Так глубоко спрятали, что "Фимако" оказалась вне зоны действия наших законов. Вот несколько итоговых цифр: в этот огромный кошелек с 1993 по 1998 год было запрятано следующее богатство: американских долларов - 37 миллиардов; немецких марок - 10 миллиардов; французских франков - 12 миллиардов; английских фунтов - 100 тысяч. А ведь государство очень легко могло лишиться этих гигантских сумм.
      У Геращенко, конечно же, на многие эти нарушения были свои объяснения. Ну, например, когда я спросил у него, как же так произошло: иностранцам на первоначальном этапе было запрещено участвовать в "играх" и на рынке ГКО, а "Фимако", официально действующая под британским (но не под нашим) флагом, вовсю в них участвовала? Геращенко объяснил, что рынок ГКО для иностранных банков был этаким "котом в мешке", поэтому для приманки туда надо было запустить "своих" иностранцев. Вот и запустили "Фимако" и Евробанк.
      И все-таки действующее законодательство не позволяло Центробанку создавать такие структуры и загонять за границу наши валютные резервы. Не дело, совсем не дело, когда они хранятся в США либо в Англии. Ведь чуть что, любое похолодание, обострение на планете из-за Сербии или Чечни, и все наши счета оказываются заблокированными совершенно мертво. И мы ничего не сможем сделать, чтобы выручить их.
      С точки зрения экономической безопасности нужен специальный закон об управлении валютными резервами страны, о том, где они могут - или должны находиться, в каких пропорциях, как можно их отзывать и так далее. Этот вопрос остается открытым, кстати, до сих пор. Действительно, случись что и мы сразу окажемся в финансовой изоляции. Этим законом надо заниматься специально. И очень серьезно.
      Мы подготовили ряд своих предложений по валютному регулированию, управлению денежными резервами Центрального банка России, по контролю над ЦБ, предложили расширить полномочия национального банковского совета, который должен осуществлять контроль за деятельностью совета директоров ЦБ. Предложили, чтобы во внутренних государственных заимствованиях были обязательно установлены верхние пределы, чтобы регулировался процент доходности, чтобы были исключены супердоходы, какие имелись на рынке ГКО, и так далее.
      В ходе проверки было возбуждено три уголовных дела. Первое связано с непорядками, скажем так, в системе представительских расходов. Дубинин, например, мог расходовать по своему усмотрению пятнадцать тысяч долларов ежемесячно. Оплачивался любой его чих. Первые замы председателя ЦБ - по десять тысяч долларов, просто замы - по семь с половиной тысяч. Это очень неплохая прибавка к зарплате, которую владельцы представительских кредитных карточек так и воспринимали. Помощники - даже помощники! - могли тратить по семь с половиной тысяч долларов, директора департаментов - по пять тысяч... и так далее. И все в долларах. В нищей-то стране с голодающими окраинами, упавшей экономикой и безработным населением... Пир во время чумы! Но кремлевские "горцы" вместе со своим подручным Дубининым этого не стыдились. Пировали, как могли.
      Расходовались эти деньги совершенно бесконтрольно. Когда начали проверять, выяснилось, что с деньгами действительно обходились, как с личными, неучтенными "женой и государством" доходами, как с некой прибавкой к зарплате... Были зафиксированы как факты превышения этой прибавки - по месяцам, - так и факты незаконного списания этих денег и так далее. Второе уголовное дело было возбуждено по поводу того, что Центральный банк, прежде всего работники валютного департамента, выдавали задним числом коммерческим и частным финансовым структурам разрешения на проведение валютных операций. Валюта уходила из страны, растворялась в зарубежных нетях, как в тумане, а спустя полтора-два года, - лишь спустя полтора-два года! - на это давались разрешения. За этими вопиющими фактами, конечно же, стояли сильнейшие злоупотребления, которые просто потрясли нас: такие вещи можно совершать только при полной бесконтрольности со стороны руководства ЦБ.
