К рассвету прибыл на КП. Там уже ждала новая задача: нашему корпусу приказано нанести ряд бомбардировочных ударов по различным целям в дневных условиях.
      Сохранилась запись моего разговора по прямому проводу с начальником штаба ВВС Западного фронта полковником С. А. Худяковым. Это было 17 июля 1941 г. в 11.00.
      "- ...Отвечайте.
      - По вашему заданию разослал на три цели, и если сумею, то пошлю не более трех звеньев.
      - Хорошо, прошу выслать два звена в этот район, там будет действовать одна девятка Пе-2, время вылета и результаты донесите. Все.
      - По этому вопросу ясно. Есть ли какие-либо разведданные у вас за сегодняшний день?
      - На сегодня нет.
      - Прошу сообщить, будет ли прикрытие, ибо вчера мы имели чрезвычайно большое количество невернувшихся; если так произойдет сегодня, то задачу ставить будет некому.
      - Ясно, направление Вязьма, Ярцево, Духовщина все время прикрывается нашими истребителями. Боевая авиация противника в районе Щучин не отмечается, там по всей вероятности, садятся транспортные самолеты и снабжают мехколонну. Специального истребительного прикрытия дать нет возможности.
      - Ну понятно, что есть, направим туда. Все"{23}.
      Бомбардировать, уничтожать... Опять ставилось большое количество целей, которые бомбардировали мелкими группами. Задачи на вылет и удары дальних бомбардировщиков днем без прикрытия истребителями я получал не раз в течение суток. К чему это приводило, можно судить по моему донесению командующему ВВС Западного направления, написанному в необычном для меня резком тоне и направленному с нарочным 27 июля 1941 года.
      "При действиях ДБА днем в условиях хорошей погоды по наземным целям, как правило, несем большие потери от ЗА и ИА. За все время работы частей по вашему заданию прикрывались истребителями только четыре раза, и это прикрытие не было в достаточной степени организовано из-за позднего получения задачи. Совершенно не практикуется предварительное подавление ЗА до удара ДБА. Действия ДБА по малоразмерным целям с больших высот малоэффективны.
      Впредь настоятельно прошу действия ДБА прикрывать истребителями, организовывать упреждающий удар штурмовиками по ЗА противника. Задачи прошу ставить настолько заблаговременно, чтобы можно было лучше подготовиться экипажам к выполнению задачи и организовывать взаимодействие ДБА с истребителями и штурмовиками.
      Одновременно с постановкой боевой задачи указывать, кто будет прикрывать и обеспечивать, где дислоцируется часть, прикрывающая и обеспечивающая, какие силы выделяются для этой задачи.
      Командир 3 авиакорпуса полковник Скрипко
      Военный комиссар бригадный комиссар Одновол"{24}.
      На документе была наложена резолюция:
      "НШ (начальнику штаба. - Н. С.). Нужно всегда предупреждать о месте встречи с истребителями.
      28.7.41 г. Науменко".
      Затем другим почерком;
      "Исполнено. Худяков. 29.7.41"{25}.
      Резолюция была, а прикрытия мы по-прежнему не получали. Организовать взаимодействие с другими родами авиации также не представлялось возможным: штурмовиков на Западном фронте уже не оставалось, а истребителей не хватало даже на более неотложные дела. И 4 августа 3-му дальнебомбардировочному авиакорпусу ГК пришлось перебазироваться на полевые аэродромы Орловского аэроузла.
      А начавшееся 10 июля Смоленское сражение приобретало все больший размах. На рубежах рек Западная Двина и Днепр враг встретил упорное сопротивление советских войск. И все же превосходящим силам противника удалось перерезать дорогу Смоленск - Дорогобуж. Наши части, расположенные восточное Смоленска, оказались в трудном положении, с невиданной стойкостью сражались они в окружении, получая ночью сбрасываемые с самолетов ТБ-3 грузы с боеприпасами и снаряжением.
