Мы использовали любую возможность для боевых действий. В ночь на 8 февраля сложные метеорологические условия исключили вылеты в западном направлении. Немного лучше оказалась погода на юге, и 116 экипажей нанесли удары по железнодорожным узлам. Наиболее важным из них считался Харьков, через который в то время шел основной поток перевозок противника. В ночном налете на этот крупный железнодорожный узел участвовало 54 самолета. Количество, разумеется, незначительное, но фотоконтроль показал, что удар был весьма эффективным. Загорелось пять немецких эшелонов, пожары сопровождались сильными взрывами.
      Вторым по значимости железнодорожным узлом на юге являлся Ростов-на-Дону. Накануне наши войска овладели Батайском и вплотную приблизились к этому крупному промышленному центру, который по праву считался воротами Кавказа. Из-за неблагоприятных метеорологических условий к Ростову-на-Дону смогли пробиться лишь 23 экипажа. Они произвели точное бомбометание по немецким эшелонам и станционным сооружениям, нарушив работу железнодорожного узла.
      Около полусотни дальних бомбардировщиков нанесли мощный удар по крупному аэродрому противника в районе Сталино. Отсюда вражеская авиация совершала частые налеты на советские войска, вышедшие в район Старобельска, Лисичанска, Ворошиловграда и начавшие освобождение Донбасса. Применив крупнокалиберные фугасные авиабомбы, наши экипажи основательно повредили немецкий аэродром и вывели из рабочего состояния летное поле. Они буквально засыпали стоянки самолетов мелкими зажигательными и осколочными авиабомбами, вызвали многочисленные пожары, взрывы и повредили много вражеских машин.
      А утром 8 февраля авиация дальнего действия приступила к выполнению экстренных транспортных заданий. Войска Юго-Западного фронта под командованием генерала Н. Ф. Ватутина, накануне овладевшие Краматорском, Барвенково и другими населенными пунктами, в ходе наступления продвинулись далеко вперед и оторвались от своих баз снабжения на 300 и более километров. Отступавшие гитлеровцы повсеместно разрушали железные дороги, для их восстановления требовалось немало времени, а непрерывные снегопады и метели затрудняли подвозку грузов немногочисленным и сильно изношенным автотранспортом. Тогда Ставка приказала нам помочь войскам генерала Н. Ф. Ватутина, которые испытывали серьезные перебои со снабжением. Мы вынуждены были снять с боевых заданий 47 самолетов и направить их на доставку Юго-Западному фронту боеприпасов, продовольствия и пополнения специалистов. Обратным рейсом эвакуировались тяжелораненые.
      Выполнялись задания и на других направлениях. В ночь на 10 февраля группа наших самолетов бомбардировала на Северо-Западе железнодорожный узел Дно и два немецких аэродрома, расположенных восточное Пскова. Одновременно, в интересах Брянского и Воронежского фронтов, наша авиация нанесла удар по железнодорожным узлам Ворожба и Льгов, через которые противник осуществлял интенсивные перевозки. Несколько наших экипажей прорвались через непогоду к побережью Черного моря и с малых высот успешно бомбили немецкие колонны, двигавшиеся с косы Чушка на Тамани к Керченскому полуострову.
      За последующие трое суток АДД повторила удары по железнодорожным узлам Ворожба и Льгов, а 12 февраля бомбардировала также Брянск и Орел.
      Вскоре пришел положительный отзыв об этих ударах. Военный совет Западного фронта сообщал, что на железнодорожном узле Брянск-2 экипажи АДД уничтожили 3 вражеских эшелона с автомашинами и военным снаряжением, зенитную батарею, разбили водокачку, повредили депо и другие объекты. На станции Орджоникидзеград, расположенной западнее Брянска, также было уничтожено 3 немецких эшелона с автомашинами и различной боевой техникой.
      Несмотря на сложные метеорологические условия, наши авиасоединения усилили поддержку войск Северо-Кавказского фронта и почти еженощно бомбардировали скопление гитлеровцев в крепости и порту Керчь, на косе Чушка, а также переправлявшиеся по льду через пролив моторизованные войска противника.
