Таким образом, почти половина самолетного парка в частях была новой, современной, и 15-я смешанная авиадивизия по праву считалась мощным соединением. Опытный летчик-истребитель генерал А. А. Демидов хорошо летал сам, много занимался боевой подготовкой подчиненных - не случайно летчики дивизии геройски проявили себя в поединках с сильным и коварным врагом. В первой половине 22 июня они совершили 374 самолето-вылета, сбили 10 вражеских бомбардировщиков и истребителей, уничтожили немало живой силы и техники противника.
      В ВВС 6-й армии входила и 16-я смешанная авиадивизия, которой командовал генерал-майор авиации В. И. Шевченко.
      Приведу рассказ о первых часах войны бывшего командира 87-го истребительного авиаполка этого соединения майора И. С. Сульдина, ныне полковника в отставке.
      В начале мая 1941 года авиаполк перебазировался на подготовленный для него грунтовый аэродром Бучач, в 60 километрах юго-восточнее Тарнополя. Обычно по субботам часть летно-технического состава отпускали к семьям. На этот раз командир авиадивизии из-за напряженной обстановки на границе отменил отпуска из лагеря никто не отлучался. В боевом составе 87-го истребительного авиаполка находилось 60 исправных И-16 разных серий, 4 МиГ-3, 10 самолетов И-16 готовились к перегонке в другую часть. Из 88 летчиков 71 мог выполнять боевые задачи на самолетах И-16 днем в простых метеорологических условиях и 17 ночью.
      22 июня около 4 часов 30 минут из штаба авиадивизии в полк поступила телеграмма следующего содержания: "По имеющимся данным, немецкая авиация бомбит пограничные города Перемышль, Рава-Русская и другие. Полк привести в боевую готовность". Остававшийся за командира полка командир эскадрильи старший лейтенант П. А. Михайлюк поднял личный состав по тревоге. Летчики, инженеры, техники, младшие авиаспециалисты заняли свои места у истребителей в соответствии с боевым расписанием, а летчики-приемщики из 36-й авиадивизии - у принятых ими 10 самолетов и в свою очередь тоже запустили моторы.
      Казалось, боеготовность полная. Но была допущена серьезная промашка, за которую основательно поплатились многие. Примерно в 4 часа 50 минут с восточной стороны аэродрома показался плохо видимый в лучах восходящего солнца двухмоторный бомбардировщик. Все сочли, что для проверки готовности полка к действиям по тревоге прилетел на СБ командир авиадивизии.
      Но то был немецкий бомбардировщик Ю-88. На бреющем полете он атаковал выстроенные в линию самолеты. Увидев зловещие кресты на бомбардировщике, находившиеся на аэродроме командиры и бойцы открыли по нему огонь из винтовок. Но было уже поздно. Немецкий самолет сбросил прицельно мелкие осколочные бомбы, обстрелял из пулеметов личный состав: из 10 выстроенных в линию самолетов 7 сгорели, были убиты два находившихся в кабинах летчика и ранены два младших авиаспециалиста.
      Пострадал и личный состав четвертой эскадрильи, построенный возле своего КП. Ранения получили командир эскадрильи старший лейтенант В. Я. Гавриленко, его заместитель по политической части старший политрук И. М. Мороз и другие.
      Вступив в командование ВВС 5-й армии, я встретил И. М. Мороза уже в должности комиссара 92-го истребительного авиаполка. В необычайно тяжелой боевой обстановке этот авиаполк выполнял ответственные задачи командования и одним из первых стал Краснознаменным. Отважным летчиком-истребителем, вдохновлявшим других личным примером в воздушных боях, проявил себя комиссар авиаполка И. М. Мороз, впоследствии генерал-полковник авиации, Герой Советского Союза.
      Но вернемся к боевым событиям, происходившим утром 22 июня 1941 года на аэродроме в районе Бучач. При первом же нападения врага замещавший командира авиаполка старший лейтенант Михайлюк поднял в воздух дежурное звено старшего лейтенанта Мельника и поставил задачу уничтожить фашистский бомбардировщик. Командир звена Мельник выполнил приказ: на И-16 он догнал этот "юнкерс" и с первой же атаки сбил его.
