- Далеко уйти они не могли.
      - Да вот один!..
      За машиной, в нескольких шагах, лежал человек в короткой пятнистой куртке армейского образца, руки безвольно разбросаны по сторонам...
      Игумнов нагнулся - пробитый пулей висок неизвестного еще кровоточил. На груди кровь тоже не свернулась.
      - Охранник со Старой площади... - Он кивнул Цуканову. - Скажи Наде пусть все-таки вызовет "скорую"!
      - Понял.
      Цуканов вернулся к машине. Игумнов с Баклановым двинулись дальше по пустырю. Зам догнал их, когда они подходили к домам.
      - "Скорая" сейчас будет!
      - Кто-то идет...
      От одного из домов пробирался черный от копоти человек. Он нес ведро.
      - Эй, друг!
      Человек подошел. Он дежурил в котельной, нес выбрасывать золу. Горячий пепел в ведре поблескивал прожилками красных угольков.
      - Никто сейчас не заходил к тебе?
      - Нет.
      - Тут во дворе одна котельная?
      - Две. Вторая во-он она!.. С автоматикой. - Он показал рукой.
      До котельной было метров двести пятьдесят. В квадратных окнах горел свет.
      Игумнов повторил:
      - Аккуратнее. Сначала обойдем вокруг...
      - Это обязательно... - поддержал Бакланов.
      Огромный, в зимней форменной амуниции "МО-15642" мог служить отличной мишенью.
      - Пропадать никому не интересно. У меня в машине еще коньяк. Бутылка "Двина". Грех не попробывать...
      - Подарок Дороги?
      Бакланов ушел от ответа:
      - Знакомый передал.
      Вокруг было по-прежнему тихо.
      Перед входом в котельную они разошлись. Бакланов остался у двери, Игумнов и его зам двинулись в обход, с двух сторон, навстречу друг другу.
      Окна котельной не были занавешаны. Внутри просматривался выложенный кафелем ярко освещенный просторный зал. Трубы были сочно раскрашены в два цвета во иэбежании ошибок. На окнах алела герань.
      Какой-то человек в дальнем углу за столом, очевидно оператор, читал книгу. Он не был похож ни на Волокова, ни на его друга, которого описывала Ксения.
      Игумнов повернул назад, к дверям. Бакланов и его зам быи уже там.
      - Наши едут! - сказал вдруг Бакланов, оборачиваясь.
      На пустырь одна за другой въезжали патрульные машины. Послышался звук сирены.
      - Теперь им отсюды не выбраться...
      В ту же секунду с боковой стороны котельной со звоном вылетели стекла. Бакланов, стоявший ближе других ко входу, ногой распахнул дверь.
      - Осторожнее!
      Но Бакланов был уже внутри.
      Игумнов всем телом в прыжке вломился следом.
      Цуканов бросился к окну.
      Внутри снова ударил выстрел.
      Игумнов проскочил в глубь котельной.
      В конце зала на полу, против двери, раскинув руки, лежал человек. По приметам Игумнов узнал второго приятеля Волокова. На уровне головы виднелся выпавший пистолет.
      "Макаров"...
      Приятель Волокова застрелился.
      Человек над книгой за столом по-прежнему не шевелился - видно, преступник приказал ему сидеть тихо, не двигаясь.
      - Бакланов!
      На грязном кафельном полу сбоку от двери Игумнов увидел гаишника. Бакланов силился что-то сказать. Пуля попала ему в живот. Кровь тонкой струйкой стекала по узкому кафельному водостоку к решетке...
      Игумнов словно снова попал в Афган.
      Как сон, мелькнул в памяти кровавый бой у Лошкаргаха. Трупы ребят. Пылавшие бэтээры в низине у Трех Мостов.
      - Санитаров срочно...
      СМЕРДОВ
      Смердов уже принял решение.
      Дернул дверь ближайшей кабины телефона-автомата.
      - Милиция!
      Пухлый интеллигентного вида юноша пулей выскочил на тротуар.
