Докладываю, что бомбил не наш, а вражеский самолет. Вечером на высотке было большое хождение, и это не могло не привлечь внимание противника.
      Показав на свежую воронку, не более сорока сантиметров в диаметре, говорю, что таких мелких бомб авиация дальнего действия не применяет.
      - Если бы наши экипажи, - пояснил я, - ударили по высоте, то они сбросили бы не меньше, чем ФАБ-100, - тогда вряд ли кто из находившихся вне укрытий уцелел бы.
      - Вот спасибо, утешил, - иронически заметил Жуков. - Нечего сваливать на противника, умейте признавать свои ошибки.
      Докладываю, что и по времени наши самолеты не могли быть здесь. До прихода соединений АДД оставалось еще 15 минут. Наши экипажи будут ориентироваться по кострам, выложенным впереди нас в километре, и ни одна авиабомба не будет сброшена на боевые порядки наших войск. Это исключено!
      - Смотри, как горячо защищает своих, - усмехнулся Жуков, обращаясь к Малиновскому.- Впрочем, мы запросим отзывы войск о работе АДД.
      На наблюдательном пункте еще не улеглось возбуждение, вызванное неожиданной бомбежкой, как послышался рокот наших самолетов. Гул моторов все более нарастал, а спустя минуту все увидели над обороной врага красные всплески, и затем до нас докатилось грохотанье разрывов...
      Вдруг прибегает офицер штаба и взволнованно докладывает: АДД бьет по своим!
      Это неожиданное сообщение, при всей его неправдоподобности, сильно обеспокоило меня. Решил немедленно выехать в боевые порядки и проверить, правильно ли выложены сигнальные костры. Прошу у командарма разрешение взять с собой проводника из числа присутствующих на НП офицеров 66-й армии, хорошо знающего местность и расположение переднего края наших войск.
      Едем в сплошной темноте. Миновав километра полтора, увидел слева, в оврагах, линию костров. Они расположены именно там, где надо, - от сердца отлегло. Решил подъехать к огням, но к оврагам нет ни дороги, ни тропинки. Тогда сопровождающий офицер предложил чуть продвинуться вперед, к перекрестку, а там свернуть к кострам.
      Неожиданно попадаем под трассирующие пули немецких автоматчиков, обстреливавших дорогу с южного направления. Впереди наш подбитый танк и несколько обороняющих его бойцов. - Дальше нельзя, товарищ генерал, предупреждают красноармейцы.- Там фашисты!
      После различных злоключений наконец въехали в нужный нам овраг. Еще раз убеждаюсь, что костры горят хорошо, запас топлива достаточный.
      - Бомбы ложатся точно, - надо бы еще поближе, - с одобрением говорят командиры и красноармейцы.- По своим не упало ни одной.
      Поднявшись из оврага, я некоторое время наблюдал за разрывами бомб. Наши экипажи мощно обрабатывали вражеские позиции.
      На НП я едва успел застать генерала Г. К. Жукова, направляющегося в 1-ю гвардейскую армию генерала К. С. Москаленко, и доложил ему, что АДД бьет точно по заданным целям, что безопасность наших войск обеспечена.
      Работаете хорошо, - одобрительно отозвался Георгий Константинович.- Мы сами это видим, и командиры с передовых наблюдательных пунктов докладывают.
      - А кто же тогда сообщил, что АДД бьет по своим?
      - Это вас решили разыграть, не обращайте внимании.
      Ничего себе розыгрыш!..
      В 4 часа 20 минут отбомбились наши последние самолеты. Все стихло. Я решил остаться на НП и посмотреть, как будут развертываться события дальше. Эта ночь оказалась бессонной не только для меня, но и для многих. Генерал Р. Я. Малиновский уже которую ночь не смыкал глаз. Его армия все время находилась в движении. К наступлению успела изготовиться лишь часть соединений. Остальные стрелковые дивизии после выгрузки совершили почти 40-километровый марш и с ходу заняли позиции.
