Мысль Игумнова вернулась в исходную точку.
      " Если КГБ нас проверял, бумага от них все равно придет. Ничего не сделаешь. Появится, скорее всего, сразу после съезда, когда начнут разбор полетов..."
      Он взглянул на вделанный в циферблат часов календарь - время еще было:
      " Неделя на съезд и еще пару дней, когда начнут разъезжаться..."
      Он обернулся к Бакланову:
      - Мы сможем сейчас увидеть этого водителя...
      - Полянского? - Бакланов пожал плечами. -Можно попытаться...
      Водители персональных машины - все в возрасте, респектабельные, в белых сорочках, в галстуках - двойники своих номенклатурных хозяев, усевшись рядком, смотрели телевизор. Еще несколько человек за вытянутым столом, в углу, стараясь не особо стучать костяшками, забивали в "козла".
      На экране шла прямая трансляция из Кремля.
      Из соседнего помещения доносились голоса диспетчеров.
      Бакланов и Игумнов прошли в ожидалку. Остановились.
      На фоне степенных персональщиков они выглядели водителями самосвалов, прибывшими подписать наряды.
      Полянский сидел против двери. Услышав тяжелые шаги в коридоре, он повернул голову - узнал входивших.
      Дальше в комнату они не прошли.
      Бакланов незаметно показал на коридор. Полянский поднялся. Разговаривать пришлось на лестнице.
      - Как дела?
      - Нормально. Нашли Виталия?
      - Мы, собственно, не искали. Сейчас другое...
      Игумнова интересовали обстоятельства, предшествовавшие появлению Полянского с комитетчиками на вокзале.
      - Расскажите, где вы с ними договаривались...
      - Это было дважды. Оба раза в центре. В районе Пушкинской и Столешникова...
      - А точнее?
      Полянский достал блокнот, ручку, нарисовал схему.
      - Задолго до поездки?
      - За неделю. А потом еще накануне.
      - В какое время?
      - Уже под вечер. Я ездил туда не с Хозяином.
      - А с кем?
      - Машину брала его дочь. Она приезжала к свекрови.
      - Дальше...
      В обоих случаях переговоры с Полянским вел не Виталий.
      - Он просто присутствовал. А тот, что сидел в "Волге" рядом. Коренастый, молодой...
      - Как он был одет?
      - В куртке. Внизу серый пуловер. Галстук... - Полянский, как мог, обрисовал.
      - Обычный комитетчик. Я их у Первого Дома всегда вижу, когда едем с Хозяином. " Нам нужна красивая хорошая машина, хотим встретить одного человека. Мы вам заплатим..."
      Игумнов уяснил:
      " По виду интеллигент, выговор московский. Умное спокойное лицо. Пока ждали, что-то читал... Книга была с собой, в кармане. "
      - Не представился?
      - Нет.
      - А во второй раз?
      - Опять он же подходил. Говорили с ним недолго.
      - А Виталий?
      - Виталий не подходил. Но я его видел. Он стоял в начале Столешникова с девушкой. Солидный, лет сорока - в соку мужик. Одевается, следит за собой.
      - Девушку запомнили?
      Полянский улыбнулся.
      - Стар уж я девиц запоминать...
      - Да ладно, - Бакланов шутливо ткнул его в бок.
      - Молодая телка. Симпатичная. В короткой шубке... Темная шляпа на голове...
      Игумнов сразу подумал о Ксении.
      Сотрудники МУРа задержали ее недалеко от места, о котором говорил Полянский. И случилось все это в тот день и в теже часы.
      - Шляпа на девице была мужская?
      - Именно...
      Совпадения не могло быть
      Из автомата на улице Игумнов позвонил в отдел. Трубку взял Цуканов.
      - Мне срочно нужна Ксения...
      - Она не звонила.
      - Дай трубку Качану.
      - Качан где-то на вокзале. Ты знаешь...
      - Постарайся разыскать Ксению...
      Глава седьмая.
      КСЕНИЯ
      Ксения объявилась только на рассвете.