      Зам начальника 33-его занял его место. Плотно закрыл дверцу. Набрал номер.
      Мысль работала четко. Это сейчас было первостепенным.
      - Дежурного по МУРу! Быстро! Очень важно. По поводу нападения на инкассаторов...
      - Соединяю.
      Смердов был спокоен. Знал:
      " Инспекция по личному составу потом легко установит, в какое время я звонил... - Звонки по "02" записывались и хронометрировались. - Сейчас нападавшие еще не установлены. Мешки с деньгами в розыске. Административный отдел ЦК КПСС вытрясает душу из МВД, а те трясут, как грушу, Московский Главк!.."
      - Дежурный слушаю...
      - Смердов. Замнач 33-его. У меня данные по поводу этой машины "11-13" и ее владельца...
      - Самый момент! Оставайся у трубки.
      Начало было обнадеживающим.
      " Ну, давай, Смердов! Теперь только не оплошай!.."
      В трубке щелкнуло:
      - Смердов? - Голос был начальственный, басовитый.
      У телефона был генерал, заместитель начальника Главка. Повидимому, его решили сделать крайним в этом деле.
      Они знали друг друга.
      То, что ответственным назначили именно его, была удача.
      - Что у тебя?
      - "Жигули" 11-13 мне известны. На них ездил сотрудник КГБ СССР Субанеев Виталий Александрович...
      - Ты не путаешь, Смердов?! Знаешь с кем связываемся!
      - Абсолютно.
      - Пишу! "Су-ба-неев..."
      - Он использовал списанный номер. Вот его адрес...
      Генерал быстро записывал.
      - Так...
      - Из КГБ он уволен. В последнее время работает в Спецохотхозяйстве, женат...
      - Так... Так... - Генерал словно отчекрыживал на бумаге. - Так... Молодец...
      У телефонной кабины крутились какие-то люди, заходили сбоку, показывали в стекло, что хотят звонить. Смердов повернулся к ним спиной. Никакой силой нельзя было сейчас вытащить его из кабины.
      - Теперь связи Субанеева...
      - Знаешь?
      - Это бывшие сотрудники розыска 33-его отделения - Голицын и Волоков...Вот их адреса...
      - Пишу.
      - Волоков судим за превышение власти. Оба в последнее время работали егерями в том же Спецохотхозяйстве вместе с Субанеевым...
      Генерал, наконец, все усвоил.
      - Спасибо, Смердов...
      Зам из 33-его сделал ему поистинне царский подарок.
      - Я тебе этого не забуду.
      Смердов и сам понимал. Он спас заместителя начальника Главка. А может и сам Главк от разгрома, который обязательно последовал бы, если бы нападение не было раскрыто сразу.
      Со звонком Смердова все менялось.
      Главк мог теперь немедленно доложить наверх - в Министерство, в Адмотдел ЦК КПСС:
      "Особо-опасное преступление, совершенное в Москве в день закрытия съезда партии раскрыто столичной милицией в течение получаса по горячим следам. Московская Краснознаменная готова и впредь выполнить любое задание Партии и Правительства. "МУР есть МУР"!..
      Смердов опустил глаза, чтобы не видеть озлобленые физиономии за кабиной.
      - Мы к этому еще вернемся, Смердов...
      Генерал переключил его на коммутатор. Снова возник дежурный по МУРу.
      - Смердов! Откуда звонишь?
      " По фамилии и на "ты"! Добрый знак!"
      - От "Новоарбатского". У "Гастронома".
      - Можешь сейчас приехать? Подробно все оформим...
      - Без проблем. !
      Не вешая трубку, он пальцем утопил рычаг.
      На улице заметили, заорали:
      - Хамство! Вон какая очередь.
      - Милицию надо вызвать!
      Но Смердов сходу уже набрал еще номер.
      - Добрый вечер...
      - Здравствуйте...
      В приветствии слышался осторожный вопрос. По нему Смердов догадался, что у телефона тот, кто ему нужен. На всякий случай удостоверился:
      - Товарищ подполковник...
