Широко известно, как своевременно и эффективно советская авиация оказала боевую поддержку героическим участникам Словацкого национального восстания. На кораблях 5-го авиакорпуса АДД генерала И. В. Георгиева в район восстания была переброшена одна из бригад 1-го Чехословацкого армейского корпуса генерала Л. Свободы. Наши экипажи доставляли на аэродром Три Дуба и на другие участки боевых действий крупные партии оружия, боеприпасов, медикаментов. Советские летчики постоянно помогали народам Польши, Болгарии и других стран, достойно выполняя свою благородную освободительную миссию, братский интернациональный долг.
      Завершался 1943 год - год грандиозных сражений, славных побед советского оружия, год коренного перелома в ходе Великой Отечественной и всей второй мировой войны. Начинался новый, в высшей степени знаменательный период воины период полного изгнания немецко-фашистских захватчиков с советской земли, освобождения от нацистского ига братских стран и народов.
       
      В Белорусской операции
      Одной из наиболее выдающихся и крупнейших операция 1944 года справедливо считается операция "Багратион". Она предусматривала наступление четырех фронтов в целях разгрома основных сил группы немецких армий "Центр" и полного освобождения Белоруссии, ряда областей Литвы и Латвии.
      К участию в Белорусской операции привлекалась наша авиация. Мы тогда уже насчитывали в своем составе 66 авиаполков, объединенных в 22 авиадивизии и 9 корпусов, включая авиакорпус АДД на Дальнем Востоке, располагали хорошо обученными летными кадрами, способными творчески решать сложные боевые задачи. Наш самолетный парк достиг наконец желанной тысячи дальних бомбардировщиков. И в мае 1944 года восемь корпусов АДД были перебазированы в районы Чернигова и Киева, что позволяло нам более оперативно поддерживать боевые действия советских войск на центральном участке фронта, на главном стратегическом направлении.
      План "Багратион" предусматривал массированное применение авиации. Поэтому на центральном участке фронта кроме наших авиасоединений сосредоточивались 5 воздушных армий (1, 3, 4, 6 и 16-я армии, которыми соответственно командовали генералы Т. Т. Хрюкин, Н. Ф. Папивин, К. Л. Вершинин, Ф. П. Полынин и С. И. Руденко).
      За 10 дней до начала наступления по плану ВВС мы провели операцию по уничтожению самолетов 6-го германского воздушного флота. С 13 по 18 июня соединения АДД нанесли сосредоточенные ночные удары по 7 аэродромам противника, совершив 1472 самолето-вылета.
      В ночь перед началом наступления мы наносили массированный бомбардировочный удар. К выполнению боевой задачи были привлечены 343 дальних бомбардировщика, базировавшихся в районах Чернигова, Борисполя, Белой Церкви, Винницы и других. Соединениям АДД надлежало нанести удары по цепям, расположенным в 15-16 километрах северо-западнее Рогачева, за рекой Друть. Находились они почти сразу за передним краем стрелковых частой 3-й армии, которой командовал генерал А. В. Горбатов.
      Каждым из нас, участников и организаторов боевые действий АДД, стремился как можно лучше обеспечить работу групп наведения. Очень важно было целеуказание с земли, тем более что ночи выдались темные, а к утру ожидалось возникновение тумана. Опытом организации таких боевых действий мы располагали довольно большим. Особенно это практиковалось в Сталинградской операции, когда точки прицеливания и наш передний край o6opoны обозначались линиями костров, расположенных в 150 метрах друг от друга. Но я пришел к твердому убеждению, что такой громоздкий и обременительный для стрелковых частей способ обозначения не годится - ведь для костров нужно собрать и доставить к переднему краю большое количество горючего материала. Чтобы обозначить точку прицеливания, огни нужно сориентировать по месту и выложить их строго по заданному азимуту в направлении на центр цели, точно в условленной комбинации. Для летных экипажей ориентировка по кострам тоже представляла сложное дело, поскольку яркость костров была незначительной. Я уже не говорю о том, что ночью в тылу войск огней встречается немало и какие-либо случайные костры могут просто ввести экипажи в заблуждение.
