Роковой рубин

«Надо его убить, — думал Джейк. — За моих родителей, за Элли, за себя, за Саманту. Убить. И ни одной душе не говорить почему».

Но Саманта! Ведь это касается и ее тоже! Его семья мертва, потому что Александра не может насытиться. Пустая душа, она как бездонная пропасть. Чужие страдания, доставив минутное наслаждение, исчезают в ней без следа, и тут же требуются новые и новые.

И единственное доказательство этого, которое у него есть, — это Малькольм Друри, кусок дерьма в человечьем обличье. Ни один уважающий себя следователь не поверит рассказу Малькольма Друри. Подумать только — жена вице-губернатора и подобное отребье? Полная чепуха, выдумки отчаявшегося больного человека.

Законникам будет проще, если просто задушить его и уйти.

А что потом? Жить с сознанием того, что причастность Александры доказать невозможно? Всю жизнь следить за ней, ожидая удобного случая ее наказать? Или в одну прекрасную ночь, точно зная, что она одна, прокрасться в Хайвью и задушить ее, как дым задушил его родителей и Элли?

То есть убить двух человек. Ему, который уже много лет назад перестал даже охотиться и ловить рыбу — с тех пор как понял, что чувствует его жертва, умирая в муках.

Сможет ли он убить Александру и спокойно смотреть каждый день и каждую ночь в глаза ничего не подозревающей Саманте, не усомнившись ни разу в том, что он спас больше, чем разрушил?

— Я тебя больше не трону, — медленно сказал Джейк Малькольму, — если ты расскажешь мне то, что я хочу знать. — Он поднял убийцу за плечи куртки и посадил в кресло. Тот скорчился и застоная, пот градом тек по его лицу. — Ты расскажешь мне все, — продолжал Джейк, — а потом я отвезу тебя в полицию, и там ты повторишь свой рассказ.

Малькольм Друри, казалось, был на грани истерики — судорожно раскачиваясь, он беззвучно двигал ртом.

— Говори, — негромко, презрительно приказал Джейк и взял его за ворот куртки. — Или я тебе все кости переломаю по одной.

Вдруг на лестнице послышались шаги. Малькольм Друри вздохнул с облегчением. Но Джейк легко читал его мысли.

Сегодня понедельник, а по понедельникам члены церковной общины по очереди приносят ему ужин и молитву о спасении души. Что ж, сегодня ему действительно принесут спасение — спасение, которого он жаждет. Нужно только дождаться стука в дверь и позвать на помощь.

Джейк вытащил из кармана джинсов линялую бандану, открыл Малькольму рот и заткнул банданой.

— Нет, кричать ты не будешь, — сказал Джейк, когда тот замычал, и для убедительности придержал его за челюсть. Малькольм закатил глаза и стал дергаться. — И собственной рвотой тоже не подавишься, во всяком случае пока не скажешь то, что мне нужно. — Джейк за шиворот поднял его на ноги и подтащил к балконной двери, наполовину вытащив бандану у него изо рта. Открыв дверь и крепко держа Малькольма за горло, он пригрозил: — Только пискни — тут же шею сверну.

Сквозь доносящийся с улицы шум — там мужские голоса громко спорили о цене мотоцикла — Джейк прислушивался к шагам на лестнице.

Шаги смолкли у двери в квартиру, и в дверь негромко постучали. Малькольм Друри таращился на Джейка, глаза почти вылезали у него из орбит, а конец банданы, свисавший изо рта, походил на длинный красный язык.

— Мистер Друри? — раздался голос из-за двери. — Малькольм, это Гарольд Джонсон. Из прихода. Сегодня мы с тобой молимся вместе. Я принес пиццу. Малькольм?

Стук повторился. Малькольм вздрогнул и застонал. Джейк сильнее сжал его шею, ощущая под пальцами бешеное биение пульса, и отвернулся, вдруг почувствовав непрошеный укол жалости.

— Ну ладно, Малькольм, как хочешь. Я видел на стоянке твою машину, так что не буду навязывать ни пиццу, ни совместную молитву. Если ты там прячешься, то обижаешь этим не меня, а господа нашего. Спокойной ночи.

