Полководец Сталин

      Работа Сталина в Ставке была строго регламентирована. Было точно определено, когда, кто и каким способом докладывает ему обстановку на фронтах. Был установлен порядок подготовки и утверждения нормативных документов, сроки отработки информации, получения донесений с фронтов и из управления наркомата обороны. Первый доклад Верховному Главнокомандующему производился в 10-11 часов, обычно по телефону, а в 16-17 часов начальник Оперативного управления Генерального штаба с картами масштабом 1:200000 по каждому фронту с нанесенной обстановкой до дивизии, а то и до полка, докладывал Сталину о действиях наших войск и противника, о намерениях командующих" ("Военно-исторический журнал". 1996, № 5, с. 36-37).
      А вот что пишет маршал К. А. Мерецков: "В некоторых книгах у нас получила хождение версия, что будто И. В. Сталин руководил боевыми операциями "по глобусу". Ничего более нелепого мне никогда не приходилось читать". В ходе войны, продолжал он, ему десятки раз приходилось встречаться с И. В. Сталиным. Во время вызова Верховный Главнокомандующий, подойдя к карте в кабинете, спокойно знакомил с положением дел на фронте и разъяснял боевое задание (К. А. Мерецков. На службе народу. М., 1968, с. 214).
      Ложь о "глобусе" опровергают и оперативные документы. Генерал армии А. И. Грибков, работавший в годы войны в Оперативном управлении Генерального штаба, свидетельствует: "Н. С. Хрущев, развенчивая культ личности И. В. Сталина, утверждал, что, мол, тот руководил фронтами по глобусу. Разумеется, все это ложь. В военных архивах хранятся карты различных масштабов с пометками, сделанными рукой Верховного Главнокомандующего" ("Военно-исторический журнал". 1995, № 3, с. 30).
      Тесно соприкасавшийся по работе с И. В. Сталиным в годы войны генерал армии С. М. Штеменко пишет: "Должен сказать, что Сталин не решал и вообще не любил решать важные вопросы войны единолично. Он хорошо понимал необходимость коллективной работы в этой сложной области, признавал авторитеты по той или иной военной проблеме, считался с их мнением и каждому отдавал должное. В декабре 1943 г. после Тегеранской конференции, когда потребовалось наметить планы действий на будущее, доклад на совместном заседании Политбюро ЦК ВКП(б), ГКО и Ставки относительно хода борьбы на фронте и ее перспективах делали А. М. Василевский и А. И. Антонов, по вопросам военной экономики докладывал Н. А. Вознесенский, а И. В. Сталин взял на себя анализ проблем международного характера" (С. М. Штеменко. Генеральный штаб в годы войны. Кн. 2. М., 1981, с. 275).
      Приведем еще высказывание Маршала Советского Союза И. Х. Баграмяна. "Зная огромные полномочия и поистине железную властность Сталина,- пишет он,- я был изумлен его манерой руководить. Он мог кратко скомандовать: "Отдать корпус!" - и точка. Но Сталин с большим тактом и терпением добивался, чтобы исполнитель сам пришел к выводу о необходимости этого шага. Мне впоследствии частенько самому приходилось уже в роли командующего фронтом разговаривать с Верховным Главнокомандующим, и я убедился, что он умел прислушиваться к мнению подчиненных. Если исполнитель твердо стоял на своем и выдвигал для обоснования своей позиции веские аргументы, Сталин почти всегда уступал" (И. Х. Баграмян. Так начиналась война. М., 1977, с. 402).
      Следует отметить, что освещение деятельности Сталина как Верховного Главнокомандующего в годы Великой Отечественной войны затруднено в силу ряда обстоятельств. Во-первых, тем, что фактически не существует ни в отечественной, ни в зарубежной историографии хотя бы беглого, фрагментарного описания этой деятельности. Во-вторых, за истекшее десятилетие не было осуществлено серьезной попытки всесторонне осмыслить значение и результаты деятельности Главковерха величайшей из войн в истории человечества. И, наконец, третья трудность - "демократы" и их буржуазные покровители и коллеги пытаются свести освещение деятельности Сталина к одной строго нацеленной теме - к борьбе Сталина против его политических противников, к процессам 30-х годов, к репрессивным действиям ГПУ и НКВД. Все факты, все данные, которые не работают на версию "кровавого диктатора", ими замалчиваются.
