Через несколько дней после того, что случилось с Бринн, Саллакс и Рен по поручению хозяина отправились на другой конец города за мукой, яйцами и олениной для жаркого. Саллакс подозревал, что именно Рен в ответе за то, что его сестра оказалась в номере того купца, но доказательств у него не было. Но этим утром Рен вдруг стал упрашивать его сначала зайти к сапожнику, который выставил в окне своей мастерской пару отличных кожаных сапог. Саллакс даже посмеялся над Реном, хоть тот и был чуть постарше: эти сапоги стоили столько, что оба они и за три двоелуния на них не заработали бы. Но Рен, хвастливо продемонстрировав ему весьма увесистый кожаный кошелек, все же настоял на том, чтобы они зашли туда и примерили сапоги. Убедившись, что они ему как раз по ноге, он вытряхнул из кошелька горсть серебряных монет и запросто расплатился с сапожником.
      — Раз у тебя деньги водятся, хочешь, я покажу тебе кое-что еще? — предложил Саллакс, когда они вышли из лавки. — На это, право же, стоит посмотреть.
      И он переулком вывел Рена на небольшую, редко посещаемую площадь, где в тот час не было ни души.
      Рен огляделся, но ничего интересного вокруг не увидел, но пока что не догадывался, что, собственно, Саллакс имел в виду. И тут ему вдруг пришло в голову, что зря он, наверное, так глупо вел себя, вытащив при свидетелях из кармана все деньги сразу. Но Саллакса интересовало отнюдь не содержимое его кошелька. Резко толкнув Рена, он прижал его к стене и, прежде чем тот успел сообразить, что происходит, воткнул ему под ребра нож, насквозь пронзивший легкое. Темно-красная, почти черная, кровь так и хлынула из раны. Саллакс несколько мгновений посидел на корточках рядом с умирающим, наслаждаясь его мучениями и хриплым дыханием. Затем легкие Рена заполнились кровью, и он умер прямо там, на пустынной площади.
      А Саллакс, действуя неторопливо и осторожно, достал у него из кармана тот самый кожаный кошелек и стащил с ног только что купленные сапоги. Сапоги он тут же вернул сапожнику, сказав, что его приятель стесняется сам попросить деньги назад, хотя деньги эти совсем и не его, а их хозяина.
      Сапожник, понятное дело, был не в восторге, но вернул всю сумму, пригрозив, что все расскажет Сиберту, если кто-нибудь из ребят снова вздумает шутить с ним такие шутки.
      Вернувшись с закупленной провизией в таверну, Саллакс сказал Сиберту, что с Реном они расстались возле пивной, куда тот решил зайти. К ужину Рен не вернулся, но Сиберт только плечами пожал. У него тоже имелись кое-какие подозрения насчет того, каким образом купцу удалось заманить к себе Бринн.
      Заглянув брату в глаза, Бринн сразу догадалась, что тот лжет и ему прекрасно известно, куда подевался Рен. Но, как ни странно, легче ей от этого не стало; напротив, в душе у нее царила мертвящая пустота. А мысль о том, что Рен, возможно, лежит где-то мертвый, даже вызвала у нее некоторые угрызения совести.
 

* * *

 
      Несмотря на то, что физически Бринн совершенно поправилась, но с душевным покоем, как и с девичьей невинностью, она распрощалась навсегда. Она больше никогда не встречалась со своим насильником, зато он часто являлся ей в страшных снах — она снова видела его толстые потные щеки, двойной подбородок, длинный, полумесяцем шрам на запястье и безобразную коричневую родинку размером с небольшую картофелину, что торчала у него на носу сбоку. И та внутренняя стылая пустота тоже никуда не делась. Казалось, душа ее окаменела, и вскоре мужское население Эстрада поняло: нужно дважды подумать, прежде чем соваться к этой хорошенькой, но какой-то мертвой девушке со всякими заигрываниями, не говоря уж о том, чтобы предлагать руку и сердце.
