Зеленоватый огонек тлел в самой глубине обрывистых глазниц.
      " Вон оно что!"
      - Мне, сам понимешь, не важно это. Я ей не муж. И сам тоже мужик. Просто обоим вам добра желаю...
      Качан неожиданно успокоился.
      - А зачем ей ко мне приезжать?!
      - Да я не спрашиваю - "Зачем ей приезжать?"- Козлову показалось, что Качан его плохо понял. - Это ваше личное дело. Может задачки помогала решать. Я спросил только: никто вас не видел, когда она приезжала после волгоградского
      поезда...
      Качан не ответил.
      - Да мне не важно это. Пойми. Просто, чтобы ты знал, что я в курсе твоих дел. Ключ от ячеек вы Горячкиной оставили. Дине. Может напомнить? Она здесь.Не надо?
      Козлов улыбнулся вполне дружелюбно.
      Качан молчал.
      - Я вижу, будет лучше, если она тебе сама скажет... - Он дружески коснулся борькиного рукава. - Ты не сомневайся! Вера тоже поначалу все отрицала. А теперь рассказала, как вы ездили. Вера!
      Из коридора показалась заплаканныая Верка.
      - Было все?
      Верка беззвучно заревела.
      Комитетчик поднял исписанные страницы, потряс ими, переложил на другой край стола.
      - Не реви. Ты здесь все правильно записала? Собственноручно? Все так?
      Она не ответила, залилась слезами.
      - Я спрашиваю. Так все было?
      Верка кивнула. На Борьку она старалась не смотреть.
      - Посиди... - Козлов показал в коридор.
      Верка снова вышла.
      Козлов начал, помолчав:
      - Если по-плохому, тут, Борис, сразу две семьи разбиться могут. Ее и твоя. Ты понимаешь: если все просочится наружу...- Он водил взглядом по лицу мента. - А зачем? Правда? Кому это нужно? Ведь так?
      Качан был с ним согласен:
      - Конечно так.
      - А можно, чтобы никто и не узнал. Это уж как мы с тобой решим... Ты ведь оперативник. Агентурную работу знаешь. Все получится, если мы найдем общий язык. Ты меня понял.
      - Чего ж не понять.
      - Найдем общий язык? Как считаешь?
      - Не знаю.
      - Что же она врет на тебя?!
      Качан пожал плечами.
      - Вера! - крикнул Рыжий. В голосе послышалась злая нотка.
      Верка снова появилась в гостиной.
      - Друг-то твой! Говорит: врешь ты все на него!
      Верка вновь зашмыгала носом.
      - Может ты все выдумала?!
      Картина была тягостная.
      Козлов оказался никудышним агентуристом. А психолог и того хуже. Резал по живому. Тупым ножом. Может потому что контингент был не его, не кагебешный. Незнакомый.
      - А, Вера? Выдумала ты все?!
      - Не-ет...
      - Ты ему говори, Борису...
      Верка отвернулась.
      - Я тебе верю... - Козлов опять отослал ее в коридор. - Ты врать не будешь...
      Он снова принялся за Качана.
      - Давай порассуждаем. Она описала, где ты живешь... - Он положил руку на бумаги. - Все очень подробно. Дом, квартиру. Где, что стоит... Чем ты это обяснишь?
      Качан молчал.
      - Все таки! Я хочу слышать. Ты же не мальчишка! Офицер! Как это объяснить?
      - Не знаю.Может, кто ей рассказал? - Качан пожал плечами.
      Козлов даже присвистнул.
      - Ну, ты нахал!.. " Может, кто ей рассказал?!" - Старший опер предстал перед ним с неожиданной стороны. - А таксисту, который вас ночью привозил, тоже кто-то рассказал?! Вот он, номер машины...
      Качан промолчал.
      - Он все подтвердит.
      Козлов увел взгляд. Зеленые искорки, глубоко запавшие меж глазниц, потухли. Развивать дальше тему такси кагебист не стал.
      Качан догадался:
      " Водитель вам ни хрена не сказал..."
