17

Эллинг оказался просторным сооружением, высокий потолок потерялся в темноте. Звуки моря отражались от него глухо, как в пещере. Вокруг трех стен выше воды проходила узкая платформа, обшитая досками, у ближней стены стояла яхта. Быстро тускнеющий свет фонаря осветил ее красивые мощные линии и имя, написанное на носу, – «Алистер». К стене у двери прислонился гарпун из пещеры.

Прятать здесь что-нибудь было негде, только на самой яхте. Я захлопнула за собой дверь, шагнула на палубу и толкнула дверь рубки. Она не была заперта, но я не сразу вошла.

В дальней части эллинга окно выходило на скалы. Там было видно кусок тропы, черные камни, дерево и бледный кусок неба со звездами. Глаза привыкли к темноте, я видела даже часть крыши виллы Рота. Прекрасно. Если Годфри быстро вернется, меня предупредят шум машины и свет в доме.

Внутри рубки я включила фонарь, осветила все вокруг…

Все примерно так же, как на яхте Лео. Большие окна с занавесками на обе стороны, под окнами – койки вроде небольших диванов с яркими подушками. Между ними – откидывающийся стол, а сверху – лампа. Дверь в переборке закрыта занавеской, но наверняка там обнаружится еще одна койка, туалет и обычные морские причиндалы, всякие веревки и запасные якоря. Справа, прямо рядом с дверью – камбуз. Койка напротив для экономии пространства пребывает в рубке только наполовину, ее другая половина скрывается в пространстве за переборкой под сиденьем в кубрике с левого борта. Эта койка завалена одеялами, от маленькой койки-диванчика ее отделяет маленький стол с закрытыми полками внизу. И везде шкафы и рундуки. Я начала методично с правого борта.

В камбузе ничего. В духовке пусто. Шкафы забиты посудой так плотно, что нет места для тайников. В рундуках глиняная и фаянсовая посуда, оборудование для фотографии, консервы, картонные коробочки с невинными разнообразными запчастями. В гардеробе одежда, целая полка разных ботинок, идеально начищенных, блестящих, как сам Годфри.

И везде одно и то же. Все открыто, все вещи нормальные и невинные —одежда, запасные одеяла, фотографическое оборудование, инструменты. Единственное место, закрытое для любопытных, – шкафчик у ножек большой койки, запертый на ключ. Но, судя по его форме и моим воспоминаниям о яхте Лео, он содержал, скорее всего, спиртное. Бутылки мне нигде не попадались, а в шкафчике вряд ли хватило бы места для нужных мне пакетов. Я оставила его в покое и продолжила, даже подлезала под матрасы и сложенные одеяла. Нашла я только «Тропик рака» в бумажной обложке и засунула обратно, аккуратно все сложив, как было. Потом я занялась полом.

Там всегда бывают тайники – секции пола, которые поднимаются и открываются в трюм. Наверняка под столом. В борту я увидела утопленное кольцо, потянула, открылось квадратное отверстие восемнадцать на восемнадцать дюймов, но там не оказалось сокровищ, только вода, которая колыхалась с движением судна и слабо пахла бензином. То же самое в тайнике на полубаке.

Люк к двигателю под трапом рубки не совсем подходил для тайника. Я туда все равно посмотрела и даже подняла крышку бака со свежей водой, но ничего не увидела, кроме призрачного отражения фонаря и моей собственной тени, которая странно ежилась на поверхности сорока галлонов воды. Здесь нет…

Я привинтила крышку обратно. Руки начали потеть и трястись. Выключила фонарь и пошла вверх по трапу на палубу.

Сначала к окну… Снаружи ничего не светилось, но нужно знать наверняка. Я побежала к корме, нырнула под гик и взобралась на сиденье, чтобы выглянуть наружу. Темно и тихо. Я могу… Должна искать еще.

