Игумнов разослал людей по станции.
      - Расспросить, разузнать, разведать. Встретиться со своими людьми. Не исключено, что кто-то слыхал, видел...
      Наорал на Цуканова, который высказался в том смысле, что:
      - Скубилину с Картузовым не колышет, а нам чего? Больше всех нужно?!
      - Не понял еще? - Заорал Игумнов. - Да случись что - нас сразу сделают крайними! До пенсии не доработаешь...
      - Скубилин-то был тут!..
      - Да что мне Скубилин? С ним теперь ни воровать, ни караулить!
      - Ладно, - Цуканов не хотел ссоры. - Убедил! Давай мне сектор, дай Надю, слушаков Высшей Школы... - Брюхатый зам был опытный розыскник - когда хотел, умел работать.
      Большое начальство в их дело не вмешивалось.
      Отъехало, заперлось по кабинетам...
      Спецслужбы плохо контактировали между собой.
      Власть на вокзале на короткое время перешла к оперативникам, к начальнику розыска. К Игумнову. Он не был против. Нельзя сказать, что был вовсе лишен честолюбия.
      Перрон нарезали на сектора. Транзитные залы, платформы взяли под наблюдение, теперь уже не на бумаге, не для отчета.
      Встреча следующего поезда не была уже просто формальностью. Менты, кубинцы, слушаки как оборзели - не спускали глаз с каждого, кто появлялся вблизи.
      Слабым местом по-прежнему оставался транспорт. Взять под контроль встречавшие делегатов машины все равно не удалось. В депутатской комнате и прилегающей территории хозяйничало КГБ. К парку "волг" с престижными номерными знаками никого не допускали. Взаимосвязь оставалась односторонней: охрана КГБ требовала полной прозрачности действий ментов, оставаясь максимально непроницаемой. Упреждающей информации о том, что может произойти во время встречи делегатов от нее не поступало.
      Тем не менее два следующих поезда с делегатами встретили благополучно. Нового ЧП не произошло.
      ИГУМНОВ
      - Могу? - Игумнов кивнул на дверь в кабинет Картузова.
      Начальник канцелярии, более известная как Ключница, старая дева, душой и телом преданная руководству, замялась.
      - Сейчас я узнаю...
      Но Игумнов уже открыл дверь.
      - Могу?
      Картузов за столом просматривал бумаги.
      В стакане с латунным подстаканником стоял только что заваренный Ключницей чай. Стало ясно: преданная Картузову душа хотела, чтобы начальник розыска подождал, пока ее любимец чаевникает.
      - Подходи, садись. Чего у тебя?..
      Игумнов прошел вперед. Не говоря ни слова, выложил на стол крохотную металлическую плашку, извлеченную Карпецом из снежной жижи на перроне.
      - Это еще что?
      Картузов дернулся, словно ему под нос сунули использованный грязный кондом больного, инфицированного СПИДом. Вскочил.
      - Я тебя спрашиваю, Игумнов...
      - Думаю, это часть девятимиллиметрового патрона "браунинга"...
      Пуля напоминала пистолетную. Стальная сплюснутая горошина, плакированная мельхиором или никелем. С сердечником из свинца.
      - Да мне плевать... - Картузов не смотрел на нее. - Я не об этом!
      Начальство по разному реагировало, когда подчиненные докладывали о том, о чем оно не желало слышать.
      Игумнов вспомнил Афганистан.
      Генерал Гюльбахор, командующий Пятнадцатой пехотной дивизии в Кандагаре, которой он, Игумнов, был придан, отличался необыкновенной вспыльчивостью. Когда ему докладывали о неудачах, он хватал край скатерти и тащил на себя вместе со всем, что на ней стояло, а потом переворачивал и стол тоже.
      Уже в первый же день на этой почве между Гюльбахором и его советником произошел скандал.
      Чтобы это не повторилось, Игумнова быстро отставили от генерала, сунули в самое пекло, в "зеленую зону". Потом, все обдумав, Гюльбахор понял, что ему нужен именно такой советник - который осмеливается возражать. Но Игумнов уже застрял
      на передовой и надолго...