      - Да мне стоит только позвонить сейчас твоей жене и веркиному мужу. Знаешь, что тут произойдет?
      Качан легко представил.
      К их громким скандалам в доме уже привыкли.
      Во время домашних сцен жена предпочитала зрелищность.
      " Зачем это ей?" - Он не мог ответить на этот вопрос. Другие и он сам тоже предпочитали, чтобы никто не знал о происходящих время от времени в семье неурядицах.
      Тут было все наоборот. Борька молча прикрывал то дверь, чтобы жена с криком не выбежала на лестничную площадку, то окно - чтобы она не аппелировала к старухам у подъезда.
      Жена была невротичка и присутствие посторонних ее подстегивало. Впрочем, и Веркин муж, по ее рассказам, был тот еще хлюст.
      " Тут сейчас такое начнется..."
      - Позвонить ее мужу, Борис?!
      - У них же маленький ребенок! - Качан посмотрел с укором.
      - Поэтому я и считаю: лучше миром. Согласен?
      Качан был согласен.
      - Конечно, миром лучше.
      - Ну вот. Давно бы так. Сечас все зависит от тебя...
      Качан не поднял головы.
      "Пропал ты, Борька... Потому что всегда сначала делаешь, потом думаешь! И все, с кем ты общаешься, все такие! Выпьете стакан - и уже нет удержу!"
      В первый раз с Веркой тоже все получилось по пьянке.
      Офицер, ехавший из ГДР, поставил чемодан в ячейку, попросил дежурную и опера в штатском, случайно оказавшегося в автоматической камере хранения посмотреть за вещами: все дорогое, ценное. Взять под персональную отвественность...
      Офицер расплатился ящиком коньяка. Первую бутылку тут и
      распили всей сменой...
      Козлов поспешил закрепить позицию.
      - Значит было дело?
      - Какое? - спросил Качан.
      - С Веркой...
      Качан отвел взгляд.
      - Давай по-хорошему, Качан... Я ведь, в сущности, не об этом хотел с тобой говорить. О важных для государства вещах.
      - Я не против...
      - Для этого мы должны верить друг другу. Понимаешь?
      Козлов посмотрел на часы.
      - Сам видишь, все известно. Давай... Я ведь не могу долго с тобой заниматься... Кончится терпение- сам знаешь, что будет...
      Качан промолчал.
      - Тогда так, Борис. Сейчас Динка наберет телефон веркиного мужа и все ему расскажет. Ты этого хочешь? Последний раз спрашиваю...
      Качан не ответил.
      - Дина! - крикнул Рыжий. - Горячкина!
      Механик вошла. Маленькая, плоскогрудая, ноги - палки. В глазах любопытство.
      - Я дам команду - и ты позвонишь веркиному мужу. Скажешь, как все было в последнюю ночь. Поняла?
      - Поняла! - Уродка ждала продолжения.
      - Там, в коридоре, телефон.
      - Я видела.
      - Иди. А потом положишь трубку и позвонишь его жене. Номер телефона есть?
      - Я записала.
      - Ну все. Я крикну - дам команду.
      Она послушно вышла.
      Козлов смягчил тон.
      - Не вынуждай, Качан. Давай... Все будет хорошо. Не мне это нужно. В конце концов, одно дело делаем для страны. Ведь правда?
      - Ну!
      - Мне не признание твое нужно. Пойми! Мы, мужики, всегда поймем друг друга. Я сказал: нужно взаимное доверие. Тогда и я смогу быть с тобой откровенным. Давай на словах. Писать не будем. Было дело?
      Качан не ответил.
      - Было или нет?
      - Нет.
      Козлова передернуло.
      - Вся Страна на вахту встала! Все, как один человек. Съезд Коммунистической Партии! Такое событий! А они... Гнать вас надо отсюда всех! Сраной метлой! Чтобы духу не было!
      Качан пожал плечами.
      - Какая от вас борьба с преступностью! Да что я с тобой церемонюсь?! Валерия Александровна!