      После артиллерийской и авиационной подготовки войска 24-й, 1-й гвардейской и 66-й армии перешли в наступление. Но немецко-фашистское командование уже успело усилить прорвавшуюся к Волге группировку и укрепить ее фланги. Гитлеровцы упорно оборонялись, предпринимали контратаки и бросили против наших. войск крупные силы авиации. За день напряженных боев мы смогли продвинуться лишь на 2-4 километра, так и не прорвав боевых порядков противника. Воздушная разведка сообщала, что со стороны Гумрака и Орловки большие колонны немецких танков, мотопехоты и артиллерии двигаются на север, спеша на выручку группировке, попавшей под контрудар наших войск.
      Крупная переброска вражеских частей несколько облегчала тяжелое положение 62-й и 64-й армий, оборонявших центральные районы Сталинграда. И в ночь на 6 сентября я получил от генерала Жукова новую задачу: авиации дальнего действия бомбардировать моторизованные войска противника в районе Винниковка, МТФ и в оврагах западнее этих пунктов (все в 20 километрах севернее Сталинграда). Эту задачу выполняли, как обычно, 1, 53 и 62-я авиадивизии, а также упоминаемая мною группа полковника Д. П. Юханова. Всего действовало 103 самолета. Кроме них экипажи 50-й авиадивизии АДД уничтожали авиацию противника на аэродромах Обливская и Невиномысск.
      Упомянутые соединения бомбили те же цели и в последующую ночь. На этот раз мы сумели поднять 111 caмолетов.
      Неоднократные наступательные действия севернее Сталинграда сорвали планы фашистов по захвату города. Время для улучшения организации обороны было выиграно. Однако нажим противника в направлении 62-й и 64-й армий не прекращался. Жуков ставил задачи АДД бомбардировать скопления немецких войск на их исходных рубежах - непосредственно перед окраинами этого героического города. Наши соединения наносили удары по подходящим резервам врага, уничтожали в районе переправ через Дон войска, автотранспорт, боевую технику противника.
      В ночь на 8 сентября АДД не только бомбардировала немецкие войска, но и нанесла успешные удары по аэродромам гитлеровцев в районе Сысойкин и Суровикино, где было выявлено сосредоточение фашистских бомбардировщиков.
      В ту же ночь, несмотря на напряженную обстановку в Сталинграде, четыре наших авиадивизии бомбардировали дальние цели - военные объекты в районе Будапешта, Кенигсберга, Штеттина, Данцига.
      Не прошло и недели, как 3, 17 и 45-я авиадивизии в ночь на 14 сентября вновь нанесли бомбардировочные удары по военно-промышленным объектам Бухареста, Плоешти, Галаца и некоторых других городов. ТАСС сообщал, что в столице королевской Румынии отмечено несколько взрывов большой силы в районе военного министерства, казарм и арсенала. В нефтяном Плоешти также возникло шесть очагов пожара больших размеров.
      В то время когда нам был дорог каждый бомбардировщик под Сталинградом, я, признаться, считал, что удары по дальним целям можно отложить, перенести на более удобное время. Но позднее мне стало понятно, что Верховный Главнокомандующий, приказывая ударить по тому или другому дальнему объекту, взвешивал многие обстоятельства, подчас нам неизвестные. Бомбардировочные удары АДД по глубокому тылу противника напоминали не только гитлеровцам, но и войскам их союзников, подтягиваемых к берегам Волги, что фашистская Германия и ее сателлиты по-прежнему уязвимы и находятся под воздействием советской авиации.
      После контрудара наших войск севернее Сталинграда бои в начале сентября приняли позиционный характер, хотя разведывательные данные свидетельствовали о том, что противник стягивает крупные силы и готовится к штурму центральной части города.
