Глава 20

Когда Мэг открыла глаза, в комнате уже было светло. Стивен лежал лицом к ней на боку, забросив одну руку ей на талию, словно даже во сне опасался, что она от него ускользнет.

Густые, цвета воронова крыла волосы разметались по подушке. Безмятежное во сне лицо казалось совсем юным и завораживающе красивым. Лишь чуть заметный розовый шрам над левой бровью нарушал совершенную гармонию черт.

Мэг уже давно пора было вставать, но соблазн его уютных, теплых объятий оказался слишком сильным. Со дня переезда на ферму она еще ни разу не поднималась так поздно.

И не спала так мало. Мэг улыбалась, вспоминая ночные часы, пролетевшие как один миг в новых для нее, но сказочно прекрасных ощущениях.

– Мой муж... – едва слышно, с восторгом и изумлением шепнула она.

Незадолго до рассвета их разбудил вернувшийся из таверны Квентин. Громко топая башмаками, он что-то бубнил заплетающимся языком, несколько раз заводил какую-то невнятную песню – в общем, утихомирился не скоро.

– Похоже, ужин ему подавали в бутылках, – сонно заметил Стивен.

Иными словами – весь этот день Квентин будет мучиться головной болью и валяться в постели.

Мэг прислушивалась к ровному, глубокому дыханию мужа и думала о том, чем стала для нее эта ночь.

В объятиях Стивена все ее сомнения таяли как дым... но сейчас они нахлынули вновь еще мучительнее, еще острее, точно пытались отомстить за вчерашнее счастье.

Стивен говорит, что любит ее. Может, и любит... в этот момент. Он так искусен в любви. Снова и снова насмешливым эхом в мыслях звучал вопрос – скольких же женщин он ласкал до нее?

И скольких еще будет...

Верности, по его собственному признанию, для Стивена не существует.

Мать доказала ей, какие глупости может творить влюбленная женщина, и Мэг поклялась, что ни за что не совершит столь ужасной ошибки. Теперь же ей оставалось только гадать – не нарушила ли она своей клятвы.

Горячечные крики Стивена, те слова, что он постоянно твердил в бреду, вновь пришли ей на память:

Я – Арлингтон. Почему вы мне не верите? Клянусь вам, я... Эрл Арлингтон.

Его настойчивость рождала в Мэг надежду, что ее муж все-таки не Билл Ганнел. Но в таком случае – кто такой Эрл Арлингтон?

Сомнения вновь разбередили ей душу. Мэг стало трудно дышать, и в висках застучало, точно у обессилевшего пловца, над которым сомкнулась толща океана. По щекам заструились слезы.

– Мэган! Мэган, в чем дело? – раздался встревоженный голос Стивена.

Мэг от неожиданности вздрогнула. Приподнявшись на одном локте, Стивен заглянул ей в лицо, осторожно смахнул со щеки слезинку.

Она невольно прикрыла глаза, наслаждаясь этим нежным прикосновением. Господи, да разве настоящий преступник окружил бы женщину такой заботой и лаской?

Мэг до отчаяния хотелось поверить в то, что ее муж говорит правду. Что он действительно Стивен Уингейт, порядочный, честный человек, чьей-то злой волей лишенный имени и родины...

– Почему ты плачешь?

– Все думаю... кто я теперь – миссис Стивен Уингейт или же миссис Билл Ганнел.

Он отшатнулся; рука соскользнула с ее щеки.

– Черт возьми, Мэган! Ну, почему ты мне не веришь? Говорю же, я не Ганнел!

Громадные залитые слезами серые глаза светились безмолвным укором.

Стивен в смятении запустил пальцы в волосы.

– По-твоему, я могу лгать в лицо своей жене? Ну, как мне заставить тебя поверить? Я в жизни не совершил никакого преступления... уж не говоря об убийстве! Мы уже так давно знакомы! Неужели ты сама не чувствуешь, что я не способен на убийство?!

– Если ты не Ганнел – зачем сорвал объявление о награде за его поимку? – Даже понимая, что оскорбляет его своими подозрениями, Мэг не смогла удержаться от вопроса.

– Меня уже один раз спутали с ним, и я боялся, что это может повториться!

– А если это случится снова? Если тебя схватят, когда я буду ждать ребенка? Ты можешь твердо обещать, что я не увижу, как отца моего ребенка заковывают в кандалы и объявляют убийцей, беглым каторжником?!

Тошнотворный страх мелькнул в фиолетовой глубине его глаз – и Стивен мгновенно отвел взгляд. Но он выдал себя с головой. Этот молчаливый ответ как бритва полоснул по сердцу Мэг.

– Нет, – тяжело выдохнул Стивен. – К сожалению, не могу.

