Глава седьмая

На следующее утро действительно шел дождь – мелкий, нудный и противный. Пастбище для овец в лощине возле отеля выглядело серым и жалким, и все кругом, кроме ближайших ориентиров, стало невидимым. Даже Сгар на Стри, как раз за рекой, потускнела в сером покрове.

Когда я спустилась, немного опоздав к завтраку, было очень тихо, но это была тишина воскресенья, а не плохого настроения от погоды. Алистер и Корриганы сидели над газетами в комнате отдыха. Миссис Каудрей-Симпсон и пожилая дама принялись за вязание. Однако были признаки, что невозможно полностью погасить интерес к жизни даже в сырое воскресенье на северо-западе Шотландии. Полковник Каудрей-Симпсон у конторки хозяина вел важную дискуссию о насекомых с мистером Персимоном и крупным сельским жителем в торжественно-черном. Марион Бредфорд и Роберта уставились из подъезда на мокрый пейзаж. А возле них согнулся Родерик Грант над рыболовной сетью, которую чинил куском веревки.

Он поднял глаза, увидел меня и улыбнулся. «Привет. Слишком неудачное воскресенье, не так ли? Не хотите провести приятный день на рыбалке в дождь?»

«Нет, благодарю. Полагаю, именно это вы, маньяки-рыбаки, называете идеальной погодой?»

«Она прекрасна. – Он подмигнул. – Хотя не профессионалу, возможно, покажется слишком мрачной. В такие дни обычно бывают прояснения. Мисс Саймз, в конце концов, может и удастся заняться скалолазанием».

«Вы так думаете?» – спросила нетерпеливо Роберта.

«Можно. Но… – Он бросил полуусталый взгляд на непреклонную спину Марион. – Будьте осторожны и не забирайтесь слишком высоко. Туман может опуститься так же быстро, как и рассеяться».

Он говорил тихо, но мисс Бредфорд услышала, обернулась и посмотрела ненавидящим взглядом. «Еще порция хороших советов?» Натянутый сверхвызывающий тон все ее слова превращал в оскорбления.

Роберта быстро сказала: «Это любезно со стороны мистера Гранта, что он беспокоится, Марион. Он знает, что я в этом ничего не понимаю».

Старшая учительница посмотрела так, словно собиралась произнести очередную гадость, но только сжала губы и отвернулась. Родерик улыбнулся Роберте и занялся рыболовным сачком. Затем в подъезд вошел с рюкзаком на спине Рональд Бигл.

«Да ведь это мистер Бигл, – сказала Роберта. – Вы действительно собираетесь на Сгар нан Джилен в такую погоду?»

«Думаю, прояснится. В любом случае пойду туда и, если прояснится примерно через час, как я думаю, буду готов». Он рассеянно помахал всем нам и вышел в дождь.

«Ну, – сказала я Роберте, – оба оракула произнесли пророчества, так что, надеюсь, вы начнете ваше восхождение».

«Вы тоже идете?»

«Дорогая, я еще не завтракала и, если не потороплюсь, сомневаюсь, достанется ли мне хоть что-то».

Когда я прошла половину зала по направлению к столовой, меня остановил голос майора Персимона от решетки. Я отправилась на зов. Высокий крестьянин нагнулся над подносом с пустой посудой и осторожно передвигал ее пальцами. Билл Персимон перегнулся через стойку. «Кажется, вы говорили, что хотите взять напрокат удочку, мисс… э… мисс Брук, и немного порыбачить?»

«Да, но я еще не совсем знаю, когда. Думаю, я, возможно, подожду день или два и сначала осмотрюсь».

«Конечно, как хотите, только… – Он посмотрел на крестьянина. – Если действительно хотите посмотреть на рыбалку, можно решить это заранее с мистером Даугалом Макре. Он был бы рад пойти с вами».

Большой мужчина поднял голову. Квадратное смуглое лицо, глубоко изрезанное морщинами, и малюсенькие голубые глаза выглядели так, будто обычно он пребывал в хорошем настроении. Сейчас они ничего не выражали. Он сказал удивительно мягким голосом островитянина: «Я был бы рад показать даме, как ловить рыбу».

