«Уроют где-нибудь в Иудейской пустыне…»

Братва сообщала, там уже находили кое-кого… На свалке. Чистеньких. Без признаков членовредительства…

Тут возник линявший в Лондон Варнава.

Сметана и Серый, инструктируя Варнаву, думали просить Жида быть их посредником в Иерусалиме. Положение изменилось, когда возникла надежда спасти от петли в «Лефортове» брата Серого… Посредник запросил за это головы бухарских банкиров и их иерусалимского представителя. Для этого следовало заманить Туманова в Москву. Варнаве это удалось. Жид был в Москве. Гарантии исчезли. Он превратился в заложника, в человека, объявленного вне закона. Каждый член группировки мог и обязан был с ним разобраться. С Варнавы теперь могли получить и та, и другая сторона. И в первую очередь бухарская группировка — за каждый волос, который упадет с головы Жида.

В мотеле Варнава увидел к е н т о в. Эти не были в курсе его дел. Публика была пестрой. Спортсмены, бандиты…

От «Дромита» присутствовали второстепенные фигуры. Несколько членов Совета директоров, главбух. Не было и Неерии — он заехал всего на несколько минут, окруженный десятком охранников. Извинившись, исчез, сославшись на дела.

С Варнавой за столом оказались дальние родственники погибшего и несколько небольших банковских боссов, которым он лично давал крышу. Впереди за столом сидели сестры и племянницы Ковача — с утра на ногах, голодные, они набросились на еду, худые, быстрые, светлые, в одинаковых черных пиджаках. Только вдова убитого оставалась безучастной. Неподвижная бледная кукла, нашпигованная нейролептиками. Опекавшая вдову секьюрити из частного агентства не спускала с нее глаз. Она все видела, замечала.

Варнава заметил, что в зале нет Савона. Не увидел он и никого из первых авторитетов.

Их присутствие всегда было опасным, потому что менты редко упускали возможность явиться непрошеными на воровскую сходку, проходившую под видом юбилея или поминок. Находились люди, которые заблаговременно предупреждали об этом братву. Кто они были и какие должности занимали, это оставалось тайной. О внезапных налетах такого рода решение принимали на самом верху, рядовых участников информировали в последнюю очередь.

—Авторитеты… Они в другом зале… — сказал кто-то.

Миха приехал к сестре поздно ночью, уйдя от слежки на Смоленской площади и помотавшись изрядно по Москве. Улица Поликарпова уже спала. Нигде не было видно ни одного ш т ы м п а . Они проговорили почти до утра. Встали попозже. Сестра позвонила на работу — смена начиналась с восьми. Попросила разрешения прийти к обеду. Из квартиры она вышла первой — осмотрела лестницу, верхнюю часть, до чердака. Все было чисто. Из дома вышли поврозь. Соньку повели сразу от подъезда. Она повернула, чтобы предупредить. Ничего не получилось. Жид увидел, что происходит. Вышел из подъезда. Сеструху оставили в покое. Миха заметил вчерашнюю «вольво», теперь к ней прицепили еще «жигуль». Сопровождавшие старательно отводили глаза. Никто не вытащил пушку. Приказа брать тоже не было. Ждали инструкций. Миха все еще не знал, что произошло накануне. Вышел на Беговую, остановил такси. «Вольво» и «жигуль» немедленно пристроились сзади.

—Куда?

—К Арбату…

У Ваганьковского кладбища вся улица была запружена машинами. Трамвай с трудом прокладывал дорогу в парк.

— Банкира убили… — Таксист знал городские новости. — Самого хоронят в Ташкенте. А это секьюрити…

— А кто банкир?

— В гараже говорили… Арабов, что ли?

На Ваганьковском народ уже разъезжался. Жид встретил корешей п о м а с т и . Сразу уяснил ситуацию: его положение в Москве было опасным. Из автомата у ворот набрал коммутатор Курского вокзала, вызвал сеструху. Сонька рассказала о визите Игумнова и номер телефона.