      - Слушаю.
      Смердову снова повезло. У телефона оказался именно Авгуров, крестный отец фирмы, патронировавшей охотников-иностранцев...
      - Беспокоит Смердов из 33-ьего...
      - Одну минутку...
      Сверялся ли Авгуров с собственным справочником "Кто есть кто?", куда мог быть вписан и Смердов тоже, или просто поднялся, чтобы убрать звук телевизора...
      - Я слушаю... - Снова раздалось в трубке.
      "Скорее всего включил диктофон..."
      Но иного выхода не было.
      - Смердов...Помните? Недавно одного вашего охотника ограбили на Арбате.
      Романиди... Я его вызволял, звонил вам...
      Авгуров слушал молча: боялся провокации...
      " А, может, его самого прослушивают..".
      Смердов этого тоже не знал. Но решил рисковать.
      Цель была одна - привлечь Авгурова и его связи себе в помощь. Для деятелей такого уровня не было ничего невозможного. Кооператив, устраивавший охоту для иностранных коммунистов, представлял интересы партийной казны и милицейского
      истеблишмента одновременно.
      - Я почему вам звоню? Егеря там - два молодых парня. Они в тот день опекали Романиди...- Смердов искал нужную линию поведения, но человек на другом конце провода не собирался облегчить ему задачу.
      - Я чувствую, что ими плотно интересуются...
      Он решал, что сказать: " Милиция? КГБ?"
      Неожиданно, словно по наитию сверху, пришло:
      " Тот... Лже-Анчиполовский... По телефону ночью своему куратору темнил: "Подадут вагоны!" Не машины - именно вагоны! Это все транспортники"!
      - Транспортное КГБ...
      Авгуров не произнес ни слова.
      Но Смердов чудесным образом вдруг понял:
      " В цвет!"
      - Кто-то дал задание своему человеку на разработку этих двоих. Но цель разработки не они! У меня есть данные, что ближайшая цель - это Романиди. А стратегическая - кооператив "Байкал"...
      Дальше он уже не делал никаких тайн из происшедшего.
      - Комбинация по вводу агента к егерям произошла на территории 33-ьего, у винного магазина. Егеря эти по-своему неплохие парни. Но любят выпить... И это неизвестно куда их заведет. Дело в другом...
      Авгуров молчал. Смердов больше не сомневался:
      " У него проблема с транспортным КГБ..."
      В стекло автомата уже стучали во всю. Он не оборачивался.
      - Если вам понадобится, тут есть за что зацепиться... И даже прижать этих людей. Перед встречей с егерями агент ударил ножом человека в очереди за водкой. Потерпевший до сих пор в реанимации. У меня есть его данные. Виновного задержали, но тот, у кого он на связи, по-существу, похитил его из отделения...
      Трубка подала первые признаки жизни:
      - Кто именно его вытянул? Знаете?
      - Будет нетрудно установить по этому номеру... - Смердов держал наготове шпаргалку, скосил глаза. - Вот. Это домашний...
      Он продиктовал телефон, по которому лже- Анчиполовский звонил ночью своему шефу.
      Народ у кабины больше не стеснялся в выражениях. Костерил, как мог.
      - Да вытащить его оттуда!
      Кабину могли разнести в щепы. Но Смердов по-прежнему не смотрел в сторону.
      - Псевдоним не знаете? - спросил Авгуров.
      - Агента? При задержании он назвался "Анчиполовским".
      - Что ж! Спасибо что мне позвонили...
      Смердов почувствовал нотку искренности.
      Авгуров был действительно встревожен неожиданным сообщением. Сутки эти вообще выдались хлопотными. И впереди была маета. Предстояло ехать в аэропорт, чтобы встретить жену, возвращавшуюся этой ночью с Кипра.
      АВГУРОВА
      Уже подлетая к Москве, Авгурова в конце салона неожиданно увидела Фриду - ночью, на посадке, в Ларнаке, она ее в самолете не заметила.