«Очень мило с вашей стороны. Возможно… можно в среду?»

«Среда – свободный день. – Даугал Макре наклонил голову. – Да, действительно». Говоря, он удваивал все "с", но я уж не буду в письменном виде изображать его акцент.

«Большое спасибо».

«Куда вас записать?» – спросил майор.

Мистер Макре сказал: «Пожалуйста, к реке Камасунари, верхний район. Если мы и там не поймаем ни одной рыбы, то это будет уж совсем плохой день. – Он выпрямился и поднял хорошо почищенную внушительную шляпу с полями. – А сейчас я должен отправляться, а то опоздаю в церковь. Доброго вам дня, хозяйка. Доброго дня, мистер Персимон».

Он ушел в серое утро, а я смотрела вслед. Этот тривиальный разговор был моим первым знакомством с очаровательно простой вежливостью коренного островитянина, с естественным, но почти царственным умением держать себя. Тихий мужчина произвел на меня очень сильное впечатление. Даугал Макре. Отец Гезы… Я кивнула майору Персимону и пошла к запоздалому завтраку.

Я боялась (и полагаю, довольно глупо) очередной встречи с Марсией, поэтому обрадовалась, что ее нет в столовой. Прежде чем я налила первую чашку кофе, мимо окна проехала большая кремовая машина и затормозила перед входом. Почти немедленно Марсия, очаровательная и очень городская, в великолепном голубом наряде поспешно вышла из отеля. Красивый молодой человек в форме усадил ее на переднее сиденье и очень заботливо укрыл пледом. Машина тронулась.

Я выпила кофе и пожалела, что у меня нет утренней газеты. Тогда я могла бы притвориться, что не вижу Николаса, который, не считая Губерта Гея, был единственным, кто сидел в столовой. Но поднялся и подошел к моему столу не он, а Губерт Гей.

Его странные веселые шажки заставили меня вспомнить о резиновых мячах Марсии, а еще о самонадеянной малиновке. Круглый растянутый алый пуловер оживлял и без того веселый зеленый твидовый костюм. Лицо тоже круглое, с маленьким тонким ртом и бледными голубыми глазами, посаженными в массе разбегающихся морщин. Изящные руки, большое золотое кольцо с черным камнем. Он улыбнулся и сверкнул золотом зубов. «Мисс э-э-э Брук? Меня зовут Гей».

«Здравствуйте», – пробормотала я вежливо.

«Надеюсь, вы не возражаете, что я подошел поговорить, мисс Брук, но дело в том… – он задумался и посмотрел немного застенчиво, – дело в том, что я хочу попросить вас об одолжении».

«Конечно», – мне было очень интересно, что за этим последует.

«Видите ли, – продолжал он все с тем же застенчивым комическим выражением лица, – видите ли, я – Вольный».

«Вы что?» – спросила я пораженно.

«Вольный».

«Мне так и показалось, что вы это сказали. Но…»

«Это мой псевдоним. – Алый пуловер заметно округлился. – Я – писатель Вольный».

«А, понимаю! Писатель… Но как умно с вашей стороны, мистер Гей. Э-э-э, романы, не так ли?»

«Книги о путешествиях, мисс Брук. Я приношу красоту к каминам, это то, что кладут на коврики, вы знаете. К вам, к вашему креслу я приношу славу английского пейзажа. И шотландского. Вот почему я здесь».

«Понимаю. Собираете материал?»

«Совершаю прогулки. Я хожу на прогулки, а потом с помощью карт пишу о них. Затем я отмечаю их буквами А, Б или В в зависимости от трудности и помечаю одной, двумя или тремя звездочками в зависимости от того, насколько они значительны».

«Как… оригинально, – сказала я неубедительно, чувствуя, что Николасу все слышно. – Должно быть, на это уходит много времени».

«Это чрезвычайно легко, – сказал откровенно Губерт Гей. – То есть, если умеешь писать, как я. У меня всегда была в какой-то мере сноровка. И это хорошо окупается».

«Я посмотрю ваши книги», – пообещала я, и он поклонился.

