Джейк вздрогнул.

Миссис Рейнкроу выронила полотенца из рук.

— Мне не нужно объяснять, что вы перенесли в доме у Александры. — Сара печально посмотрела на Джейка, потом снова на Сэмми. — Но все же, чтобы вы решились на такое, должно было произойти нечто совершенно ужасное. Доверьтесь нам, расскажите, что заставило вас бежать?

Не успела Сэмми открыть рта, как Шарлотта выпалила:

— Тетя Алекс… она сказала, что я должна дать зарасти своим вторым дырочкам, — Шарлотта энергично закивала, словно этот странный предлог можно счесть достаточным основанием для побега из дома в снежную бурю. У Сэмми упало сердце.

— Каким вторым дырочкам? — изумленно спросила Элли, дугой выгибая черную бровь. — Что-то не припоминаю, чтобы мы проходили по анатомии какие-то дополнительные дырочки.

— В ушах, для сережек. — Шарлотта, красная как рак, показала на две пары дешевых серебряных сережек, висевших у нее в ушах. — Она сказала, что много серег — это безвкусица. А мама так не считала, мама говорила, что у меня свой стиль.

— Шарлотта, — предостерегающе шепнула Сэмми. Доктор Рейнкроу откашлялся.

— Ну да, ну да. Только видишь ли, я определенно сомневаюсь, что Сэмми устроила этот побег ради того, чтобы сохранить твой стиль.

Шарлотта уставилась в пол и прикусила губу. Сэмми обняла ее покрепче.

— Какая разница, почему мы бежали, — резко заявила Саманта и посмотрела на Джейка. Он наконец остановился посреди комнаты, с болью глядя на нее. — Может быть, у меня просто сдали нервы, — теперь она обращалась исключительно к Джейку. — Может быть, я испугалась, что тете Александре удастся сломать меня и я стану совсем как она. Ты бы возненавидел меня тогда. — Джейк задумчиво покачал головой. Она отвела глаза. — И я выбрала такой способ — трусливо сбежать. Хотя меня воспитывали по-другому. Ведь папа погиб, когда ловил сбежавшего труса.

— Нет, не сходится, — покачал головой Джейк. — Как бы тебе ни было плохо, ты бы не сбежала, ты бы стала бороться. Я точно знаю, что вы сбежали из-за Шарлотты. Но почему?

— Да перестаньте же обо мне говорить, словно я недоделанный омлет! — закричала Шарлотта и затравленно посмотрела на сестру. — Да, во всем виновата я. Я подтвержу все, чего она требует. Но ты не можешь вернуться, ты ее ограбила, Сэмми.

Все, кроме Джейка, потрясенно уставились на Саманту. Миссис Рейнкроу просто застыла в столбняке.

— Что?! — Она требовательно посмотрела на Джейка. — Ты знал об этом?

— Нет, — вмешалась Сэмми.

— Да, — ответил он. Сэмми едва не упала. — Я знаю. Она взяла что-то из драгоценностей Александры, чтобы продать. Деньги на жизнь взять у вора не значит украсть.

— Согласна, — угрюмо сказала Элли.

Сэмми вытащила из кармана ожерелье с подвеской.

— Не думаю, что Александра отнесется к этому так же, как вы.

— Можно? — Миссис Рейнкроу протянула руку к ожерелью.

— Не трогай! — хором вскричали Элли и Джейк. Мать испуганно посмотрела на них, а они — друг на друга. Возникшую было неловкость отчасти объяснил Джейк.

— Все, принадлежавшее Александре, приносит несчастье, — чуть нахмурившись, сказал он и этим спас положение.

— В том числе и мы с Шарлоттой, — неожиданно добавила Сэмми.

Миссис Рейнкроу брезгливо взяла ожерелье.

— Побрякушка, достойная шлюхи, — поморщилась она. Все замолчали. Она бросила ожерелье на пол и вытерла ладони о джинсы. — Мы закопаем его во дворе, Александра, может быть, и знает, что вы его взяли, но доказать ничего не сможет.