— Где ты?

— На Ваганьковском. Повтори медленно номер. Мне, может, понадобится помощь.

Таксист терпеливо ждал. С кладбища погнали в мотель. «Вольво» и «жигуль», по-прежнему не таясь, не отставая, держались сзади. Приказ убрать его все еще не поступил.

«Может, не могли связаться с начальством…»

Либо поступил, но исполнители подыскивали более удобные условия. Конец мог быть только один.

Таксист высадил его у входа в мотель. Перекрестился. Он уже понял, кого возил. Был доволен, что все обошлось…

Рядом с дверями стояло до полутора десятков боевиков, они представляли все видные московские к р ы ш и . Бойцы внимательно приглядывались к входившим. Жид шагнул вперед.

«Вольво», гонявшая за ним, тоже припарковалась. Трое появившихся из нее не спеша, расслабляясь после долгого сидения в машине, подтягивались ближе.

Миха сразу попал на воровскую сходку, в которую автоматически превращались поминки, учитывая число приехавших авторитетов.

Он не боялся, что его начнут резать прямо тут…

Надо было решить все со Сметаной и Серым.

Миха прошел сквозь второй заслон прямо у ресторана. Ему как-то уже приходилось бывать здесь. Авторитеты заседали отдельно. Никто его не окликнул: мелкая сошка и сама бы не рискнула предстать в обществе бандитов.

—Проводи… — бросил один из дежуривших другому.

Миха протопал в банкетный зал. Открыл дверь. Прямо напротив, от двери, начинался длинный заставленный едой стол. Вокруг сидела братва.

—Смотри, кто прилетел!.. — заметил один из подмосковных авторитетов, тайно интриговавший против Сметаны и Серого. Нашелся стул рядом и чистый прибор. Они обнялись.

—Давно тебя не видно было…

Авторитет успел поддать, в глазах полыхал огонек, который все заметили, но не смогли разгадать. Жить ему оставалось несколько часов. Ночью он попал в засаду у дома любовницы.

Он же заметил многозначительно:

—Миха здесь, а Савона нет…

У Михи нашлось немало знакомых. Поминки такого рода никто не пропускал. Серый и Сметана тоже были тут. Сметана, круглолицый, улыбчивый, мигнул Михе, словно ничего и не произошло… Со Сметаной бывало нелегко находить общий язык. Он не говорил «нет», хотя его «да» было порой и обычным «нет». Серый выглядел неприкаянным. Миха знал про его брата. Мысль о том, что история с братом Серого имеет отношение и к нему лично, до этого не приходила в голову. Говорили обо всем.

— Мафия…

— Какая мафия, если нет выхода ни к легальному бизнесу, ни к политикам?! И нет времени! Сегодня — рано, завтра — уже поздно!

— Держать там в банке общак опасно. В Англии они обязаны сообщить, если есть подозрение на вкладчика. Преступность или наркобизнес… — выступал молодой авторитет. После убийства сначала Сильвестра, потом почти всей его бригады там теперь сплошь шли отморозки. — Иначе — семь лет тюрьмы и крупный штраф! Задача банковской службы безопасности — отсекать нашего брата…

На сходняках искали общий интерес, хотя братва всю дорогу соперничала между собой. Кто-то занимался охраной, другие вышибали долги, охрана наркобизнеса могла включать синтетический наркотик и соперничать с теми, кто занимался натуральными, охрана ввоза оружия делилась на опеку фирм генералов-отставников МВД — милиции, другие контактировали с бывшими комитетчиками. Вокруг Сметаны и Серого всю дорогу кучковался дерзкий голодный молодняк, новые авторитеты: воры, не выстрадавшие по тюрьмам и лагерям свою масть и титул. Подушный налог на безопасность, дань с многочисленных соотечественников по всему миру, который они исправно платили бандитам, была их сфера. Сидели тут и фраера, внесенные в список воров в законе людьми из КГБ в выпущенной несколько лет назад книге. Туда не попали, кстати, ни покойный Сильвестр, ни Бобон… Ни один из московских авторитетов… У Сметаны в пиджаке прозвенел радиотелефон. Авторитет поднес его к уху. Лицо его не изменилось. Тем не менее за столом все обо всем догадались. Объяснять не надо было. Сметана уже поднимался.