      Осточертевшая за эти дни коллега по миротворческой миссии в Израиль приветствовала ее кислой миной- с недосыпа у нее разболелась голова. Авгурова послала своей преследовательнице ослепительную улыбку и воздушный поцелуй.
      А еще раньше пассажирам первого салона предложили на валюту сувениры, спиртное, косметику.
      Иностранцы купили коньяка, хлопнули по рюмке, развеселились. Отечественных охотников пить в самолете на свои деньги, не на халяву, не нашлось.
      "Аэрофлот" на них и не рассчитывал.
      Для своих проблема была не только в нехватке валюты.
      Впереди предстояло непредсказуемое, может, самое тяжелое и трудное в поездке: московская таможня.
      Авгурова тоже не могла так или иначе не думать о ней.
      Посадка в самолет на Ларнаке прошла спокойно.
      Романиди помогли ей спустить вещи на первый - основной - этаж аэропорта, погрузили в никелированную тележку.
      - Я говорил с нашими друзями из "Аэрофлота", - сказал на прощанье Сократис. - Они обещали, что все будет в порядке. Не волнуйтесь.
      После отъезда супругов Романиди время в аэропорту пошло живее. В зале появились и другие соотечественники, сбивались в группы, шумно знакомились между собой.
      " Наша беспардонность, - подумала Авгурова, - спросил - и не дослушал. " Уже неинтересно!" Прервал - вмешался в чужой разговор..."
      В общественном туалете - безукоризненно чистом, сверкающем белизной, - соотечественницы сматывали в невероятном количестве мягкую туалетную бумагу. У телефонов- автоматов парикмахер - многодетный бухарский еврей прилажи
      вал к розетке электрический кипятильник: готовился заварить зеленый чай на все семейство.
      Шел второй час ночи...
      Регистрация пассажиров на рейс З41 - СУ Ларнака- Москва задерживалась.
      Стойку "Аэрофлота" еще с вечера облепили желающие лететь - все те же палубные бедолаги, плывшие вместе с Авгуровой на пароме "Принцесса Евгения" из Хайфы. По привычке они уже начинали составлять списки, устанавливать очередь. Ни у одного билет не был заранее прокомпостирован.
      Авгурова ждала в стороне. Романиди предупредили: к ней подойдут, пригласят к стойке.
      " Вам не о чем беспокоиться!.."
      Иностранцев в зале было немного, они приезжали уже к концу регистрации. Сразу шли на посадку.
      Радио коротко объявляло об отправлении очередных рейсов.
      Мимо пробежали две хорошенькие молоденькие сучки с румынского рейса. Полненькие, в сапогах с длинными шнурками. У обеих при себе были огромные куклы.
      Девок ошмонала полиция, они кое-как побросали вещи назад в сумки, теперь волокли их за собой по мраморной плитке зала.
      " Что уж они там везли?! Противозатаочные средства в немыслимом количестве? Или наркотики?"
      - ... Ларнака- Москва... - коверкая безударные, неожиданно произнесло радио.
      Транзитники вокруг на секунду замерли. Над стойкой вспыхнуло световое табло, люди потянулись к вещам. "Аэрофлот" объявлял регистрацию на московский рейс.
      - Добрый вечер...
      К Авгуровой подошел смуглый молодой человек - служащий аэропорта, она видела его разговаривающим с Романиди:
      - Разрешите, я отнесу ваши вещи...
      Полет прошел нормально. Тем более, что лететь было недалеко.
      " Каким-то будет приземление..."
      Самолет легко коснулся посадочной полосы.
      Поддатые иностранцы первыми громко зааплодировали. К ним присоединились остальные. Бортпроводница объявила в микрофон на русском и английском:
      - Температура за бортом минус шесть градусов...
      Киприоты и, вообще, иностранцы потянулись к сумкам с теплой одеждой.
      Своих погода не колебала.
      Разговоры стихли.