      Из коридора появилась Веркина мать. Эта тоже ревела.
      - Я здесь!
      - Слышали, как веркин дружок себя ведет?!
      - Простите уж ее, Александр Сергеевич! Я все слышала...- по лицу ее растекалась краска. - Ведь дура еще!
      Козлов обернулся к Качану, ткнул пальцем.
      - О себе не хочешь думать, о них подумай... Тебе жалко их? Ну? Говори! Приезжала она к тебе?
      Тут и Верка подошла. Вместе с матерью громко зарыдали, как по покойнику.
      - Да или нет? Последний раз спрашиваю! Горячкина!
      - Я здесь! - Та тоже уже стояла в дверях.
      - Ну же, Борис!
      - Я ничего не знаю.
      - Иди, звони, Дина!
      Веркина мать взвыла. Динка скрылась за дверью. На письменном столе, где стоял телефон, зазвенели разной продолжительности звоночки. Аппарат был параллельный.
      Качан поднялся, молча пошел к дверям.
      Веркина мать вытерла слезы. Когда Качан проходил рядом, шепнула:
      - Если б моя дура стояла на своем, ни в жизнь ему ничего не доказать...
      - Алло! - Пискнула Горячкина.
      В последнюю секунду Козлов не выдержал, ударил по кнопке на аппарате. Тренькнул короткий звонок.
      Муж Верки на другом конце провода уже ничего не слышал.
      Абоненты разъединились.
      - Все! Идите. Пусть будет Верке уроком... - Комитетчик махнул рукой.
      Азарт Козлова прошел. Дочь с матерью подхватились.
      - Спасибо!
      Динка замерла у дверного косяка, невидная дурнушка с худым бледным угрястым лицом. Смотрела без злорадства, но и без сочувствия.
      Причастность к государственным секретам давно уже провела невидимую границу между нею и другими вокзальными.
      "Мы - глаза и уши государевы..." - говаривал Козлов.
      Динка была рядовым исполнителем его указаний. Личные симпатии и антипатии исполнителю не полагались.
      - Вы здесь еще побудете? - Веркина мать - женщина бывалая -знала, как в таких случаях себя вести, на радостях решила сбегать в магазин за бутылкой. - Я быстро.
      Она не имела понятия о комитетчиках.
      Эти не были похожи на ментов.
      Отбор в КГБ велся куда тщательнее. Материальное содержание, подготовка, обеспечение несравнимо выше. Да и контроль серьезнее...
      Бутылкой тут было не прельстить.
      Дежурная - укороченный контрабас, обтянутый черной форменной шинелью - сразу возникла откуда-то сбоку, замерла с деревянным лицом. Наблюдала.Она была подставлена и регулярно отчитывалась Наверх.
      Козлов стукнул кулаком по столу. В запавших глубоко глазницах вспыхнул недобрый огонек:
      - Этого еще не хватало! Ну-ка, отсюда, пока не передумал! Быстро. И никому ни слова. Иначе я вас всех разгоню.
      Комитетчик оглянулся, крикнул дежурной:
      - Проводите их, пожалуйста!
      Форменная шинель прошаркала к выходу на перрон, открыла дверь. Женщины убрались молча.
      Козлов подошел к окну, отогнул штору.
      Под Жуковом мостом, вдалеке, маячили вагоны грузового поезда. Близко, на перроне, несколько человек бежали к отправлявшейся с восьмого пути электричке.
      Верка с матерью шли, не глядя по сторонам. Позади плелась опозоренная Динка.
      - Закройте за мной...
      Козлов вышел через вторую дверь - на привокзальную площадь. Снаружи здесь не было никакой вывески. Обычная дверь. Кроме сотрудников госбезопасности дверью никто не пользовался. Даже вокзальные не догадывались, что за ней...
      С вербовкой Качана вышла осечка...
      .
      КОЗЛОВ, СКУБИЛИН
      Машина ждала Козлова по другую сторону площади, между домов, поблизости от ресторана "Эльбрус" - не обращающая на себя внимания серая неприметная "Волга" с заурядным номерным знаком.
