19

Осень пыталась разглядеть выражение его лица, но было слишком темно. Единственное, что она видела, – это блеск его глаз, когда он внимательно смотрел на нее. Она накрыла его руку своей и ослабила его объятия.

– Что это должно значить? – спросила она.

– Ты преследуешь меня во сне, а сегодня ты говорила о любви.

Его плечи поникли, когда он опустил руки. Она наклонилась к нему, озадаченная.

– В чем дело? Что не так? Мы нарушили табу?

– Нет. – Он погладил ее по щеке. – Ты слишком хороша для меня.

Теперь была очередь Осени поникнуть, сидя на спальном мешке. Она молча смотрела на него.

– Прошлой ночью мне снился сон. – Голос его звучал тихо. – Я слышал слова Песни Мечты. Я видел тебя, бросающую камни в небо – как койоты.

Ее смущение сменилось вздохом облегчения.

– Понятно. Снова получилось. Я спела несколько слов из Песни Предвидения, которые я знаю. Я слышала, как исполнял ее Большой Хозяин. Мы с тобой общались в наших снах. Наши души связаны между собой.

– Нет – Он отстранился от нее, – Это просто совпадение.

Он не верил в это. Она могла определить по голосу.

– Не обижайся. Ты должен быть благодарен судьбе. Твои песни спасли мне жизнь в пещере. Ты…

– Той ночью не я пел песни, а Большой Хозяин.

Она провела ладонью по его щеке.

Но я видела перед собой твои образ Ты уговаривал меня продолжать путь. Если бы не ты, я бы умерла, перестав бороться.

– Не говори так, – Он не дал ей досказать, прижав к груди и закрыв ее рот поцелуем.

Она обвила руками его шею. Она гладила его по волосам. Она испытывала желание убедить его, что действительно видела его в своих грезах в пещере, и выразить ему свою любовь.

– Обними меня, – прошептала она, – не думай сейчас ни о чем. Только ощущай это. – Она покрыла поцелуями его лицо. – И это. – Она прижалась к нему всем телом. – И это. – Она поймала его губы своими губами. Ее груди прижимались к его обнаженной груди. Она чувствовала, как мышцы его живота трепещут около ее мягкого тела. Он обхватил ее руками и провел ладонями по ее нежной коже.

Ее сердце колотилось в груди, когда он со стоном обхватил ее сзади. Бесконечные мгновения они обнимали друг друга, погружаясь в хмельной омут.

Время исчезло. Она не переставала гладить его тело. Когда на секунду оторвалась от него, чтобы перевести дыхание, то поняла, что лежит на спальном мешке, прижатая весом его тела, которым она наслаждалась.

Он полностью накрыл ее своим телом, но она хотела большего. Она обхватила его бедра ногами и бессознательно прижималась к его телу.

– Видишь, все в порядке, – проговорила она. – Мы подходим друг другу. – Она хотела принадлежать ему.

– Я хочу тебя. – Он обнял ее сильнее, его мускулы дрожали от напряжения.

– Я тоже хочу тебя. – Она спрятала лицо у его шеи, замерев и едва дыша.

Он медленно разжал объятия и обхватил ладонями ее лицо. Поглаживая ее кожу, он сказал:

– Я могу предложить тебе физическое наслаждение. – Он поцеловал ее в губы. – Я предлагаю тебе свою любовь. – Он снова поцеловал ее, но на этот раз в его голосе звучало сожаление. – Но я не знаю, могу ли я дать тебе то, что тебе, в самом деле, нужно.

– Я не понимаю. – Она подняла голову, пытаясь увидеть его лицо, скрытое тенью. – А разве есть что-то еще? – Она была уверена, что больше ничего нет. – Или кто-то стоит между нами?

– Нет. Нет никого, кто так привлекал меня, как ты.

– И что же? Помоги мне понять. – Она старалась побороть возрастающий интерес.

– Сейчас, когда мы вместе, все нормально. Но это только из-за влечения, которое мы испытываем друг к другу.

– С этого мы и можем начать. Но между нами большее, чем просто секс, – настаивала она. – Любовь к этой земле.

