Опасные объятия

      – Я покупаю ее, – сказала Аманда и положила юбку рядом с сапожками и шляпкой.
      Берт Типпет, владелец магазина готового платья, отошел от группы мужчин, с которыми разговаривал, чтобы упаковать юбку в серую оберточную бумагу.
      – Удачный выбор, мисс Лэсситер. Юбка очень идет вам. У нас не очень много одежды для женщин, но эта вещь просто замечательная. Рад, что вы решили ее купить.
      Аманда посмотрела на рулоны тканей, лежавшие на прилавке, – для магазина в таком небольшом городке Типпеты имели приличный выбор мануфактуры всех цветов. В следующий раз она обязательно что-нибудь выберет и сошьет себе новое платье. Нет, два новых платья.
      – Будьте поосторожней, когда наденете эту юбку для прогулки, мисс Лэсситер, – медленно произнес один из мужчин, стоявших по ту сторону прилавка.
      Аманде улыбался Рой Аландер, держа во рту длинную соломину. В его собеседниках она узнала Джейка и Лэфти. Эти двое бездельников вечно болтались около магазина. Если у них и были фамилии, то Аманда никогда не слышала какие.
      – Почему, Рой? – спросила она, доставая из кошелька деньги.
      – Ну, во-первых, можно встретить индейцев.
      – Апачи в Мексике, Рой, – процедил Джейк. – Все об этом знают.
      – А все ли? – раздался голос Лэфти.
      – Я имел в виду не только апачей, – возмутился Рой. – Есть и другие опасности. Бандиты, такие, как Керли Билл или Детка Могильщик. Им вполне понравится такая милая крошка, разгуливающая одна в пустыне.
      По спине Аманды пробежал озноб.
      – Детка Могильщик?..
      – Ну, его видели здесь, то есть, ребят из его шайки. Он – самый жестокий из всех и самый меткий. Стреляет отлично, – добавил Джейк. – Поэтому его так и прозвали.
      – Потому, что он всех отправляет в могилу? – спросила Аманда, выкладывая деньги на прилавок.
      – Да. Все об этом знают. Если вы будете иметь что-либо против него, гроб вам обеспечен.
      Мужчины мрачно закивали. Но Аманда заметила улыбки на их лицах и поняла, что над ней подшучивают.
      – Я слышала о Керли Билле и его шайке, о Детке Могильщике слышать не приходилось. Вы, наверное, смеетесь надо мной?
      – Нет, нет! – хором закричали они.
      Роя шикнул на Джейка и Лэфти, чтобы они замолчали, и довернулся к Аманде с самым серьезным видом.
      – Чтоб не сойти мне с этого места, мисс Лэсситер. Мало кому известно его настоящее имя, но своим прозвищем он наводит ужас повсюду. Он выдирает у своих жертв золотые коронки и убивает их, не моргнув глазом. Спросите любого, кто остался жив из ограбленных в экипажах. Он – зор…
      – Убийца…
      – Его только повесить.
      Берт Типпет вручил Аманде покупки.
      – Ладно, хватит, ребята. Вы так запугаете мисс Лэсситер, что ей не захочется ехать на прогулку даже в такой красивой юбке. К тому же, Детка ничем не хуже и не лучше других разбойников, а стреляет действительно здорово. Мне об этом рассказывал очевидец: «Детка Могильщик обставил всех». Аманда рассмеялась.
      – Спасибо, джентльмены, за предупреждение, я не буду кататься одна. Если захочу проехать по пустыне, приглашу кого-нибудь из вас.
      – Возьмите меня, мисс, – нежно сказал Рой.
      Двое других закашлялись, видя, как Аманда едва сдерживается, чтобы не рассмеяться: Рой Аландер столько времени проводил в пивных, что, пожалуй, забыл, с какой стороны подходить к лошади.
      – Спасибо, Рой, – поблагодарила Аманда, – но я уже обещала преподобному Стори.
      – О, пастору. – Мужчины многозначительно переглянулись. – Что же, это – в самый раз. Он венчал Хорса и его девушку в день своего приезда. Кажется, он может постоять за себя, несмотря на то, что священник.