      Авиация дальнего действия по мере своих возможностей помогала войскам отразить наступление немцев. Так, в ночь на 13 сентября, когда три наших авиадивизии бомбардировали военные объекты в Румынии, все остальные соединения АДД работали в интересах войск, оборонявших Сталинград. Цели находились в непосредственной близости к городу. Наши экипажи бомбардировали живую силу и технику врага в 10 километрах севернее Городища и Александровки, переправы через Дон и скопления гитлеровцев в районе Верхней Елыпанки, Воропонова, Старой Дубровки.
      Утром 13 сентября противник перешел в наступление из района Городище, который мы бомбили всю ночь. Фашисты наступали также из района Песчанки и Садовой. Натиск на центральную часть Сталинграда усилился. В ночь на 14 сентября мы подняли большое количество самолетов. Наши удары опять распределились по двум направлениям: 58 экипажей бомбили военные объекты в Кенигсберге, Бухаресте, Плоешти, а 122 самолета действовали под Сталинградом.
      Это было более чем своевременно, поскольку противник еще значительнее усилил нажим, бросив на штурм Сталинграда 7 пехотных дивизий, около 500 танков и несколько сот самолетов. Развернулись ожесточенные бои в районе легендарного Мамаева кургана, на берегу реки Царица, где совсем недавно обитал я в штольне, на западной окраине пригорода Минина. Гитлеровцы вплотную подошли к западным окраинам заводов "Баррикады", "Красный Октябрь".
      Бои были яростными и шли с переменным успехом. Советские войска настойчиво контратаковали врага и несколько потеснили его. Однако крупные силы немецких танков и пехоты восстановили положение и продолжили штурм центральной части города.
      В тревожные дни этих сентябрьских боев к защитникам Сталинграда обратились с письмом участники Царицынской обороны 1918 года: "Но сдавайте врагу наш любимый город. Любой ценой защищайте Сталинград! Бейтесь так, чтобы слава о вас, как и о защитниках Царицына, жила в веках".
      Солдаты, сержанты, офицеры н генералы, оборонявшие Сталинград, обратились с письмом в Центральный Комитет партии и Государственный Комитет Обороны, в котором выразили свои патриотические чувства и непреклонную решимость отстоять город на Волге. В письме говорилось: "Здесь, под Сталинградом, решается судьба нашей Родины. Здесь, под Сталинградом, решается вопрос - быть или не быть свободным советскому народу.
      ...Посылая это письмо из окопов, мы клянемся, что до последней капли крови, до последнего дыхания, до последнего удара сердца будем отстаивать Сталинград и не допустим врага к Волге!"
      Под этими проникновенными строками, звучавшими как священная клятва патриотов, с душевным волнением подписывались солдаты, сержанты, офицеры и генералы Сталинградского и Юго-Восточного фронтов, в том числе летчики, штурманы и все воины авиадивизий АДД, базировавшихся под Сталинградом и участвовавших в героической обороне славного города на Волге.
      Авиация дальнего действия всячески стремилась облегчить положение 62-й и 64-й армий, принявших на себя главный удар фашистских танков и мотопехоты. Наши соединения каждую ночь бомбили скопления живой силы и техники противника вблизи окраины города. Они наносили удары по огневым позициям немецкой артиллерии, били по вражеским переправам и мостам, но аэродромам и другим важным объектам, Анализируя тяжелые сентябрьские бои на Волге, Маршал Советского Союза Г. К. Жуков писал: "Необходимо отдать должное воинам 24, 1-й гвардейской и 66-й армий Сталинградского фронта, летчикам 16-й воздушной армии и авиации дальнего действия, которые, не считаясь ни с какими жертвами, оказали бесценную помощь 62-й и 64-и армиям Юго-Восточного фронта в удержании Сталинграда.
      Со всей ответственностью заявляю, что если бы не было настойчивых контрударов войск Сталинградского фронта, систематических атак авиации, то, возможно, Сталинграду пришлось бы еще хуже"{42}.