Начала с кокпита. Снова зажгла фонарь, но все время поглядывала в окно. Тоже все невинно. Пространство под сиденьем у правого борта занимали емкости для горючего, а больше ничего. Под сиденьем на корме скрывались брезент и водолазное оборудование. Сиденье у левого борта прятало всего-навсего конец большой койки. Ничего. Никаких странных объектов, вывешенных за борт или скрывающихся под дном, – эту мысль я отбросила очень быстро. Я прекратила исследования, стояла, несчастная и неопределенная, и упорно пыталась мыслить, несмотря на охватившее меня напряжение.

Годфри наверняка принес пакеты сюда. Не было времени отнести их в дом, и вряд ли он спрятал бы их на улице, раз уж «Алистер» стоит под рукой, а Годфри даже не приходит в голову, что его подозревают. Он мог, конечно, передать их сообщнику, а потом просто занести в эллинг гарпун. Но у сообщника был бы транспорт, значит, лодка или ослик. Во втором случае мы бы его услышали. Лодку с веслами мы бы не заметили, но зачем Годфри такие сложности, если есть «Алистер»? Также очевидно, что использовать пещеру для хранения невинных предметов он не стал бы.

Но я посмотрела везде. Нет их ни на яхте, ни под яхтой, ни на платформе, ни на полке над ней. Где же они все-таки могут быть, если я обыскала все это помещение, как можно запрятать эти мокрые и пухлые предметы так быстро и эффективно?

Ответ пришел немедленно. Очевидно, в воде. Он просто переместил их со дна пещеры на дно залива. Они должны быть прямо на дне, если только я смогу их разглядеть.

Гарпун под рукой, даже еще не высох, и можно запросто вытянуть их через борт.

Я уже оказалась у фальшборта, схватилась за гарпун и увидела настоящий ответ, очевидный и простой, который я должна была заметить сразу. Это сэкономило бы массу драгоценных минут и нервной энергии. Мокрый след вел через дверь эллинга, вдоль платформы… Капли с мокрых пакетов, для разумного человека это очевидно, как следы на свежем снегу. Меня извиняли только страх и спешка, хотя вооруженной хорошим, тяжелым пистолетом Немезиде бояться совершенно нечего.

А следы-то сохли. Я называла себя словами, которых я, по-моему, никогда не знала, и светила на платформу угасающим желтым лучом фонаря. Да, вот они, следы на снегу. Две еле видные линии капель, будто два велосипеда проехали, через дверь, вдоль платформы, к краю… Но не в воду в конце концов. Они шли через борт, через палубу и прямо в дверь рубки.

Я бросилась туда молнией. Вниз по трапу, к столу… До сих пор не смотрела на его поверхность, а сейчас ясно увидела еще сырой след там, где он клал пакеты.

Здесь след исчез, но оставался только один ответ. Просто Годфри открыл люк под столом и опустил их туда.

Снова я открыла люк. Квадратное отверстие. Подбежала к трапу и выглянула в окно. Света нет. Опустилась на колени, включила фонарь, но он осветил только воду в трюме. Ни малейшего признака. Но я точно знала, что они должны быть здесь… Нашла. Не на дне, а задвинуты немного вбок в сетках, специально сделанных, чтобы их носить. Не в воде, отодвинуты от края отверстия так далеко, чтобы увидеть их можно было только в таком же положении, как я, – наполовину засунувшись в трюм. Я вылезла, опять посмотрела в окно и еще раз нырнула.

Две минуты попотеть, и я его заполучила – большой прямоугольный пакет, завернутый в полиэтилен. Положила на подол пальто, чтобы не оставлять следов, и осветила.

Фонарь дрожал в руке. Желтый жалкий луч скользил по поверхности пакета, но блестящая упаковка его почти полностью отражала. За три секунды, которые я себе позволила, я получила только впечатление слабо окрашенной картинки, товарного знака и даже (Миранда была права) несколько слов. Я прочитала LEKE, а перед этим что-то вроде NJEMIJE.