Шаги стали удаляться. Джейк вздохнул и отпустил горло Малькольма, взяв его за воротник куртки.

Этот жест милосердия его и погубил.

Малькольм Друри бешено рванулся вперед, выскочил на балкон и вытащил изо рта бандану.

— Помогите! — завопил он. — Убивают! Помогите!

Джейк отшатнулся, и куртка Малькольма осталась у него в руках. Злой рок; что вел Малькольма Друри по жизни, перекинул его тщедушное тело через кованые перила балкона.

Джейк шагнул к перилам, вытянув руки, словно хотел поймать его на лету, и застыл, глядя, как человек, которого он решил не убивать, упал с третьего этажа головой о тротуар.

Мужчины, спорившие насчет мотоцикла, смотрели на его безжизненное тело и лужу крови, растекавшуюся под головой. Потом подняли головы и посмотрели на Джейка.

Глава 23

Этого не может быть! После пожара, похорон, всего их бесконечного горя — еще и это? Не может быть, что она идет по узкому, слишком ярко освещенному коридору даремской городской тюрьмы, оставив Шарлотту и Джо Гантера в вестибюле.

Не может быть, что Джейк заточен сюда по обвинению в убийстве человека, который должен был пожизненно отбывать срок где-то на Багамских островах.

Как Джейк узнал, что он вернулся в Штаты? И, боже, почему Джейк не сказал ей, что хочет его найти?

— Пришли, — не без сочувствия сказал служитель тюрьмы, остановившись у тяжелой металлической двери и вставляя ключ в замок. Ей бы не дали сегодня свидания с Джейком, если бы не специальное разрешение шерифа. Джейк много для него сделал.

Да, теперь, чтобы увидеть собственного мужа, ей нужно разрешение шерифа!

Сэмми выбросила это из головы. Она держалась только на адреналине и упрямом отказе верить во все это; а если задуматься хоть на минуту, реальность вступит в свои права, и тогда она сорвется, расползется, как аккордеон, оставленный на слишком узкой подставке.

От скрежета ключа в замке она вздрогнула; от одной мысли, что Джейк там, за запертой дверью, ей становилось плохо. В двери было маленькое зарешеченное окошечко, — в этом месте окна служат для того, чтобы человек постоянно находился под наблюдением.

«Не думай об этом! Думать можно только об одном — как вытащить отсюда Джейка».

На нетвердых ногах вошла она в небольшую комнату с голыми стенами, без окон. В ней стоял только железный стол с двумя стульями; от безжалостно яркой флуоресцентной лампы под потолком у нее зарябило в глазах. А когда она увидела Джейка в белой одежде арестанта, в глазах потемнело совсем, и она обеими руками схватилась за голову, собрав всю свою волю, чтобы не упасть.

Джейк поймал ее за плечи и поддержал, но, когда она попыталась его обнять, отстранился. Она смотрела на него с мучительным непониманием в глазах.

Больше всего на свете Джейку хотелось обнять Саманту, но он изо всех сил боролся с этим желанием. Теперь он понимал, что его чудовищный эгоизм и принес им все эти несчастья. Мрачные пророчества Клары Большая Ветвь сбылись — потому что он не захотел отнестись к ним серьезно. Ему казалось, что пока они с Самантой вместе, они непобедимы. Самоуверенность сделала его слепым. Зло, к которому в детстве он умел относиться с должным уважением, отнюдь не побеждено; оно просто затаилось — пустая душа по-прежнему тянет к ним руки и хохочет во тьме.

И вот его семьи нет в живых, его будущее в руках чужих людей, которые убеждены, что он убил человека. Теперь ничто больше не стоит между Александрой и тем, чего она хочет. А она хочет заполучить Саманту и Шарлотту. И вернуть себе рубин.

У него было время обдумать все обстоятельства и решить, что делать. Его дар казался ему сейчас проклятьем. Правда, которую знает только он, и то, как он узнал эту правду, покажется суду полным безумием. А может быть, и Саманте — как бы она его ни любила.