      Группа советских войск, возглавляемая генерал-майором К. К. Рокоссовским, ударами извне помогла частям 16-й и 20-й армий вырваться из котла, соединиться с нашими главными силами на восточном берегу Днепра. И к 1 августа гитлеровцы, понесшие огромные потери, вынуждены были перейти к обороне. Наши части также закреплялись на рубеже Великие Луки, Ярцево, Кричев, Жлобин. Лишь в районе Ельни не затихали ожесточенные бои. К сожалению, господство в воздухе полностью принадлежало противнику. К началу Смоленского сражения гитлеровцы заметно превосходили нас в самолетах. К августу это соотношение еще более увеличилось не в нашу пользу: мы почти не получали новых самолетов. Ведь многие авиационные заводы эвакуировались из прифронтовой зоны в Сибирь, Среднюю Азию, на Дальний Восток. Эшелоны со станками, оборудованием в большинстве своем еще не успели достичь пунктов назначения. И для того чтобы наладить производство на новом месте, требовалось время.
      Заканчивая свое повествование о боевой работе 3-го дальнебомбардировочного авиакорпуса ДБА ГК на Западном фронте, позволю себе привести донесение командующего ВВС Красной Армии генерала П. Ф. Жигарева от 29 июля 1941 года. Вот его дословный текст:
      "ЦК ВКП(б), тов. Сталину
      Докладываю, что части ВВС Западного фронта с приданными 1 и 3 авиакорпусами и авиации Резервного фронта в составе: 1 авиакорпус - 12 самолетов ДБ и 12 ТБ-3, 3 авиакорпус - 50 самолетов ДБ, ВВС Западного фронта 70 самолетов, ВВС Резервного фронта - 44 самолета. Всего 188 самолетов.
      В течение 28.7.41 выполняли задачи по уничтожению мотомехчастей противника в районах Ельня, Ярцево, прикрытию наземных войск, сопровождению бомбардировщиков и сбрасыванию боеприпасов для 16-й армии. Всего за день произведено 327 самолето-вылетов. Из них:
      1-й авиакорпус-24 самолето-вылета; 3-й авиакорпус- 50 самолето-вылетов; ВВС Резервного фронта - 96 самолето-вылетов; ВВС Западного фронта - 157 самолето-вылетов.
      В течение дня, по предварительным данным, наши потери составили 5 самолетов, из них по ВВС Западного фронта 2 самолета, по авиации ДД ГК - 3 самолета.
      Потери противника за день составили 8 самолетов разных типов.
      Анализ боевой работы за 28.7.41 показывает, что организация сопровождения бомбардировщиков позволила резко снизить их потери. Обстановка на фронте создает необходимость усиления состава ВВС Западного фронта за счет подачи из центра одного полка истребителей на Як-1 и штурмового полка на Ил-2, кроме того, необходимо на 29 и 30.7.41 придать 1 и 3 авиакорпуса для работы в интересах Западного фронта"{26}.
      В начале августа 1941 года все части 3-го дальнебомбардировочного авиакорпуса действовали исключительно ночью. Организация полетов и боевые порядки при выполнении боевых задач приняли стройную систему, четкость.
      Еще в июле Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение временно ликвидировать корпусные управления во всех родах войск, в тем числе и в Военно-Воздушных Силах. В авиации это во многом объяснялось тем, что создалась нехватка самолетов. Дошла очередь реализовать это решение и до 3-го дальнебомбардировочного авиакорпуса. 8 августа я получил телеграмму от командующего ВВС Красной Армии о расформировании нашего управления. Было приказано передать все корпусные части в состав 42-й дальнебомбардировочной авиадивизии и по сдаче дел убыть на Юго-Западный фронт на должность командующего ВВС 5-й армии. По телефону мне разъяснили, что эта армия выполняет очень важную задачу и что обстановка там довольно сложная.