      Затем для прикрытия аэродрома поднялось второе дежурное звено, возглавляемое старшим лейтенантом В. Я. Алкидовым. Как потом выяснилось, при вражеском налете Алкидов получил ранение в правое предплечье, но в горячке не почувствовал боли. При взлете на его истребителе не убрались шасси оказалось, что и самолет поврежден осколками бомбы. Несмотря на это, раненый летчик мужественно выполнял боевую задачу и вместе с ведомыми надежно прикрыл родной аэродром.
      Спешно прибывший командир авиаполка майор И. С. Сульдин организовал непрерывное прикрытие аэродрома. В 5 часов 30 минут, патрулируя, звено старшего лейтенанта В. Я. Дмитриева перехватило на подходе к аэродрому три фашистских бомбардировщика Ю-88. Беспорядочно сбросив бомбы, экипажи противника начали уходить на запад. Дмитриев продолжал преследовать врага и несколькими атаками сильно повредил "юнкерс", который произвел вынужденную посадку западнее Тарнополя. Немецкий экипаж был взят в плен.
      Вернувшийся к исполнению своих непосредственных обязанностей командир эскадрильи П. А. Михайлюк немедленно вылетел наперехват и атаковал пролетавший недалеко от аэродрома фашистский самолет До-217. Маневрируя и отстреливаясь, гитлеровцы продолжали полет на запад, хотя комэск всадил во вражеский самолет не одну очередь. Когда боеприпасы кончились, Михайлюк из боя не вышел и продолжал преследование врага. Имитируя таран, советский летчик заставил немцев резко пойти на снижение, посадить подбитый самолет в районе Теребовля и кружил над фашистским самолетом до тех пор, пока вооруженные бойцы и милиционеры не захватили гитлеровский экипаж в плен. Ночью они были доставлены на аэродром Тарнополя. Командиром экипажа оказалась молодая немка.
      У заместителя командира эскадрильи капитана Я. Л. Мороза первый боевой вылет был тоже результативным. За три дня до начала воины он получил вызов на учебу в академию, рассчитался с полком и взял билет на поезд. Узнав о нападении фашистской Германии, капитан Мороз примчался из Тарнополя на аэродром как раз в тот момент, когда с КП был подан очередной сигнал тревоги. Он сел в самолет, как был с дороги, без летного шлема и вместе с ведомыми младшими лейтенантами Н. П. Пушкиным и А. Е. Грошевым взлетел навстречу идущим со стороны Львова четырем фашистским бомбардировщикам Хе-111. Мороз атаковал "хейнкель", но был обстрелян гитлеровцами из турельного пулемета. Ответной очередью он заставил замолчать пулемет противника и поджег левый мотор вражеского самолета. В результате третьей атаки фашистский бомбардировщик врезался в овраг неподалеку от Тарнополя.
      Испытания, выпавшие на долю народа, не сломили его воли к борьбе. С первых же минут войны ярко проявились замечательные морально-боевые качества наших летчиков, готовность защищать Родину, не щадя жизни. Жаркие бои, продолжавшиеся 23 июня, подтвердили это. И воевали они не только храбро, но творчески осмысливая, своевременно разгадывая хитроумные уловки врага.
      Как-то над Тарнопольским аэродромом появились 18 немецких истребителей. В это время в воздухе находилось звено наших И-16, возглавляемое старшим политруком Л. Н. Зиминым. Несмотря на численное превосходство, противник не принял боя. "Мессеры" встали в оборонительный круг, защищая хвосты друг друга.
      Командир полка разгадал маневр противника. Гитлеровцы намеревались заставить наших истребителей, находившихся в воздухе, израсходовать горючее, вынудить их уйти на посадку и тем самым обеспечить возможность немецким бомбардировщикам нанести боспрепятственный удар по аэродрому. Учитывая это обстоятельство, командир полка распределил своих летчиков таким образом, чтобы часть самолетов постоянно находилась в готовности к немедленному взлету для усиления патрулирующего звена, а прикрытие аэродрома было непрерывным.