      - "Командир корабля и экипаж... благодарят..."
      Первый салон пригласили к выходу первым.
      На ходу кивая стюардессам, потянулись к трапу. Внутри металлической трубы, соединявшей самолет с аэропортом, двигались медленно, вживаясь в возвращение, в собственный оставленный на время поездки образ.
      На выходе из трубы Фрида пристроилась к Авгуровой, но помочь уже не просила, просто пыхтела сзади. Коробки, пакеты были уложены в сумку, казавшуюся неподъемной, Фрида тащила ее волоком.
      Границу прошли быстро. Одновременно работало несколько коридоров. В узком проходе перед кабиной офицера-пограничника Авгурова задержалась не больше минуты.
      Заграничный паспорт...
      Внимательный, чуть настороженный взгляд молодого аккуратного мальчика.
      - Пожалуйста!..
      В зале для выдачи багажа Авгурова тоже не задержалась, погрузила вещи в хромированную металлическую тедлежку - их было тут не так много. За валюту. Потом с вещами подъехала к руководителю смены. Улыбнулась:
      - Здравствуйте. Вот мой документ. Как член делегации такого уровня, я освобождена от досмотра.
      Главный - с диковинными знаками отличия, наподобие тех, что носят лесничие, - повидимому, старший инспектор контрабандного отдела таможни взял документ.
      - Сейчас разберемся.
      Он внимательно взглянул в бумагу, потом на Авгурову.
      - Обычно мы проходим как депутаты Верховного Совета, - пояснила она.
      - Да, да... Сейчас.
      - Извините... - Фрида вмешалась в разговор.
      Авгурова кожей почувствовала:
      " Это провокация!"
      У супруги телеобозревателя не было охранной грамоты. Не заслужила.
      - Мы с Ириной Алексанровной члены одной делегации! Я не понимаю, почему одних пропустят через депутатскую комнату, а другие...
      Авгурова ждала от нее чего-то подобного, не представляла лишь детали:
      " Попросит, чтобы меня обыскали? Скажет, что я везу из Израиля наркотики? Оружие?!"
      - Вам ведь не обязательно через депутатскую? - старший смены вернул бумагу Авгуровой. - А тут дамочка возмущается... - Он кивнул на Остроносую.
      - Нет, конечнго.
      " Все зависит от инструкции, которую ты получил , - Авгурова поблагодарила, положила документ в сумочку. - Приказали тебе "Ошмонать!" значит, и в депутатской обыщешь!"
      - А насчет досмотра я предупрежу контролера... - Старший кивнул на аккуратного молодого человека у стойки. - К нему, пожалуйста.
      - И мне тоже? - спросила Фрида.
      - Пожалуйста, - таможенник еще раз обернулся к Авгуровой. - Я прослежу.
      К молодому контролеру стояло еще двое.
      Бухарский парикмахер, ладивший отечественный электрокипятильник к розетке рядом с кипрским общественным туалетом в Ларнаке, и пожилая горянка.
      Контролер работал споро. Как показалось Авгуровой, он был не из тех, кто жаждет крови.
      Первым откатил тележку потный, но повеселевший бухарец, он словно вышел из бани.
      - Прошу следующего...
      Зловещего вида горянка с острым профилем, словно выбитым на камне, что-то лепетала на ломаном русском, пока ее декларация подвергалась изучению.
      - Тут еще второе кольцо указано...
      - Не кольцо - колечко..
      - Оно с вами?
      - Колечко? Оно маленькое, сынок... Вот такое. Я оставила внучке! Не знала, что нельзя...
      Контролер махнул рукой:
      - Забирайте вещи! Следующий!
      Следующей была Авгурова.
      "Предупрежден или нет... - Она не видела, чтобы старший из контрабандного отдела таможни подходил к стойке. - Может у них радиосвязь..."
      - Ставьте, пожалуйста, вещи... - предложил контролер.
      Значит вещи ее решили досмотреть. Жемчуг, купленный на Кипре, ждала камера для просмотра - так называемый "телевизор".