      Долгая работа на кухне научила Бринн отлично управляться с ножом, и уже многим подпившим завсегдатаям таверны пришлось пожалеть о попытках шлепнуть ее по заднице, когда она подавала напитки. Она, правда, серьезных увечий никогда никому не наносила — просто метила этих нахалов, оставляя у них на запястье длинный шрам, похожий на полумесяц. Точно такой же шрам был и у того негодяя, который жестоко ее изуродовал, поломав ей и душу, и судьбу.
      А через тридцать пять двоелуний после того, как Бринн окончательно поправилась, Сиберт Грегоро неожиданно умер прямо во сне. Бринн известила об этом его сына, давно уже отдалившегося от отца и жившего где-то в северном Фалкане на собственной ферме. Тот в ответ прислал ей письмо, написанное аккуратным почерком, в котором просил, чтобы они с Саллаксом прислали ему только личные вещи отца и его сбережения, а таверну отныне считали своей собственностью.
      Брат с сестрой спрятали это письмо в железном сундучке под стойкой и целых семь двоелуний никому не показывали, на все это время оставив таверну Сиберта без хозяина. И лишь после этого, почувствовав, что уже могут принять на себя ответственность за подобное наследство, они обнародовали волю сына покойного.
      Однако гораздо больше времени прошло, прежде чем Бринн и Саллакс начали наконец называть таверну своей. Бринн еще долго казалось, что сын Сиберта вот-вот приедет в Эстрад и потребует назад свое законное имущество. Но он так и не приехал, и жители Эстрада были рады, что старик оставил таверну этим трудолюбивым сиротам, которых когда-то пригрел.
 

* * *

 
      Стемнело, когда Стивен, Марк и Бринн вышли на окраину города. Стивен даже рад был ночной темноте, несколько скрывавшей от глаз любопытных их с Марком странную для здешних мест одежду.
      — Раз уж нам придется провести здесь какое-то время, то прежде всего надо раздобыть другую одежду, — сказал он Марку, — Твой красный свитер среди этих домотканых рубах сияет прямо-таки как маяк.
      — Пожалуй, — пробормотал Марк, осматривая себя и, похоже, впервые за все это время обративший внимание на свой чересчур яркий пуловер. — Но до этого у нас найдутся и другие заботы: например, решить, как поступить вот с нею. Поищи-ка, чем бы ее связать.
      Стивен тут же вытащил из джинсов ремень, и Марк последовал его примеру.
      — Что это вы делаете? — возмутилась Бринн. — Разве мы не идем к нам в таверну? Я вас там накормлю, а у Саллакса достаточно одежды, которая вполне вам обоим подойдет.
      — Пойти с тобою прямо в логово льва, дорогая? — язвительно спросил Марк. — Не смеши меня. Мы найдем еду и одежду, а потом вернемся за тобой. Нам необходимо встретиться с Гилмором, потому что он, похоже, единственный, кто понимает, что мы здесь не для того, чтобы свергнуть вашего проклятого правителя или шпионить за партизанами. Однако я не настолько доверяю тебе, чтобы прямо сразу отправиться с тобой в центр города.
      Марку вдруг стало не по себе, когда он увидел, что Бринн разочарованно помрачнела. Она действительно была очень милая. И он с трудом подавил желание нежно отбросить прядь волос, упавшую ей на лицо.
      — Ну и ладно! И я больше не желаю иметь с вами ничего общего! — сердито бросила она. — Послушайте, почему вы не доверяете мне? Ведь я могла бы прямо сейчас отвести вас к Гилмору.
      — Хотя бы потому, что трудно поверить, будто тебе известно, где он сейчас, — ответил ей Стивен. — Никто из вас ведь не ожидал, что сегодня утром малакасийцы нападут на дворец, так что вряд ли твои друзья сейчас сладко посапывают в своих постельках. Мы найдем, что поесть, потом стащим у кого-нибудь одежду и сразу же вернемся за тобой.
      Бринн дернулась, пытаясь освободиться, но ремни, которыми они привязали ее к первому попавшемуся дереву, держали крепко. До самого города было еще несколько сотен шагов, и, хотя Стивен понимал, что криками Бринн вряд ли себе поможет, рисковать ему не хотелось; он оторвал от своей рубашки рукав и крепко завязал девушке рот.