      Жуков, улетевший на некоторое время в Москву, в конце сентября вновь вернулся на волжские берега. Он объявил руководящему составу решение Ставки от 28 сентября о переименовании Сталинградского фронта в Донской, а Юго-Восточного - в Сталинградский. Командующим Донским фронтом был назначен генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский.
      Буквально на другой день вновь назначенный командующий Донским фронтом выехал в войска, в район севернее разъезда 564. Как раз на этом участке Жуков приказал АДД нанести ночной бомбардировочный удар по войскам и технике противника на поле боя.
      Поскольку местность в этом районе была безориентирной, требовалось хорошо продумать организацию светового обозначения и наведения, чтобы обеспечить точность удара по намеченным объектам, исключив попадание бомб по своим войскам.
      Константин Константинович предложил мне поехать вместе с ним на наблюдательные пункты командиров дивизий, артиллерийские НП и непосредственно на месте уточнить вопросы взаимодействия и целеуказания. Во время совместной поездки я получил возможность ближе познакомиться с Рокоссовским, этим талантливым военачальником, и понаблюдать глубоко поучительный метод его общения с командирами и рядовыми. Неизменное спокойствие, выдержка не изменяли ему даже при явно неудачных докладах подчиненных. Он обязывал перепроверить неточные данные, провести дополнительную разведку, рекогносцировку местности, требуя правдивого и точного доклада. Ровный в обращении, умеющий выслушать подчиненного, своей доброжелательностью и товарищеским отношением Константин Константинович располагал к себе людей. Быстро исчезала напряженность, скованность, и офицеры, солдаты, как правило, толково и обстоятельно докладывали обстановку, свои соображения о том, как быстрее и эффективнее громить врага.
      Генерал К. К. Рокоссовский говорил кратко, задачи ставил четко, был образцом для подчиненных своей подтянутостью, строевой выправкой, хладнокровием и умением искусно и твердо управлять войсками. Солдаты, сержанты и офицеры очень любили Константина Константиновича, уважали за личное мужество, справедливость и заботу о подчиненных, гордились своим командующим и подражали ему.
      Прощаясь со мной, генерал Рокоссовский сказал:
      - Видели, как фашисты крепко закопались? У нас, к сожалению, жидковато с артиллерией. Вот почему ждем от вас хорошего удара по противнику.
      Авиация дальнего действия интенсивно бомбардировала боевые порядки противника, скопления живой силы и техники врага в тактической и оперативной глубине, нарушая железнодорожные перевозки гитлеровцев.
      В начале октября начались упорные бои за удержание заводов "Красный Октябрь", "Баррикады" и других предприятии города. Сосредоточив в районе заводов до восьми дивизий, в середине октября гитлеровцы нанесли здесь главный удар и овладели Тракторным заводом.
      Для того чтобы отвлечь часть вражеских сил со сталинградского направления, войска Ленинградского, Волховского и Северо-Западного фронтов предприняли наступление в районе Демянск, Синявино и на других участках. Напряженные бои развернулись под Ржевом и Воронежем. Наши соединения тоже участвовали в этих операциях. Но главные усилия авиации дальнего действия были сосредоточены на сталинградском направлении. В октябре 1942 года, когда бои на Волге достигли наивысшего накала, АДД почти каждую ночь бомбардировала переправы противника через Дон и немецко-фашистские войска, наступавшие непосредственно на Сталинград.
      5 октября 1942 года героический подвиг совершил экипаж тяжелого корабля ТБ-3 из 7-го авиаполка 53-й авиадивизии АДД. Над вражеской переправой самолет был сбит огнем немецкой зенитной артиллерии. Гитлеровцы бросились в погоню за советскими летчиками, приземлившимися на парашютах. Три члена экипажа укрылись в скирде соломы возле села Верхнетурово. Однако немцы обнаружили их.
