Нет прощения!

      — Мне больно, — ответил Страйк. — Знаешь, я попытался сегодня прыгнуть. Я даже надел страховку. А потом я вдруг понял, что не буду прыгать никогда.
      — Это пройдет, — сказал ему Экстра. — Ты будешь прыгать. Ты будешь летать. Ты будешь падать. До тех пор, пока ты жив.
 

Нет Прощения!

      На концерт они отправились в трайторских футболках. Особенно круто это смотрелось на Эрлиге. Он сказал, что его гитара закроет синий шар, останется только надпись «Терроризм — это шанс!», а это и есть самое главное.
      — Тебе не нравятся синие круги? — тут же прицепился Найк.
      — Да пошел ты! — огрызнулся Эрлиг. — Мне не нравишься ты!
      — «Терроризм — это шанс!», — передразнил его Найк. — Фуфло ты горбатое, вот что! Обезьяна!..
      — Как ты меня назвал, сынок? — переспросил Эрлиг, подъезжая ближе. Они как раз выруливали из Мертвого квартала на объездную магистраль. Все железо было у них с собой, так как Экстра сказал, что времени вернуться уже не будет, и экран надо взрывать сразу же после концерта.
      — Я сказал, что ты фуфло, — повторил Найк. — Горбатая обезьяна!
      — Впереди копы! — зачем-то предупредил Экстра, хотя все было видно и так — в верхнем правом углу обзора мигала красная точка. Шлемы им закинули вместе с игрушками, и Лаки подозревал, что это была инициатива Бэни.
      — Какой ужас! — фыркнул Эрлиг, но от Найка отстал, так что полицейский пост группа миновала без эксцессов.
      Концерт проходил в «Затмении» при полном аншлаге. Лаки нравился этот клуб, в основном, из-за атмосферы — звук в нем был довольно поганым. Но оказалось, что хозяева клуба недавно поменяли аппаратуру, и это было лучшей новостью за последнее время. Возле входа уже тусовались знакомые. Когда они остановились, на них налетела целая толпа.
      — Не знал, что у меня столько друзей! — хохотал Эрлиг, прижимая к себе сразу трех девчонок.
      — Все ко мне! Это я, Темный Папа!
      — Ад-ский э-мис-сар! — прокричал знакомый голос, и Лаки увидел Скрэмпи, Хелла и еще каких-то парней.
      — Убей в себе Бога! — проревел Эрлиг в ответ, вырываясь из женских рук.
      — Какие новости? — спросил Лаки у Скрэмпи.
      — Все по-прежнему, — улыбнулся тот. — Интересные футболки!
      Лаки улыбнулся в ответ не менее очаровательно.
      — Хочешь такую же?
      — Лаки, идем. — Экстра взял его за локоть. — Скрэмпи, привет! Да дайте же пройти!
      Фанаты совали им какие-то бумажки и ручки, но времени на автографы почти не осталось. У Экстры в голове, скорее всего, уже играла музыка, ему не терпелось взять в руки гитару.
      Как всегда, группа «Нет Прощения!» приехала в самый последний момент. Музыканты тут же отправились в гримерку, а Страйк остался в зале, стараясь не попадаться Скрэмпи на глаза. Ему хотелось нажраться, но тот факт, что сегодня вечером придется стрелять в федералов, в чем он не сомневался, останавливал его.
      Группа разогрева уже заканчивала выступление. Они играли неплохо, даже профессионально, но были при этом людьми, и это служило ограничением на сильные эмоции. Вялое пого под сценой напоминало шатание пьяных. Зал был готов. Еще немного, и всем станет скучно. Играть музыку может только тот, кто живет ею, Экстра доказывал это каждый раз. Потом установилась тишина, как перед бурей. Лаки почувствовал дрожь азарта. Сейчас этому залу предстояло взорваться.
      Сейчас Экстра выплеснет на них все, что накопилось у него в голове. Главное, чтобы не приехали копы… Кто-то протянул ему прикуренную сигарету «Стразз», Лаки повернулся и снова увидел Скрэмпи.
      — Что-то случилось? — спросил тот.
      — Если ты будешь часто улыбаться, — ответил ему Лаки, — ты станешь дурачком.
