Черная Армада (№1) - Черная армада

— Рагнит?

— Нет, — ответил я на том же языке.

— Мое… — «Певец» запнулся, и я сообразил, что языка он почти не знает — Кто?

— Мы потерпели катастрофу, — брякнул я первое, что пришло на ум. — Ищем помощь.

— Нет, — произнес «певец», и я понял, что он ничего не понял.

На этот раз они молчали не больше десяти минут.

Спешить им было некуда. После недолгого кудахтанья «певец» снова подсел ко мне.

— Знаешь спейслинг?

— Знаю, — обрадовался я.

Об этом надо было подумать сразу. Спейслинг — это язык Звездного Содружества, который я выучил вместе с языком рагнитов. Звездное Содружество — пять тысяч миров, объединенных чем-то вроде договорных отношений и имеющих единые вооруженные силы, средства урегулирования споров, координационные органы. Оно существует давным-давно, в контролируемых им областях уже тысячелетия не было звездных войн

— Ты друг рагнитов? — спросил «певец».

— Нет.

— Враг?

— Не знаю.

— Мы враги рагнитов.

— Я, наверное, тоже.

«Лопоухие» окружили меня и загалдели теперь уже на спейслинге. Самое странное в их манере разговора было то, что один начинал фразу, неожиданно замолкал, тут же другой заканчивал ее, и без перерыва разговор продолжал третий. Они будто проговаривали заранее написанные для них диалоги. Получалось бойко.

— Мы здесь три года…

— По их вине…

— Мы потеряли надежду…

— Рагниты ищут нас…

Голова от этого галдежа шла кругом.

— Нас было десять…

— Один умер от ран…

— Трое погибли таинственной смертью…

— А недавно ушел еще один…

— Смерть идет за нами…

— Мы поможем врагу рагнитов…

— И враг рагнитов должен помочь нам…

— Расскажи о себе, враг рагнитов…

Что мне делать? Выложить все как есть? У меня нет оснований доверять им, равно как нет оснований и не доверять, даже с учетом обстоятельств нашего знакомства.

Можно, конечно, предположить, что рагниты разбросали везде «подсадных уток», чтобы вылавливать диверсионные группы. Но очень уж это маловероятно. Во-первых, у них не было никаких поводов ждать такие группы. Во-вторых, насколько известно, рагниты имеют склонность к простым и грубым силовым решениям. Хитрости и интриги совершенно несвойственны им.

— А кто вы сами? — осведомился я.

— Цита — тысяча двести восемнадцатый мир Содружества…

— Население семьсот миллионов…

— Возраст технической цивилизации — семьсот восемьдесят лет…

— Но мы ничего не знаем о тебе, враг рагнитов…

— Мы думаем, ты из расы скитальцев-призраков…

— Из тех, кто приходит из неизвестности и уходит туда же…

— Из тех, кто владеет великими искусствами…

— Искусствами, которыми не владеет больше никто…

— Во всяком случае, твой биокод — это биокод скитальцев-призраков…

Как я понял, машина, которой меня исследовали, служит для определения биокода, который у каждой расы уникален и по которому можно отнести проверяемого к той или иной цивилизации.

Первые, с кем встретились суперы в Большом Космосе, были представители Содружества. Так как никто не видел наших кораблей и не мог понять, откуда мы беремся и куда уходим, в Звездном Содружества мы заслужили прозвище «скитальцы-призраки».

— Что призракам нужно на этой планете?..

— И не можем ли мы помочь вам?..

— Ибо эти унылые земли мы изучили лучше, чем кто-либо в Галактике…

— И мы научились обходить ловушки, которые расставляют нам рагниты…

Становилось понятно, для чего рагнитам понадобилось устанавливать всюду контрольные устройства. Они искали цитиан.

— Мы хотим в этих унылых землях… — На миг я запнулся, но потом решился быть полностью откровенным. Что толку утаивать что-то от цитиан. Не верится, что они в сговоре с рагнитами. Даже если предположить, что такой сговор существует, значит, рагнитам уже известно о нашем прибытии, и тем более нет никакого смысла что-либо скрывать.

— Мы хотим уничтожить форт рагнитов, — решился я.

Цитиане погрузились в молчание, затем бойко защебетали на своем языке. После разговора «певец» встал, вытащил нож и перерезал оставшиеся на моих руках и ногах путы.