      Есть основание согласиться с В. В. Похлебкиным, который в обстоятельной работе "Великий псевдоним" пишет: "...Мы имеем серию крайне похожих друг на друга "разоблачительных", "антисталинских" биографий, отличающихся одна от другой лишь степенью "ядовитой слюны". Среди авторов этих работ Л. Д. Троцкий, Р. Такер, И. Дейтшер, А. В. Антонов-Овсеенко младший, Р. Слассер, и пара бездарнейших фальсификаторов, создавших исторически безграмотные и фактически грубо ошибочные "опусы"-фолианты - Ф. Д. Волков и Д. Волкогонов... Фактически до 60-70% таких фактов (связанных с деятельностью Сталина.- авт.) абсолютно исключены из рассмотрения и один этот "технический прием" резко искажает картину и суть событий, в которых не только участвовал, но и которые определял, направлял и контролировал И. В. Сталин - государственный деятель, доминировавший в течение 30 лет в истории страны, партии, международного коммунистического движения и в марксистской идеологии" (В. В. Похлебкин. Великий псевдоним. М., 1996, с. 32, 33).
      Характерной особенностью работы Верховного Главнокомандующего было повседневное напряженное внимание к развитию обстановки на театре войны и на отдельных его участках, всесторонний, глубокий анализ ее развития. Этого он неукоснительно требовал и от подчиненных. Свидетельствуют об этом тысячи документов.
      Когда 8 мая 1942 года на Крымском фронте сложилась угрожающая обстановка, представитель Ставки Л. З. Мехлис, вместо того чтобы самому исправить положение, потребовал от Верховного Главнокомандующего снять командующего фронтом Д. Т. Козлова. И. В. Сталин, увидев в этом попытку уклониться от личной ответственности за происходящее, телеграфировал Мехлису: "Вы держитесь странной позиции постороннего наблюдателя, не отвечающего за дела Крымфронта. Эта позиция очень удобна, но она насквозь гнилая. На Крымфронте Вы - не посторонний наблюдатель, а ответственный представитель Ставки, отвечающий за все успехи и неуспехи фронта... Вы требуете, чтобы мы заменили Козлова кем-либо вроде Гинденбурга. Но Вы не можете не знать, что у нас нет в резерве гинденбургов. Дела у вас в Крыму несложные, и Вы могли бы сами справиться с ними. Если бы Вы использовали штурмовую авиацию не на побочные дела, а против танков и живой силы противника, противник не прорвал бы фронта и танки не прошли бы. Не нужно быть Гинденбургом, чтобы понять эту простую вещь, сидя два месяца на Крымфронте".
      За невыполнение указания Ставки и потерю командованием фронта управления войсками Д. Т. Козлов и член Военного совета Ф. А. Шаманин были сняты с постов и понижены в звании, Л. З. Мехлис снят с поста заместителя наркома обороны и начальника Главного политического управления, понижен в звании и больше уже не посылался представителем Ставки.
      В том же 1942 году, 30 июня, при переговорах по телеграфу с командующим войсками Брянского фронта Ф. И. Голиковым и начальником штаба фронта М. И. Казаковым Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин подчеркивал: "Запомните хорошенько. У вас теперь на фронте более 1000 танков, а у противника нет и 500 танков. Это первое, и второе - на фронте действия трех танковых дивизий противника у нас собралось более 500 танков, а у противника 300-350 танков самое большое. Все зависит теперь от вашего умения использовать эти силы и управлять ими..." (ЦАМО, ф. 132а, оп. 2642, д. 12, лл. 253-254).
      В период подготовки Сталинградского контрнаступления Ставка за подписью Сталина и Василевского направила командующим фронтами следующий документ:
      "При проведении наступательных операций командующие фронтов и армий иногда смотрят на установленные для них разграничительные линии как на забор и как на перегородку, которые не могут нарушаться, хотя бы этого требовали интересы дела и меняющаяся в ходе операции обстановка.
      В результате наши армии при наступлении идут вперед прямо перед собой, в пределах своих разграничительных линий, не обращая внимания на своих соседей, без маневра, который вызывается обстановкой, без помощи друг другу и тем облегчают маневр противнику и предоставляют ему возможности бить нас по частям.