      И третье уголовное дело, - самое перспективное, которое еще предстоит детально расследовать, - это дело, связанное с операциями физических лиц на рынке ГКО.
      На межбанковской валютной бирже мы изъяли базу данных и были изумлены ее "начинкой": обнаружилось, что на рынке ГКО играли 45 тысяч физических лиц, в том числе и огромное количество государственных чиновников. Разного калибра причем: и крупных, и мелких, и средних.
      Чтобы обработать эту базу, отделить зерна от шелухи, а плевелы от пшеницы, нужна была мощная электронная машина со специальной программой. Этим делом занялся Анатолий Владимирович Паламарчук. Он сразу почувствовал, что за операциями на рынке ГКО стоят какие-то очень внушительные фигуры. Иначе бы рынок ГКО не работал в ущерб интересам страны. Ведь государственный бюджет нес колоссальные потери, но тем не менее рынок ГКО работал. Это же кормушка! Обычная кормушка! Ведь убыточные аукционы можно и нужно - было не проводить, их нужно было закрывать и думать, что делать дальше, но их проводили! И хорошо на этом зарабатывали. Зарабатывали те чиновники, которые были обязаны оберегать казну от напастей, подобных ГКО.
      Вскоре компьютер начал выуживать из длинного сорокапятитысячного списка знакомые фамилии.
      Выяснились факты и мелкого жульничества со стороны крупных государственных чиновников. Многие не называли свои фамилии, давали лишь паспортные данные либо только инициалы или же изменяли в своих фамилиях одну-две буквы. Всего мы обнаружили в этом списке 780 крупных государственных чиновников, не имеющих права играть ни в какие коммерческие игры.
      Кто же эти люди? Чубайс - в ту пору вице-премьер российского правительства, Серов - вице-премьер, Козырев - этот играл с особым азартом и вкладывал в ГКО огромные суммы, Тихонов - министр образования и науки, Алексашенко и Можаров - заместители председателя Центробанка, первый заместитель министра финансов Вавилов, еще двое рядовых заместителей министра финансов, без приставки "первый", первый заместитель министра обороны Михайлов и другие. Среди активных игроков оказались Гайдар и обе дочери президента, Татьяна и Елена. Но если Елена, поскольку считается обычной гражданкой, может играть в такие игры, - она не является госслужащей, то Татьяна - советник президента по имиджу... Это только в бреду, в больной голове может родиться такая должность. В голодной-то стране!
      Когда пошли расшифровки первых фамилий, я рассказал о них Примакову. Премьер был возмущен. Решили все тщательно перепроверить, а затем уже делать оргвыводы.
      Нам активно помогало МВД. Но у Степашина все время возникала некая зависть, - это, как говорится, ведомственное, это пройдет, хотя зависть штука нехорошая и является движителем многих недобрых деяний, - и вдруг в "Независимой газете" появился материал, который, как выяснилось, был написан на основе записки МВД в Кремль, плюс Степашин начал обнародовать такие суммы, что они были очень болезненно восприняты прежде всего Дубининым.
      Даже Геращенко, и тот не выдержал, воскликнул: "Ну, я понимаю, этим делом занимается прокуратура - и пусть занимается...Только при чем здесь МВД?" Тем не менее ведомственный зуд продолжал одолевать Степашина. Он написал записку Примакову со своей версией о хищениях в Центробанке. Записка была настолько сырая, что когда ее расписали нам, мы, изучив эту бумагу с Кехлеровым и Катышевым, решили ее дезавуировать своей запиской: слишком уж она была безответственна и слаба.
      Эта ненужная активность Степашина создала нездоровый ажиотаж вокруг проверки. Работать нашей группе стало трудно, на нас пошло давление: слишком много громких имен оказалось замешано в скандале вокруг ГКО.