— Рагниты — это зло…

— Мы не любим зло…

— Ты наш друг…

— И мы поможем тебе…

— Скитальцы-призраки — лучшие воины из всех, кто нам известен…

— Вы можете многое…

— Но нам тоже нужна помощь…

Я помассировал запястья, растер затекшие ноги. Как это ни фантастически звучит, но, кажется, нам удалось найти на Акаре союзников.

— Я согласен. Мы поможем друг другу. В этот миг в проходе в пещеру что-то замелькало. Сюда проскользнули фигуры с оружием наперевес.

* * *

— Стойте! — крикнул я. — Не стрелять!

Герт и Маклин замерли, сжимая в руках разрядники, готовые к любому повороту событий. Цитиане тоже немедленно ощерились стволами, готовые драться.

Несколько секунд земляне и цитиане молча смотрели друг на друга.

— Что это за чучела? — спросил Герт.

— Цита, тысяча двести восемнадцатая планета Звездного Содружества, — пояснил я.

— Каким ветром их занесло сюда?

— Не знаю. Разговор, который вы прервали своим бесцеремонным появлением, как раз зашел об этом.

— Извините, пожалуйста, — скривился Герт. — Надо было заранее прислать открытку и заявиться с рекомендательными письмами. В крайнем случае постучаться.

— Мы нащупали тебя с огромным трудом, — сказал Маклин. — Сначала мы подумали, что ты погиб. На склоне горы нашли твой бластер. Потом инсайтсканированием удалось установить, что ты жив и что твои следы ведут в пещеры. Но тут такой сложный лабиринт, да еще горные породы, сбивающие восприятие. А потом мы нащупали нить и пошли по ней.

Их привела сюда ниточка, которую я поймал, когда приходил в себя. Я вступил с товарищами в телепатический контакт, и они нашли меня, как по радиопеленгу.

— Где остальные? — спросил я.

— Мы не могли рисковать и ломиться сюда всей толпой, — усмехнулся Герт. — Они на поверхности.

— Слушай, Саша, чего эти бородатые так пялятся на нас? Что у них на уме?

— По-моему, ничего плохого. Кажется, это друзья.

— Ну и что дальше? — поджал губы Герт.

— Дальше надо поздороваться. И попросить разрешения войти.

— На спейслинге?

— Точно.

— Сейчас вспомню. — Герт откашлялся, приложил ладонь ко лбу, затем вытянул ее вперед и, растягивая согласные, произнес: — Да будет легка ваша жизнь, почетна смерть и благодатно будущее воплощение!

— Будет легка и твоя жизнь…

— И почетна смерть…

— И благодатно следующее воплощение…

— Мы готовы поделиться с вами огнем…

Что это такое — поделиться огнем, я не знал. Скорее всего какой-то ритуал, которым скрепляются добрые отношения.

— Мы тоже готовы, — кивнул я.

Цитиане расселись вокруг костра и пригласили нас последовать их примеру. «Певец» голой рукой вытащил из огня горящий уголек и передал его по кругу. Каждый сжимал уголек в ладони. Незаметно было, что цитиане испытывают боль от ожога. Я тоже взял уголек. Он был горячий, но искусство держать в руках раскаленные предметы не относилось к самой сложной из премудростей, которыми должен владеть супер.

Когда уголек вернулся в костер, настало время представиться друг другу. Звуки у цитиан труднопроизносимые, упрощенно их имена звучали так: «певец», который был у них главным, звался Сарн, однорукий именовался Галханст, были еще Дорнст, Фахел, Хальмс. Хотя они и казались одинаковыми, я уже приноровился различать их.

Герт придвинулся ко мне и прошептал:

— Что ты им рассказал?

— Что мы хотим уничтожить форт Скоулстонт.

— Черт!.. Хотя, может, ты и прав. Герт обратился к цитианам на спейслинге, строя привычные для этого языка витиеватые фразы:

— Поведают ли нам достойные сыны Циты, как звездные дороги привели их на эту планету?

— Мы поведаем…

— Хотя воспоминания эти тяжелы для нас…

— Ибо мы потеряли здесь наших друзей…

— Но мы знаем, что тем, кто погиб в бою за правое дело, обещан хрустальный мост на дорогах смерти и благостное возвращение…

Практически у всех цивилизаций Галактики бытуют представления о том, что после смерти через некоторое время человек возвращается в новом облике в эту жизнь. Насколько можно судить, это вполне соответствует действительности.