      Ставка разъясняет, что разграничительные линии определяют лишь ответственность командиров за определенный участок или полосу местности, в которых выполняется ими полученная боевая задача, но их нельзя рассматривать как неизменные и непереходимые перегородки для армий. В ходе операций обстановка часто меняется. Командующий обязан быстро и правильно реагировать на это изменение, обязан маневрировать своим соединением или армией, не считаясь с установленными для него разграничительными линиями.
      Ставка Верховного Главного Командования, разъясняя это, разрешает и предоставляет право командующим фронтами менять в ходе операций разграничительные линии между армиями фронта, менять направление удара отдельных армий в зависимости от обстановки, с тем чтобы впоследствии сообщить об этом Ставке.
      Командующим фронтами немедленно разъяснить эти указания всем командующим армиями".
      И еще - телеграмма Сталина маршалу Жукову, относящаяся к началу 1944 года, к проведению Корсунь-Шевченковской операции:
      "Должен указать Вам, что я возложил на Вас задачи координировать действия 1-го и 2-го Украинских фронтов, а между тем из сегодняшнего Вашего доклада видно, что несмотря на всю остроту положения, Вы недостаточно осведомлены об обстановке: Вам неизвестно о занятии противником Хильки и Нова-Буда; Вы не знаете решения Конева об использовании 5 гв. кк. и танкового корпуса Ротмистрова с целью уничтожения противника, прорвавшегося на Шендеровку. Сил и средств на левом крыле 1 УФ и на правом крыле 2-го Украинского фронта достаточно для того, чтобы ликвидировать прорыв противника и уничтожить Корсуньскую группировку. Требую от Вас, чтобы Вы уделили исполнению этой задачи главное внимание" (ЦАМО, ф. 148а, оп. 3963, д. 158, лл. 32-33).
      О требовательности И. В. Сталина пишет нарком авиационной промышленности СССР А. И. Шахурин: "Это произошло вскоре после того, как я был назначен наркомом. Меня вызвал Сталин и, что называется с порога, как только я вошел в кабинет, обрушился с упреками, причем в очень резком тоне: почему, почему, почему? Почему происходят такие-то события на таком-то заводе? Почему отстает это? Почему не делается то-то? И еще много разных "почему". Я настолько опешил, что еле вымолвил:
      - Товарищ Сталин, вы, может быть, упустили из виду, что я всего несколько дней на этой должности.
      И услышал в ответ:
      - Нет, нет, нет. Я ничего не упустил. Может быть, вы мне прикажете спрашивать с Кагановича, который был до вас на этой работе? Или чтобы я подождал еще год или полгода? Или даже месяц? Чтобы эти недостатки имели место? Чтобы я ничего не трогал? С кого же я должен спрашивать о том, что делается не так в авиапромышленности и не в таком темпе?
      Совершенно пораженный сначала этим разговором, после некоторого раздумья я понял, что Сталин не только хотел с меня спросить, но и хотел, чтобы я так же спрашивал с других - требовательно, резко, со всей твердостью подходил к вопросам, которые решала в то время авиаиндустрия" (А. И. Шахурин. Крылья победы. М., 1983, с. 70).
      Такой стиль работы присущ деятельности И. В. Сталина как Верховного Главнокомандующего на протяжении всей Отечественной войны. Трудно, весьма трудно в документах войны усмотреть хотя бы малейшие признаки незнания им обстановки на фронте или в тылу или общего поверхностного руководства страной.
      "Что касается И. В. Сталина, то,- писал маршал Д. Ф. Устинов,- должен сказать, что именно во время войны отрицательные черты его характера были ослаблены, а сильные стороны его личности проявились наиболее полно. Сталин обладал уникальной работоспособностью, огромной силой воли, большим организаторским талантом. Понимая всю сложность и многогранность вопросов руководства войной, он многое доверял членам Политбюро ЦК, ГКО, руководителям наркоматов, сумел наладить безупречно четкую, согласованную, слаженную работу всех звеньев управления, добивался безусловного исполнения принятых решений.
      При всей своей властности, суровости, я бы сказал жесткости, он живо откликался на проявление разумной инициативы, самостоятельности, ценил независимость суждений. Во всяком случае, насколько я помню, как правило, он не упреждал присутствующих своим выводом, оценкой, решением. Зная вес своего слова, Сталин старался до поры не обнаруживать отношения к обсуждаемой проблеме, чаще всего или сидел будто бы отрешенно, или прохаживался почти бесшумно по кабинету, так что казалось, что он весьма далек от предмета разговора, думает о чем-то своем. И вдруг раздавалась короткая реплика, порой поворачивающая разговор в новое и, как потом зачастую оказывалось, единственно верное русло.