      Гюльбахор держал себя гораздо естественнее, чем Картузов.
      " И вообще афганцы... - Он часто вспоминал их. - Единственное, чему мы научили их, это мочиться стоя..."
      - Выстрел был! Вот пуля.
      - Я тебе сказал, Игумнов! Брось и забудь! - Картузов не сдержал голос.
      Начальник канцелярии услышала шум , схватила первые попавшиеся под руку бумаги, появилась на пороге.
      - Звонили про распродажу...
      При царящем вокруг дефиците торгующие предприятия уже не могли продавать свои товары свободно всем желающим - их не хватило бы и на день. На распродажу давали специальные приглашения...
      - Будет галантерея, косметика... - Она потолклась на месте, выжидая. - Может, что-нибудь подберете супруге. Я вам отложила талон.
      - Да, спасибо.
      Ключница не уходила, выразительно смотрела в сторону Игумнова. Пережидала. Начальнику розыска пришлось объясняться в ее присутствии.
      - А если на перроне все повторится?! Да с еще жертвами!
      - Ты о ком?
      - О стрелявших...
      Убедившись, что ее любимцу ничто не угрожает, Ключница повернула назад, в предбанник. Уже выходя, в дверях, громко пробурчала:
      - Им ничего не нужно! Будто начальник один должен болеть за отдел! Другим - все до лампочки... - Все в ней шло от верности Картузову, неумно, вопреки логике.
      Хлопнула дверью.
      Игумнов предпринял еще попытку переубедить начальство.
      - Ну, а если их задержат?! И они все расскажут. Что тогда?!
      Картузов стоял, как скала:
      - Пойми! Здесь интересы всех совпадают. И КГБ, и МВД. И Скубилина, и Авгурова. И Жернакова, и Скубилина. И даже ЦК. И наши с тобой. В этом вопросе все до конца будут держаться вместе!
      Игумнов повернулся, чтобы идти.
      - Ни хрена никому не надо...
      Полоска металла в верхней челюсти, делавшая его похожим на урку, угрожающе блеснула.
      Картузов струхнул.
      - Погоди! Давай еще раз. Может, я, действительно, чего не понимаю. А может, ты? Разберемся! - Он выкатился из-за стола- маленький накачанный тугой машинный баллон. - Смотри! Нам было поручено отвественное мероприятие. Мы справились.
      Наверху подведены предварительные итоги...
      Игумнов знал его:
      " Этот не мытьем, так катаньем..."
      - Председатель КГБ и министр признали нашу работу удовлетворительной... И что ты советуешь? - Картузов был, как никогда, откровенен. - Бухнуть в колокола?! "Возникли новые обстоятельства! Извините! Мы разобрались! Во время встречи
      делегатов был произведен выстрел из нарезного огнестрельного оружия. Только по счастливой случайности жертв нет". Ты это предлагаешь?
      Главный свой козырь Картузов придержал на концовку:
      - Думаешь начальник КГБ Козлов не знает, что произошло?! Да у Рыжего на вокзале стукач на стукаче! Согласен? Что же он обо всем информирован, а об этом не знает до сих пор?!
      Картузов прошел по кабинету.
      - Не-ет, земляк! Это не на гулянке в Вохме! - По случайности у обоих были корни в Костромской области. - Так не бывает, Игумнов. Хотя...
      Тут и была зарыта собака. Картузов посмотрел ему в глаза.
      - Это твои проблемы. Начальника розыска. Понял? Как решишь, так и делай.
      Ничего нового, в сушности, не было.
      Мало ли с молчаливого согласия начальства укрыто краж, грабежей! Не учтено похищенных чемоданов, сумочек, кейсов?!
      Теперь и этот выстрел на перроне!
      В чем проблема?!
      В любом случае козлом отпущения должен оказаться не руководитель...