      Чем еще были привлекательны доходы, получаемые от игр в ГКО? Эти доходы не облагались налогами. Токарь со своей скромной зарплаты платил налоги, учитель платил, даже пенсионер и тот платил, а разжиревшие игроки рынка ГКО не платили. Ну не нонсенс ли!
      Возникли и другие вопросы к игрокам. Первое: не служили ли средства, которые шли на приобретение ценных бумаг ГКО, некой подставкой для отмывания грязных денег? Ведь любой игрок мог сказать:
      - Я заработал на рынке ГКО значительные суммы...
      А на самом деле эти деньги - ворованные.
      Наряду с чиновниками, с чубайсами и гайдарами, на рынке ГКО играли и преступные авторитеты, и олигархи, и теневые магнаты нефтяного рынка, и "воры в законе" - это мы выяснили точно, фамилии в прокуратуре есть. Рынок ГКО стал большой стиральной машиной для отмывания грязных денег.
      Чубайс, например, отрицал, что он играл в ГКО, будучи первым вице-премьером. Я, честно говоря, вначале даже засомневался: может, действительно он не играл? Уточнил у оперативных работников, те подтвердили - играл!
      Второе: нас интересовали вопросы, связанные с так называемой инсайдерской информацией, с информацией как проводить конкурсы, на каких условиях, - все это ведь собирается в руках, скажем, того же Чубайса, курировавшего финансовый блок в правительстве, который потом дает команды на покупку и продажу ценных бумаг. Знает все условия вплоть до самых мелких деталей. И сам же играет... Разве Чубайс, имея на руках такую информацию, мог когда-нибудь проиграть? Или позволить проиграть своими друзьям и знакомым? Он всегда мог позвонить кому-нибудь из них и сказать: купи бумаги ГКО, - не пожалеешь! На один рубль наваришь два. Или наоборот: не делай никаких покупок - проиграешь! Поэтому возникла вполне логичная необходимость проверить эту версию следственным путем.
      Бывший министр иностранных дел Козырев на этом рынке оперировал миллиардами рублей. Когда возникла его фамилия, начал, как и Чубайс, возмущаться: не играл, мол... навет! Играл! Еще как играл! Операции-то все расписаны, они все остались в компьютерном банке данных! Как и операции Гайдара и других игроков... Эти люди, имея в своих друзьях Чубайса, вполне могли пользоваться инсайдерской информацией.
      Несколько слов о Викторе Владимировиче Геращенко, пришедшем на смену Дубинину. Геращенко очень обаятельный, насмешливый, знающий историю и литературу человек, умеет образно мыслить и говорить. Отношения у нас с ним поначалу сложились вроде бы неплохие. Когда был готов первый вариант общей справки ревизии Центробанка, я приехал к нему и положил справку на стол:
      - Виктор Владимирович, посмотрите, пожалуйста! Может, в каких-то вопросах мы не правы, может, где-то что-то перегнули или, наоборот, не учли. Мы работали с правовой точки зрения. А вы почитайте справку с точки зрения финансовой. Потом мы встретимся, все обсудим и внесем поправки. И подумаем о форме реализации.
      На том мы с ним и договорились.
      Но тут последовало крайне неудачное заявление Степашина - очередное, меня начали одолевать интервьюеры и задавать вопросы по ревизии в ЦБ, я в конце концов не выдержал и признался, что есть материалы на три уголовных дела, - но расшифровывать ничего не стал. Думал, что этим и закончится...
      Но не тут-то было. Не закончилось. Через короткое время Геращенко появился на экране ОРТ, где заявил примерно следующее:
      - Нас пугают прокуратура и МВД, говорят о злоупотреблениях в системе Центробанка. Это мне напоминает новогодние страшилки, которыми пугают детей. Я считаю, что Генпрокурор должен сделать доклад в Государственной Думе под телекамерами, чтобы вся страна знала, что происходит, а мы на этот доклад ответим... Мы готовы ответить! И вообще, Генпрокуратура хоть проверяла Центробанк, но МВД тут каким боком?