«Пришлю вам одну, непременно. Последняя называлась „Прогулка в Сомерсете“. Она бы вам понравилась. В действительности, это не книги, если правду говорить, а брошюры. Думаю, самая лучшая из всех —»Блуждание в Уэльсе''. Я вам ее тоже пришлю".

«Большое спасибо».

Затем я заметила у него в руке старый ''Татлер" и "Сельскую жизнь'! Он положил оба журнала на стол и прижал указательным пальцем. «Здесь я видел ваши фотографии. Это же вы, не так ли?»

«Да».

Он листал страницы «Сельской жизни», пока не нашел снимка. Это, конечно, оказалась я в твидовом костюме с парой красивых ирландских сеттеров, фотография Давида Гальена.

Гей посмотрел на меня, внезапно снова застеснявшись. «Я фотографирую для моих книг, – сказал он неуверенно. Я ждала, чувствуя себя довольно беспомощно. Николас встал и принялся лениво искать в карманах табак. Гей сказал поспешно: – Когда геологи фотографируют скалу, они ставят молоток, чтобы показать масштаб. А я думаю, что когда буду фотографировать Куиллин, я бы хотел… поставить даму, чтобы видно было, как высоки скалы и как они далеко. – Николас улыбался, я это скорее чувствовала, чем видела. Гей посмотрел на меня поверх великолепно скомпонованной рекламы и задумчиво заявил: – А вы фотогеничны, очень фотогеничны…»

Николас сказал небрежно: «Вы бы лучше узнали, какую цену она берет. Думаю, очень дорого».

Гей посмотрел на него, затем снова на меня с легким наивным смущением. «Мне… бы… не следовало?»

Он выглядел таким смущенным, так нетипично готовым отступить, что я забыла о собственном смущении и возможном апоплексическом ударе Гюго. Я с яростью посмотрела на Николаса: «Мистер Драри пошутил. Конечно, если хотите, можете меня сфотографировать, мистер Гей. Я бы хотела попасть в вашу книгу. Когда приступим?»

Он вспыхнул от удовольствия, и пунцовый пуловер восстановил первоначальную округлость. «Очень мило с вашей стороны, я уверен, действительно мило. Польщен, поистине польщен. Если прояснится, то как вы смотрите на то, чтобы сегодня днем, на Сгар на Стри на фоне Куиллина?»

«Прекрасно», – твердо сказала я.

«У Билла Персимона есть спаниель», – голос Николаса звучал очень нежно.

«Да? – по счастливому лицу Гея было видно, что он оценил эти слова очень поверхностно. – Возможно, это тоже хорошая мысль. Я пойду и спрошу его, можно ли одолжить спаниеля». Он весело удалился.

Николас глядел на меня, все еще с выражением сардонического веселья, которое я ненавидела. «А что скажет Гюго, когда увидит, что ты украшаешь „Болтание по Скаю“, или как там он собирается назвать этот шедевр?»

«Не увидит, – ответила я резко и встала. – Единственные путешествия, которые интересуют Гюго – полеты „Эйр Франс“ в Париж и обратно». Я направилась вслед за писателем, но Николас загородил путь к двери.

«Я хочу поговорить с тобой, Джианетта».

Я холодно рассматривала его. «Не думаю, что у нас много тем для разговора».

«И все же я хочу поговорить с тобой».

«О чем?»

«О нас».

Я подняла брови. «Никаких „нас“ не существует, Николас. Помнишь? Мы больше не стоим вместе на одной доске. Существуешь отдельно ты и отдельно я, и ничто нас больше не соединяет. Даже фамилия».

Он сжал губы. «Я хорошо это знаю».

Я сказала, прежде чем осознала, что говорю: «Это ты был с Марсией Мэйлинг прошлой ночью?»

Его глаза замерцали и потухли. Он сказал: «Да». Я прошла мимо него.

Оракулы были правы. К одиннадцати часам дождь закончился, и облака быстро стали подниматься. Примерно через полчаса Марион Бредфорд и Роберта отправились по долине, а вскоре по дороге к Стратгарду прошел Николас.