Из рассказа цитиан выяснилось, что они являются экипажем грузового судна, курсирующего между Цитой и планетами Звездного Содружества. Иногда при межзвездных скачках встречаются случаи десинхронизаци и — один шанс на миллион, — и тогда корабль материализуется не в том пространственном туннеле, в котором нужно. При этом обычно звездолет получает серьезные повреждения и, как правило, становится негоден для следующего прыжка. Полбеды, если он окажется в пределах Содружества. Хуже, если его выбросит у необитаемой планеты. Тогда помощи ждать неоткуда и можно застрять в какой-нибудь дыре на долгие годы, пока не удастся привести корабль в порядок. Если это вообще возможно. Но цитианам не повезло фатально. Они угодили в туннель, выходящий в системе, контролируемой рагнигами.

После катастрофы компьютер просчитал координаты и сообщил, что система не входит в Содружество и никогда не исследовалась научными экспедициями. Корабль вышел на орбиту вокруг Акары, не переставая посылать опознавательные коды и запросы на всех известных языках. К своей радости, цитиане увидели, что вокруг планеты вращается несколько спутников, а на ее поверхности раскинулась база. Шансов на то, что им ответят на известном языке, было немного. Галактика настолько велика, что даже цивилизации, живущие по соседству и активно осваивающие космос, могут не встречаться тысячелетиями.

Все же на запросы цитиан поступил ответ на спейслинге. Кораблю давали разрешение на посадку. У экипажа и в мыслях не было, что их может ждать ловушка. Грузовик сошел с орбиты и устремился на посадочную площадку форта Скоулстонт. На высоте восьми километров он получил плазменный удар и начал разваливаться на куски.

Зачем рагниты сделали это? Конечно, дожидаться от них помощи чужому кораблю, терпящему бедствие, просто смешно. Но они даже с точки зрения убийц поступили нелогично. Ведь вполне могли бы дождаться, пока грузовик сядет, а потом уничтожить или взять в плен экипаж Но логику рагнитов понять порой очень трудно

Рагниты просчитались. Обломки корабля цитиан рухнули на скалы, но перед этим от него отделилась кабина. По ней тоже был нанесен плазменный удар, но его частично поглотило силовое поле. Пилот получил смертельные ранения, девять человек выбрались из раскаленной докрасна кабины живыми. Боевые глайдеры рагнитов прибыли на место падения через пять минут. Но они не застали никого, кроме истекающего кровью второго пилота, которому оставалось жить недолго и который встретил их ожесточенным огнем. Конечно, по закону товарищи должны были бы сжечь его тело и развеять прах, но на это не было времени. Они не смогли бы унести и тело, и предметы, необходимые для выживания.

Цитиане надежно спрятались в горах. Они обнаружили гигантскую систему пещер и ходов. Цита — гористая планета, тоже изъеденная пещерами, в которых в основном и протекала жизнь ее жителей, так что экипаж уничтоженного грузовика чувствовал себя здесь как дома.

Игра в прятки с рагнитами длилась уже четвертый год. В Содружестве уже давно ходили разговоры о Братьях Силы Синего Шара, которые как чума распространялись по Галактике, сея смерть и разрушение. До боевых столкновений между ними и Звездным Содружеством пока не доходило, но они казались неизбежными.

За эти годы цитиане потеряли еще четверых своих товарищей. Один попал в поле зрения «пирамидки» и был испепелен ею. Трое же пропали при обстоятельствах, схожих с обстоятельствами исчезновения Уолтера и шестерых бойцов прошлых разведгрупп. Притом один пропал на поверхности, а двое — в пещере. И никто даже не мог предположить, как это все случилось.

— На этой планете таится большое Зло…

— И мы не можем понять, что это…

— Или кто…

— Но мы научились чувствовать его приближение…

— Чья-то рука сжимает тебя, и ты понимаешь — зло ищет тебя…

— И мы научились уходить от него… Интересно, у них были такие же ощущения, как и у меня. Почему же мои земляки ничего не ощущают?

— У нас тоже пропало здесь несколько человек, — сказал Герт.

Наш рассказ ничего не прояснил для цитиан.

— Вы не пробовали подбираться поближе к форту? — спросил Маклин.

— Одно время пробовали…

— Но потом оставили эти попытки…

— Бессмысленно…

— Они установили три защитных круга…

— И форт накрыт силовым полем…

Герт помрачнел и осведомился:

— Давно у них эти нововведения?