      Вот почему мое предложение о применении пирофакелов, дававших яркий свет, было встречено одобрительно. Трех различных цветов пирофакелы обладали малыми габаритами, горели восемь минут. Это позволяло в разнообразных сочетаниях цветов надежно выкладывать условные световые знаки.
      Мой бессменный помощник подполковник Михаил Иванович Таланин заботился о том, чтобы на нашем самолете были в запасе ящики с пирофакелами. Наш подвижной КП того периода состоял из вездехода "виллис" и радиостанции, находившихся на транспортном самолете, и, выезжая на этой автомашине в нужный нам пункт, не обременяя никого просьбами об автотранспорте, мы приступали к своим делам.
      Подполковник М. И. Таланин выполнял много функций, в том числе поддерживал связь со штабом АДД - передавал туда задачи привлекаемым авиагруппам, обеспечивал организацию наземного наведения, получал сведения об оперативной и метеорологической обстановке, доклады о вылетах, другие данные.
      22 июня 1944 года, в третью годовщину начала Великой Отечественной войны, я доложил представителю Ставки Маршалу Советского Союза Г. К. Жукову и командующему 1-м Белорусским фронтом генералу К. К. Рокоссовскому о том, что накануне наступления мы сделали все необходимое для организации наведения дальних бомбардировщиков на цель. Попутно сообщил, что пирофакелы будут выложены на лесной поляне, неподалеку от НП командующего 3-й армией. Это примерно в двух километрах от цели.
      - Но там все забито нашими войсками, - неожиданно забеспокоился член Военного совета фронта генерал Н. А. Булганин. - В этом районе как раз находятся огневые позиции артиллерии, наши танки, резервные части. Противник заметит сигнализацию, откроет артиллерийский огонь, и войска понесут потери.
      Пришлось разъяснить, что из-за деревьев световые сигналы не будут видны гитлеровцам. Мы поставим дюралевые щиты, которые скроют от наблюдателей противника огни и будут отражать свет в наш тыл, что поможет экипажам бомбардировщиков лучше видеть сигнальные знаки.
      Булганин сказал, что он сам поедет непосредственно на место, где устанавливаются пирофакелы, и проверит: не демаскируются ли войска? Он побывал там, ознакомился с нашей сигнализацией, но беспокойство члена Военного совета все же не покидало до конца бомбардировки.
      А я, находясь на КП командарма А. В. Горбатова, получил доклад штаба АДД о том, что в 22.00 22 июня начат боевой вылет авиаполков и дивизий. Бомбардировочный удар по врагу был назначен на 24.00. Штаб одновременно сообщил мне данные о прогнозе и фактическом состоянии погоды. Ожидалось появление тумана над болотами, в низинах, над лесными участками. Разведчики погоды, пролетавший над нашей зоной, сообщали, что туманы начали образовываться и в долине реки Друть. Впрочем, мы уже сами начали чувствовать сырость и возникновение редкого приземного тумана.
      О вылете дальних бомбардировщиков доложил Жукову. Рядом с палаткой командарма Горбатова на одной из мощных ветвистых сосен, прикрытых лиственными деревьями, был оборудован наблюдательный пункт. Туда же поднялся командующий ВВС. Я тоже устроился на этой сосне.
      - Посмотрим, как АДД ударит по своим, - шутливо произнес Александр Александрович Новиков.
      Авиасоединения фронтовой авиации должны были начать боевую работу с рассветом. А пока все с нетерпением ждали появления наших бомбардировщиков. Мне приходилось организовывать не один десяток бомбардировочных ударов вблизи от переднего края, и все-таки всякий раз я с беспокойством ожидал, как бы не произошло удара по своим. Все казалось предусмотрено, проверено, но вдруг что-то не сработает... Правда, таких случаев не было, обходилось благополучно.
      Напряженно и медленно тянется время. Пока район цели открыт, туман еще не образовывается. Подтверждаю задачу авиасоединениям: "Действовать по плану!"