      - Прямо, по Кольцу... - Козлов сел сзади.
      "Волга" влилась поток транспорта, правившего в сторону Таганки. Большая часть машин выглядела так же заурядно, ничем не выделяясь. В них могли оказаться коллеги, а может и представители Службы собственной безопасности КГБ, время от времени тайно проверявшие своих сотрудников.
      Козлов снова мысленно подвел итог.
      Привлечение Качана к негласному сотрудничеству сорвалось.
      Присутствие обеих женщин, не говоря уже о Динке, сыграло негативную роль - он этого не учел - Качан устыдился выглядеть слабым в глазах Верки и ее матери.
      Впрочем, особыми последствиями это не грозило.
      С начальником розыска вокзала у них давно была глухая молчаливая вражда. Игумнов ничего не мог ему сделать - они действовали в разных весовых категориях. Зато он, Козлов, при удобном случае мог ему навредить и опасно.
      " Слух про Верку и Качана все равно пойдет..."
      Опыт свидетельствовал:
      " Там, где знают по меньшей мере трое, секрет не сохранить... Муж Верки приедет на вокзал за фактами..."
      Качан будет стоять на своем.
      " Этот, как партизан. Веркина семья наверняка распадется... А кто виноват?! "
      Все могло закончиться по-другому.
      Водитель уже тормозил.
      Козлов и не заметил, как подъехали к невзрачному зданию с вывеской заурядного строительно-монтажного управления. Тут было тихо. Народ у входа не толпился. Сбоку стояло несколько таких же серых "Волг" с незавидными номерами.
      В здании размещалось одно из наиболее засекреченных управлений, занимавшихся оперативной работой.
      В вестибюле двое дежурных в штатском проверили у Козлова удостоверение, пропустили наверх - в стерильную холодную тишину коридоров.
      За стальными дверями кабинетов по обе стороны располагалась святая-святых оперативной работы - совершенно секретные канцлярии, секретариаты...
      В комнате, куда он вошел, за окошечком, Козлова ждал неприятный сюрприз. Ему объявили:
      - Произошла техническая накладка при прослушивании телефона вашего объекта А. ...
      Речь шла об Авгурове.
      - Что там?
      - Запись разговора в результате сбоя пошла назад - самому объекту на его номер...
      - Черт побери!
      Такие казусы происходили. Хотя и крайне редко.
      Большей частью это случалось с уличными таксофонами: человек снимал трубку, чтобы позвонить, а трубка нежданно-негаданно выдавала ему запись-информацию о разговоре предыдущего абонента.
      - Так что имейте в виду...
      " Авгуров в курсе..."
      Это было уже серьезно.
      " Многое будет зависеть от того, кого обвинит Авгуров в прослушке..."
      Мощная рука, которая имелась у его шефа - одного из бывших руководителей Административного отдела ЦК КПСС, могла быстро отыскать того, кто это устроил...
      Задача состояла в том, чтобы направить подозрения Авгурова в неверном направлении.
      " С КГБ перевести на Скубилина с Жернаковым..."
      Козлов поставил подпись в графе "ознакомлен", хотя в действительности с содержанием телефонной беседы ознакомлен был не он, а Авгуров.
      Вышел. Спустился к машине.
      Не было худа без добра.
      " Враги наших врагов - всегда наши союзники..."
      Благовидный предлог для встречи со Скубилин существовал - несколько дней назад на перроне генерал пригласил:
      - Заехал бы как-нибудь чтобы не по делу. Просто так...
      Скубилин искал поддержки Транспортного КГБ - этим следовало воспользоваться.
      Козлов окликнул водителя, приказал :
      - На Лесонарядскую. В Транспортное Управление...
      - Какие люди!
      Генерал Скубилин, предупрежденный вахтером снизу из подъезда, разыграл изумление, легко поднялся навстречу.