      — Не злись и постарайся расслабиться, — шепнул он ей. — Не успеешь оглянуться, как мы вернемся. — И они с Марком осторожно двинулись в сторону Эстрада.
      Ответить ему Бринн не могла, и в глазах у нее потемнело от гнева. Она рванулась, пытаясь ударить чужеземца ногой, но, разумеется, не успела.
 

* * *

 
      — Как ты думаешь, она нам соврала? — спросил Стивен чуть погодя.
      — Наверняка соврала.
      — Это очень плохо. Я всегда мечтал встретить женщину, у которой было бы собственное кафе, — мечтательно сказал Стивен.
      Марк захихикал.
      — Да и я бы не прочь. Только я всегда мечтал, что у моей кафе будет в Денвере на Семнадцатой улице.
      — Может, этого Гилмора и впрямь удастся найти в таверне «Зеленое дерево»? — предположил Стивен. — Зачем еще она так хотела нас туда привести?
      — Чтобы мы прямо в лапы к Саллаксу угодили, — сухо ответил Марк.
      — Ох, наверное! А он ведь из таких, что сразу стреляют, не задавая лишних вопросов. — Стивен говорил почти шепотом, поскольку они уже подошли вплотную к одноэтажным каменным домам, крытым глиняной черепицей. — Знаешь, нам, по-моему, все же стоит рискнуть. Может, он и не станет сразу стрелять, если узнает, что мы ее оставили где-то связанную.
      — Давай сперва найдем другую одежду. Мы ведь даже дороги не можем спросить в таком виде. — Марк крадучись заглянул в окошко одного из домов; какое-то семейство сидело у очага, весело беседуя.
      — Так, этот дом совершенно не подходит, — прошептал он, вернувшись к Стивену. — Давай поищем еще.
      За другим окном Марк увидел, как большая семья садится ужинать.
      — Жаль, тут вкусно пахнет! — сказал он. — Но придется все же пойти в другое место.
      У Стивена даже слюнки потекли, такие замечательные запахи проистекали из этой уютно освещенной кухни, однако он лишь молча кивнул, и они на четвереньках подползли к следующему дому, окна которого были закрыты сосновыми ставнями.
      Сквозь небольшую щель Стивену удалось разглядеть крупного и, видимо, очень сильного мужчину, который, надев широкополую шляпу, направился к двери и вышел на грязную улицу перед домом. Стивен еще некоторое время наблюдал за ним, опасаясь, что он может вернуться или в доме вдруг появятся еще какие-то люди. Ему более или менее неплохо были видны только две комнаты, а насчет остального дома он сказать ничего не мог.
      Марк нетерпеливо завозился, устав ждать, и спросил:
      — Ну и что ты там видишь?
      — Ничего особенного, — сказал Стивен. — Из дома вышел какой-то здоровяк в шляпе, и пока что я больше никого не видел.
      — Тогда давай попробуем войти. — И Марк осторожно двинулся к дверям дома.
      Двери были деревянные, а вместо замка из узкого отверстия, просверленного в центральной панели, свисал простой кожаный ремешок, которым крепилась щеколда. Потянув за него, Стивен легко приподнял щеколду, и дверь бесшумно отворилась.
      Они быстро вошли и принялись собирать еду и одежду. Это было весьма простое, но вполне удобное жилище; в спальне имелся небольшой камин, а возле него лежала заранее приготовленная охапка дров и растопка.
      Марк, действуя совершенно инстинктивно, приподнял краешек соломенного тюфяка на кровати и тут же обнаружил небольшой кошелек и узкий меч в гладких кожаных ножнах. Он вытряхнул на ладонь содержимое кошелька: серебряные монеты все были разного размера, но на всех — изображение одного и того же человека и на другой стороне надпись, которую он прочитать не сумел.
      — Ну что ж, слава богу, кое-что совершенно не меняется, — сказал он. — Люди везде одинаковы: семейное достояние прячут под матрасом. По-моему, здесь, в Роне, тоже не слишком банкам доверяют.