— На посошок!

Дожевывая на ходу, братва повалила на лестницу.

Жид глянул между перил вниз. Амбал — из тех, кто гнал за ним в «вольво», — прошел в здание, стоял этажом ниже. Этому могло быть только одно объяснение: приказ на его жизнь — мокрый грант, как элегантно выражались раньше, кетель, — а попросту на мокруху поступил! Амбал поглядывал нетерпеливо. Миха с ходу рванул в общий зал ресторана. Он не собирался ждать, пока ему наденут петлю на шею…

В общем зале сидело много людей. За шумом голосов нельзя было ничего разобрать. Стучала посуда. Официанты разносили бутылки «Абсолюта». Миха прошел дальше от входа. Линять из большого зала, где сидели родственники Ковача, было проще. Авторитет присел, чтобы оглядеться. Несколько человек за столом знали его. Братва их не признавала. Это были люди, связанные с оружейным бизнесом. Они работали на две стороны. Можно было не сомневаться: выйдя из мотеля, сообщат о его приезде в милицейскую контору. Сейчас это было кстати. Среди прочего Миха занимался отмазкой спортивного и охотничьего оружия, двигавшегося через Бельгию, Англию и Голландию. Московские генералы-отставники были в нем крайне заинтересованы…

Кто-то заглянул в зал.

Миха не стал ждать, пока его обнаружат. Сбоку лежала чистая тарелка. Он поднял ее, пошел к раздаче. И дальше через кухню к служебному выходу. Бросок вниз по черной лестнице был как спуск с «русских горок» в «Диснейленде». Жид скакал, как огромный потерявший дорогу, встревоженный лось. За ним уже бежали. Железобетон наполнился гулом. Миха успел выскочить. У угла стояло свободное, такси. Миха вскочил в него прежде, чем его преследователь показался у выхода. Свалился на заднее сиденье:

—В центр! Плачу два счетчика… Валютой! Быстро!

Омоновцы ворвались, просочившись сквозь заслоны дорожной техники, фуры дальнобойщиков, трейлеры с фруктами и овощами, пригнанные бандитами. В закрытый «на спецобслуживание» ресторан их вломилось не менее полусотни — с дубинками, вооруженных, в камуфляжах и масках.

—Вдоль стен! Быстро!

Было похоже на штурм. Кто-то заплел ноги, от неожиданности упал со стула, другому помогли упасть… Вломили по черепу.

—Лицом к стене! Ноги шире! Шире!..

Сестры и племянницы Ковача — худые, прыткие, в черных платках — выскочили быстрее других. Замешкавшуюся вдову Ковача пихнули не глядя. Она лежала на полу, безучастная ко всему. Женщина-секьюрити пыталась ее оттащить — ту тоже толкнули. Из-под столов уже тянули выброшенные в последние секунды ножи, газовые пистолеты.

— Раздвинь ноги, сказал! Может, у тебя оружие!

— Так?

— Достаточно! — И удар ногой в пах.

Варнава оказался между двумя бизнесменами, попавшими случайно, у него была надежда выбраться с ними.

— По пять человек… — раздалась команда.

Внизу развернули группу фильтрации.

— Сначала родственников…

Это была удача. Разбиравшийся с Варнавой мент не успел ошалеть от жары, вранья. Соображал. Варнава перемигнулся с одной из сеструх Ковача:

— Двоюродный брат…

Сеструха подтвердила.

— Твое счастье. Свободен…

Секретарь передала Рэмбо последнюю корреспонденцию.

Бумага была на английском. Из Нигерии.