      Поставленный на прикол у вокзала состав "Новомосковск- Москва" был тих. В вагонах спали.
      Игумнова поднял стук в дверь.
      - Да!
      Это была проводница.
      - Вас тут спрашивают... Какая-то девица!
      Игумнов поднялся. Как был, в спортивном костюме, шагнул к двери, убрал специалку- ограничитель. Дверь отъехала.
      Перед ним предстала Ксения собственной персоной - в шубке, в мужской шляпе. Несмотря на поздний час, она выглядела отдохнувшей, абсолютно свежей.
      - Привет, начальник! Чай пить приглашал?!
      Проводница, ничего не понимая, остановилась поодаль.
      Девица была из молодых да ранних.
      Железнодорожница была уверена, что Игумнов укажет залетевшей не по адресу шалаве на выход и ей придется снова выходить в тамбур - закрывать дверь...
      Сомнения пропали, когда девица бесцеремонно чмокнула Игумнова в щеку.
      - Привет...
      Проводница повернулась, молча ушла к себе.
      Игумнов достал ключ-универсал, открыл соседнее купе. В нем никто не ночевал. Оборудованное телефоном оно было выделено под кабинет.
      - Присядь. Я сейчас.
      - Я могу позвонить, Игумнов?
      - Да, телефон включен.
      Когда, он вернулся в купе, Ксения сидела у окна, курила. Пачка "мальборо" и зажигалка лежали перед ней на столике. Игумнов сел по другую сторону.
      - Ну, как они там? Муса, Эдик...
      - Когда я уезжала - их еще не было. У них своя компания. Девчонки стриптизерши из эротического ансамбля. Одно неосторожное телодвижение в их сторону - и так прессанут. Мало не покажется...
      - Кавказцы?
      - Там найдется кому. Может и тот гном - у входа. С дубинкой. Вообще, мне говорили, что без Джабарова и Муса, и Эдик редко там появляются.
      - Ты была с ними? Просто я слышала, как мэтр сказал Мусе: " Сто лет не виделись..."
      - Эти двое мне очень нужны... Может они сейчас при хозяине кафе?
      - При Джабарове? Нет, он в последнее время вообще отсутствует. Никто не знает, где он.
      - А его жена?
      - Люська? Она никакая не жена.
      - Откуда это известно?
      - Стриптизерши открыто болтали... - Ксения взглянула в окно на перрон. - Смотри!..
      Было еще темно.
      Прямо против окна на высокой платформе под светильником металась большая серая крыса...
      - Ё-мое, Игумнов! Какая мразь...
      Он задернул занавеску.
      - Джабарова может быть нам полезной?
      - Нет, Люська не была ни женой, ни любовницей Джабарова. Там все дело с продажей квартиры. Ему надо было прописаться... Мусу и Эдика она принимает, но вряд ли в курсе дела...
      - Она незамужем?
      - У нее постоянный любовник. Она с ним встречается в кабинете наверху...
      " Похоже, что так..." - Игумнов сам был свидетель.
      - Тоже кавказец?
      - Мент, подполковник милиции...
      - Интересно.
      Это могло понадобится на тот случай, если Муса и Эдик ускользнут от Карпеца, и их снова придется искать на стороне.
      " Люськин любовник-мент может пригодиться..."
      Ксения продолжила:
      - А Джабаров исчез странно. С подругой не простился, распоряжений никому не отдал... Как в воду канул. Может посадили? Но тогда почему к Джабаровой не пришли?
      В купе постучала Надя.
      - Чай поспел...
      Этика агентурной работы обязывала не интересоваться чуужим секретным сотрудником. Надежда не поднимала глаз. Ксении даже не пришлось отворачиваться.
      - А это к чаю...
      Она передала миндальное печенье.
      - Спасибо...
      Они снова остались вдвоем.
      - Ты только за этим меня искал, Игумнов?
      - Не только. - Он достал сигареты, Ксения щелкнула зажигалкой. Он прикурил. - Помнишь, я приезжал за тобой в отделение...
      - Я уж забыла.Ты меня столько раз выручал!