      Иногда Сталин прерывал доклад неожиданным вопросом, обращенным к кому-либо из присутствующих: "А что вы думаете по этому вопросу?" или "А как вы относитесь к такому предложению?" Причем характерный акцент делался именно на слове "вы". Сталин смотрел на того, кого спрашивал, пристально и требовательно, никогда не торопил с ответом. Вместе с тем все знали, что чересчур медлить нельзя. Отвечать же нужно не только по существу, но и однозначно. Сталин уловок и дипломатических хитростей не терпел. Да и за самим вопросом всегда стояло нечто большее, чем просто ожидание того или иного ответа.
      Нередко на заседаниях, в ходе обсуждения острых проблем ссылался на В. И. Ленина, не раз рекомендовал нам почаще обращаться к его трудам. Ленинские идеи лежат в основе многих принятых ГКО в годы войны важнейших решений. Ленинская тональность явственно ощущается и в ряде выступлений И. В. Сталина предвоенных и военных лет" (Д. Ф. Устинов. Во имя Победы. Записки наркома вооружения. М., 1988, с. 90-91).
      "Демократы" ставят в вину Сталину жесткую требовательность к подчиненным. Так Д. Волкогонов пишет: "Верховный требовал от них (представителей Ставки в войсках.- авт.) ежедневного доклада, письменного или по телефону. Если по каким-либо причинам доклад представителя Ставки задерживался или переносился, можно было ждать разноса. При этом Сталин делал это в грубой, бестактной форме... Вообще для Сталина как Верховного Главнокомандующего был присущ ярко выраженный силовой, репрессивный, жесткий стиль работы" (Д. А. Волкогонов. Триумф и трагедия. Кн. 2, с. 272, 275).
      Да и немало других авторов очень любят распространяться о жестокости И. В. Сталина во время войны. Возможно, читателю будет небезынтересно суждение маршала А. М. Василевского, человека изумительной деликатности и отзывчивости, высказанное в беседе с одним из авторов книги. Значимость твердости характера Сталина как полководца для Василевского была неоспорима. А чтобы лучше оттенить это качество он сопоставлял его с твердостью, характерной Шапошникову и Жукову.
      Однажды только назначенный начальником Генерального штаба Борис Михайлович Шапошников докладывал Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину обстановку на фронтах и вдруг замялся. Затем признался, что о положении на двух фронтах пока ничего сказать не может, поскольку к установленному времени начальники штабов не передали сведений. Сталин тотчас задал вопрос:
      - Вы с них потребовали немедленного донесения?
      Шапошников заверил, что на этих фронтах знающие свое дело начальники штабов и донесения будут получены. Сталин спросил:
      - Вы их наказали? Так нельзя оставлять нежелание предоставлять нам вовремя необходимую информацию.
      - Они наказаны строго. Каждому начальнику штаба фронта я объявил выговор,- ответил Шапошников.
      - Выговор? - удивленно произнес Сталин.- Да для генералов это не наказание. Выговоры объявляют в партячейке.
      Борис Михайлович рассказал, что до революции существовал обычай офицер, получивший выговор от начальника Генерального штаба, обязан был подать рапорт об освобождении от занимаемой должности.
      Сталин не стал дальше обсуждать случившееся. По мнению Василевского, очевидно, он остался удовлетворенным ссылкой на прошлый опыт.
      Жесткая требовательность была отличительной чертой характера Георгия Константиновича Жукова. "Он,- говорил А. М. Василевский,- и должен был быть очень требовательным. Это диктовалось военной, фронтовой обстановкой. Да и занимаемые высокие военные посты обязывали. Без жесткой требовательности приказы не выполняются. В бой посылают не уговорами. По себе, признавался Александр Михайлович, сужу, бывали обстоятельства, когда не всегда легко удавалось сдержаться, не накричать. Однако верно, что твердость является достоинством характера полководца, а грубость - не элемент руководства войсками. Эти два качества путать не следует. Собой нужно управлять. Случалось, Георгий Константинович бывал груб, мог оскорбить, унизить, крепко выругаться. Это его не украшало. Правда, он и сам сознавался, что чрезмерно сурово относился к недостаткам подчиненных, но не удавалось иначе. Беспощадный к другим, Жуков был воплощением четкости, умения мгновенно принимать решения, добиваться их практического воплощения.