      Меня это задело: мы же договаривались с Виктором Владимировичем: я ведь никому не отсылал эту справку, отдал только ему, отдал на изучение и готов был исправить любое ее положение. Только Геращенко должен был мне сказать: "Юрий Ильич, вот здесь вы не правы, это нельзя давать, мы нарушаем государственную тайну, а здесь вы не правы потому-то" - и так далее, но Геращенко этого не сделал, а взамен выступил публично по телевидению.
      Хотя мы с ним даже договаривались о путях реализации документа: либо это будет доклад в Государственной Думе, поскольку Дума требует именно этого, хотя понятно, что многие факты, изложенные в справке, могут быть использованы в политических целях, либо будет выступление на Совете Федерации, либо доклад на Совете безопасности, что, честно говоря, меня устраивало больше (потом я, кстати, обратился к президенту именно с таким предложением, но ответа не получил), - в общем, вопрос этот был открыт... Но вместо обсуждения Геращенко заявил: пусть прокурор сделает доклад в Госдуме перед телекамерами. Определил, так сказать, как с этой бумагой быть.
      Сразу стало понятно: раз Геращенко выступает с таким заявлением, значит, в справке для него самого и его системы нет ничего опасного.
      Я приказал Паламарчуку:
      - Заберите у Геращенко справку!
      Хотя, наверное, должен был отставить эмоции в сторону и позвонить Геращенко. А он - позвонить мне. Но ни я ему, ни он мне не позвонил.
      Справку у Геращенко забрали, мы ее дотянули, как считали нужным, и отправили к Примакову. Тот занял позицию невмешательства: не защищал и не критиковал Центробанк. Видать, это было связано с предоставлением нам траншей МВФ.
      Я подготовил бумагу, адресованную президенту, показал ее Орехову. Записка от Орехова попала к Бордюже, тот, прочитав ее, сказал, что такая записка очень даже нужна, но потом изменил точку зрения. Я узнал, что он встретился с Геращенко и Виктор Владимирович уговорил его не показывать справку президенту.
      Негативную роль во всей этой истории сыграл Дубинин - ему очень хотелось спустить вопрос на тормозах. Более того, он боялся сесть в тюрьму. Он почему-то считал, что я хочу его посадить. Я же полагал, что главное извлечь из случившегося уроки, сделать все, чтобы такое никогда больше не повторилось, вернуть людям деньги, - кстати, все деньги, выделенные в тот момент банком, чтобы выровнять ситуацию, незамедлительно переправлялись за рубеж.
      Дело дошло до того, что любое мое выступление по телевидению немедленно сопровождалось телевизионным контрвыступлением Дубинина.
      Этой проверки боялись кремлевские "горцы", поэтому в ход было пущено все.
      Дубинину здорово помогал Сванидзе. В игру включились и международные финансовые институты.
      Произошло и смыкание Дубинина с Березовским. На почве борьбы с Генпрокурором. Ко мне пришли данные оперативного характера, свидетельствующие о том, что в Швейцарии состоялась специальная встреча Дубинина с Березовским, где обсуждался вопрос о моем отстранении от должности.
      У Дубинина имелся еще один повод для беспокойства - швейцарская компания "Андава". Создана "Андава" была лично Березовским, зарегистрирована в Швейцарии, через нее проходило 80 процентов денег зарубежных представительств Аэрофлота. А представительств этих у Аэрофлота ни много ни мало - 152. Причем валюта попадала в "Андаву" Березовского не сразу - вначале поступала в инвестиционную кампанию "Форюс", а уж потом в "Андаву", Аэрофлоту же, естественно, перепадало не все. Березовский обгладывал Аэрофлот до косточек.
      Дубинин задним числом дал "добро" на деятельность "Андавы" - раньше она работала без лицензии, дающей право на вывоз валютной выручки из России, а Дубинин легализовал ее.
      В одном из телефонных разговоров Дубинин пожаловался Березовскому, что люди из прокуратуры слишком близко подобрались к нему.