      - В последний раз... Вспомнила? Маньяк с Петровки! "Закатаю на Соколиную Гору! Там тебя просифонят!"
      - Да, помню... Что с ним?
      - С ним ничего... Вспомни, с кем ты тогда стояла на углу Столешникова, перед тем, как этот тип появился?
      Ксения картинно удивилась:
      - Ну ты даешь, Игумнов! Да разве я вспомню? Меня в день сто человек кадрят: "Девушка, вас можно проводить?" "Девушка, вы свободны?"
      - Я не о них. Ты говорила, что вас подвезли в Центр солидные мужики. Одного ты раньше знала...
      - Не помню, Игумнов...
      - Угол Столешникова. Ты с ним стояла!
      - Столешникова... А-а! Вспомнила! Из Управления культуры! Волок...
      - Волок?!
      Игумнов слушал внимательно.
      - Что ты о нем знаешь?
      - Нормальный парень. Поддает, но в меру. Когда-то вместе с ним поступали в кулинарный техникум.
      - А сейчас?
      - Я же говорю! Инспектор в Управлении культуры. Музеи, выставки. Часто в командировках.
      - У тебя есть его телефон?
      - Надо искать.
      - Как его зовут?
      - Юра. Волоков Юрий. Живет на Башиловке.
      Игумнов записал.
      - Молодой?
      - Тридцать с небольшим.
      - А теперь подробнее о том вечере...
      Ксения закурила.
      - Ничего особенного. Посидели. Чуточку поддали...
      - А что мужчины?
      - Мужчин было двое. Скромные, не нахальные. Одного зовут Виталий...
      Игумнов кожей почувствовал:
      " Оно!" - по телу побежали мурашки.
      - Так. А второй?
      - Имя второго не помню. Потом появился Волок. Они куда-то собирались. Мы сразу уехали.
      - Порознь?
      - Нас подвез Виталий. Это важно?
      - Очень. Какой он из себя? Около сорока, приятный...
      - Точно. Чистый, ухоженный... "Жигули" - пятая модель. Зеленоватые. Довез нас до Столешникова. Кстати! - Она вспомнила. - Он приглашал нас с Римкой на Арбат, в кафе... Я вспоминаю! В тот же "Аленький цветочек"!..
      - Потрясающе... А что его друг?
      - Тот - коренастый, круглоголовый... Стриженный. В сером пуловере, в куртке... Погоди! - Теперь она уже хорошо представила себе события того вечера. - Я тебе еще кое-что подкину... Перед тем, как меня задержал этот кретин на Пушке, я
      его снова увидела...
      - Виталия?
      - Того, что в пуловере. Он стоял рядом с машиной, разговаривал с водителем.
      - А марку машины помнишь?
      - "Волга". Черная.
      Все сходилось.
      - А Волок? Ты его видела после того дня?
      Теперь и Ксения почувствовала неясный еще, но ощутимый азарт погони.
      - Представь! Здесь, на перроне.
      - У нас?! Когда?
      - Перед тем,как все произошло...
      МЕНТЫ
      Все неожиданным образом совпало.
      Водитель министра сельского хозяйства и Ксения говорили об одном и том же дне, ободной и той же группе. Они вышли на след!
      " Три человека. Сотрудник КГБ со Старой Площади, инспектор Управления Культуры и третий - неизвестный... Потом в машине на вокзале... Выстрел... Почему? Зачем?!"
      Сложные пути Комитета Государственной Безопасности понятны постороннему глазу не более, чем след черной рыбы на глубине...
      "Какие задачи в тот день им поставили, как они их решали..."
      С милицией такие вопросы не согласовывали.
      " Действовали они по приказу? И по чьему? Они нас проверяли?!"
      Надо было решать, как быть.
      Обращаться с запросом в КГБ или становиться им поперек дороги было бы опрометчиво. Расплата за излишнее любопытство могла наступить очень быстро и совсем с неожиданной стороны. Могущественное ведомство имело длинные руки. Человек, вылетал со службы, часто и не подозревая с какой стороны подул
      ветер...