      Скрэмпи засмеялся. Тишина достигла критической точки, и этот смех показался Лаки каким-то неестественным. Он неприязненно поглядел на хакера.
      — Извини, я хотел бы остаться один.
      — Ты сказал, — усмехнулся тот, отходя и сливаясь с толпой, как это умеет лишь эмпи.
      Лаки передернул плечами. Встретить перед акцией трайторского прихвостня — не самый хороший знак… Но в следующий миг зал утонул в приветственных криках, и Лаки заорал вместе со всеми, желая подавить неприятный осадок.
      Экстра быстро подошел к микрофону, вскидывая сжатый кулак.
      — Когда мы говорим «Нет прощения!», — проревел он, — это значит, что мы готовы сражаться!
      — Дайте же терроризму шанс! — потребовал Эрлиг в соседний микрофон, и Лаки увидел, как Найк загнулся от смеха за ударной установкой. Значит, найти барабанщика им так и не удалось…
      — Нет прощения! — твердо повторил Экстра, проваливаясь в транс. Музыка ударила по нервам, всколыхнула целую гамму забытых чувств, и пошла по нарастающей, вместе с волной эйфории.
      Лаки понял вдруг, что ему хочется драки, он с разбега влетел в танцующую толпу — и неожиданно забыл обо всем, подхваченный вихрем эфира. Может, дело было в новой аппаратуре, или Экстра заранее знал, что никогда больше не будет играть, но поле искажали волны эмоционального шока, потоки адреналина в чистом виде захлестнули пространство. Когда Лаки услышал слова, он наконец-то понял все, что чувствовал Экстра.
 
«Я снова вижу тебя во сне,
Но не понятно мне одного —
Почему ты идешь во тьме?
Мне больше не нужен день.
Мне больше не нужен воздух.
Мне надо в открытый космос.
Мне надо туда, где ты…
Ты знаешь, что бывает после…»
 
      Ему захотелось кричать, но кричали все. Он отпустил себя. Кто-то ударил его от избытка чувств, Лаки ударил в ответ, и понеслось…
 
«Наверно, это просто сон,
Но почему же тогда я могу
Прикоснуться к тебе рукой?
Мне больше не нужно солнце,
Мне больше не нужны сигареты.
Для этого слишком поздно.
Я почти не боюсь темноты…
Ты знаешь, что бывает после…»
 
      Удары сыпались на него со всех сторон. Музыка сорвала покровы, стая почувствовала чужого и набросилась всем скопом, и Лаки был счастлив, что в его голове осталась лишь боевая пустота. Наверное, его глаза засветились серебром, так как дождь ударов неожиданно стих. Группа заиграла новую песню.
      Лаки поглядел на свои сбитые руки. Его футболка была изодрана и залита чужой кровью, но так было лучше всего. Он окинул взглядом толпу и снова увидел Скрэмпи.
 

Четвертый экран.

      Им удалось покинуть клуб за минуту до появления копов. Менеджер с безумными глазами кричал про какие-то контракты, площадки и фестивали, и Экстре пришлось врезать ему. Когда они уходили, менеджер орал им вслед, что они не получат кассовых сборов, чем вызвал у Эрлига истерику.
      — Что дальше? — спросил Лаки, надевая шлем и включая встроенное переговорное устройство.
      — Все зависит от того, во что ты веришь, — отозвался Эрлиг, срываясь с места. На нем снова был черный кожаный плащ, и девчонки на тротуарах сворачивали шеи, провожая его жадными взглядами.
      — Дальше мы сделаем то, что должны, — ответил Экстра на вопрос в своей обычной манере, его голос глухо звучал из динамиков.
      — Мне показалось, или я действительно видел Скрэмпи? — уточнил Найк.
      — Видел, видел! — успокоил его Эрлиг. — Лаки, нам куда?
      Страйк закрыл глаза и сверился с картой.
      — Лучше всего вдоль коллектора, — сказал он. — Там меньше всего постов. Сворачивай через перекресток налево!
      — Запросто! — взревел Эрлиг. — Налево, так налево!
      — Что ты ему советуешь? — возмутился Экстра. — Он же дебил! Лаки, поезжай вперед и не отвечай на глупые вопросы! Ты понял?