      Между тем еще несколько минут назад настроение его было совсем не безоблачным. В очередной раз звонил замминистра. Жернаков окончательно пал духом. В большом ответственном собрании правая рука председателя - генерал Рябик прилюдно сделал вид, что не заметил, прошел, не здороваясь. Потом его видели разговаривавшим с Ильиным...
      - Генерал Рябик?! Да он в двух шагах ничего не видит! - попытался его вздобрить Скубилин,
      - Ильина-то он рассмотрел!
      - Скорее, унюхал.
      Приходилось укреплять дух Жернакова, вдохновлять, уговаривать, как ребенка, и от снова поднимал голову...
      Появление Козлова в Управлении было добрым знаком.
      - День добрый...
      Козлов и Скубилин крепко пожали друг другу руки. Искоса Козлов скользнул взглядом по столу. Мимоходом иногда удавалось что-то заметить. Здесь этого не получилось.
      Со стола все было предусмотрительно убрано. Сейф закрыт, ключи спрятаны.
      " С КГБ надо держать ухо востро!"
      - Какими судьбами?! Присаживайся...
      - Просто проезжал мимо.
      Козлов оставил куртку в приемной, одет был просто - тонкий шерстяной свитер под горло, брюки, смахивавшие на спортивные...
      Выходит, действительно заехал по дороге.
      Оба демонстрировали друг другу дружеское расположение.
      - Как вы, Василий Логвинович?
      Козлов как младший по званию так и не перешел со Скубилиным на "ты", хотя звезды на погонах службы безопасности были весомее и престижнее милицейских. Так повелось еще с давних времен, когда "кубари" на петличках НКВД были тяжелее иных "шпал", даже "ромбов".
      - Воюем...
      - Наслышан, - Козлов блеснул зеленью малахита из глубоко запавших глазниц.
      Было непонятно, что он в действительности имел в виду и как к этому относится.
      - Время такое...
      Скубилин оставил свое председательское место у телефонов, пересел за журнальный столик в углу, показал собеседнику место рядом.
      Помощник появился дверях словно по волшебству - должно быть подслушивал:
      - Чайку, товарищ генерал?
      - Только по-крепче. Смотри, не жалей заварки для моего друга...
      - Есть, товарищ генерал.
      Несмотря на неофициальность визита, Скубилин начал с цифр - дал понять, что признает за начальником Транспортного КГБ право контроля. Но Козлов тактично остановил:
      - Тяжело сейчас всем приходится. Транспортной милиции в первую очередь...
      В дверях появился помощник с чаем, с вареньем. С печеньем "птифур", которое Скубилин держал для замминистра.
      - Разрешите?
      - Давай-давай...
      За чаем обсудили оперативную обстановку - коротко, в двух словах - и сразу перешли к тому, что обоих непосредственно касалось.
      - А тут еще люди пользуются... - Козлов посетовал.- Стараются подставить ножку другому. Пишут во все концы, доносят...
      Скубилин навострил уши.
      - Про квартиры, про д а ч и...
      Была ли причиной не обязывающая ни к чему одежда, в которой приехал комитетчик, но беседа быстро приняла характер непринужденной и довольно откровенной.
      - Я этих людей знаю... - Скубилин вздохул. - Их провоцируют другие, типа Авгурова...
      С упоминанием фамилии заместителя стало ясно, что Скубилин тоже ищет союзника.
      - Неоднозначный мужик...
      - А энергии-то! Это для одной только Ассоциации юристов- демократов сколько надо. А тут еще вся Московская Дорога. Борьба с хищениями...
      Козлов только поддакивал. Из-под крутых надбровий наблюдали внимательные зрачки.
      - Порой просто сил не хватает. Клянусь... - Скубилин поскромничал. Только на службу государеву. После нее я как выжатый лимон. А ведь у Авгрова еще и Спецохотхозяйство...Народ там крутой. И охотники, и егеря. Кого попадя туда не пригласят...
      - Про "Байкал" вы слышали?
      - А это еще что?
      Козлов осторожно объяснил про кооператив, обслуживающий элитный клуб любителей охоты, и про комиссионный процент, который идет в валюте.