      Лэфти важно кивнул головой, подтверждая слова Роя.
      – Вам не следует беспокоиться, мисс, ни о чем, ведь вы отправляетесь на прогулку со священником.
      – Ну, не знаю, – задумчиво протянул Джейк, – мисс Лэсситер уж очень хорошенькая.
      Аманда смутилась и поспешно попрощалась.
      – Спасибо, Берт. До свидания, джентльмены.
      Все вежливо закивали в ответ.
      – Счастливчик – пастор, – услышала Аманда, как кто-то пробормотал ей вслед. Она вышла и отправилась в гостиницу. Радость по поводу приобретения обновок была слегка омрачена предостережениями мужчин, но она старалась думать о приятных вещах. Завтра она отправится на прогулку в нарядной юбке, новых сапожках, а сопровождать ее будет красавец-пастор…
      «Ах, этот Детка Могильщик». Так некстати вспомнилось Аманде.
      Выходя на следующее утро из гостиницы, Аманда решила, что не зря потратила деньги: пастор смотрел на нее с восхищением. Правда, юбка была несколько великовата в талии, зато все остальное сидело великолепно. Волосы она заплела в косу и украсила яркой лентой. Вообще, весь ее новый туалет, от прелестной шляпки до чудных сияющих сапожек, смотрелся изящно, модно и практично, как и следовало одежде для верховой езды.
      Коул даже присвистнул от восторга:
      – Вы покорите весь белый свет!
      – Надеюсь, это – комплимент?! – рассмеялась Аманда.
      – Да. – Он подал руку Аманде, и они отправились. – Я нанял лошадей. Вы не сказали, насколько хорошо держитесь в седле, поэтому для вас я выбрал смирную лошадь.
      – Спасибо, – облегченно вздохнула Аманда. – Я очень давно не ездила верхом. Папа обычно нанимал кабриолет, когда отправлялся к пациентам, а я лишь иногда брала лошадь внаем. После его смерти мне не приходилось этого делать.
      Коул выбрал для себя самую лучшую лошадь: чалую, с белой звездочкой на лбу и белыми бабками. Когда Аманда увидела, как резво скачет лошадь Коула по корралю, она еще раз порадовалась, что под ней будет спокойный, тихий конь. Лошадей уже оседлали, и Аманда заметила, что переметная сумка пастора чем-то набита, в то время как ее была почти пустой.
      – Это завтрак, – объяснил Коул.
      Они сели на лошадей и выехали из загона на небольшую улочку, переходившую за городом в серую, вьющуюся по холмам дорогу.
      – Куда мы едем? – спросила Аманда, глядя на покрытые утренней дымкой холмы.
      – Вокруг Тумстоуна – семь шахт, мы посетим две ближайшие: «Бесподобную» и «Тумстоунскую».
      – Семь?
      – Да. Старый мистер Шиффелии наткнулся на богатейшее в стране серебряное месторождение. Одна из самых последних открытых шахт находится в самом городе, там, где штамповочный завод. Они прорыли тоннели под Тафнат-стрит.
      Аманда смотрела и любовалась тем, с каким изяществом пастор держался в седле.
      – Как интересно. Вы знаете о Тумстоуне гораздо больше меня, хотя мы одновременно приехали в город.
      – Я очень любознателен.
      – Так, наверное, и должно быть: пастор обязан знать все о городе, в котором собирается работать.
      Коул кашлянул смущена».
      – Да, конечно.
      – Как вам нравятся это: западные седла? Не трудно на них сидеть? Я слышала, что тот, кто привык к английским, просто не переносит западных.
      – Английские?
      – Да. Ну, такие маленькие, плоские. Ими все пользуются.
      – А-а… – протянул Коул. – Да, не все их любят. Западные седла хороши для ковбоев, которым приходится много ездить. Они более практичны для этих мест. Посмотрите, – Коул указал на шельфы из песчаника, – могу поклясться, что видел койота.
      – Койота? Ой, где? Я слышала только их вой.