      На основе показаний местных жителей секретарь Нижнедевицкого райкома КПСС Воронежской области Н. Болдырев впоследствии писал:
      "Фашисты предложили летчикам сложить оружие. Но в ответ услышали:
      - Советские летчики в плен не сдаются!
      Гитлеровцы открыли огонь из автоматов по омету соломы. Оттуда выскочил человек в форме советского летчика. Он стрелял в упор по немецким солдатам из пистолета. Его скосила автоматная очередь...
      Фашисты трассирующими пулями подожгли скирду. Местный жители, наблюдавшие за этой неравной борьбой, услышали, как оставшиеся в горящем омете запели "Интернационал". Из огня и дыма доносились грозные и величественные слова гимна: "Над сворой псов и палачей". Гитлеровцы продолжали стрелять по горящей скирде. Оттуда появился еще один летчик. Одожда на нем горела. Он был словно живой факел. И его сразила вражеская автоматная очередь. Пламя горящей соломы взметнулось до неба. И пение прекратилось. Гитлеровцы сделали свое черное дело и ушли. Крестьяне предали тела погибших воинов земле"{43}.
      Участвовавшая в погребении героев Т. Н. Слукина нашла в кармане обгоревшей гимнастерки одного из них опаленный огнем комсомольский билет Атапина Виктора Владимировича. Красные следопыты местной школы установили, что Атапин был в экипаже стрелком-радистом. Вместе с ним геройски погибли штурман Алексей Сергеевич Антипов и воздушный стрелок Михаил Васильевич Ступин.
      Командир корабля младший лейтенант Вячеслав Николаевич Щелков, пробившийся к партизанам, затем вернулся в полк и воевал до последних дней войны. Бортмеханик Василий Карпович Шайбак сражался в партизанском отряде имени Суворова, командовал там группой подрывников. Такова необычная история экипажа, свидетельствующая о высоких морально-политических и боевых качествах советских летчиков, готовых сражаться до последнего дыхания, но не покориться врагу.
      Бои под Сталинградом отличались большим ожесточением и воздухе и на земле. Сдерживая натиск гитлеровцев, Красная Армия стремилась в ходе оборонительной операции на Волге вырвать у врага стратегическую инициативу. В то время как наши ВВС усилили борьбу за захват господства в воздухе, для АДД, пожалуй, главными целями стали немецкие аэродромы, с которых фашистская авиация совершала налеты на волжские переправы и боевые порядки советских войск.
      Но плану Командующего ВВС Kpacной Армии генерала А. А. Новикова с 27 по 29 октября 1942 года была проведена воздушная операция силами 8-й воздушной армии и тремя соединениями авиации дальнего действия. Участвовали 24-я авиадивизия подполковника Б. В. Бицкого, 53-я авиадивизия полковника И. В. Георгиева и 62-я авиадивизии полковника Г. Н. Тупикова, поднявшие в общей сложности 141 самолет.
      Наши соединения бомбардировали авиационные базы противника в тесном взаимодействии с фронтовой авиацией - 8-й воздушной армией генерала Т. Т. Хрюкина. Совместным мощным ударам подверглись 13 немецких аэродромов. Авиационная группировка врага понесла серьезные потери{44}.
      В октябре 1942 года партия и правительство установили полное единоначалие в Вооруженных Силах и упразднили институт военных комиссаров. В Указе Президиума Верховного Совета СССР говорилось: "Великая Отечественная война с немецкими захватчиками закалила наши командные кадры, выдвинула огромный слой новых талантливых командиров, испытанных в боях и до конца верных своему воинскому долгу и командирской чести. В суровых боях с врагом командиры Красной Армии доказали свою преданность нашей родине, приобрели значительный опыт современной войны, выросли и окрепли в военном и политическом отношениях.
