(От завода не было б никакой пользы без нового счастливо пролоббированного закона о драгметаллах, который дает золотоискателям некоторую свободу обращения со своим продуктом. Заслугу законотворчества благодарная Колыма полностью приписывает родному губернатору - это просто типичный случай любви.)
      Про Цветкова в связи с золотом, кстати, очень интересное письмо Черномырдину отправил в 1997 году министр внутренних дел Куликов. Оно публиковалось в газетах. Так вот, Цветков - говорилось в письме - "легализовал канал хищнического разграбления государственных золотовалютных ресурсов на территории Магаданской области". Тем, что "разрешил Фонддрагмету (это как бы местный Гохран. - Прим. авт.) анонимно скупать золото у анонимных лиц". Письмо прочувствованное и, конечно, вызвало тень воспоминаний про Магаданский КГБ 90-го... Правда, дело ограничилось проверкой, которую по этому письму произвела Пробирная палата. "Недостачи и присвоения золота" она не нашла.
      Комиссия уехала. А местная милиция пошла в этот Фонддрагмет и арестовала там 170 килограммов золота. Она продолжает обвинять Цветкова в нарушениях даже после того как золото выпустила из-под ареста и вернула на место.
      В общем, передовой специалист добровольно возглавил отстающий участок и вывел его в передовые - помните, был такой модный сюжет?
      Ну вот и на Колыме сейчас приблизительно то же.
      Цветков мне растолковывает вкратце свою концепцию:
      - Магадан перестает быть сырьевым придатком! Обойдемся без дотаций, сами денег заработаем, полностью себя прокормим. Золото, рыба - полно же ресурсов. А что развивать вахтовым методом, что стационарно - мы тут сами разберемся. И колымчанам эти идеи понятны. Не надо, говорят, нам подачек, пусть лучше нам наши вклады в сберкассе восстановят.
      Когда я колымчанам рассказывал, какую волю взяли в Америке штаты, у них загорались глаза...
      И они начинали страшно жалеть, что отпустили Чукотку, где победил сепаратизм. Чукчи - это образ национальных республик, отделившихся от России... И вот Колымский край, который всегда гордо назывался землей двух океанов, стал землей одного океана: Северный Ледовитый чукчи как бы приватизировали, забрали с собой в рамках самоопределения вплоть до отделения.
      Ну вот, после революционных преобразований, когда наши победили, сразу вроде кончилась рецессия. Не то что киоски, а даже простые магазины после евроремонта торгуют богатой нарезкой. Квартиры подорожали: 3-комнатная стоила 18 миллионов в дни обвала и паники, когда люди бежали с Колымы, а после опять 18 - но тысяч долларов.
      Банкоматов там, правда, нету, и карточки не в ходу - людям трудно привыкать к абстракциям, к невесомому пластику, когда кругом тяжеловесное золото, натуральный Aurum, и в газетах каждый день про это - у кого кило изъяли, у кого пять.
      Легендарный ресторан "Магадан", правда, не пережил трудных времен и пока что вычеркнут из списка злачных мест, зато "Зеленый крокодил" и "Red bar" работают. А в новом клубе "Империал" есть даже казино. Даже в будние вечера в новом заведении гуляют. Девушки садятся парами за стол, берут по салатику и бутылку сладкого винца, их можно приглашать плясать и вообще - вот она, умилительная классика советских ресторанов, навсегда покинувшая Москву!
      Когда кабацкая певичка заводит шлягер про "Ветер с Севера", в "Империале" пляшут так, что водочный графин на столе подпрыгивает...
      Чекисты на Севере: мало не покажется
      Глупо приехать на Колыму и не зайти в НКВД - МГБ - КГБ - АФБ - ФСК - ФСБ. (Специально, что ли, чекисты так следы запутывают?)
      Кто-то из них пытался Цветкову дать те самые от 8 до 15. Ну, конкретных исполнителей не найти, они уж на материке. Но курировал то дело Вадим Власенко - первый зам начальника ФСБ по Магаданской области, в чем он чистосердечно и признался. И вот ведь, пожалуйста, жив-здоров, вид бодрый, никаких, например, репрессий.