      Неписанный закон строя:
      " Сам погибай, а командование выручай!"
      Тогда в случае беды Картузов может официально спросить с начальника розыска - почему не поставил в известность, почему скрыл, умолчал...
      За верность же и молчание начальнику розыска обеспечивались сверху расположение и тайная поддержка.
      - Все, Игумнов! Это твое. Я ничего не знаю.
      Игумнов поднял со столешницы короткий стальной окурок "браунинга", сунул в конверт. Пошел к выходу.
      Голос Картузова догнал его уже в дверях:
      - Что у тебя с кавказцами, свидетелями по делу ночного убийцы... Джон молчит. Муса и Эдик так и не появились...
      - Прошло чуть больше суток.
      - Чего ждем?! Пока жалоба придет на Съезд?!
      - Есть данные. Оба каталы теперь - телохранители какого -то кавказца - хозяина кафе на Арбате. Мой человек уже работает...
      Ксения действительно звонила. Во время встречи воронежского состава путана познакомилась с несколькими каталами-кавказцами. Пока все отделение пасло делегатов на платформах, Ксения проводила время в их компании. Завтра от нее можно было ждать известий.
      - Держи меня в курсе.
      Разговор был закончен.
      - И подумай над тем, что я сказал...
      - И ты тоже.
      По канцелярии-предбаннику, пока Игумнов проходил, его сопровождал громкий стук отодвигаемых ящиков - Ключница демонстрировала ему свое неудовольствием.
      - Добрые люди стараются для них... Покрывают упущения. Получают взыскания...
      Верят. А они...
      Игумнова и стол начальницы секретариата разделял невысокий барьер. По другую сторону,у окна, на тумбочках, высились горшки с цветами, чайнички, в углу, под барьером, ютилась корзинка для бумаг.
      - ... Другие бы сказали руководству " Спасибо за вашу заботу! Что мы без вас?!"
      В глазах Игумнова неожиданно появилась серая непроницаемая пелена, такое уже случалось с ним в последнее время. Реплика Ключницы стала последней каплей. Непонятная сила развернула его к барьеру.
      " Старая дура! Ничего не понимает..."
      Он перегнулся через барьер, поднял с пола корзинку с бумагами, Ключница за столом ничего не могла понять. Игумнов сдержался, молча поставил корзинку сверху на стойку.
      Хлопнул дверью.
      Пулю надо было срочно отправлять на баллистическое исследование...
      ВОЛОК
      До последней минуты, когда дело на перроне неожиданно сорвалось, Волок ждал Голицына и Витальку Субанеева в машине с включенным двигателем на багажном дворе.
      Торжественность ожидаемой встречи делегатов тут не чувствовалась. Сновали в обе стороны ранние пассажиры...
      Несколько молодых приезжих телок у багажного отделения демонстрировали друг другу купленные в Москве на распродаже в честь Съезда КПСС новые колготки.
      Высоко задирали подолы. Мосластый татарин-носильщик с другой стороны багажного двора откровенно выражал им свое восхищение, громко кричал, приглашая вниз, в раздевалку. Девчонки все, как одна, прыскали, отворачиваясь.
      Одна из телок была недурна и очень. Волок посматривал на нее в зеркало заднего вида.
      Отсюда ему был виден и проход к вокзалу. Поднимавшиеся над багажным отделением верхние этажи основного здания, несмотря на пасмурный день, сверкали стеклом и металлом.
      Голицын и Субанеев все не появлялись.
      Об опасности Волок не думал.
      " В случае чего свалить всегда сумею..."
      Ментов он не опасался. Сам такой.
      У заднего стекла была выставлена на общее обозрение милицейская фуражка с кокардой. А кроме того Голицын его вооружил достаточно, чтобы отбиться. Между сидениями под милицейской шинелью лежал "маузер", а еще сбоку, тоже укрытые
      обрез и две гранаты.
      Он взглянул на часы:
      " Пора бы..."
      Действо на вокзале уже началось.