      С другой стороны, военные комиссары и политработники повысили свои военные знания, приобрели богатый опыт современной войны, часть из них уже переведена на командные должности и успешно руководит войсками, многие же другие могут быть использованы на командных должностях либо немедленно, либо после известной военной подготовки"{45}.
      В авиации дальнего действия, как и во всех Вооруженных Силах, было немало героических комиссаров, которые не только вдохновенным словом, но и примером своей отваги воодушевляли личный состав авиационных частой и подразделений на борьбу с ненавистным врагом. Одни военкомы были отличными летчиками, другие штурманами, и все они стремились лучше постичь летное дело, тактику и оперативное искусство - ленинскую науку побеждать.
      Замечательным летчиком-ночником по праву считался комиссар эскадрильи С. Н. Соколов, ставший затем командиром авиаполка, Героем Советского Союза. Настойчиво изучал штурманское дело и овладевал сложным искусством самолетовождения полковой комиссар С. Я. Федоров. Высокими правительственными наградами были отмечены боевые дела старших батальонных комиссаров А, Д. Петленко, Н. П. Докаленко, Н. Г. Тарасенко и других политработников.
      Храбро воевал военком авиаполка летчик А. Ф. Исупов, награжденный в течение одного года тремя орденами Красного Знамени. Он совершил много боевых вылетов на ближние и дальние цели. Получив ранение при выполнении задания, Александр Филиппович довел подбитый самолет до аэродрома и совершил посадку. Он был неутомим в работе, выполнял по два-три боевых вылета за ночь.
      Немалую долю труда, умения и таланта А. Ф. Исупов внес в дело воспитания летных кадров. В авиаполку, где он служил, выросло двадцать Героев Советского Союза, а летчиков В. Н. Осипова и П. А. Тарана Родина увенчала второй медалью "Золотая Звезда".
      После отмены института военных комиссаров Александра Филипповича Исупова выдвинули на командную работу. В 1943 году он возглавил штурмовую авиадивизию. В одном из боевых вылетов полковник А. Ф. Исупов был сбит и захвачен в плен. Офицер-коммунист прошел через все муки гестаповского ада, но не покорился врагу. Вместе с другими советскими патриотами он готовил массовый побег военнопленных из печально знаменитого лагеря смерти Маутхаузена, но был расстрелян гитлеровцами.
      Такие героические и убежденные борцы за дело коммунистический партии, как военком А. Ф. Исупов, возглавляли в полках и дивизиях авиации дальнего действия партийно-политическую работу.
      Октябрь никогда не радовал летчиков погожими днями, а в 1942 году все время стояло ненастье. Особенно скверной была погода в районе базирования. Порой под Сталинградом прояснится, взглянешь на звездное небо и думаешь, что скоро послышится гул наших бомбардировщиков, но из штаба АДД сообщают: "Вылететь не можем: аэродромы закрыты туманами, снегопадами, стоит низкая облачность".
      Временами даже не верилось, но дело обстояло именно так. И если наступало некоторое улучшение погоды, части АДД при первой возможности спешили вылететь на задание. Летчики заранее знали, что к возвращению экипажей аэродромы базирования могут оказаться закрытыми и самолеты для посадки придется перенацеливать в районы хорошей погоды.
      Само собой напрашивалось решение - подтянуть возможно ближе соединения АДД к Сталинграду, чтобы состояние погоды было более или менее одинаковым во всем районе от аэродрома до целей. Именно поэтому мы добились выделения для нас аэродрома в районе Камышина.
      Вместе с тем авиация дальнего действия не могла оставлять без поддержки и другие направления, в интересах которых можно успешно работать главным образом с центральных аэродромов.
      Положение на Волге становилось все более тяжелым. Фронтовая воздушная разведка установила выдвижение новых немецких частей к заводскому району Сталинграда. Несмотря на плохие погодные условия, соединения АДД вместе с фронтовой авиацией наносили удары по скоплениям врага.