      Совесть его спокойна.
      - Мы ж работаем не по наитию, а в рамках действующего законодательства. И дело ж не мы тогда возбудили, а прокуратура, ну и нам пришлось... А теперь вот новый УК - мы по нему работаем.
      - Вы ж его тогда разорили!
      - Не было такого. Ущерб мы ему нанесли, конечно, - изъяли тогда три аккумулятора и разбили, чтоб провести экспертизу. Но деньги за эти три прибора - 50 рублей, что ли, - мы ему честно вернули...
      - А сейчас с золотом - это вы опять?
      - Что вы! Это не мы уголовное дело возбудили, это МВД. А мы ситуацию изучили, нету там никакого криминала! Да и Москва там проверяла - все в порядке.
      Власенко настроен благодушно. Срок он свой на Колыме отбыл, даже год лишний переслужил. Он, кстати, добровольно попросился на Колыму: выслуги не хватало, а тут как-никак год за два у них. Полковник уж собирается на материк, у него квартира куплена в Тамбове; там, ему сказали, очень здоровый климат для пенсионеров.
      Спрашиваю его:
      - А что рыбная мафия, про которую тут столько разговоров? Есть она?
      - Мы чувствуем, что с рыбой неблагополучно. В ближайшие год-два поставим там работу.
      "А Тамбов как же?" - думаю я и спрашиваю:
      - Сейчас, значит, нельзя работу поставить?
      - Так мы не можем контролировать нейтральные воды! Судно идет в японский порт заправляться совершенно легально и там, к примеру, продает рыбу. За наличные. А мы-то сидим тут, на берегу.
      Но выход есть.
      - Надо внедрить своих людей в экипажи, чтоб они там все разведали.
      - Ну?
      - Но у нас такое вознаграждение за такую разведку, что его стыдно предложить.
      - Сколько?
      - Разумеется, я вам не могу сказать. Но очень маленькое.
      - В ресторан хватит сходить?
      - Ну, смотря в какой. И одному. И еще смотря какую еду брать. Без выпивки.
      Да... Видите, есть у нас проблемы с финансированием бюджетной сферы.
      - А в целом что с оргпреступностью?
      - У нас тут с десяток преступных группировок - золото, машины, рэкет. Это не считая, разумеется, ингушей, которые везут золото на материк.
      Полковник, как и многие на Колыме, гордится высоким образовательным уровнем местных жителей:
      - Многие наши бандиты - с высшим образованием!
      Поздравляю...
      Вспоминаем прошлое.
      - Я тридцать лет в органах и до сих пор не понял - откуда у людей перед нами страх? - искренне удивляется колымский чекист.
      - Да ну?
      - Ну, были, конечно, перегибы! Испанец, помню, был один, сын республиканцев, работал пастухом. Так его осудили как испанского шпиона - он был уличен в том, что пересчитывал вверенную ему скотину. Разумеется, его после реабилитировали. Да мы тут вообще за год 1556 человек реабилитировали! Из пересмотренных 1660 дел...
      Колымские чекисты отмечали свой юбилей: в 1938 году было учреждено МГБ СССР на Дальнем Севере.
      - Просто так праздновать дорого, так что мы это совместили с региональным совещанием, для экономии. В театре собрались - ну, где Жженов играл, рассказывает Власенко.
      Я им как-то не посочувствовал, что денег у них на банкет нету: а то привыкли они пользоваться дармовой рабсилой по лагерям...
      Странная планета
      В 28-м на месте теперешнего Магадана была культбаза для эвенов - их тут приобщали к письменности и передовому строю. А в 32-м сюда пришел первый пароход зеков. Ими набили трюм, а в каютах приплыли чекисты. Они потом всю Колыму застроили лагерями и назвали это все так: трест "Дальстрой".
      На берегу бухты остался шанхай - избушки самостроя. Сюда с пароходов сгружали груз и людей, они тут и селились: наверное, им страшно было уходить далеко от этого окна в цивилизованный мир.