Вдруг Элли подошла к Шарлотте и обеими руками взяла ее руку. Взгляд у нее сделался отрешенно-сосредоточенным. Шарлотта, словно загипнотизированная, не отрываясь, смотрела ей в глаза. Элли ладонью провела по правой руке Шарлотты, как бы вслушиваясь во что-то, глаза ее сузились, рот презрительно искривился. У Сэмми мурашки побежали по спине; она вспомнила, что говорил доктор Рейнкроу о необычайной интуиции своей дочери. Она стала вырывать руку Шарлотты из ладоней Элли.

— Ушибы, — сказала Элли. — Руки у тебя — то есть эта рука — до сих пор болит. И плечо тоже.

Шарлотта испуганно всхлипнула и отпрянула от нее.

— Я споткнулась о ковер и упала.

— Боюсь, что кто-то сбил тебя с ног. — Элли проницательно посмотрела на Шарлотту; та задрожала. Сэмми, не дыша, выжидала. Она очень хотела, чтобы сестра все рассказала, но ни за что не стала бы принуждать ее. Шарлотта в отчаянии повернулась к ней.

— Сэмми, что мне делать? — Голос ее дрожал. — Ты хочешь, чтобы я рассказала?

— Я тебе обещала молчать, — ответила Сэмми. — Решай сама.

— Я думаю, — сказала Элли, — ты кого-то боишься. Александры? Возможно, но она обычно добивается своего без драки. Оррина? Нет, он полагается на обаяние. А вот Тим… — Глаза ее блеснули. — Тим однажды чуть не вывихнул мне руку.

Это признание каким-то образом сломало защитную броню Шарлотты. Она робко взглянула на Сэмми.

— Расскажи ты, мне противно даже думать об этом. — Она сжалась и закрыла лицо руками.

С сердцем, колотящимся где-то у горла, Сэмми, ни на кого не глядя, коротко рассказала, что сделал Тим и как отреагировала на это Александра, когда узнала. Закончив, она посмотрела на Джейка, глазами прося у него прощения. Его лицо выражало гнев и печаль, как, впрочем, и остальные лица. Даже доктор Рейнкроу посуровел.

— Здесь есть основание для вмешательства закона, — сказал он. — Жестокое обращение с детьми.

Сара Рейнкроу, казалось, от возмущения потеряла дар речи.

— Мы обратимся к адвокату, — наконец вымолвила она после долгой паузы.

— Мне не нужен адвокат, — мрачно произнес Джейк. — Мне нужен Тим.

Сэмми вскочила с места и подбежала к нему.

— Вот! Именно этого я и боялась. Ну как вы не понимаете! — Вцепившись в рубашку Джейка, она оглянулась и обвела глазами всех остальных. — Я снова и снова перебирала варианты. Обратиться к властям? Так социальные службы вряд ли захотят обижать вице-губернатора и откажутся верить Шарлотте. А то еще чище — поверят и заберут ее в приют, или как там называются такие учреждения для подростков?

— Выходи за меня замуж, — сказал Джейк. — А Шарлотту мы удочерим.

Она с благодарностью нежно погладила пальцами ткань его рубашки, но печально сказала;

— Ничего не получится.

— Значит, мы скроемся и увезем с собой Шарлотту. — Изумленный вздох Сэмми слился с возгласами удивления всех остальных. — Я умею находить людей, сумею сделать и так, чтобы нас не нашли.

Слезы потекли по лицу Сэмми.

— Я не позволю тебе этого. Я не хочу, чтобы тебя обвинили в похищении. Потому что если нас поймают, тетя Александра выдвинет именно это обвинение.

Он взял ее за плечи.

— Нас никогда не поймают. Ты же не хочешь, чтобы Шарлотта возвращалась к Александре, и сейчас нет ничего важнее этого.

— А ты? Разве твоя судьба мне безразлична?

— Тогда выходи за меня замуж. Потому что потерять тебя — это единственное, чего я боюсь.

Саманта оказалась перед трудным выбором: безопасность Шарлотты — или безопасность Джейка. Верность Шарлотте — или верность Джейку. На ее лице отражалась мучительная внутренняя борьба, и Джейк, притянув Сэмми к себе, бережно заключил ее в объятия.