«Фирма такая-то… Лагос. Президенту охранно-сыскной ассоциации „LIONS“…

Мы слышали о вас как о человеке честном, инициативном. Правительство Нигерии намерено выплатить нам пять миллионов долларов. Из налоговых соображений мы хотим поручить именно вам их получить, хранить или использовать… Просим вас выслать нам номер вашего текущего банковского счета и 3 (три) генеральные доверенности на имя директора фирмы такого-то в Нигерии…»

Рэмбо отложил письмо. Речь шла о заурядном мошенничестве. Хотя в Москве были фирмы, которые на это клевали. И попадались.

У него закололо сердце. Сильное тело, к которому он привык обращаться только в приказном порядке, было бы не против, если бы дух мента, искателя приключений, фаната, поселившийся в нем сорок с малым лет назад, покинул его как можно раньше.

Было самое время предупредить секретаря и перейти в комнату для отдыха тут же, в глубине офиса. На вечер он наметил штурм квартиры, где мог находиться родственник Арабовых…

—Разрешите… — донеслось раскатистое от дверей. Начальник отдела кадров — бывший ротный полка постовой службы милиции, накачанный до жесткости теннисного мяча, — полагал, что он едва слышен.

—Кое-что подписать… Три минуты…

Что-то Рэмбо в нем не устраивало. Он не мог понять.

—Всего несколько бумаг, господин президент… — Ротный балансировал на грани почтительного уважения и армейского бесцеремонного хамства. — Все будет о'кей!

Рэмбо подписывал, одновременно проглядывая текст. «Запросы на оформляемых… Гнеушев Александр Иванович…»

— Свой. Родное МВД.

— Уголовный розыск?

— Охрана. Красноярский край…

— Его кто-нибудь привел?

— Прочитал нашу рекламу. Знаком с ситуацией в Центральной Азии, с конфликтами на межнациональной почве… — Ротный интересовался геополитикой. — Паспорт выдан в Намангане…

— Какие еще документы?

Ротный выложил удостоверение форменного образца. «МВД. Старший лейтенант внутренней службы… Разрешено ношение и хранение огнестрельного оружия…»

Кандидат оказался подтянут, строен. Выражался кратко и точно. Начинал с училища в Рязани. ВДВ. Специализация: бокс, восточные единоборства.

— Давно в Москве?

— Месяц…

— Женат?

— Развелся. Снял комнату в Одинцове… Пока не прописан. У вас нет ничего? Общежития?

— Что-нибудь будет! Но не сегодня… — Рэмбо спросил о том, что его интересовало: — Работали в спецслужбах?

— Недолго. Там же, в Красноярске. Потом ушел, в краевое УВД… Вневедомственная охрана…

— За тобой Рязань! Туда так просто не попадают…

Гнеушев добавил только:

— Тогда было все по-другому…

— Усовершенствовался?

Рэмбо задал несколько профессиональных вопросов.

— Задачи ставились, как правило, конкретные: закрыть объект, не допустить проникновения.

— А на занятиях?

— В основном зарубежный положительный опыт, ошибки спецслужб, частных телохранителей…

Рэмбо слушал с интересом. Комбат-кадровик это сразу понял, ушел на второй план.

— Пример — нападение террористов на Шлейера.

— Насчет «Красных бригад»?

— Да…

Рэмбо прорабатывал эту историю на семинаре в Штатах.

— Удостоверение вам оставили?

— Просто не сдал. Я и сейчас числюсь…

— А почему уехали?

— Там реорганизация… Будут предлагать своих. Мне светит участковым инспектором.

— А в Намангане…

—Проездом. Я там потерял паспорт…

Обучение. В основном зарубежный опыт. Рэмбо было интересно. Он обернулся к ротному:

—Начинай оформлять…

Кадровик и кандидат поднялись.