      Кроме зеков сюда ехали по своей воле комсомольцы, с 38-го по 56-й было три призыва.
      В 39-м впервые из Магадана до Москвы долетел аэроплан; перелет занял 10 дней. А если пароходом до Владивостока, а оттуда на поезде - то на то бы и вышло. Интересно, что в конце 50-х то же расстояние Ил-12 преодолевал всего-то за двое суток, делая по пути 11 промежуточных посадок.
      Тут были лучшие люди страны, с гордостью рассказывают колымчане. Королев был, Жженов.
      - Когда не было денег на зарплату, так объявляли концерт Вадима Козина - и сразу аншлаг и деньги на получку!
      Великий певец здесь остался после лагеря, ходил в свитере, из окна своей хрущевки в Школьном переулке ругал советскую власть и заодно прохожих. К нему ехали на поклон звезды, поднимались на четвертый этаж без лифта и с трепетом давили кнопку звонка. Принимал же маэстро не всех; Бориса Штоколова, например, пустил, а Валентину Толкунову нет - и Колыма отсюда выводила рейтинг мастеров.
      - Высоцкий три дня тут пробыл, а после всю жизнь по Колыме тосковал, а песен-то сколько!
      А Елене Образцовой здесь дали почетные звания - зам мэра и зам губернатора - и удостоверения!
      В дополнение к книжкам Солженицына, Гинзбурга и Шаламова Колыма богата устными историями про умирающих княгинь, доярок с пятью языками, шоферов с двумя дипломами, "а вот тут в совхозе сидел зек, который написал "Наследника из Калькутты". Ну или истории наподобие:
      - А вот у нас в Омсукчане такой был малинник роскошный! А как узнали, что там зеков закапывали, ну и перестали малину сбирать.
      Или так:
      - Пошли на рыбалку, а там берег размыло, и костей, костей человеческих сколько вышло!
      - А еще была главврач, красавица! Так про нее все знали в Омсукчане, что она зеков себе, которые приглянутся, на ночь брала. А кто отказывался, тех приказывала расстрелять.
      В краеведческом музее выставлены тачки и колючая проволока и даже одна вышка. Бывшим узникам (слово-то какое бухенвальдское) на это было больно смотреть, они предлагали экспонаты заменить муляжами, но их не послушали. А еще можно проехаться в Бутыгычаг, это 300 километров по Колымской трассе: там настоящий законсервированный лагерь - такими нас пугали в перестройку.
      Колымчане страшно обижаются, когда им про лагерные дела да про климат:
      - Да что ж у нас, больше нет ничего интересного, что ли! Мы так же, как все, живем...
      Но тут ничего не поделаешь - Магадан невозможно считать обыкновенным городом. Да, там и детсады, и рыбалка, и пивные, и поэты - но это все во-вторых. Точно так же, как при слове Бухенвальд Гете, который там частенько бывал, вспомнится только во-вторых.
      Я сравнил чувства, которые у меня от немецких концлагерей, с родными колымскими; у нас получается больней и безысходней. Когда свои бьют в спину, это всегда тоскливей, чем неприятности от заведомого супостата в честном бою. Наша лагерная пыль - в которую стирали людей - едче и ядовитей.
      Давно мне кажется справедливой мысль дать всем членам компартии по 25 лет лагерей, чтоб как-то очистить их совесть. Ну ладно, можно и условно, с отбытием наказания по месту работы, с отчислением 20 процентов из зарплаты да хоть на детдома. Я делился этой мыслью с колымскими коммунистами, так они обижались. Что за народ?!
      А у вольных тут всегда были хорошие заработки: например, супруги Бойко в 43-м купили на свои сбережения танк и на нем отправились на фронт. Всего же на своих танках уехали на войну 60 местных. Разумеется, с любовью, с ностальгической тоской они и теперь вспоминают свои легендарные телеграммы с материка: "Срочно высылай 500". И всем ведь слали. Отпускных давали 1500! Отпуск - два месяца!