Но больше всего он боялся, что она ему поверит. Если он расскажет ей, почему и как он выследил Малькольма Друри и какую роль во всем этом играла ее тетка, она ринется на ту, чья душа навеки пуста. И та сожрет ее живьем.

Нужно держать Саманту как можно дальше от нее. « Но заставить Саманту уехать можно только одним способом — оттолкнуть ее от себя.

Вцепившись в его рубашку, Сэмми жадно вглядывалась ему в лицо — застывшее, измученное и странно неприветливое. Он отпустил ее, опустил руки.

— С тобой все в порядке? — спросила она. Глупо ужасно, но ничего лучшего просто не приходило в голову. Она пробежалась пальцами по его волосам, по лицу, по груди — словно ища невидимые раны. Джейк отступил на шаг и взял ее за руки, словно не хотел, чтобы она к нему прикасалась.

— Я беспокоюсь только о тебе, — сказал он как-то равнодушно. Даже голос его показался ей незнакомым.

— Почему мне позвонил Джо, а не ты сам? Почему я должна слышать об этом не от тебя?

— Потому что я понимаю, как страшно это звучит, и я хотел, чтобы с тобой рядом был человек, которому я доверяю.

Его, а не ее посадили в тюрьму, и все же он беспокоится о ней. У Сэмми перехватило горло.

— Ты узнал, что Малькольм Друри вернулся, и хотел убедиться, что он не сделает нам зла, ты боялся, что может что-то случиться?

—Да.

— Лучше бы я тебе о нем не рассказывала. — Голос ее дрогнул. — Я ненавидела его за то, что он обманул маму, я хотела, чтобы с ним случилось что-нибудь ужасное, — что было, то было. Но его поймали на наркотиках и наказали — все, дело закрыто. — Вдруг ей стало стыдно: она поняла, что ругает Джейка, и потерянно опустила голову. — Ты его не убивал. Джо сказал мне. Он упал. Это был несчастный случай.

— Этому никто не поверит. Нет никаких шансов, что суд меня оправдает.

— Как ты можешь стоять и говорить, что сдался, если мы еще не начали бороться? Ты не будешь сидеть в тюрьме!

— Буду, — Он сказал это с такой зловещей уверенностью, что она испугалась и замолчала. Он отвернулся и провел пальцами по ее губам, щекам, векам — и, не совладав с собой, судорожно вздохнув, прижал ее к себе и уткнулся ей в волосы. Она почувствовала на щеке его слезы и тоже заплакала.

* * *

Александра деловито шла от своей машины к даремскому мотелю. Она была очень довольна — стоило ей лишь чуть подтолкнуть события в нужном направлении, как все получилось само собой и наилучшим образом.

Малькольм Друри мертв, и угроза разоблачения погребена вместе с ним. Сара и ее присные мертвы. Джейк все равно что мертв. Оррин — милый, любимый Оррин, он думает, что она расстроена всем этим, — изучил материалы дела и печально подтвердил то, на что она от всей души надеялась. Джейка не оправдает ни один суд, и срок за убийство дают большой. Редкая удача!

Саманте всего девятнадцать лет, она скоро забудет его. Александре надо только лишь держать ситуацию под контролем, вот и все. Она даже засмеялась — фортуна явно на ее стороне. Кто мог подумать, что все ее проблемы так замечательно разрешатся, причем без всяких усилий с ее стороны!

Она шла по коридору, глядя на номера комнат на дверях, и, найдя нужный, постучала.

Дверь приоткрылась, из-за цепочки на нее уставились голубые глаза Шарлотты. Александра и забыла, насколько они ярко-голубые. Но их взгляд был весьма неприветливым.

— Саманта просила меня зайти.

— Знаю. Я пыталась ее отговорить. — Шарлотта открыла дверь. В небольшой комнатке, где не было ничего лишнего, Саманты она не увидела, но из-за двери в душ доносился плеск воды.

Войдя, Александра сняла пальто и повесила его на стул, все время чувствуя на себе подозрительный взгляд Шарлотты. Миссис Ломакс осталась в простых брюках и старом блейзере — она решила, что этот костюм придает ее облику искренность и сердечность.