      И вот уже слышится нарастающий звук моторов. Строго над ними проходят одиночные самолеты. Это группа наведения. Вспыхивают ослепительно горящие САБы и медленно опускаются на парашютах. Впечатление такое, что они освещают именно нас. Затем мы видим разрывы зажигательных авиабомб. Это позволит командиру группы наведения уточнить точку прицеливания для всей массы подходящих к цели бомбардировщиков.
      Нарастает мощный и грозный гул. Бомбардировщики идут в ночном небе сплошным потоком, плотностью 8-10 кораблей в минуту.
      Вдали уже сверкают яркие вспышки первых сброшенных бомб, доносятся тяжелые раскаты разрывов. Но тут же экипажи самолетов сообщают, что от поднятых облаков пыли и дыма цели не видно. Обстановка вскоре еще более усложнилась. Образовались очаги тумана. Командиры групп тревожно докладывают, что пирофакелы невозможно различить - все закрыто туманом. Экипажи пришлось перенацелить на запасную цель в район Паричи, куда должна была наступать 65-я армия генерала П. И. Батова.
      Утром из-за тумана почти не вылетала и фронтовая авиация, действовать она начала в 12 часов, когда метеорологические условия улучшились.
      Войска 3-й армии в первый день наступления имели ограниченный успех продвинулись лишь на 6-7 километров. Но это дало мне возможность побывать в районе бывших целей и наблюдать результаты боевой работы: прямые попадания бомб в артиллерийские позиции, заваленные блиндажи, исковерканная техника врага... Вечером 25 июня меня срочно вызвал Жуков:
      - Где действует АДД?
      Подробно докладываю, что 3-й и 4-й авиакорпуса будут бомбить железнодорожный узел Осиповичи, 2-й и 7-й - станцию Толочин, 1-й и 8-й ударят по скоплениям немецких войск в районе Орши, а 4-й и 5-й авиакорпуса пойдут на спецзадание.
      Маршал нетерпеливо перебил мои перечисления и приказал всю авиацию, что поближе, перенацелить в район Бобруйска. Он пояснил, что, по данным воздушной разведки, немцы начали отвод войск по трем дорогам, идущим от Могилева, Рогачева и Жлобина в общем па-правлении на переправу через Березину к деревне Титовка, что южнее Бобруйска. Жуков потребовал разбомбить эту переправу и подвергнуть сосредоточенным ударам скопления фашистских войск и походные колонны гитлеровцев, движущиеся к переправе.
      Быстро связываюсь со штабом и успеваю перенацелить соединения. До самого рассвета 241 экипаж наносил удары по этой важной цели. Поработали мы тогда крепко. Авиабомбы сбрасывались в район, забитый мотопехотой и танками врага.
      После освобождения Бобруйска я пролетел на У-2, потом проехал на автомашине по району боевых действий. Здесь врага громили штурмовики и бомбардировщики 16-й воздушной армии генерала С. И. Руденко, игравшей главную роль в операции. Но и результаты нашей работы были налицо. Серии разрывов ФАБ-500, ФАБ-250 и бомб других крупных калибров, применяемых нашей АДД, оставили много отчетливых следов. Враг понес большие потери.
      В ходе Белорусской операции представители Ставки не раз вносили коррективы в наши планы. Как-то крупная группа бомбардировщиков вылетела для удара по железнодорожному узлу Барановичи, через который осуществлялись перевозки войск противника. Докладываю Жукову, что по его заданию соединения АДД закончили взлет и идут на указанную цель.
      - Не нужны мне ваши Барановичи, - нахмурился Жуков. - Обстановка изменилась. Юго-западнее Августова обнаружено большое скопление фашистских танков. - Очевидно, выдвигается на фронт новая танковая дивизия противника. Цель очень важная. Надо во что бы то ни стало задержать фашистские танки, потрепать резервную дивизию врага.
      Георгий Константинович показал по карте пункт и потребовал перенацелить туда все взлетевшие самолеты.
      Докладываю, что неподготовленный удар может оказаться недостаточно эффективным.