      БАБ успокоил Дубинина:
      - Не бойтесь, Скуратова скоро не будет!
      Зафиксирован был и другой разговор - Шабдурасулова с Березовским. Разговор касался моего письма, которое я - в черновом варианте, - оставил у Орехова и Бордюжи. (Об этом письме я уже говорил.) Орехов показал эту бумагу Шабдурасулову, поэтому Шабдурасулов и сказал БАБу:
      - У прокуратуры очень серьезные претензии к Центральному банку...
      Березовский в ответ поставил прямую задачу: сейчас не до распрей, не до обсуждений, какие грехи имеются за Центробанком России - это второстепенно, главное сейчас - это Скуратов. Скуратова надо как можно быстрее убрать!
      Моей же целью на тот момент было - обсудить материалы проверки ЦБ на заседании Совета безопасности - по аналогии с обсуждением "черного вторника", - и вообще довести это дело до логического конца. Бордюжа эту идею поддерживал, но потом развернулся на сто восемьдесят градусов видать, кто-то убедил.
      В общем, в результате подковерной борьбы все наши усилия были сведены на нет. Так ничем эта проверка и закончилась. Обидно!
      Деньги, которые платили наши государственные банкиры себе как заработную плату - начиная с Дубинина и кончая последней уборщицей, - нам и не снились. Это бешеные суммы. За малейший чих выписывались гигантские премии, карманы туго набивались долларами.
      Нарушения там, похоже, вообще считались некой служебной добродетелью.
      Много было разговоров и по поводу странного исчезновения стабилизационного кредита МВФ, который был выдан нашей стране за две с половиной недели да черной даты 17 августа 1998 года. Впрямую говорили о хищениях, о том, что этот кредит был целиком перечислен на счета президентской семьи и так далее. Мы провели и эту проверку.
      Прямых хищений не установили. Но вот что интересно: из стабилизационного кредита в 4,8 миллиарда долларов 4,4 миллиарда Центральный банк продал, минуя торги межбанковской валютной биржи, 3,9 миллиарда долларов вообще даже не заходили в Россию, они так и остались за рубежом, и лишь 471 миллион долларов был брошен на поддержание курса рубля. Этого было, естественно, очень мало.
      По закону все деньги стабилизационного кредита должны были пойти на укрепление рубля.
      3,9 миллиарда долларов были просто перечислены с корреспондентских счетов Центробанка на корреспондентские счета других банков прямо в США. Всего таких банков, облагодетельствованных ЦБ оказалось восемнадцать!
      Почему они получили деньги, минуя Московскую межбанковскую валютную биржу? Вопрос. Почему получили деньги именно эти восемнадцать банков, а не другие восемнадцать, или сорок, пятьдесят, шестьдесят- тоже вопрос. Получить ответы на эти, касающиеся каждого человека, живущего в России, вопросы нам не удалось, как и на другие больные вопросы. Последовало мое освобождение от должности.
      Я уже не говорю об ответе на вопрос, который касается престижа нашей страны. Это - вопрос о дефолте. Мы неожиданно взяли и объявили себя нищими, разделись перед всем миром. Вы думаете, этот вопрос обсуждался на заседании правительства? Нет, не обсуждался. Обсуждался на заседании Совета Федерации? Не обсуждался. На заседании Совета безопасности? Не обсуждался. Может быть, о нем говорили в Госдуме? Нет, не говорили.
      Тогда кто же принял решение объявить Россию на весь мир нищей?
      Имена этих людей Россия должна знать.
      Собрались пять человек, поговорили немного, поухмылялись - слишком уж "веселым" показался им этот исторический момент и объявили: "Дефолту быть!"
      Вот их имена:
      Дубинин Сергей Константинович,
      Кириенко Сергей Владиленович,
      Задорнов Михаил Михайлович,
      Чубайс Анатолий Борисович,
      Гайдар Егор Тимурович.