      Но местные с не меньшим трепетом вспоминают, как жили в бывших лагерных бараках по комсомольским путевкам и пели под гитару, а также другими доступными способами выражали презрение к вещизму.
      Магадан, как раньше говорилось, неудержимо тянулся ввысь. После бараков и избушек самостроя пленные японцы заставили проспект Ленина добротными желтыми домами в четыре этажа; их по сей день красят в желтое. Щегольские каменные балкончики старых магаданских домов часто не имеют дверей: кому там придет в голову торчать на балконе? Далее была, разумеется, очередь хрущевок. Потом пошла "ленин-градская серия" - не простые хрущевки, а с эркером и высоким потолком. А новые панельные девятиэтажки - это уже элитное жилье.
      Шестьсот реабилитированных политических осталось жить в Магадане. Они встречаются с беспартийной молодежью и рассказывают ей про зверства славного прошлого.
      - Да ну, какой ужас! Мы в первую очередь думаем про энтузиазм и первые комсомольские палатки! Нигде нет людей благородней и чище, чем на Севере, так и запишите! - всерьез говорили мне колымчане; и ведь это очень симпатично, когда так любят соседей - и себя.
      Кстати о палатках. Колымские врачи мне рассказали про "синдром палатки". Если мужчину при смерти пытаются спасти и вроде есть надежда, но вдруг у него случается эрекция (простыня встает палаткой) - все, бесполезно: минут через пять точно помрет. А сколько ж тут померло, и считать страшно.
      Тут бывает экзотика в виде бивня мамонта; своим продают по 150 рублей за кило. А так полутораметовый бивень в 60 кило вам будут впаривать за 2500 долларов; я сам для порядка приценялся.
      Мамонт, допустим, вымер, но лосей и медведей и уток с гусями хватает: охота тут доступна любому, сверхзатрат не надо. Бери ружье и иди себе стреляй.
      Со здешней температурой - тут замечательные условия для моржей! Моржовая мужская кость - хороший символ здешних мест, суровых и для нежных чувств неподходящих. Нужна особенная нечеловеческая твердость, чтоб предаться любви на таком-то холоде. Но природа выручила, снабдила моржа интимной костью. Эта тяжелая натруженная кость идет на резьбу в народных промыслах.
      Впрочем, резчик Виктор Евстигнеев об этой кости, которую его коллеги на своем профессиональном жаргоне называют смешным словом "пенис", отзывается пренебрежительно:
      - Нешто это кость? Так, второй сорт. Мамонтовый-то бивень потверже!
      Ну, Витя, это ж смотря с чем сравнивать.
      И других тут полно моржей. Секцию моржевания возглавляет Геннадий Белобородов. Он, кстати, в здешнем морге работает, судмедэкспертом. Вот защитился - по адаптации человека в условиях Севера. Материала же полно кругом: удачные случаи адаптации он видит на досуге в проруби, а неудачные ему надоели на работе.
      * * *
      Ступая по улицам Магадана, с дикой силой чувствуешь, что жизнь удалась, вдыхаешь счастье полной грудью. Это счастье от того, что ты вольный (эти лагерные книжки въелись в нас, и мы жили ведь внутри колючей проволоки). И высшая степень счастья - спокойно планировать свой вылет с Колымы, например, на послезавтра. Люди, которые не летают на Колыму и не возвращаются с нее, просто обкрадывают себя и даже об этом не подозревают...
      "Еще обетованнее, еще обжитее станет эта земля", - сообщала изданная при советской власти книжка про Колыму.
      В ней я прочитал поучительную историю про найденного где-то в здешней вечной мерзлоте мамонтенка Диму. Так вот его вскрытие показало, что раньше климат на Колыме был еще хуже. А теперь улучшился. Вот видите! Жизнь стала лучше. Жизнь стала веселее...
      ????????ЧАСТЬ III ???????