      Все же надо было действовать. Ни в коем случае нельзя было сидеть, сложа руки.
      "Следующая их оперативная комбинация вообще неизвестно чем обернется..."
      За общественный порядок на вокзале отвечала транспортная милиция. Ттребования, в первую очередь, предъявит к ней, не к Госбезопасности...
      " Цуканов прав: не дадут доработать!.."
      - Еще чаю?
      - Спасибо, Игумнов, пора домой. Тетка и так меняклянет...
      " Данные на Волокова. Первая ниточка..."
      Дальше, через инспектора отдела культуры можно было выйти на охранника Виталия...
      " А там уже и Управление Охраны КГБ СССР..."
      В любом случае сидеть сложа руки представлялось более рискованным.
      Он снял трубку.
      " А-а... Семь бед - один ответ!.."
      Было еше рано. Провод,, соединивший купе с Центральным адресным бюро, некоторое время не подавал признаков жизни.На другом его конце отдыхали.
      Игумнов ждал. Наконец, дождался.
      - На кого справку? - Женский голос был резок.
      - Волоков Юрий... - Игумнов продублировал именами. - "Владимир", "Ольга","Леонид"... Живет на Башиловке. Других данных нет.
      - А почему нет? Несчастный случай, что ли?
      - Вроде того...
      - Так и говорите! - сотрудница адресного бюро сразу предложила крутой темп. - Примерный возраст?
      - Тридцать с небольшим...
      - Надо знать точно...
      Через пару минут она уже диктовала:
      - Пишите: " Волоков Юрий Михайлович, 28 лет... Улица Новая Башиловка, дом..."
      - Он, точно.
      - Слава Богу! Я пока не разучилась читать! Работал инспектором ОУЭПИ - Отдела учета и эксплоатации памятников истории и культуры Главного управления культуры... Адрес не указан...
      Здание ОУЭПИ обращало на себя внимание - с аркой, с большими квадратными окнами, лепными наличниками по фасаду.
      За массивной дверью начиналась не менее массивная, широкая парадная лестница с отполлированными удобными перилами, с металлическим прутьями для ковра вдоль ступеней..
      Навести справки о Волокове в Областном управлениия учета и эксплуатации памятников - поручили Наде.
      Рабочий день в ОУЭПИ только начинался. Надежда была в гражданском. У входа никто из сотрудников ее не остановил, ни о чем не спросил.
      На втором этаже майор пристроилась у окна в коридоре, отсюда ей были хорошо видна лестница, по которой она поднялась, и вход в канцелярию. Волоков с его приметами должен был сразу броситься в глаза.
      " Если он здесь, я его обязательно узнаю..."
      Отдел учета оказался организацией немалолюдной.
      Сотрудники прибывали.
      Был приемный день. У канцелярии собирались посетители. Прием шел медленно.То один, то другой инспектор проходил к начальству и там застревал.
      В очереди шумели:
      - Только свои и идут!
      Движение сотрудников было Надежде наруку.
      В течение часа майор увидела почти всех. Мужчины, похожего на Волокова, среди них не было.
      Выждав время, Надежда двинулась по кабинетам. ростота здешних нравов это допускала.
      Со второго этажа она перешла на третий, прошла до конца. Ни в одной комнате не было молодого пышноволосого блондина, фамилия "Волоков" отсутствовала и на дверях в коридорах.
      Не оставалось другого, как попытаться навести справку. К этому обычно прибегали в крайнем случае.
      В конце коридора на третьем две сотрудницы занимались вполне обычным, житейским делом. Одна из них примеряла сапоги. Вторая стояла рядом.
      Она обернулась:
      - Спички есть?
      Надежда достала зажигалку, спросила в свою очередь:
      - Волоков в каком кабинете? Не скажите?
      - Волоков? Кто такой? - женщина удивилась.
      - Ваш сотрудник. Светловолосый...
      - Первый раз слышу... Валь! - Ее подруга в это время усердно тянула вверх "молнию". - Кто у нас Волоков? Я правильно называю?