      Большего унижения России за многие века, по-моему, не было.
      Понадобились значительные усилия Примакова и его правительства, чтобы этот вопрос дезавуировать. Ну какая Россия, к шутам, нищая?
      Тем временем последовал запрос Госдумы по поводу аудиторской проверки Центробанка, и я написал письмо, где рассказал о многом, что вскрылось в ЦБ, в частности о деятельности "Фимако". Потом меня обвиняли в том, что я огласил некие тайны Центробанка, но я подписал это письмо совершенно осознанно: я видел, какая борьба идет вокруг и понимал, что в любую минуту могу потерять рычаги управления прокуратурой и тогда уже все - никто ничего не узнает. Тем более что на Совете безопасности этот вопрос рассматривать не собирались. Не проверять офшорную структуру "Фимако" было нельзя.
      Надо заметить, что все деньги, которые были перечислены на счета "Фимако", вернулись, но никто не обратил внимания на то, куда же делись проценты с них. А это сотни миллионов долларов. Где они? Ау!
      Геращенко выступил по первому каналу телевидения, осудил мой "проступок" - подписание письма в Госдуму, - назвав это "лебединой песней Генерального прокурора Скуратова". И еще одну хорошую пословицу употребил, сказав, что меня послали во всем разобраться, а я вместо этого "Чижика съел". Красивое было выступление!
      Прошедшим летом мы случайно увиделись с Геращенко на одном довольно узком семейном празднике. И Геращенко сказал мне:
      - Юрий Ильич, моя супруга просила кланяться вам и сказала: "Витя, обязательно извинись перед Скуратовым за "лебединую песню".
      На душе после этих слов сделалось немного легче. Все-таки русские люди - это люди, которые всегда переживали, переживают и будут переживать, не проходят мимо несправедливости, обид и боли. Это сидит в нас издревле, глубоко и стало уже, по-моему, неистребимым. Я, естественно, не являюсь исключением из правил.
      Конечно же, достойно сожаления то, что в свое время мы не нашли с Виктором Владимировичем общего языка. Мне наплевать, что обо мне думает Борис Николаевич, его окружение, прикормленная им криминальная тусовка, Березовский с Абрамовичем, но совсем не наплевать, что думает Геращенко. Это очень значительная фигура. С большим авторитетом. И, конечно же, жалкими выглядят на фоне этого человека попытки пигмея Лебедева из Национального резервного банка занять место председателя Центробанка. Масштабы этих людей несопоставимы.
      По итогам нашей проверки мы направили председателю Центробанка четыре представления, хотя все можно было сделать гораздо более дружелюбно, без официоза.
      Все представления были учтены, Геращенко навел порядок в ЦБ, в том числе и с золотыми "представительскими" карточками, и фактически признал нашу правоту.
      Счетная палата тоже провела проверку... Хотя особо, честно говоря, в глубину ЦБ аудиторы Счетной палаты не забирались. Дело в том, что в ту пору мучительно решался вопрос о выделении нам транша МВФ и на нас все время давили - если мы будем продолжать линию на выявление недостатков в ЦБ, то вообще не получим никаких кредитов, не только очередного транша. Дубинин, находясь в прямом контакте с Мишелем Камдессю, использовал это в своих целях. Вообще мы имели еще один пример борьбы закона с политической и хозяйственной целесообразностью.
      Более того, меня пытались заставить сделать заявление - специально для Международного валютного фонда, - что прокуратура не нашла в деятельности Центробанка никаких нарушений. Сделать такое заявление меня уговаривал, в частности, Волошин. Обхаживал и Дубинин со своей командой, хотя ясно было, что его больше интересует собственная шкура - как бы она не полиняла в результате проверки, - чем транши МВФ.
      Чайка, едва начав исполнять обязанности Генпрокурора, такое письмо не замедлил подписать: никаких нарушений-де нет. А они есть, они были.
      Вопрос этот остался открытым.