      Дела
      ГЛАВА 13
      "Урожай-90"
      В США поймали русского миллионера
      Кандидат искусствоведения, реставратор киевских храмов, боевик Украинской повстанческой армии, советник Руцкого, участник сделки с "Урожаем-90" (многие помнят тот громкий скандал). Что там было еще? Владелец имения в Беверли-Хиллз, сосед Рональда Рейгана и Джеральда Форда, хозяин трех фирм в США, греческий гражданин и русский, московский патриот - в таких терминах рассказывает о себе Георгиос Николаидис, он же Георгий Мирошник, он же Гарик.
      Сегодня этот энергичный, предприимчивый, обаятельный и многим не только в Южной Калифорнии, но по старой памяти и в Москве известный человек сидит в американской тюрьме.
      - О! Беверли-Хиллз! Тут же земляк твой рядом живет, тоже с Москвы, заскочим по пути на огонек? Он рад будет, - говорили мне русские знакомые в машине, которая в один прекрасный калифорнийский вечер проезжала по бульвару Sunset.
      Я скривился: уж можно догадаться, какой москвич может жить в Беверли-Хиллз, да еще по имени Гарик. Но они уже повернули, приговаривая, что всего на пять минут.
      Угадал я только про цепь. Остальное как-то не совпало.
      Биография всплыла после, а поначалу Гарик предстал провинциальным интеллигентом, хотя и со странностями, простым шестидесятником, как говорят, с идеалами. Но шестидесятником, ушедшим в удачный бизнес, - чего не бывает без колоссальных запасов энергии, всегда притягательных. То есть, с одной стороны, он вполне приспособлен к жизни, к бизнесу, к политике, к своему "Роллс-ройсу", к своему же Беверли-Хиллз. А с другой стороны - любит порассужать, особенно за столом, о судьбах страны, путях России, грязи политики, - ну и ностальгия, разумеется. Гремучая смесь! Вдобавок он знал все новости из России: часами смотрел ТВ. Пересказ теленовостей в его темпераментном изложении - это театр одного актера; актера с цепью золотой на шее.
      "Таким, как он, надо, чтоб был риск, приключения, опасности, такое, что кончается орденом, а когда, бывает, чем и похуже", - думал я про Гарика...
      Новосел Беверли-Хиллз
      Он мне показывал в Беверли-Хиллз типичный для того квартала дом в один-единственный, ввиду опасностей знаменитых калифорнийских землетрясений, этаж с несчетным количеством комнат и совершенно сочинской, с блестящими жирными листьями, растительностью на участке, как у всех там.
      - Не могу я вас, миллионеров, понять! Поселиться в приморском, приокеанском городе - но так, что до пляжа пилить час на машине...
      - Так тут вон кузен Клинтона у меня сосед, а там дальше - Рейган, Форд.
      - Я не про то; вот я себе номер снял в Малибу, так у меня океан под окном, и плавать я хожу по утрам. Ты почему ж на океане не живешь?
      - А там, знаешь, оползни ведь возможны... Пропасть может недвижимость!
      Осторожный же, подумал я, народ эти миллионеры. Перестраховываются до такой степени, что простые радости жизни им недоступны... Но что мне до них? То есть как - что? Со знакомым миллионером разговариваешь ведь с тем же простодушным желанием бесплатного сервиса, с каким у собутыльника-хирурга спрашиваешь: "А вот у меня в боку кольнуло, отчего бы, а?" Я в глубине души, похоже, ожидал получить даровой миллионный совет. Гарик же мне их даже дал несколько. Между делом, - уметь бы только понимать эти намеки, эти подсказки, которые подкидываются жизнью... Он бескорыстно изложил свое миллионерское видение того, какие нужно газеты в Америке учредить, какие турмаршруты осваивать, какой товар везти в Россию с целью сверхприбыли.
      - А сам-то ты на чем выехал? Кем был, прежде чем тут на Западе устроиться миллионером?
      Вот я сейчас думаю: а какого ж такого ответа я ожидал? Про трудное детство, спичечную экономию и трудовой мозоль? Про стрижку чужих газонов и доставку пиццы, чтоб копейку к копейке? Что унаследовал от папы, какого-нибудь потомственного токаря, семейное дело - "Токарный дом"?