Вдруг к ним подбежапа плачущая Шарлотта. Сэмми потянулась к ней, но Шарлотта отскочила на шаг, безумными глазами глядя на всех.

— Меня тошнит. Где здесь ванная?

— По коридору налево, — сказала миссис Рейнкроу, хватаясь за голову.

— Пойдем, — сказала Саманта, высвобождаясь из объятий Джейка.

Прижимая руку ко рту, Шарлотта отчаянно замотала головой.

— Хоть одну вещь я могу сделать сама? — И она стремглав выбежала из комнаты.

Сэмми посмотрела, как она исчезла в ванной, захлопнув за собой дверь, и на нетвердых ногах вернулась к Джейку. Его присутствие, его объятия, его готовность пожертвовать ради нее всем кружили ей голову, жгли как огнем.

Незаконченный спор заставил помрачнеть лица родителей Джейка; Элли казалась спокойнее, хотя и не радостнее.

— Отговорите его, — сказала Сэмми. — Если бы я не любила его с детства, я сейчас думала бы только о себе и сестре. Но я люблю его, и я не хочу, чтобы сбылось пророчество миссис Большая Ветвь. Я не хочу разрушать вашу семью.

Пальцы Джейка на ее плече чуть сжались, — Клара к тебе приходила?

— Да. И сказала, что я принесу тебе несчастье. Сначала я не хотела верить ей, но потом поняла, что это правда. — Она посмотрела ему в лицо. — Мне достаточно того, что ты хотел поехать с нами. Я никогда этого не забуду.

— Послушай меня. Я никому не позволю вернуть тебя к Александре, и убежать от меня я тоже тебе не позволю. Я всегда тебя находил и всегда найду. Прости, но нас с тобой не разлучить, что бы ни говорила Клара.

Она издала нечленораздельный гортанный звук, в котором были гнев, и любовь, и внутренняя борьба.

Джейк снова притянул ее к себе и крепко обнял. Она закрыла глаза, стараясь что-нибудь придумать.

— Вам понадобятся деньги, — сказал доктор Рейнкроу.

Открыв рот от удивления, Сэмми посмотрела на него. Но он смотрел на миссис Рейнкроу, которая терла глаза тыльной стороной руки и, соглашаясь, кивала. Элли спокойно предложила:

— Давайте я сейчас съезжу в город и сниму деньги со своего счета. Сегодня я привезу пару сотен долларов, а в понедельник закрою счет в банке в Дареме. Если вы с мамой возьмете из городского банка слишком крупную сумму, пойдут разговоры. — Она повернулась к Джейку. — Позвони мне через несколько дней, и я вышлю тебе деньги.

Сэмми онемела. Его семья настолько любит его, что согласна принимать участие во всем этом, рискуя тем, что тетя Александра сотрет их с лица земли, если узнает.

— Нет, — еле слышно сказала она. — Пожалуйста, не надо…

— Я все устроила, — раздался вдруг голос Шарлотты. Никто не заметил, как она вернулась. Ее жалобное заплаканное личико светилось непонятной гордостью. Она обратилась к Джейку: — Я не представляла себе, насколько ты любишь мою сестру, а она тебя. Я не стану мешать вашему счастью. Ведь тетя Александра тебя убьет, и что тогда будет с Сэмми?

— Что ты сделала?! — едва дыша, спросила Саманта.

— Я соврала насчет ванны. В холле на столе стоит телефон, Сэмми. Я позвонила в департамент шерифа и сказала, где мы.

Джейку стало плохо. Ни разу еще на его памяти Александра не переступала порога дома Рейнкроу. Вмешательство Шарлотты, пусть и с самыми лучшими намерениями, не оставило им другого оружия, кроме слов, а в этой области он был не силен. Он все решил для себя просто — Сэмми и ее сестру выведут из этого дома только через его труп.

Он подошел к Сэмми, которая стояла, обнимая Шарлотту. Другой рукой Саманта обняла его за талию, и он почувствовал ее страх — она боялась, что он сразу сделает именно то, что он намеревался сделать.