      - Да, Юрий Михайлович...
      Подруга шевельнулась - "молния" шла с трудом.
      - Я тоже такого не слышала... - Надевавшая сапог разогнулась. - Мы бы наверняка его знали...
      Из автомата Надежда позвонила Игумнову.
      - Такой тут никогда не работал.
      - Очень странно, Надя...
      - Тем не менее.
      Игумнов был озадачен. Ничего не сказал. Так бывало и в их прошлой жизни. Ее сообщение теперь засело в его мозгу и надолго. До объяснения.
      Все же Надежда спросила еще:
      - Как там с Мусой, с Эдиком? Не появились?
      - Карпец пасет их у "Аленького цветочка"... - Игумнов смог переключиться, добавил. - Тут задержали спекулянтов с гвоздиками. Бакланов повез штук сто в прокуратуру. Следовательше. Может подождет с кавказскими свидетелями... А за это время, смотришь...
      - А что Качан? Не возвратился?
      - Пока нет.
      КАЧАН
      Качан проверял Волока по месту жительства.
      Машину ему не дали. Он добирался на Новую Башиловку на метро, потом троллейбусом.
      Троллейбус занудливо шуршал мокрым асфальтом, он был полон. Качан стоял у задней двери, на остановках входившие и выходящие с силой тащили друг друга в разные стороны. Ехать было не долго.
      Волоков жил недалеко от остановки в доме рядом с винным магазином. Точнее, у той части обычного продуктового магазина, которая была специально выделена для продажи "винно-водочных изделий".
      Как и по всей Москве, в условиях усиления борьбы с пьянством, вдоль улицы тут вытянулась длинная многоголовая очередь. Со спиртным ощущались перебои. Очередь выстроилась с утра. Ей суждено было простоять весь день и рассыпаться за несколько минут до закрытия винного отдела.
      Естественным было попробывать собрать сведения о Волокове именно в гуще завсегдатаев. Качан подошел к группе наиболее активных.
      Народ волновался. Водки накануне завезли недостаточно. Шла общая дискуссия.
      Острый вопрос волновал каждого.
      Мнения разделились. Одни подозревали, что в связи со съездом партии продажу водки на время полностью прекратят, другие законно предполагали обратное - чтобы продемонстрировать Западу изобилие продуктов - неоспоримое примущество развитого социализма, народу дадут напиться от пуза.
      - Колбасу-то на прилавки выбросили! И Москву от приезжих закрыли! Так что...
      Никто не знал планов властей.
      - Наоборот! Чтобы пьяных на улицах не было!
      - На самогон перейдем!
      - Волока не видел? - обратился старший опер к одному из наиболее активных. - Мне он вот так нужен...
      Качан держался уверенно и небрежно.
      Собеседник - несомненный алкаш - был трезв, свеже выбрит. Выглядел до крайности худым, испитым.
      - Волока? Нет, сегодня не видел...
      Волокова он явно знал.
      - А вчера?
      - Вроде да. А че?
      Повод для встречи не был оригинален.
      - За ним должок... - объяснил Качан. - Может мне к нему на работу подъехать. Не знаешь, где он работает?
      Алкаш-собеседник был рад побазарить.
      Завел он издалека, со смыслом:
      - Работает он в хитром месте... - Алкаш сплюнул. - А где? Вот в чем вопрос! - По непонятной ассоциации алкаш вспомнил: - Слыхал пословицу? "Не говори, что знаешь, а знай, что говоришь!"
      Был он нетороплив, не зная, чем заняться.
      Качан вел свою линию.
      - Может домой к нему зайти...
      - А вон, подъезд. Только вряд ли ты его застанешь.
      - Да? Ты про него говоришь? Про Юрку?
      - Да он! Волок! Я тут всех знаю. Постоянных, конечно...
      Он снова сплюнул. Все недолгое время, пока они говорили, он часто и коротко сплевывал себе под ноги.
      - Может жена чего знает?
      - Я ее что-то давно не вижу. Может в деревне?
      - С детьми?