      " Старший смены меня намеренно подставил. Неясно по чьему указанию..."
      Авгурова оглянулась. Старшего из контрабандного отдела, с которым она разговаривала, нигде не было видно.
      - Вашу декларацию!
      Поворачивать назад было поздно.
      - Ставьте вещи...
      Еще один служащий аэропорта в штатском - Таможенник? Комитетчик? неожиданно подошел к контролеру, из-за его плеча приготовился наблюдать за экраном.
      - Постойте...
      На этом этапе другого выхода у Авгуровой не было.
      Она протянула декларацию и другую бумагу. Сказала, как можно спокойнее:
      - Багаж досмотру не подлежит.
      Контролер не поднял головы.
      - Вещи!..
      Ее сумка поплыла внутрь "черного ящика" и там замерла.
      Контролер и второй - в штатском, подошедший к нему, - вдвоем на несколько минут вперились в экран. Потом контролер снова включил транспортер - сумка показалась по другую сторону смотровой камеры.
      В зале стояла больничная тишина.
      Сзади Авгурова слышала сопение придвинувшейся совсем близко Фриды, та старалась не пропустить ни одного слова, сказанного таможенниками.
      - Пожалуйста, покажите, что у вас тут, - приказал контролер.Откройте сумку. Кладите сюда.
      Авгурова все еще пыталась сопротивляться.
      - Пожалуйста, ознакомьтесь с документом. Багаж не подлежит проверке...
      - Мне об этом ничего неизвестно.
      - Я разговаривала со старшим.
      Тот так и не появился.
      - Мы подходили вместе с этой дамой... - она оглянулась на коллегу. Фрида промолчала. По ее лицу блуждала глумливая ухмылка.
      " Я тебе это еще попомню, сучка!" - мелькнуло у Авгуровой.
      - Пройдите, пожалуйста, со мной. Возьмите сумку. Она ведь ваша?
      - Да.
      - Вот и хорошо.
      В специальном помещении в присутствии молодой женщины - таможенницы контрабандного отдела - досмотр продолжился.
      - Откройте, пожалуйста, сумку!
      - Если вы имеете право досматривать, откройте сами. Я показала вам бумаги...
      После препирательств таможенники открыли сумку.
      Молодая таможенница привычно погрузила внутрь обе руки. Принялась исследовать содержимое. Сначала в целом, потом в отдельности.
      Каждую вещь выложили на стол.
      Сувениры, которые везла Авгурова, никого не интересовали серебрянные цепочки из Кфар-Цион, арабские колье с полудрагоценными камнями, иудаика, фарфоровая чашка с алым сердечком - "Фром Исраэл виз лав" - " Из Израиля с любовью"...
      - Что это? Разверните, пожалуйста...
      Авгурова не пошевелилась.
      Тщательно упакованные Сократисом Романиди пакеты легли отдельно. Отказ Авгуровой сотрудничать таможенницу вовсе не смутил.
      Так же привычно она удалила упаковку со свертков.
      Глазам таможенников предстало перевозимое .
      Продолговатые мелкие крупицы, круглые белые шарики. Отдающие фиолетовым осколки раковин редчайших моллюсков...
      - Натуральный жемчуг... - Таможенники была удовлетворены.
      Контролер осведомился официально:
      - Почему вы не указали в декларации?
      Дальнейший разговор с ним не имел смысла. Кто-то дал соответствующую команду таможне в Аэропорту. Может даже не сверху.
      Все было похоже на плохо отрежиссированный спектакль.
      - Молчите? - спросил контролер. - Тем хуже. Тут состав уголовного преступления. Контрабанда натурального жемчуга на тысячи долларов. Крупный размер...
      ГЕНЕРАЛИТЕТ.
      Спецсообщение на Верх о дерзком налете вначале слегка придержали надеялись на чудо. Но чуда не произошло.
      Нападавшие скрылись.