Мама сунула золотое ожерелье в ящик столика у дивана, на котором стояла лампа. Джейк внезапно ощутил странное беспокойство Элли. Взгляд ее постоянно возвращался к столику, она положила на него руку. «Она чувствует что-то, — вдруг понял он, — что-то такое, чего я почувствовать не могу». Для всех остальных это был обычный жест, но он узнал этот ее сосредоточенный, углубленный взгляд — она вслушивалась, она искала ответ на какой-то вопрос.

— Разговор буду вести я, — еще раз предупредил отец, когда мама с неохотой пошла открывать дверь шерифу.

Александра и Сара холодно посмотрели друг на друга, и Александра, бледная, в роскошной длинной шубе, запорошенной снегом, вошла в гостиную.

— Воссоединение семейства, как это мило, — с кислой миной сказала она. — Как мило с вашей стороны пригласить и меня.

— Ты не принадлежишь к этому семейству и никогда не принадлежала, — заявила Сара тоном, не допускающим возражений.

— Пусть так. — Внимание Александры тут же переключилось на Сэмми и Шарлотту. — Мне не нужны ваши объяснения, — сказала она. — Я не могу себе простить, что недооценила то, как тяжело вы переживаете потерю матери. Я должна была понять, что мои попытки занять ее место — сколь бы искренни они ни были — невыносимы для вас. — Она повернулась к шерифу. — Видите ли, девочки, наверное, думают, что я велела вам доставить их ко мне. Но это дело семейное, это касается только меня и моих племянниц; мы просто немножко поговорим, а потом я сама отвезу их домой, в своей машине. Вы можете идти.

Шерифу явно полегчало. Покрутив широкополую шляпу в руках, он с благодарностью кивнул.

— Я думаю, миссис Ломакс, это не тот случай, где требуется вмешательство закона, — спокойно сказал он. — Я только лишь…

— Это тот самый случай, когда требуется именно вмешательство закона, — спокойно сказал Хью Рейнкроу. — Потому что здесь присутствует несовершеннолетняя, подвергшаяся в доме миссис Ломакс сексуальным домогательствам.

Шериф вытаращил глаза. Александра застыла и вцепилась в воротник своей шубы, испепеляя взглядом Шарлотту, которая хотя и дрожала крупной дрожью, но глаз не отводила. Александра вновь повернулась к шерифу.

— Уверяю вас, это все пустяки. Я уже слышала эту историю, и я убеждена, что это неправда. Я нашла психиатра, который занимается такого рода эмоциональными проблемами.

— Я кое-что уточню, — перебила ее Сэмми. — Вы угрожали мне упечь Шарлотту в психиатрическую больницу, если она не откажется от своих слов.

Шериф поежился, он явно чувствовал себя не лучшим образом.

— Миссис Ломакс, это уже серьезно, — немного виновато произнес он. — Теперь я никак не могу уйти и сделать вид, что ничего не слышал.

— Да? Вы не способны понять, что это всего лишь фантазии ребенка, который немножко не в себе? Заметьте, я пытаюсь спасти вас от необходимости публичных извинений перед вице-губернатором.

Шериф заколебался, и беспокойно посмотрел на отца.

— Вы ее осматривали? У нее есть синяки или что-то в этом роде?

— Пока не успел, — согласился отец. — Но беседа с ней убедила меня в том, что она говорит правду.

— Это случилось почти три недели назад, — сказала Саманта с горечью. — Синяки уже сошли. Но вся ее грудь была один сплошной синяк.

Джейк заскрипел зубами — ему было жаль Сэмми, которой пришлось говорить о таких вещах, жаль Шарлотту, которую подвергали новому унижению. Сара решительно подошла к Шарлотте и обняла ее.

— Больше эту девочку никто не посмеет обидеть, — сказала она.

— Вы видели синяки? — спросил шериф у Сэмми.

—Да.

— Это ложь, — перебила ее Александра, глядя на Саманту так, словно та страшно ее разочаровала. — До сегодняшнего утра об этом не было никаких разговоров, а сегодня Саманта сказала, что сама только что все узнала. Ведь так?

Джейк задрожал от гнева.

— Сэмми знает, что Шарлотта не лжет. И вы знаете. Но ни за что не согласитесь признать, что Тим избил собственную двоюродную сестру.

Александра на мгновение испугалась, но глаза ее тотчас вспыхнули смертельной угрозой.