      И гитлеровцы просчитались - напрасно "утюжили" воздух. Когда к аэродрому подошла большая группа их бомбардировщиков, наше дежурное звено было подкреплено взлетевшими эскадрильями полка. Для противника создалось невыгодное соотношение в силах. Это особенно ощутимо стало через несколько минут, когда "мессеры" вынуждены были уйти, так как теперь именно у них горючее оказалось на исходе. А наши истребители сорвали массированный удар врага по аэродрому и отразили налет фашистской авиации.
      Столь же активно сражался с гитлеровцами и 92-й истребительный авиаполк 16-й смешанное авиадивизии. Звено старшего лейтенанта Д. А. Медведева иа И-153 дерзко атаковало в районе Брод группу из 37 бомбардировщиков Ю-88, прикрываемых шестеркой "мессершмиттов". Расстроив боевой порядок гитлеровцев, Медведев лично сбил одного "юнкерса".
      В тот же день летчик этого полка младший лейтенант Ф. В. Лященко успешно выполнил специальное задание командующего ВВС фронта. Летчику приказали найти танковую группу, с которой нарушилась связь, и передать командиру соединения приказ на выполнение новой боевой задачи. Действуя в сложных метеорологических условиях, Лященко отыскал нашу танковую группу и, не выпуская шасси, приземлился на ограниченную площадку, покрытую кустарником. Боевой документ был доставлен по назначению и в срок .
      Еще по довоенным годам памятен мне 86-й ближнебомбардировочный авиаполк 16-й смешанной авиадивизии. Позже он был переименован в 134-и гвардейский Таганрогский Краснознаменный, ордена Александра Невского бомбардировочный авиаполк. Перебазировавшись в сентябре 1940 года на аэродром Теребовля, личный состав полка приступил к освоению бомбардировщика Пе-2. В мае 1941 года в часть прибыла первая партия этих самолетов, а с начала июня на них начались учебные полеты. Одним из первых на пикирующем бомбардировщике Пе-2 вылетел помощник командира авиаполка капитан Ф. Я. Белый, впоследствии генерал-майор авиации. Через неделю в полку на новом самолете летало уже 15 летчиков.
      22 июня с 6 часов 05 минут дежурный по аэродрому Теребовля лейтенант Малиенко объявил боевую тревогу: на аэродром на малой высоте шли фашистские бомбардировщики Ю-88. Личный состав авиаполка в это время находился уже у самолетов. Воздушные стрелки-радисты бросились в кабины бомбардировщиков к пулеметам и открыли огонь по гитлеровским машинам.
      Командир первой эскадрильи капитан Жуков поднял в воздух дежурное звено скоростных бомбардировщиков СБ. Заместитель командира эскадрильи лейтенант Малиенко и его ведомый Глухих устремились в атаку на звено "юнкерсов". Противник начал маневрировать, немцы открыли огонь. В необычном воздушном бою наших бомбардировщиков с бомбардировщиками врага самолет Малиенко получил серьезное повреждение и загорелся. На командной радиостанции услышали голос Малиенко:
      - Нет, не уйти фашистским гадам!
      Самолеты стали стремительно сближаться. Догнав противника, лейтенант Малиенко огненной машиной протаранил фашистский бомбардировщик. Оба самолета рухнули на землю.
      86-й бомбардировочный авиаполк рассредоточился поэскадрильно, перелетел на два оперативных аэродрома и с них в тот же день начал боевую работу. Двадцать экипажей Пе-2 нанесли бомбардировочные удары по колоннам танков и моторизованным войскам противника в районе Перемышль, Рава-Русская.
      Так воевали части ВВС 6-й армии.
      Несколько слабее были обеспечены боевой техникой ВВС 26-й армии. Война их застала в стадии формирования. Например, в 63-й смешанной авиадивизии 165-й истребительный авиаполк был без самолетов. Старую авиационную технику он оставил на месте прежней дислокации, а новые самолеты получить не успел.
      20-й истребительный авиаполк этой дивизии базировался в районе Проскурова (ныне Хмельницкий), имея на лагерном аэродроме 60 самолетов И-153 и на основном - 61 новый истребитель Як-1, на котором летало только 20 человек. А всего на 121 самолет приходилось 63 летчика.