— Год назад они установили еще два кольца…

Это путало нам все карты. Последняя разведка была полтора года назад. Мы знаем, что рагниты не любят перемен, создав что-то, они десятилетиями ничего не меняют, особенно когда для этого нет нужды. Раньше форт Скоулстонт охранялся ТЭФ-барьером и одним поясом защитных систем. Мы заранее просчитали, как можно преодолеть защиту и проникнуть в форт. То, что сообщили нам цитиане, путало нам все карты и усложняло задачу настолько, что она вообще может оказаться невыполнимой. В принципе, можно преодолеть любую защиту, но для этого нужны время, новые расчеты и свежие силы. У нас же — неполный Круг и времени в обрез.

Герт покачал головой и сказал по-русски:

— Неважные дела.

— Нужно было провести разведку хотя бы полгода назад — раздраженно воскликнул я.

— Ты же знаешь, что мы думали над этим. Лика дала прогноз, что ничего хорошего из этой экспедиции не получится. В лучшем случае рагниты засекут группу, переполошатся и тогда устроят такую систему защиты, которую не протаранить.

— Они ее и устроили, — вздохнул Маклин,

— Что можно сделать? — обратился Герт к цитианам.

— Есть возможность… — затараторили они.

— Рагниты не знают планеты…

— Рагнитов не интересует ничего…

— Они знают, что планета пронизана пещерами…

— Но не знают, что пещеры заходят за третье кольцо защиты…

— Туда можно попасть? — недоверчиво спросил я.

— Можно… Подумав, Герт кивнул.

— Нам ничего не остается, как заключить договор с цитианами.

— Не вижу радости на лице, — сказал Маклин. — Что тебя смущает?

Сама идея договора с инопланетянами. Иная культура, иная психология, непредсказуемые мысли и поступки. Мы даже не знаем, что они понимают под самим понятием договора.

— Ты зря беспокоишься, — возразил Маклин. — Цитиане похожи на нас.

— Рагниты тоже похожи.

— Звездное Содружество выработало единую систему психологических и этических координат. Иначе оно просто не могло бы существовать.

— Хорошо, если ты прав, — задумчиво согласился Герт и обратился на спейслинге к цитианам: — Мы рады, что имеем честь действовать вместе с вами. После уничтожения форта мы доставим вас на Циту.

Цитиане возбужденно затараторили на своем языке, после чего перешли на спейслинг:

— Мы идем с вами. Галханст останется здесь…

— Если мы умрем, должен остаться хоть кто-то, кому, может, удастся рассказать о нас…

— И тогда наши имена будут выбиты на стене Скорби Циты…

— Там имена всех, кто погиб, сражаясь с оружием в руках, за последнюю тысячу лет…

— Мы не останемся в зоне забвения…

Цитиане были на удивление малоразговорчивыми. Спрашивать их о чем-то — все равно, что посылать запрос в компьютерный банк информации. Получишь четкую, емкую информацию, лишенную какого бы то ни было личностного отношения.

Цита — тысяча двести восемнадцатый мир Звездного Содружества, диаметр планеты десять тысяч километров, двадцать процентов поверхности скрыто под водой, горные хребты и разломы занимают шестьдесят семь процентов суши. Удаление от звезды типа желтого карлика (как наше Солнце) — сто семьдесят миллионов километров. Климат характеризуется резкими перепадами между летом и зимой, днем и ночью. Неблагоприятная среда загнала цивилизацию в пещеры, где появились первые города цитиан и где они строятся и до сей поры. История их цивилизации развивалась в основном в сфере противодействия между «пещерниками» и «плоскостниками» — кочевыми племенами, живущими скотоводством и разбоем. Цитиане — отличные инженеры и ученые. Их цивилизация с самого начала успешно двигалась по пути технического прогресса, не сворачивая никуда: ни во тьму средневековья, ни в увлечения разрушительными социальными экспериментами. Хотя в их истории насчитывается немало войн, периодов насилия — почти как на Земле. Цитиане всегда были прагматиками, коллективистами и фаталистами. Вырезать под корень тех, кто имеет иное мнение, — не в их стиле, поэтому войны и кровопролития обычно не основывались на духовном надрыве или на охватывающих массы великих идеях.

Меня очень заинтересовала манера цитиан общаться между собой. При разговоре они попадали в какой-то резонанс, кажется, не только на вербальном, но и на полевом уровне. Поэтому у них и получалось так — один начинал фразу, второй продолжал ее, а третий заканчивал.