      Передав командование полковнику М. X. Борисенко, распрощался со своими боевыми товарищами по управлению авиакорпуса. Часть из них также получила новые назначения. И утром 9 августа 1941 года выехал к новому месту службы на Юго-Западный фронт, где мне надлежало вступить в новую должность.
       
      На Юго-Западном фронте
      Вот и Украина. Проезжаем через притихшие города и села. Их еще не затронула война. Это пока тыл, но живет он настороженной жизнью. Иногда появляются фашистские самолеты-разведчики. Водитель эмки, жизнерадостный сержант Сергей Мячин, несмотря на то что бессменно находится за баранкой уже много часов, с интересом рассматривает белые украинские хатки, бескрайние колхозные поля.
      Через пару дней мы добрались до окраины Броваров, где располагался штаб ВВС фронта. Не успели подъехать к дому командующего, как налетели фашистские самолеты и началась очередная бомбардировка. Пришлось спуститься в укрытие. Водитель Мячин, с присущим ему любопытством, высовывается наружу, вглядывается в бомбардировщики, выходящие из пикирования почти над нашими головами. Но вот все затихло. Медленно оседает пыль, поднятая взрывами бомб, теперь можно пройти и в дом.
      Представляюсь командующему ВВС Юго-Западного фронта генерал-лейтенанту авиации Ф. А. Астахову. Я не видел его свыше года, Федор Алексеевич как будто не изменился, но по потемневшему лицу и воспаленным от бессонницы глазам чувствовал, что он сильно устал. Однако встретил меня шуткой:
      - Ну как, понравился прием на Юго-Западном фронте? Это, наверное, в честь твоего приезда, Николай Семенович, дан "салют наций"!
      Разговор шел в оригинальной манере, свойственной Федору Алексеевичу. Он гостеприимно предложил чайку, побеседовал о положении на фронте. Генерал Астахов немногим более месяца командовал ВВС Юго-Западного фронта. Предшественник генерал-лейтенант авиации Е. С. Птухин через два дня после начала войны был отозван, и после него временно командовал заместитель по боевой подготовке полковник С. В. Слюсарев. Федор Алексеевич сделал все возможное для объединения усилий фронтовой и армейской авиации. Он всегда отличался хорошим знанием дела, имел полное представление о подчиненных ему авиационных соединениях.
      Я прежде всего спросил у генерала Астахова, что представляют собой военно-воздушные силы 5-й армии, поскольку ей уделяется большое внимание в Москве. Но то, что он рассказал, меня очень опечалило: в полках не было и четверти штатного количества самолетов, так как значительное их число потеряли в первые дни войны.
      - Не век будем бедствовать без авиационной техники, - заметил Федор Алексеевич, - скоро наша авиапромышленность даст нам самолеты, - и пояснил, почему Москва уделяет 5-й армии повышенное внимание: - Она находится на стыке с Западным фронтом и прикрывает важное направление, сдерживая натиск превосходящих сил врага. 5-ю армию в те дни возглавлял опытный военачальник генерал-майор танковых войск Михаил Иванович Потапов. На Халхин-Голе он был заместителем командующего 1-й армейской группой Г. К. Жукова и в дни вероломного нападения фашистской Германии на нашу Родину мужественно и умело руководил войсками.
      Федор Алексеевич сообщил мне, что командарм не раз выражал недовольство недостаточной авиационной поддержкой, что до сих пор не удается наладить взаимодействие наземных войск с ВВС.
      - В этой армии, - сказал генерал Астахов, - до сих пор не было командующего ВВС, всеми делами там пока занимается начальник штаба полковник Шпагин. Ничего плохого о нем сказать не могу, но с нами он связь поддерживает слабо, и мы не знаем, что делается в ВВС армии, какие задачи они решают.
      Командующий ВВС Юго-Западного фронта отметил, что армейскую авиацию приходится привлекать в интересах всего фронта, так как в его непосредственном распоряжении осталось всего два истребительных авиаполка 36-й авиадивизии, но они уже полностью задействованы - прикрывают Киев.