      - То-то, я смотрю на нем, и костюмы, и часы...
      - Думаете, ему привозят? - комитетчик давал Скубилину простор для инициативы.
      - Да зачем ему?! - Скубилин всплеснул руками. - Он и сам ездит! Ассоциация юристов-демократов... Его бы разок ошмонать по возвращению и посмотреть. Какую сумму он указал в декларации и на сколько привез...
      - Я думаю, он сам не повезет!
      - Тогда жена! Она и сейчас где-то пасется...
      - В Израиле...
      Из нескольких кратких реплик Козлова следовало:
      Супруга Авгурова в составе делегации миротворок за рубежом была крайне пассивна. С другими женщинами держала себя высокомерно. Не раз оставляла группу, не ставя никого в известность...
      Скубилин понял. Четвертое управление КГБ - контрразведка на транспорте - вполотную занимается Авгуровым и его близкими.
      Сейчас для него и Жернакова это было очень важно.
      - Та еще сучка! Вот кого посмотреть... При этой в Аэропорту все могло быть: и банковские карточки, и металл, и предметы спекуляции. Все осложняет то, что как член делегации такого уровня она не должна проходить таможенный досмотр... А если обыскать ее одну из всей группы - весь курятник всполошится...
      Козлов рассмеялся:.
      - Если бы она возвращалась одна, вы серьезно могли бы ей й устроить шмон?! - Козлов ничего не добавил. Интонации, с которой был задан вопрос о шмоне, говорил за себя.
      - В аэропорту "Шереметьево"?! Запросто. У меня там приятель...
      - И это несмотря на все звания и причиндалы...
      - Как два пальца обмочить... - Скубилин посетовал: - Но что говорить об этом, если поезд ушел?!
      Козлов помолчал.
      - Пока не ушел. На днях она прилетает... Авгурова летит самостоятельно через Кипр. - Козлов поднял зеленые в самой глубине глазниц зрачки. - Рейс "Ларнака - Шереметьево".. - Он назвал число и номер рейса. Тон его ничего не выражал.
      Глава третья.
      МЕНТЫ. ИГУМНОВ, ЦУКАНОВ
      С Арбата, от Романиди, Игумнова опять привез Бакланов. На патрульной машине.
      Бакланов проехал вдоль перрона к уже знакомому новомосковскому поезду. Эту ночь им снова предстояло провести здесь. Завтра, с окончанием съезда, все возобновлялось. Только теперь это уже были не встречи, а проводы.
      У состава их встретил Цуканов.
      - Муса приехал. Хочет с тобой говорить. А там его кореша тусуются...
      Игумнов взглянул вдоль платформы.
      У перронного табло, в конце состава, виднелась кучка молодых кавказцев.
      Игумнов разглядел центрового. Это был все тот же катала Джон, от которого он схлопотал по челюсти при задержании на Арбате вблизи киноотеатра "Художественный".
      Джон тоже узнал ментов, показал на них приятелям.
      Судя по всему, принудительный привод и обещание следовательши возбудить против Мусы и Эдика уголовное дело не поубавили им спеси.
      Команда в виду ее могочисленности, настроена была агрессивно. Изгумнов узнал охранника, которого он видел у "Аленького цветочка":
      " Таймасхан... Метр с кепкой!"
      Охранник и теперь что-то держал на плече - то ли зонт, то ли трубу.
      - Как насчет ключей Джабарова... Что-нибудь удалось?
      - В мастерской? Да, вот копия наряда на установку двери повышенной прочности, квитанция...
      Игумнов быстро просмотрел бумаги.
      - Годится. Качан тут?
      - Нет, - Цуканов его на вокзале не видел.
      - Попробуй разыскать. Пусть едет к эксперту насчет исследования пули. Пусть достанет его хоть из-под земли. Не мог же баллист загулять надолго!
      Цуканов качнул головой:
      - Я его знаю. Этот может.
      - Что еще?
      - Муса в кабинете с младшим инспектором... А часть этих... - он показал на платформу. - ходят по залам...