Сперва казалось, что цитиане лишены эмоций, но когда присмотришься к их подвижной, насыщенной ауре, понимаешь, что они эмоциональны не меньше, чем мы, просто эти процессы протекают у них в совершенно непривычных для нас формах.

— Почему вы не задаете нам вопросов о нашем мире? — спросил я однажды, слегка задетый полным равнодушием цитиан к Земле.

— А зачем?.. — загалдели они.

— Скитальцы-призраки никогда не рассказывают о своем мире и о том, откуда пришли…

Похоже, у суперов в Галактике появилась определенная репутация. Странно, активность Асгарда на территориях Содружества была минимальной, побывали мы на двух-трех планетах, а слухи уже разошлись по всем звездным закоулкам.

— Откуда вы вообще о нас знаете? — спросил я. — Неужели сведения о паре наших посланников не затерялись в огромном потоке новостей, событий, слухов и сплетен с пяти тысяч планет Содружества?

— Нет, не затерялись…

— Это очень важно…

— Потому что вы большая загадка…

Не знаю, какие виды искусства больше всего ценили цитиане, но на привалах они рассаживались вокруг костра и затягивали заунывные длиннющие песни своими тонкими голосами, доходящими порой до кошачьего писка. Мне от такого искусства становилось тоскливо.

Цитиане уверенно вели нас по запутанным цепочкам пещер и извилистых коридоров, иные из которых, как мне казалось, имели искусственное происхождение. Мы преодолевали сифоны с холодной кристально чистой водой, горячие озера. Местами проходы так сужались, что приходилось пробираться на четвереньках и даже ползком.

Мне здесь не нравилось. На сознание давили тысячи тонн камня над головой, могильная тишина и тяжелые энергии, истекающие из глубин планеты.

Изредка шорохи в проходах намекали, что мы не единственные существа в лабиринте. Я попытался прощупать их — сделать это оказалось довольно трудно в таком месте — и смог понять, что тут водятся животные, похожие на крыс.

Иногда из опостылевших пещер мы выбирались наружу и шли по поверхности, рискуя быть засеченными контрольными устройствами рагнитов. Правда, цитиане утверждали, что знают расположение «пирамид», а Антон уверял, что тоже научился без труда определять их присутствие, но все равно чувство было не из приятных…

* * *

Мы шли сквозь просторный зал, и лучи световых карандашей разрезали черное полотно тьмы. Мы уже почти преодолели пещеру и стояли перед выходом из нее, когда цитиане загалдели:

— Стойте!..

— Опасность!..

— Поблизости смерть, которая унесла троих наших друзей…

— Я ничего не улавливаю, — пожал плечами Герт. Наши ребята тоже ничего не ощущали,

— Туда нельзя идти… — настаивали цитиане.

— Там нас ждет новое воплощение…

— Мы не имеем на него права, не выполнив все задачи в этой жизни…

Цитиане явно обладали даром сверхчувствительности, иным, чем у нас, каким-то другим по своей сути Я тоже ощущал присутствие чего-то непонятного Щупальца снова тянулись ко мне. Удавка на моей шее затянулась еще чуть-чуть. Я уже начинал привыкать к этой удавке, но понимал: когда-нибудь она затянется настолько, что мне придет конец. Цитиане правы — «осьминог» поджидает нас в том проходе.

— Они говорят дело, — сказал я. — Там опасность.

Герт бросил на меня недоверчивый взгляд, но ничего не возразил, хорошо зная, что, если один супер говорит «проход закрыт», остальные подчиняются беспрекословно.

— Ты можешь хоть как-то идентифицировать ее? — спросил Герт.

— Не могу. Ничего подобного я никогда не встречал. Это та же чертовщина, что врезала по мне, когда мы только появились на Акаре. У меня все время возникают ассоциации с щупальцами осьминога. И с удавкой на шее. С каждым днем опасность все ближе. Однажды «осьминог» дотянется до нас. И тогда нам придется туго. Особенно мне.

Герт нахмурился. Должно быть, вспомнил, что разговаривает с покойником. Человеком, которому напророчили быструю мученическую смерть. Герт знал, о чем я думаю, и виновато произнес:

— Не всегда прогностические прорывы в будущее дают стопроцентно точные показания. Материальное воплощение линии судьбы может быть и другим.