      Перронное радио разнесло оглушительно-громкую музыку. Затем долетели другие отзвуки воцарившегося на перроне празднества - громкие голоса в мегафон, аплодисменты.
      " Здравствуй, моя столица!.."
      Там шел торжественный спектакль.
      На его фоне их с Голицыным и Субанеевым собственное криминальное действо выглядело как крутой динамичный детектив рядом с классическим романом-эпопеей.
      Между тем до конца действа оставалось лишь всего несколько последних непрочитанных еще страниц финала.
      Бестселлер, представленный ими, обещал немалый гонорар.
      Даже с учетом доли Смердова, который все разведал, осмыслил, организовывал.
      "Два мешка денег..."
      Волок только мельком думал, на что он потратит свою часть.
      " Квартира с улучшенной планировкой в кооперативном доме. Новая машина..."
      Неплохо было бы дать пару-тройку тысяч тестю. Дом в деревне, где сейчас находилась у родителей жена с детьми, весной надо было покрывать заново.
      " И не шифером. Железом..."
      Еще он подумывал о жене:
      " Тамарке можно заказать мутоновую шубу. У всех ее подруг есть. Она одна в куртке бегает..."
      Еще можно было оставить детей у тещи и на пару махнуть в Чехословакию.
      " Или - в Болгарию..."
      В их семейной жизни ничего подобного еще не было.
      Они поженились сразу как закончили школу. О их свадьбе в деревне долго еще кому не лень чесали языки.
      Дочь директора школы - победительница всяких районных конкурсов, по которой сох не один однокашник, положила глаз на самого безалаберного, беззаботного, без царя в голове...
      Служить пришлось в Мордовии, в войсках МВД. Вернувшись, поступил в черкизовскую специальную среднюю школу милиции. Через неделю молодая переехала к супругу в Москву. За короткое время замужества родила мужу двух детей и жила, как все жены ментов, перидически сбегая с детьми снова в деревню, откуда уехала...
      " Сейчас начнется!.."
      Теперь он уже не отрывал взгляда от часов.
      Волоков еще не понял, что произошло.
      Только нутром почувствовал, что обстановка на багажном дворе изменилась. Увидел, как забегали вдруг менты в штатском.
      Волок их сразу засек привычным глазом.
      Багажный двор мгновенно отгородили цепочкой от выхода в город со стороны прирельсового Почтамта.
      На вокзале что-то случилось.
      Невзрачный молодой мент, лимитчик по внешности и поведению, подошел, заглянул к Волоку в машину. В глаза лимитчику сразу бросилась ментовская фуражка сзади у стекла и шинель с лейтенантскими погонами между сидениями.
      Волок -спросил беспечно:
      - Чего там, земляк?
      Вопрос объял необъятное.
      Мент-лимитчик - простая душа - сразу узнал в Волоке такого же, как он - деревенского не стал хитрить:
      - Вроде стрелял кто-то...
      - На перроне?!
      - Да. С полчаса назад.
      - Не хера себе!
      Волок взглянул в зеркало заднего вида. Там не было никого, кроме пассажиров и ментов.
      - Поймали?
      Лимитчик не ответил, кивнул на бардачок.
      - Курить есть?
      Они закурили.
      Волок не сомневался в том, что стрелял кто-то из них - Голицын или Субанеев.
      - Твоя? - спросил мент про машину.
      - По доверенности. Тестя. Самому ему уже трудно водить...
      - У меня у самого тесть инвалид...
      - Ясно. А те, что стреляли... Скрылись?
      - Ну...
      Волок не выдал себя:
      - У нас, у ментов, одна дорога, у них, у преступников сотня... - Он взглянул на часы: Голицын с Виталькой, должно быть, были уже далеко.
      Лимитчика окликнули по рации. Видимо, дежурный. Он откликнулся с ленцой:
      - Так... Понял...
      Простились тепло, даже дружески. Вобщем-то вроде ничего друг другу и не сказав:
      - Пошел? - спросил Волок.
      - Надо.