      — Ну, знаешь, моему-то банку доверять можно! — возмутился Стивен.
      — Еще бы! Ведь это тот самый банк, который ты же сам и ограбил. — Марк засмеялся и переменил тему. —Кстати, меч я тоже возьму.
      — И что ты будешь с ним делать? — спросил Стивен, подпоясывая длинную рубаху и принимаясь совать в холщовый мешок все съестное, какое попадалось ему под руку.
      — Надеюсь, что с его помощью сумею хотя бы защитить себя от таких психов, как этот Саллакс. Тебе бы тоже хорошо подыскать какое-нибудь оружие. Ты ему тоже, по-моему, не слишком нравишься.
      Марк прошелся по задней комнате, окна которой смотрели прямо на дальний лес. На простом деревянном столе он заметил длинный охотничий нож, очень похожий на тот, который он отобрал у Бринн.
      — Вот, — он протянул нож Стивену, — возьми хоть это. А ножи Бринн я оставлю себе.
      Не обнаружив больше ничего, что, как им казалось, могло бы пригодиться в дальнейшем, друзья направились к дверям.
      — Надо бы все-таки оставить ему хоть что-нибудь. Мне как-то не по себе. Мы ведь забрали все, что у этого парня было, — сказал Стивен, явно испытывая угрызения совести.
      — Ладно, идем-ка лучше. — Марк схватил Стивена за плечо, увлекая за собой. — Конечно, и у меня на душе паршиво: мы ведь воры и парня этого только что ограбили. Да, мы поступили с ним отвратительно, зато благодаря ему нам, возможно, удастся как-то пережить весь этот кошмар.
      Стивен все же вернулся, вытащил из кармана две шариковые ручки и положил их на стол.
      — Ну вот, теперь он сможет составить целое состояние, заявив, что придумал одноразовый пишущий инструмент.
      — С приветом от Первого национального банка Айдахо-Спрингс, я полагаю?
      — В котором даже самый мелкий бизнес может рассчитывать на выгодный кредит! — откликнулся Стивен, словно зачитывая текст банковского рекламного листка.
      — Отлично! Ты ему еще и номер телефона оставь. Хауард будет тебе очень признателен. — Марк, чуть приоткрыв створку двери, внимательно осмотрел улицу перед домом и велел: — Все, пошли. Вроде никого не видно.
      — Пошли. Теперь нужно побыстрее отыскать таверну «Зеленое дерево», а если повезет, то и Гилмора.
      — Если он еще жив.
      В голосе Марка звучало сомнение.
      Дорогу друзья узнали у какой-то пожилой женщины, которая довольно долго и подробно объясняла им, как найти площадь, где находится таверна. Марк давно понял, куда нужно идти, и попытался было прервать ее рассуждения, но она все говорила и говорила, словно они оказались первыми, с кем ей наконец-то довелось как следует побеседовать.
      Стивену было душно, несмотря на прохладный вечер и легкий ветерок, который задул, как только в небесах взошли обе луны. Он уже начинал жалеть, что оставил под только что украденной грубой рубахой свой твидовый пиджак. Будь они одни, он бы этот проклятый пиджак обязательно снял, теперь же, теряя последнее терпение, был вынужден слушать бесконечную болтовню этой старухи и потеть в чересчур теплой для такой погоды одежде.
      Следуя указаниям женщины, хоть они и оказались несколько длинноваты, друзья легко отыскали нужную и, кстати, весьма оживленную улицу, ведущую, похоже, на север. Марк предложил держаться боковых улочек, которые шли параллельно главной улице, чтобы избежать встречи как с повстанцами, так и малакасийскими солдатами, ибо и те и другие, возможно, их ищут. Вскоре они вышли на просторную торговую площадь, в центре которой на небольшом общинном лужку рядами стояли повозки с вяленым мясом, свежей рыбой, сырами, дублеными шкурами и вином.
      А на той стороне площади они увидели таверну «Зеленое дерево».