      В тревожной обстановке ожидания нового натиска врага мы встречали 25-ю годовщину Великого Октября. Накануне праздника слушали доносившийся из Москвы сквозь радиошумы доклад Сталина. Сделав краткий итог героическому пути советского народа, пройденному под руководством Коммунистической партии за четверть века, он справедливо отметил, что главной причиной временных успехов гитлеровских захватчиков является отсутствие второго фронта в Европе.
      И в своем приказе от 7 ноября 1942 года выразил непреклонную веру в победу нашего правого дела: "Будет и на нашей улице праздник!"
      О том, что на берегах Волги назревают большие боевые события, нетрудно было догадаться хотя бы по тому, что в начале ноября под Сталинград непрерывным потоком двинулись войска и грузы. На плацдармах на правом берегу Дона начали скрытно развертываться соединения вновь образованного Юго-Западного фронта, который возглавил генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин.
      В последних числах октября или в самом начале ноября из штаб Юго-Западного фронта прибыл заместитель Верховного Главнокомандующего генерал армии Г. К. Жуков, а в штаб Сталинградского фронта - начальник Генштаба генерал-полковник А. М. Василевский. Их сопровождали командующий авиацией дальнего действия генерал А. Е. Голованов, командующий бронетанковыми и механизированными войсками генерал Я.Н.Федоренко, командующий артиллерией Красной Армии генерал Н. Н. Воронов. Туда же был вызван и находившийся на Донском фронте командующий Военно-Воздушными Силами Красной Армии генерал А. А. Новиков. Столь представительный состав советских военачальников говорил о многом.
      По плану, утвержденному Ставкой, АДД надлежало действовать в полосе вновь образованного Юго-Западного фронта, которому на первом этапе контрнаступления отводилась главная роль.
      На авиацию дальнего действия возлагались задачи активной борьбы с вражескими резервами, срыв оперативных перевозок противника по железным дорогам, уничтожение немецких самолетов непосредственно на аэродромах, и преимущественно на тех, которые находились вне досягаемости фронтовой авиации.
      В начале ноября на полевой аэродром в районе Камышина мы решили перебазировать 17-ю авиадивизию генерала Е. Ф. Логинова. Но погода внесла свои коррективы. Рано начались обильные снегопады. Положение усложнялось тем, что на новом полевом аэродроме совершенно отсутствовала снегоуборочная техника. Пришлось обратиться за помощью к местному населению и мобилизовать колхозников на расчистку взлетно-посадочной полосы, самолетных стоянок и рулежных дорожек.
      Дни шли, а работа продвигалась медленно. Это меня сильно беспокоило. Решил сам слетать на новый аэродром и на месте как-нибудь ускорить подготовку летного поля к приему хотя бы головного авиаполка.
      После сильного и продолжительного снегопада я вылетел под Камышин на самолете У-2, установленном на лыжи. Отыскав в приволжской степи новый аэродром, мягко приземлился на снежную гладь и подрулил к людям, очищавшим от снега взлетно-посадочную полосу. Работали одни лишь женщины, вооруженные лопатами.
      Я вышел из кабины и направился к работавшим. Женщины встретили приветливо.
      - Как продвигаются дела? - поинтересовался я.
      - Боремся со стихией, - поправляя платок, ответила плечистая колхозница, одетая в старенький полушубок.- Аэродром полностью расчистили, но за ночь столько снегу насыпало, будто и не работали. Пришлось все сызнова начинать...
      На мой призыв быстрее ввести в действие полевой аэродром и тем самым оказать помощь сражающемуся Сталинграду колхозницы ответили самоотверженной работой. Они очистили от сугробов огромное летное поле, подъездные пути к нему, помогли нашим специалистам привести в порядок взлетно-посадочную полосу и самолетные стоянки.
      Буквально через два дня на новый полевой аэродром под Камышином перелетели экипажи 17-й авиадивизии АДД и немедленно приступили к боевой работе. В хорошую погоду большинство из них совершали в ночь по два-три боевых вылета.