      - Ну давай.
      Он тоже решил сваливать.
      Оставаться дольше было рисковано.
      Волок погнал в сторону Дубининской улицы. На случай чрезвычайных событий такого рода у каждого было подобрано укромное место, где его никто не станет искать.
      Таким местом для Волока была тихая зимняя дача в районе Малые Вяземы, которую ему бесплатно предложил земляк-инвалид. Волоковы прожили в ней с детьми один сезон. Потом отказались -жену потянуло в деревню...
      Закрытые на зиму верранды второго этажа, маленькая квартирка внизу. Сарай, приспособленный под гараж. Хозяин - переживший инсульт инвалид, его редко выходившая на улицу сестра...
      Там следовало залечь на дно и выждать время.
      Но предварительно следовало позвонить в "Аленький цветочек" Люське Джабаровой. Поставить в известность...
      На приличном расстоянии от вокзала, Волок притормозил у телефонаавтомата.
      - Алло! Люся...
      Джабарова его сразу узнала:
      - Ты? Давай, они здесь...
      Волок сделал круг по Арбату, проверил, нет ли слежки.
      Позади все было чисто.
      Как и по всей столице, закрытой для приезжих на время партийного съезда, на Арбате в переулках было тоже малолюдно, серо, ветренно. Наглядной агитации тут было меньше - несколько плохо закрепленных транспарантов валялись
      на тротуаре.
      Волок заехал со стороны Гагаринского переулка и "Аленький цветочек" открылся сразу за поворотом - отреставрированное небольшое здание с неброской вывеской у входа, темными непроницаемыми окнами.
      Тут же Волок увидел еще иномарку и выходивших из нее кавказцев земляков покойного Сергея Джабарова - с длинноногими одетыми на валюту девочками.
      Волоку показалось - он узнал в одной из них Ксению - в короткой шубке, мужской шляпе, с сигаретой в длиннющем мундштуке...
      " Вот уже воистинне: то ни разу, то дважды на дню..."
      Кавказцы и их спутницы направились через двор - в организованное Сергеем Джабаровым незадолго до гибели варьете.
      Волок притормозил. Вышел. Сигнальное устройство включать не стал. Стоянку охранял малорослый мускулистый кавказец, Волок видел его не впервые, кивнул. В ответ получил такой же кивок - недобрый, хмурый.
      Охранник был обижен на всю жизнь - ростом не вышел. Обделен самым вторым бесценным для мужика .
      " Опасный абрек..."
      Кавказец не расставался с короткой тростью или дубинкой, держался подчеркнуто независимо. Друзей Люськи Джабаровой, к которым относил Смердова, Волока и всю их компанию, терпел вынужденно, не скрывая неприязни.
      - Сергей Джабаров не приехал? - не удержался Волок, проходя.
      - Нет, - абрек отвернулся.
      СУБАНЕЕВ
      Виталька Субанеев был уже на месте, в кафе, выпивал в одиночку за дальним
      угловым столиком.
      Волок сразу заметил, что тот отводит глаза.
      " Чем-то расстроен..." - направился к нему.
      Зал был почти пустой. Официантка в веселенькой кофточке и юбочке, едва закрывавшей подбрюшье, обещающе улыбнулась, когда он проходил, одернула короткий фартучек.
      Еще через пару минут она поставила перед Волоком чистый прибор, небольшой графинчик с водкой, легкую закусь.
      - Приятного аппетита, мальчики...
      Субанеев, несмотря, что не в настроении, не удержался- погладил официантку по ноге, повыше колена.
      - Ты - радость...
      - Правда?
      - Без всякого сомнения.
      Волок налил себе и Витальке, чокнулся с его рюмкой. Не дожидаясь выпил.
      - Что там вышло на вокзале? Отбой?
      Виталька кивнул на графин.
      - Давай еще. По чуть-чуть... - Он поймал взгляд официантки, поднял рюмку. - За твое здоровье...
      Волок не поспешил пить вторую.