      "МАБЕТЕКС"
      Дело это, думаю, можно причислить к разряду уникальных, в истории отечественной прокуратуры такого еще не было. Как по охвату круга лиц, так и по охвату места действия. Да и, пожалуй, еще и потому, что в центре событий неожиданно очутился Кремль - святая святых России. Но, к сожалению, оказалось, что и на "святая святых" можно делать деньги. Хорошие деньги.
      Неужели мы, огромная Россия, родившая столько великолепных умов и великолепных мастеров, - не могли найти у себя несколько сотен людей с золотыми руками, чтобы отремонтировать, отреставрировать, реконструировать кремлевские здания и покои? Конечно, могли. Только кремлевский управдом Пал Палыч Бородин не захотел. Почему? Следствие должно выяснить. Пал Палыч считал, что лучше заплатить иностранцам. Он предпочел отдать Кремль в руки косовского албанца Беджета Паколли с его сомнительной фирмой "Мабетекс" и посмеяться над русскими людьми. Он каждому из нас просто плюнул в лицо.
      Первый раз название фирмы "Мабетекс" я услышал от Карлы дель Понте, позже прочитал в очень серьезных материалах. Каких? Первая папка полицейский отчет о "Мабетексе", вторая - информация швейцарской прокуратуры об этой же фирме. Это были документы с конкретными фамилиями не только швейцарских граждан, но и россиян, с конкретными фактами, с конкретными цифрами... Как говорится, "кто, где, когда и сколько".
      Эти документы поступили к нам в прокуратуру и были похожи на картошку, вытащенную из костра и сунутую за шиворот. И тело жжет, и перебросить никому нельзя, и больно, и дышать трудно... Что делать?
      Я изучил документы и понял: фирма "Мабетекс" давно уже находится в поле зрения швейцарской полиции. Впрочем, не только швейцарской, но и полиции Германии и финансовой гвардии Италии. Малоизвестная хилая фирма неожиданно начала ворочать сотнями миллионов долларов, и одновременно утаивать налоги, конструировать свои операции так, что они делались совершенно непрозрачными, но все же из документов обнаружились "хвосты", за которые "Мабетекс" можно было ухватить. Плюс ко всему у фирмы имелся тесный бизнес с Россией.
      А россияне к той поре зарекомендовали себя как не самые законопослушные граждане. Увы.
      Головная организация "Мабетекса" находилась в городе Лугано, в провинции (кантоне) Тичино. Карла дель Понте в свое время была прокурором этого кантона и принимала участие в операции "Чистые руки" - она, собственно, была одним из трех героев этой операции. Один из тройки, судья Фальконе, как известно, погиб - был взорван в машине, госпожа дель Понте, на которую тоже было покушение, пошла на повышение, стала генеральным прокурором Швейцарии, а ди Пьетро в знак протеста против слишком мягкого приговора, вынесенного судом арестованным мафиози, демонстративно снял с себя мантию следователя и покинул здание суда. Впоследствии он занялся политикой.
      Материалы полицейского расследования деятельности "Мабетекс" попали к Карле дель Понте, она решила поинтересоваться, кто же из русских посещал эту структуру. Отделения этой фирмы находились в двадцати с лишним странах. В Германии, Италии, Словакии, Чехии, России, в других государствах; в России "Мабетекс" начинала работать в Якутии с Бородиным в ту пору, когда он был мэром Якутска - в общем, охват "Мабетекса" был очень широк. Обнаружили: почетными гостями "Мабетекса" часто были сам Пал Палыч, Сосковец, Татьяна Дьяченко и другие. Нашли и счета. Стали выяснять, за какие заслуги они открыты, откуда получены деньги?
      В поле зрения прокуратуры попал важный свидетель - Филипп Туровер. Собственно, он шел по другому делу - делу служащего "Банко дель Готтардо" Франческо Фенини, но "криминальный сюжет" вывел на "Мабетекс". Туровер высказал мысль, которая, на первый взгляд, могла показаться невероятной: высокие чины из Кремля получили взятки от Беджета Паколли, а взамен тот получил подряды на работу. Подряды миллиардные, ибо дело одним только Кремлем не ограничивалось...