— Ты помнишь, чтобы хотя бы один Ликин прогноз не сбылся?

— Никогда не интересовался этим…

— А я интересовался. Все сбывается Еще две смерти и третья — моя… А нам еще брать форт.

— Поэтому довольно пустых разглагольствований. Пошли снова в обход.

Мы свернули. Вскоре лабиринт ходов пошел еще запутаннее. Спустя немного времени цитиане загалдели:

— Мы здесь никогда не были!..

— Незнакомые места!..

— Нам нужно осмотреться…

Теперь двигались мы гораздо медленнее У каждого разветвления цитиане подолгу простаивали, делали пассы, пытаясь учесть такие факторы, как потоки воздуха, истечения энергий, перепады температур. Они ориентировались в этих кромешных кротовых норах, как щуки в реке.

Плутали мы довольно долго, но никак не могли завершить крюк и снова выйти на магистральную дорогу. Я ощущал, что расстояние до поверхности земли уменьшается, дышать становится легче. Наконец мы очутились в просторном зале с сочащейся сверху водой. Цитиане привычно заголосили:

— Нужно выбираться наверх!..

— Мы почти добрались до поверхности.

— Но мы устали…

— При усталости силы расходуются неэффективно…

— Элементарные вычисления показывают, что если мы сейчас затратим время на отдых, то в целом выиграем время…

— Ясно, — прервал я их, зная, что сейчас дело дойдет до графиков и интегралов.

Цитиане хорошие ребята, но общение с ними порой становится утомительным. Они правы — им надо дать отдохнуть. Уверен, что и вычисления их все верны — мы действительно выиграем время. Что касается меня, то я усталости почти не ощущал и находился в относительно приличной форме. После схватки с цитианами и удара парализатором я был на пределе, но две минуты подзарядки в Круге — и я стою как новенький. Хотя общая энергия Круга в результате таких подзарядок уменьшается, зато укрепляется слабое звено. А общеизвестно, что прочность цепи равна прочности слабейшего из звеньев.

Цитиане расселись крутом, достали горючие материалы, которые всегда таскали с собой, зажгли костер и затянули очередную песню, от которой, казалось, вот-вот заболят зубы.

Я прошелся по залу, из которого в разные стороны уходило множество проходов. Я ступил в один из них, пощупал стену и крикнул:

— Одзуки, пойди сюда! Японец подошел ко мне.

— Смотри, эта стена, по-моему, искусственная. Одзуки посветил фонариком, ощупал камень.

— Точно!

Мы прошли несколько метров, и в луче фонарика возникло изображение человека в какой-то непонятной одежде. Оно напоминало наскальные рисунки, которые мы видели с Уолтером. Рисунок был выполнен мастерски, поражал динамичностью, точностью штрихов. Рядом был изображен пейзаж;. Видно, что художник имел представление о перспективе, что ставило его на несколько голов выше художников древности. На Земле понятие перспективы освоили только в эпоху Возрождения.

— Знаешь, — сказал я, — у меня в половине туннелей было ощущение, что они искусственные,

— Каменно-кремниевая цивилизация?

— Вряд ли. Чтобы накопать столько ходов, нужна мощная техника. Мы ничего не знаем об истории этой планеты. Рагниты исследований не проводят, для них Акара — всего лишь крайняя точка плацдарма захвата. Может, все-таки планета обитаема? Инопланетяне, высадившиеся где-нибудь на вершинах Тибета, тоже решили бы, что на Земле нет разумной жизни.

— Мысль не относится к числу лучших из тех, которые посещали твою голову. Если тут и есть разумные существа, они прячутся где-нибудь в лесах и понятия не имеют о том, что такое цивилизация. Для цивилизованных или полуцивилизованных планет у рагнитов отработана четкая методика. Для начала они провели бы несколько карательных акций, а потом придумали бы, как лучше использовать туземцев. Чаеву однажды удалось побывать в Темных Мирах, чьих жителей покорило Братство Там творится какой-то мутный кошмар. И местному населению они находят применение, которое просто не укладывается в голове.

Маклин подошел к нам, уставился на рисунок и покачал головой.

— Ну ничего себе!

Он сделал несколько пассов руками над рисунком и замер. Присмотревшись, можно было различить, что его аура приобрела сиренево-красный оттенок, Он работал с информацией, отпечатавшейся в рисунке, в краске, в камне.

— Рисунку не менее семи тысяч лет, — заключил он.