      Первый весенний месяц 1943 года встретил нас плохой погодой. В Закавказье и на Северном Кавказе часто шли снегопады, нижняя граница облачности достигала 100-200 метров при горизонтальной видимости около одного километра. С 5 по 8 марта метеорологические условия в центральных районах европейской части СССР немного улучшились, и авиация дальнего действия небольшими количествами наиболее подготовленных экипажей смогла бомбардировать важные для перевозок противника, железнодорожные узлы Смоленск, Рославль, Гомель, Брянск, Карачев, Унеча, Навля, Ворожба, Бахмач.
      Разведывательные данные свидетельствовали о том, что АДД успешно выполняли боевые задания. После нашего удара железнодорожный участок Бахмач - Снов не работал более двух суток. Главное разведывательное управление Генерального штаба Красной Армии подтвердило предварительные сведения о том, что мы вывели из строя железнодорожный узел Унеча, сильно повредив там путевое хозяйство. В результате успешного налета сгорело несколько немецких эшелонов с горючим. На узле, объятом огнем, долго рвались и разлетались в разные стороны артиллерийские снаряды. Было уничтожено несколько сотен гитлеровцев. Оставшиеся в живых немецкие солдаты убежали со станции и в растерянности бродили в ее окрестностях.
      Данные об эффективном налете на Унечу дополнил Boeнный совет Западного фронта. Паника, охватившая гитлеровцев в результате бомбардировочного удара, докатилась до лагеря военнопленных. Немецкая охрана попряталась в убежища, и бросила посты.. Этим воспользовались военнопленные лагеря - многие совершили побег, часть установила контакты с местным партизанским отрядом.
      16 марта, как и в предыдущие дни, около 300 самолетов АДД бомбардировали Гомель, Новозыбков, Рославль, Унечу, Жуковку и другие железнодорожные узлы и станции. Не был забыт и Юг. Наши экипажи нанесли удары по Бахмачу и Ново-Московску. Одновременно мы занимались перевозкой особо необходимых и срочных грузов для войск Центрального фронта.
      К моменту возвращения самолетов, бомбардировавших железнодорожные узлы, внезапно ухудшилась погода. Туманом закрыло все аэродромы, находившиеся в Центрально-Черноземном районе европейской части СССР. А в воздухе - четыре авиадивизии!
      Было от чего прийти в волнение. Требовалось в считанные минуты решить, куда посадить массу бомбардировщиков, в бензобаках которых остался небольшой запас горючего. На командном пункте АДД все службы действовали четко. Мы знали зоны устойчивой погоды, возможности аэродромов и соответственно перенацелили находящиеся в воздухе авиаполки.
      17 марта состоялся новый вылет наших соединений. На выполнение боевых заданий на этот раз поднялось 279 самолетов. Из них 195 бомбардировали железнодорожные узлы Брянск, Гомель, Новозыбков и Бахмач. Одновременно авиация дальнего действия подвергла ударам аэродромы противника в Брянске, Орле, Карачеве и Сеще. По агентурным сообщениям, только на аэродроме Сеща наши экипажи уничтожили 29 самолетов различных типов. Одна крупнокалиберная бомба угодила в общежитие немецких офицеров. Вместе с гитлеровцами нашли свой бесславный конец под обломками здания и так называемые сотники из пресловутой РОА, сформированной из предателей-власовцев.
      В последующие несколько ночей наши экипажи, действовавшие с разных направлений и эшелонированно по высоте, вновь бомбардировали железнодорожные узлы Гомель, Новозыбков, Рославль, Полтаву, Унечу, Бахмач, Синельниково и станцию Жуковка.
      Выяснилось, что противник использовал Жуковку как запасной узел, где отстаивались железнодорожные составы и рассредоточивались воинские эшелоны гитлеровцев. Когда наши бомбардировщики нарушали работу Брянского узла, немцы переключали поток грузов на Жуковку. Но мы не оставили в покое и этот объект.