      - У вас есть радиосвязь, радиокомпаса, штурманы, - произнес Жуков, - вот и действуйте!
      Как ни трудно пришлось, но приказ мы выполнили - нанесли удар по скоплению фашистских танков. Однако результаты бомбометания определить не удалось, поскольку сильные пожары и дым скрыли на земле все. Впрочем, пленные немецкие танкисты говорили, что ночная бомбардировка их основательно потрясла и помешала выдвижению.
      В ходе Белорусской операции соединения АДД совершили 13500 бомбардировочных самолето-вылетов, то есть больше, чем в Сталинградской и Курской битвах{66}. Благодаря незначительным расстояниям до целой каждый экипаж за счет уменьшения запасов горючего брал максимальную бомбовую нагрузку, нанося тем самым врагу больший урон, способствуя достижению победы.
       
      Берлин!
      По мере продвижения советских войск на запад столица фашистского рейха Берлин постепенно из цели дальней становилась для нас целью ближней. Видоизменились и наши задачи. Для более широкого использования АДД в предстоящих наступательных операциях, улучшения управления авиасоединениями и частями, более четкого взаимодействия с фронтовой авиацией постановлением Государственного Комитета Обороны от 6 декабря 1944 года авиация дальнего действия была преобразована в 18-ю воздушную армию с непосредственным подчинением ее командующему ВВС Красной Армии. И 18-я воздушная под командованием главного маршала авиации А. Е. Голованова активно участвовала в Висло-Одерской, Восточно-Прусской и других завершающих операциях победного 1945 года.
      В начале апреля линия фронта проходила уже по Одеру и Нейсе. От кюстринского плацдарма до Берлина оставалось каких-нибудь 60 километров. Но в Восточной Пруссии, в городе-крепости Кенигсберге, с отчаянием обреченных оборонялись в окружении несколько вражеских дивизий.
      Наши войска, изготовившиеся к решительному штурму Кенигсберга, получили мощную поддержку со стороны авиации. Войска 3-го Белорусского фронта, которыми командовал Маршал Советского Союза А. М. Василевский, заменивший скончавшегося от тяжелого ранения И. Д. Черняховского, были поддержаны 1, 3 и 18-й воздушными армиями, ВВС Краснознаменного Балтийского флота, а также двумя бомбардировочными авиакорпусами, привлеченными из 4-й и 15-й воздушных армий. Такой мощной авиационной поддержки с начала войны не получал ни один фронт.
      За трое суток до начала наступления наших войск экипажи дальних бомбардировщиков ночами наносили удары по крепостным оборонительным сооружениям. Стрелковые части обозначили центр Кенигсберга скрещением ярких прожекторных лучей. Но обстановка требовала массированного применения дальних бомбардировщиков и в дневных условиях. Решение об этом приняли Маршал Советского Союза А. М. Василевский и главный маршал авиации А. А. Новиков. А. Е. Голованов колебался, он опасался, что мы понесем большие потери от истребителей противника. Ведь планировалось поднять в воздух более полутысячи дальних бомбардировщиков. Такую массу прикрыть истребителями нелегко. Тем более наши экипажи, действовавшие преимущественно ночью, не имели натренированности для групповых полетов в плотных строях. Но командующий ВВС Красной Армии главный маршал авиации А. А. Новиков со всей ответственностью заверил, что дальние бомбардировщики получат надежное истребительное прикрытие и ни один наш самолет не будет сбит.
      Прикрытие было внушительное. 124 истребителя сопровождали 514 наших дальних бомбардировщиков, нанесших в 13 часов 10 минут 7 апреля удар по Кенигсбергу, чем облегчили нашей пехоте штурм города. Чтобы вражеские самолеты не смогли перехватить наши бомбардировщики над целью или на обратном маршруте, за двадцать минут до налета на Кенигсберг штурмовики атаковали и блокировали аэродромы истребительной авиации гитлеровцев. Все бомбардировщики вернулись на аэродромы.