      Переключив внимание Аманды на несуществующего койота, Коул приказал себе не забываться и быть осторожным. Как было бы здорово сейчас пойти в аллюр галопом по пустыне на этой горячей лошадке, как он бывало делал. Однако увлекаться нельзя, может быть, стоит даже выказать некую неуверенность. Так, для безопасности, на всякий случай.
      Они ехали около часа, пересекая овраги и лощины, мимо настоящих аллей из кактусов, тернистых кустарников, восхищаясь сагуаво в белой весенней кипени; отдыхали в тени платанов и хлопковых деревьев около ручейков, красных от глины. Им попался фургон, груженый серебряной рудой, который тащили двадцать мулов. Возница сбился с дороги, сопровождавшие его люди спешились и долго выясняли, в каком направлении ехать. В конце концов отдаленные глухие звуки работающих насосов подсказали, где шахта.
      Аманде с трудом верилось, что скопление полуразрушенных зданий и скучных холмов, к которым они подъезжали, скрывают несметное богатство. Огромный тридцатитонный насос монотонно гудел, качая воду из недр шахты.
      Она осталась в тени под навесом, а пастор спустился вниз посмотреть, как добывают руду. Ей не хотелось даже заходить в темную, душную штольню. Мастер рассказал немного, как работает шахта, и Аманда решила, что этого вполне достаточно.
      Заросшие, жилистые парни то исчезали в шахте, то снова появлялись и были именно такими, какими увидела их Аманда в день приезда в Тумстоун. В кожу шахтеров въелась серебряная пыль, руки были грубыми, покрыты коркой, а одежда пыльной, поношенной и грязной. Они приехали сюда из разных концов страны, привлеченные соблазном больших заработков.
      Аманда подумала, сколько же из них на самом деле нашли свое богатство. Много ли попадает в карманы этих парней, делающих самую тяжелую работу, после того как прибыль разделят владельцы шахт и их партнеры, управляющие и мастера. По тому, как выглядели шахтеры, никто бы не сказал, что они вообще имеют хоть какую-нибудь выгоду.
      Вторая шахта была уменьшенной точной копией первой. Здесь Аманда все же решилась заглянуть внутрь, но когда дело дошло до спуска, она поспешила выйти на яркое солнце.
      Было далеко за полдень, когда преподобный Сторей решил появиться. Аманда к этому времени здорово проголодалась и очень обрадовалась, увидев, что пастор попрощался с мастером и пошел за лошадьми. Они покинули шахту, проехали немного по дороге, и пастор свернул на тропинку, которая вела в горы.
      – Мне посоветовали устроить здесь привал и перекусить, – объяснил он.
      Аманда поехала следом. Некоторое время они поднимались молча, пока не достигли гребня горы, поросшего полынью.
      – Что вы скажете насчет того, чтобы здесь остановиться, – спросил Коул и положил руку на луку седла.
      Девушка посмотрела вниз: как маленький изумруд, окруженная со всех сторон голубыми горами, лежала долина. Сквозь купола небольших хлопковых деревьев серебрилась водная гладь. Белые, пушистые хлопья, словно снег, устилали берег озера.
      – Как чудесно! – выдохнула Аманда. – Я не видела ничего более прекрасного! Мы будем завтракать здесь?
      – Да. Мне не терпится начать. Спускайтесь.
      Они съехали вниз и остановились около озера. Коул спутал коней и отвел пастись, пока Аманда выкладывала содержимое сумки на скатерть.
      – Вы ничего не забыли, – сказала она, оглядывая импровизированный стол: жареный цыпленок, хлеб, головка сыра, фруктовый пирог…
      – Ничего, кроме вина. – Коул устроился поближе к скатерти, подогнув под себя ноги. – Мне сказали, что вода здесь вкусная и холодная, как вино. А за все это, – указал он на скатерть, – вы можете поблагодарить мою хозяйку, миссис Джесперс.
      – Спасибо, миссис Джесперс. – Аманда взяла ломоть хлеба с сыром. – Как вы узнали, где находится это место?
      Он помедлил с ответом.
      – Один из моих прихожан рассказал о нем. Об этом озере знают все путешественники. Но, может быть, нам повезет, и никто не помешает.