      Лаки промолчал. Все рассмеялись.
      Когда они достигли окраины черты, все пошло быстрее. По коллекторной трассе можно было разогнаться до предела, ограничения существовали лишь на минимальную скорость. Знаки вдоль шоссе кричали, что ниже восьмидесяти ездить запрещено, и это всегда приводило Эрлига в щенячий восторг. Из-за этих знаков он утверждал, что в Стад-Pee царит настоящая демократия.
      Это нравилось ему даже больше, чем легализация огнестрельного оружия и легких наркотиков, Эрлиг снова умчался вперед, Найк отправился его догонять. Экстра поехал рядом с Лаки.
      — Акция не готова, — сказал ему Страйк. — Еще не поздно все отменить.
      — Ты неправ, — возразил Экстра. — Мы все сделаем быстро. А потом вернемся и поставим ему свои условия.
      — И он согласиться?
      — Мы не оставим ему выбора.
      — И что это будут за условия?
      — Не сейчас, — попросил Экстра. — Когда вернемся.
      Радарная система гермошлема подтвердила, что они входят в зону охвата федерального спутника.
      — Радиомолчание, — скомандовал Лаки.
      — Да пошел ты! — весело отозвался голос Эрлига. — Федералы — козлы!..
      — Радиомолчание! — резко повторил Экстра, и Эрлиг заткнулся.
      Четвертый экран на фоне заката выглядел довольно зловеще. Он напоминал инородное тело, и никак не вязался с привычным пейзажем. В нем было что-то космическое. Лаки, глядя на это чудо прогресса, начинал сомневаться, а хватит ли у них взрывчатки, чтобы уничтожить его.
      Они подъехали к месту акции почти вплотную, когда их обстреляли сразу с двух сторон.
      Местность вокруг грандиозной стройки была изрыта. Грунтовка петляла мимо куч щебня, рытвин и железного хлама, бывшего недавно сверхсекретным оборудованием. Вероятно, этот экран строили в три смены. Место для засады оказалось идеальным.
      Экстра тут же оглушил федералов полем. Это позволило остальным разобрать железо и укрыться за стопкой бетонных блоков. Лаки сорвал с головы шлем, встряхнул волосами. Остальные поступили так же. Гермошлемы были настроены на федеральную волну, они помогали только против копов.
      — Что будем делать? — меланхолично поинтересовался Найк, возясь с обоймой полуавтомата.
      — Перебьем всех к чертовой матери! — горячо воскликнул Эрлиг. — А потом запалим эту помойку!
      — Это умнее, чем ползти одному со взрывчаткой под прикрытием дружеского огня, — подтвердил Лаки.
      — Мне все равно, — признался Найк, равнодушно пожимая плечами. — Но мы — в полной жопе.
      — Решено, — подытожил Экстра. — Все готовы?
      Они посмотрели друг на друга.
      Оттаявшие федералы снова открыли по ним огонь.
      — До скорой встречи! — оскалился Эрлиг и выскочил прямо под пули.
      На Страйка обрушился мощный адреналиновый приход. Мимо него с яростным воплем метнулся Найк.
      — Нет прощения? — Экстра иронично улыбнулся, передергивая затвор. — Или все-таки есть?
      Лаки хлопнул его по плечу и прыгнул следом за Найком.
      …Поле разошлось с треском, как расползающаяся ткань. Экстра генерировал фон, его ярость зашкаливала. Лаки с трудом переставлял ноги, двигаясь, как в толще песка. Каждый выстрел давался ему с трудом, но федералам было гораздо хуже, они не могли даже стрелять. Один лишь Найк, наиболее устойчивый к ментальному взаимодействию, подобрался как можно ближе к намеченному укрытию и обстреливал тех, кто находился за гранью искаженного эфира. Экстра выдохся довольно быстро, но времени хватило на все.
      Лаки визуализировал карту и жестами разметил диспозицию. Эрлиг кивнул и умчался вперед, нисколько не скрываясь. Экстра вытер нос, посмотрел на окровавленную ладонь и выругался. До него было метров семь.