      - Куда их денешь! Мальчик и девочка у него ...
      - Деревня их далеко?
      - Где-то по Белорусскому ходу.
      Качан взглянул на часы. Теперь следовало чуть прерваться. У него еще было время, хотя и не много.
      Сомнительные личности сновали мимо - от арки во двор магазина. Там открыто торговали самогоном.
      То в одном, то в другом углу двора выспыхивали острые дискуссии по поводу наболевшего.
      Один из самогонщиков подошел к собеседнику Качана:
      - Можно тебя?
      - Ну!
      Алкаша хотели привлечь в качестве специалиста-консультанта.
      - Такая проблема. По-моему, дрожжи не гуляют!..
      - А ты кефирчика пробовал?! - Собеседник сплюнул важно.
      - На горохе тоже хорошо! - Самогонщик отошел.
      - Кто говорит про горох...
      Качан не позволил его мыслям растечься по бескрайнему древу.
      - Считаешь, должок за ним не пропадет...
      - Ни в коем разе. А водки он тебе сколько хочешь сделает в любой момент...
      - Тут у вас разве не менты очередь устанавливают?
      - А что ему менты? Он их всех знает... Ты вечером приходи - увидишь! Как король приедет...
      - У него машина?
      - "Москвич". Четыреста двадцать седьмой. Небесного цвета.
      Одна из темных личностей, вертевшихся вокруг очереди, приблизилась в неподходящий момент:
      - Не знаете - е с т ь?
      Вопрос было понят, хотя в нем начисто отсутствовало подлежащее. Не упоминалось оно и в предыдущем контексте.
      Собеседник Качана объяснил кратко:
      - Я сейчас не бухаю, земляк...
      - Ну!
      - Поэтому не слежу. Не знаю!
      Темная личность отошла. Качан стимулировал собеседника сигаретой.
      Они еще поговорили. Качан снова взглянул на часы.
      Теперь у него было два графика - служебный и свой личный, причем весьма сложный. Верка должна была съездить домой в Барыбино и веруться в Москву - будто бы в поликлинику.
      Отчим Верки опять был на службе. На этот раз его проводили на сутки. Договоренность с матерью оставалась в силе: после ее ухода ключи от квартиры должны были вновь оказаться в почтовом ящике.
      Если на вокзале ничего не случиться, сразу после установки, Борька должен был подъехать в Текстильщики, и к Веркиному приезду снова ждать Верку на остановке.
      Верка занимала все его мысли. Качан не мог вспомнить, чтобы с ним было такое. Он ни о чем больше не мог думать. Сама Верка говорила, что с ней происходит то же самое. Да он и сам видел. Ее начинала бить дрожь сразу, едва они оказывались вдвоем...
      Сегодня им предстояло встретиться дважды.
      Верка сказала, что уговорит мать под вечер поехать - навестить подругу...
      " Тогда, мы сможем повидаться еще раз..."
      Качан отогнал мысли о Верке. Продолжил:
      - Как он вообще-то?
      - Вот такой мужик! - Алкаш поднял грязноватый палец. - Водки нет, но Волок тебе всегда сделает...
      Логика была железной.
      - Работает, что ли, в магазине?
      - Работает, я сказал тебе уже, он в хитром месте...
      - Чего же это такое?..
      - Типа заказника. Мужик он солидный... - У алкаша появилась возможность намекнуть на то, что и сам тоже не лыком шит, - тут он как-то ка мне обратился...
      Качан был само внимание.
      - Да?..
      - Спрашивал про строительный вагончик... Знаешь: строители ставят? С отоплением...
      - Ну! А где ставить? В деревне?!
      - Не ему. Кто-то его просил.
      - И чего ты? Достал?
      - Я поинтересовался кое у кого. Но пока что-то не подворачивается.
      Качан машинально взглянул на часы.
      - Жаль я раньше не знал. Есть у меня кент...
      - Здорово бы...
      - Вместе и махнули б... - Качан продолжил с ходу. - Волок сам обычно за рулем?
      - Иногда его друг сядет...