      Личный состав 91-го истребительного авиаполка также начал освоение Як-1, но в полку было лишь 4 такие машины. В боевом же составе части насчитывалось 64 летчика и 66 самолетов И-153, 4 машины И-15-бис.
      Наиболее боеспособным считался 62-й штурмовой авиаполк. Он располагал 64 самолетами И-153. Однако зенитного прикрытия аэродром не имел, и в результате внезапного массированного удара противнику удалось сразу 30 из них вывести из строя. Правда, к вечеру часть их восстановили.
      В ВВС 12-й армии обстановка была еще более сложной. Управление 64-й смешанной авиадивизии формировалось на аэродроме в районе Станислава (ныне Ивано-Франковск). Там же базировался 12-й истребительный авиаполк, насчитывавший 66 старых машин, а летчиков было лишь 48 человек. Примерно такое же положение наблюдалось и в остальных полках.
      Противник, предпринявший массированные налеты на наши аэродромы, повредил в 12-м истребительном авиаполку 36 самолетов, а в 149-м уничтожил 21 новый самолет МиГ-3.
      Но советские летчики героически сражались с врагом и на этом участке фронта. 22 июня в 5 часов 42 минуты младший лейтенант Л. Г. Бутелин на И-153 совершил над городом Галич воздушный таран.
      А как же действовало руководство военно-воздушными силами Юго-Западного фронта в необычайно сложной обстановке первого дня войны? Командующий ВВС округа (фронта) генерал Е. С. Птухин вместе со своим заместителем по боевой подготовке С. В. Слюсаревым к 14 часам 22 июня 1941 года прибыли на КП в Тарнополь. Оперативную группу штаба ВВС фронта возглавил недавно назначенный в округ генерал Я. С. Шкурин. Прямая проволочная связь была только с 14, 16 и 17-й авиадивизиями. Со всеми остальными частями и соединениями контакты поддерживались через Киевский узел связи. Находившаяся там группа генерала Мальцева собирала данные об обстановке во всех полках и передавала их на КП ВВС фронта в Тарнополь, по этому же каналу из Тарнополя передавались распоряжения в дивизии. Однако из-за недостатка шифровальщиков в Киеве скопилось большое количество срочных нерасшифрованных кодограмм, шифрограмм все это заметно усложнило управление.
      В первый день войны потери ВВС Юго-Западного фронта составили 192 боевых самолета, с учетом учебных - 301 самолет. Из общего числа наших потерь на земле было уничтожено и повреждено 95 боевых самолетов, 109 учебно-тренировочных.{34} Такова беспристрастная статистика войны.
      И все же в полосе Юго-Западного фронта в первый день войны, даже в условиях внезапного нападения, фашистская авиация не добилась больших результатов. Наши летчики совершили 800 самолето-вылетов, тогда как гитлеровцы только 400. Фашисты теряли здесь не только свои лучшие модернизированные самолеты, но и наиболее опытные кадры профессиональных убийц.
      1 июля 1941 года в командование ВВС Юго-Западного фронта вступил генерал-лейтенант авиации Ф. А. Астахов. До назначения генерала Е. С. Птухина на этот пост он уже был командующим ВВС КОВО, так что хорошо знал соединения и части, а также руководящий состав управления.
      КП фронта вскоре развернулся в Броварах. Туда же с оперативной группой штаба ВВС фронта переехал и генерал Ф. А. Астахов. Именно в Броварах и состоялась моя встреча с Федором Алексеевичем, обрисовавшим тяжелую обстановку, сложившуюся на киевском направлении. В те трудные боевые дни авиация фронта действовала с максимальным напряжением. Как ни парадоксально, но новые типы самолетов, будь то бомбардировщики или истребители, несли потери не меньшие, чем машины устаревших конструкций, хотя их летно-тактические и технические характеристики были несравненно выше. Наши летчики еще не успели по-настоящему освоить новую аввиационную технику, особенно истребители МиГ-1, МиГ-3, Як-1 и другие.