      «Кто-то должен его взорвать, остальные пусть прикрывают», — объяснил ему Лаки.
      Экстра вопросительно взглянул на него.
      «Мы с тобой это сделаем. Они, — ткнул Лаки пальцем в Эрлига и Найка, уже занявших оборону, — нас прикроют».
      Экстра кивнул в направлении перевернутого вагона, стоявшего на насыпи метрах в пятистах от них. Дальше начинался экран, забранный в строительные леса. Оставалось совсем немного.
      …Они побежали. Федералы налетели откуда-то сбоку. Экстра сбил их фоном, Лаки откатился за чахлые кусты и открыл огонь оттуда. Экстра прикончил раненых, взял себе их оружие. Лаки прикрывал его, озираясь и водя стволом по сторонам. Несколько пуль зацепили его, но он почувствовал лишь легкий ожог. Экстра вырвался далеко вперед, он мчался по насыпи, передвигаясь скачками. Лаки припустил следом. Теперь стреляли практически отовсюду. От вагона их оттеснили шквальным огнем, пришлось пробиваться в обход. Гребень насыпи подходил почти к самому коллектору, где наверняка все было оцеплено. Скорее всего, они были полностью окружены. Но встроенный в программу инстинкт гнал их прямо на пули, полностью исключая даже мысль об отступлении. Лаки увидел, как Экстра впереди него добежал до конца насыпи, где его сбило с ног несколькими очередями, и покатился вниз, исчезая из поля зрения. Боль наконец- то заявила о себе. Лаки, выкладываясь на полную, ссыпался вслед за Экстрой, рухнув с пятиметровой высоты на кучу заросшего бурьяном древнего строительного мусора.
      Сгруппировавшись, он приземлился на ноги и тут же открыл огонь. Трое федералов упали. Их реакция оказалась гораздо хуже. Или просто начиналась перезагрузка.
      … Экстра лежал на спине, раскинув руки, безжизненно откинув голову. Ветер лениво трепал длинные пряди его волос, создавая иллюзию жизни. Белая футболка была залита кровью, из левого плеча Экстры торчал ржавый штырь, на который он напоролся при падении. Лаки подскочил к нему, дотронулся рукой до шеи, проверяя пульс, и пальцы обожгло. Пульс у Экстры был запредельным, температура тела — критической. Лаки не успел вовремя отдернуть руку. Экстра перехватил ее и открыл глаза, сияющие серебром.
      … Патроны снова закончились. Лаки отбросил бесполезный ствол, вынул запасной. Выглянул из- за экскаваторного мотора и увидел, что на сухую землю, на желтую выгоревшую траву, с синего- синего неба падает снег. Прицел начинал двоиться. Рядом заворочался Эрлиг, поднял осунувшееся лицо. Его глаза были скрыты за «антикоповскими» очками. Страйк показал ему четыре пальца.
      Эрлиг кивнул. От него исходило интенсивное свечение зеленого цвета. Ледяной ветер пробирал до костей, рот наполнился металлическим крошевом крови. Вскочив, они понеслись прямо туда, где Лаки отчетливо видел красные контуры федеральных стрелков.
      …Закатившись за валун, он сменил рожок, клацнул затвором и осторожно выглянул из-за камня.
      Пустой десантный вертолет взлетал, лупя в их сторону пулеметными очередями, но пока что пули ложились далеко. Десантники двигались, как в замедленной съемке, метель скрывала их белыми стенами, и вместе людей Лаки видел лишь красные расплывчатые пятна мишеней. Эрлиг просигналил ему из соседнего укрытия, что вполне готов к еще одному рывку. Лаки с трудом выбрался из сугроба и заставил себя бежать. Зеленого Эрлига справа от него пробило навылет светящейся пулей, еще одной, еще двумя, и кровь вылетавшая из его груди, тоже была светящейся и зеленой. Теперь снег падаг настолько плотно, что белая пелена превратила реальность в ничто.
      …В ушах гудели аккорды вьюги, похожие на безумную музыку Экстры. Метель удерживала уставшее тело с удивительной нежностью, и Страйк отчетливо услышал тихий голос Эль.
      За секунду перед тем, как стать пустотой.