– И к ее людям? – В вопросе звучал оттенок иронии.

– Но они ведь часть нашей жизни, – убежденно проговорила она. Эта тема, она знала, разрушит их и без того непрочную связь. – Мы просто должны решить, что для наших взаимоотношений будет значить наше прошлое. Ведь мы бесспорно сумеем сделать так?

– Реальность – вот что не даст нам найти счастья.

Осень подняла голову и попыталась разглядеть его лицо в слабом свете звезд.

– Звучит не очень ободряюще.

– Я не могу ничего обещать. – Он потрепал ее по щеке. – Я хочу любить тебя. Ты небезразлична мне. Но ты должна понять, что я не должен допускать, чтобы мое чувство переросло в любовь.

– О чем ты говоришь? Ты хочешь заниматься любовью, а забываешь о самой любви – начале всего.

– Точно.

Она отодвинулась от него и перевернулась на спину. Звезды, мерцавшие в вышине, начали блекнуть. Решив вести себя сдержанно, она неожиданно почувствовала, как глаза ее увлажнились.

– Ты знаешь, что я не могу принять это. Мне нужно мое прошлое. Я так старалась найти свою семью. Мне нужна…

Моя собственная, семья, думала она, но голос отказывался подчиняться ей.

Любовь и верность – этого нельзя требовать. Это то, что должно быть предложено.

Джесс подтянулся к ней на локтях, он смотрел на нее сверху.

– Было бы нечестно убеждать тебя в другом. Я достаточно сильно люблю тебя, чтобы не лгать тебе.

– Иногда честность ранит.

Он начал гладить ее волосы, но она отдернула голову.

– Я много думал обо всем этом с того самого дня, как нашел тебя в пещере.

Она тоже много думала – и, как видно, ошибалась. Ей казалось, что их отношения могут крепнуть. Как она могла так заблуждаться?

– Ты слишком озабочена обычаями предков. Ты хочешь принадлежать сразу двум мирам. – Он подтянул свои сжатые в кулаки руки к подбородку.

Осень начала перебирать пряди его волос, но потом коснулась его руки:

– Мы принадлежим двум мирам. Как бы ты мог отрицать это?

– Но ведь невозможно жить в обоих. В этом и заключается противоречие.

– Жизнь всегда полна противоречий.

Она схватила его за руки, чутьем догадываясь, что физический контакт поможет понять смысл слов, которые она так хотела донести до него.

– Взгляни на себя. Ты утверждаешь, что не индеец, но прошлое – часть тебя. Тебе больше страданий причиняет то, что ты стараешься отделить себя от той культуры, а тебе надо просто признать, кто ты на самом деле.

Он отстранился от нее.

– Есть вещи, которых ты не понимаешь.

– Как твой отец?

Он резко вдохнул в себя воздух, но она не пожалела о сказанном. Он должен открыто высказать свои сомнения, если она хочет иметь шанс установить между ними отношения, которые ей нужны.

– Я знаю, что с ним случилось.

Он выругался, ее удивило это и то, как резко он сел, выпрямившись. Она подвинулась так, чтобы сидеть к нему лицом.

– Ты думаешь, что знаешь все. Ты понятия не имеешь о том, каково быть ребенком и слышать, как тебя называют ублюдком.

– Я даже не знаю, что это означает; конечно, я не пойму. – Она почувствовала, как в ней поднимается раздражение, и постаралась овладеть собой.

– Это означает яблоко. Красное снаружи…

– … и белое внутри. О, Джесс. – Она поняла всю нелепость того, что он говорил. – Неужели ты не понимаешь, что смешно говорить об этом, приводя такие примеры в качестве довода против любви. Дети всегда придумывают друг другу обидные прозвища.

Она начала смеяться, уверенная, что не может сдержаться из-за напряжения и нелепости ситуации. Его ответный смех тронул ее сердце.

– Ты права, – согласился он. – Здесь все пугает меня. Я тебе уже говорил об этом.

Несколько минут он внимательно смотрел на нее, глубоко погруженный в свои мысли.