Дьявольщина! Нужно было с самого начала рассказать Мэган всю правду, а не часть ее? Он побоялся открыться ей до конца – а теперь это сделать еще сложнее. Мэган обвинит его во лжи, и ее вера будет окончательно растоптана. А верой жены он рисковать не мог.

– Я хочу только одного, Мэган, чтобы ты была счастлива.

И он действительно хотел этого всей душой.

Но даст ли ему жизнь шанс сделать Мэган счастливой? Или же реальность окажется страшнее самых жутких кошмаров? Если Флинт разыщет своего беглеца... то жизнь превратится в самый настоящий ад. И теперь уже не только для Стивена, но и для Мэган.

Бежать в Англию – вот их единственный шанс. Но бросить здесь Мэган и Джоша он не мог, как не мог и надеяться добыть денег на три билета.

Должен же быть какой-то выход, черт возьми!

– Значит, мы будет жить в постоянном страхе, что тебя вот-вот схватят.

– Нет, – возразил Стивен. – Мы будем в безопасности, как только доберемся до Англии.

– Англии! – в ужасе воскликнула Мэг. – Я не поеду в Англию! Нет, я не могу!

– Ты моя жена, Мэган. Помнишь, как сказано в Библии: «Жена да последует за мужем своим, куда бы он ни пошел».

– А как же Джош?

Стивен легонько стиснул ее плечо:

– Не волнуйся. Мы возьмем его с собой. Обещаю, он получит самое лучшее образование. Ты ведь этого хотела, правда?

Мэг упрямо стиснула губы. Ее не так-то легко будет уговорить, думал Стивен. Да и какой смысл спорить... сначала нужно найти способ, как добыть деньги.

Надежды на помощь брата у Стивена больше не было. С каждым прошедшим днем его все больше одолевали сомнения. Что, если именно Джордж был главным виновником злоключений Стивена? Ведь он получал наибольшую выгоду от смерти старшего брата.

А он-то еще послал Джорджу это дурацкое письмо! Теперь негодяй точно знает, что его план не сработал. А может, уже и связался с Гирамом Флинтом, сообщив, где искать беглеца.

Нужно бежать отсюда как можно скорее. Но только всем вместе. Случись что-нибудь с Мэган и Джошем, Стивен не простил бы себе этого до конца дней.

Мучаясь последствиями ночного кутежа, Квентин не отрывал голову от подушки, а на предложение Мэган позавтракать ответил невразумительным мычанием.

Стивен молча дождался, пока жена уйдет в курятник за яйцами, после чего подошел к кровати Квентина:

– Поднимайся. Слышишь, ты, ублюдок ленивый? Даром тебя кормить никто не будет.

Квентин с трудом разлепил веки и уставился на Стивена налитыми кровью глазами:

– Мне плохо.

– Сам виноват. Не хочешь работать – сегодня будешь ночевать в лесу.

– Ты кто такой, черт тебя побери, чтобы мной командовать? Это мой дом, моя ферма.

– Нет, Мэган. Отец оставил все ей. Ну, а так как ты любезно обвенчал меня с Мэган, то теперь я здесь хозяин.

Квентин открыл было рот, но Стивен оборвал его протест:

– Контроль над имуществом женщины после заключения брака переходит к ее мужу. Таков закон, и он тебе отлично известен. Все, поднимайся.

Квентин и не подумал подчиниться.

Схватив новоявленного шурина за руку, Стивен бесцеремонно выдернул его из постели прямо на земляной пол.

– Ты что делаешь!! – заорал тот.

– Пытаюсь сделать из тебя настоящего мужчину... хотя это вряд ли удастся, – презрительно бросил Стивен.

Опухшие от пьянства глаза Квентина превратились в щелочки.

– Я не позволю какому-то подонку меня оскорблять!

– Правдой оскорбить невозможно. – У Стивена еще теплилась надежда, что ему удастся повлиять на старшего брата Мэган. И на него можно будет без опасений – хоть ненадолго! – оставить Мэган и Джоша. – Сейчас я пойду доить Бесс. К моему возвращению будь добр одеться. Работа не ждет.

– Еще чего, – с ненавистью буркнул Квентин.

– Твое дело. – Стивен в недвусмысленной угрозе обвел взглядом распластавшуюся на полу фигуру Квентина. – Я выволоку тебя во двор нагишом – и совесть меня мучить не будет.

Квентин – полностью одетый – тащился вслед за Стивеном к сараю. На смену вчерашнему пронзительному холоду пришел на удивление теплый день. Стивен наслаждался ласковым солнышком, всей грудью вдыхал прогретый, душистый воздух.

Впрочем, даже если бы небо заволокло тучами, даже если бы разразился шторм – ничего не могло бы омрачить того чуда, что подарила ему ночью Мэган. Ее страсть привела его в изумление и восторг. В этой женщине не было ничего наигранного, искусственного, и любви она отдавалась вся, без остатка. Ни с одной из своих утонченных любовниц Стивен не познал такой радости единения.