      Снег медленно таял, обнажая красные и зеленые силуэты, которые постепенно меняли свой цвет на более темный, по мере того, как из них уходила жизнь Лаки стоял среди трупов и рассеянно озирался по сторонам, судорожно сжимая в руках нагретое железо автомата. Солнце исчезало, впитываясь в землю, дробилось на кровавые лужи… Страйк повернул голову и посмотрел на экран.
      Последние лучи упали на его поверхность, и где-то под защитной сеткой строительных конструкции полыхнула яркая вспышка.

РИЧИ ТОКАДА — 7

      — Ты уверен, что ты эмпи? — спросил меня Лаки с подоконника.
      — Что? — удивился я, отрываясь от книги, которую читал специально для Трайтора. Он все же поставил меня под постоянный контроль.
      — Эмпи может убить эмпи, я делал это не раз. Эмпи не может убить члена своей стаи. Понимаешь меня?
      — Это всего лишь красивые слова, — сказал я. — Ты же стрелял из парализатора в ту женщину… В Эль!
      Темно-серые глаза Страйка потемнели еще больше.
      — Это кто тебе сказал? — прошипел он. — Трайтор?
      — Нет! Не Трайтор! Это сказал твой приятель, Скрэмпи, член вашей с Трайтором стаи!
      Я приготовился, что он кинется, но он не стал этого делать.
      — Ты прав, — признался он, залезая обратно на подоконник. — Я такое же чудовище, как и ты. Только чудовище может убивать других чудовищ. Всю свою жизнь я был марионеткой, и всю свою жизнь я пытался доказать себе, что это не так. Знаешь, я могу забыть только одним способом… А я очень хочу забыть! Я чувствую себя механизмом, который отработал положенное количество часов, и теперь все, больше во мне ничего не осталось… Ни-че-го! Никаких мыслей… Никаких эмоций… Никаких чувств… Я потерял гораздо больше, чем можно потерять, я знаю: еще немного — и я стану таким же, как Трайтор!.. Я хочу лишь одного — отправиться в Ад, к моим друзьям. Понимаешь, Ричи? Я знаю, что лишь в Аду я стану по-настоящему счастлив. Я надеюсь, что все они там — Экстра… Эрлиг… Найки…
      — И Эль, — закончил я, так как он не сумел произнести это имя.
      Лаки молча кивнул.
      — Ты все еще любишь ее? — вырвалось у меня помимо воли.
      — Ричи, замолчи! Не надо об этом… Экстре повезло гораздо больше, чем мне… Знаешь, Трайтор искренне полагает, что мы способны лишь убивать. Раньше я не понимал, что он думает так всерьез, а потом вдруг понял — он ведь не был ни на одном нашем концерте! Он не знал, кем мы были НА САМОМ ДЕЛЕ… Это ОН сделал нас такими, какими мы стали потом… Он искажает все, к чему прикасается, и если в мире существует зло, это зло — Трайтор!
      Он отвернулся и поглядел в окно, где по белому склону стремительно проносились яркие точки. Но даже отсюда я чувствовал, что все они были людьми.
      — Так тебе поставили последнюю ступень? — все же поинтересовался он минуту спустя. — Или ты убил хакера раньше?
      — Я убил его раньше, — повторил я его последние слова.
      — Они, конечно, поставили тебе ограничитель, но не программный, а какой-то другой… — размышлял Лаки вслух. — Кто с тобой работал? Штульман?
      — Ну да…
      — Значит, ты сможешь расправиться с Трайтором, когда-нибудь потом… Обещай мне.
      Я вздрогнул.
      — А ты… Разве ты не хочешь сделать это сам?
      — Ричи, посмотри на меня, — попросил он. — Я уже ничего не могу. Им удалось забрать мою душу. А ты сможешь. Однажды ты убьешь его. Да, Ричи?
      — Это так важно для тебя?
      Он хмыкнул.
      — Мне было бы очень приятно.
      — Тогда я согласен, — сказал я. — Но ты уверен, что он тебя сейчас не слышит?
      — Он не такой всемогущий, как тебе кажется, — успокоил меня Лаки, и в его глазах отразилось небо.