      - Как вы выбрались с вокзала?
      - В это время двигались машины с делегатами. Мы пристроились. Ушли чисто.
      - Голицын здесь?
      - Он сейчас у Люськи, наверху. Со Смердовым...
      Причиной происшедшего на перроне был Субанеев.
      Цвет народных слуг и партийных избранников в черных "волгах" медленно правил вдоль перрона. Виталька следил за ними и неожиданно, даже не почувствовал, как нечаянно нажал на курок "чески збройовки". Сработал разношенный от времени ударно- спусковой механизм.
      Пуля прошла совсем близко от ноги шофера, пробила днище.
      Голицын , сидевший рядом с водилой, обернулся.
      Субанеев сидел бледный, как полотно.
      - Ничего не произошло... - Голицын ни на мгновение не потерял присутствие духа. - Уезжаем! И быстро. Так надо, - объяснил он водиле. Постарайтесь никого не задеть.
      - Толчея такая...
      - Поэтому я и говорю...
      Водитель подал машину назад, выехал из лужи, присоединился к цугу таких же новеньких черных "волг" - ЦеКовскому, совминовскому, комитетскому транспорту, покидающему вокзал.
      Водила слегка нервничал, он не понимал, что произошло.
      - Езжайте спокойно...
      Голицын объяснил:
      - Это проверка действий личного состава на случай возникновения чрезвычайной ситуации. Так запланировано. Те, кого это касается, предупреждены. Остальные граждане, как видите, нелюбопытны...
      Никто не остановил их, ни о чем не спросил.
      Номенклатура, мелкий ЦеКовский люд, наполнивший перрон, были людьми привычными к дисциплине, все делали вид, что ничего не произошло.
      Только что появившаяся тридцать первой модели черная "вол га" со скошенными боковыми гранями впереди, со штырем радиотелефона на крыше была с совминовским номером - и, следовательно, кроме совминовцев и комитетчиков, в ней в данный момент никто не мог находиться.
      Рации молчали. Устраивать шум по поводу непонятного хлопка на перроне во время встречи делегатов Съезда не было ни в чьих интересах.
      - Выезжаем. Внимательнее... - командовал Голицын.
      Пришедший в себя водитель ловко обращался с рулем.
      - Молодец! - Голицын поправил галстук. - Видна школа!
      " Итак, все сорвалось..."
      О Волокове он не заботился. Там все было просто. Волок должен был выбраться с вокзала самостоятельно.
      На Субанеева он не смотрел.
      На празднично украшенном Садовом Кольце прохожих почти не было. Всюду на светильниках виднелись флаги.
      " Съезд..." " Съезд..." - бежало по крышам.
      " Съест!... съест КПСС..." - уже появился такой анекдот.
      - Езжайте прямо! Я скажу, где остановить...
      Это была первая фраза, прозвучавшая в машине после скоропалительного отъезда с вокзала. Сидевший рядом с водилой продолжал приказывать.
      Водила не смотрел на своих пассажиров. Он не хотел, чтобы они подумали, что он кого-то из них запоминает. Только на дорогу!
      Было хмарно. В пору включать противотуманные фары.
      Перед Октябрьской площадью все тот же, сидевший рядом,
      приказал:
      - Возьмите вправо, к Житной улице.
      Место было хорошо знакомое. Впереди показались три правительственные здания - Государственный комитет строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности, Промстройбанк и Министерство внутренних дел СССР.
      - У последнего притормозите!
      Водитель понял:
      " МВДэшники..."
      Что-то подобное он предвидел. Сидевшего позади него он явно видел раньше на кагебешной службе...
      - Пожалуйста...
      Он затормозил у тротуара. Подход к зданию был свободный. Постовой, несший наружную охрану министерства равнодушно глянул в их сторону.
      - Это ваши... - С водителем все время общался только он- коренастый, решительный - что сидел рядом. Он передал плотный конверт.
      - Спасибо.
      - Кроме того вам будет выписана премия. Вы получите ее по почте. Адрес есть...