Со скрытым неудовольствием смотрела она на Шарлоттины голые ноги, тесные джинсы, кудряшки и облегающий розовый свитер. В отличие от Саманты вкус у Шарлотты отвратительный. И, видимо, Рейнкроу это всячески поощряли. Удивительно неразумно.

— Знаете что, — сказала Шарлотта, засовывая пухлые ладошки в карманы джинсов, — если вы посмеете расстроить Саманту, я вам голову откручу.

Это что-то новое — столь неприкрытая агрессивность. Александра с трудом подавила в себе желание прямо сейчас влепить ей пощечину, чтобы знала, дрянь такая, кто есть кто. Но ничего, у нее будет достаточно времени и возможностей привести Шарлотту в чувство.

— Я пришла сюда, чтобы помочь, — терпеливо сказала она. — Хочешь, верь, хочешь, нет, но на меня очень подействовало все случившееся. Хоть я и не любила Рейнкроу, но это ужасно, что так в одночасье погибла вся их семья. В конце концов, Сара была моей золовкой, а Тим — двоюродный брат Джейка и Элли, в детстве они очень дружили.

Шарлотта прислонилась к двери.

— Вы беспокоитесь только о вашей с Оррином репутации, — махнула она рукой. — Все знают, что Джейк женат на вашей племяннице.

Александра нетерпеливо посмотрела на дверь душа, желая, чтобы Саманта поскорее вышла. Ее терпение было на исходе.

— Если бы я заботилась о своей репутации, я держалась бы подальше от всего этого. Но я хочу помочь вам с Самантой всем, чем смогу. А это значит — постараться вытащить Джейка из этой грязной истории. Разве не так?

Шарлотта продолжала смотреть недоверчиво. Наконец дверь душа открылась, и появилась Сэмми — бледная, с мокрыми откинутыми назад волосами, в огромном черном махровом халате, вероятно, принадлежавшем Джейку, на худеньких плечах — полотенце. В невеселых глазах — отчаянная решимость.

— Спасибо, что пришли, — сказала она. Голос был хриплый.

— Я рада, что ты меня позвала. Шарлотта кашлянула.

— Сэмми, я пойду на улицу, посижу на скамейке. Ты ведь просила меня не мешать, когда она сюда придет. — Она схватила куртку и вышла, хлопнув дверью.

Саманта показала на стул, Александра, кивком поблагодарив, села. И про себя с гордостью отметила, что ее племянница сохраняет твердую осанку — спина прямая, плечи развернуты.

— Не думаю, что ты пригласила меня, чтобы выслушивать соболезнования, — начала Александра.

— Вы правы. Мне нужны деньги. Я хочу нанять хорошего адвоката.

— У тебя уже есть кто-то на примете?

— Его зовут Бен Дрейфус. Александра подавила желание скривиться.

— Я слышала много хорошего о его отце. Абрахам Дрейфус — очень уважаемый адвокат.

— Я хотела обратиться к отцу, но он болен. Что-то с сердцем, как мне сказали. Вот так и получилось, что я попала к Бену. — Сэмми посмотрела Александре в глаза. — И на оплату услуг адвоката, на ведение процесса мне понадобится много денег. А потом — в случае неудачного исхода — на апелляции. Я не могу оставить Джейка на милость адвоката, назначенного судом.

— Ну что ж, эго мудрое решение. Не останавливайся перед расходами. Я оплачу все.

— Я возьму эти деньги в долг и все отработаю. Я буду для вас работатьс я буду делать все, что хотите.

Такой поворот событий исключительно понравился Александре. У нее не было сомнений в том, что Джейк ничего не знает о планах Саманты — он никогда бы не пошел на это. Ей также было понятно, что Саманте тяжело было просить у нее денег и только глубочайшее отчаяние толкнуло ее на это. Такая преданность и готовность на жертвы очень трогательны. Развести ее с Джейком, пожалуй, будет делом долгим и тонким, но достойным затраченных усилий.

— Не нужно, возьми просто так, — сказала Александра.