—Будем наседать на Лицензионное управление, чтобы ускорить…

После их ухода Рэмбо еще несколько минут не уходил: ждал сигнала — подтверждения. «Казачок-то скорее всего засланный!» Он тоже проверил «Новые центурионы» — у учредителя, передавшего потом бразды правления Тяглову, паспорт был выписан там же…

Красноглазый вошел в подъезд. Игумнов ждал, не зажигая огня. В шкафу, за стеклом, неясно белела посуда. Замысловатые фарфоровые безделушки. Хрустальные подвески на люстре тихо подрагивали. Входная дверь открылась бесшумно.

—Спокойно…

Игумнов щелкнул выключателем. Красноглазый вздрогнул. Узнав человека Рэмбо, он будто даже обрадовался. Повернул в замке ключ.

— Будешь шмонать, начальник?.. Или мне самому вывернуть карманы?

— Как получится…

Они перешли в гостиную. Аркан включил верхний свет, телевизор. Передавали интервью какого-то общественного деятеля, Игумнов не вспомнил фамилии ни его, ни ведущего. Сел. Рыжий закурил. Потом сходил к холодильнику на кухню, принес две банки пива.

—Держи… — Он перебросил одну Игумнову. — «Медведь». Отличная марка…

Аркан дотянулся до телевизора, уменьшил звук.

— Не удивляйся: у меня тут намечено мероприятие.

— У меня тоже.

Игумнов не спешил с пивом. Подвинул кресло. Теперь он видел одновременно телевизор и прихожую. Лицо ведущего на экране выглядело абсолютно неинтересным, плоским, с потугами на значительность.

— Есть ходатайство… — Рыжий влил в себя не меньше половины банки. — Я не хочу, чтобы Неерия знал некоторые обстоятельства… Ты сейчас поймешь, что я имею в виду…

— Я человек служивый…

— В свою очередь, обещаю ответить на любой интересующий тебя вопрос… Единственно, как ты догадываешься, я ничего не знаю о том, кто стрелял в Нисана… Мы были как братья… Может, ближе, чем он и Неерия.

Красноглазый посмотрел на часы.

—Сейчас в дверь позвонят. Не удивляйся. Уверяю тебя, это не имеет отношения ни к тебе, ни к убийству… Мы намечали это с Нисаном, но так уж получилось…

Звонок в дверь, которого ждал Аркан, был долгий и бесцеремонный, он характеризовал гостей раньше, чем они появились. Красноглазый вышел на лестничную клетку открывать.

—Прошу…

Вошедших было двое. Оба квадратные, одинаково поигрывали мускулами. Профессию обоих было нетрудно определить.

— Девушек ждете?

— Как обычно.

— Вас двое?

— Видите…

— Позвольте убедиться.

Вежливость амбалов была чистой формальностью. Один из сопровождающих вошел в гостиную, оглядел. Демонстративно заглянул за шторы. Там никого не было. Второй прошел вдоль других комнат, осмотрел туалет, ванную. Ушли не прощаясь. Дверь закрывать не стали.

Из коридора послышались молодые щебечущие голоса:

—Нас ждут? Можно?

Аркан подмигнул:

—Теперь ты в курсе. Мы с Нисаном сделали заказ дня за три. Победительницы «Модель-96». Третье и четвертое места. Неерия ничего не знает.

Девушки были уже в комнате. Молодые, стройные. В меру раскованные. Аромат тонких духов проник в квартиру вместе с гостьями.

— Арканчик! — Вошедшая первой закружилась по комнате. — Почему долго не был? Уезжал?

— И далеко…

— В Израиль?

Она смотрела доверчиво. Сама женственность и обаяние… Невозможно было ни на минуту усомниться в том, что Рыжий любим страстно и верно, что первый он и единственный мужчина в ее жизни. Аркана пробил пот.

— В Израиль мы поедем вместе…

— Скоро?

— Очень скоро. Может, на этой неделе…

— А что же Нисан не встречает? — Вторая проститутка задержалась в прихожей, снимая длинный, до пят, плащ.