      Самолетный парк авиаполков постепенно уменьшался, новые машины из тыла почти не поступали. Не хватало воздушных винтов, многих запасных частей. Техники даже не могли сменить изношенные стволы пулеметов, поскольку самолеты летали с утра до вечера.
      У немцев тоже поредел самолетный парк, фашистские летчики стали действовать малыми группами. Их бомбардировщики наносили удары по нашим тыловым объектам преимущественно ночью и часто одиночными экипажами. Однако немецкая авиация продолжала господствовать в воздухе. Особенно активно вели себя гитлеровские истребители на участке 5-й армии.
      - Наземные войска нуждаются в помощи авиации, - заключил при встрече Федор Алексеевич и сообщил, что в составе ВВС этой армии имеются два соединения: 62-я бомбардировочная авиадивизия под командованием полковника В. В. Смирнова и 16-я смешанная авиадивизия, которой командовал генерал-майор авиации В. И. Шевченко. Я заметил, что смешанную авиадивизию хорошо знаю: год назад формировал ее, обучал, готовил летчиков к боям.
      Но Федор Алексеевич умерил мой восторг: бомбардировщики из дивизии уже забрали, взамен дали малочисленный штурмовой авиаполк, а истребителей и того меньше.
      - Словом, приприедешь на место - уточнишь, что там осталось. Но знай, самолетов у меня нет, просить бесполезно. Используй имеющиеся, собирай машины с вынужденных посадок, ремонтируй неисправные - вот твои резервы.
      Об этом не очень-то надежном источнике восстановления боевого состава я знал, Астахова понять было нетрудно. И, попрощавшись с Федором Алексеевичем, я выехал в штаб армии. Предстояло проехать примерно километров 300. Уже в темноте добрался до Чернигова. Здесь было спокойно, почти по-тыловому, город освещен, на улицах полно гуляющих. После небольшого отдыха двинулся дальше на Овруч. По дороге попался офицер в авиационной форме, оказался из управления ВВС 5-й армии - вместе подъехали прямо к штабной палатке, укрытой в лесу в 20 километрах от Хабного.
      Начальник штаба ВВС 5-й армии полковник В. Г. Шпагин доложил обстановку. Положение оказалось еще хуже, чем обрисовал его генерал Ф. А. Астахов. В 62-й бомбардировочной авиадивизии осталось 27 самолетов СУ-2 и только 2 бомбардировщика СБ. 16-я смешанная авиадивизия, как выяснилось, лишь временно была включена в состав ВВС 5-й армии, и боевые задачи ей по-прежнему ставил штаб фронта. 87-й и 92-й истребительные авиаполки этой дивизии имели разнотипные самолеты: И-16, И-153, МиГ-3, ЛаГГ-3 и Як-1. В соединение вошел и 94-й штурмовой авиаполк, получивший 8 новых штурмовиков Ил-2. Летчики отзывались о них хорошо: мощное вооружение, броня, отличный обзор, легкое управление. Были еще и одномоторные СУ-2. Раньше я их не видел, они появились лишь накануне войны. Издали этот одномоторный самолет несколько походил на немецкий истребитель Ме-109, поэтому первое время противник его атаковывал мало, но в дальнейшем летчики часто приводили машины с огромным количеством пробоин в фюзеляже и плоскостях. За ночь технический состав восстанавливал самолеты, и утром они вновь вылетали на штурмовку. Бомбы, эрэсы, мощный огонь крыльевых пушек и пулеметов давали возможность летному составу наносить эффективные удары по скоплениям живой силы и техники противника.
      Во второй половине июля в состав ВВС 5-й армии прибыла 7-я разведывательная эскадрилья. Мой предшественник генерал-майор авиации Е. М. Николаенко подчинил ее командиру 62-й бомбардировочной авиадивизии. К моменту моего приезда в разведэскадрилье осталось лишь 3 самолета Р-10 и 5 самолетов МиГ-3.
      Была еще 148-я эскадрилья связи, располагавшая 8 самолетами У-2. Она деятельно поддерживала связь с частями ВВС армии.