      — Вот так. — Трайтор, довольно улыбаясь, похлопал меня по щеке. Я снова обнаружил, что лежу в модуляторном кресле. Я не сразу осознал, что на мне — какой-то непонятный комбинезон, и, судя по ощущениям, он надет прямо на голое тело. Я провел по нему рукой, и мне показалось, что это — еще одна кожа, настолько эластичной была бронеткань.
      — Это и называется «Вторая кожа», сынок, — продолжал Трайтор, наклоняясь ко мне, и я увидел свое растерянное отражение. — Это твой новый костюм. Итак, костюм!
      В его голосе появились интонации торгового агента.
      — На вас надета одежда федеральных пилотов. Потрясающая штука, новинка, можно сказать. К тому же, доработанная нашими спецами. Если ты все же получишь ранение, сынок, тебе в кровь автоматически поступит обезболивающий препарат. Если ты начнешь терять сознание, а задание по-прежнему не будет выполнено, включится антишоковый комплекс. А если, не дай бог, ты начнешь умирать, я с легкостью запущу твое сердце вот этим!
      Мощный удар тока подбросил мое тело, но ремень поперек живота не позволил грохнуться на пол. Кресло заходило ходуном.
      — Шутки закончились, — пояснил Трайтор где-то на грани восприятия. — Сейчас я начну знакомить вас с возможностями этих костюмов. Лаки, припоминаешь? Знакомый костюмчик, да? Только это — следующая модель.
      Я повернул голову и увидел Страйка.
      — Начнем, — объявил Трайтор. Предположим, произошла следующая ситуация… Наденьте на него шлем!
      Два офицера в черной форме с нашивками организации вытащили Страйка из кресла, и один из них нахлобучил ему на голову гермошлем, припечатав его напоследок кулаком. Лаки покачнулся. Трайтор взял со стола пистолет и выстрелил ему в грудь, практически в упор. Страйка отбросило к стене. Кто-то развернул мою голову, и я увидел, как на консоли зажглась красная лампочка.
      Трайтор подошел к пульту, аккордом нажал на кнопки. Лампочка погасла. Я посмотрел на Лаки. Он уже вставал. Прежде, чем ему успели помешать, он сорвал с себя шлем и грохнул им об стену.
      — Ты этого не сделаешь! — Страйк был в бешенстве. Охранники заломили ему руки, но он, кажется, не заметил этого. Он, не отрываясь, глядел Трайтору в очки.
      — Хорошо, что ты все понял, — усмехнулся тот. — Ничто не помешает вам выполнить задание. Зная твои суицидальные наклонности, я принял все меры предосторожности. Итак, вы обязаны проникнуть на «Истоки». В гермошлемы, кроме всего прочего, встроены видеокамеры, так что я буду видеть все, что видите вы. Ваше физическое и психическое состояние будет у меня вот здесь. — Он ткнул пальцем в разметку на консоли. — Лаки, твоя агрессия — в красном секторе. Это хорошо. Вы не будете чувствовать боли, это я вам гарантирую. Только если сделаете что-то не так.
      Он ткнул еще в одну кнопку, и у меня в голове взорвался огненный шар. Когда боль отступила, я посмотрел на Страйка. Он тяжело дышал, отросшие волосы падали ему на глаза, сквозь неровные пряди уже начинало светить серебро бешеного взгляда. Меня ударило его фоном. Трайтор протянул руку и выпустил в Лаки всю обойму.
      — Вы будете есть, спать и срать в этих костюмах, — сообщил нам Трайтор хорошую новость. — Причем, срать — в буквальном смысле. Они оборудованы всем необходимым, так что можете не стесняться. Вы должны привыкнуть к ним, почувствовать второй кожей. Шлемы носить необязательно. Только во время практических занятий. И не волнуйтесь, я дам вам пострелять. Вы будете стрелять друг в друга, пока не надоест. Вы не должны бояться, что я неожиданно включу реанимационный комплекс, я не псих и не садист. К тому же, за Скрэмпи вы достаточно наказаны. Привыкайте, что если ошибется один из вас, наказаны будут оба. У вас будет на редкость сплоченная группа. К сожалению, вы — мой единственный шанс. Ричи, когда тебя выбросят, я отключу подавитель поля, и ты снова сможешь применять свои способности. Лаки… — он подошел к Страйку, заглянул своими рецепторами ему в глаза. — Я не подставлял твоих друзей. И Скрэмпи — тоже, что бы ты не думал… Я не знаю, почему там оказались федералы. На этот раз я постараюсь вытащить вас обоих. Не потому, что вы лучшие. Вы — это все, что у меня осталось.