Под плащом у нее оказалась легкая, опускавшаяся к лобку туника. Сбоку виднелись тонкие резинки, соединявшие ажурные прозрачные трусики и чулки. Девушка была словно стреножена легчайшими путами.

— Нисана не будет…

— Он решил представить меня своему другу?

Она подошла к креслу, на котором сидел Игумнов. Он уловил тончайший запах духов. Шелковая легчайшая связка, пока девушка стояла, была все время перед ним, на уровне глаз.

Аркан уже волок свою подругу в койку.

— Не будем терять времени…

— Выпить по крайней мере тут мне дадут?..

—Возьми сама. Ты знаешь…

Игумнов не двигался. Проститутка обернулась к нему.

— Я знаю, вы на работе… — Она вдруг по-девчоночьи рыснула. — Вам нельзя. Стережете… Аркана привезли на то свидание из Бутырки… Угадала?

— Просто он ждет звонка… — Было слышно, как стукнула в коридоре о паркет брючная пряжка, Аркан на ходу аздевался. — И как раз из Иерусалима…

Факс из Москвы поступил в работу на Святую Землю около пяти утра, когда подписавшего его Нисана Арабова уже не было в живых.

Светало, и первый луч из-за Иудейских гор скользнул по раскинутым свободно холмам Святого города, застроенного тысячами зданий из светлого иерусалимского камня.

Получателем факса явилась мало кому известная, кроме находящихся тут в изобилии русских, небольшая посредническая фирма «Ирина, Хэлена-турс», организатор разного рода весьма скромных международных семинаров и экскурсий. В основном же фирма кормилась переводами с русского на иврит и английский, а также оформлением гостевых вызовов и гербалайфом. лавную роль в получении серьезного заказа сыграло ее месторасположение — на суетной бестолковой Рэхов Агриппас, среди дешевых лавочек, магазинчиков, закусочных, окруживших шумно известный центральный рынок «Маханэ-Ихуда». С другой стороны «Ирина, Хэлена-турс» оказывалась в нескольких десятках метров от благополучной респектабельной Кинг-Джордж, с ее центральной гостиницей. Созданная двумя энергичными репатриантками из Санкт-Петербурга, фирма не отличалась от других таких же, пока на нее случайно не обратил внимание бывший адвокат, тоже выходец из Питера. Счастливо избежавший суда в России, бывший стряпчий помогал здешним бизнесменам прокладывать путь в бурном море рискованного российского бизнеса.

В «Ирина, Хэлена-турс» адвокат попал случайно: воспользовался ближайшим к отелю факсом… Стряпчему понравилась деловая хватка, напористость обеих женщин, а главное, умение землячек держать язык за зубами. Он включил их в свою команду. Так, благодаря случайному стечению обстоятельств, никому, в сущности, не известная фирма внезапно выхватила крупный заказ, за который вполне могли бы сразиться такие акулы израильского экскурсионного бизнеса, как «Глоб-турс», «Универс» и ряд других.

Речь шла об организации небольшого, но достаточно серьезного по задачам и составу участников международного симпозиума, связанного, как было указано в официальной заявке, с проблемами содействия процветанию среднего бизнеса. В соответствии с заключенным соглашением о намерениях приглашенным из СНГ бизнесменам гарантировались комфортные условия, анонимность и достаточно интересная культурная программа. Въездные визы тоже были заботой фирмы. По окончании работы сотрудники фирмы брали на себя обеспечение своевременного отлета участников. Особым пунктом отмечалось, что всякая информация о симпозиуме считается засекреченной сроком на десять последующих лет, в связи с чем фирме будет выплачиваться соответствующее дополнительное вознаграждение.

Кто-то, не без подачи бывшего стряпчего, посчитал, что крохотной, но энергичной фирме, располагающейся в двух небольших комнатенках, с факсом, телефонами и компьютером, будет легче обеспечить желаемую конфиденциальность, чем ее могучим и громкоголосым конкурентам.