      – Вы так легко его нашли. Наверное, запомнили по карте.
      Коул взял ножку цыпленка.
      – Будем считать, что так.
      Они закончили с трапезой, и Коул растянулся на траве, а Аманда склонилась к озеру, чтобы напиться. Коул наблюдал за ней, с удовольствием глядя на стройную фигурку. Ее волосы, заплетенные в косу, отражали золотые блики, Аманда подняла голову и посмотрела в небо, а он видел ее нежную шею. Она подняла руку, прикрывая глаза, а его взгляд ласкал обнажившуюся нежную кожу руки. Четкий девичий профиль на фоне голубого неба казался ему необыкновенно красивым. «Искушение!» – Коул подавил стон.
      Коул перевернулся на живот, чтобы не смотреть на Аманду и стал дергать траву.
      – Вы правы. Вода, действительно, вкусная. – Аманда подошла к нему, надела шляпку и стала ее завязывать. – Скоро поедем?
      – Зачем спешить? Впереди – целый день, – он облокотился, закусил травинку и посмотрел на нее. – Вы знаете, что вы очень красивы?! – непроизвольно вырвалось у Коула.
      Радость охватила Аманду и теплой волной прокатилась по телу.
      – Красивая? Я так не считаю, – сказала она и в смущении отвернулась. – Но, все равно, спасибо за комплимент.
      – А я так считаю. Вам кто-нибудь раньше говорил об этом?
      – Нет. К тому же это – неправда. Я длинная и худая, да еще веснушки…
      – Все у вас на месте. И никаких веснушек я не вижу.
      – Вы бы заметили, если бы я не носила все время шляпку.
      Коул потянулся, чтобы столкнуть шляпку назад.
      – Она скрывает ваши чудесные волосы, – сказал он, убирая прядь с ее лба и придвигаясь. – Такую кожу несколько веснушек не испортят.
      Его прикосновения вызвали дрожь. Пальцы Коула гладили ее щеку. Их лица почти касались друг друга, а губы были совсем близко. Внезапно Аманде захотелось встать и убежать. Она закрыла глаза и… ощутила прохладу его губ. Коул обнял ее, скользнув руками по плечам, затем по спине. Ее грудь была теперь тесно прижата к его груди. Аманда чувствовала жар его тела и не могла сопротивляться желанию, все больше охватывавшему ее. Аманда обвила руками шею Коула и еще сильнее прижалась к нему.
      В чувственных поцелуях Коула были нежность, страсть и настойчивость. Он проник в сладкую глубину ее рта, понимая, что она не в силах противиться его воле и желанию. Аманда откинулась, и Коул осторожно опустил ее на землю, продолжая целовать. Потом он коснулся губами ее подбородка, шеи. Аманда вся напряглась, подавшись к нему. Она чувствовала, как горячие пальцы Коула пытаются расстегнуть пуговицы на кофточке, как обжигает кожу его жаркое дыхание.
      – Нет… – почти простонала она, пытаясь слабо сопротивляться, когда Коул обхватил ее грудь, освобожденную от одежды, и прильнул к ней губами.
      Волна безумного желания захлестнула ее. Аманда поняла, что погибает. Она заставила себя подумать о том, что они в уединенном месте, совершенно одни во власти разгорающейся страсти. Ее охватила паника: чем же это кончится?! Аманда попробовала мягко отстраниться от Коула.
      – Не надо. Я не могу… – Она встала на колени.
      – Не бойся, – Коул не выпускал ее из объятий. – Я не сделаю тебе больно, – прошептал он, лаская губами ее маленькое ухо.
      – Нет, я не могу… не могу…
      На Коула будто вылили ушат холодной воды. Он сообразил, что действует чересчур быстро, разжал объятия и немного отстранился.
      – Извини, я увлекся, – он замолчал, глядя ей прямо в глаза. – У тебя еще никогда не было мужчины? – мягко спросил он.
      Аманда отвернулась.
      – Нет.
      Она была девственницей. «А чего он, собственно, ожидал?» Коул тряхнул головой, словно пытаясь отогнать жар ощущений, который только что испытывал, держа Аманду в объятиях. Он не помнил, чтобы так страстно желал какую-либо другую женщину.