      - Я был помощником Руцкого... Меня тогда знаешь, как звали? Георгий Михайлович Мирошник, - открылся наконец он.
      И я сразу ощутил странную неловкость и отвел глаза в сторону с внезапной страшной грустью от того, что из копеечных казенных денег вон у нас какие в сиротской России вырастают миллионеры... И еще вспомнились криминальные газетные заметки 92-го...
      "За вiльну, самостiйну, незалежну Украiну"
      Мы встречались с Гариком иногда по вечерам и выпивали - то у него дома в Беверли-Хиллз, то в городе, то в приморском простеньком кафе. Он, например, любил мне назначить встречу в баре богатого отеля "Regency".
      - Гарик! - попрекал я его. - Но ведь это же чистейшей воды понт.
      - Ты что! - весело отмахивался он. - Просто я тут жил несколько месяцев, пока не купил дом. Ну и привык...
      И точно, обслуга его знала вся. И смотрела на него с понятным обожанием, как цыганский хор на Никиту Михалкова в кинофильме "Жестокий романс".
      Кстати о кино: Гарик мне напомнил, что это именно тут снимали знаменитый и успешный по деньгам фильм "Pretty woman", где Гир и Робертс.
      - А я тоже ведь снимать буду. Сценарий вот дописываю - там про террористов...
      - Странная тема! Что ты о террористах-то знаешь?
      - Я? О террористах? - Он помолчал. - Я ведь сам террорист. Взрывы устраивал... И отсидел за это 12 лет.
      - Ладно врать-то!
      Он, невесело улыбаясь, молча расстегнул под пиджаком рубаху и показал синюю наколку в подмышке: там был украинский гербовый трезубец и буквы УПВ (Украiнське повстанчеське вiйсько). Да, в неожиданном месте, при экзотических обстоятельствах получил я привет с исторической родины... (Следующий был в Москве, когда полуистлевший "Запорожец" смял мне левое крыло.)
      Не могу сказать, что я на сто процентов поверил в террористическую историю, которую вам с его слов пересказываю (сюжет же задуманного фильма я тут разглашать не буду - автору он самому может пригодиться).
      - В 61-м я вернулся в Киев из Австрии - отец был там военным атташе. И вот вскоре мы поехали с учителем на экскурсию в Ленин-град. Ходили там по музеям. Я увлекся, на все деньги купил книг, монографий. Стал дома читать; еще больше понравилось. В 1963 году кончил школу и поступил в Киеве в художественный институт, так называемую Бурсу. Это был рассадник украинского национализма (чтоб он горел огнем), сгусток украинской энергии. Такие были преподаватели! Воспитывали в нас чувство национального достоинства. (У меня обе бабушки украинки, а дедушки - один грек, другой еврей.)
      Закончил. После работал в Лавре. Там же и защитился, был в заповеднике с.н.с. Тема у меня была "Теория и история русского искусства и архитектуры". А занимался реставрацией.
      Я, кстати, в Лавре открыл фрески девятого века! В церкви Спаса... Дело было так. По плану я осматривал фрески перед зимой. Смотрю - темпера отпузырилась. Ковырнул! А там - более древняя фреска, часть сети и рыба, Моисей ловит рыбу. Собрались искусствоведы... Огромная стена! Метров 20 квадратных живописи. Девятый, ну самое позднее десятый век. Публикации про это у меня были...
      Я был большой спец... Когда-то даже сделал заметку для АПН про то, как золотят купола. Как именно? Специальный такой есть лак мордан, накладывают его на купол, под шатром, он застывает. И тогда беличьими хвостами, смоченными в масле, берут тончайший лист золота - он как бы прилипает, - поднимают и накладывают на купол... А лист делали так. Брали золотую пластинку и укладывали между телячьими шкурами. По шкуре били деревянными молотками, ну и разбивали до толщины два микрона.