      - Вот и приходится брать отовсюду, чтобы обеспечить поддержку какой-либо армии, - заключил Астахов. - Но у 5-й армии авиацию берем редко, наоборот, стараемся ей помочь, а также 6-й армии, прикрывающей непосредственно киевское направление.
      Чтобы более ясно представить обстановку, создавшуюся в ВВС Юго-Западного фронта, уместно будет вернуться к положению дел в военно-воздушных силах Киевского особого военного округа в канун нападения гитлеровской Германии. Чем располагали ВВС округа для отражения врага, как планировались их боевые действия, что произошло в первые дни и недели войны?
      К началу войны самолетный парк ВВС Киевского особого военного округа насчитывал 1939 самолетов{27}. В состав истребительной авиации ВВС округа входило 17 авиаполков с общим количеством 1296 самолетов, в том число 243 истребителя новых конструкций (МиГ-1, МиГ-3, Як-1).
      Так же как и в ВВС Западного особого военного округа, новые истребители поступали сюда в разобранном виде по мере выпуска их промышленностью. Ими почти полностью была укомплектована 45-я истребительная авиадивизия, в остальных истребительных частях имелось по два-три самолета МиГ-3, на которых летчики отрабатывали технику пилотирования. Новые самолеты, особенно МиГ-3, из-за большого количества конструктивно-производственных дефектов и позднего поступления в части были освоены недостаточно, и к началу войны средний налет летчиков не превышал четырех часов. А основную массу самолетного парка истребительной авиации составляли 980 истребителей И-16 и И-153, которые морально устарели, но хорошо были освоены летным составом. Они-то и приняли на себя главную тяжесть борьбы с численно превосходящим врагом.
      Основу бомбардировочной авиации составляли 11 ближнебомбардировочных авиаполков, насчитывавших 349 самолетов, в том числе 50 бомбардировщиков новых типов (Пе-2, Ар-2 и Як-4){28}. Штурмовую авиацию представляли 2 авиаполка на самолетах И-153 и И-15-бис.
      Наибольшая часть истребительных авиаполков (15 из 17) входила в состав армейской авиации.
      В непосредственном подчинении командующего ВВС фронта оставались 2 истребительных авиаполка 36-й авиадивизии, 4 ближнебомбардировочных авиаполка, а также 315-й и 316-й разведывательные авиапояки, насчитывавшие 75 самолетов разных типов. В составе войсковой авиации имелось 13 отдельных корпусных эскадрилий на устарелых самолетах, а также санитарная эскадрилья.
      Боевая подготовка летного состава была неоднородной. Экипажи всех родов авиации, особенно кадры - от командиров звеньев и выше, были хорошо подготовлены к выполнению боевых задач на старой материальной части. Девять вновь формировавшихся авиаполков состояли главным образом из молодых летчиков, они могли действовать только днем в простых метеорологических условиях. Ночью в истребительных и бомбардировочных авиаполках летало около 15 процентов летчиков.
      Аэродромная сеть округа состояла в основном из грунтовых аэродромов, без твердого покрытия, которые после дождей выходили из строя. Не хватало запасных аэродромов. Это снижало боевую готовность частей, и весной 1941 года строительные организации приступили к массовой реконструкции основных аэродромов. Конечно, ни одного из них они недостроили, наоборот, привели в ограниченно пригодное к полетам состояние. Таким образом, авиаполки округа базировались скученно, преимущественно на лагерных аэродромах, не имея зенитного прикрытия.
      Помнится, еще в мою бытность в Киевском особом военном округе, генерал Е. С. Птухин требовал устройства на каждом аэродроме укрытий для самолетов. Средств и материалов на это не отпускалось, предлагалось строить их хозяйственным способом, кустарно, поэтому укрытия для авиационной техники делались медленно.