      – Для тебя является важным сохранить себя для будущего мужа? – спросил он безо всякого сарказма.
      Кровь толчками пульсировала в теле Аманды.
      – Это – то, чего бы хотел священник? Коул провел рукой по лицу.
      – Возможно. Но… хм… я – не твой исповедник.
      «Он прав», – подумала Аманда. Умелые ласки пастора говорили о достаточном опыте в обращении с женщинами. Однако Аманда не была близко знакома с другими священниками. Может быть, и они такие же, только скрывают.
      – Не совсем… чтобы… я берегла себя, – ответила она смущенно. – По правде сказать, я не думаю о замужестве. Я хотела бы испытать любовь… с кем-нибудь… После твоего первого поцелуя мне хотелось, чтобы им стал ты.
      Это было честное признание, и его сердце гулко забилось. Коул видел, что Аманда из тех женщин, которые не станут притворяться и жеманничать.
      – Тогда в чем дело?
      – Не знаю. Боюсь, наверное. Я ведь тебя совсем не знаю.
      Коул положил руки ей на плечи и заглянул в глаза.
      – Не бойся. Обещаю» я не сделаю тебе больно.
      – А если я откажусь?
      Коул вел чрезвычайно трудную для себя борьбу между желанием плоти и рассудком, прекрасно понимая, если он хочет обладать этой женщиной, то не должен вынуждать ее ни к чему. Он отступил назад и опустил руки.
      – Если ты так хочешь…
      – Да, – тихо ответила Аманда. – Да, я так хочу.
      – Хорошо. Давай собираться в дорогу, – он заставил себя отвернуться. Так или иначе, в дороге возбуждение пройдет.
      Не глядя на него, Аманда нагнулась и стала собирать все в сумку, пока Коул готовил лошадей. Грудь сжимало, а в мыслях был полный сумбур. «Что она делает? Такое романтичное место, тихое, вокруг никого нет. У нее была возможность, о которой она столько мечтала. Постичь тайны любви… Когда еще такое повторится?!» Аманда посмотрела на напряженную спину Коула, который развязывал веревки. Он перекинул поводья через голову лошади и ласково погладил ее по шее, когда она тряхнула гривой. Аманда видела его сильное тело, крепкие плечи, узкие бедра… Если быть откровенной, то она с первой же встречи желала близости с этим человеком. Отчего она такая нерешительная?! Боится показаться неумелой? Боится, что он плохо о ней подумает? Или она сама станет думать о себе плохо?
      Коул повернулся в ее сторону, улыбнулся, и… снова у Аманды закружилась голова и задрожали ноги. Он подвел к ней лошадь. Держась рукой за луку седла, Аманда поставила одну ногу в стремя. Его руки обхватили ее за талию, чтобы поддержать. Как только Коул дотронулся до нее, она сдалась…
      Коул стоял, ожидая, когда она сядет в седло, но Аманда развернулась, обняла его за шею и поцеловала в губы. Сначала Коул удивленно вздрогнул, потом поднял ее на руки. Огонь желания снова охватил его. Не разрывая объятий, они опустились на землю.
      Коул тяжело дышал. Его губы нашли ее лицо, шею, плечи, а руки ощущали нежную тяжесть груди под тонкой блузкой.
      – Я хочу тебя, – прошептал он отрывисто. – Я очень тебя хочу.
      Аманда не могла говорить, только чувствовала все его тело, теплоту губ, жаждущих ее, и больше ни о чем не думала. Она сама расстегнула блузку и не мешала ему обнажить грудь. Аманда выгнулась под ним и прижалась к его нетерпеливым губам. Она забыла обо всем на свете, и находилась только во власти своих чувств и желаний. Одежда снята и отброшена в сторону, прохладный воздух холодит кожу. Коул ласкал ее бедра, его горячие пальцы касались самого сокровенного, женского… И Аманда страстно отдалась ему.