— Нет. Я не могу принять их в подарок. Именно этого ответа Александра и ожидала.

— Я рада, что ты вновь обратилась ко мне хоть за чем-то. Давай не будем поминать прошлое. Мы обе наговорили и наделали много лишнего, но давай забудем об этом.

— Я прошу вас лишь об одном — не трогайте Шарлотту. Пусть она живет со мной. Не стремитесь вернуть нас на Хайвью. Мы будем жить в Коуве, там наш дом. Шарлотта не сможет жить в одном доме с Тимом.

— Обещаю. Сэмми с унылым удивлением посмотрела на нее.

— Я не думала, что это окажется так просто.

— Потому что ты совсем меня не знаешь. Надеюсь, нам удастся это изменить. Я начну с того, что скажу наконец, как я восхищена твоим ткачеством. Я видела некоторые из работ, что ты продала. Они великолепны. Может быть, стоит найти в городе хорошее место, чтобы открыть магазин. Просторный магазин, где каждый гобелен будет представлен самым выигрышным образом. Я познакомлю тебя с дизайнерами по интерьерам.

— Я верну вам каждый пенс ваших денег.

— Ну, это мы обсудим потом. Сейчас у тебя и без того много забот. — Александра встала. Главное — нетерять темпа. Она хотела выглядеть воплощением бескорыстной щедрости.

— Чем еще я могу тебе помочь? Пойти вместе с тобой к адвокату? Заказать вам с Шарлоттой номер в хорошей гостинице? Я думаю, вы захотите остаться в Дареме, поближе к Джейку. — Александра посмотрела на коробку из-под пиццы на телевизоре и пустые бутылки из-под лимонада. — Вам нужно хорошо питаться и полноценно отдыхать.

— Нет… спасибо, нет. Вы и так много для нас делаете.

Александра предпочла не спорить. Теперь времени хоть отбавляй.

— А собака Джейка? Послать кого-нибудь в Коув, чтобы ее кормили?

— Собаку пока взял Джо Гантер.

— Да? Хорошо. Позвони мне после встречи с Беном Дрейфусом. Просто скажи, куда послать чек.

Саманта встала, явно чувствуя себя скованно.

— Спасибо.

Видно было, что она понимает: благодарность следовало бы подкрепить объятием, поцелуем или хотя бы рукопожатием, но так же хорошо было видно, что Саманта этого очень не хочет. Александра быстро надела пальто. И это успеется.

— Да, вот что еще, — сказала она. — Я знаю, сейчас тебе очень тяжело — но не думай, что тебе придется бороться в одиночку. Я изменилась. Стала мудрее. И я искренне надеюсь, что когда мы вытащим Джейка отсюда и он вернется домой, то он, может быть, поймет, что я ему не враг.

Саманта не ответила. Казалось, Упоминание имени Джейка придавило ее к земле. Александра остановилась у двери, не в силах преодолеть жгучего любопытства. Она понимала, что лучше бы этого не говорить, но ничего не могла с собой поделать.

— Я хочу спросить не из каких-то эгоистических побуждений, — осторожно произнесла она. — Я просто хочу знать, что сталось с рубином, который так много значил для Вандервееров и Рейнкроу.

Саманта мрачно и прямо смотрела ей в глаза.

— Я видела его лишь однажды. Сара не говорила ни мне, ни Джейку, что она с ним сделала. А мы не спрашивали.

Всегдашнее хладнокровие едва не изменило Александре. Потерян? Продан?! Спрятан?! Она с трудом взяла себя в руки.

— Теперь он принадлежит вам с Джейком. Он заслуживает того, чтобы не затеряться. Нужно найти его и застраховать. Но… впрочем, я уверена, что Джейк найдет его, когда вернется домой. У него особый талант находить вещи.

— Когда вернется домой, — не моргнув глазом, глухо повторила Саманта.

* * *

Джейк, весь в холодном поту, мерил шагами камеру. Ночи здесь не были ни тихими, ни темными. Зарешеченная стена, выходящая в коридор, пропускала оттуда свет желтых ламп, горящих всегда. По коридору регулярно проходил патруль — Джейк постоянно слышал то ритмичный стук тяжелых ботинок, то кошмарные крики во сне заключенных в соседних камерах.