      - Спасибо...
      - Вы уже поняли, что от вас требуется...
      - Да. Конечно.
      - Не болтать лишнего! - коренастый уже открывал дверцу. - Мы знаем, где вас найти.
      - Не беспокойтесь. Мне приходилось работать со спецслужбами...
      - До свиданья.
      Второй - с заднего сидения - покинул машину молча.
      Водила отъехал, еле сдерживая облегчение. Он даже не оглянулся.
      Голицын, а за ним Субанеев, направился к подъезду.
      - Подожди здесь.
      Через турникет в виде вращающихся дверей Голицын прошел в предбанник министерства. Тут обычно ожидали те, кто по каким-либо причинам не мог пройти внутрь.
      Сбоку висели внутренние телефоны. Впереди, за стеклом был виден просторный вестибюль, он, практически, всегда был пуст. У двери молодой дежурный сержант разговаривал с увальнем-офицером из старослужащих. Тут проверяли документы.
      Голицын подошел к телефону на стене, набрал первые пришедшие на ум цифры.
      - Слушаю... - раздалось в трубке.
      Абонент что-то еще спросил, Голицын повесил трубку, тем же путем вернулся назад, к подъезду.
      Если водила тайком за ними наблюдал, видимость их причастности к системе МВД, была продемонстрирована. Можно было сваливать.
      Пока Голицын отсутствовал, Субанеев успел придти в себя, притормозил "левака".
      - Куда?
      - Тут недалеко, мужик...
      - Садитесь.
      Голицын присоединился к ним.
      - Давай прямо.
      Развернувшись на Крымском Валу, погнали в обратную сторону.
      - Какое место вас интересует? - уточнил "левак"- толстый в шерстяном спортивном костюме и кроссовках, дедок.
      - Остановкак напротив Крутицкого подворья.
      - Это мы мигом.
      Недалеко от "Пролетарской", ближе к метро, они оставили машину, нырнули в переход.
      - Давай быстрее... - скомандовал Голицын. Он постоянно приказывал. Мы не знаем, какие меры они предприняли. И что с Волоком.
      Виталька вздохнул:
      - Остается надеяться на то, что Волок тоже выбрался...
      - Должно быть.
      Спустились в метро.
      Первый поезд Голицын предпочел пропустить, следил за пассажирами на платформе. Никто из них не остался - уехали все до одного.
      Сели в следующий.
      В составе один из вагонов шел пустым, без освещения. Голицын потянул в него Субанеева.
      - Теперь давай, разоружайся...
      В темноте Субанеев достал "ческу збройовку", отсоединил магазин, вынул патрон из патронника. Все сложил Голицыну в карман куртки.
      - Вот ведь как все получилось... - Виталька попробывал обосновать случившееся как заботу Провидения о их судьбе. - Это как предостережение нам... Должно быть, кто-то из нас троих родился в сорочке...
      Получилось у него не очень убедительно.
      В темноте туннеля проносились сигнальные огни.
      Вагон на мгновение тускло освещался и снова падал в темную пропасть. Голицын молчал.
      - Так не считаешь? - спросил Виталька.
      Очередной пучок света выхватил и промчал в туннель их черные изображения - оплывшее с живописной шевелюрой и круглоголовое, короткое.
      - Почему молчишь?
      Голицын усмехнулся.
      - Понимаешь? Я-то, дурак, до сих пор считаю, что мы все тут такие крутые! Ты, Волок, я... А оказывается... - Он помолчал. - Еще такой выстрел - и третья пуля, Виталька, твоя! Все!
      СМЕРДОВ
      Смердов и Голицын сидели в кабинете Люськи Джабаровой за закрытыми дверями и опущенными шторами.
      Разговаривали с глазу на глаз.
      Сама администраторша отсутствовала - занималась с персоналом где-то в глубине здания.
      В нескольких словах Голицын сообщил о случившемся. Но, как обычно, Смердов начал с третьестепенного.