      - Никола здесь?
      - Да он звонил.
      - Надо его срочно убрать, пока они здесь.
      С Мусой разговаривали в кабинете.
      Кавказец был горд собой.
      - На очной ставке я этого таксиста чуть не прибил, гада... - Муса вертанул неохватными плечами под курткой.
      Игумнов уже знал об этом от следовательши. Она только что звонила. Разговор получился довольно откровенным.
      Ее тоже пытались достать в связи с жалобой на имя Съезда, но она, похоже, сумела отбиться.Следовательша поблагодарила Игумнова за помощь. И все же особого удовлетворения Игумнов в ее голосе не услышал.
      - Меня не отпустило. Тут надо что-то по-весомее. Помните, вы сказали? - Она боялась прямо говорить об этом.
      Игумнов понял:
      - Сверхсрочник - муж убитой?
      - Да.
      Теперь и до нее дошло: серийный убийца выйдет на свободу, если не предпринять срочные и не совсем законные шаги. Очная ставка с мужем одной из жертв была крайней мерой. Запас ненависти к убийце у сверхсрочника был чудовищный
      - арестованный мог не выдержать. А, если бы конвой не доглядел, сверхсрочник мог воздействовать и физически...
      "Спецназ..."
      - Я постараюсь.
      Надо было все взвесить. Но сейчас было не до этого. Начинался разъезд делегатов. К тому же обсуждать подробности он не мог.
      - Между прочим у меня здесь Муса...
      - Прощаюсь...
      Муса приехал, чтобы самому рассказать Игумнову о выполненном им гражданском долге.
      - "Ты же, говорю, падла, был тогда вместе с твоим кентом, который рассказал про кольцо! Ты за рулем сидел! Забыл?"
      - А что он?
      - "Ничего не знаю..."
      Муса не догадывался, каким образом и от кого менты смогли узнать о том их разговоре с таксистами.
      Меньше всего он подозревал в этом своего приятеля.
      Между тем именно Эдик рассказал о кольце в камере, где в это время находился человек Игумнова - Никола, который сейчас тоже находился поблизости - на вокзале.
      - Я говорю: "Девок душить! Благодари Аллаха, что я на воле об этом не знал, когда встретились!.. Я бы самого тебя тогда удушил!"
      Игумнов помалкивал.
      Минутой раньше или позже Муса должен был обратить внимание на пепельницу у него под рукой. Плоская чаша- грубая подделка под хрусталь бросалась в глаза. Игумнов держал в ней скрепки, милицейскую бужетерию.
      - У нас бы на Кавказе такого бы давно кончили...
      Муса внезапно замолчал - пепельница на столе, наконец, привлекла его внимание.
      Поверх скрепок, затупленных лезвий, металлических форменных пуговиц лежали соединенные металлическим кольцом фирменные ключи.
      Катала даже подался вперед.
      - Можно? - Муса протянул руку к ключам. - Откуда они у тебя, начальник?
      - Коллекционирую.
      - Нет, серьезно!
      Кавказец и не пытался скрыть заинтересованность.
      - Приходилось видеть? - Игумнов не спускал с него глаз.
      Муса поколебался:
      - Они от квартиры Джабарова... - Он перегнулся, полновесный живот атлета налег на край стола.
      - Ты знаешь его замки?
      - Я сам заказывал. И дверь, и замки.
      - Сколько было ключей к замкам помнишь?
      - Три пары...
      В квитанции заказа, переданной Игумнову Цукановым, тоже значилось: " импортный замок с тремя парами ключей..."
      Теперь это было не только предположением.
      " Все фирменные ключи на месте..."
      Одна пара ключей была у Люськи, вторая - у Романиди. Третьи лежали тут, в пепельнице.
      Джабаров и при желании не мог теперь попасть назад в квартиру.
      Самым разумным было предположить:
      " Кто-то взял фирменные ключи у мафиози, сдал его квартиру и передал ключи квартиранту - Георгию Романиди..."