      Выполняя приказ наркома обороны от 19 июня 1941 года о рассредоточении самолетов и их маскировке, части ВВС округа ограничились тем, что поэскадрильно расставили машины на границах стационарных и лагерных аэродромов. Как мне рассказывали командиры частей, командующий ВВС округа генерал Е. С. Птухин лично совершил облет оперативных аэродромов, проверяя их маскировку и боевую готовность.
      Несмотря на молодые годы, Евгений Саввич Птухин считался ветераном советской авиации. Службу в Красной армии он начал в 1918 году добровольцем в московской авиагруппе, был мотористом, участвовал в гражданской войне. Затем учился в военно-теоретической школе в Егорьевске, в Борисоглебской, Серпуховской авиационных школах. Последовательно прошел Евгений Саввич многие ступени воинской службы от рядового летчика до командира эскадрильи, окончил курсы усовершенствования начальствующего состава при Военно-воздушной академии имени Н. Е. Жуковского. С мая 1933 года он командовал истребительной авиабригадой, а во время войны в Испании являлся военным советником у республиканцев по авиационным вопросам. С марта 1938 года - командующий ВВС Ленинградского военного округа, и в июне 1940 года переведен на ту же должность в Киевский особый военный округ.
      В аттестации, подписанной командующим войсками этого округа генералом армии Г. К. Жуковым и членом Военного совета корпусным комиссаром Н. Н. Вашугиным, о генерал-лейтенанте авиации К. С. Птухине написано: "...старый, опытный командир, участник гражданской войны, войны с белофиннами, за образцовые действия против белофиннов присвоено звание Героя Советского Союза. Специальная подготовка как командующего ВВС КОВО хорошая. Организовать и провести операцию ВВС, как это показано на деле, может неплохо. Проявляет много забот над вопросами подготовки театра военных действий в авиационном отношении. Волевой, дисциплинированный и требовательный командующий". Аттестация, написанная 26 ноября 1940 года, заканчивалась словами: "Должности командующего ВВС КОВО соответствует".
      Я встречался с Евгением Саввичем неоднократно, а позднее прослеживал его деятельность по документам и воспоминаниям сослуживцев и все более убеждался в мысли, что он был знающим свое дело, энергичным и деятельным командующим.
      Усилия, предпринимавшиеся генералом Е. С. Птухиным по маскировке авиационной техники и строительству укрытий для самолетов, давали свои результаты. Мне довелось видеть трофейную схему, составленную штабом 4-го германского воздушного флота по состоянию на 1 мая 1941 года. Противник считал, что ВВС Киевского особого военного округа истребителей имеют в три раза меньше, чем было на самом деле. Однако немцы точно выявили наши основные аэродромы и 22 июня 1941 года нанесли по ним удар.
      В соответствии с планом "Барбаросса" основные силы немецко-фашистской группы армий "Юг" развернулись от верховья Припяти до Карпат и были нацелены на Киев. Ее поддерживал 4-й германский воздушный флот под командованием генерал-полковника Лера. Он насчитывал 800 самолетов, в том числе 330-350 бомбардировщиков Хе-111, Ю-88, Ю-87. Немцев подкрепляли и румынские ВВС, имевшие до 500 боевых самолетов. Всего на этом направлении действовало 1300 вражеских самолетов.
      Перед началом войны увеличился приток разведывательной информации, в том числе данные войскового наблюдения и донесения пограничников о сосредоточении гитлеровцев у наших рубежей, о строительстве новых полевых аэродромов и выгрузке прямо на грунт авиационных бомб и т. п. С апреля 1941 года немцы все чаще нарушали наше воздушное пространство. В районе Ровно наши истребители посадили фашистский самолет-разведчик Ю-88. Он был немедленно взорван немецким экипажем. При осмотре остатков вражеского бомбардировщика удалось обнаружить три фотоаппарата и часть незасвеченной пленки, по которой установили, что гитлеровцы вели разведку группировки наших войск и аэродромной сети в направлении Дубно, Шепетовка, Киев{29}.