К двенадцати пробилось солнце. Через минуту небо стало голубым и чистым. Туман на верхушках гор начал таять, как снег. Камыш и вереск сверкали множеством алмазов, а между их верхушками прогибалась нежная паутина, отягощенная бриллиантовыми ожерельями, достойными богинь.

Вскоре после ланча Гей, я и спаниель Персимона отправились сквозь небольшую березовую рощу к реке Камасунари. Старые березы, покрытые лишайником, шелестели на ветру, насыщая сияющий воздух каплями дождя. Постоянный солнечный душ заставлял нас наклоняться, выискивая дорогу в мокрых листьях черники, среди мха и обломков грибов, которые падали с деревьев.

Мы пересекли реку по камням и после крутого, но не трудного подъема через час или около того достигли гребня Сгар на Стри. Несмотря на полноту, Гей шел легко и оказался, к моему удивлению, занимательным спутником. Его образование и любовь к сельской местности были не так поверхностны, как показалось раньше. Он со знанием повествовал о птицах, оленях, горных лисах и растениях. Он продолжал болтать, когда выбрал кадр и навел на меня камеру и, хотя непрерывно извергал избитые фразы, чувствовалось, что его удовлетворение «восхитительными видами» глубоко и искренне. Его сходство с боевой маленькой малиновкой с каждой минутой становилось все удивительнее, но качество, которое Марсия называла «сорбо», оказалось следствием несдержанного веселья, восхитительного любопытства ко всему, а вовсе не самодовольства. На самом деле довольно привлекательный маленький мужчина.

Он меня сфотографировал трижды. С верхушки Сгар на Стри видна вся гряда Черного Куиллина. Угрожающая дуга охватывает пространство от Карсвена на юге до Сгар нан Джилен на севере с озером Коруиск – черной, как чернильница, чашей у подножия гор. Я позировала с аристократичным, но неразумным спаниелем на фоне гор, неба и озера по очереди, а Гей суетился возле аппарата и носился с одного места на другое, тихо вскрикивая от удовольствия. Когда он наконец закончил, мы закурили. Казалось, у него было что-то на уме, он судорожно затягивался, а потом сказал: «Мисс Брук, вы… Вы не возражаете, если я вам что-то скажу?»

«Конечно, нет. А что?»

«Вы здесь одна, не так ли?»

«Да».

Беспокойное лицо, серьезный взгляд. «Не выходите ни с кем вдвоем, мисс Брук. Здесь, сегодня, со мной все в порядке, конечно, но вы не могли этого знать. – Его смешной голос стал резким от горячности. – Не… выходите… больше ни с кем. Это опасно. – Какое-то время я ничего не отвечала. Со времени завтрака я фактически забыла об опасности, которая кружила в этих горах. – Вы не имеете ничего против того, что я так говорю?»

«Конечно, нет. Вы совершенно правы, обещаю быть осторожной». Ирония состояла в том, что он повторял предупреждение Родерика Гранта. Можно ли теперь исключить двоих из числа подозреваемых «господ из отеля» или эти предупреждения – какой-то тонкий вид двойной игры? Если ходить на прогулку со всеми по очереди, без сомнения, это выяснится довольно скоро. Я поежилась и потянула собаку за уши. «Это не очень приятная мысль».

Его лицо стало пунцовым. «Это ужасно! Я… прошу прощения… уверен. Но это единственное слово, которое я могу подобрать, мисс Брук. – Он повернулся со странным, почти яростным жестом. – Эта девушка, Геза Макре… Ей было только восемнадцать! – Я промолчала. – Это был ее день рождения. – В его смешном высоком голосе слышалась почти жестокость. – Восемнадцатый день рождения. – Он затянулся и заговорил спокойнее. – Я переживаю, мисс Брук. Видите ли, я знал ее».

«Вы ее знали? Хорошо?..»

«О Боже, нет. Только говорил с ней, как бы сказать. Я пару раз останавливался на ферме, когда ходил на прогулки, и она готовила чай. Хорошенькая девушка, веселая и немного самоуверенная, добрая и жизнерадостная. В ней не было ничего плохого. Ничего, чтобы могло спровоцировать… то, что с ней случилось».