Каждое соприкосновение со стенами камеры, раковиной, железным топчаном, простынями, подушкой, одеялом было мучительно — все предметы хранили память о людях, сидевших здесь до него, и эта память оживала в Джейке. Дар его воистину стал его проклятьем. Он чувствовал их страх, их горе, он в мельчайших подробностях знал преступления, которые они совершили, знал все об их жизни.

От этого можно было сойти с ума. Нужно отключить эту часть мозга, даже если придется отречься от Саманты тоже. Иначе не выжить. Надо стать бесчувственным.

Он попытался сосредоточиться на звуке собственных шагов по гладкому бетонному полу камеры. Не раз на этот пол лилась кровь. А также прочие телесные жидкости. Отключись!

~ Тебе надо научиться спать, мужик. Сон здесь — единственный способ оказаться там, где хочешь.

Джейк остановился. В камере напротив лежал на топчане толстый бритоголовый негр. Он лежал на животе, подложив руки под подбородок, и, казалось, распространял вокруг себя черноту.

— Я все время вижу здесь новичков, таких, как ты, — продолжал он. — Бродят, бродят день и ночь. Не умеют уйти в себя и там остаться.

Джейк подошел к решетке и стал рядом с ней, стараясь до нее не дотрагиваться.

— А как этому научиться?

— Само приходит со временем. И времени нужно много. Я научился. Однажды я уже провел здесь пять лет. Мечтал, как выйду на волю, — все время думай об этом. Жена говорила, что будет ждать, но не выдержала одиночества. Сбежала с кем-то. Когда я вышел, мои дети уже называли его папой. Черт, это было здорово. Он всю жизнь был мужчиной — и перестал. Все равно что умереть.

— Ты это сделал.

Из камеры напротив донесся короткий жестокий смешок.

— Да, и вот я опять здесь. — Смешок перешел в свист. — У тебя есть жена?

—Да.

— А когда выйдешь, не будет. А если и будет, то ты все равно не сможешь быть с ней. Видел когда-нибудь пса, который всю жизнь провел на цепи во дворе? На цепи, один, и не знает ничего другого? Ты его отпускаешь. Что тогда? Все просто. Он или как дурак кидается под колеса, или ковыляет с оглядкой вдоль забора, словно ждет, когда цепь натянется. Он даже не знает, как обращаться с другими собаками, и они его никогда не примут.

Джейк подошел к своему топчану и медленно сел.

— Вот и правильно, — сказал негр со смешком. — Устраивайся. И не пытайся смотреть дальше конца своей цепи.

Глава 24

Сэмми Рейнкроу была бледна, безумна, светловолоса и суха, как новенькая промокашка. Она понравилась Бену Дрейфусу с первой же минуты, как вошла в небольшую, но роскошную контору адвокатской фирмы «Дрейфус и Дрейфус», держа в руках блокнот, потрепанную брошюру по процессуальному праву и пачку двадцатидолларовых купюр.

— Мне нужен адвокат, который готов к долгой борьбе и который вытянет моего мужа, — сразу взяла она быка за рога. — Если вы не беретесь, скажите сразу. Я оплачу время, которое отняла у вас, и уйду.

— Боюсь, я не смогу сделать для него ничего впечатляющего, судя по тому, что мне известно об этом деле.

— Вы упрямы? — не отставала Саманта.

Чувствуя себя полным идиотом, Бен уткнулся в резюме. Но, в конце концов, он окончил Гарвард, он происходит из весьма старинной, богатой и трудолюбивой семьи юристов и ему смолоду внушили, что нужно браться за любую работу, какой бы незначительной она ни казалась.

Дочитав резюме, он произнес про себя: «Что ж, вперед».

Все это время она рассматривала его через стол.

— Сколько вам лет?

— Двадцать семь, — ответил он. Потом, сообразив, поднял бровь и усмехнулся. — Я вундеркинд. Мне уже говорили, что я похож на Ли Бейли в молодости.