— Тим? — недоверчиво переспросил шериф. — Я думал, вы имеете в виду кого-то из прислуги. — Он покачал головой. — Не могу себе представить, что Тим обидел свою двоюродную сестренку. Он взрослый человек и, видит бог, не испытывает недостатка во внимании девушек своего возраста.

Шарлотта прерывисто вздохнула:

— Я это не придумала. Я не делала ничего плохого. Я не…

— У меня нет никаких сомнений в том, что Шарлотта говорит правду, — громко сказала Сара, прозрачными от ярости глазами глядя на Александру. — Ты сделала из Тима чудовище. Ты постоянно унижала его, и теперь он стремится отыграться на любой беспомощной жертве, что попадется под руку. Будь ты проклята!

— Очень удобная точка зрения, — ответила Александра, бросая на нее презрительный взгляд и поворачиваясь к шерифу. — Я уверена, вы понимаете, что эти люди просто не могут беспристрастно относиться ни ко мне, ни к моему сыну. Им так хочется насолить мне, что они готовы сказать и сделать все, что угодно.

— Послушайте, — переминаясь с ноги на ногу и скорбно глядя на Хью, сказал шериф, — все прекрасно знают, что между миссис Ломакс и вашей семьей существует давняя вражда. И не кажется ли вам, что вы напрасно вмешиваетесь в ее дела?

Джейк презрительно фыркнул:

— Работая на вас, я спас около сотни людей. Я начал вам помогать еще в школе. Вы не однажды говорили, что зависите от меня куда больше, чем от всех остальных своих помощников. И я говорю вам: миссис Ломакс даже под страхом смерти не признает, что ее сын избил свою двоюродную сестру. Это же крах карьеры. Она будет лгать до конца.

Сэмми сжала его руку. Он чувствовал ее преданность, как теплую волну. Отец посмотрел на него то ли с упреком, то ли с гордостью.

— Ну, спасибо, — Хью вытер пот со лба. — Ты выбрал самый подходящий момент, чтобы проявить вдруг открывшийся у тебя талант говорить речи.

Шериф вздохнул:

— Джейк, глядя на ваши с Самантой нежные объятия, никак не скажешь, что ты в этом деле сторона незаинтересованная.

— Это, наконец, смешно! — решительно заявила Александра. — Я приехала сюда, чтобы забрать племянниц домой, где мы и решим, как жить дальше. Слава богу, это мое законное право. Мне надоело слушать всю эту чепуху! Я — опекун Шарлотты, и мой долг — помочь ей. Саманта, ты совершеннолетняя и можешь поступать так, как считаешь нужным, но я прошу тебя не терять головы. Не заставляй меня забирать Шарлотту, оставив тебя здесь. Это разобьет мне сердце.

Отец поднял руку, призывая к молчанию.

— Если вы прямо сейчас не позвоните в социальную службу, — сказал он, твердо глядя в глаза шерифу, — то я сам это сделаю. Я постоянно обращаюсь к ним по подобным же поводам, так что они знают, что зря я их не побеспокою. Все мои вызовы всегда оказывались обоснованными. Они, несомненно, прислушаются к моему слову.

— А сразу после этого я позвоню своему мужу, и тот, кто имел глупость серьезно отнестись к вашему звонку, пойдет искать себе другую работу, — со спокойным торжеством заметила Александра.

Лицо шерифа вспыхнуло, он отступил.

— Хью, делайте, что считаете нужным, но в данный момент миссис Ломакс имеет полное право забрать свою племянницу домой. — Комкая в руках свою шляпу, он сочувственно посмотрел на Шарлотту. — Пойдем. Собирай вещички. Никто тебя не тронет, пойдем.

Шарлотта отчаянно прижалась к Сэмми.

— Ты никуда не поедешь, — покачала головой Саманта.

Александра сверкнула глазами.

— Саманта, не усугубляй всю тяжесть произошедшего. Неужели ты хочешь, чтобы Шарлотту вез на Хайвью шериф, как какую-нибудь преступницу? Не вынуждай меня к этому. Обещаю тебе: если ты поедешь домой и убедишь ехать сестру, — я прощу вас обеих. И мы начнем все сначала.