С тем и согласились.

Рутинную работу начинали рано, задолго до того, как в соседних конторах, какими был напичкан этот квартал, появлялись другие служащие. Около девяти утра все мероприятия, связанные с симпозиумом, незамедлительно прекращались и фирма вновь превращалась в обычную лавочку, посредничающую со страховой кассой, с нотариатом, занимающуюся тысячью дел, связанных с пребыванием на Земле Обетованной восьмисоттьюячного русскоговорящего населения.

—Факс с согласием на участие от фонда «Дромит». Господин Нисан Арабов желает прибыть с тремя ближайшими сотрудниками — Арканом, Неерией, Мансуром…

Бывший санкт-петербургский, а точнее, ленинградский стряпчий передал депешу уже покойного Нисана сидевшей напротив молодой брюнетке, она составляла список участников.

—Итак, что у нас получается?

Вторая компаньонка — темпераментная блондинка — ответила:

— Пока пятнадцать бизнесменов. Все мужчины.

Стряпчий выдернул несколько карточек наугад:

— Г-н Сметанин, г-н Серый…

— Еще двадцать семь — члены делегаций. Сопровождение, охрана… В эскорте есть и женщины, и мужчины.

— Сорок два…

— Мы ждем и другие факсы.

— Как с отелями?

— Мистер Арабов согласен на «Кидрон».

— К ооновцам же они не захотят! Там тоже тихо!

— «Царь Давид»? В Иерусалиме шесть десятков отелей!

— Мы предлагаем на выбор не менее пяти гостиниц…

Адвокат поправил маленькую вязаную шапочку — кипу. Для иерусалимского брокера ношение религиозного головного убора было признаком добропорядочности.

—Мы должны будем также представить поэтажные планы с указанием основных и дополнительных входов, выходов, мест расселения… Это для их служб безопасности.

Женщины никак не прореагировали. Вопрос этот уже обсуждался.

Из досье охранно-сыскной ассоциации.Свидетельствует пресса:

«Суд российской мафии был создан летом 1990 года…

Его учредителем выступили пять наиболее крупныхмафиозных «семей» Москвы и Санкт-Петербурга…

Было признано целесообразным, чтобы судьи проживали за пределами СНГ…

Вплотную к своим обязанностям судьи приступили вмае 1991-го. Тогда начали появляться первые инвестиционные фонды, и мафия решила взять их под свой контроль…

Один из судей суда российской мафии проживает вМоскве.

Двое отправились в Германию. Оба живут в Берлине.

Трое уехали в Израиль…»

«По словам представителя министерства, полиция Израиля уже предпринимает конкретные шаги для того, чтобы предотвратить влияние русской мафии в Израиле…Руководство полиции считает необходимым создать на территории Израиля международный центр по борьбе с русской мафией… В центре, который станет действоватьпод эгидой ООН, будут разрабатываться особые методыборьбы с мафией… Там же полицейские из разных стран смогут пройти курс обучения этим методам...»

(«Иностранец».)

«Израиль станет центром борьбы с русской мафией».

(Александр Авербух.)

«Каждые 1,8 минуты в Израиле совершается уголовноепреступление — об этом свидетельствуют данные израильской полиции. Каждые 12 минут угоняется автомобиль,каждые 23 минуты происходит квартирная кража, каждые24 минуты грабежу подвергается учреждение или контора.Каждые 12 минут похищаются сумочки и так далее. Каждые5 часов в Израиле совершается изнасилование, каждые 37 часов — убийство или покушение на жизнь человека».

«В Израиль, — в числе прочего заявил в своем интервьюкорреспонденту израильской газеты «Маарив» московскиймультимиллионер С-ов, — благодаря поблажкам банковской системы страны, переведены из России миллиарды долларов. Еврейское государство стало одной из четырех стран мира, где отмывается наибольшее количество нечестно нажитых денег. Российские мафиозные структуры, проникающие в Израиль, можно сравнить с раковой опухолью… Уже сейчас эта страна стала местом, где проводят свои сходки крупнейшие мафиози России. Мне лично известно, что дважды они собирались в тель-авивской гостинице «Хилтон» и обсуждали свои дела…»

Проститутки и их мордовороты-провожатые уехали. Запах тонких духов еще оставался. Аркан предложил легкий разговор, безвкусное блюдо для невзыскательного едока.