– Теперь я понимаю. Что я могу сделать, чтобы избавить тебя от страхов? Тебе не кажется, что вместе мы сумеем одолеть все сомнения и решить все проблемы, которые встанут на нашем жизненном пути? – Она терпеливо ждала ответа. Когда он заговорил, голос его звучал глухо.

– Может, выручит то, что ты не принадлежишь ни одному миру отдельно. Когда ты приехала сюда, я не думал, что ты надолго задержишься.

– Что, ты думаешь, я здесь ищу? Больше, чем историю семьи. Мне нужна уверенность. Я хочу постоянства. То, что я жила во многих местах, заставляет меня страстно мечтать о простой жизни.

– Как тебе могло прийти в голову, что все это ты найдешь здесь?

Она пожала плечами.

– Во мне течет четверть навахской крови. Я чувствую свою связь с этой землей – ясное ощущение единения с ней. Разве ты не испытываешь того же чувства?

– В этом мы похожи.

– Я много путешествовала, но где бы ни была, всегда испытывала чувство тоски – словно должна что-то отыскать. Я думала, что мне нужно узнать, кто мои настоящие родители.

Произнеся эти слова, она вдруг поняла, что именно искала.

– Я потерялась. Я даже не понимала, что страдаю, пока не приехала сюда. Я поняла, что мучает острое желание познать мое внутреннее «я». Мне нужны были истины – чтобы коснуться их, чувствовать их, испить из них.

– И какие же истины ты нашла? – поинтересовался Джесс; его голос звучал отстраненно, словно он углубился в свои мысли.

– Любовь. Это главная истина, Джесс. Я люблю тебя и охвачена желанием разделить свою любовь с тобой. И более того. – Она помолчала, подыскивая слова. – Я принимаю себя такой, какая есть. Не стараясь быть индианкой. Не стараясь обманываться. Надо просто быть собой – любить и заботиться.

– Звучит довольно просто.

– Так только кажется, – заверила она его. – Мы слишком быстро готовы сомневаться, волноваться и скорее стараемся стать теми, кем велит нам стать общество.

– А что ты делаешь, когда две культуры начинают разрывать тебя на части? Я стараюсь быть белым, и все-таки часть меня остается верной обычаям племени.

– Зачем подавлять в себе это? Мы оба из двух миров. Это все равно, что мне пытаться стать мужчиной. Я могу делать что-то из того, что делают мужчины, но во мне постоянно будет неотъемлемая часть которая всегда будет женской.

– За это я могу быть только благодарен.

Она схватила его за руку и положила поверх своей, стараясь не дать ему перевести разговор.

– Принимай себя таким, какой ты есть, и бери за основу то, что делает твою жизнь мирной и цельной.

– Я реалист, Осень. У меня есть ранчо, за которым нужно смотреть, работники, за которыми нужен глаз да глаз. У меня не остается времени на идеализм.

– А ты постарайся. У других ведь остается. Большой Хозяин каждый день так живет.

– Он исключительный человек.

– И ты тоже. – Она переплела свои пальцы с его. – Он говорил мне, что живет, чтобы быть тем, кто он есть, – быть, а не казаться.

В голове у Джесса была полная неразбериха. Она говорила, словно Дайа.

Твоя женщина снова приведет тебя к племени. Она снова научит тебя любить.

Осень потянула его за руку, он отдернул ее. Ее волосы ниспадали с головы, словно шелковый покров. Он хотел, чтобы они скрыли ее лицо. Лунный свет отражался в ее влажных глазах, напоминая ему о бусах из темных камней, которые всегда носила Дайя.

Бирюзовый амулет висел у него на груди. Вдруг он почувствовал, что тот словно тянет его вниз к старым обычаям. Он снял его и отдал Осени.

Сначала она не хотела брать его. "Ты можешь спрятать этот символ, но будет не так просто избавиться от чувств, которые мы испытываем друг к другу".

– Возьми его. – Он повесил цепочку ей на шею и смотрел, как самородок устроился между ее грудей. – Он больше значит для тебя.