— По-моему, скорей на Дастина Хоффмана. В «Выпускнике».

Это ему тоже не раз говорили.

— У меня волосы лучше, — мрачно уточнил он.

— Скажу вам честно…

— Спасибо, сыт вашей честностью по горло.

— Я хотела, — невозмутимо продолжала Саманта, — чтобы за это дело взялся ваш отец. Он известный адвокат и сделал много хорошего для индейцев. Джо Гантер сказал, что Абрахам Дрейфус берется или не берется за дела из принципиальных, а не из финансовых соображений. А вы?

Бен темпераментно взмахнул рукой, указывая на чучело окуня, висящее на стене.

— Ну, во мне тоже течет кровь Дрейфусов. Полагаю, какое-то количество порядочности я унаследовал.

— Вы верите, что мой муж невиновен? Потому что мне нужен адвокат, который на сто процентов на его стороне.

— Послушайте, моя задача — обеспечить ему хорошую грамотную защиту, а не написать рекомендацию в бойскауты.

— Пожалуй, это не подходит, — задумчиво произнесла Саманта.

— Я ведь с ним еще даже не разговаривал.

— Хорошо. Поговорите с ним. Но если вы ему не поверите, лучше не беритесь за это дело.

— Ладно, так и сделаю.

Она вдруг обмякла в кресле, словно невидимые нити, на которых она держалась, разом оборвались. Лицо резко побледнело, она поднесла невероятно тонкую, красивую руку ко рту.

— Поймите только одно, — слабым голосом сказала она. — Я не отступлю. Что бы ни случилось, я буду за него бороться. И от вас я хочу того же. — Она тяжело сглотнула. — Извините, где здесь ванная?

Бен нервно вскочил.

— В коридоре. Вторая дверь направо.

Прикрывая рот рукой, она пошла к двери. Бен как мог галантно сопровождал ее, тоскливо поглядывая на персидский ковер и от души надеясь, что ей удастся добраться до дамской комнаты, не причинив ущерба ковру. Ей это удалось. Бен с облегчением вздохнул и зашел в небольшой кабинет по соседству с его приемной. Помощница отца, которая работала с ним вместе со времен динозавров, выжидательно посмотрела на него из-за экрана компьютера.

— Рейнкроу, — пролаяла она. Ее манеры никогда не отличались мягкостью. — Что скажете?

— Вряд ли он убийца. Просто парню не повезло — сначала этот ужас с семьей. Потом он, видимо, слегка сдвинулся и погнался за одним негодяем, который несколько лет назад обманул мать его жены и оставил беднягу без гроша. Негодяй со страху сиганул с балкона. — Бен пожал плечами. — Черт побери, я люблю, когда мне бросают вызов. И папа хочет, чтобы я взялся за это дело.

— Без гонорара?

— Ну, нет. У меня дом, машина, женщины.

— Мерзавец!

Бен удивленно посмотрел на помощницу. Нет, при всей ее экстравагантности такого она заявить не могла. Она кивком указала на дверь.

— Познакомьтесь с сестрой Сэмми Рейнкроу. Шарлотта.

Бен медленно обернулся, жалея, что он не в суде, потому что в суде он автоматически удерживался от того, чтобы обижаться и обижать кого бы то ни было, если только это не входило в его намерения — в интересах защиты. На него крайне сердито смотрела младшая сестра Сэмми. Бен заинтересовался с первого взгляда. Она была ниже, круглее, моложе и, мягко говоря, сильно отличалась от сестры по части сдержанности. Вообще, само определение «младшая сестра» ей как-то не подходило. Лолита — вот что пришло ему в голову.

— Мерзавец, — с завидной последовательностью повторила она. — Тебя интересуют только деньги!

— Я, знаете ли, адвокат. На жизнь этим зарабатываю. Но, конечно, прошу прощения.

— Ладно, — презрительно сказала Шарлотта. — Где моя сестра?

— Здесь. — Вытирая лицо бумажной салфеткой, вошла Сэмми в тонком шерстяном пальто с туго набитой матерчатой сумкой на плече. Она с такой надеждой смотрела на Бена, что он почувствовал себя и вправду мерзавцем. — Когда вы встретитесь с моим мужем?