«А она вам не намекала, с кем встречается?»

Конечно, это был глупый вопрос, так как полиция проверила все вокруг с дотошной тщательностью, но он ответил без нетерпения: «Нет, ни капельки».

Однако, его голос слегка изменился, и я взглянула на него. «Но вы что-то предполагаете?»

«Очень маленький намек, – осторожно ответил он. – Конечно, я сказал ей, что пишу книги, и она заинтересовалась. Люди всегда интересуются… Она сказала, что по фермам ходят люди, задают вопросы о местных обычаях и суевериях и тому подобном. Я спросил, есть ли у нее какие-то особые суеверия… Просто шутя. Она сказала, что, конечно, нет, она современная девушка. Затем я спросил, нет ли до сих пор какого волшебства на Островах, и… – он посмотрел бледными круглыми глазами на меня. – Она онемела, как рыба, и сразу же вытолкала меня из кухни».

«Волшебство? – спросила я. – Да ведь это нелепо».

Он кивнул. «Да ясно. Но знаете, я не могу не переживать из-за этого убийства. Видите ли, оно запланировано. Материал для костра кто-то принес постепенно, совершенно обдуманно. Там были вереск, торф, ветки березы и большой кусок дуба, едва обуглившийся, и много древесной губки, то есть пластинчатого гриба, чаги, который растет на березе. – Я вскрикнула, но он меня не слышал. – Он приготовился и заманил туда девушку. Подумайте только минутку, если простите, что я снова поднимаю этот вопрос… Костер, туфли и все вещи аккуратно сложены, все опрятное, и девушка лежит с перерезанным горлом, со скрещенными руками, а на лице пепел… Ну, это похоже на… жертвоприношение!»

Он произнес последнее слово и вздрогнул. Я изумленно глядела на него, а в спине у меня покалывало. «Но это безумие!»

Бледные, беспокойные глаза. «Именно безумие, а? Кто бы это ни сделал, он сумасшедший. А выглядит и действует нормально, как и мы с вами… кроме некоторых моментов. – Он поднялся на ноги и серьезно рассматривал меня. – Поэтому, будь я на вашем месте, я бы не ходил на прогулку ни с кем».

«Не буду, – ответила я с жаром. – В конце концов, я начинаю думать, что уеду в Лондон».

«Это было бы неплохо», – сказал он, взял свой аппарат и повернулся ко мне, чтобы следовать в долину.

Глава восьмая

Я все еще размышляла, не будет ли, в конце концов, самым разумным покинуть отель, но одно событие заставило меня на время остаться. В первый раз напряжение проявилось в комнате отдыха после обеда. Алистер нес чашки с кофе, остановился посередине комнаты и спросил с легким удивлением: «Разве альпинистки еще не вернулись?»

«Их не было за обедом», – сказала Альма Корриган.

Полковник Каудрей-Симпсон поддержал разговор: «Боже мой, действительно не было. Надеюсь, ничего плохого не случилось».

«Эта глупая женщина… – мягко продолжила его супруга. – Не следовало подниматься на гору в такой день».

Алистер сказал успокаивающе: «Я бы не беспокоился. Возможно, они прошли немного дальше, чем хотели, и, в конце концов, еще светло».

Николас поднял глаза от письма, которое писал: «Когда они ушли, погода прояснялась, и на Блейвене днем не было тумана. Все будет в порядке».

«Только бы, – продекламировала Марсия, – только бы эта ужасная женщина не сделала ничего глупого… Представьте себе! Бедное дитя Роберта…»

Родерик сказал спокойно: «Мисс Бредфорд опытная альпинистка и не стала бы рисковать с начинающей. А Драри прав насчет погоды. В конце концов, Бигл отправился на Сгар нан Джилен, а он не пошел бы, будь что-то не так».

«Он тоже не вернулся», – уточнил Гей. Наступило короткое молчание. Я почувствовала, что нарастают беспокойство и тревога.

«И он тоже, – повторила Альма довольно глупо. – Ну, предполагаю…»

«Где ваш муж?» – спросила миссис Каудрей-Симпсон.