      Свет факелов, освещавших торговые ряды, трепетал на ветру, и отбрасываемые ими тени, точно живые существа, метались по стенам зданий. На площади кипела деятельность; малакасийские солдаты решительно расхаживали между домами, заглядывая в каждый двор и переулок — они явно кого-то искали; а местные жители, избегая встречи с ними, старались поскорее скрыться в любом доме с крепкими дверями. Торговцы же, возившиеся у своих повозок с товарами, опасливо поднимали воротники и натягивали на глаза шапки, а то и просто отступали подальше в тень, когда вблизи мелькали представители оккупационных сил.
      Марк некоторое время наблюдал за царившим на площади оживлением, затем снова отошел в темный угол, где его ожидал Стивен, и прошептал:
      — Мы войти в таверну не сможем. Они там каждого проверяют.
      — Тогда давай вернемся к Бринн. — Говорил Стивен невнятно; он непрерывно жевал хлеб с сыром, доставая куски из кармана. Хлеб был черствый, но довольно душистый. — Еда тут, по крайней мере, вполне пристойная. Можно отыскать какое-нибудь укромное местечко, переночевать, поесть как следует, потом немного поспать, а завтра снова вернуться сюда.
      Марк, недолго думая, согласился.
      — Действительно, еда у нас есть. А отдохнуть нам и впрямь не повредит. Безопасное место, я думаю...
      Стивен вдруг накрыл ему рот ладонью — совсем рядом с ними прошли несколько селян, торопливо покидавших площадь. Марк с облегчением увидел, что у одного из них кожа очень темная, почти черная. Значит, он не будет здесь единственным чернокожим. Прохожие слегка замедлили шаг, и молодые американцы, оставаясь в глубокой тени, послушали, о чем они говорят.
      — Ты разве дыма не видел? — сказал один. — Целый столб дыма! Выше самого высокого дворцового шпиля. Похоже, там все было в огне.
      — Я еще в пивной запах почуял. Уверен, что это горящая смола! — решительно заявил второй. — Я этот запах хорошо знаю еще с тех пор, как суда на верфи смолил. Хоть это и было много двоелунии назад, да только мне уж никогда не забыть, как горящая смола пахнет.
      — Говорят, у нас в лесу греттаны появились. Потому эти чертовы ублюдки и прекратили осаду дворца. Сбежали! — Первый селянин засмеялся и прибавил: — Они, я слыхал, лошадей своих в лесу привязали и оставили — как раз греттанам на завтрак!
      — Говоришь, греттаны, Дейкин? — с сомнением переспросил кто-то. — Ты опять, видно, слишком много выпил. Никаких греттанов в Роне нет и быть не может! И нечего тебе всякие дурацкие слухи разносить!
      Селяне вновь ускорили шаг, и голоса их слышались теперь все тише. Стивен, молча мотнув головой в ту сторону, откуда они с Марком только что пришли, решительно направился в переулок — пора было уходить отсюда подальше.
      Переулок вывел их на темную улицу, по обеим сторонам которой виднелись закрытые на ночь лавчонки. Эта часть города показалась друзьям гораздо старее остальных, и легко можно было себе представить, как выглядел Эстрад в те годы, когда его еще только начинали строить. Все дома здесь были похожи на тот, на опушке леса, который они недавно ограбили, — приземистые, каменные, крытые глиняной черепицей. У многих от старости фундамент местами почти совсем ушел под землю. В темноте эти домишки выглядели, точно неухоженные надгробия, которые невольно потревожила пролетевшая над ними буря; некоторые из них как-то странно завалились вперед, словно медленно падая ничком. Стивен поднял голову: крыши домов почти смыкались у него над головой, так узка была эта улица. Несмотря на темноту, Марк понимал, что идут они примерно на юг, потому что, стоило им повернуть за угол, как в лицо ему ударил прохладный ветер, дующий с океана, принеся существенное облегчение после невероятной духоты, царившей в городе.
      — Дай-ка мне еще хлеба, — тихо попросил он.