Сэмми трясло. Джейк чувствовал, что внутри она кипит, хотя старается не показать этого.

— Ну что ж, мы поедем, — негромко сказала Сэмми. — Но только если вы сейчас, в присутствии свидетелей, признаете, что Тим действительно избил Шарлотту. И если вы поклянетесь, что не отправите ее в психушку. И заодно пообещаете, что ноги Тима не будет в вашем доме, пока мы там живем.

— Это переходит все границы, — сказала Александра. — Ты меня ограбила. Я и это готова тебе простить. — Вдруг Джейк заметил нервный тик у нее на щеке. Она протянула руку: — Отдай мое ожерелье. Сейчас, в присутствии свидетелей.

— Вы ее боитесь, — вдруг сказал Джейк, заслоняя собой Саманту и Шарлотту. — И меня вы боитесь. Я не пьян, как дядя Уильям, меня не столкнешь с лестницы.

Александра вздрогнула, схватившись рукой за горло. Она повернулась к шерифу, бледная как смерть.

— Исполняйте свои обязанности, — хрипло произнесла она. — Мне нужно мое ожерелье и Шарлотта. Надеюсь, уже сегодня вечером вы доставите мне и то, и другую. — И она шагнула к дверям.

— Подождите, — остановила ее Элли. — Вот оно. Александра резко повернулась — застывшее лицо, злые глаза. Плавными, ловкими движениями Элли наклонилась к столику и выдвинула ящичек. Полузакрыв глаза, она вытащила ожерелье за подвеску, толстая золотая цепочка свисала с ее руки. Вдруг ее глаза широко открылись — в них застыло невыразимое изумление.

— Дай мне сейчас же, — протянула руку Александра.

— Нет! — Элли перехватила ожерелье за цепочку и вдруг стала яростно его раскручивать. Подвеска, описав сверкающую дугу, с резким звуком упала на столик и раскололась.

Александра застыла, как соляной столб.

В гнездышке из тончайшей белой материи сверкал рубин «Звезда Пандоры». Элли зачарованно протянула чуть дрожащую руку и взяла его. Второго такого не было на свете. У Джейка вдруг сжалось сердце. Он, наконец, понял. Это единственная вещь, которую он не мог найти, единственная вещь, неподвластная его дару. Камень почувствовала Элли. Как тогда на кладбище. Он не мог сказать ничего, она же точно знала, что камня там нет.

«Он мой. Я умру за него», — вдруг вспомнил он слова Элли. А это действительно опасный камень. Джейк безмолвно хотел остановить сестру, но было поздно — Элли уже зажала рубин в кулаке.

— Это вы ограбили нас, — сказала она, глядя Александре в лицо, и раскрыла ладонь. Рубин рдел на ней, как капля крови. Сара шагнула вперед.

— Боже, это мой рубин!

Александра, вскинув голову, смотрела на них, из последних сил сохраняя достоинство, но губы ее дрожали. Сара гневно обратилась к ней:

— Мой брат завещал его мне, и ты поклялась, что похоронила рубин вместе с ним. Значит, ты спрятала его под золото и все эти годы носила, и выставляла напоказ, и щеголяла им! Вот все и раскрылось.

Александре нечего было сказать.

— Считай, что он к тебе вернулся, — сдавленно произнесла она.

Зажав рубин в руке, Сара наступала на Александру.

— Ты воровка, Александра! Я подам на тебя в суд, и пусть весь мир узнает, как жена вице-губернатора обманула и обокрала семью своего первого мужа. О, я предвкушаю каждую минуту этого процесса!

Александра отступила, вытянув вперед руки. Сара, подняв кулаки, опять двинулась на нее, почти в беспамятстве. Хью быстро стал между ними. Шерифа, казалось, хватил паралич. Сара, пытаясь вырваться из рук мужа, размахивала перед Александрой кулаком.