— Завтра. Я вам позвоню.

— Я буду в тюрьме. Я обычно сижу там в вестибюле до самого закрытия.

Этот образ — воплощение трагизма и преданности — навсегда остался в сознании Бена.

Лолита схватила свою более кроткую родственницу за руку и гневно ткнула пальцем в Бена.

— Он это делает только ради денег! Он сам так говорил, я слышала.

— Неправда, — сухо заметил Бен. — На самом деле я мазохист, мне просто нравится работать на людей, которые меня постоянно оскорбляют.

Глядя на сестру, Сэмми с укором покачала головой.

— Он адвокат, — сказала она так, словно это одновременно и извиняло его, и ставилось ему в вину. — Оночень хороший адвокат. Все остальное не имеет значения.

Она в последний раз посмотрела на Бена, устало, печально и тоскливо. Юная тигрица тоже, прищурясь, уставилась на него.

— Можете на меня рассчитывать, — сказал Бен им обеим.

Вдруг ему страстно захотелось довести это дело до счастливого финала, и неважно, сколько времени на это потребуется. Чтобы благородная Саманта Рейнкроу была довольна. Чтобы ее сестра не смотрела на него такими глазами.

* * *

Сэмми привели в ту же комнату для свиданий. Как только служитель закрыл за ней дверь, она бросилась к Джейку и стала покрывать поцелуями его лицо. На секунду он забылся, потерял голову от любви и отчаяния, целуя ее и чувствуя ее слезы на губах, — пока не уловил ее усилий скрыть присутствие Александры. Он отшатнулся и отстранил ее.

— Джейк?

— Ты взяла его у шерифа? — резко спросил он. — Ты сделала то, о чем я просил, — ты взяла рубин?

Она растерянно кивнула, обиженная, огорченная.

— Взяла. Мне отдали все твои веши. Но что…

— Тогда в чем дело? Ты не такая, как всегда.

— Я тебя не понимаю. Тебе не понравился Бен Дрейфус? Ты хочешь, чтобы я нашла другого адвоката?

Бен Дрейфус ему как раз понравился. На него явно можно было положиться. Джейк узнал о нем все, что нужно, коснувшись чернильной ручки с золотым пером, которую Бен положил рядом с собой на стол во время их первой короткой встречи. Эту ручку с гравированной надписью подарил Бену его дедушка на бар-мицва — на день его духовного совершеннолетия, в тринадцать лет. Бен до сих пор ее хранит и пользуется ею. Джейк все про него понял и совершенно успокоился на этот счет.

— У нас не хватит денег платить ему, если процесс затянется.

— Об этом не волнуйся. Я найду работу. Я…

— Ты что-то от меня скрываешь. Это связано с деньгами.

— Нет, нет. Джо Гантер обещал помочь. И другие тоже…

— Этого будет мало. — Он молча смотрел в ее испуганные глаза. — Ты попросила денег у Александры.

Она застыла. Он ясно видел, как в ней борются честность и чувство вины. Ему хотелось колотить кулаками о бетонную стену — Александра кружит над ней коршуном, а Саманта даже не понимает, чем ей это грозит.

— Нам нужны деньги, — наконец сказала она. — Я просто взяла у нее в долг. Я все ей верну. Она изменилась, Джейк. Она обещала оставить в покое Шарлотту.

— О господи. — Он вздрогнул. Да, пустые души изобретательны, так, кажется, говорила Клара. Александра не теряет времени. «Как только я ушел из твоей жизни, она тотчас проскользнула на мое место. И ты ей это позволила».

Сэмми умоляюще смотрела на него.

— Послушай, — сказала она, — процесс, несомненно, будет долгим, он продлится месяцы, а может быть, и годы. И если Бена я могу попросить подождать с оплатой, то остановить поток счетов — не в моих силах. Я не способна убедить налоговое управление повременить с налогами за Коув. И потому я должна поступиться гордостью и сделать все, чтобы помочь тебе и сохранить все, что тебе дорого.