      Когда мы,- продолжал Александр Михайлович,- как-то обратили внимание на появление в кремлевском кабинете И. В. Сталина сразу портретов Суворова и Кутузова, то заинтересовались: а кому из них он сам отдал бы больше предпочтения? Сталин часто ставил в пример то Суворова, то Кутузова. А вот кого ставил превыше - так и не сказал. Мне,- говорил Александр Михайлович,кажется, что, высоко ценя по-своему и Суворова и Кутузова, Сталин хотел и стремился к тому, чтобы наши военачальники сочетали в себе замечательные качества и того и другого прославленного русского полководца, а не только удовлетворялись следованию заложенным ими традициям бить врага наверняка.
      Часто общаясь с Иосифом Виссарионовичем Сталиным, я,- говорил А. М. Василевский,- мог бы привести множество фактов проявления его душевной мягкости и участия. И в этом что-то было общее у Сталина и Шапошникова. И. В. Сталин, наделенный всей полнотой власти, был крайне беспощаден, когда дело касалось исполнения принятого решения. И эта его жесткая требовательность была чем-то сродни жесткой требовательности Жукова. Однако И. В. Сталин не допускал унижения человека, оскорбления личности даже при крайнем раздражении. Ему не нравилась грубость Жукова.
      Уж кто-кто, а я,- говорил Александр Михайлович,- на себе испытал беспощадную требовательность И. В. Сталина. На всю жизнь запомнил день 17 августа 1943 года. В мой адрес была направлена грозная телеграмма Верховного Главнокомандующего:
      "Сейчас уже 3 часа 30 минут 17 августа, а Вы еще не изволили прислать в Ставку донесение об итогах операции за 16 августа и о Вашей оценке обстановки.
      Я уже давно обязал Вас, как уполномоченного Ставки, обязательно присылать к исходу каждого дня операции специальные донесения. Вы почти каждый раз забывали об этой своей обязанности и не присылали в Ставку донесений.
      16 августа является первым днем важной операции на Юго-Западном фронте, где Вы состоите уполномоченным Ставки. И вот Вы опять изволили забыть о своем долге перед Ставкой и не присылаете в Ставку донесений.
      Вы не можете ссылаться на недостаток времени, так как маршал Жуков работает на фронте не меньше Вас и все же ежедневно присылает в Ставку донесения. Разница между Вами и Жуковым состоит в том, что он дисциплинирован и не лишен чувства долга перед Ставкой, тогда как Вы мало дисциплинированы и забываете часто о своем долге перед Ставкой.
      Последний раз предупреждаю Вас, что в случае, если Вы хоть раз позволите себе забыть о своем долге перед Ставкой, Вы будете отстранены от должности начальника Генерального штаба и будете отозваны с фронта".
      Таких телеграмм я, конечно, больше уже не получал. Таковы были требовательность, доверие и уважительность И. В. Сталина. Умел наводить порядок твердой рукой, кого бы это не касалось",- заключил Александр Михайлович Василевский.
      Нельзя забывать, что шла тяжелейшая борьба и малейшая расхлябанность, неисполнительность могли привести к катастрофическим последствиям. Жесткая требовательность Сталина, его твердое руководство войсками, самоотверженный, изнуряющий каждодневный труд сыграли выдающуюся роль в Великой Отечественной войне. В интересах дела он был беспощадно требователен и к себе, и к подчиненным. В суровой требовательности на войне больше гуманности, чем в ложном демократизме и попустительстве упущениям при управлении войсками.
      В какой-то мере к Сталину относятся слова писателя С. С. Смирнова, сказанные им в отношении деятельности Г. К. Жукова в годы войны: "История выдвигает на авансцену людей, чьи характеры отвечают характеру эпохи. Война - всегда суровое дело, но Великая Отечественная война, особенно в первые ее два года, отличалась суровостью исключительной, небывалой. Характер Жукова и соответствовал этому суровому времени и неизбежно испытывал на себе его воздействие. Кто возьмет на себя право определить необходимую и достаточную меру суровости в ту страшную осень сорок первого года?" (Маршал Жуков. М., 1989, с. 23).
