я не стану тебе лгать, Мэган. Никогда.

Не станет лгать?! Мэг почти не сомневалась, что Стивен Уингейт, или Эрл Арлингтон, или Билл Ганне... или как его там на самом деле зовут... только и Делал, что лгал ей в лицо!

– А кто же, по-твоему, самая прекрасная женщина на свете? – гневно прищурилась Мэг. Стивен пожал плечами:

– Да какая разница.

– И все-таки – кто? – настаивала Мэг, у которой его горячечные выкрики отчетливым эхом звучали в памяти. – Кто? Рейчел?

Ей таки удалось захватить его врасплох. Стивен вздрогнул, но уже через миг взял себя в руки.

– Угадала, – виновато хмыкнул он, – Именно Рейчел.

– Вот ее бы и целовал, свою Рейчел! Ее, а не меня! Задорная, по-мальчишески открытая улыбка осветила его лицо – и сердце Мэг ухнуло куда-то вниз, а в висках застучало от пьянящего, головокружительного восторга.

– Видишь ли, какое дело... Не могу я целовать Рейчел так, как тебя.

– Почему это, интересно? Потому что она далеко, а я – вот она, рядом? – От неожиданной мысли Мэг широко распахнула глаза. – Или она замужем за другим?

Улыбка засияла в полную мощь.

– Нет! Просто Рейчел – моя сестра. Сестра! Совершенно потрясенная, Мэг несколько секунд могла лишь судорожно хватать ртом воздух. Ее бедное сердце замерло, а затем забилось все быстрее и быстрее.

– Я же говорил, что в Англии у меня осталась сестра. А брат служит в Нью-Йорке. Помнишь?

– Д-да, – с трудом выдохнула Мэг. И от растерянности начала лепетать, захлебываясь словами: – Ну, ладно... нужно заниматься делами... ужин не готов... я потратила уйму времени... взяла и заснула... наверное, часа два проспала...

Она шагнула к камину – и застыла как вкопанная. Господи, Джош! До сих пор не вернулся с охоты!

Мальчик давно должен был вернуться. Смертельный страх ледяным холодом сковал внутренности. Все жуткие истории, когда-либо слышанные ею, осиным роем завертелись в сознании... недавно медведь загрыз охотника... пантера набросилась на ребенка в лесу и изуродовала до неузнаваемости... и еще олень с чудовищно огромными рогами пытался подцепить ими подростка лет пятнадцати, такого же, как Джош...

– Боже правый, Мэган, что случилось?! На тебе лица нет! – ворвался в ее мысли голос Стивена.

– Джош! Его до сих пор нет! С ним наверняка произошло несчастье! Нужно бежать на поиски!

– Может, просто зашел далеко? Ну, не встретились ему ни заяц, индейка, вот и решил еще поискать? Или задержался у Вильгельма?

– Нет-нет! Мы с ним раз и навсегда договорились – к двум часам он обязан быть дома, с добычей или без нее – не имеет значения. Говорю же, с ним что-то случилось.

К ее величайшему облегчению, Стивен не стал тратить времени на споры:

– Куда он пошел? Ты видела?

Кивнув, Мэг ткнула пальцем в сторону тропинки, что вела через лес на юго-восток.

Углубившись по этой тропинке в лес, Мэг и Стивен то хором, то по очереди звали Джоша, но ответом им был лишь пронзительный крик пересмешника.

Минут через десять – хотя Мэг казалось, что прошли столетия, – до них донесся слабый крик о помощи. Стивен свернул с тропинки влево и прямо через колючий кустарник ринулся напролом туда, где раздавались едва слышные звуки.

Джоша они обнаружили скорчившимся у громадного ствола поваленного клена, а рядом, на земле, валялись мушкет и убитая индейка.

– Что? Что с тобой? – Мэг рухнула на колени рядом с братом.

– Нога-а... – простонал Джош. – Споткнулся о корень, упал... и вот теперь не могу наступить!

Уточнять, какую именно ногу он повредил, не пришлось. Правая лодыжка Джоша распухла так, что нависала над краем мокасина.

Осторожно, но тщательно ощупав ногу, Мэг подняла глаза:

– Думаю, кости не сломаны... наверняка сейчас не скажешь – уж слишком велика опухоль. В любом случае наступать на эту ногу ты какое-то время не сможешь.

Мэг была в отчаянии, хоть и пыталась это скрыть. Джош будет прикован к постели несколько дней... а возможно, и недель. От спазма в горле ей стало трудно дышать. Господи, как же она справится с хозяйством одна? Теперь, когда еще и обязанности Джоша лягут на ее плечи... нет, такое ей просто не вынести!