— Но мы можем сторговаться, — неожиданно спокойно и негромко сказала она, — Я буду к тебе милосерднее, чем ты была к Уильяму, и этот камень наконец-то послужит доброму делу. Давай торговаться, — повторила мама. — Я буду молчать, если ты уйдешь из моего дома и оставишь девочек в покое. И даже не мечтай вернуть Шарлотту — ни сейчас, ни потом. Скажешь всем, что ты разрешила ей жить с сестрой. Говори что хочешь, мне все равно. Но не попадайся мне на глаза, а не то пожалеешь.

Александра устояла на ногах, только шека задергалась сильнее. От нее шла невидимая волна бессильной ярости и унижения.

— Они мои, — прошипела она. — Мои племянницы. Моя плоть и кровь. И я желаю им добра. Франни это понимала.

— Вы ее убили, — сказал Джейк. — Вы так ее зажимали со всех сторон, что ей ничего другого не оставалось, как исчезнуть совсем.

Сэмми шагнула вдруг к нему, сдержанная, с высоко поднятой головой, с сухими глазами.

— Мама любила вас. Я тоже хотела вас полюбить, но мама не знала вас так, как я.

— Ты ведь такая же, как я! — крикнула Александра. — Ты честолюбивая, умная, сильная. Неужели ты позволишь этим людям превратить себя в прекраснодушное ничто?! Ты должна хотеть того же, чего и я, — власти, денег, независимости.

— Мне не кажется, что вы независимы, — устало ответила Сэмми. — Скорее — отчаянно одиноки. И я никогда не захочу быть как вы.

— Прочь из моего дома! — приказала Сара. Джейк заглянул в пустые жалкие глаза Александры.

— Вы хотите, чтобы Оррин стал сенатором, для вас это важнее всего. Вы не можете рисковать, что все это всплывет.

— Я с тобой еще разберусь. Сейчас твоя взяла, но придет время…— Ее голос прервался. — Ты не заслужила моих племянниц, — хрипло сказала она, обернувшись к Саре. — И в один прекрасный день они вернутся ко мне по своей воле.

И, резко повернувшись, она выбежала вон. Шериф, встряхнув свою шляпу, устремился за ней. Хлопнула входная дверь, и через несколько минут послышался звук отъезжающих машин.

Казалось, все в доме затаили дыхание.

Джейк снова ощутил на своей спине руку Саманты, и это прикосновение обожгло его. Кроме того, он почувствовал ее неимоверное облегчение, будто тяжелый камень наконец свалился с ее плеч. Значит, он не подвел Саманту.

Все боялись пошевелиться, застыв, как статуи в парке. Джейк делал вид, что прислушивается к тому, как удаляется шум моторов. На самом деле он вслушивался в дыхание Саманты.

— Мы вне опасности? — спросила Шарлотта. — Мы действительно можем здесь жить?

— Да, — ответил Хью, и все наконец осознали, что произошло. Вне опасности. Пустая душа Александры отлетела от их дома.

— Он все время был у нее. И она думала, что так будет всегда. — Сара положила рубин мужу на ладонь, и он, нахмурившись, стал его рассматривать.

— Я уже начал его ненавидеть, — сказал он, наконец. — Но сегодня он исполнил свое предназначение — соединять людей.

— Это особенный камень, — негромко произнесла Элли. — И он нашел дорогу к тем, кому принадлежит.

— Он твой, — сказала ей мама. Джейк вздрогнул. Он не хотел даже прикасаться к этому рубину, не хотел, чтобы к нему прикасалась Элли. Камень с некоторых пор внушал ему ужас.

— Он твой, — повторила мама и подошла к Элли. — Он должен был стать твоим в твой двадцать первый день рождения. От матери к дочери. Я на год опоздала, но теперь традиция восстановлена.

В ее глазах блеснули слезы. Элли протянула руку, и мама положила камень ей на ладонь. Джейк встретил ее взгляд и прочел в нем гордость и уверенность в себе. Она нисколько не боялась этого камня. Может быть, и правда. Если было проклятье, то оно кончилось. Они победили!

Джейк медленно повернулся к Саманте. Она смотрела на него с надеждой, которая вдруг превратилась в печаль.

— Она действительно украла рубин. Ты был прав, — прошептала она.

— Это неважно. Важно, что ты со мной. Если только… ты этого по-прежнему хочешь.