      Так, ознакомившись в штабе с данными о составе и состоянии авиачастей и соединений, я представился командующему 5-й армией генерал-майору танковых войск М. И. Потапову. Слышал о нем много. Все, кто знал Михайла Ивановича, характеризовали его как грамотного, вдумчивого командующего, имеющего боевой опыт. Говорил он по-военному кратко, четко:
      - Армия непрерывно получает приказы наступать, контратаковывать. Но сил очень мало. Стрелковые части сильно поредели. Держим немцев артиллерией да авиацией.
      Потапов беспокоился за свои фланги, особенно за правый. Наземная обстановка ему была недостаточно ясна, и он требовал активнее вести воздушную разведку.
      Вернулся я в штаб и с ходу включился в работу. Хотелось как можно скорее побывать в частях. Однако авиаполки уже перебазировались, штаб армии готовился переехать на восточный берег Днепра. А с утра и части 5-й армии начали движение на Чернобыль, к переправам через реку Припять.
      Мой новый КП наметили в Колычевке, северо-западнее Чернигова. Там стоял штаб 62-й бомбардировочной дивизии. И 15 августа, свернув радиосвязь, мы двинулись вслед за колонной штаба армии. На улицы вышли женщины, старики, дети. С. укоризной смотрели они на отходившие колонны. Тяжело было на душе.
      Грунтовая дорога, по которой мы двигались, оказалась основательно разбитой, водители вели машины осторожно и медленно. На подходе к городу Чернобыль мы невольно стали наблюдателями яростной бомбардировки гитлеровцами кирпичного завода, находившегося на окраине города. Не оказались обойденными и колонны автомашин, и деревянный мост через реку. Когда раздался сигнал воздушной тревоги, по моей команде все оставили машины и отбежали влево от дороги, то есть против ветра. Учитывая, что немцы, как правило, бомбят без поправки на ветер, я дал такую команду. Из открытых люков посыпались бомбы. Разрывы их шли правее дороги. Немецкий штурманы остались верны себе.
      Не успели въехать на мост - новая воздушная тревога. Появились пикировщики Ю-87. Малокалиберная артиллерия, прикрывавшая мост, открыла огонь, и летчики "юнкерсов" отбомбились неприцельно. В мост они не попали, но и наши зенитчики тоже мазали. Сбитых немецких самолетов на этот раз не наблюдалось.
      Через два часа пути вдали засинел Днепр, повеяло речной прохладой. Без приключений проехали по деревянному мосту около села Навозы, где и нагнали штаб 5-й армии. После того как ниточка отходящих войск иссякла и части организованно переправились через Днепр, по приказу командующего армией генерала М. И. Потапова мост был сожжен.
      - Пока не сгорит дотла и не рухнет, не могу ехать дальше, - произнес командарм.- А чтобы не терять времени, давайте пообедаем.
      В доме местной учительницы за обеденным столом сидели мы молча, мрачно поглядывали через окно на пылающий мост. Есть, признаться, не хотелось...
      Затем без особых помех добрались до нового командного пункта. На полевом аэродроме, расположенном вдоль опушки леса, стоял десяток замаскированных И-16. К этому времени в полках, оставалось по 10-15 боевых машин, летчиков было в три-четыре раза больше, поэтому летали все светлое время практически без осмотра. Технический состав едва успевал заправлять машины горючим, а вооруженцы пополнять комплект боеприпасов.
      Вечером командующий ВВС фронта генерал Ф. А. Астахов, минуя штаб ВВС армии, поставил нашим дивизиям новые боевые задачи. По этому приказу в интересах 5-й армии действовал лишь 92-й истребительный авиаполк, прикрывавший Чернигов, переправы через Десну.
      И вот 23 августа я стал свидетелем воздушного боя звена И-16 со звеном фашистских бомбардировщиков Хе-111. На высоте примерно 1400 метров наши истребители своими атаками воспрепятствовали противнику произвести прицельное бомбометание.