      Ни другой, день 456 наших экипажей бомбардировали резервы гитлеровцев западнее города. Массированные удары советской авиации ускорили капитуляцию фашистских войск, оборонявших город и крепость Кенигсберг.
      Почти без передышки мы переключились на поддержку войск 1-го Белорусского фронта, нацеленных на Берлин. На этот раз мы должны были действовать в привычных для нас условиях, поскольку наступление ударной группировки должно было начаться перед рассветом, в ночной темноте.
      На берлинском направлении гитлеровцы сосредоточили все наличные военно-воздушные силы - около 3300 боевых самолетов, в том числе и новые реактивные истребители Ме-262. На реактивную технику противник возлагал немалые надежды. Рейхсмаршал Геринг на допросе показал:
      "Я надеялся, что при условии стабилизации Западного фронта и задержки продвижения Красной Армии на Висле нам удастся форсировать производство истребителей с реактивными двигателями, имевших на вооружении 6 пушек и 24 ракеты. Это дало бы возможность устранить воздушные налеты на Германию. При таком положении мы могли бы восстановить коммуникации и промышленность и наладить выпуск нового оружия"{67}.
      Наступление наших войск сорвало планы гитлеровских главарей. Противник вынужден был ввести в действие недоведенный реактивный истребитель Ме-262, который успешно сбивали советские летчики. Фашисты почти повсеместно лишились и стартовых площадок, откуда запускались пресловутые самолеты-снаряды Фау-2. Не успели немцы создать и собственную атомную бомбу. Советские воины спасли человечество.
      ...В ночь на 16 апреля 1945 года боевые действия открыли легкие ночные бомбардировщики 4-й воздушной армии. В 3 часа по местному времени загрохотали тысячи орудий. В работу вступили соединения 18-й воздушной армии. Уходят на боевые задания 1-й гвардейский Смоленский, 2-й гвардейский Брянский, 3-й гвардейский Сталинградский, 4-й Гомельский дальнебомбардировочные авиакорпуса. Само название этих авиакорпусов свидетельствует о том, что авиация дальнего действия героически воевала на всех этапах всенародной борьбы и прошла славный путь от Москвы, Смоленска, Сталинграда до самого Берлина.
      745 тяжелых бомбардировщиков 18-й воздушной армии нанесли массированный удар по опорным пунктам второй оборонительной полосы противника. Они поддерживали ударную группировку войск 1-го Белорусского фронта, которым командовал Маршал Советского Союза Г. К. Жуков.
      Однако с рассветом густая дымка и надвинувшийся туман усложнили действия авиации. Основные силы 16-й воздушной армии генерала С. И. Руденко более активную боевую работу развернули во второй половине дня. Соединения наших дальних бомбардировщиков, участвовавшие в авиационной подготовке, наносили мощные удары по укреплениям гитлеровцев на Зееловских высотах, где наступающие советские войска встретили особенно ожесточенное сопротивление, затем они добивали крупную немецко-фашистскую группировку, засевшую в самом Берлине.
      Ведущим одной из групп бомбардировщиков был Герой Советского Союза полковник Василий Иванович Щелкунов. Как и августе 1941 года он участвовал в ночных воздушных налетах на Берлин, когда боевые задания приходилось выполнять в условиях предельного радиуса полета, при сильном противодействии ПВО противника.
      В ночь на 8 августа 1941 года 13 экипажей бомбардировщиков ВВС Балтийского флота во главе с командиром полка полковником Е. Н. Преображенским взяли курс на Берлин. Вскоре к морским летчикам на острове Сарема (Эзель) прибыли две группы дальних бомбардировщиков, возглавляемые В. И. Щелкуновым и В. Г. Тихоновым. В налетах на Берлин они участвовали вместе с экипажами 81-й дальнебомбардировочной авиадивизии, которой командовал командир дивизии комбриг М. В. Водопьянов.
      Летчики В. М. Щелкунов, В. Г. Тихонов и другие, нанесшие бомбардировочные удары по столице фашистской Германии и проявившие при этом мужество, боевое мастерство, в 1941 году были удостоены высокого звания Героя Советского Союза.