      А сел я первый раз в 1974 году. Известное дело Марьяновича, в Киеве... Украинская повстанческая армия - УПА, украинский национализм. Склад был с оружием у нас, в Ивано-Франковской области. Все немецкое - "шмайссер", пулемет МГ, гранаты. Да, таки воспитали в нас преподаватели чувство национального достоинства... Шевченко до сих много помню наизусть, у него было про свободу.
      Я на Севере в лагере был. В Мордовии. Статья 68, прим - "...связанных с подрывом существующего строя"...
      Я поправляю:
      - Существовавшего!
      Он кивает, не смеется. Ему там в Мордовии было не до шуток.
      - Сел - жена со мной развелась. Двое детей у нас. Вышла замуж за преподавателя ВПШ, детям дала фамилию и отчество нового мужа. А я, сказала, погиб.
      Первый раз сидел я с 74-го по 83-й. Освободился - и опять вернулся в свою борьбу. К схронам. Прятались, в подвалах ночевали... Какой террор? Райком взорвали. В городе Ракитно. Сделали мину, поставили и взорвали, к чертовой матери, ночью. А в газетах написали, что взорвалась газовая котельная. У меня друг был, Алик Шиян, из Макеевки, так его отец там в городе взорвал партком. А писали, что короткое замыкание. Но это были поджоги, взрывы, борьба.
      Второй раз посадили в 84-м и как опасному рецидивисту - за создание бандформирований - дали 12 особого. Но вышел в 1986 году. А уже все по-другому.
      Все это была ерунда... Я жалею об этом. Надо было делать все по-другому. А то - растраченная жизнь...
      Я в Москву поехал. А в Киев не захотел. Когда выходит это из подполья... Люди сразу меняются. Кто-то пошел в правительство за кусок хлеба. Наши восторги, наша борьба - они превратились в ничто.
      - А было чувство, что ваши победили?
      - Наоборот, было чувство, что мы проиграли. Потому что... Нужно бороться за что-то, а не просто бороться. Особенно если сопряжено с риском для жизни, с потерей свободы. А люди, которые были рядом с нами, которые нами руководили, они не видели перед собой ясной цели. Их увлекал процесс.
      В Москве ждала Танюшка (я с ней познакомился в тот год на воле, и она ждала). Нет, мне больше не хотелось совершать преступления по статье 68, прим.
      Вот сейчас можно купить пушку, а воевать не с кем, врага нет...
      Лагерная наколка
      У него на запястье выколот скарабей. "Глупость, еще в первый срок. Кололи все, и я колол. Обозначало - непримиримое отношение к коммунистам, к мусорам. Хочется, конечно, убрать, наверное, я это сделаю".
      - При теперешней моде на наколки ты просто невероятно скромно выглядишь. Ты там бригадиром был? Ты ж организатор, в политике, в бизнесе.
      - Нет, никак не мог я быть пособником администрации. И так человек в неволе, а еще заставлять его план выполнять. А не выполнит - его накажут, в ларек не пустят, чтоб кило халвы купить.
      Я был на общих. Сортировал лес по диаметру на бревнотаске, на пилораме работал. Сварщиком был. Ночью любил работать, а днем спать. Ночью цветной окружающий мир тебя не так беспокоит. Можно спокойно работать, спишь потом. А день тебе не принесет никакой радости - ну что, серые бараки кругом.
      - Что ты думал в тюрьме про жизнь?
      - Я думал, что никогда не выйду. Думал, срок кончится - добавят. Ну, даже думал, освобожусь, так потом опять сяду. Я собирался заканчивать с этой жизнью, я придумывал способ, как тихонечко уйти из нее.
      Деньги-то откуда?
      - Самое счастливое время, когда жил в Москве у тещи на улице Гурьянова. Кухня шесть метров, собирались там по вечерам. Вечером пришел домой, теща жену научила снимать мне ботинки - с работы же! Водки разлили, огурчик порезали. Сын родился, теснились в двухкомнатной... На головах. Счастливее у меня не было времени. Выглядывал в окно - цела машина? Ездил на "мерсе", за это соседи меня ненавидели и отламывали зеркало.