      Младший лейтенант Г. С. Банченков, израсходовавший боезапас, решил таранить "хейнкель" и, догнав немецкий самолет, ударил его воздушным винтом по левой плоскости и левой стороне фюзеляжа. Бомбардировщик упал неподалеку от переднего края на территории, занятой противником. Хорошо наблюдался взрыв и затем поднявшийся высоко черный дым. То горел на земле вражеский бомбардировщик.
      Летчик Банченков был представлен к высокой награде, однако согласно существовавшим тогда порядкам в качестве вещественного доказательства тарана требовалось снять с самолета табличку с указанием номера двигателя. Как снимешь эту табличку, если самолет упал за передним краем в расположении немецких войск? Я привел этот эпизод для того, чтобы еще раз напомнить, сколько поистине героических подвигов совершили советские летчики, смело вступавшие в воздушные бои над территорией, занятой противником, и сколько сбитых ими вражеских самолетов не засчитывалось.
      Выполняя решение командующего фронтом, тылы, а вслед за ними и поредевшие в непрерывных боях стрелковые соединения 5-й армии отходили по переправам через Десну на юг. Штаб армии часто менял свою дислокацию, и важно было не потерять с ним связь. Нам тоже приходилось перемещаться. На случай внезапного прорыва фашистских танков авиачастям были даны запасные аэродромы в районах Ахтырки, Полтавы. Харькова.
      29 августа я перенес КП на аэродром Веркиевка, расположенный в 50 километрах юго-восточнее Чернигова. Здесь нам вскоре довелось встретиться с командующим войсками Юго-Западного фронта Героем Советского Союза генерал-полковником М. П. Кирпоносом, который был родом из этого села.
      Буквально через день обстановка еще более осложнилась. Немецко-фашистские войска из района Гомель, Клинцы нанесли сильный удар на юг в общем направлении Чернигов, Прилуки. Преодолев упорное сопротивление войск 5-й армии, противник захватил плацдарм на южном берегу реки Десна, в районе Вибли (восточнее Чернигова), и организовал там переправу. Немцам удалось захватить исправную переправу и у села Окуниново (в 20 километрах юго-западнее Чернигова).
      В районе Салтыково, Девица противник сильно потеснил войска нашего правого соседа - 21-й армии, нанес удар по тылам 5-й армии, угрожая непосредственно аэродромам. Пришлось в спешном порядке передислоцировать части 62-й бомбардировочной авиадивизии, которой командовал полковник В. В. Смирнов.
      Нам постоянно ставились задачи - уничтожать вражеские переправы через Десну и форсировавшие реку немецко-фашистские войска. Однако исправных самолетов с каждым вылетом становилось все меньше, и мы уже не могли наносить непрерывные удары по гитлеровцам. Действиями мелких групп истребителей и штурмовиков остановить противника было невозможно - в лучшем случае удавалось лишь замедлить его продвижение.
      13 сентября советские войска вынуждены были оставить Нежин, несколько дней спустя - Прилуки. Части 5-й армии отходили на Пирятин. В общей колонне мы медленно ехали туда, а фашистская авиация неоднократно бомбила нас, не нанося, правда, особого вреда.
      По состоянию на 13 сентября в ВВС 5-й армии оставался лишь 31 исправный самолет: 2 бомбардировщика (СУ-2 и СБ) и 29 истребителей, в том числе 5 устаревших И-16 и 3 И-153. Всеми исправными самолетами мы наносили удары по прорвавшимся танковым и моторизованным частям немцев, вели воздушную разведку.
      15 сентября КП командарма генерала М. И. Потапова находился на хуторо севернее Пирятина. Сюда же прибыли командующий Юго-Западным фронтом генерал-полковник М. II. Кирпонос со штабом, командующий ВВС фронта генерал-майор авиации Ф. А. Астахов. Поблизости расположился и наш КП. Угроза окружения, о которой мы знали и доносили командованию, становилась все более реальной. Однако решение на отход своевременно не было принято, и в результате танковые группировки противника, продвигавшиеся с севера и юга, соединились в районе Лохвицы. Значительная часть войск Юго-Западного фронта, в том числе и остатки нашей 5-й армии, оказалась в кольце.