      Коул сжимал ее в объятиях, целовал, ласкал до неистовства. Она стонала и извивалась под ним, изнемогая от страсти, пока не раздался ее отчаянный крик. Она почувствовала, как он полностью овладел ею. На какое-то мгновение Аманда почти потеряла сознание от боли, но потом прижалась к нему со всей силой, сливаясь с ним в единое целое. И наступил тот миг величайшего блаженства, о котором она все время мечтала.
      Коул расслабился и вскрикнул, так как она еще раз крепко прижалась к нему, не желая отпускать. Медленно, как откатывается волна, огонь страсти угасал. Они еще были вместе, губы их слились в благодарном и восхищенном поцелуе, Утомленный, он повернулся набок, не отпуская ее от себя, и коснулся губами волос.
      – Я не сделал тебе очень больно? – прошептал он.
      Аманда тихо засмеялась ему в ухо:
      – Немного, когда меньше всего ожидала этого.
      Волосы ее рассыпались по плечам. Коул взял в руку длинную прядь и стал накручивать на палец.
      – Знаешь, ты очень темпераментная женщина.
      – Я боялась, – она смущенно улыбнулась, – показаться неумелой.
      – Ты была чудо!
      – А ты был очень… – она помедлила, – …опытным.
      – Опытным?
      – Да, – засмеялась она. – А я считала, что священники невинны.
      Коул уткнулся лицом в ее плечо.
      – Это – миф. В конце концов, я здесь жил и работал несколько лет, а ковбои очень земные люди. А потом я считаю, что прежде чем молиться небу, нужно узнать и кое-что на земле.
      Аманда подняла голову, положила ладонь на его щеку и посмотрела в глаза.
      – Знаешь, ты отличаешься ото всех, кого я знала.
      На сей раз смутился Коул:
      – Это – комплимент?
      – Да, – ответила Аманда и нежно поцеловала его.
      Она провела пальцем по его щеке, подбородку, красиво очерченным губам и подумала о том, как дорог сейчас ей этот человек. Она резко села, обхватив руками колени.
      – Ты не считаешь это… грехом?
      Коул облокотился и думал, что ей ответить.
      – Не понимаю, почему нужно называть грехом влечение друг к другу и то наслаждение, которое мы испытали?
      Аманда закинула руки за голову. Она, пожалуй, могла бы согласиться, если близкие отношения включали бы в себя еще и какие-то обязательства. Аманда пока не представляла, как сегодняшнее событие отразится на их будущем, если об этом вообще теперь можно говорить. Но сейчас весь мир казался таким добрым, красивым, и этого было вполне достаточно.
      Ее взгляд блуждал по его обнаженному телу. Особый интерес вызывала та его часть, которая доставила необыкновенное наслаждение.
      – А ты знаешь, какое у тебя красивое тело? – в ее глазах сверкали шаловливые искры.
      Коул рассмеялся:
      – Так я – не первый мужчина, увиденный тобой в таком виде?
      – Нет. Мой отец был врачом, я же говорила. Но ты, определенно, самый… самый красивый.
      – О, спасибо, мэм.
      Коул слышал это не раз, но никогда не обращал особого внимания на подобные слова. Он дотянулся до блузки и набросил ее Аманде на плечи. Аманда улыбнулась его заботливости и внезапно спросила:
      – Ты счастлив в своем новом приходе? От удивления Коул даже не сообразил, что ответить. Он лег на траву и заложил руки за голову.
      – В общем-то, да. Здесь добрые люди, которые больше всего на свете хотят построить церковь. И я, конечно, помогу им.
      – А потом ты уедешь из Тумстоуна?
      – Возможно, – ответил он задумчиво, вспомнив о том, как бы мог быть далеко отсюда.
      – А ты? Вернешься на Восток? Аманда не знала, что он хотел услышать: «да» или «нет».
      – Я не решила окончательно. Может быть, открою магазин в городе. Он будет кстати. И доктор Гудфеллоу считает, что я смогу помочь ему. Он убеждает меня остаться.
      – Но ты не доктор, – поспешно сказал Коул.
      – Я знаю. И для него это – не секрет, но я многому научилась у отца и могу оказывать помощь, если врачей не будет в городе.