      Главное разведывательное управление Генштаба Красной Армии сообщало, что в результате сосредоточенного удара соединений АДД в ночь на 21 марта на станции Жуковка было разбито 5 паровозов, уничтожено 70 гитлеровцев и около 400 ранено. На следующую ночь наши экипажи вывели из строя вражеский бронепоезд, разбили 8 платформ с пушками и 4 - с танками, уничтожили 17 вагонов и платформ с обозным имуществом и в шести местах повредили железнодорожный путь. Затем пришло дополнительное сообщение о том, что в Жуковке разрушено строившееся здание вокзала, городская управа, другие объекты. Гитлеровцы в конце концов на время отказались от использования этого запасного узла.
      Получая донесения от советских патриотов из Жуковки, Сещи, других населенных пунктов, мы восхищались мужеством безвестных героев. Пренебрегая опасностью, порой с риском для жизни, они занимались разведывательной деятельностью и сообщали советскому командованию ценные сведения о важных целях, замаскированных объектах, ложных сооружениях. Штаб АДД периодически получал данные о результатах наших действий и направлял их командирам соединений, которые объявляли донесения партизан и подпольщиков экипажам, бомбившим упомянутые цели. Политработники, партийные и комсомольские организации авиаполков и БАО широко использовали сообщения патриотов в массовой работе, мобилизуя личный состав на успешное выполнение заданий.
      Бомбардируя железнодорожные узлы на курском направлении, где уже тогда фашистское командование сосредоточивало стратегические резервы, АДД совершала вылеты и на дальние цели. В марте наши экипажи разбрасывали над городами восточной Пруссии листовки, в которых рассказывалась суровая правда о колоссальных потерях вермахта в зимней кампании 1942/43 года и неизбежности краха гитлеровского режима.
      Авиация дальнего действия испытывала огромное боевое напряжение, выполняя сложные и разнообразные задания Ставки. В то время как часть соединений совершала вылеты на дальние цели, остальные наносили удары по железнодорожным узлам и аэродромам противника. Нам по-прежнему приходилось действовать в интересах фронтов на различных операционных направлениях.
       
      Гвардия АДД
      В марте 1943 года, когда исполнилась первая годовщина боевой деятельности авиации дальнего действия, лучшим частям и соединениям АДД было присвоено наименование гвардейских. В приказе народного комиссара обороны говорилось:
      "В боях за Советскую Родину против немецких захватчиков 3, 17, 24 и 222-я авиационные дивизии, 4, 7, 14, 103, 749, 751 и 752-й авиационные полки дальнего действия показали образцы мужества, отваги, дисциплины и организованности. Ведя непрерывные бои с немецкими захватчиками, эти авиадивизии и авиаполки нанесли огромные потери фашистским войскам и своими сокрушительными ударами уничтожали живую силу и технику противника, беспощадно громили немецких захватчиков"{49}.
      За проявленную отвагу в боях с немецкими захватчиками, за стойкость, дисциплину и организованность, за героизм личного состава были преобразованы:
      3-я авиадивизия АДД - в 1-ю гвардейскую авиационную дивизию АДД. Командир дивизии генерал-майор авиации Д. П. Юханов.
      17-я авиадивизия АДД - во 2-ю гвардейскую авиационную дивизию АДД. Командир дивизии генерал-майор авиации Е. Ф. Логинов.
      24-я авиадивизия АДД - в 3-ю гвардейскую авиационную дивизию АДД. Командир дивизии генерал-майор авиации Н. А. Волков.
      222-я авиадивизия АДД - в 4-ю гвардейскую авиационную дивизию АДД. Командир дивизии полковник Ф. В. Титов.
      4-й авиаполк АДД - в 1-й гвардейский авиационный полк АДД. Командир полка подполковник С. И. Чемоданов. Нумерация 7-го авиаполка АДД, которым командовал подполковник В. А. Щепкин, не изменилась. Он стал 7-м гвардейским.