Серебро блестело на фоне ее кожи. Он знал, что никогда не сможет забыть ее, с обнаженной грудью, и распущенными волосами, и блестящими глазами, полными печали. Он знал, что ей нужно все или ничего. И поэтому он не помешал ей застегивать бюстгальтер и блузку.

– Я не собираюсь отказываться от тебя. Твоя любовь слишком много для меня значит.

У него сжалось сердце.

– Я буду бороться за нас, – продолжала она, обескураженная его нежеланием ответить. – Когда-нибудь и ты поймешь, как поняла я той ночью в пещере. – Она судорожно вздохнула, и он с трудом удержался, чтобы не обнять ее. – Неважно, в каком мире ты живешь. Неважно, что в нас течет индейская кровь.

– Я должен управлять ранчо. Мне надо быть сильным, – постарался объяснить он. – Я не могу позволить себе подчиниться слабости и сомневаться в себе. У меня нет времени, чтобы раздумывать, кто я.

– Я не стараюсь заставить тебя делать это. – Она положила руку ему на грудь. Ее прикосновение немного уменьшило то смятение, которое вызвали ее слова. – Я пытаюсь помочь тебе понять, что незачем расспрашивать о нашем прошлом, беспокоиться о том, какая в нас течет кровь или выбирать между тем или иным образом жизни. Важно то, что мы существуем. Мы – суть самих себя. Мы можем быть только теми, кто мы есть. Не пытаться жить в ожидании того, что принесет нам мир белых или цветных. Просто жить.

– Ты требуешь слишком многого.

– Прими себя таким, какой ты есть. Потом ты сможешь делиться с другими и любить.

Маленький мальчик, который любил Дайю, оказался запертым за стеной, им самим построенной вокруг его сердца. Может ли он позволить себе пересмотреть убеждения своей невинной юности? Риск был бы слишком велик. Ему нужно держаться мира, который он сам себе создал.

– Я хочу тебя, Осень. – Боль пронзила его сердце, но любовь требовала честности. – Я не могу снова жить в двух мирах. Ты должна понять.

Охваченный своими переживаниями, Джесс почти не услышал громкий шепот. Ему ответил другой хриплый голос. Джесс замер и прислушался.

Шаги раздались ближе. Он ничего не мог разглядеть. Он прижал Осень к себе. Его тело напряглось, готовое действовать, сердце отчаянно колотилось.

– Не двигаться, или я буду стрелять, – проворчал резкий голос со стороны кивы.

Он узнал этот голос. Он принадлежал одному из убийц – человеку со шрамом. Слева Джесс услышал встревоживший его смех, похожий скорее на кудахтанье. Его сообщник, предположил Джесс. Его охватила волна животной ярости. Как такая мразь может угрожать Осени? Приступ гнева помог ему заглушить страх за безопасность Осени.

– Поднимите руки вверх и идите сюда, медленно.

– Тогда не светите в глаза. Ничего не видно. – Он с трудом сдерживал свой гнев. Не такие эти двое дураки, чтобы выпустить их из виду. Может, ему удастся отвлечь их внимание? Только вот поймет ли Осень его замысел?

Он сделал движение, словно хочет ускользнуть от них. Осень в безумном порыве вцепилась в него. Пуля, выпущенная из пистолета с глушителем, впилась в песок у его ног, подняв фонтанчик мелких камешков, впившихся в его тело. Осень подобрала под себя ноги и поднялась с поднятыми руками.

– Только попробуй еще раз, и следующая пуля будет твоей.

И человек, сказавший это, не шутил. Джесс смотрел на пистолет с осторожным уважением. Дуло пистолета выглядывало из тени. Пистолет с глушителями! Никто не услышит выстрелов.

Послышался шорох одежды, и один из бандитов подошел ближе. Это был человек со шрамом. В тусклом свете вид его казался еще более угрожающим. От него исходил запах пота. Одно было ясно – человек этот не вполне уверен в себе. В его пронзительном голосе слышалась нескрываемая тревога.

– В свое время мы с вами разделаемся. Соображаешь? – Он покосился на Джесса, в то же время проводя дулом пистолета по щеке Осени. Джесс едва сдержался, чтобы не схватить холодный металл. Но если он сделает это, бандит тут же выстрелит в Осень.