— У нас сейчас возможность громадной инвестиции в строительство… У вас дача есть?

— Была.

— Мы могли бы помочь в строительстве. Именно сейчас. Ряд крупнейших банков хотят с нами работать… — Он постоянно съезжал в наезженную колею. — Оборачиваемость кредитов…

Игумнов представлял, что Фонд занимается другим. Валюта, получаемая авторитетами из «Белой чайханы» без породистой родословной, не могла работать. Требовалась чистая, стиранная!

«Деньги из банка, которые были положены как твои и взяты как твои…»

Их нельзя было путать с деньгами, взятыми тоже из банка, но на целевые программы!

Просто, как «Не убий!».

Одним из обычных путей отмывания денег таким фондом, как «Дромит», мог быть самый банальный — получение определенных сумм под техническое обоснование какой-то программы, обналичка, увоз нала на Кипр или в Израиль, где источники валюты не проверяют, помещение в банк, затем легальный перевод сюда…

«Деньги стирают только раз…»

Аркан несколько раз украдкой взглянул на часы. Звук телевизора был выключен. Ведущий на экране беззвучно напрягал шейно-лицевые мускулы — не в силах преодолеть созданный для него преградительный барьер. Телефонный звонок раздался внезапно.

—Вот!..

Красноглазый снял трубку. На том конце заговорили четко и достаточно громко. Игумнов разобрал бы все, если бы Аркан не принялся сразу отвечать.

—Факс уйдет сегодня… Арабов Неерия. Нет, господин Нисан не приедет. Господин Мансур также. Есть еще изменение. — Он искоса глянул на мента. — Игумнов. Он включен в факс. Мои данные вам известны…

Трубки положили одновременно. Аркан объяснил, устраиваясь в кресле:

— Неерия собирается в Израиль. Вы слышали… «Лайнс» обеспечивает сопровождение…

— Тель-Авив?

— Иерусалим…

Игумнов не видел особой разницы.

Новый звонок прервал его. На этот раз разговор по телефону оказался коротким.

—Да, да… Понял.

Красноглазый положил трубку:

—Неерия… Нас приглашают на разборку! Забили стрелку… «Рыбацкий банк». Разборка сегодня под утро на Волоколамке. Охрана проморгала звонок…

На первые лица солидных фирм бандиты и их посланцы, как правило, не имели выхода. Между ними находились секьюрити, вторые и третьи лица, начальники служб безопасности, в функции которых прямо входило такого рода посредничество. Новый руководитель службы безопасности соединил бандитов непосредственно с Неерией…

— В чем там дело?

— Неерия обратился к прокурору. Тот наложил арест на судно «Рыбацкого банка». Оно вошло на ремонт в Астрахани, «Артем»… Рэмбо в курсе. Он за тобой заедет…

Сутки в камере текли медленно. Вязкий ход времени «у хозяина». Туркмения на свободе успел об этом забыть. Тут оно словно пробуксовывало, оставаясь на месте. Тишина, изредка прерываемая звоном железа. Сосед не сделал ни одной попытки вступить в разговор. Курева у него не было. В какой-то момент Туркмения поймал его взгляд на сигареты:

— Будешь?

— Не…

Утро не внесло изменений. После обеда Туркмению вызвали. Опер попался пустой. Не делал ни малейшей попытки поймать или уличить. Допрос вел формально. По пунктам: круг общения Шайбы. Взаимоотношения с коллегами. Интимные связи…

Контору интересовал Шайба! Туркмения все понял, когда опер спросил:

—С кем он дружил?