      В 22.40 генерал Скубилин дал команду ориентировать городские подразделения и уведомить МВД СССР. Дольше тянуть было нельзя.
      Министра поставили в известность незамедлительно.
      Еще через несколько минут информация о дерзком нападении в самом Центре Москвы на машину с инкассаторами, убийстве трех человек и краже почти миллиона рублей была получена Административным отделом ЦК КПСС.
      Сообщение произвело впечатление разорвавшейся бомбы.
      О готовности личного состава милиции к обеспению образцового общественного порядка в период работы Съезда трубили уже полгода. Рапортовали, отчитывались, докладывали. Казалось птица не могла невидимо пересечь колею, по которой дви
      нутся депутаты...
      Тем не менее все произошло.
      И наиболее вызывающим образом.
      Бандиты выбрали для нападения самый разгар проводов, когда на перроне нельзя было протолкнуться среди наполнивших его знатных провожающих ветеранов КПСС, столичного партактива, лучших представителей рабочего класса столицы, не говоря уже о сотрудниках КГБ и милиции...
      Степень разочарования и ответную реакцию организаторов было трудно себе представить...
      Козлов - глава Транспортного КГБ с беспокойством следил за разрастанием скандала, хотя притензии лично к нему и его службе не могли быть чрезмерными.
      С делегатами Съезда на вокзале все обстояло благополучно.
      Уголовники - не были контингентом спеслужб.
      Транспортное КГБ не собиралось делить вину за происшедшее вместе с ментами, его сотрудники один за другим покидали депутатскую комнату через вторую дверь, минуя перрон...
      Лично Козлова беспокоило, как бы ЧП на вокзале не отразилось на судьбе задержанной с контрабандой жены Авгурова - она оставалась в Шереметьеве. Материалы об ее аресте и возбуждении уголовного дела, если бы не бандитский налет на инкассаторов, могли быть уже утром доложены транспортному прокурору...
      " Менты, мать их... Под носом у себя не видят!"
      Неизвестно, чем бы все закончилось для ментов, если бы не неожиданное спецсообщение, которое поступило на Верх почти сразу вслед за первым...
      МВД сообщило о впечатляюще-быстром и результативном задержании преступников и возвращении похищенного.
      На Верху снова был шок, но теперь уже от радости. Немедленно был найден ракурс под которым информация двинулась дальше - в Секретариат ЦК КПСС , в прессу.
      Победная реляция!
      " ... Столичная Краснознаменная... - Слагаемые рапортов такого рода были все известны. - Высочайший профессионализм. Всегда стоять на страже интересов... Социалистическая законность... Родные Партия и Правительство..."
      Поражение ментов в мгновение обернулось победой.
      Несмотря на поздний час из МВД СССР поступали все новые подробности.
      Рядом с трупом одного из преступников, некоего Голицына, был изъят пистолет системы Макарова - табельное оружие, принадлежавшее убитому милиционеру отдела милиции Москва-Белорусская, объявленное в розыск...
      Информации шли одна за другой.
      Генералитет стремительно набирал очки.
      "... Полностью возврашены в Государственный банк СССР похищенные у государства деньги в сумме 833.120 руб 55 коп. Готовится подробное спецсообщение..."
      Почти одновременно МВД СССР ходатайствовало о представлении к высоким правительственным наградам тех, кто проявил героизм и мужество при защите социалистической собственности от преступного посягательства...
      Таких было четверо.
      Трое из них были представлены посмертно. Еще один - инкассатор, доставленный с тяжелейшими ранениями в Склиф, вместе с врачами боролся в это время за свою жизнь.
      Второй список отличившихся- составленный наскоро - включал в себя живых - тех, кто, по мнению руководства, обеспечил организацию образцового общественного порядка в Москве во время исторического действа. Сюда попала вся основная руководящая обойма, а, кроме того, те, кто сумел во время подсуетиться, с кем расплатились за оказанные ими прежде услуги, и те, кого, наоборот, хотели проавансировать...