Где-то что-то хлопнуло и почти вышибло из меня остатки разума. Фонарь упал, покатился, описав полукруг, в миллиметре от люка. Я поймала его и посмотрела. Ничего. Темнота. С трудом пришла в себя и подумала, что это очень хорошо. Даже если бы я реагировала нормально и попыталась схватить пистолет, а не фонарь, мне бы это не удалось. Проклятая книга Просперо, или что там еще было в этом пакете, стояла прямо на нем. На Джеймса Бонда мне пришлось бы учиться очень долго.

Поднимался ветер. Задрожали двери, будто кто-то пробовал их открыть. Вода плескалась о стены, отражение звездного света дрожало на стропилах. В окне было темно, но с меня уже хватило. Крышка люка вернулась на место, фонарь залез в карман, прижав к себе пакет обеими руками, я аккуратно выбралась из «Алистера».

Как только я вылезла на платформу, на тропе за окном что-то зашевелилось. Только тень, но ошибиться невозможно. Света-то не было, но он быстро и уверенно приближался к эллингу.

Прежде всего – избавиться от пакета. Я уронила его в щель между платформой и яхтой. Яхта стояла к ней близко, секунду я думала, что пакет не пролезет, он запутался у меня в пальто, потом застрял в щели, и я не могла его ни пропихнуть, ни вытащить, он был скользкий и не удавалось за него ухватиться… Я наклонилась, уперлась в «Алистер», пододвинула пакет сначала на дюйм, а потом он и исчез с тихим плеском. А потом раздался, как эхо, еще один плеск. Пистолет Лео выскочил из кармана и исчез под водой.

Сначала от страха я хотела последовать за пакетом и пистолетом и спрятаться под платформой, но я бы не пролезла в щель, а бежать через всю яхту времени не было. В любом случае Годфри бы меня услышал. Он уже у двери. Ключ в замке.

Только одно место достаточно велико, чтобы спрятаться, хотя оно и прямо у него на глазах. Сама яхта. Можно бы, конечно, попробовать не прятаться, а спокойно стоять и навешать ему на уши лапши. Но даже если бы на «Алистере» ничего не было спрятано, а Годфри меня обнаружил в такое время за запертой дверью, вряд ли удалось бы заморочить ему голову. А раз яхта с грузом, надежды вообще нет. Рубка или ничего.

Тихим привидением я проскользнула в рубку. Ключ со щелчком повернулся в замке. Как дверь открылась, я не слышала, загнанной мышью я уже забилась в закрытый конец большой койки, подтянула кипу одеял, чтобы спрятаться как можно лучше.

Одеяла пахли пылью и карболовым мылом. Они погрузили меня в густую темноту, которая, по крайней мере, создавала ощущение безопасности. К несчастью, они лишили меня слуха, единственного чувства, которое могло бы подсказать, чем занимается Годфри. Как я ни напрягалась, можно было иметь обо всем только весьма слабое представление. Оставалось тихо лежать и молиться, чтобы он не вошел в рубку.

Яхта резко дернулась, минуту я думала, что он уже на борту, но это опять был только ветер. Он делался все сильнее, его порывы хлопали волнами по корпусу яхты и сваям, подпиравшим платформу. Я чувствовала, как «Али-стер» колышется на швартовых, но вдруг он дернулся по-другому, совсем резко. Годфри.

Шли минуты, заполненные приглушенными ночными шорохами. Я скорее чувствовала, чем слышала, что Мэн-нинг движется по яхте, пыталась угадать, где он и что делает. Яхта почти успокоилась, мягко покачивалась на волнах, трогающих ее корпус. Порыв ветра залетел в рубку, запахло морем. Наверное, Годфри оставил дверь эллинга открытой, а значит, он не собирается долго тут быть…

Очень сильный ветер. Волна пробежала прямо подо мной, приподняла «Алистер», и я услышала металлический звук. Не ошибешься. Я поняла. Яхта ожила и вышла в открытое море. Значит, он открыл большие двери, а я не услышала, осторожно вывел свою яхту, а теперь она плывет, ускользает из залива.