      Задание оказалось безумно простым. Трайтор подозревал, что на водоочистительном комбинате «Истоки» размещается федеральная генетическая лаборатория, производящая боевых клонов, и нам предстояло уточнить эту информацию. Если она окажется правдой, нашей целью являлось причинение максимального ущерба как в живой силе, так и в технике. Длинный перечень нужных Трайтору предметов прилагался к описанию основного маршрута, остальные данные были в голове у Страйка.
      Ведущим группы, был, соответственно, Лаки. Поверх костюмов мы надели черную экотерровскую форму, обвешали себя «игрушками» и посмотрели друг на друга.
      — Ну что, демон, — спросил меня Лаки, пародируя интонации Трайтора, — ты готов убивать ради спасения нашего вида?
      — Быстрее! — торопил нас Бэни. «Дафт» уже завис над полем, не доставая до земли лишь пары метров. Мы не торопясь приближались к «летающему гробу», стараясь не обращать на инструктора внимания. Лаки подпрыгнул, подтянулся и, перевалившись через борт, протянул мне ладонь. Через пару секунд я оказался внутри железного ящика. Дверь заехала обратно в пазы, красная лампочка под низким потолком сменилась зеленой. Мы заняли места у противоположных стен и молча смотрели, как поверхность планеты убегает куда-то вниз. Жаль только, что было темно. Вертикально набрав высоту, «дафт» рванул ся вперед.
      Огни горнолыжного комплекса растаяли во мраке. Я проводил их глазами. Лаки даже не обернулся на родную Базу. Пока продолжался полет, мы молчали.
      Все началось на том же самом месте, что и в прошлый раз. Может, стоило выбрать другую дорогу, но вряд ли это сильно помогло бы. Мы беспрепятственно миновали машинный зал, вплотную подобрались к пожарной лестнице, а потом кусок ржавой железной стены разъехался в разные стороны, и в потоке яркого света на нас хлынули федеральные эмпи.
      Они сразу же замерли, как вкопанные. Это называется «Высшим инстинктом», и только Трайтор способен отменить этот блок. Первые эмпи, когда-то давно, были чрезвычайно агрессивны друг к другу, для сохранения их численности и пришлось написать подобную программу. Все остальное было только красивыми словами. Мы тут же начали стрелять. Странно, но пока у тебя в руках оружие, тебе и в голову не придет использовать что-то еще, если, конечно, ты — эмпи. Я напрочь забыл про свои способности генератора, и лупил по ним из автомата до тех пор, пока последний эмпи не застыл у моих ног. Никто из них так и не выстрелил ни разу. Я посмотрел на Лаки. Он поднял большой палец вверх. Отлично. Мы отправились дальше.
      Вдоль стен стояли сложнейшие аппараты, разнообразные широкоэкранные консоли, крионические колбы с неактивированными, но уже взрослыми клонами внутри, и, прежде, чем все это уничтожить, мы тщательно вертели головами, позволяя Трайтору зафиксировать все, что стоило увидеть. Я «узнал» несколько дисков, просто проведя ладонью вдоль информационных стеллажей, и до сих пор не понимаю, как мне это удалось. Лаки с наслаждением орудовал прикладом огнемета, варварски расправляясь с навороченной спутниковой консолью. Я расстрелял ее процессор, чудом не зацепив пулями Страйка, и он сделал в мою сторону неприличный жест. Когда мы дошли до конца помещения, за нами догорали руины. Больше нас ничего на этом уровне не удерживало, все, что можно, было безнадежно испорчено, и мы отправились дальше.
      Мы остановились перед дверью. Лаки занялся одноразовой ракетной установкой, я выбросил пустые автоматические пистолеты и отцепил от пояса еще одну, последнюю пару точно таких же. Я знал, что скоро мне придется применить взаимодействие, и оттягивал этот момент изо всех сил, боясь не вернуться. Добрый Герой имел все шансы остаться вместо меня.