— Интересно, куда они делись? — спросил я.

— Может, выродились. Может, развились и ушли в иные пространства, — пожал плечами Одзуки. — А может, погибли.

— Стали жертвой того кошмара, который идет по нашим следам?

— Или и рисунок, и система ходов принадлежат пришельцам со звезд, — заметил Одзуки.

— Интересно, долго цитиане собираются рассиживаться? — спросил я.

— Нельзя требовать от них переносить наши нагрузки. Они действительно свалятся с ног, если их понукать, — заметил Маклин.

Цитиане, наконец, закончили петь и начали о чем-то переговариваться. Я подсел к ним и спросил:

— Можно вопрос?

— Можно…

— Вы видели раньше какие-нибудь наскальные рисунки в пещерах и на поверхности?

— Видели…

— Двенадцать раз…

— Вам не приходило в голову, что некоторые проходы имеют искусственное происхождение?

— Да, много искусственных ходов…

— Мы даже находили обломки механизмов, которые использовались для рытья туннелей…

Все-таки с цитианами интересно иметь дело — не перестаешь им удивляться. Даже не обмолвились, что лабиринт искусственный.

— Уже надо идти! — заголосили цитиане.

— Дорнст пойдет и посмотрит, можно ли через правый ход выбраться на поверхность…

— Хорошо, пусть посмотрит, — согласился Герт.

Дорнст встал, привычно провел ладонью над огнем. Потом исчез в правом проходе.

Некоторое время мы молча сидели у костра. Цитиане в чем-то правы, подолгу просиживая у огня, — вид пламени очищает мысли и чувства, придает силы.

— Нельзя было отпускать его одного, — неожиданно нарушил тишину Антон. — Там, наверху… Он влип.

— Что случилось? — встревожился Герт.

— Техника… Движение. — Антон вскочил. — Пошли быстрее, если мы хотим спасти его!

Мы бросились в проход. Я на бегу выдернул из кобуры разрядник и привел его в боевое положение.

Мы опоздали на полминуты. Дорнст попался…

Я выбрался из пещеры на площадку первым, Площадка была небольшой и со всех сторон ограничивалась крутым обрывом. Отсюда открывался чудесный вид на зеленые луга, перечеркнутые красными и желтыми скалами, на заснеженные горные пики. Совсем низко, оглашая окрестность пронзительными криками и сужая круги, летали «грифы». Обычно стервятники чувствуют, где их ждет добыча, и загодя слетаются туда.

Метрах в пятидесяти от пещеры стоял боевой глайдер рагнитов, похожий на старинный отполированный до зеркального блеска утюг. Тяжелый бронированный люк был распахнут, открывая вход в кабину. Недалеко от глайдера возвышалась серебряная «пирамида». Здесь было полно рагнитов. Надо же, чтобы именно сейчас черт принес их сюда! Скорее всего, это была бригада по установке и вводу в эксплуатацию «пирамиды».

Я впервые воочию увидел рагнитов. Ростом они были не меньше двух метров, с длинными руками и ногами, ступни слегка вывернуты внутрь, что создавало ложное впечатление неуклюжести и неповоротливости. Лица вполне человеческие, с раскосыми глазами, которые в сочетании с коричневой кожей делали их похожими на помесь китайцев с неграми. Одеты они были в облегающие комбинезоны из светопоглощающего материала, на котором не было видно складок, — просто движется кусок тьмы, напоминающий человеческий силуэт. На груди, как раз против сердца (оно у них тоже с левой стороны), сияло объемное голубое изображение синего шара, перечеркнутого сиреневой молнией. В этот шар хорошо целиться.

Итак, восемь рагнитов. Один маячил в проходе глайдера, трое у «пирамиды», двое чуть в стороне, а еще двое держали за руки Дорнста. Разрядники враги держали наготове — видно, ждали еще гостей и решили оказать им горячий прием.

Секунды растянулись, будто густая смола. Я прекрасно знал, что такое — угодить под удар разрядника, От человека остается груда обугленного мяса. И мне меньше всего хотелось, чтобы в эту груду превратился я.

Действовали мы слаженно. Все возможные ситуации десятки раз прорабатывались на учениях, теперь настала пора применить навыки на практике. До Асгарда я бывал в десятках переделок, умел воевать и знал толк в этом деле, но бой команды суперов — это нечто совсем иное. Мы слились в единое целое. Каждый знал, что делает его товарищ и что должен делать он сам.