      Аманда ждала, как он отреагирует. Вдруг ее бросило в жар: пастор хочет, чтобы она уехала после того, что сегодня произошло.
      – Тебе не нравится, что я собираюсь остаться?
      Коул пальцем провел по ее щеке.
      – Я не хочу, чтобы ты уезжала, но не хочу также, чтобы ты занималась не женским делом.
      – А какое это – женское дело? Наверное, то, чем я занималась недавно.
      Он хитро улыбнулся.
      – С этим все нормально. Но магазин – это очень серьезно.
      Аманда стала надевать юбку.
      – Давай не будем говорить на эту тему. Было так хорошо… А теперь надо возвращаться.
      Она застегнула кофточку.
      – Мы ведь не хотим, чтобы нас тут застал Детка Могильщик.
      Коул застыл с одеждой в руках.
      – Что ты о нем знаешь? – спросил он как можно хладнокровнее.
      – Только то, что уже сказала. Он – настоящий головорез, ужасный человек. Может и обокрасть и перерезать горло. Я бы не хотела с ним встретиться, – Коул обнял ее и нежно поцеловал за ухом.
      – Не беспокойся, Я не лам тебя в обиду. Мы гложем остаться здесь даже на ночь.
      – Не думаю, что эта идея хороша, – возразила Аманда, снова ощущая дрожь во всем теле. – Иначе я стану совсем порочной и потеряю всякую благовоспитанность.
      Он при поднял ее лицо.
      – Ты не порочная женщина, а благовоспитанности у тебя больше, чем у кого-либо.
      Аманда почувствовала искренность его слов, и у нее отлегло от сердца. Однако голосом постаралась не выдать своих чувств.
      – Спасибо на добром слове, преподобный Стори.
      Они обнялись и пошли к лошадям.

Глава 14

      Аманда сидела перед небольшим зеркалом в своей комнате и внимательно разглядывала себя. Она не могла сказать, что изменилась внешне, потеряв девственность. Она слышала о какой-то особой печати на лицах порочных женщин. Но если такая печать и была, то сама Аманда ее не видела. Она поднесла зеркало ближе, провела пальцем по щеке, вокруг глаз. Возможно, ее карие глаза выглядели более запавшими? Может быть, лицо стало вульгарным? Или губы порочными? Но все, что Аманда могла разглядеть, так это свои ненавистные веснушки, ярко проступившие на переносице от того, что она провела много времени на солнце. Не помогла даже модная шляпка.
      «Нет, – подумала она, отворачиваясь от зеркала, – если разница и появилась, так только внутри меня самой, в неистовой сумятице мыслей и чувств». Согласно законам общества Аманда поступила неправильно: нельзя отдаваться мужчине до свадьбы, даже не получив предложения выйти за него замуж. Да они, к тому же, едва знакомы. А она отбросила все условности в поглотившей ее страсти. Наверное, ей должно быть стыдно.
      Но нет, Аманда вовсе не сожалела о случившемся. Наоборот, она была в восторге от того, что приподняла завесу любовных тайн. Аманда действительно мало знала пастора, но была уверена, что он не поступит с ней подло. Он был нежным, страстным, любящим и знал, что делает. Опыт пастора намного превосходил ее скромные познания. Но Аманде это нравилось, хотя она ни на минуту не забывала, что ее первый мужчина – священник.
      Аманда расхаживала взад-вперед по своей узкой комнатке. Нет, она ни о чем не печалится, и вины за ней нет. Более того, она ощущала себя настоящей женщиной. Женщиной, познавшей сладость любви. И любящий Бог, который создал мужчин и женщин для взаимного наслаждения, не проклянет ее за это. А была ли любовь? На этот вопрос Аманда вряд ли ответила бы. Эйфория прошла, и она чувствовала себя несколько смущенной. С прошлой пятницы Аманда избегала встреч с пастором отчасти из-за страха, что будет отвергнута за легкомыслие, отчасти из-за того, что не могла разобраться в собственных чувствах. Пастор хоть и занимался духовными делами, но его поведение в тот памятный день было слишком уж земным. Что-то в нем тревожило Аманду, но она пока не понимала, что именно.