      Однако во избежание конфликта директивой Генерального штаба Красной Армии категорически запрещалось открывать огонь по немецким самолетам даже в случае углубления их на нашу территорию. В итоге гитлеровские летчики до того обнаглели, что за один-два месяца до нападения нашу государственную границу они иногда перелетали даже с подвешенными бомбами.
      В конце первой декады июня 1941 года командующий войсками округа генерал-полковник М. П. Кирпонос созвал Военный совет. На заседании важное сообщение сделал начальник разведывательного отдела штаба КОВО, доложивший об усилении передвижения немецких войск и сосредоточении их вблизи нашей государственной границы. Более того, гитлеровцы всюду начали заменять пограничные подразделения полевыми частями.
      Выступивший на заседании командующий ВВС округа генерал Е. С. Птухин обратил внимание Военного совета на участившиеся нарушения нашей границы фашистскими самолетами, просил разрешения сбивать их. В ответ на это командующий войсками округа генерал М. П. Кирпонос предложил найти способ без стрельбы помешать немцам вести разведку над нашей территорией, поскольку нет разрешения на боевые действия.
      Киевский особый военный округ прикрывал западную границу Советской Украины в полосе от Влодавы (60 километров южнее Бреста) до Липканы (65 километров восточнее Черновиц). Фронт прикрытия составлял 860 километров. На правом фланге в полосе протяжением 170 километров развернулась 5-я армия генерала М. И. Потапова. В состав ВВС этой армии входили 14-я смешанная и 62-я бомбардировочная авиадивизии. Командовал ВВС армии генерал Е. М. Николаенко. На львовском направлении в 165-километровой полосе границу прикрывала 6-я армия, которой командовал генерал-лейтенант И. Н. Музыченко. В состав ВВС армии входили 15-я и 16-я смешанные авиадивизии. Штаб ВВС 6-й армии находился в стадии формирования, и командующим ВВС этого объединения 23 июня 1941 года был назначен генерал Ф. Я. Фалалеев. Фактически не вступив в должность, он получил новое назначение.
      Еще южнее, на перемышльском направлении, в 130-километровой полосе, оборонялась 26-я армия генерала П. Я. Костенко. Основу ВВС этого объединения составляла 63-я смешанная авиадивизия. На левом фланге 240-километровую полосу государственной границы прикрывала 12-я армия, которой командовал генерал-майор П. Г. Понеделин. Ее ВВС состояли из одной 64-й смешанной авиадивизии, также находившейся в стадии формирования и перевооружения.
      19 июня из Москвы поступила телеграмма Г. К. Жукова о том, что Народный комиссар обороны приказал создать фронтовое управление и к 22 июня перебросить его в Тарнополь.
      Генерал Е. С. Птухин энергично стремился перестроить работу по-фронтовому, привести авиачасти и соединения в боевую готовность. Однако не знал Евгений Саввич того, что в эти дни решался вопрос о нем как о командующем и что 20 июня 1941 года приказом Главного Военного совета он будет снят с должности за аварийность. Так и не получив этого приказа, генерал Е. С.Птухин встретил на посту командующего ВВС Киевского особого военного округа испытания первых дней войны и 24 июня 1941 года был вторично освобожден от служебных обязанностей с еще более грозной формулировкой.
      Вечером 20 июня 1941 года первый эшелон с полевым управлением округа двинулся специальным поездом на новый командный пункт, расположенный в Тарнополе, а утром 21 июня на КП выехала на автомашинах основная группа штаба округа. В одной колонне с ней следовало и управление командующего ВВС.
      В Киеве был оставлен запасной командный пункт ВВС округа (фронта), возглавляемый заместителем начальника штаба ВВС по организационным вопросам генерал-майором авиации Мальцевым. При нем находилась небольшая группа представителей различных отделов и служб, включая шифровальщиков. События потребовали уже на следующий день вовлечь всю группу в активную оперативную работу, хотя она и не предназначалась для этой цели.
      Дело в том, что узел связи штаба ВВС в Киеве имел связь со всеми аэродромами округа (фронта), тогда как КП в Тарнополе ею не был обеспечен.