      Бесспорная заслуга Сталина заключается в том, что он в такой судьбоносный период истории нашей страны, как Великая Отечественная война, сумел неотступно и твердо лично контролировать и направлять важнейшие процессы, происходившие на фронте, в стране, в сфере внешней политики, жестко и повседневно контролировать и компетентно направлять деятельность важнейших структур государственной машины. Он неуклонно добивался четкой исполнительности от всех звеньев государственной и военной машины страны. Работал Сталин не щадя себя, до изнеможения, пока только хватало сил. Решался вопрос о судьбе советского народа, о судьбе страны. Сама чрезвычайная обстановка требовала чрезвычайных мер.
      ПОЛКОВОДЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СТАЛИНА
      Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) и Председатель Совета Народных Комиссаров СССР И. В. Сталин уже на второй день войны, 23 июня 1941 года, фактически возглавил Ставку Главного Командования. С 30 июня был назначен Председателем Государственного Комитета Обороны, с 10 июля возглавил Ставку Верховного Командования (затем - Ставку Верховного Главного Командования), с 19 июля утвержден народным комиссаром обороны СССР и с 8 августа 1941 года стал Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами Советского Союза. Народ и армия единодушно называли Иосифа Виссарионовича Сталина полководцем Отечественной войны. Победоносный исход Великой Отечественной войны 1941-1945 годов показал, что И. В. Сталин справился со всеми возложенными на него обязанностями в ходе тяжелейшей из войн в истории нашего Отечества. Без этого невозможно было рассчитывать на победу над немецким фашизмом и японским милитаризмом.
      Однако после смерти И. В. Сталина получили хождение сомнения в его полководческом искусстве, а то и просто обвинения в неумении вести войну, в неоправданной гибели солдат и мирного населения, в сдаче огромных территорий врагу, в "провале" наступательных операций Красной Армии и других неудачах. Так, уже в докладе "О культе личности и его последствиях" на XX съезде КПСС 25 февраля 1956 года Первый секретарь ЦК партии Н. С. Хрущев утверждал, что "Сталин был очень далек от понимания той реальной обстановки, которая складывалась на фронтах", не знал "природы ведения боевых операций" и т. д.
      Эта неправдивая, предубежденная версия затем была подхвачена другими необъективными авторами. Так, уже упоминавшийся Д. Волкогонов в двухтомнике "Триумф и трагедия. Политический портрет И. В. Сталина" писал: "...Сталин при наличии сильной воли и негибкого ума не мог опереться на профессиональные военные знания. Он не знал военной науки, теории военного искусства". "Верховный не обладал опытом организации стратегической обороны", "думаю, в полном смысле слова Сталин не был полководцем" и т. д. (Д. Волкогонов. Триумф и трагедия. М., 1990, Кн. 2, с. 268, 292, 347 и др.). Ему вторит писатель В. П. Астафьев. В интервью еженедельнику "Аргументы и факты" накануне празднования Дня Победы в мае 1998 года, ничтоже сумняшеся, он заявил: "Конечно, Сталин - это никакой не полководец. Это ничтожнейший человек, сатана, посланный нам за наши грехи" ("Аргументы и факты". 1998, № 19, май). Еще более недостойно утверждение академика А. Н. Яковлева в преддверии празднования 55-й годовщины нашей Победы. Корреспондент "Московской промышленной газеты" спросил: "То есть, в отличие от Черчилля, Жукова, Василевского, Рокоссовского, Штеменко, вы не считаете Сталина великим полководцем?" На что услышал ответ: "Никакой он не великий полководец. Это предатель... С моей точки зрения, Сталин - это просто уголовный преступник".
      Можно называть и других авторов и другие книги и статьи, но суть будет одна: любым способом дискредитировать И. В. Сталина как полководца Великой Отечественной войны, как политического и государственного деятеля Советского Союза.
      Здесь уместно напомнить, как рассматривал понятие "полководец" выдающийся военачальник Отечественной войны маршал А. М. Василевский. В послесловии к книге "Дело всей жизни" он писал: "Полагаю, что точка зрения нашей исторической литературы, согласно которой понятие "полководец" связывается с военачальниками оперативно-стратегического уровня, правильна. Верно и то, что к категориям полководцев следует относить тех военачальников, которые наиболее ярко проявили на полях сражений свое военное искусство и талант, мужество и волю к победе... Решающим мерилом успешной полководческой деятельности в годы войны, конечно, является искусство выполнять задачи фронтовых и армейских операций, наносить противнику серьезные поражения" (А. М. Василевский. Дело всей жизни. М., 1973, с. 527, 529).