      Сделать это могли только те, кто твердо знал, что хозяину "Аленького цветочка" ключи уже не нужны. Вокруг кафе действовала все та же опасная группа, которая дала о себе знать выстрелом на перроне...
      - Этого мужика ты видел? - Игумнов достал из стола фотографию Волока.
      Муса узнал его:
      - Видел в кафе...
      Их прервал зуммер из дежурной части - звонил Картузов.
      - Как дела? Все воюешь?
      Оба вели себя так, будто не было никакого рапорта Игумнова и все шло заведенными порядком.
      Это был знак ему - Игумнову.
      Руководство закрывает глаза. Руки для любых проверок у него развязаны. Ответственность за все неприятности, которые могут последовать, с этой минуты ложится на него персонально.
      - Про утреннее построение у тебя знают? - Картузов уже заканчивал.
      - Все предупреждены.
      Делегатов съезда, которые съезжались в Москву в течение несколько дней, провожали по-быстрому.
      - Отпусти своих спать по-раньше. И сам отдохни. Это... - Картузов поискал сравнение. - Наша с тобой Ночь перед Рождеством...
      СМЕРДОВ
      - Жди меня тут!
      Смердов оставил машину с водителем в переулке, у трамвайных путей, направился к проходной фабрике. Он предпочел во всем разобраться сам лично.
      С настоящим Анчиполовским, за которого выдавал себя задержанный, было ясно:
      " Постоянный обитатель дурдома в Столбовой. Путь ему на волю заказан..."
      Но кто и зачем ловко воспользовался его данными?
      Действительно ли телохранители Джабарова, которые были прописаны в доме, предприняли собственное расследование...
      Тут было над чем поломать голову.
      Заместитель начальника 33-его ни о чем не спросил вахтера, на ходу показал красные корочки удостоверения, прошел во двор.
      За проходной его тоже встретило громкое ритмичное уханье производства. Но Смердов не думал о нем.
      " Предположим, лже-Анчиполовский действительно узнал про строительный домик от джабаровских телохранителей... Но кому тогда звонил задержанный из дежурки?! Кто вызволил задержанного?! "
      Человек, стоявший за спиной лже-Анчиполовского, относился к совершенно иной епархии. Он жил в номенклатурном раю. В том же микрорайоне, что и новый Первый секретарь МГК.
      " Этого уголовником никак не назовешь..."
      Кукловод этот, узнав, что его человек задержан, немедленно принял меры к тому, чтобы его вытащить из 33-ьего...
      Разработка лже-Анчиполовского в камере, которую он, Смердов, организовал двойной тягой - с помощью двух своих помощников, ничего не дала.
      Шагая по двору, Смердов неожиданно понял причину неуспеха:
      " Да потому, что задержанный - он тоже агент! Профессионал, который владеет теми же приемами разработки. Ему самому приходится заниматься тем же! "
      В обход зачерненных графитной пылью зданий Смердов вышел за фабричные корпуса. Он не спрашивал дорогу, Голицын и Волоков объяснили местоположение дома.
      Впереди показался серый в сером небе Автозаводской мост и ниже такие же серые провода контактной сети линии железной дороги. Смердову никто не встретился. Несколько работяг о чем-то разговаривали в торце склада у противопожарного щита.
      Смердова они пропустили, замолчав.
      " Что-то химичат..."
      Дом в конце фабричного двора был именно таким, как обрисовал его Голицын - из щербатого, не потерявшего с годами яркости кирпича.
      Где-то за стеной, внутри, работало радио.
      Передавали материалы съезда. Смердов расслышал:
      " Встречают бурными аплодисментами..."
      Съезд заканчивался.
      Надо было решать - предпринимать ли новую попытку или отказаться...
      Времени не оставалось.
      Смердов поднялся на второй этаж.
      Место это он уже представил себе со слов Голицына: пустая коммунальная кухня на несколько столиков, грубая стандартные дверь напротив...
      Смердов постучал.
      - Из милиции... - Он отступил, предупрежденный о вздоном нраве хозяина.