      В то тяжелое время, когда вражеские полчища глубоко вторглись в пределы нашей страны, и на земле и в воздухе шла ожесточенная борьба, каждый самолет был на особом счету. К концу 1941 года в дальнебомбардировочной авиации оставалось всего 135 исправных самолетов.
      Победной весной 1945 года положение было совсем иное. Количественное соотношение давно ужо склонилось в пользу советских ВВС. 18-я воздушная армия, преобразованная из АДД, состояла из четырех укрупненных авиакорпусов и трех отдельных авиадивизий, насчитывавших на 1 января 1945 года в общей сложности 1255 исправных боевых самолетов. Это позволяло применять дальние бомбардировщики массированно на главных направлениях.
      До завершающих операций 1945 года наши соединения вынуждены были действовать преимущественно в темное время суток. Экипажам приходилось преодолевать мощную противовоздушную оборону противника, особенно в районе Берлина. Но и в ночных условиях опытные экипажи осуществляли прицельное бомбометание, добиваясь эффективных ударов по врагу. Так при налете на военные объекты Берлина экипаж Героя Советского Союза Анатолия Иванова, невзирая на сильный огонь зенитной артиллерии противника, исключительно точно вышел на цель. Штурман Алексей Крылов, совершивший около двухсот боевых вылетов в глубокий тыл фашистской Германии, метко перекрыл серией авиабомб казармы гитлеровцев и взорвал расположенный там склад боеприпасов. Но мы несли и потери.
      16 апреля 1945 года, когда началась Берлинская наступательная операция, с боевого задания не вернулся и считался без вести пропавшим экипаж младшего лейтенанта Н. С. Додора из 341-го дальнебомбардировочного авиаполка. Комсомолец Николай Додор, прибывший в 1942 году в АДД из Туркменского управления ГВФ, в 1944 году окончил военную авиационную школу пилотов, с горячим стремлением включился в боевую работу, стал командиром корабля.
      Уже после войны, в середине семидесятых годов, неподалеку от Берлина были обнаружены обломки советского бомбардировщика, комсомольский билет на имя Николая Семеновича Додора, 1922 года рождения, неотправленное письмо сержанта Сергея Пугачева, документы других членов экипажа.
      Среди граждан ГДР нашлись очевидцы подвига советского летчика и его боевых товарищей. Местные жители рассказали, что на рассвете 16 апреля 1945 года одиночный советский бомбардировщик был перехвачен и атакован группой немецких истребителей из берлинской зоны ПВО. Советский экипаж упорно продолжал полет на цель, отбивая многочисленные атаки фашистских истребителей. Но численно превосходящему противнику, атаковавшему дальний бомбардировщик с разных полусфер, в конце концов удалось поджечь самолет. Оставляя за собой шлейф дыма, бомбардировщик со снижением стал уходить на восток.
      Когда советскому летчику не удалось сбить пламя, по свидетельству очевидцев, он развернулся над лесом и повел самолет в обратном направлении. Мнения сходятся на том, что летчик заметил большой склад боеприпасов гитлеровцев и устремил на него горящую машину. В нескольких десятках метров от склада бомбардировщик врезался в болотистый луг.
      Так, накануне победного завершения Великой Отечественной войны, комсомолец Николай Додор последовал бессмертному примеру коммуниста Николая Гастелло, чей подвиг повторен сотнями летчиков и экипажей. Это ярко свидетельствует о непревзойденных морально-политических и боевых качествах советских воинов, их массовом героизме.
      Наступательные операции 1945 года показали, что с количественным увеличением самолетного парка возросли и наши боевые возможности, более совершенным стало управление авиацией как в тактическом, так и в оперативном звене, повысилась мобильность соединений.
      Боевыми действиями всей авиации, участвовавшей в боях за Берлин, руководил представитель Ставки Верховного Главнокомандования, командующий ВВС Красной Армии главный маршал авиации А. А. Новиков. Когда стало известно о выдвижении крупных резервов противника, дальние бомбардировщики по его указанию нанесли эффективные удары по скоплению живой силы и техники врага. Обеспечивая успех вошедших в прорыв и приближавшихся к Берлину советских войск, 18-я воздушная армия в ночь на 21 апреля 1945 года совершила 529 боевых вылетов по войскам и узлам обороны противника, расположенным непосредственно в столице фашистской Германии и на подступах к ней.