      В авиаполках 62-й бомбардировочной и 16-й смешанной авиадивизий осталось значительное количество летчиков и экипажей, не имевших самолетов. Из-за частых перемещений, быстрого развития событий на фронте, их не успели отправить в тыл. Я обратился к генералу Ф. А. Астахову с просьбой запросить у командующего ВВС Юго-Западного направления генерала Ф. Я. Фалалеева 4-5 транспортных самолетов для вывозки летчиков из окружения. Это можно было сделать вечером 16 сентября с одного из ближайших к Пирятину аэродромов - все грунтовые дороги были уже перерезаны фашистскими танками.
      Из Харькова вскоре получил ответ, что самолеты будут на полевом аэродроме Гребенка, юго-западнее Пирятина, и немедленно передал приказание командирам авиадивизий об отборе и своевременной переброске людей, а руководство приемом транспортных самолетов возложил на командира 16-й авиадивизии генерала В. И. Шевченко.
      Я упомянул о новой руководящей инстанции - командующем ВВС направления. Эта должность была учреждена в июле 1941 года. Командующим ВВС Юго-Западного направления был назначен генерал-майор авиации Ф. Я. Фалалеев. В создавшейся сложной обстановке это мероприятие оказалось очень своевременным еще и потому, что командующий и штаб ВВС Юго-Западного фронта, находясь в окружении, не могли даже управлять соединениями и частями авиации, вылетевшими из котла. Тем временем на аэродромы в тыловую зону прибывали авиачасти из резерва Ставки. Командующий ВВС направления стремился обеспечить организованные действия авиации для поддержки войск, занявших новые рубежи обороны.
      К вечеру 16 сентября все самолеты, как исправные, так и неисправные, но способные взлететь, перебазировались из ройна окружения на запасные аэродромы, расположенные вне кольца. Чтобы проверить организацию отправки людей по воздуху, к наступлению сумерек я приехал на аэродром Гребенка.
      Ночного старта и средств радиосвязи не было. Находившийся на летном поле командир авиабазы доложил, что согласно распоряжению, полученному из штаба ВВС фронта, аэродром он заминировал, применив для этого фугасные авиабомбы, и что при возникновении реальной угрозы прорыва гитлеровцев готов уничтожить все важные объекты.
      Еще не успели выложить линию костров ночного старта, как на аэродром произвел посадку самолет-бомбардировщик СБ. На нем прибыл из штаба Юго-Западного направления генерал-майор И. X. Баграмян со срочным заданием к командующему фронтом. Поскольку самолет СБ возвращался на свой аэродром без генерала, я воспользовался этим и отправил несколько летчиков-истребителей, разместившихся в кабинах экипажа и в бомбоотсеке.
      С наступлением ночной темноты появились четырехмоторные бомбардировщики ТБ-3. На земле были зажжены костры, выпущено несколько зеленых ракет. Однако корабли сделали несколько кругов над аэродромом и ушли без посадки. Также ушли и появившиеся вслед Ли-2. Летчики, очевидно, усомнились в возможности производства посадки. Связаться с ними мы не могли и, подождав еще часа два, отправили летчиков на автомашинах в Пирятин, где они присоединились к колонне, двигавшейся на восток.
      Поздно вечером командующий 5-й армией генерал М. И. Потапов сообщил мне, что Ставка Верховного Главнокомандования разрешила оставить Киев и что предстоит дальнейший отход на восток. Неподалеку от нашего штаба, на опушке молодого лесочка, я поставил на всякий случай в укрытие уцелевшие 6 самолетов У-2 эскадрильи связи. Машины были хорошо замаскированы.
      17 сентября днем севернее Пирятина послышалась артиллерийско-минометная стрельба. Для уточнения наземной обстановки выслал по разным маршрутам два самолета У-2. Минут через 30 один из самолетов вернулся. Летчик доложил, что их обстреляли немецкие мотоциклисты. Поскольку экипаж летел низко, огнем с земли был тяжело ранен штурман. Выяснилось, что наша пехота отходит на Пирятин и ведет бой с мелкими группами пехоты противника. Второй самолет, вылетевший в северо-восточном направлении, не вернулся - очевидно, его сбили.