Человек со шрамом вытянул другую руку и ухватил Осень за воротник рубашки. Джесс заметил ее инстинктивное желание дать отпор, но дуло пистолета сильнее уперлось ей в щеку. Резким движением бандит рванул в сторону ее голубую рубашку. Осень едва не задохнулась, когда ночной воздух коснулся ее обнаженного тела.

Слепая ярость охватила Джесса. Он шагнул к Осени и тут же почувствовал, как пистолет уперся ему в спину. Он замер, не сводя глаз с Осени.

– Ну-ка, давай посмотрим, что у тебя есть. – Он распахнул рубашку на ней шире, так, чтобы Джессу тоже было видно. Ее живот дрожал, бирюзовый амулет покачивался на фоне смуглой кожи. Джесс перевел взгляд на лицо. Она смотрела на него, безмолвно умоляя его сдерживаться. Он постарается – но только если они не причинят ей боли. Он послал ей ответный взгляд, стараясь передать в нем свою силу.

– Кончай развлекаться и займись делом. У нас полно работы. – Сообщник первого, наконец, появился из мрака пещеры.

– Нет. Я хочу получить удовольствие, наблюдая за тем, как заверещат эти двое, – процедил бандит сквозь зубы. – На этот раз мы их не упустим.

– Ничего вы с нами не сделаете, – выдавил Джесс. – Пещера окружена.

– То-то так трудно было сюда пробраться, – покосился на него человек со шрамом.

Энрике тоже был недалеко. Смертельный ужас охватил Джесса, когда он понял, что бандит хвастается.

– Вы убили всех?

Самодовольная усмешка только подтвердила подозрения Джесса, чувства его обострились. В тот момент, когда бандит ослабит внимание, он начнет атаку. Он продолжал разговаривать – чтобы завоевать их доверие.

– Мы арестовали и вашего тайного агента…

– Агента? – блондин с усмешкой перебил Джесса. – Мы работаем самостоятельно.

– Вам кто-то помогал. – Джесс овладел собой и продолжал настаивать. – Вам нужна была информация из внутреннего источника.

Человек со шрамом отошел от Осени, волоча ноги по песку. У Джесса отлегло от сердца, но он не имел права расслабляться. Бандит помахал перед его носом пистолетом и усмехнулся.

– Ты говоришь о боссе.

Джесс пожал плечами.

– Он сейчас в Винслоу, его допрашивает шериф.

– Ха! – засмеялся бандит, издавая омерзительный глухой звук.

– Разве вы не слышали шум вертолета? спросила Осень. – Его поймали, когда он портил пещеру.

На мгновение они замолчали. Двое бандитов смотрели друг на друга в полном недоумении. Джесс видел, как на их лицах отражается сомнение. Но вместо того чтобы отступить, бандит со шрамом нацелил пистолет опять на Осень.

Он пихнул ее тупым концом глушителя и в гневе фыркнул:

– Ты лживая дрянь…

Джесс сделал шаг к ее противнику. Человек повернулся на каблуках и отступил. Отвратительная улыбка сошла с его лица.

– Вы думаете, что сможете обвести меня вокруг пальца. Не такой дурак.

– Прикончи их, – нетерпеливо заметил блондин.

– Успею. Может, лучше подождать, пока придет босс. Тогда он сможет увидеть, как они умрут.

Сердце Осени перестало бешено колотиться. Она была уверена, что Джесс сумеет достать оружие. Она даже почувствовала надежду на спасение. Пройдет еще много времени, прежде чем появится Вейн – времени, которое даст шанс ей и Джессу ускользнуть от убийц. Она рискнула и перевела взгляд на Джесса. Их глаза встретились. Человек со шрамом заметил это и решил проявить осторожность.

– Не хочу рисковать. Двигайтесь-ка в киву.

Осень подождала, когда первым пойдет Джесс, и направилась следом за ним. Блондин начал командовать.

– Ложитесь на землю, лицом вниз, там, где стоите.