      751-й авиаполк АДД был преобразован в 8-й гвардейский (командир подполковник В. Г. Тихонов), 749-й авиаполк АДД - в 9-й гвардейский (командир подполковник И. М. Зайкин), 752-й авиаполк АДД - в 10-й гвардейский (командир подполковник И. К. Бровко). 14-й авиаполк АДД стал 11-м гвардейским (командир майор Б. В. Блинов), а 103-й авиаполк АДД - 12-м гвардейским (командир полковник Г. Д. Божко).
      Заслужить почетное гвардейское звание было нелегко. Его присваивали храбрейшим из храбрых, полкам и дивизиям, которые в обороне держались непоколебимо и в наступлении не знали преград.
      Боевым экзаменом для гвардии АДД стали многочисленные бои и сражения Великой Отечественной войны. Почти все наши гвардейские авиаполки и авиадивизии хорошо проявили себя в Сталинградской битве.
      Вручение гвардейских знамен проходило в торжественной обстановке. В 1 ю гвардейскую авиадивизию прибыл Военный совет АДД во главе с командующим генералом А. Е. Головановым. Летчиков-гвардейцев сердечно приветствовали представители партийных, советских и общественных организаций города, где дислоцировалось это соединение.
      Генеральный конструктор С. В. Ильюшин, создавший бомбардировщик Ил-4, на котором воевали гвардейцы, в своем выступлении сказал, что гвардия АДД славна не только массовым героизмом, но и высоким летным мастерством, умением брать от авиационной техники все, что она может дать. Перекрывая расчетные данные и поднимая предельную бомбовую нагрузку, экипажи гвардейской дивизии наносили уничтожающие удары по многочисленным дальним целям, включая столицу фашистской Германии - Берлин.
      В письме Верховному Главнокомандующему гвардейцы докладывали, что зимнему наступлению Красной Армии активно помогала созданная год назад авиация дальнего действия. Только 1-я гвардейская авиадивизия уничтожила 100 железнодорожных эшелонов противника, 415 немецких танков, 40 складов с боеприпасами и горючим, более 300 фашистских самолетов, много орудий, минометов, автомашин и другой техники врага. Волнующим был момент вручения гвардейского Знамени. Когда командир соединения генерал Д. П. Юханов принял в свои руки боевой стяг с изображением великого Ленина, выстроившийся на летном поле личный состав 1-й гвардейской авиадивизии преклонил колени и произнес гвардейскую клятву. Церемония завершилась вручением всем воинам нагрудного знака "Гвардия" и торжественным маршем. Гвардейское Знамя пронес Герои Советского Союза гвардии подполковник О. Н. Боровков в сопровождении ассистентов Героев Советского Союза А. М. Краснухина и А. П. Рубцова.
      На законах советской гвардии воспитывался личный состав наших прославленных частей. Пропагандой героизма, боевого опыта и воинских традиций изо дня в день занималась и газета АДД "Красный сокол", которую редактировал с 1942 года полковник Н. Н. Дмитриевский.
      Весной 1943 года газета впечатляюще рассказала о подвиге гвардейского экипажа Михаила Симонова, метко поразившего важную цель.
      ...На самолет, поврежденный огнем зенитной артиллерии, напали немецкие истребители. В воздушном бою были тяжело ранены стрелки, и задняя полусфера корабля осталась без огневого прикрытия. Гитлеровцы намеревались в упор расстрелять беззащитный самолет. Но гвардии лейтенант Михаил Симонов сумел перехитрить врага. Точно выбрав момент, летчик крутым разворотом вышел из-под обстрела и резким снижением с изменением курса ушел от "мессеров".
      Быстро восстановив ориентировку, штурман гвардии младший лейтенант Николай Петровский продолжал помогать летчику управлять израненной машиной. Командир корабля пытался набрать высоту, но самолет с поврежденным управлением мало послушен. Убедившись, что летят уже над нашей территорией, Симонов решает идти на посадку с хода и в сложных условиях довольно благополучно приземляет машину на незнакомой местности.