Придерживая на плечах то самое, похожее на ярмо приспособление, с которым ходил по воду Джош, – коромысло, как назвала его Мэган, – Стивен медленно поднимался по тропинке от источника к дому. Тяжесть двух наполненных доверху деревянных ведер буквально клонила его к земле.

Когда он добрался, наконец, до хижины и переступил через порог, Мэган еще занималась братом. Склонившись над кроватью, она перевязала мальчику лодыжку, а потом приподняла больную ногу повыше, подсунув под нее валик из скатанного одеяла.

Мэган. Губы Стивена тронула теплая улыбка. Теперь, увидев это сокровище, эти великолепные, сказочной красоты волосы, он не мог называть ее иначе.

Мэг – слишком просто для нее. Только Мэган. Это имя ей куда больше подходит.

В тот момент, когда Мэган сообразила, что Джош пропал, жуткий чепец был забыт, и Стивен незаметно повесил ненавистный головной убор на крючок у двери. Там ему самое место. Может, Мэган вообще о нем забудет?

Оглянувшись, Мэг одарила Стивена лучезарной улыбкой, поблагодарила за воду – и снова повернулась к брату.

Не так-то просто оказалось доставить мальчика домой, но они все же справились, поддерживая его с двух сторон, пока Джош, одной рукой обвив за шею сестру, а другой – Стивена, из последних сил скакал на здоровой ноге. Судя по опухоли, на поврежденную ногу парень еще несколько дней не сможет наступить, не говоря уж о том, чтобы ходить по воду или на охоту.

Стивен осторожно поставил полные ведра у стены рядом с камином. Испытав на себе их тяжесть, он мог лишь изумляться, как их поднимал с виду совсем слабый, худенький подросток.

Да что там деревянные ведра с водой... А дрова? А животные, за которыми нужен уход... грядки, кукурузное поле... Господи, сколько же на ферме работы! Сколько сил нужно вкладывать в хозяйство каждый день! Мэган всего этого не вынести. Черт возьми, да она и с помощью Джоша едва-едва справлялась, а уж без него...

Без помощи брата я бы просто не справилась.

Ни за что. Мэган и так работает не покладая рук с рассвета до поздней ночи. Глядя на Мэган – такую миниатюрную, изящную, хрупкую, – Стивен представил себе, как она надрывается, согнувшись под коромыслом... взвалив на себя еще и ежедневные обязанности Джоша...

Стивен перевел взгляд на очаг. И тут же вспомнил об обещании Джоша наколоть после охоты дров. Обещании, которое он выполнит теперь ох как не скоро.

Молча развернувшись, Стивен снова зашагал к выходу. Пусть Мэган Дрейк и не желает этого признавать, но мужская помощь ей просто необходима.

О том, чтобы уйти отсюда завтра на рассвете, не может быть и речи. Бросить Мэган в такой ситуации – значит предать ее, отплатив черной неблагодарностью за доброту и участие этой удивительной девушки. Итак, он остается. Остается до тех пор, пока Джош не пойдет на поправку.

Стивен вдруг зажмурился, остановившись прямо посреди двора. Откуда взялась эта дикая мысль?! Да что он, рассудка лишился? Ну, нельзя, нельзя ему здесь оставаться!

Бежать как можно скорее – вот единственный путь к спасению. Мало ему, что ли, плетей и кандалов флинта? Так все это покажется детским наказанием по сравнению с теми изуверствами, которые наверняка уготовил беглому каторжнику гнусный хозяин Эшли-Гроув.

Стивен собственными глазами видел, что творил Флинт с беглыми слугами и рабами – заковывал в шипованные ошейники, причинявшие жуткую боль при любом движении, прогонял через строй надсмотрщиков с плетями... всех изощренных пыток, которыми гордился этот дьявол в человеческом обличье, и не перечислить.

Бегство рабов с его плантаций приводило Флинта в ярость; он рыскал в поисках беглеца и рассылал приспешников во все стороны до тех пор, пока не добивался своей цели. В самом крайнем случае, когда другие способы были исчерпаны, он объявлял о вознаграждении за поимку беглого раба. Обещанные им огромные суммы для многих крестьян были целым состоянием, так что кто-нибудь из местных жителей непременно хватал несчастного раба и возвращал хозяину. Флинт нередко хвастал тем, что еще ни одному беглецу не удалось от него улизнуть. Стоит ли удивляться, что в последнее время никто не отваживался на побег.

Никто, кроме Стивена.

И уж точно никто не убегал от Флинта дважды.

Не дай бог теперь Стивену попасть в лапы этого изверга... что непременно случится, если он задержится у Дрейков. Нет, нельзя. Невозможно! Как бы ни хотелось помочь Мэган, он должен бежать!

Но мысль о том, чтобы бросить ее с больным Джошем, бросить в тот момент, когда она больше всего нуждалась в помощи, приводила Стивена в отчаяние.