      — Правда, еда неплохая? — Стивен протянул ему кусок хлеба. — Сыр, пожалуй, островат, но ничего страшного, особенно с хлебом. А еще к нему хорошо бы приличный портвейн. Интересно, в этой дыре найдется приличное вино? — Стивен помолчал. Он обнюхивал кусок вяленого мяса, пытаясь определись, съедобное ли оно. — Понятия не имею, что это за мясо. Ладно, пусть Бринн сперва нам скажет, чье оно, а уж потом можно и попробовать.
      — А может, это мясо греттана? — сказал Марк, вспомнив разговор тех прохожих.
      На дальнем конце улицы вдруг появились две темные фигуры, двигавшиеся им навстречу. Один человек освещал путь маленьким факелом, и Стивен сумел разглядеть, что следом за незнакомцами тащится большая косматая собака. Даже на расстоянии и в темноте было видно, какой этот пес тощий и голодный.
      — Ох, только не это! — простонал Стивен, предвкушая неприятную встречу.
      — Да ничего страшного! — Марк попытался его успокоить. — Одеты мы по-здешнему, говорим на их языке. Так что просто пожелаем им доброй ночи и пойдем себе дальше.
      — Это, конечно, так...
      Но Стивену все равно было не по себе. Он нащупал рукой охотничий нож, хотя заранее знал: никого он этим ножом ударить не сможет. Выстрелить из лука в группу атакующих, да еще и с большого расстояния — на это он, пожалуй, способен, но просто так взять и ударить человека ножом... Нет, это не для него. Наверное, чтобы он когда-нибудь решился такое сделать, его жизни должна угрожать страшная и неминуемая опасность. Когда незнакомцы были уже совсем близко, Марк вдруг резко замедлил темп.
      — В чем дело? — спросил Стивен.
      — Не знаю, — ответил Марк, вглядываясь в ветреную ночь. — Отчего-то они мне кажутся знакомыми.
      — О чем ты? Мне, например, здесь вообще ничего знакомым не кажется.
      Марк пожал плечами.
      — Возможно, просто ветер виноват. Я слишком давно не чувствовал запаха морского бриза.
      Стивен остановился и тоже принюхался.
      — Ты прав, — сказал он, — в воздухе явно что-то знакомое чувствуется.
      И тут Марк вдруг резко свернул в сторону и прошептал:
      — Это табак того старика! — Он с тревогой посмотрел на неторопливо приближавшихся к ним ронцев, которые теперь стали видны почти хорошо. — Ах ты, черт! Да это же Саллакс и Гилмор!
      Стивен испуганно вздрогнул. В голове у него тут же мелькнула мысль о поспешном бегстве, но Марк, точно прочитав его мысли, крепко стиснул его плечо.
      — Все нормально, Стивен. Нам же все равно нужно было их найти.
      Саллакс и Гилмор были от них шагах в двадцати, когда Марк крикнул:
      — Стой! Ни с места!
      Саллакс мгновенно выхватил свою рапиру, готовясь к бою, но Гилмор решительно его оттолкнул, упершись рукой ему в грудь, и тихо сказал:
      — Не надо, Саллакс, убери свой клинок.
      Великану явно не хотелось подчиняться, но он все же сунул рапиру в ножны.
      — Никакого зла мы вам не желаем, — сказал Гилмор на безукоризненном английском языке. — На самом деле, как я уже пробовал объяснить сегодня утром, я довольно давно вас поджидаю.
      — Ты говоришь на их языке? — Саллакс был потрясен.
      — Конечно, — ответил ему Гилмор по-ронски. — Хотя хорошо говорить на этом языке достаточно трудно: слишком много непривычных правил, которые то и дело боишься нарушить. — Он снова повернулся к Марку и Стивену и продолжил уже по-английски: — Ну что, вы позволите нам подойти поближе?
      — Подходите, но только медленно, — сказал Марк. — И помните: Бринн у нас.
      — Конечно, конечно, друзья мои. — Гилмор был явно настроен благодушно. — И я уверен, что с ней все в порядке. Прошу вас, давайте найдем такое место, где можно было бы спокойно поговорить. И я постараюсь все вам объяснить — если, конечно, сумею.
      — А вы можете помочь нам попасть домой? — спросил Стивен, чувствуя к старику странное доверие.