      В спешке, как водится, упустили водителя-милиционера ППГ и старослужащего, первыми заметивших зеленоватый "Жигуль" с бандитами...
      Вокзальные розыскники во главе с Игумновым в него также включены не были - списки готовили в их отсутствии, предполагалось, что и тех и других поорят их непосредственные руководители.
      Зато чья-то легко узнаваемая, имеющая власть рука, в последнюю минуту пополнила ходатайство еще тремя особо отличившимися:
      " Картузов П.А. - начальник отдела внутренних дел - подполковник милиции;
      Саидов С.М. - старший оперуполномоченный - старший лейтенант милиции;
      Смердов В.А. - заместитель начальника отделения - подполковник милиции..."
      Более подробное спецсообщение в ЦК КПСС тоже не заставило себя ждать, оно оказалось в большей степени взвешенным и отражало расстановку соперничавших групп.
      Из первоначального текста, в частности, было изъято упоминание об объявленном в розыск пистолете "макарова"...
      Генерал Скубилин, бывший благодаря замминистру Жернакову в курсе всего происходившего, первым оценил цену сделанной купюры:
      " Кто-то выручает транспортного прокурора!.. "
      Догадаться об этом не составляло сложности.
      То, что бандиты использовали пистолет убитого милиционера бросало тень на качество прокурорского расследования. Если бы следствие проведено было объективно и полно, Голицын и Волоков не оказались бы на свободе, не могли бы совершить то, что они совершили. Невиновный не был бы приговорен к высшей мере...
      Вместо прокурора, вину за это теперь должен был взять на себя кто-то другой.
      Увы! Этим "кто-то" запросто мог стать он, генерал Скубилин.
      " Слабый контроль за деятельностью начальника уголовного розыска Москвы-Белорусской..." - Того, скорее всего, теперь ждали арест и суд. Но об этом Скубилин сейчас не думал.
      " Защищают транспортного прокурора! "
      Это был о дурным знаком и для него и для его комитетского партнера, для Козлова.
      МЕНТЫ. ИГУМНОВ.
      Игумнова с его замом подбросила на вокзал одна из патрульных машин, следовавших с пустыря с оставленным преступниками "жигулем", деньгами и оружием.
      Еще по дороге по рации прослушали ориентировку, в которой перечислялись все участники бандитского нападения на инкассаторов.
      - " Субанеев Виталий Александрович... - Далее следовал год рождения, адрес, приметы. - Голицын... Волоков Юрий...-" - И снова полные установочные данные.
      Преступников уже разыскивали.
      Совершенно непонятно было, как Московский Главк успел так быстро развернуться. Между тем личности убитых еще не были установлены.
      - МУР есть МУР! - водитель, который их вез, обернулся, подмигнул транспортниками. - Не железка...
      До вокзала доехали без происшествий.
      Мероприятия проводов делегатов съезда тут еще продолжались.
      Где-то на входных стрелках уже постукивал очередной состав. Гремела музыка.
      Вокзал был полон празднично одетыми делегатами, милицией и приданными силами. Ни на минуту не умолкало радио.
      У выхода из кассы сборов все еще стояла цепочка в штатском, туда никого не пускали.
      Под неумолкающие торжественные марши следственная группа все еще описывала место происшествия - окровавленные трупы, расстрелянную инкассаторскую машину.
      Продолжали сновать со своими "рафиками" кубинцы - "вокзал гостиница - вокзал" - доставляли на перрон вещи делегатов. Оперативники выгружали чемоданы, коробки, ящики у разметок вагонов на платформе. Потом им еще предстояло разместить их по купе...
      В дежурке Игумнова ждали самые последние новости.
      С Башиловки звонил Качан. Вместе с младшим инспектором, с Карпецом, они задержали единственного оставшегося в живых участника нападения на инкассаторов.
      Волок смог уйти с пустыря. Он подъехал к дому на такси, но идти внутрь не риск
      нул - наблюдал за подъездом от винного магазина. Рядом стоял алкаш, с которым Качан недавно познакомился.