На мгновение она заколебалась. Она посмотрела на Джесса. Он глядел на нее, взглядом умоляя выполнить приказ. Она прикрыла глаза, давая ему понять, что понимает его.

Ее охватило страстное желание оказать им сопротивление. Нервы были натянуты до предела, мускулы напряглись, готовые действовать. Неожиданно бандит со шрамом повернулся к ней и швырнул ее на землю.

У нее прервалось дыхание, когда она от сильного удара упала на песок.

Перевернувшись на спину, она увидела склонившееся над ней лицо убийцы, в глазах его была смерть. Ее реакция была мгновенной.

– Осень! Не смей! – Голос Джесса проник в ее сознание.

Она не обратила на него внимания и сгруппировалась. Бросив свое тело вперед, она, словно ножницами, обхватила ноги блондина. Он не ожидал такой стремительной атаки и свалился на землю.

Ошеломленная, Осень лежала на спине. И тут почувствовала тяжесть ботинка, упирающегося в ее обнаженный живот. Она тряхнула головой, чтобы сознание ее прояснилось, и попыталась сосредоточить взгляд. Перед глазами плыли круги, песок попадал ей в глаза. Она сконцентрировала все свое внимание на боли в теле. Это помогло. Туман перед глазами исчез.

Она посмотрела вверх и, наконец, увидела стоявшего перед ней убийцу. На лице его играла усмешка самодовольства и злорадства.

– Знаю я эти фокусы, – усмехнулся он ей в лицо. – Армия научила нас убивать.

– Ты уже не солдат, – проговорила она, выплюнув изо рта песок. – Ты убийца – мразь.

Его ботинок сильнее врезался ей в живот. Ее пронзила боль, мешавшая дышать.

Она услышала предупреждающий крик Джесса.

Она перевела взгляд на Джесса. Ему в спину упиралось дуло другого пистолета, а человек со шрамом водил фонариком по стенам пещеры. Она увидела глаза Джесса, на мгновение выхваченные из мрака лучом света. Их взгляд приказывал сохранять спокойствие. Она не станет подчиняться. Она не отступит и не даст себя убить. И Джесса.

Прежде чем она успела отреагировать, дуло пистолета глубже врезалось в спину Джесса.

– Ложись на землю, – приказал голос, изрыгая проклятья.

Джесс распростерся на земле рядом с ней, не отводя от нее глаз. Она не могла побороть чувство, толкавшее ее оказать сопротивление и дать отпор бандитам. Ее глаза светились решимостью не сдаваться.

– Так-то лучше, – самодовольно улыбнулся человек со шрамом. – Полюбуйтесь на них – лежат на песочке. – Он грубо толкнул Осень ногой. – Вы собираетесь просить пощады?

Она посмотрела на врага и впилась пальцами в песок, чтобы удержаться от желания вцепиться в его физиономию, которое охватило ее. Она в упор смотрела на него. Оба бандита не сводили с них глаз, пистолеты по-прежнему направлены им в головы.

– Так это он платит вам за все? – спросил Джесс, явно желая разговором выиграть время.

– Платит, и немало.

– Но ваша доля не стоит наказания, которое вы получите за убийство.

– Старик отвалит нам не только денег, – похвастался блондин. – Ты за нас не волнуйся. Мы уверены, что возьмем свое.

В мозгу предупреждающе застучало. Старик? Вейн слишком молод, чтобы его можно было так назвать. Они имели в виду его отца?

Она рискнула и посмотрела на Джесса. В его глазах она прочитала тот же самый вопрос.

Осень снова перевела взгляд на сообщников. Блондин уселся на камень, опустив руки на колени и направив пистолет в их сторону.

– Присядь, – жестом показал он второму. – Мы должны устроиться поудобнее, пока ждем.

– Конечно, – согласился человек со шрамом. Прежде чем сесть, он подошел к Джессу.

– Одно движение, и я разнесу тебе голову.

Осень знала, что должна прекратить все это. Она должна что-нибудь придумать.

Она зарыла руки в песок, и у нее появилась идея.

– Вы слышали вой койота? – спросила она чистым голосом.