      Масштабы полководческой деятельности Сталина в годы Великой Отечественной войны Советского Союза против Германии далеко выходили за рамки, очерченные маршалом Василевским. Сталин осуществлял руководство всеми Вооруженными Силами страны, каждодневно направлял и координировал боевые действия всех фронтовых и армейских объединений действующей армии. Его деятельность пронизывала все важнейшие стороны величайшей из войн: охватывала, помимо собственно военных вопросов, все сферы внутренней и внешней политики Советского государства, от военной экономики и идеологии до дипломатии.
      Маршал Василевский отмечал, что Сталин хорошо разбирался не только в военной стратегии, что давалось ему легко, так как он был мастером политической стратегии, но и в оперативном искусстве. Его знания в области военной стратегии и оперативного искусства значительно превосходили знание тактики (ему, собственно, и необязательно было знать ее во всех деталях). И заключал: "Полагаю, что Сталина несомненно можно отнести к разряду выдающихся полководцев" (А. М. Василевский. Дело всей жизни. М., 1973, с. 127-128).
      В изданном в 1999 году коллективном многотомном труде военных историков о Великой Отечественной войне отмечается: "Творческая военная мысль и ее органическая связь с боевой практикой - характерная черта деятельности советских полководцев и военачальников Великой .Отечественной войны. При этом нельзя не отметить, что Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин также немало сделал для ее развития. Он, как подчеркивают Маршалы Советского Союза А. М. Василевский и Г. К. Жуков, был достойным своей высокой роли. Результат совместной деятельности Верховного Главнокомандующего, Ставки ВГК, Генерального штаба, командования фронтов и флотов весьма плодотворен в развитии военной теории и практики. В ходе войны были реализованы основные положения и выводы военной теории, ее рекомендации по руководству вооруженной борьбой и достижению главной цели победы над противником. Устаревшие, не оправдавшие себя в ходе войны положения отбрасывались, а подтвержденные военной практикой получали развитие. Одновременно создавались условия для освоения Красной Армией передового опыта военного искусства, как отечественного, так и зарубежного, в том числе полученного в годы второй мировой войны. Всячески поощрялись выдвижение новых идей и молодых кадров, разработка теоретических концепций вооруженной борьбы, их быстрейшее внедрение в военную практику. Это прежде всего относится к проблеме, не потерявшей своего значения и в современных условиях. Речь идет о разработке путей и способов отражения внезапного нападения отмобилизованной и высокобоеспособной армии агрессора" (Великая Отечественная война. 1941-1945. Военно-исторические очерки. Кн. 4-я. Народ и война. М., 1999, с. 320).
      Выше было рассмотрено, какие задачи приходилось решать Сталину в годы Великой Отечественной войны, объем его деятельности и как он работал. Остановимся теперь на вопросе - имел ли Сталин необходимые данные для того, чтобы занимать уже в самом начале Отечественной войны в условиях острейшего кризиса на фронте высокие посты Председателя Государственного Комитета Обороны, наркома обороны СССР, Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами Советского Союза, руководителя Ставки Верховного Главнокомандования.
      Остановимся еще на одной стороне проблемы - на некоторых характерных чертах деятельности Сталина как Верховного Главнокомандующего, как полководца Великой Отечественной войны. Как известно, в неизмеримо более благоприятных для России условиях первой мировой войны Николай II возложил на себя обязанности Верховного командующего. Известно также и чем это кончилось.
      Оценивая деятельность Сталина как полководца, необходимо отметить, что с первых же часов Великой Отечественной войны советского народа ему пришлось решать сложнейшие, внезапно возникшие проблемы ведения вооруженной борьбы. На начальном этапе войны на фронте сложилась катастрофическая обстановка, которая не предвиделась советским политическим и военным руководством и находилась в вопиющем противоречии со взглядами и расчетами довоенного времени.
      Приведем в подтверждение заключение маршала Жукова. "Внезапный переход в наступление в таких масштабах, притом сразу всеми имеющимися и заранее развернутыми на важнейших стратегических направлениях силами, то есть характер самого удара, во всем объеме нами не предполагался,- писал он в своих воспоминаниях.