Она кивнула. Но глаза ее были полны усталости от долгих недель беспросветного горя. Он нежно дотронулся до ее щеки и понял, что ей нужно время. Время, чтобы прийти в себя. Время, чтобы поверить, что они могут быть вместе и никаких ужасных последствий это за собой не повлечет. Он достал из нагрудного кармана рубашки ее ожерелье. Ее рубин не сверкал, как «Звезда Пандоры», и ни для кого не представлял никакой ценности, кроме них двоих. Глаза Саманты наполнились горячей благодарностью. Джейк осторожно надел ей через голову тоненькую цепочку.

— Добро пожаловать домой, — сказал он.

Сара отвела Саманте с сестрой одну из верхних спален и в течение следующих нескольких снежных дней печально докладывала, что они спят вместе, не раздеваясь, в любой момент готовые бежать. Сара не одобряла желания Джейка подняться наверх и навестить Саманту — как бы ни были прекрасны его намерения, существует множество строгих правил относительно личных спален, которые она внезапно начала строго соблюдать. Она жаждала проявить умение воспитывать молодых девушек — ведь Джейк с Элли не доставили ей этого удовольствия, когда были помладше.

Все они без конца говорили о рубине и об Александре. Элли любила уходить в свою комнату с рубином в руках, а потом рассказывала Джейку, что чувствует по крайней мере дюжину их предков, которые использовали камень в медицинских целях, и что она уверена, в ее руках рубин окажется добрым талисманом.

Джейк заставил себя дотронуться до рубина, но не почувствовал ничего, и эта пустота была ему так непривычна и неприятна, что он быстро вернул камень Элли. Может быть, дело в том, что однажды он использовал рубин не во благо, и камень не простил его. Но зато рубин сохранил ему Саманту и Шарлотту, так что, может быть, он просто чего-то пока не понимает. Саманта была для него всем. Значит, камень добр к нему. Саманта неохотно выходила из дома, даже не хотела любоваться огромными сосульками, свисавшими с крыши, и инеем на ветвях деревьев, искрящимся в солнечном свете. Джейк издалека беспокойно наблюдал за ней. То ли она слишком практична, чтобы восхищаться этим, то ли не в силах выйти из своего столбняка?

— А чего ты хочешь? — сказала ему Элли. — Всего два месяца назад она потеряла мать, она прошла сквозь ад и сюда пришла с одной только сумочкой. А сказать тебе честно, мой милый социально неадаптированный братец, ты смотришь на нее так, словно постоянно хочешь схватить ее и утащить в свою берлогу. Расслабься. Она тебя любит. Просто она должна прийти в себя.

Джейк отступил. Он и Саманта были странно неловки друг с другом, он не ожидал ни от себя, ни от нее такой застенчивости. Он довольствовался тем, что можно было сидеть рядом с ней в компании ее сестры и его семьи. Сара отыскала где-то изодранное старое одеяло, и Саманта тотчас устроилась на диване с набором для шитья и этим одеялом. Она нашла себе лекарство в собственных искусных руках.

Шарлотта с вожделением заглядывала на кухню, когда Сара бралась за готовку. Заметив ее страдания, Элли шепнула маме, что Шарлотте нужно занятие. Когда Сара вручила Шарлотте поварешку, девочка просто расцвела на глазах.

Однажды утром, когда лед растаял и дороги стали безопасными, Джейк исчез до вечера и вернулся с разбитыми и распухшими пальцами правой руки. Саманта увидела его первой и, конечно, это заметила.

— Что это ты делал? — спросила она и впервые с того вечера, как оказалась здесь, взяла его за руку.

— Съездил в Дарем, нашел Тима. Ударил его только один раз, но, кажется, сломал ему челюсть. И предупредил, что убью, если тронет тебя или Шарлотту.

Сэмми, кажется, не удивилась. Чуть нахмурясь, она смотрела на него. Он понял, что она сравнивает его с тем образом, который поселился у нее в душе, — насколько они совпадают?

— Надо было взять меня с собой, — наконец сказала она.

Сначала Джейк не понял.

— Чтобы ты могла меня остановить? — сухо спросил он. — Я не слишком хорошо умею объяснять словами. Я объяснил ему все, как умел.