      Когда командир гвардейского авиаполка Герой Советского Союза Балашов спросил летчика, каким чудом ему удалось привести изрешеченную машину на нашу территорию, Михаил Симонов ответил;
      - Гвардейцы не покидают товарищей в беде. Раненые воздушные стрелки не в силах были воспользоваться парашютами и не смогли бы пробраться к своим по вражеской территории. Вот мы со штурманом и решили остаться - с ними до конца. - Показав на доставленный тягачами подбитый бомбардировщик, летчик добавил: Да и машину жалко. Отремонтируют ее - и снова буду на ней летать.
      За образцовое выполнение боевого задания, а также за спасение раненых членов экипажа и поврежденного самолета Военный совет АДД наградил командира корабля гвардии лейтенанта Михаила Симонова орденом Красного Знамени, а штурмана младшего лейтенанта Николая Петровского - орденом Красной Звезды.
      Командующий авиацией дальнего действия в полной мере пользовался предоставленным ему правом награждать от имени Президиума Верховного Совета СССР личный состав АДД орденами Красного Знамени, Суворова III степени, Александра Невского, Отечественной войны I и II степени, Kpacной Звезды, медалями " За отвагу" и "За боевые заслуги".
      Это позволяло порой даже во время боевого вылета или сразу после него отмечать отличившихся летчиков, штурманов, стрелков-радистов. Именно так был поощрен экипаж гвардии капитана Н. А. Крапивы, по собственной инициативе атаковавший вражеский аэродром. Когда экипаж успешно выполнил боевое задание и возвращался домой, командующий АДД объявил по радио, что награждает командира корабля гвардии капитана Никиту Андреевича Крапиву орденом Красного Знамени и отмечает правительственными наградами всех остальных членов экипажа.
      Как потом сообщала газета "Красный сокол", экипаж Крапивы шел к объекту в звене капитана Ф. В. Шкоды. Ведущий дал сигнал действовать самостоятельно. Штурман П. М. Костюшин сбросил бомбы, и Шкода зарегистрировал восемь прямых попадании по эшелонам и путям.
      Выполнив, боевое задание, экипаж взял курс на свой аэродром, но вот на маршруте стали попадаться одиночные самолеты, идущие встречным курсом. Показался ночной старт. Командир корабля разгадал уловку врага: это был вражеский аэродром. Поскольку наша авиация подвергала ожесточенной бомбардировке места базирования немецкой техники, гитлеровцы стали использовать запасные площададки.
      Тогда гвардии капитан Крапива принял смелое решение - разведать, уточнить местонахождение нового вражеского аэродрома и атаковать его. Вскоре он рассмотрел немецкие самолеты, которые с зажженными бортовыми огнями ходили по кругу, ожидая своей очереди на посадку. В этот круг вошел и бомбардировщик Крапивы. Пока летчик делал разворот, штурман Костюшин по карте уточнил местонахождение вражеского аэродрома, засек его и поспешил перезарядить бортовое оружие.
      Вот пошла на посадку немецкая машина. Крапива, круто снижаясь, догоняет фашиста, и ночной воздух прорезали пулеметные очереди. Объятая пламенем фашистская машина свалилась неподалеку от старта. А наш самолет снова пристраивается в общий круг. Но посадка уже запрещена: перепуганные гитлеровцы поспешили выложить красный крест.
      - Старшина Куцай, выпустить башню! - командует Крапива.
      Все члены экипажа поняли замысел командира. Он решил обстрелять старт и стоянки самолетов. Но тут воздушный стрелок гвардии старшина В. Г. Кириленко, заметил еще один вражеский самолет и, когда сблизились с противником, открыл по машине прицельный огонь. Гитлеровский бомбардировщик резко пошел на снижение.
      После этого боевого вылета по распоряжению командования на самолете Никиты Андреевича Крапивы был изображен знак "Гвардия" и нарисованы две алые звездочки число сбитых им за ночь немецких самолетов.