Прислонив мушкет к стене сарая, он повернулся к Квентину:

– Нужно заготовить побольше дров на зиму. Квентин ринулся к мушкету, схватил его и нацелился в грудь своего новоприобретенного зятя.

– Вот сам и заготавливай. Нечего мной распоряжаться!

Стивен презрительно прищурился:

– У тебя это чертовски здорово выходит – угрожать мушкетом безоружному.

– К тому же заряженным! – самодовольно ухмыльнулся тот. – Сам видел, как ты заряжал.

Взгляды противников скрестились. Заядлый картежник, Стивен прекрасно владел собой – искусство, без которого любая игра обречена на провал. Непроницаемое лицо не раз приносило ему победу даже в откровенном блефе. Глядя прямо в глаза Квентину, он вдруг выкинул руку, сомкнул пальцы на стволе мушкета и отвел в сторону.

Застигнутый врасплох, Квентин инстинктивно дернулся, палец задел за курок... и грянул выстрел. Никому не причинив вреда, пуля лишь всколыхнула листья ближайшего клена.

– Вот он и разряжен, – хладнокровно заявил Стивен. Затем выдернул мушкет из рук Квентина, швырнул на землю.

Резкий удар кулаком по подбородку – и Квентин тоже оказался на земле.

Да так и остался лежать, выпучив глаза на Стивена и потирая моментально вспухший на подбородке желвак.

– Вставай! – рявкнул Стивен. – Если хочешь драться, дерись как мужчина, трусливое ты ничтожество!

Шея и лицо Квентина налились кровью.

– Ты поплатишься за свои слова! Я убью тебя!

– Без мушкета? – презрительно отозвался Стивен. – Сомневаюсь.

Дождавшись, когда братец поднимется на ноги, он размахнулся во второй раз. Квентин зашатался, но сумел удержаться на ногах. А потом с ревом бросился на Стивена.

Легко отразив этот натиск, Стивен решил не продолжать борьбу с таким примитивным противником и закончил драку одним-единственным мощным ударом в солнечное сплетение.

Квентин переломился пополам и осел, точно из него разом вышел весь воздух.

– Учти, это малая толика того, что тебя ждет, если ты посмеешь еше раз наставить на меня ружье. Все понял?

Квентин кивнул, хватая ртом воздух. И только через несколько минут, отдышавшись, сдавленно буркнул:

– Тебе ничего не стоило забрать у меня мушкет. Что ж ты этого не сделал? Не нужно было бы жениться.

– Я хотел жениться на Мэган.

Квентин впился в него подозрительным взглядом:

– Зачем это? Из-за фермы?

– Нет. Я люблю ее.

На лице Квентина было написано такое недоверчивое, презрительное изумление, что Стивен едва удержался от очередного крепкого удара.

– Так трудно поверить, что кто-то любит твою сестру?

– Но мама всегда говорила...

– Твоя мама несла чушь!

– Ничего подобного. Если б Мэг ее послушала и вышла за Натана Бейлиса, мы не потеряли бы Эшли-Гроув!

– Бейлис – это тот судья, который назначил Галлоуэя опекуном Мэган и Джоша? Квентин кивнул.

– Мэг говорила, что он отомстил ей за отказ. Или же Бейлис лелеял надежду, что Галлоуэй заставит подопечную принять его предложение.

– А ваш отец – как он относился к Бейлису?

– Терпеть не мог. Называл пронырливым и лживым законником... Только тогда Бейлис еще не был судьей.

– А по-твоему, значит, должность может изменить человека? – фыркнул Стивен. – Ну, все. Давай приниматься за работу.

– Я же джентльмен... – заскулил Квентин. – Эта работа не для меня. Ты понятия не имеешь, каково это – потерять все, что тебе по праву принадлежит!

Его нытье выводило Стивена из себя. Господи, какие ж они разные – Мэган и ее старший брат!

– Не имею понятия, говоришь? Ошибаешься. Я, черт возьми, потерял куда больше тебя! Все потерял: титул, состояние и, самое главное, свободу. Только жалостью и нытьем делу не поможешь.

– Но так же нечестно!

– Ну что ж. Не повезло тебе, – без малейшего сочувствия отрезал Стивен. – Такова, выходит, твоя доля. Так приложи все силы и постарайся взять максимум из того, что тебе дано.

Вечером Мэган, как это часто бывало, уступила просьбам Стивена и Джоша и достала флейту. Квентин же снова отправился в таверну.

– Можешь пить сколько влезет, – крикнул ему вдогонку Стивен, – но учти, работать будешь в любом состоянии!

Прикрыв глаза, Стивен наслаждался чарующими звуками флейты. Искусство Мэган всякий раз вызывало в нем благоговейный восторг. И всякий раз он изумлялся тому покою и умиротворению, что приносило само присутствие этой удивительной женщины.