      Лаки показал три пальца. Это означало, что мы открываем дверь на «раз, два, три!». С момента высадки мы соблюдали полное радиомолчание. Мне это давалось сложнее всего. Лаки отсчитал три такта и выстрелил. Дверь выбило взрывом, Лаки отбросил пустую трубу и взялся за огнемет. Мне казалось, что он делает все слишком медленно, пока я не понял, что пошел сбой. Я стоял на пороге боевой трансформации, просто так, без каких-либо причин, и Трайтор не желал ничего менять.
      Лаки передвинул огнемет в рабочее положение. В это время последние обломки двери перестали сыпаться сверху, и я увидел в облаке пыли шеренгу федеральных стрелков. Лаки тоже увидел это, но все еще не успел понять, в прыжке я выбил его с линии огня, ударив с такой силой, что его вырубило на пару секунд. Никогда еще мне не удавалось двигаться так быстро. Жаль, что также быстро закончились патроны. В меня попало три пули. Ни одна из них не пробила костюма, но я потерял равновесие. Лаки успел меня прикрыть выстрелом из огнемета. Полыхнула вспышка. Я откатился к стене, поднялся на ноги. Горящие федералы с воплями бежали мимо нас.
      — К черту молчание! — раздался в динамике вопль Страйка. — Здесь полно камер! Я идиот!
      Его голос напоминал жевательную резинку. Пока он говорил, я сорвал автомат с мертвого федерала и пристрелил одного из горящих. Мы отправились дальше. За обугленной дырой в развороченной кодовой двери мигал аварийный свет. Мы помчались туда.
      Страйк вырвался вперед. Очередная лаборатория представляла собой модуляторный зал с рядами соответствующих кресел и космической пустотой вместо потолка. Лаки завертелся волчком, сжигая из огнемета все, что видел, и ему это безумно нравилось. Когда он замкнул огненное кольцо, я остановил его. Вскинув руки, я обрушил поле на пылающие стены, раздувая огненный шторм. Неожиданно мы оказались внутри адского колодца. Лаки постучал себя по шлему стволом огнемета.
      — Супергерой хренов!
      — Я же не думал…
      — Бегом!!!
      «Вторая кожа» отлично держали температуру, остальная одежда практически сгорела. Мы остановились в конце коридора. Я привалился к холодной стене. От остатков формы валил дым.
      Пока Лаки сверялся со схемой, я перевел дыхание. Неподалеку гудело пламя, пожирая «операционную». Если пожарная система вырубилась из-за ненормального фона, были все шансы, что «Истоки» тоже загорятся.
      — Нам туда, — сказал Лаки, поворачивая шлем в моем направлении, но неожиданный взрыв сотряс помещение. Посыпались оконные стекла.
      — Па-бам! — изумился Лаки. — Поздравляю, товарищ Токада! А теперь — вперед!
      И мы отправились дальше.
      У наших противников на очередном уровне оказались термитные пули. Они прожигали бронеткань и уходили глубоко в тело. Крошечные наномеханизмы, жившие в нас, затягивали раны, но так было только сначала. После десятого попадания потекла кровь. Я по-прежнему двигался быстро, но стрелков оказалось слишком много. Лаки привалился спиной к моей спине. Мы стояли в центре огромного зала, в нас стреляли со всех сторон. Какая-то дрянь экранировала мое поле, я не мог пользоваться им в полную силу. Нам оставалось лишь стрелять. На меня накатывали волны перезагрузки. Потом сознание отключилось, и когда я снова стал собой, все уже закончилось. Куча трупов валялась вокруг, но я даже не догадывался, что же их убило. Лаки пытался подняться, поскальзывался и падал обратно. Я протянул ему ствол автомата, он схватился за него и встал. Провел ладонью по груди, показал мне результат. Вытер руку об остатки разгрузки, сокрушенно покачал головой.
      — Эти костюмы — полное говно!
      Скорее всего, он сказал это для Трайтора.
      — Полное говно, — подтвердил я.
      — Ну что, бежим? — предложил Лаки. Я засмеялся.