      - Точно! - Качан не ожидал, что вот так - случайно зацепит и вагончик, и напарника. Он не пропустил моментю - Тогда с ним тоже друг был! Коренастый...
      - При галстуке?
      - В пуловере и кожаной куртке.
      - Он! Вместе работают...
      - Давно их видел?
      - Недавно...
      Качану теперь необыкновенно везло. С тех пор как появилась Верка.
      Пора было отрабатывать концовку. Иначе алкаш мог рассказать Волоку о мужике, который его разыскивал у магазина.
      - Хороший малый этот Волок, - Качан подумал. - И жалко его ... - Он вздохнул. - Где он ступню потерял? Машина сбила? Или отморозил?
      Алкаш взглянул ошалело:
      - Как потерял?
      - Он же на протезе!
      Несколько минут алкаш вяло препирался. Пришлось признать:
      - Тогда это не Волок! Это Павка Корчагин! Кличка у него такая! Но Павка уже
      не молодой...
      - Павка! - Качан несильно ударил себя по лбу. - А чего я Волока приплел?!
      - Так и говори! Павка! А то Волок! - В алкаше родились высокие воспоминания. - Мы с Павкой можно сказать мировое открытие сделали. "Голубой лосьон" видел? Голубой, как морская вода...
      - Ну!
      - Сто двадцать граммов, но сразу ты не выпьешь! С ног валит! Такая штука...
      - Как его встретить, Павку?
      - Должен скоро появиться. Я его сегодня еще не видел.
      - А чего делает?
      - Может бутылки сдает. Павка, он и есть Павка... Но перед тем, как закрывать магазин, все равно соберутся...
      Качан мог быть доволен концовкой.
      Алкаш ничего не заподозрил.
      Из ближайшего автомата Качан позвонил в отдел.
      - Качан докладывает..
      Игумнов внимательно слушал. Сразу ухватил главное
      "Строительный домик! Волок искал для кого-то времянку..."
      По стопам Качана теперь можно было направить своего человека.
      Предлог был найден.
      ГОЛИЦЫН, ВОЛОКОВ
      Охота выдалась знатная...
      В Москву из Спецохотхозяйства возвращались с ветерком.
      Машину вел Волоков - сильно хвативший после поля.
      - Осторожнее... - Голицын сидел рядом, тоже изрядно поддатый. Он даже не просил руль, чтобы предаться излюбленному развлечению - подрезать по дороге "чайников".
      - Ничего, я слежу... - Волок был аккуратен. - А если сыграем в ящик, то, по край
      ней мере, не на кого будет обижаться...
      Охота на кабанов-секачей, учитывая время года, была лицензионная. Потом, как водится, отпраздновали успех, обмыли трофеи. Да, видать, слишком сильно.
      На границе Москвы, у Кольцевой Автодороги, вдруг вспомнил:
      - Посмотри, как он там...
      На заднем сидении спал один из привилигированных охотников - Георгий Романиди. Остаток ночи он провел с егерями, промерз. Выпив, сразу отключился. Теперь лежал трупом.
      Голицын обернулся, потом приказал Волокову:
      - Прижмись к обочине. Перевернем его на бок...
      Волок был настроен беспечно:
      - Ничего! У меня чехлы в полиэтилене!
      - Я не о том! Не захлебнулся бы рвотой. Куда мы потом с трупом?
      - В болото! К Сергею Джабарову...
      - Да, тормози ты! - Голицын рванул Волока за руку.
      Остановились на обочине. Вышли, синхронно, с двух сторон
      одновременно хлопнули обеими передними дверцами. Так же враз открыли две задние.
      Вмешательство оказалось своевременным. Георгий Романиди лежал на спине неподвижно. Непокрытая, с тускло алюминиевым отливом волос на висках голова была запрокинута, застывший в гримасе рот напряжен.
      Волок нагнулся, провел перчаткой по губам - охотник сделал глотательное движение.
      - Живой!
      Романиди положили набок, он даже не почувствовал.