      Но часто шли моросящие дожди, перемежаемые снегопадами. Ненастье сопровождалось сильными туманами. Однако в ночь на 9 ноября погода на сталинградском направлении улучшилась. Это позволило авиации дальнего действия сделать 194 самолето-вылета. Наши экипажи нанесли бомбардировочные удары по огневым позициям артиллерии противника в районе юго-западнее поселка завода "Красный Октябрь" и поселка Городище.
      В ночь на 11 ноября АДД повторила удары по этим же целям. Одновременно 70 самолетов бомбардировали аэродромы немецкой авиации в Морозовском, Тацинской и Обливской. Удары по аэродромам преследовали двоякую цель: во-первых, надо было ослабить боевые действия вражеской авиации непосредственно по Сталинграду, и особенно в момент ожидаемого нового натиска фашистов на город-герой; во-вторых, осуществлялась планомерная борьба за господство в воздухе и подготовка к контрнаступлению Красной Армии на Волге.
      Наши бомбардировочные удары по противнику в ночь на 11 ноября оказались очень эффективными. И хотя экипажи АДД вылетали со своих аэродромов в сплошном дожде, при высоте облачности 80 метров, в районе целей стояла хорошая и безоблачная погода. В ночной темноте ярко светились звезды, отчетливо выделялись освещаемые пожарами руины Сталинграда, а дымный факел горящего нефтехранилища стал одним из вспомогательных ориентиров. Точки прицеливания отчетливо обозначались сигнальными разрывами артиллерии, которая пунктуально действовала по нашим заявкам. В результате еженощных вылетов экипажи АДД и сами хорошо изучили цели на захваченной противником территории. С помощью наведения они бомбили точно, нанося противнику большие потери в живой силе и технике.
      Помощь авиации дальнего действия наземным войскам, оборонявшим Сталинград, пришлась как нельзя кстати. Начавшийся ледоход на Волге достиг большой силы. По реке двигалась сплошная масса льда, через которую уже не могли пробиться даже бронекатера. Боепитание войск, защищавших город-герой, было сильно затруднено. Этим решил воспользоваться враг. На рассвете 11 ноября немецко-фашистские войска при поддержке своей авиации предприняли последнюю попытку овладеть заводским районом города. Пленные показывали, что Гитлер требовал продолжать штурм наших позиций с нарастающей силой и во что бы то ни стало взять Сталинград. Но и последняя отчаянная попытка противника прорваться к Волге провалилась.
      Так завершался оборонительный период Сталинградской битвы, продолжавшийся 125 огненных дней и ночей; приближалось начало нашего контрнаступления на Волге.
      Командиры и политработники, партийные и комсомольские организации неутомимо готовили солдат, сержантов и офицеров к большим боевым испытаниям, создавая в войсках высокий наступательный порыв и решимость разгромить немецко-фашистских захватчиков.
      Основательно пришлось потрудиться инженерно-техническому составу авиационных частей и соединений. Именно в дни, предшествующие контрнаступлению, они завершали подготовку материальной части к зимней эксплуатации. Инженеры и техники, авиаспециалисты всех служб в сжатые сроки выполняли задание командования.
      Поскольку прилетевший из Москвы генерал А. Е. Голованов находился при заместителе Верховного Главнокомандующего генерале армии Г. К. Жукове, уточнял боевые задачи авиации дальнего действия, я получил возможность побывать в некоторых авиасоединениях, базировавшихся неподалеку от Сталинграда, и на месте проверить готовность летного состава, материальной части к предстоящим наступательным действиям.
      Авиация дальнего действия готовилась в ночь на 19 ноября 1942 года нанести всеми имеющимися силами массированный удар по вражеской обороне, оперативным тылам противника с применением бомб крупного калибра и тем возвестить начало исторического контрнаступления Красной Армии под Сталинградом.