Двигаться я не могла. Просто лежала и дрожала под грузом одеял, каждый мускул завязался узлом. Старалась заставить голову работать.

Макс наверняка уже вернулся. А даже если он еще в Корфу, Адони едет домой… И он оставит Максу сообщение от Миранды, так что Макс не будет болтаться в Корфу, а направится прямо сюда и, скорее всего, приведет полицейских. Когда они доберутся до эллинга и увидят, что яхта уплыла и я вместе с ней, они отгадают, что произошло. Не было, я это понимала, большой надежды, что они найдут «Алистер» в темноте, но по крайней мере существует пара карт, которые можно разыгрывать, если меня найдет Годфри. В таких обстоятельствах он вряд ли посчитает, что мое исчезновение обойдется ему бесплатно.

Я на это надеялась. Стоит ему обнаружить пропажу пакета, как он обшарит яхту и найдет меня. Но поскольку я ничего не могла сделать по этому поводу, оставалось только лежать и молиться, чтобы плохая погода удержала его на палубе. Может, он вообще не спустится…

Через три минуты открылась дверь рубки.

18

Я услышала щелчок и почувствовала неожиданный порыв свежего воздуха, затихший, когда дверь закрылась снова. Острый звук зажигаемой спички вонзился в мой тихий угол, а за ним последовал дым сигареты. Годфри для этого, должно быть, и ушел с ветра, а теперь отправится восвояси…

Но нет. Ни движения. Он где-то очень близко, я, как животное, чувствовала присутствие опасности, волосы шевелились на коже. Я радовалась шуму воды и сотне слабых скрипов и стонов, которые издавал «Алистер», двигаясь в темноте. Если бы не они, Годфри услышал бы стук моего сердца.

Он стоял на месте не больше нескольких секунд, но для меня пауза растянулась так, что я чуть не закричала. Но он за это время успел только как следует зажечь сигарету: чиркнул еще одной спичкой, уронил на стол ее и спичечный коробок, а потом вышел и закрыл за собой дверь. От облегчения я вспотела и ослабела. Было жарко, как в духовке, поэтому я раздвинула чуть-чуть складки одеяла, впустила немного воздуха и осторожно выглянула в рубку.

Первая мысль – оружие… Есть, конечно, фонарь, но он не тяжелый, вряд ли это подходящая защита от убийцы. В таких обстоятельствах вообще трудно придумать что-нибудь подходящее, кроме пистолета Лео, хотя я бы согласилась на хорошую большую полную бутылку, если бы только проклятый шкаф был открыт. Но не было никаких бутылок, я бурно перемешивала в своей голове содержимое рубки… Камбуз? Наверняка камбуз забит всякими предметами. Кастрюля – это слишком грубо, нужно что-то такое, что можно спрятать… Нож? Ящиков я не открывала, но наверняка в каком-то есть нож. И еще заводная ручка от мотора, если удастся тихо открыть крышку люка, а потом встать со стороны камбуза, за дверью и ждать…

Осторожно, глядя одним глазом на дверь, я шевельнулась, чтобы отбросить одеяло и выскочить из койки. И замерла, уставившись на… Видно даже в почти полной темноте. Годфри при свете спички точно это разглядел – моя нога в желтой полотняной туфле торчит из-под одеяла. Я была спрятана не лучше страуса, зарывшего голову в песок.

Теперь я поняла, что случилось. Он зашел, чтобы спрятаться от ветра и прикурить, увидел ногу, зажег еще одну спичку, чтобы увериться… И что же он сделал?