      — Я могу помочь вам начать возвращение домой.Однако путь этот будет долгим. — Когда ронцы подошли ближе, Гилмор протянул Стивену руку для рукопожатия и несколько неуверенно спросил: — По-моему, у вас это именно так делается?
      Стивен пожал протянутую руку и растерянно подтвердил:
      — Да, верно... Меня зовут Стивен Тэйлор, а это — Марк Дженкинс.
      — Весьма рад с вами познакомиться. — Гилмор и Марк тоже обменялись рукопожатием. — Мое имя — Гилмор Стоу. А с Саллаксом Фарро вы, по-моему, уже знакомы.
      Саллакс стоял как вкопанный, и Стивен первым протянул ему руку, которую Саллакс неохотно пожал, подражая Гилмору.
      — Где вы научились нашему языку? — спросил Марк по-английски. — Извините, но это не праздное любопытство.
      — Я за свою долгую жизнь изучал немало разных языков, — сказал Гилмор, — но в данном случае мы ведем себя невежливо. — Он ласково коснулся плеча Саллакса и перешел на ронский. — Нам следует говорить на том языке, который понятен всем.
      — Вот именно! Так-то оно лучше, — проворчал Саллакс. Тот пес, что тащился следом за ронцами, оказался бродячим и просто искал, что бы поесть. Он обнюхал холщовый мешок, который держал в руках Стивен, и тот милостиво протянул собаке кусок вяленого мяса, принадлежавшего неизвестному животному. Пес в одну секунду проглотил подачку и снова ткнулся носом в ладонь Стивена.
      — А теперь ступай, — тихо сказал ему Стивен, — ступай домой.
      — Не стоило тебе его кормить, — заговорил Саллакс. — Он теперь несколько дней от тебя не отвяжется.
      — Увы, поздно, — ответил Стивен. — Да ладно, пусть ест. Мы все равно не были уверены, съедобное это мясо или нет.
      Он протянул голодному псу еще кусок, но тот, как ни странно, его не взял. Стивен сунул мясо псу прямо под нос, но тот есть определенно не желал. И тут Стивен вдруг почувствовал какой-то неприятный запах — сладковатый, липкий, он исходил от стоявшей с ним рядом собаки. Пес, казалось, буквально окаменел, и Стивен, присев перед ним на корточки, изумленно воскликнул:
      — Да что с тобой, псина? Ах ты, черт возьми! — Он отшатнулся, увидев, что бродячий пес, испуская чудовищный трупный запах, стал разлагаться прямо на глазах.
      — Это алмор! — с неподдельным ужасом вскричал Гилмор. — Скорей! Бегом!
      Схватив Саллакса за рукав, он прямо-таки поволок его за собой. Стивен и Марк не стали ждать и выяснять, что такое «алмор», а со всех ног бросились следом за Гилмором и Саллаксом.
      На душе у Стивена было погано. Он, тщетно пытаясь догадаться, что же случилось с несчастной собакой, бежал так быстро, что вскоре обогнал и Саллакса, и Гилмора. Из-под ног во все стороны разлеталась уличная грязь, и он услышал, как старик кричит ему вслед:
      — Старайтесь не ступать в лужи! В воде он может вас настигнуть!
      Стивену стало совсем не по себе, и он пробурчал себе под нос:
      — Что еще за шутки? Да на этой чертовой улице вообще одни лужи! Как же в них не ступать? И кто, черт побери, этот «ОН»?
      На секунду он даже остановился, оглядываясь назад: Саллакс и Марк бежали следом за ним, а вот Гилмор сильно отстал, хотя тоже продолжал бежать.
      — Сворачивай налево! — крикнул Саллакс, и Стивен, послушавшись его, свернул и вскоре выбежал на более сухую улицу.
      Он снова остановился и оглянулся, но Гилмора не увидел. Он уже хотел было повернуть назад, но тут услышал сердитый и резкий окрик Саллакса:
      — О Гилморе можешь не беспокоиться. Он нас нагонит.
      Стивен уже начинал задыхаться, когда неожиданно яркая вспышка света вдруг осветила всю улицу у него за спиной, и он, вздрогнув, остановился. Вспышка сопровождалась оглушительным грохотом, как от взрыва, и Стивен чуть не рухнул ничком прямо в грязь.