Джесс подвинулся, чтобы лучше видеть ее. Оба бандита выпрямились.

– Нет.

– Заткнись.

– Должно быть, еще слишком рано. На небе еще совсем нет звезд.

Она просеивала песок между пальцами, пока не нащупала камешки покрупнее. Понял ли ее Джесс? Она закрыла глаза, чтобы все еще раз обдумать.

– Они выходят позже, – спокойно заговорил Джесс.

Ее сердце забилось сильнее. Он понял. До них донесся еле уловимый звук песка, скрипевшего под тяжестью идущего человека. Джесс тоже стал отыскивать камешки. Хорошо. Она даст ему несколько минут и начнет атаку.

Вдруг в нескольких шагах от нее щелкнул затвор. Она напряглась и заметила, что убийцы тоже насторожились. Теперь у них появился хоть слабенький шанс.

– Подожди, – хрипло прошептал Джесс. Она замерла, глядя на него. Он показал глазами на приближавшуюся фигуру, заставляя ее сдержаться. Она хотела крикнуть идущему сюда человеку, что он направляется в ловушку, но, увидев, кого хотела предостеречь, лишилась дара речи.

– Что здесь происходит? Что вы делаете?

Охваченная ужасом, Осень поняла, что уже не успеет предупредить его. Доктор Дэвидсон шел прямо на линию огня. Два пистолета с глушителями были направлены на его сутулую фигуру, ветерок сдувал с его недоуменного лица пряди волос.

Она не рискнула начать атаку при докторе Дэвидсоне. Он может попасть под перекрестный огонь. Она посмотрела на Джесса и увидела, что он думает о том же. Потом заговорил человек со шрамом, и Осень смотрела на него не в силах поверить.

– Босс, вы пришли почти вовремя.

20

Осени казалось, что происходящее ей просто мерещится, когда увидела направленное на нее оружие. На лицах ее врагов заиграли улыбки. Доктор Дэвидсон? Босс? Она силилась понять. Тело ее напряглось, когда она с ужасом начала осознавать свое положение.

Невозможно. Не может быть, чтобы Дэвидсон организовал этот кошмар. Ведь ему есть что терять. Собрав силу воли, она заставила себя сдвинуться с места. Схватив горсть песка, она швырнула его в лица вооруженным бандитам. Засвистели пули. Она перекатилась под ноги стрелявшим и в мгновение ока оказалась на ногах.

Частью своего сознания она отметила, что Джесс действует с ней заодно, но никакое чувство товарищества не помешало ей действовать дальше. Страха не было. Она двигалась, словно машина, направляя удары в самые уязвимые части тела человека со шрамом.

От соприкосновения с телом захрустели суставы; Осень знала, что Джесс атакует блондина. В считанные секунды бандиты оказались лежащими на песке, где совсем недавно лежали Осень и Джесс. Потерявшие сознание, они больше не представляли никакой угрозы.

Осень распрямилась и обнаружила, что на нее смотрит дуло автоматического пистолета. Она протянула руку, предупреждая Джесса о новой опасности. Он остановился рядом с ней.

– Зачем вы это сделали, профессор? Ради чего? – Ее голос дрожал от негодования, она старалась сдерживать дыхание. Совершенно бессознательно она завязала узлом концы своей рубашки.

– Неважно. Скоро всему конец.

– Нет. Все только начинается, – сказал Джесс, голос звучал спокойно и уверенно. – Теперь вам не поможет убийство.

Осень взглянула на него и почувствовала, как его уверенность передается ей. Удивленная, она посмотрела на профессора.

Доктор Дэвидсон обратил на нее взор, полный угрозы.

– Мне очень жаль, девочка. В самом деле, я не желал тебе зла.

Она едва могла разглядеть его зловещую улыбку в свете угасавшего дня.

– Но теперь – ты понимаешь – мне придется сделать это.

– Нет, не понимаю, – пожала плечами Осень, чувствуя остроту ситуации. – Вам не было никакого смысла разрушать то, что вы сами и обнаружили. Как вы сумеете объяснить потерю табличек своим коллегам? По крайней мере, скажите мне, прежде чем убить нас.