Ответ я получила немедленно. Яхта выровнялась и успокоилась, будто теряла скорость. Прямо рядом со мной мотор чихнул, зарычал, так что я чуть не пробила переборку, потом тихо забормотал, и, еле-еле пульсируя и дрожа бортами, «Алистер» равномерно пошел вперед с ровным килем. Годфри просто развернул яхту носом к ветру, не устанавливая главного паруса, и завел мотор, так что яхта пойдет спокойно и не будет требовать внимания. И нечего думать зачем. Его шаги уже шумят под дверью.

Я соскочила с койки, бросила мокрое пальто и расправила платье. Не было времени даже бежать за ножом. Когда Годфри открыл дверь, я направлялась к столу и коробке спичек, явно мечтая только зажечь лампу. Я жизнерадостно приветствовала его через плечо. «Эй, привет. Надеюсь, ты не слишком возражаешь против безбилетников?» Лампу я с трудом зажгла, колпак установила на место с третьей попытки, но, может быть, Годфри и не заметил моих трясущихся рук. Он двигался к окну.

«Естественно, я в восторге. Откуда ты узнала, что я в конце концов решил пойти?»

«Не знала, но надеялась! – Я постаралась придать своему голосу редкое лукавство. – А ты меня видел, правда? Шел меня разоблачать! Как в этих морях наказывают безбилетников?»

«Наказание мы организуем позже. – Он говорил и двигался, как обычно, но я не могла смотреть ему в глаза, не получалось пока. Я повернулась к зеркалу в двери шкафа и стала приводить в порядок волосы. – Что заставило тебя прийти?»

«Хотела погулять после ужина и… Есть у тебя расческа, Годфри? Я похожа на мышиное гнездо! – Не говоря ни слова, он вытащил расческу из кармана и протянул мне. Я довольно странным манером начала взбивать себе волосы. – Пошла на берег. У меня была слабая надежда, что дельфин вернется, но его не оказалось. Я немного погуляла по тропе, слушала волны и думала, как было бы хорошо, чтобы ты отправился сегодня в море. Потом я услышала тебя, наверняка это был ты, в эллинге, поэтому пошла быстрее. Знаешь, просто в надежде».

Он передвинулся и встал прямо за моей спиной. Стоял очень тихо и смотрел на мое лицо в зеркале. Я улыбнулась ему, но не получила ответа, светлые глаза напоминали камни.

«Ты услышала меня в эллинге?»

«Да. Дверь».

«Когда это было?»

«А Бог его знает. Полчаса назад? Меньше? У меня плохо со временем. Я крикнула, но ты вроде спешил, поэтому…»

«Ты видела меня?»

Оттого, что он дышал мне в шею, меня охватывала паника, почти спазмами. Я быстро обернулась, вручила ему расческу и уселась на койку-диванчик, переплела ноги, изображая крайнее легкомыслие. «Видела. Ты вышел и помчался по тропинке наверх к вилле».

Годфри заметно расслабился, когда понял, что я не видела его по дороге от пещеры. Затянулся, выпустил длинную струю дыма в лампу. «А потом?»

Я улыбнулась ему, надеюсь, игриво. «Ой, я собиралась покричать тебе вслед, но увидела, что ты в свитере и вообще так одет, что, может, и пойдешь все-таки в море. И решила поболтаться вокруг, а когда вернешься, попроситься с тобой».

«А что же ты этого не сделала?»

«Чего не сделала?»

«Не попросилась».

«Да, это у меня надо спросить. – Я изобразила смущение. – Ну извини, знаю, что надо было, но тебя долго не было, мне стало скучно. Я дернула дверь, она была открыта, поэтому…»

«Дверь была открыта?»

«Да».

«Это невозможно. Я ее запер».

Я кивнула. «Знаю. Я же слышала. Но она, наверное, как-нибудь не зацепилась, знаешь, с этими пружинными замками бывает. Я только дернула ее, чтобы чем-нибудь заняться, ну бывает, когда делать нечего. А она открылась, и я очень удивилась».