      Поддерживая боевые действия советских войск, штурмовавших центральный сектор Берлина, наши авиасоединения в ночь на 25 апреля опять бомбили оборонявшихся там гитлеровцев. Усилия советской авиации с каждым днем продолжали нарастать. В ночь на 26 апреля мы нанесли массированные удары по опорным пунктам гитлеровцев. На этот раз были подняты 563 дальних бомбардировщика.
      Личный состав 18-й воздушной армии, равно как и всех ВВС, решительно и самоотверженно выполнял сложные. боевые задания, способствуя успеху наших войск, приближая желанный час полного и окончательного разгрома фашизма.
      В конце апреля 1945 года и в первых числах мая с группой офицеров управления 18-й воздушной армии мне довелось побывать в поверженной столице врага. И какое трепетно-волнующее, необычайно радостное чувство испытали все, когда увидели реющее над рейхстагом Знамя Победы! Вместе с другими мы оставили свои автографы на стенах и колоннах поверженного рейхстага.
      А на берлинских улицах, где полностью еще не закончились бои, наши кашевары отпускали немецким женщинам и детям обеды, на опаленных огнем стенах полуразрушенных домов расклеивались первые приказы советского военного коменданта Берлина генерала Н. Э. Берзарина - приказы о новой жизни в столице Германии, избавленной от нацистской чумы.
      Вскоре после победоносного окончания Великой Отечественной войны дальнебомбардировочная авиация стала называться дальней авиацией Вооруженных Сил СССР. Это наименование было дано с учетом поступления новой, более современной авиационной техники и как наиболее отвечающее ее прямому стратегическому назначению.
      Оглядываясь на путь, пройденный АДД, вспоминаю фронтовых товарищей, павших героев, боевые дела.
      За годы Великой Отечественной войны экипажи авиации дальнего действия совершили свыше 220000 боевых самолето-вылетов, сбросили на врага более 2000000 бомб.
      246 отважным летчикам, штурманам, воздушным стрелкам-радистам АДД было присвоено звание Героя Советского Союза, а С. И. Кретов, А. И. Молодчий, В. Н. Осипов, В. В. Сенько, П. А. Таран, Е. II. Федоров удостоены этого высокого звания дважды. Около 400 000 офицеров и генералов, солдат и сержантов награждены орденами и медалями. Почти все наши коммунисты и комсомольцы отмечены правительственными наградами. Партийная организация АДД, насчитывавшая в своих рядах более 11 тысяч коммунистов, была самой многочисленной среди партийных организаций воздушных армий.
      Сейчас на вооружении нашей авиации современные боевые корабли. На них есть все необходимое для выполнения боевых задач по защите Родины и всего социалистического содружества.
      Промелькнет в небе боевая машина, оставляя за собой белоснежный инверсионный след, и невольно вспоминаешь то далекое время - начало двадцатых годов, когда я впервые в качестве артиллерийского наблюдателя поднялся в воздух на трофейном аэроплане.
      Став летчиком, потом освоил многие самолеты, созданные нашими конструкторами. Учебный У-1, затем Р-1, истребители различных типов того периода. Был и тяжелый двухмоторный бомбардировщик ТБ-1, затем ТБ-3, СБ, Ил-4.
      Нынешнему молодому поколению летчиков страна вручила великолепную авиационную технику, о которой в двадцатых годах мы и мечтать не могли. И порой кажется - довелось бы жизнь начать снова, так бы не задумываясь и повторил ее.
       
      Примечания
      {1}Жуков г.К.. Воспоминания и размышления. М., 1969, с. 252-253.
      {2}Роковые решения. Пер. с англ. М., 1958, с. 82.