      Весной 1943 года одним из первых в авиации дальнего действия совершил двухсотый боевой вылет гвардии капитан Василий Васильевич Решетников. Командование поручило опытному летчику выполнять роль лидера, ведя за собой большую группу бомбардировщиков. Он успешно доразведовал цель, хорошо осветил ее САБами, обеспечив экипажам условия для эффективного удара.
      Одновременно Решетников выполнял обязанности контролера - находился в районе цели до конца бомбометания, наблюдая за работой наших бомбардировщиков. А затем и сам ударил по фашистам, обрушив на скопление танков фугасные бомбы.
      На аэродроме юбиляра торжественно встретили однополчане. Командир гвардейского соединения генерал Е. Ф. Логинов дружески обнял Решетникова и горячо расцеловал героя, поблагодарив гвардейский экипаж за верную воинскую службу и образцовое выполнение боевых заданий. А экипаж этот действительно летал образцово. Однажды при бомбардировке фашистского аэродрома самолет Решетникова был атакован "мессерами". Разгорелся неравный бои. Летчик маневрировал, уклоняясь от вражеских атак, умело разворачивал машину, помогая воздушным стрелкам прицельно вести огонь по истребителям врага. В результате один Ме-110 был сбит.
      Но одновременно и советский бомбардировщик получил серьезные повреждения: заклинило правый мотор, оказались перебитыми троса триммеров, тяга руля поворота. В довершение всего начал сбавлять обороты левый мотор. Машина шла со снижением. Когда ранило штурмана, положение еще более затруднилось. Однако командир экипажа Василий Решетников не потерял ориентировки и на поврежденном самолете сумел перетянуть линию фронта и посадить машину на нашей территории.
      В другой раз летчик отличился при бомбардировке оборонительных сооружений противника в районе Ржева. Полет проходил днем, без прикрытия истребителей, в сложной метеорологической обстановке. Пробив многослойную облачность, экипаж вышел на цель на малой высоте, и штурман метко c6pосил бомбы на фашистские дзоты.
      Гитлеровцы, сосредоточившие по одиночному самолету огонь нескольких зенитных батарей, повредили на нем моторы, деформировали винты, изрешетили осколками фюзеляж. Но бесстрашный, не теряющийся в критической обстановке летчик сумел и на этот раз привести израненную машину на свой родной аэродром.
      Гвардии капитан В. В. Решетников совершил немало боевых вылетов в глубокий тыл фашистской Германии, не раз бомбил военные объекты Берлина, Кенигсберга, Данцига, других городов. Об одном из таких налетов Василий Васильевич Решетников, ныне заслуженный военный летчик СССР, Герои Советского Союза, генерал-полковник авиации, вспоминает так:
      "Взлетали под вечер на перегруженных машинах. Шли над Балтийским морем, мимо острова Борнхольм. Берлин не ожидал нас. Головные экипажи видели, как он сверкал огнями городского освещения и как с первыми взрывами бомб кварталы стали темными. И вот заметались лучи более чем двухсот прожекторов, открыли бешеный огонь сотни стволов зенитной артиллерии. Теперь и нам виден Берлин, Вернее, не он, а стена огня на высоте полета... Мы идем с потерей высоты, под разрывы снарядов - это нас уже не раз спасало. Штурман Петр Архипов у прицела. Он каким-то образом видит те "тропы", по которым можно пройти к цели. Только слышны его команды - пять влево, три вправо. Последняя команда. Машина под сплошной кутерьмой огня. Сброс!.. Бомбы рвутся вдоль станционных сооружений. Резкая вспышка - и потом яркий клок огня. Что там? Об этом сейчас не узнаешь. Прожектора потянулись к нам, прощупывают небо. За ними приближаются и разрывы снарядов. Благо, подвернулся кусок облачности - проходим над нею, выбираемся, сопровождаемые беспорядочным огнем.