Невозможно было выяснить, поверил он мне или нет, но по словам Спиро, с замком это случалось, а у Годфри не было оснований предполагать, что я слышала эту историю. Он, конечно, мог поменять замок, как угрожал, но он же возился с ним в понедельник. Оставалось надеяться, что он этого не сделал.

Годфри стряхнул пепел в вазу на шкафчике со спиртным и притих. Казалось, что он необыкновенно высок, лампа висела на уровне его глаз. Я немножко помечтала, как я ее качну неожиданно и разобью ему голову, но сомневалась, что у меня получится достаточно быстро. Может, попозже. Вместо этого я улыбнулась, неопределенно и даже несколько печально. «Я… Извини. Наверное, это ужасно с моей стороны, нужно было подождать, но я была уверена, что тебе все равно, залезу я в яхту или нет…»

«Тогда почему ты спряталась, когда я спустился?» «Не знаю! – Нотка экзальтированной честности, по-моему, получилась неплохо. – Честное слово, не знаю! Но я же была на яхте, прямо здесь, заглядывала в комоды и на ка… На кухне, и вообще».

«Зачем?»

«Зачем? – Всю свою технику я вложила в этот вопрос. – А зачем женщины всегда разглядывают чужие дома? А яхта ведь намного интереснее дома. Я хотела увидеть, как она приспособлена для жилья, на чем тут готовят и… Ну все! – Я засмеялась, пытаясь привести его в хорошее настроение своим невежеством. Главное, чтобы он не понял, насколько я разобралась в устройстве его яхты. – И это, правда потрясающе, Годфри! Даже не представляла! – Я притихла и укусила себя за губу. – Я тебя раздражаю. Тебе не все равно. Наверное, у тебя нервное потрясение, я знала, что так будет, поэтому, наверное, в спряталась, когда услышала, что ты идешь… Неожиданно подумала, как это можно воспринимать, что ты можешь прийти в ярость, поэтому впала в панику и спряталась.

Думала, может, ты и не пойдешь в море, а я потом тихонечко вылезу, когда ты уйдешь. Вот и все».

Я прекратила монолог и подумала, что, возможно, стоит зарыдать, но потом решила, что это будет чересчур. Вместо этого я посмотрела на него сквозь ресницы, во всяком случае попыталась сделать именно это. Больше никогда не поверю романтическим романам, это просто физически невозможно. Годфри в любом случае не растаял, поэтому я прекратила попытки и решила провокационно улыбнуться и прикоснуться рукой к глазам. «Извини. Мне очень стыдно. Пожалуйста, не сердись».

«Не сержусь». Первый раз он отвел от меня глаза, шагнул, открыл дверь и выглянул в темноту. Увиденное, похоже, его удовлетворило, но дверь он больше не закрыл. «Ну ладно, раз ты здесь, попробуй получать от этого удовольствие. Не могу так надолго оставлять румпель, поэтому выходи. У тебя не слишком теплое пальто? Попробуй это». Он открыл шкаф, вытащил тяжелую морскую байковую куртку и протянул мне.

«Не волнуйся, мое сойдет. – Я встала и потянулась за собственным пальто с фонарем в кармане, а потом вспомнила, какое оно мокрое. Хоть убейте, не способна так быстро придумать причину, по которой у меня намок подол, поэтому пальто я опять бросила. – А хотя, спасибо большое, твое наверняка теплее. Похоже, сегодня ветрено. – Когда он помогал мне надеть куртку, я улыбнулась ему через плечо. – Ты простил меня? Очень глупо с моей стороны, имеешь полное право сердиться».

«Я не сердился», – сказал Годфри и улыбнулся. Потом он повернул меня к себе лицом и поцеловал.