      Я понимал, что попадаю в вилку: расследование грязных делишек кремлевских чиновников неминуемо скажется на моей карьере - ну, на карьеру, в конце концов, плевать, я ученый человек, место себе всегда найду, - но я опасался за жизнь свою и жизнь своей семьи. Проигнорировать же сведения, полученные мною от Карлы дель Понте, - значит совершить должностное преступление - это раз, и два - российская прокуратура просто-напросто потеряет доверие своих зарубежных коллег. А это будет совсем плохо: не хватало еще, чтобы в криминальном государстве имелась криминальная прокуратура или прокуратура, на которую смотрят с недоверием.
      Но существовал и третий аспект, не менее важный. Украденные, незаконно вывезенные из России деньги надо было вернуть. И я дал поручение прокурорскому генералу Мыцикову заняться этим делом.
      Вначале нам активно помогал посол России в Швейцарии Степанов, но потом активность его пошла на убыль. Позже выяснилось: дочь Степанова работала у Паколли и получала хорошие деньги. Потом она вышла замуж за сына бывшего посла Италии в России и уехала в Рим. Степанов, конечно, прекрасно видел, как наши чиновники резвятся в Швейцарии, приезжая "оттянуться", многое знал, но был, конечно же, здорово уязвим: стоило ему чуть больше рассказать о тайнах, что были ему ведомы, как его тут же бы вышвырнули из Швейцарии. Туровер приехал в Москву, где его допросил Александр Яковлевич Мыциков.
      Туровер имел крайне обширные материалы по России. Одно время он служил в "Дель Готтардо" - банке, который собирался создать сеть западных банков, работающих с долгами России, имел, естественно, хорошие контакты со многими русскими чиновниками - знал их еще с советской поры, кое-кто из этих чиновников работал даже в ЦК КПСС, и помог нам более чем кто бы то ни было. И уж явно - более чем ФСБ, МВД и СВР - Служба внешней разведки, вместе взятые.
      В общем, у нас были все основания для возбуждения уголовного дела. Что мы и сделали. Но чтобы не последовало окрика из Кремля, возбудили это дело конфиденциально.
      В ходе следствия начали вскрываться интересные, скажем так, детали. Во-первых, фирма "Мабетекс" без всякого конкурсного отбора была допущена к работам в Кремле. Хотя строительных фирм в мире полным-полно, которые и денег берут меньше, и делают качественнее, а главное, имя имеют не такое плутовское, как "Мабетекс". Но управление делами предпочло "Мабетекс". Как потом выяснилось, предпочел не только за имя, напоминающее название клея или лака для пола. Во-вторых, общестроительные работы делала не эта контора, а турецкая фирма "Энка", сам Паколли занимался в основном покупкой мебели для кремлевских кабинетов да "зачисткой" - отделкой помещений. Причем многие работы по этому странному кремлевскому подряду выполняли-таки российские строительные фирмы, те самые, которые Пал Палыч брезгливо отверг. Они работали, а мощными финансовыми потоками - густыми полноводными реками баксов - руководил сам косовский албанец.
      Цены "Мабетекса" завышены были непомерно. Например, мебели Паколли приобрел на 350 миллионов долларов. Печать дружно отметила: да за такие деньги мебель должна быть из чистого золота! По предположению швейцарской прокуратуры, записанная стоимость многих работ была в несколько раз выше, чем на самом деле. Делались специальные переплаты, разница же возвращалась наличными в виде взяток нашим чиновникам.
      Позднее было обнаружено, что Паколли записал все взятки, которые он давал кремлевским "горцам", в свою налоговую декларацию - чтобы не платить с них налоги. По законодательству Швейцарии это разрешено.