      Несмотря ни на что, Аманда твердо знала: когда они встретятся, его объятия будут желаннее всего на свете. Что может быть лучше тех восхитительных мгновений?! Это – любовь? Или что-то иное?..
      Торопливый стук в дверь оторвал Аманду от раздумий.
      – Кто там?
      – Аманда, это миссис Пул, – раздался приглушенный голос. – Вы просили сообщить, когда прибудет экипаж. Джимми только что сказал мне об этом.
      – О, спасибо, миссис Пул, Я иду.
      Она надеялась, что привезли лекарства из Туксона, которые она заказывала. Была использована вся настойка опия, привезенная Амандой из Сент-Луиса. Если не пополнить запасы, некоторые ее клиенты будут очень страдать. Аманда взяла шляпу и, стоя перед зеркалом, приколола ее к волосам большой булавкой.
      – Ну, Аманда, ты – не порочная женщина! – сказала она решительно своему изображению. – Но будь осторожна и не давай волю чувствам. Ничего хорошего из этого не выйдет. Он не заинтересован в женитьбе, а тебе ни к чему нежелательные последствия. Держись от него подальше.
      Светло-карие глаза задумчиво смотрели на нее из зеркала, казалось, этих аргументов им было недостаточно.
      – Подальше, но не так уж далеко, – прошептала она, взяв сумочку, и направилась к двери.
      Коул стоял на пороге парикмахерской, когда увидел, что по Аллен-стрит проехал экипаж. Взмыленные лошади пронеслись в облаке пыли. Кучер что-то кричал и щелкал кнутом. За экипажем бежали дети, шли взрослые, желавшие посмотреть, кто приехал.
      – Он очень быстро едет, – сказал парикмахер, подходя к Коулу с полотенцем в руках. – Что-то там не так.
      – Может быть, просто хочет привлечь внимание, – ответил Коул. Он только что подстригся и уже надевал сюртук.
      – Зачем ему это? Любой прибывший экипаж – событие в Тумстоуне. Нет, когда так спешат, знай, ограбили где-то за городом. Теперь это случается часто.
      – Пойду посмотрю, может, вы и правы.
      – Попомните мои слова, преподобный Стори. Уж я-то знаю.
      – Сколько с меня, Сэм? – спросил Коул и достал деньги.
      – Сейчас подсчитаем: бритье и стрижка – пятнадцать центов.
      – Спасибо.
      Сэм поднял край своего длинного передника и опустил деньги в карман.
      – Сегодня собрание в церкви, преподобный Стори?
      Коул задержался у порога.
      – Да-да…
      – Очень хорошо. Нам наконец надо решить со строительством церкви. Все так долго ждут этого. Надо договориться, что делать.
      – Да, конечно.
      – У меня есть некоторые соображения…
      Коул бросил нетерпеливый взгляд в сторону экипажа: хотелось быстрее узнать, в чем там дело. Может быть среди пассажиров и Эйсис Мэлоун.
      – Хорошо, Сэм. Надеюсь, вы расскажете об этом сегодня вечером, – поспешно произнес Коул, решительным жестом надел шляпу и пошел по мостовой.
      Строительство церкви стало навязчивой идеей для прихожан. Они думали, что пастор приедет и сразу сотворит чудо, о котором весь приход Святого Ансельма мечтал два длинных года. Коул понимал, насколько это важно для прихожан, но ему становилось все труднее, когда они забрасывали его вопросами. Как ни странно, он ловил себя на мысли, что сам часто задумывается над тем, откуда взять средства и как воплотить задуманное в жизнь. Если бы нашелся Эйсис, то этот нелепый маскарад был бы не нужен, а решением всех проблем прихожан занялся бы настоящий Кэбот Стори.
      Однако, обведя взглядом приехавших, Коул не обнаружил ничего обнадеживающего: знакомой фигуры в щегольском котелке поверх длинных до плеч волос и неизменной сигары в зубах нигде не было видно. Коул обратил внимание, что толпа чем-то сильно возбуждена. Кучер, окруженный любопытными, что-то рассказывал, усиленно жестикулируя. Сэм оказался прав.