      {3}Центральный архив Министерства обороны (далее - ЦАМО СССР), ф. 229, оп. 3814, д. 35.
      {4}ЦАМО, ф. 48, оп. 2554, д. 90, л. 260-262.
      {5}ЦАМО, ф. 553, оп. 5908, д. 1, л. 1-10.
      {6}ЦАМО, ф. 35, оп. 11285, д. 233, л.1, 16 и ф. 208, оп. 2526, л. 214-215 .
      {7}ЦАМО, ф. 208, оп. 2589, д. 372, л. 8, 45.
      {8}Великая Отечественная война Советского Союза 1941-1945. Краткая история. М., 1970, с. 61.
      {9}ЦАМО, ф. 35, оп. 11285, д. 23, л. 16.
      {10}ЦАМО, ф. 208, оп. 2589, д. 27, л. 255-258.
      {11}ЦАМО, ф. 208, оп. 2589, д. 27, л. 255, 258.
      {12}Мировая война 1939-1945 годы. Пер. с нем. М., 1957, с. 472.
      {13}Правда, 1974, 15 авг.
      {14}Правда, 1974, 15 авг.
      {15}ЦАМО, ф. 96а, оп. 1711, д. 1, л. 11.
      {16}ЦАМО, ф. 208, оп. 2589, д. 26, л. 30.
      {17}Сталинский маршрут (многотиражная газета 42 дбап), 1941, 30 июня.
      {18}ЦАМО, ф. 43а, оп. 1554, д. 92, л. 162.
      {19}ЦАМО, ф. 43а, оп. 1554, д. 92, л. 16.
      {20}ЦАМО, ф. 208, оп. 2589, д. 76, л. 70.
      {21}ЦАМО, ф. 208, оп. 2589, д. 26, л. 71.
      {22}ЦАМО, ф. 208, оп. 2589, д. 26, л. 115.
      {23}ЦАМО, там же.
      {24}ЦАМО, ф. 208, оп. 2589, д. 3, л. 28.
      {25}ЦАМО, ф. 35, оп. 11282, д. 26, л. 169.
      {26}ЦАМО, ф. 35, оп. 181, д. 47, л. 1-5.
      {27}ЦАМО, ф. 35, оп. 181, д. 47, л. 7.
      {28}ЦАМО, ф. 229, оп. 181, д. 47, л. 8.
      {29}Фалалеев Ф.Я. В строю крылатых. Ижевск, 1970, с. 92.
      {30}ЦАМО, ф. 33, оп. 208360, д. 2, л. 108.
      {31}ЦАМО, ф. 229, оп. 181, д. 47, л. 21.
      {32}Военно-исторический журнал, 1964, No9, с. 66.
      {33}Правда, 1942, 23 февр.
      {34}Правда, 1942, 22 июня.
      {35}Известия, 1942, 18 авг.
      {36}Известия, 1942, 20 авг.
      {37}Известия, 1942, 28 авг.
      {38}Великая Отечественная война Советского Союза 1941-1945, с. 241.
      {39}ЦАМО, ф. 132а, оп. 2642, д. 13, л. 21.
      {40}Великая Отечественная война Советского Союза 1941-1945, с. 241.
      {41}Известия, 1970, 31 марта.
      {32}Советские Военно-воздушные силы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. М., 1968, с. 34.
      {43}Правда, 1942, 10 окт.
      {44}Известия, 1943, 26 янв.
      {45}Правда, 1943, 3 февр.
      {46}Роковые решения. Пер. с англ. М., 1958, с.210.
      {47}Правда, 1943, 26 марта.
      {48}Труд, 1978, 20 авг.
      {49}ЦАМО, ф. 319, оп. 4798, д. 47, л. 81.
      {50}Известия, 1943, 7 мая.
      {51}ЦАМО, ф. 35, оп. 11285, д. 807, л. 241.
      {52}Великая Отечественная война Советского Союза 1941-1945, с. 241.
      {53}ЦАМО, ф. 35, оп. 283244, л. 8-10.
      {54}ЦАМО, ф. 35, оп. 283235, д. 94, л. 4.