      (Это все - после мордовского барака, после лесоповала! О таком счастье не мечталось, мы помним, он хотел - "тихонечко уйти".)
      А "мерс" - от кооперативного бизнеса. Своего кооператива не было, я просто их собрал под собой; сделал концерн "Формула-7". Концерн выкупил лесоповал (привет лагерю!), железобетонное производство, компьютеризировал Ямалнефтегаз. В Дубаи я продал через фирму "Техника" целый пароход противогазов. Сидел там в Джидде, этой вонючей помойке. Я там заработал тыщ 60 - 70.
      И уж тогда с пролетарской бедной серой улицы Гурьянова переехал я на Фрунзенскую набережную... Потом жил на двух дачах. Одна - щелоковская, где он застрелился, вторая никоновская, на Москве-реке-2 (там живет теперь Смоленский).
      Я финансировал партию Руцкого (иначе говоря, партию Свободной России), был там председателем ревизионной комиссии. Руцкого давно знаю, еще когда тот был курсантом. Он в Киев приезжал на стажировку, а я там был президентом молодежного клуба "Мрiя".
      Советник Руцкого, президент биржи и так далее...
      - Значит, ты при Руцком делал деньги?
      - Нет! Я из России не вывез ни золота, ни нефти, ничего. Все деньги я делал за рубежом, у меня был концерн. А в Россию я деньги в основном вкладывал. Я столько сделал для страны...
      - То есть ты хочешь сказать, что бизнес делал на Западе?
      - Да. Еще при Советах. Я выезжал в Германию. Люди, которые давно со мной работали, мне доверили кое-какие деньги, я ими правильно распорядился и... начал накручиваться некий капитал.
      - Ты можешь привести примеры? Назвать отрасли?
      - Например, автобизнес, в Германии. Мы вкладывали деньги в спортивные машины, которые участвовали в ралли и приносили деньги. На лошадях зарабатывали.
      - Ты все время сидел в Германии?
      - Нет, там был мой представитель. А я тогда оставался в России.
      В 91-м бывшая жена прислала ко мне старшего сына. Я его с 74-го не видел. Я стал помогать, но... короче говоря, ничего хорошего из этого не вышло.
      Когда я умирал в лагерях, когда моя мама старенькая ездила ко мне - нет, тогда не вспоминали. А ведь я ж не вор, не убийца, не грабитель... Потом, когда я был в руководстве страны, - многие вспомнили. Это та правда, которая есть.
      "Урожай-90" - в Военторге
      - Была программа "Урожай-90". Исток, АНТ, моя фирма "Формула-7" и другие. Крестьянам тогда раздали талоны, и нам надо было талоны отоварить по твердым ценам. А потери государство обещало компенсировать квотами на нефть, которую нам разрешили продать на Западе. Я заручился поддержкой...
      - Руцкого?
      - Ну, скажем так - руководства страны.
      Поехал в ГСВГ и говорю нашим генералам: при выводе войск все товары из Военторга разворуют. Лучше продайте нам. Мы в России отдадим по талонам, на талоны возьмем нефть и так далее. Вам перечислим деньги рублями в Россию. Нет, говорят, в рублях не будем, только в марках. Хорошо!
      А в это время выходит указ Ельцина о запрещении расчета валютой между российскими организациями. Это был конец 1991 года. Я вынужден был платить рублями... По официальному курсу. Ну не мог же я в официальных рассчетах с госструктурами использовать курс черного рынка!
      - Ты небось заранее про все знал!
      - Да даже если б и знал, где тут преступление? Где? Я же настаивал, я сам им предлагал рассчитаться в рублях! Но они не хотели. Потому что рубли пошли б сразу в Россию, в бюджет, и все. А валюта - в Германию...
      Военные обиделись, говорят - украл. Но что конкретно украл и у кого? Я взял у генералов государственный товар, честно заплатил за него столько, сколько сказало государство, в валюте этого же государства, привез товар в Россию и обменял на талоны "Урожая-90". Талонов у меня собралось полторы тонны. А кто мне за них что дал? Хоть тонну нефти, хоть баллон газа?