      - Об этом чуть позже.
      Ему требовалось время, чтобы переварить информацию. Процесс этот как бы происходил самостоятельно, не требуя его усилий и прямого участия.
      - Как там наш квартирант?
      В освободившуюся после исчезновения Сергея Джабарова квартиру на Плотниковом переулке поселили жильца. Его подобрал Виталька Субанеев среди охотников Спецохотхозяйства.
      - С ним все спокойно.
      - Ты говорил с ним?
      - Да. Ему нравится.
      Квартирант был человеком западной ментальности, фанатом охоты на крупного зверя. На этом поприще у него появились обширные связи, вместе с ним охотились высокопоставленные сотрудники МВД - генерал Ильин, замначальника Московского транспортного Управления Авгуров. Их взаимоотношения Смердов
      предполагал в дальнейшем использовать.
      - Субанеев не говорил, там новостей нет?
      - Похоже кто-то в КГБ интересуется Авгуровым.
      - Вот как?!
      - У Витальки кореш в действующем резерве, он достаточно осторожно, но настойчиво всех расспрашивает.
      - С чего бы вдруг...
      - Мне тоже непонятно.
      - Надо держать ситуацию на контроле.
      Голицын пожал плечами. Он не чувствовал себя младшим партнером .
      - Ты и держи...
      Смердов был только одним из компаньонов, но при каждом удобном случае немедленно забывал об этом, привычно начиная командовать. В действительности же на нем лежала информация об изменениях во времени и маршруте инкассаторов.
      " И не больше..."
      Вдвоем с Волоком Голицын представлял собой вполне самодосточное реальное ядро команды.
      Смердов сказал уже мягче:
      - Квартиранта надо изолировать от кавказцев...
      Новая пассия убитого Сергея Джабарова Нинка-стриптизерша уже несколько раз подсылала в дом лазутчиков. Ей хотелось знать, как именно и с чей помощью поселился квартиросъемщик. А, главное. - разговаривал ли он лично с Джабаровым. Когда и где.
      - Иначе Нинка и кавказцы его живо раскрутят.
      - Я предостерег его.
      - Потом посмотрим, что с ним делать... - Смердов резко без пререхода изменил тему разговора. - А сейчас этот выстрел на перроне...
      Говорили свободно. Записывающих устройств в помещении не было Смердов периодически самолично присылал сюда своих операторов.
      - Промахнулся я с Субанеевым. Надо было ставить вторым номером Волока...
      Смердов промолчал: это был его промах.
      Голицын показал на телефон.
      - Что в городе? Ориентировка милицейская прошла?
      - Странно. Но пока не было. Все молчат.
      - Может еще не очухались?
      - Сейчас узнаем свежие новости...
      Смердов переставил телефонный аппарат ближе, набрал номер.
      - Слушаю... - На проводе был дежурный по МУРу.
      - 33-ье беспокоит. Смердов. Привет. Что срочное по городу? У меня проблема со связью... - Подполковник держался уверенно. - Спокойно? Понял...
      Смердов положил трубку.
      - Считай, ничего не произошло.
      Ориентировку о выстреле во время встречи делегатов никто не дал.
      - Как же получилось?
      - Ты же знаешь наших...
      Смердов налил себе коньяка. Подвинул бутылку Голицыну.
      " А ведь все могло сложиться и по иному... А теперь можно сделать и новый заход..."
      Смердов выпил, отрезал ломтик лимона:
      - Как будем с Субанеевым?
      - Попробуем еще раз. Заменить некем. Разве тобой...
      Голицын наполнил рюмку, подождал.
      Он всегда медлил перед тем, как выпить первую рюмку.
      Смердов подождал, несколько секунд потарабанил пальцами по столу.
      - А если он откажется?
      - Придется мочить. Другого не придумаешь.
      Голицын выпил и снова помедлил. Сразу не бросался закусывать.
      - Что с "ческой збройовкой"? - Смердов рад был перевести разговор.
      - Бросил в Москва-реку.