Ну что же, на что напрашивалась, то и получила. Я закрыла глаза. Если представить, что это Макс… Нет, невозможно. Ну кто-то безразличный, например, тот довольно хороший мальчик, с которым у меня происходил мертворожденный роман, а в критический момент оказалось, что мне на него наплевать… Это тоже не получилось. Кем бы Годфри ни был, он целовался совершенно не как довольно хороший мальчик…

Я открыла глаза и через плечо Годфри посмотрела на красивую тяжелую лампу, которая раскачивалась примерно в футе от его головы. Если удастся передвинуть его… По-моему, бывают обстоятельства, когда правильным, даже достойным поступком для девушки будет ударить мужчину по голове лампой, в то время как он ее целует…

«Алистер» неожиданно сильно перекосило. Годфри отскочил от меня, будто я его укусила. «Выключи, пожалуйста, лампу».

«Конечно».

Он побежал по трапу. Я задула лампу, опустила на место стекло за какие-то секунды, но «Алистер» успел выровняться, а Годфри появиться в дверях и протянуть мне руку. «Выходи смотреть на звезды».

«Минуточку».

Не такой уж он был и спокойный, спросил довольно резко: «Что ты делаешь?»

«Платочек. Он у меня в кармане пальто». Я копалась на койке в путанице пальто и одеял. Фонарь скользнул в карман куртки, я зажала в руке платок, подбежала к трапу и вложила свою ладонь в руку убийцы. Красивая ночь. Звезды, брызги, огромные волны блестят. Слева еле виднелись очертания берега на фоне неба, черный монолит, отсекающий свет звезд. Снизу – маленькие огоньки, очень мало и очень далеко. «Мы где?»

«Примерно в полумиле от Глифы».

«А где это?»

«Знаешь, как берег заворачивает на восток к материку у подножия горы Пантократор? Мы примерно прошли половину этого загиба…»

«Значит, мы идем на восток?»

«Какое-то время. После Кулуры повернем в пролив. – Да, и Спиро рассказывал, что они прошли половину пути и были в проливе между Кулурой и материком. – Почувствуешь, как ветер усилится, когда мы выйдем из-под прикрытия Пантократора. Он уже и сейчас не слабый. – Он обнял меня по-дружески, но неумолимо. – Посиди со мной. Яхта не все время будет такой самостоятельной. Что-нибудь знаешь о мореплавании?»

«Ничего». Когда он усадил меня на кормовое сиденье, мои глаза немедленно начали обшаривать еле видный кокпит. Только я прекрасно знала, что никакого оружия там не валяется, тем более что эта псевдонежная рука не позволит ничего схватить. Мне пришло в голову, что, скорее всего, у него есть пистолет, и я уже выяснила, что в ближнем ко мне левом кармане ничего нет. Если на него найдет еще один приступ сексуальности, может быть, удастся выяснить, что у него в другом кармане… Когда он сажал меня рядом с собой, я завернулась в куртку, чтобы защититься от его рук, и устроилась прямо в его подмышке. Если бы у него там была кобура, он не стал бы меня так плотно к себе прижимать. Там точно пистолета не было. Я немного откинулась назад и приняла решение продемонстрировать, как мало понимаю в мореплавании. «А лодка быстро может ехать?»

«Примерно восемь узлов».

«Да?» Я явственно показала, что не имею ни малейшего представления об узлах, но не хочу демонстрировать свое невежество. Он меня просвещать не стал. Обнял покрепче, выбросил сигарету за борт и добавил: «Это под парусом. А с мотором – шесть или семь».

«Да?» Я воспроизвела интонацию и на этот раз имела успех, потому что он засмеялся и снова повернулся, чтобы меня поцеловать.

«Алистер» наклонился и качнулся, гик прошел над нами, а главный парус затрещал, как винтовочный выстрел. Это оправдало мой инстинктивный отскок ото рта Годфри, но потом я взяла себя в руки и ответила со сдержанным энтузиазмом. Мои глаза смотрели, как гик качается над нашими головами маятником, при этом я старалась отвлечься от мистера Мэннинга и поразмышлять.