      — Вот дьявольщина! Это еще что такое? — воскликнул Марк, замедляя бег и переходя на рысцу.
      — Не знаю. Очень похоже на взрыв бомбы, — откликнулся Стивен.
      — Только не замедляйте хода, друзья мои, — услышали они голос Гилмора, внезапно вынырнувшего из темноты. Стивен был просто потрясен: как это старик умудрился так быстро нагнать их, ведь его даже видно не было? — Можете так сильно уже не бежать, но все же нам лучше как можно скорее отсюда убраться, ибо очень скоро сюда прибудет весь здешний малакасийский гарнизон.
      И Гилмор вытащил из-за пазухи курительную трубку. Стивен совершенно точно видел, как старик свою трубку уронил, когда они бросились бежать, и мельком подумал: интересно, сколько же у него этих трубок? Неужели он их все при себе носит? Кроме того, ему показалось несколько странным, что Гилмор, похоже, ничуть не запыхался, хотя сам он, да и Марк, и Саллакс тяжело дышали и были все в поту.
      — Что же это было такое? — спросил Стивен, с трудом переводя дыхание.
      — Одно древнее существо. Мы называем его «алмор», — сухо пояснил старик. Казалось, этот вопрос отвлек его от чтения крайне интересной статьи в «Нэшнл джеогрэфик» — столь мало эмоций отразилось на его лице. — Эта тварь перемещается преимущественно в жидкой среде и питается тем, что высасывает жизненную силу из любого живого существа. Почему алмор оказался здесь, я точно не знаю, но могу с определенностью утверждать, что явился он сюда не по собственному желанию. Его перенесла в город некая могущественная сила — из тех, что служат злу, — и охотится он на кого-то вполне конкретного.
      Гилмор на минутку остановился, чтобы раскурить трубку. Для этого он извлек из складок своего плаща тонкую свечу и поджег ее от факела, торчавшего в держателе на стене дома.
      — Я предполагаю, — прибавил он, — что алмора послали сюда по мою душу.
      Он явно хотел еще что-то прибавить, но передумал, вернулся к факелу, вынул его из держателя и понес в руке, освещая путь.
      — А я думал, алморы только в сказках бывают, — сказал Саллакс. — И промышляют на темных улицах или в лесах. Мне и в голову не приходило, что они всамделишные.
      — Еще какие всамделишные! Хотя о них действительно сложено немало всяких сказок и легенд. Когда-то, задолго до правления короля Ремонда — о, это были поистине ужасные времена! — алморы в Элдарне прямо-таки кишели. И понадобилось немало усилий, чтобы избавить от них наш мир. — Гилмор вздохнул. — Очевидно, уничтожили тогда все же не всех. Алмор продолжает охоту до тех пор, пока не отыщет свою жертву, и ничто не может его остановить. Время для него ничего не значит. Так что придется быть особенно осторожными, пока мы не подчиним себе ту силу, что перенесла сюда это чудовище.
      — И что же это за сила? — спросил Марк.
      — Нерак, — кратко ответил Гилмор, попыхивая трубкой.
      — А что такое «Нерак»? — Марк не сводил с него глаз.
      — Ну, прямо сейчас вам знать об этом не обязательно. Но я непременно все расскажу, когда у нас будет время.
      — Ладно. Тогда хотя бы скажи, что это был за взрыв? — Саллаксу явно не хотелось, чтобы на этом разговор и закончился.
      Гилмор выразительно глянул на холщовый мешок с продуктами, который нес Стивен, и тот, заметив взгляд старика, передал ему мешок. Гилмор достал оттуда бурдюк с вином и каравай хлеба. Сделав добрый глоток вина, он отломил от каравая краюху, поблагодарил и повернулся к Саллаксу.
      — Нужно было как-то помешать этому демону догнать нас, — сказал он. — А сделать это можно было, лишь осушив на той улице как можно больше луж. Совсем это, правда, алмора не остановило, но на какое-то время сбило со следа.