      На рассвете 22 июня 1941 года, когда колонна штабных автомашин втягивалась в Броды (65 километров северо-восточнее Тарнополя), вражеская авиация нанесла удар по нашим аэродромам. Все поняли - началась война.
      Прибыв на новый командный пункт в Тарнополь, штаб округа сразу же начал сбор поступающих данных об оперативной обстановке. Выяснилось, что на рассвете на всем протяжении государственной границы фашистская артиллерия начала обстрел наших погранзастав. Наиболее мощный артогонь гитлеровцы сосредоточили на участке 5-й армии генерала М. И. Потапова в районе Устилуг и особенно на стыке между 5-й и 6-й армиями в районе Сокаль, Крыстынополь. Именно там, южнее Владимир-Волынского, гитлеровцы форсировали Западный Буг и ввели в прорыв танковые соединения. На Украине, как и в Белоруссии, война в воздухе началась также с внезапного нападения фашистской авиации на наши аэродромы. С 4 до 5 часов утра немцы подвергли бомбардировке и обстрелу 22 аэродрома, охватив всю полосу базирования нашей армейской авиации. Наиболее мощные налеты противник предпринял по аэродромам 14, 15, 16, 63, 64-й смешанных и 62-й бомбардировочной авиадивизий{30}. Несколько немецких бомбардировщиков утром 22 июня 1941 года прорвались к Киеву. Хотя приказ о начале боевых действий против фашистской Германии в авиачасти не поступил, почти всюду самолеты врага были атакованы нашими истребителями. Война застала авиаполки округа в приграничной аэродромной зоне, куда их вывели в ходе оперативного учения, проводимого генералом Е. С. Птухиным. Однако части не были приведены в состояние боевой готовности. Штабы смешанных авиадивизий, то есть армейской авиации, находились в местах своей постоянной дислокации.
      Представляет интерес свидетельство очевидца тех далеких боевых событий генерала Ф. Я. Фалалеева, впоследствии маршала авиации. Примерно за три месяца до нападения фашистской Германии на СССР он был Назначен первым заместителем начальника Главного управления ВВС Красной Армии, а за две-три недели до начала войны прибыл в командировку в Киевский особый военный округ в целях проверки состояния боевой подготовки авиационных частей. В ночь на 22 июня он решил поехать в Луцк, где находился штаб 14-й смешанной авиадивияии.
      "Мы с комиссаром дивизии М. М. Москалевым легли спать часов в 12 ночи, вспоминал впоследствии в своей книге Ф. Я. Фалалеев.- На сон грядущий взял почитать книжку "Человек-амфибия" и так увлекся, что не мог бросить ее, пока не закончил. В этот момент, то есть около четырех часов утра, раздался телефонный звонок. Нас по тревоге вызывали в штаб дивизии.
      В это время услышал взрывы бомб, сброшенных немецкими бомбардировщиками на аэродром и город Луцк. Все полки дивизии донесли о бомбардировках их аэродромов. Из Киева сообщили, что по всей государственной границе отмечены перелеты немецкой авиации и происходит бомбардировка аэродромов, крупных и важных объектов...
      Часам к 10 утра оказалось, что материальная часть самолетов на аэродромах значительно пострадала. Воздушные бои велись с большими потерями. Город Луцк наполовину был разрушен, везде пылали пожары.
      ...Около 15 часов я вылетел в Киев на прилетевшем за мной самолете СБ. На аэродром Киева мы прилетели часов в 16 на высоте 400 метров и вошли в круг для посадки. При планировании я заметил мелькавшие в глазах красные точки, как иногда бывало со мной в детстве при сильном малокровии. Но самолет начал проделывать какие-то непонятные для меня эволюции. И я рассмотрел, что нас обстреливают с аэродрома все виды оружия, а мелькающие красные точки были трассирующими пулями. Летчик ушел из зоны обстрела, и я утвердил полет в Овруч, то есть в гарнизон, из которого за мной прилетел экипаж. 23 июня выехал из Овруча на грузовой машине в Киев.