Вопрос прозвучал внезапно, но в нем не было ничего такого, от чего бы стоило так сильно краснеть. «Он… Он на прогулке».

Альма так явно смутилась, что все растерялись, не зная причины. Алистер быстро сообщил: «Мы после ланча прошлись к горному кряжу полюбоваться озером Лох Слапин. Я привел миссис Корриган, а Гарт отправился дальше».

«О, вы шли по этой дороге? Видели женщин на Блейвене?» – спросил полковник.

«Ничего подобного. Кого-то видели… полагаю, мистера Драри, но больше ни одной живой души».

«Я не был на Блейвене, – сказал Николас, – поэтому тоже их не видел».

Грант поставил чашку. «Сейчас только половина девятого, и я лично не думаю, что пора начинать беспокоиться, но им определенно следовало уже вернуться. Поговорю с Биллом. Возможно, они предупредили, что задержатся». Он быстро вышел в холл, наклонился над конторкой и горячо заговорил с майором Персимоном.

«Разумный парень, – сказал полковник. – Нечего волноваться из-за пустяков».

Но Марсию не так легко остановить. «Это очень страшно, правда? Что, интересно, с ними случилось?»

«На Куиллине возможно многое, – сказала резко Альма, – и уже слишком много произошло за последнее время».

«То происшествие? – сказал Алистер. – Оно вряд ли связано…»

«Я говорю не об убийстве, – продолжала грубо Альма. Марсия онемела от изумления. – О несчастных случаях в горах. – Она посмотрела вокруг, ее прекрасные глаза были серьезны и немного напуганы. – Знаете, сколько людей убил Куиллин только в этом году?» – Ударение на слово «только» придало предложению странный мрачный оттенок.

Марсия оглянулась через плечо туда, где огромные холмы вздымались к еще более огромным вечерним облакам. «Мно… го?» Ее голос звучал с оттенком благоговейного страха.

«Четверых, – ответила Альма и добавила, почти рассеянно, – пока…»

По моей спине побежали мурашки, и я была благодарна полковнику за быстрое вмешательство. «Ну, – произнес он авторитетно, – если люди бродят в горах с туманным представлением о технике безопасности, можно ожидать несчастных случаев. Почти всегда они происходят по незнанию или неосторожности, а оба эти качества не свойственны Биллу и мисс Бредфорд. Мы беспричинно суетимся, лучше прекратить обсуждать это и пугать себя». Он заговорил с Алистером о спорте, через несколько минут напряжение, казалось, спало, и начался общий разговор.

Я повернулась к Марсии. «Куда сегодня ездили?»

«В Потри, дорогая. – Ее лицо зажглось теплым мальчишеским очарованием. – По самым ужасным дорогам с бедным дорогим Фергусом. И он всю дорогу ворчал, как кот, потому что помыл машину».

«Я думала, что из Бродфорда ведет хорошая дорога».

«О да! Но она извивается с множеством ужасных поворотов и крутых обрывов и тому подобное…»

«Но Марсия, пейзаж…»

Тема пейзажа была отброшена взмахом сигареты. «Конечно, божественный, только шел дождь. И потом, Портри в воскресенье – это полный конец. Но я там в пятницу приобрела великолепный твидовый костюм. Вечером покажу. Бледно-пурпурный и восхитительный».

В комнату вернулся Грант, разговор стих, все глаза обратились на него. «Билл говорит, что совершенно нет причин беспокоиться, – успокаивающе сказал он, но в его взгляде на небо виднелась тревога. Кто-то включил радио, и полковник придвинулся к нему поближе. – Ждут новостей с Эвереста, – улыбнулся Грант. – Это восхождение и отсутствие рыбы в реках занимают в голове полковника основное место».

«Он симпатичный, – сказала я. – Будет очень грустно, если он разочаруется, но знаете, я к Эвересту испытываю необычное чувство… Думаю, мне было бы неприятно узнать, что на него взобрались».

«Неприятно? – Он с интересом посмотрел на меня. – Почему же?»