А ведь прежде в его душе царила мертвенная пустота, и это несмотря на круговерть лондонских светских раутов, балов, приемов... Он пытался заполнить эту пустоту развлечениями, любовными утехами, вновь и вновь бросаясь в них как в омут. Безуспешно.

Даже в объятиях прелестной Каролины Тэбер он не находил счастья.

И вот нашел. Здесь, в глуши, на границе американских колоний. С Мэган...

Стивен не мог дождаться ночи. Только тревога за жену, едва-едва познавшую мир чувственных наслаждений, удержала его от того, чтобы увлечь ее в постель днем.

Громкий стук в дверь оборвал мелодию.

Флинт! Стивен подскочил с места взгляд его заметался по дому в поисках спасения.

Миг спустя он облегченно вздохнул.

Вильгельм!

– Уже поздно. Что случилось? – первым выпалил Джош.

– Приходить скасать – два неснакомца ф таферна играть ф карты и сабирать у фсех деньги. Кфентин тоше хотеть сыграть.

– О боже! – в ужасе воскликнула Мэган. – За карточным столом Квентин теряет голову! Он поставит все, что угодно, даже то, что ему не принадлежит. – Она подняла на мужа умоляющий взгляд. – Его нужно остановить. Прошу тебя, Стивен!

Тот неохотно поднялся, буркнув что-то неподходящее для женских и детских ушей. Что, если Флинт прислал сюда не только двоих убийц Чарльза Галлоуэя, но и этих игроков? Сталкиваться с ними у Стивена не было ни малейшего желания, но и отказать отчаянной мольбе Мэган он тоже не мог.

Вильгельм вышел из комнаты, и Стивен шагнул вслед за ним, в душе проклиная своего никчемного шурина последними словами.

– Думаешь, есть какая-то связь между этими чужаками и Теми двумя, что убили Галлоуэя? – спросил он у Вильгельма по дороге в таверну.

– Nein. После урошай фсегда приходить неснакомцы играть и забирать наши деньги.

Квентин с опухшим, расцвеченным багрово-фиолетовыми синяками лицом – дело рук Стивена – переминался у стола, где Сэм Уайли и Пол Эймс играли с одним из чужаков в так называемый «пат». Окинув помещение взглядом, Стивен обнаружил за соседним столом и второго любителя поживиться за счет простодушных фермеров.

Светло-карие глаза Квентина – один из которых, правда, заплыл – с жадностью следили за быстро растущей кучкой монет, выигранных чужаком.

Время от времени на деньги бросали восхищенные взгляды и все остальные посетители таверны. Стивен отлично понимал, что эти блестящие кружочки воплощали для фермеров все, что нельзя было заработать даже за долгие годы тяжелейшего труда. Сейчас, когда ему так нужны были средства на билеты в Англию, Стивен и сам с трудом удерживался от соблазна.

Остановившись позади Квентина, он негромко поинтересовался:

– Что собираешься поставить, а?

Тот вздрогнул и залился краской, заметной даже сквозь синяки.

– Ах ты, подонок, – прошипел ему на ухо Стивен. – Ну-ка, вон отсюда!

Квентин готов был дать отпор, но, заметив, как сжались кулаки Стивена, быстро развернулся и выскочил из таверны.

– Э-эй! – возмутился один из чужаков, коренастый, жилистый, с глазами-щелочками. – Ты куда это, парень? Смываешься? – Потеря одной из жертв его определенно не устраивала.

– Моему шурину, к сожалению, нечего ставить. Уловив вызов в голосе Стивена, незнакомец подозрительно сощурил и без того узкие глаза:

– Ты, что ли, его место займешь?

– Может быть. Пригляжусь вот сначала. Эта игра мне неизвестна.

– Да все проще простого, – заверил его незнакомец.

Так оно и оказалось. Получив на руки три карты, игрок не имел права ни менять их, ни сбрасывать. Выигрыш зависел в основном от умения пускать пыль в глаза – иными словами, показать партнерам, что у тебя карты лучше, чем на самом деле. Стивен, проведший не одну ночь за карточными столами, блефовать был мастер. Он понял, что в «пате» высшей картой считается тройка, а затем – по убывающей – двойка и туз.

Очень скоро Стивен заметил, что сдача чужаков – одного звали Тилдон, а другого Маклин – неизменно приносит им выигрыш.

Впрочем, этот факт не остался не замеченным и другими партнерами, которые проигрывали кон за коном. Атмосфера в таверне с каждым проигрышем фермеров накалялась.

– Да ты мошенничаешь, черт тебя побери! – взорвался, наконец, Эймс.

– Чего зря болтать! – рявкнул в ответ Тилдон – тот, что с глазами-щелочками. – Попробуй докажи. Вот они, карты. Ну?