      В Киеве я узнал, что мне поручено вступить в командование ВВС 6-й общевойсковой армии, действующей в районе Львова. Меня это обрадовало: вместо кабинетной работы в Москве буду на поле брани. 24 июня вместе с адъютантом Терехиным и шофером Паперным выехал во Львов иа войски командарма..."{31}
      Что же происходило на аэродромах армейской авиации Киевского особого военного округа на рассвете 22 июня 1941 года? В 14-й смешанной авиадивизии летно-технический состав находился в районе аэродромов в палатках. Когда наблюдатели постов ВНОС обнаружили фашистские самолеты, которые вторглись в наше воздушное пространство, взлетели дежурные звенья истребителей, а затем и все летчики 17, 46 и 89-го истребительных авиаполков.
      Дерзко атаковало группу немецких бомбардировщиков дежурное звено старшего лейтенанта И.. И. Иванова. Израсходовав боеприпасы, винтом И-16 Иванов обрубил хвостовое оперение фашистскому бомбардировщику Хе-111. Это был одна из самых первых в истории Великой Отечественной войны воздушных таранов. С беззаветной отвагой сражались летчики и других истребительных полков 14-й авиадивизии. В первый день войны они сбили 31 фашистский самолет.
      Во второй половине дня 22 июня 89-й и 17-й истребительные авиаполки сопровождали бомбардировщиков 62-й бомбардировочной авиадивизии, наносивших удары по фашистским танкам, прорвавшимся в район Устилуга. В это время оставшаяся на аэродромах неисправная авиационная техника подверглась ударам немецкой авиации. Противник уничтожил и повредил 36 самолетов этих двух полков, 7 самолетов СБ 62-й авиадивизии.
      И все же бомбардировщики не утратили боеспособности. В 18 часов 40 минут четыре девятки 94-го и 52-го скоростных бомбардировочных авиаполков, сопровождаемые истребителями 14-й смешанной авиадивизия, успешно бомбардировали фашистские танки в районе Грубешов (ныне Хрубешув), Устилуг, Гродно. В сложнейших условиях первого дня войны штаб ВВС Юго-Западного фронта все-таки сумел организовать прикрытие бомбардировщиков истребителями, то есть не только поставил боевую задачу соединениям, но и обеспечил их взаимодействие.
      Особенно эффективно наносил удары по скоплениям фашистских танков 94-й скоростной бомбардировочный авиаполк, которым командовал полковник Николаев, Эту авиачасть я хорошо знал еще по 1940 году. Она входила в состав авиабригады, которой мне довелось командовать. Экипажи ее были хорошо подготовлены в бомбардировочном, воздушно-стрелковом отношении. Полковник Николаев и в дальнейшем много взимания уделял боевой подготовке, слетанности подразделений. Это сказалось в первом же бою. В районе Грубешова наши бомбардировщики были атакованы гитлеровцами, и хотя потеряли 14 самолетов, сами сбили 8 немецких истребителей.
      Так вели боевые действия ВВС 5-й армии, принявшей на себя главный удар немецко-фашистских войск на Юго-Западном направлении. Их соседями были ВВС 6-й армии, прикрывавшие район Львова. Штаб 15-и смешанной авиадивизии, которой командовал генерал-майор авиации А. А. Демидов, находился на аэродроме Львова. 23-й и 28-й истребительные авиаполки стояли в районе города, 164-й истребительный и 66-й штурмовой авиаполки базировались совместно на полевом аэродроме в районе Куровиц. Предполагалось, что в случае боевых действий истребительный авиаполк прикроет своих соседей--штурмовиков, но, к сожалению, этого не произошло: истребители вели оборонительные бои.
      Перед самой войной полки 15-й авиадивизии, летавшие на устаревших самолетах, успели получить 236 МиГ-3.