      Волоков поднял валявшуюся между сиденьями меховую шапку,
      положил на сидение. Шапка была дорогая, из меха оппосума.
      " Где они их только достают?"
      Об этом стоило поинтересоваться у Сабанеева.
      Виталька остался в охотхозяйстве, там все еще гремели пробки от открываемого "Шампанского".
      Голицын, подошедший со стороны ног охотника, залюбовался собачьими унтами, притянутыми сверху инкрустированными застежками поверх икр.
      Куртка была тоже добротная. Тот, кто ее шил, придумал десятки разумных усовершенстовований - вделанный в полу спичечный коробок, короткие ножны в рукаве...
      - Поехали...
      Двинулись в путь. В Москву въехали полные неясных проектов. Долго молчали, пока Волок крутил проспектом, а затем Садовым Кольцом.
      " Может кинуть мужика?"
      Жизнь, которую они вели последние недели их до конца развратила. А ведь еще недавно они рисковали собой совсем на другой ниве.
      " Про унты можно сказать егерям, что купил. Или подарили..."
      Ехать оставалось недалеко.
      Романиди жил в хорошо знакомом обоим доме на Арбате. В том самом Плотниковом переулке. После исчезновения Джабарова Смердов поселил его в квартире Люськи...
      На Арбате съездовское запустение не чувствовалось.
      У поликлиники 4-го Главного Управления протолкнулись сквозь табун персональных машин. Водители ожидали своих хозяев и их близких с врачебных приемов. В окнах поликлиники для номенклатуры горели огни. У входа высокий мясной мужик проверял пропуска у входивших.
      - Вылитый Виталька Субанеев, - заметил Волок.
      - Они все- один к одному! Что тут, что там, на Старой Площади!
      Волоков свернул у необозначенной снаружи номенклатурной аптеки. У входа тоже стояли машины с престижными номерами: "МОС", "ММБ", "ММК", "ММГ", "МОМ".
      - Хлебное место...
      - Согласен.
      У дома на Плотниковом остановились.
      - Алло! - Волок обернулся к заднему сиденью. - Друг! Приехали...
      Спавший не проявлял ни малейших признаков жизни.
      Голицын просунул руку.
      - Проснитесь...
      Романиди не шевелился.
      - Если оставить его в подъезде - все равно кто-нибудь разденет... задумчиво заметил Волок.
      Он имел в виду другой возможный вариант.
      Голицын помолчал. Ему в голову пришла та же мысль. Он тут же моментально мысленно все прокрутил. Теперь проверял на парнере:
      - А что скажем Смердову?
      - "Мы подвезли его к дому, он вышел. Попросил нас привезти еще водки. Мы уехали. Когда вернулись, смотрим - он лежит в подъезде. Раздетый..."
      - Почему поехали вдвоем? Почему не завели в квартиру?
      - Он не выглядел таким пьяным!
      - Дальше!
      - Занесли в квартиру!
      Голицын решительно это отверг:
      - Не годится!
      - А чего?
      - Для Смердова надо дерзко и доказательно...
      Волок мог предлагать различные варианты, но решал он, Голицын москвич, из нормальной семьи, кончивший в свое время спецшколу. Решал единолично и окончательно. Словно ставил печать.
      После того, как его решающее слово было произнесено, Волок уже не нес ответственности за свое предложение. Голицын брал все на себя.
      Голицын обернулся, дернул спящего, но тот даже не пошевелился.
      - Тормози!
      Волок прижал машину к тротуару.
      - Иди на заднее сиденье. " Мы вернулись - он раздетый. Не занесли его в квартиру, потому что не нашли ключа. Считали, что его унесли вместе с одеждой!"
      - Так...
      - Ключ обнаружим потом на сиденье... Все! Я сажусь за руль...По дороге займешься делом... Все вещи - в багажник... " Глаза боятся, а руки делают..."
      - А потом?
      Голицын взглянул на часы.
      - Восемнадцать с минутами... Мы привезем его раздетого к Смердову! Прямо в отделение! Водку достанем по дороге? Мы ведь как бы за водкой уезжали?! Так?!