      Но это не все: за кольцом зенитного огня в наш хвост вцепилась пара ночных истребителей. Длинные выхлопные огни из патрубков двигателей наводят их на наш самолет. Мы идем ломаными курсами, меняем высоту. Где-то, почти на траверзе Кенигсберга, когда "мессершмитты" оказались почти на огневой дистанции, резко разворачиваюсь им навстречу. Они проскочили над нами и потеряли нас. Берем курс домой..."{50}
      Так воевал Василий Васильевич Решетников, совершивший в общей сложности 307 боевых вылетов. Так сражались многие наши гвардейцы, представлявшие испытанную и закаленную в боях и сражениях ударную силу авиации дальнего действия.
       
      Воздушные сражения над Кубанью
      Разгромив врага на Волге, советские войска успешно наступали и в зимней кампании 1942/43 года нанесли немецко-фашистской армии крупное поражение, продвинувшись на запад на отдельных участках на 600-700 километров.
      В начало апреля почти на всем советско-германском фронте наступило затишье. Лишь на Кубани продолжались напряженные бои. После освобождения Краснодара войска Северо-Кавказского фронта к 4 апреля вышли на рубеж Темрюкский залив, Крымская, где закрепились и начали подготовку к новому наступлению. Встала задача - довершить разгром гитлеровцев на юге, уничтожить 17-ю немецкую армию, занимавшую Таманский полуостров и важный paйон Новороссийска. Юго-восточнее этого порта наша героическая 18-я армия и моряки Черноморского флота еще в начале февраля 1943 года захватили плацдарм, названный Малой землей, и упорно удерживали его, отбивая бешеные атаки превосходящих сил врага.
      В середине апрели 1943 года А. Е. Голованов вернулся из Кремля с важными новостями.
      - Во-первых, - сказал он, - скоро, видимо, начнутся активные боевые действия. Дело явно идет к этому, и нам поставлены особые задания. Во-вторых, почти уже решен вопрос о формировании авиационных корпусов АДД.
      Александр Евгеньевич сообщил, что, поскольку он не может оторваться от организационных мероприятий, связанных с формированием авиакорпусов АДД, мне надо срочно вылететь на Северо-Кавказский фронт. Гитлеровцы сосредоточили на Кубани крупную авиационную группировку - судя по всему, попытаются в ближайшее время предпринять наступательную операцию. И Ставка решила локализовать готовившееся наступление противника.
      Я поблагодарил за доверие и утром вылетел и Краснодар. Затем выехал в район боевых действий войск, обосновался в землянке, примерно в километре от станицы Абинской, неподалеку от ВПУ ВВС Северо-Кавказского фронта.
      На фронте пока было спокойно. Шла обычная перестрелка. Противник не предпринимал активных боевых действий. Однако настораживало повышенное оживление немецкой авиации: 11 апреля немцы совершили свыше 700 самолето-вылетов. Гитлеровцы группами в 30-35 самолетов бомбардировали наши войска в районе Свистельников, Анастасьево, Абинская, Мысхако.
      ВВС Северо-Кавказского фронта в тот день производили полеты по прикрытию войск в районах Киевское, Кеслерово, бомбардировали военные объекты противника в районе Тамани и скопление фашистских самолетов на аэродроме в районе Анапы. Наша авиация вела воздушную разведку портов Керчь, Севастополь и Ялта.
      13 апреля в 24.00 перешла в наступление 37-я армия. Под покровом ночи наши войска ворвались в населенный пункт Рамехувский, захватили его восточную окраину, но дальнейшего успеха не имели. Не получили развития и боевые действия 9-й, 58-й армий. С рассветом 14 апреля действовавшая на главном направлении 56-я армия перешла в наступление на станицу Крымская. Но в 6.00 она была контратакована немецкой пехотой и танками из восточной окраины станицы. Подтвердились предположения, что противник за этот район будет держаться упорно.
      А тут, как на грех, погода резко ухудшилась: пошел дождь, видимость стала плохой. Быстро размокли аэродромы нашей фронтовом авиации. Немцы же располагали в южных районах Украины и Крыма довольно хорошими аэродромами с твердым покрытием и не прекращали интенсивных полетов.