Я засмеялась. «Ну, может, это сильно сказано. Но я всегда думала о нем, как о последнем не оскверненном месте, которое не загадил самонадеянный человек, об удаленном, белом и недоступном. Незапятнанное место, именно это я имею в виду. Очень жаль увидеть следы человека на снегу».

«Не знал, что ты поэт, Джианетта», – раздался насмешливый голос Николаса. Он прошел к окну и встал как раз за моим стулом.

Я почувствовала, что краснею, а Родерик выглядел слегка раздраженным. «Почему вы должны это знать? Вы разве знакомы с мисс Брук?» – отрывисто спросил он.

Николас осматривал его какое-то время. «Почему вы должны это звать? – неприятным тоном передразнил он его и повернулся к окну. – А вот, если не ошибаюсь, наш друг Бигл».

«Один?» – спросила миссис Каудрей-Симпсон.

«Да… Это странно».

«Что странно?» – спросил Алистер, присоединяясь к нему.

«Он идет по лощине от озера. Я думал, что он поднимался на Сгар нан Джилен. Неужели не легче спуститься на западе и перейти по камням?»

«Не выдумывайте, – сказал Алистер. – Конечно, там короче, но идти тяжелее, а со стороны Грейтхич с Блейвена есть дорожка».

Родерик сказал: «Возможно, он видел женщин, если шел по долине. Еще достаточно светло, чтобы разглядеть все на южном хребте».

Но Бигл отрицал, что видел кого-либо. Его обеспокоенный взгляд возродил наши опасения. Он пошел переодеться и пообедать, а мы полчаса старались не слишком часто глядеть в окно. А тревога возрастала.

К половине десятого совсем стемнело. Небо затянули большие синие дождевые облака, не пропуская последних проблесков света, которые пытались пробиться с запада. Клочки влажного тумана неслись под облаками, пальцы порывистого ветра царапали окна, бросая капли дождя судорожными пригоршнями на стекло. Думаю, к этому времени все убедились, что с женщинами что-то случилось. Мы почувствовали почти облегчение, когда ровно в девять тридцать в комнату вошел хозяин отеля и без предисловия сказал: «Думаю, лучше отправиться их искать. Мистер Корриган только что пришел с Даугалом и говорит, что в долине их нет и в помине».

Мужчины встали. «Вы уверены, что они пошли на Блейвен?»

Персимон ответил: «Конечно… Они…»

«Возможно, они передумали», – сказал Николас.

Мне показалось, что Билл посмотрел на него странно. Он медленно сказал: «Все-таки они пошли на Блейвен. Их там видели».

«Видели? – спросил Родерик. – Когда? Приблизительно где?»

«У Спутан Дгу», – сухо ответил Билл.

Рональд Бигл вышел вперед. «У… Но, мой Бог, это же не место для начинающих! Черный Желоб! Это же дьявольски сложный подъем! Персимон, вы уверены?»

Мы все уставились на хозяина отеля, а наши воображаемые страхи постепенно обретали реальность. «Кто их видел?» – быстро спросил Николас.

Билл снова посмотрел на него. «Даугал Макре. Они пробирались к промоине – к Черному Желобу – примерно в четыре. Все трое».

У меня вдруг пересохло в горле. Я повторила сухим голосом: «Все трое?»

Он кивнул и окинул взглядом лица, на которых пробуждался уже другой страх. «Даугал сказал, что их было трое. И… все остальные вернулись. Странно, не так ли?»

«Возможно, у них был гид?» – спросил Николас.

«Они отправились без проводника», – сказал Родерик.

Билл широко распахнул дверь. «Обсудим это, когда найдем их и приведем домой. Дамам лучше не выходить. Мужчины будут готовы через пять минут? Тогда приходите на кухню, жена приготовит кофе и бутерброды».

Я встала. «Можно помочь?»

«Очень мило с вашей стороны, мадам. Она будет рада».

Когда все ушли в непроглядную темень, я медленно вернулась в комнату отдыха, обдумывая рассказ Гезиного отца. Три альпиниста? Три? Конечно, не может быть никакой связи, но я обнаружила вдруг, что хочу знать, как выглядит Джеймси Фарлейн.