      На следующий день, 15 апреля, с 6 часов 30 минут начались массированные удары 4-го германского воздушного флота по войскам 56-й армии. Противник действовал группами от 20 до 60 самолетов. В середине дня налеты фашистской авиации временно прекратились, но с 16 часов возобновились опять и продолжались до самой темноты. Фашистская авиация совершила за день более 1500 самолето-вылетов.
      Лишь с наступлением темноты, когда активность гитлеровской авиации спала, 56-я армия по решению Военного совета возобновила наступательные действия, но ночная атака частей к прорыву обороны не привела. С утра 16 апреля фашистские самолеты продолжали атаковать наши войска с прежним ожесточением. Операция Северо-Кавказского фронта начинала принимать затяжной характер, так как противник имел хорошо развитую оборону с мощными инженерными заграждениями, преодолеть которые было нелегко.
      17 апреля гитлеровцы предприняли штурм Малой земли, намереваясь во что бы то ни стало ликвидировать наш плацдарм под Новороссийском. Фашистские самолеты буквально висели над боевыми порядками советских войск, непрерывно нанося, бомбардировочные и штурмовые удары по нашим позициям. Однако по мере прибытия на Северный Кавказ авиационных резервов Ставки Верховного Главнокомандования и небо появлялось все больше и больше и наших самолетов, вытеснявших врага.
      Авиагруппа АДД, действовавшая в интересах Северо-Кавказского фронта, насчитывала около 200 дальних бомбардировщиков. На нее возлагалась задача уничтожения фашистских бомбардировщиков, базирующихся на наиболее удаленных аэродромах на Украине, в Крыму. Мне и поручили возглавить эту авиагруппу.
      Общее руководство авиацией осуществлял представитель Ставки командующий ВВС Красной Армии маршал авиации А. А. Новиков.
      Успехи авиационной промышленности, увеличившей выпуск новых самолетов Ил-4 и Ли-2 (бомбардировочный вариант) позволили создать в АДД 8 авиакорпусов. 30 апреля 1943 года Государственный Комитет Обороны принял об этом постановление. 1-й авиакорпус возглавил генерал Д. П. Юханов, 2-й - генерал Е. Ф. Логинов, 3-й - генерал Н. А. Волков. Эти соединения имели на вооружении дальние бомбардировщики Ил-4. 4-й авиакорпус, которым командовал полковник С.П. Ковалев (в дальнейшем - генерал Г.С. Счетчиков), пополнялся самолетами иностранного производства Б-25. 5-й авиакорпус АДД генерала И.В. Георгиева летал на тяжелых четырехмоторных ТБ-3 и на Ли-2. 6-й авиакорпус АДД, возглавляемый генералом Г.Н. Тупиковым, был вооружен дальними бомбардировщиками Ил-4. 7-й авиакорпус АДД, которым командовал генерал В.Е. Нестерцев, летал на Ли-2, как в транспортном, так и в бомбардировочном варианте. 8-й авиакорпус АДД генерала Н.Н. Буянского вел боевые действия на самолетах Ил-4. В борьбе за господство в воздухе на Кубани группа АДД принимала самое активное участие, совершая ночные налеты на аэродромы врага, действуя по плану авиационного наступления ВВС Северо-Кавказского фронта,
      Воздушная операция, в ходе которой подверглись ударам немецкие аэродромы на Тамани, в Крыму и на юге Украины, была успешной. Противник потерял 260 самолетов, из них 170 уничтожила авиация дальнего действия - преимущественно на аэродромах Саки и Сарабуз, где базировалась 55-я немецкая бомбардировочная эскадра.
      Участник налета на эти вражеские аэродромы штурман майор Лапин позже рассказывал:
      "Большинство наших летчиков и штурманов хорошо знали оба аэродрома, расположение самолетных стоянок, служебных и жилых зданий, местонахождение складов противника. Все было тщательно разведано. Наша часть в довоенное время базировалась и Крыму, местность мы знали превосходно.