Глава 13

Сквозь хаос бешено бурлящих мыслей в памяти Хоука настойчиво, тревожно зазвучали слова и испуганный крик:

«Вы ошибаетесь относительно меня… Остановитесь, пока вы не погубили нас обоих своим безрассудством!»

«Слишком поздно, — пронеслось в его мозгу, — слишком поздно…» И эти слова проникли в кровь, усилив дрожь, все еще сотрясавшую его тело.

«Впрочем, поздно было уже тогда, когда я впервые тебя увидел…»

В листве над ними тревожно шелестел ветер, где-то вдалеке заунывно вскрикивала птица…

Что же он наделал, думал Хоук, потрясенный до глубины души… Как он мог совершить такую чудовищную ошибку?

Конечно, во всем было виновато его колоссальное самомнение. И, само собой, его безумная одержимость Изабель.

Тонкое тело, лежавшее под ним, напряженно застыло, и Хоук подумал, что его тяжесть, должно быть, еще добавляет девушке боли. Он медленно приподнялся на локтях, с ужасом глядя на капли крови, выступившие на ее губах.

И на ее бедрах тоже сейчас кровь, подумал он, и ему стало плохо от осознания последствий собственных деяний. «Я должен заплатить ей за это, — клятвенно подумал Хоук. — Как угодно. Чем угодно».

Дрожащими пальцами Хоук развязал узел за головой девушки и вытащил кляп из ее рта. Но она не шевельнулась и не посмотрела на него; она смотрела куда-то вдаль, и ее лицо напоминало мертвенно-бледную маску. Все ее тело было напряженным и застывшим. И лишь огромные потемневшие глаза выдавали невыносимую душевную муку.

Герцог протянул руку и с бесконечной осторожностью отвел с лица девушки золотой локон.

Его пленница отпрянула, словно он ударил ее, и прерывистое рыдание сорвалось с ее губ. Хоук вздрогнул, увидев на ее коже темные пятна синяков — там, где зубы девушки впивались в нижнюю губу… Выругавшись, Хоук скатился на траву и неуверенно взял лицо девушки в ладони, заставляя ее посмотреть на него. Милостивый Боже, да как же он мог совершить подобное?..

— Бога ради, скажи, кто ты такая? — прошептал он, все еще не опомнившись; его ум категорически отказывался осознавать чудовищность содеянного.

Внезапно Александра начала хохотать, но смех вырывался из ее горла, перемежаясь с рыданиями, сотрясавшими тело. Она пыталась сдержаться, ей самой были противны звуки этого безумного хохота, но она не могла ничего поделать — и продолжала рыдать и хохотать на глазах человека, так жестоко изнасиловавшего ее. Мысли Александры стремились уйти во тьму, она боялась увидеть ужасающую правду случившегося. И даже когда соль слез стала больно щипать ее окровавленные губы, Александра не шевельнулась, чтобы смахнуть обжигающие капли.

— Уй… уйдите… — прерывисто прошептала она. — Оставьте меня одну… чего вы еще хотите?..

Она сжалась в комок, крепко обхватив руками колени, словно пыталась защититься… но защищаться было уже поздно. Прекрасные голубовато-зеленые глаза девушки истерически расширились, когда она попыталась стряхнуть руки Хоука, державшие ее лицо.

Но ей это не удалось. Пальцы Хоука скользнули вдоль струек крови, стекавших из прокушенных губ. И тут он заметил, как напряглась от отвращения девушка, и его руки бессильно упали. Что он мог сказать или сделать теперь, он, заставивший ее так страдать, причинивший ей такую боль?..

— Т-теперь вы у-удовлетворены? — прорыдала она. — Боже праведный, да что же вы за человек, если способны на такое?

На щеке Хоука сильно дернулся мускул. В самом деле, что же он за монстр? Неужели он и вправду окончательно лишился рассудка! Ведь она предостерегала его снова и снова, пытаясь остановить, но он ее не слушал.

Его лицо исказилось от отвращения к самому себе, когда он сверху вниз посмотрел на Александру.

— Похоже, я последний из дураков.

Александра, чувствуя, как на нее наплывает мрак, невольно содрогнулась, молясь, чтобы хоть теперь Хоук отпустил ее. Молилась, чтобы Бог помог ей уйти в тупое оцепенение и забыть ужас последних дней…

Хоук, нахмурившись, коснулся заледеневшими пальцами ее запястий — там, где на них остались темные полосы… Он опустился рядом с девушкой на колени, низко склонив голову, все еще не в состоянии осознать непоправимость зла, причиненного им.

— Боже, что я натворил? — выдохнул он.

Его хриплый вскрик словно пробудил Александру, вытолкнув из темного туннеля боли. В ней вспыхнул гнев, яростный и острый, как меч Великого Могола, и гордая кровь Мэйтландов вскипела, взывая к отмщению.

— Вы погубили меня, вот что вы сделали! Разрушили мою жизнь из-за своей чертовой мании! Что ж, надеюсь, вы получили то удовольствие, которое искали! — с трудом выговорила она, пытаясь дрожащими руками прикрыть наготу.

— Уверяю тебя, твоя боль не доставляет мне удовольствия, — резко сказал Хоук. — Боже, я ведь даже не знаю твоего имени.

— Да какая теперь разница, — с горечью откликнулась Александра.

— Разве? Но ведь возникли проблемы, которые нужно как-то решить, уладить… Бог мой, да тут тысяча проблем!

Но, когда Хоук произносил эти слова, в его мозгу вдруг зазвучал грубый, насмешливый голос… «Не будь таким дураком! — предостерег его этот голос. — Все женщины одинаковы. Ведь эта особа сама налетела на тебя в лондонском тумане. Это она ввергла тебя в безумие, глумилась над тобой, дразнила тебя каждым своим вздохом!»

Однако Хоук понимал, что подобное истолкование событии лживо, что ошибку совершил лишь он один, сам…

— Ах да, — воскликнула его бледная до синевы пленница, — я и забыла! Вы же великий герцог Хоуксворт! Ну конечно, вы можете все решить… и следа не останется от каких-то там проблем, стоит вам лишь шевельнуть пальцем! «Дэвис, присмотри, чтобы с этой девицей все было в порядке, и отправь ее куда-нибудь!» — насмешливо сказала она. — «Да, Дэвис, дай ей несколько шиллингов и что-нибудь из старых платьев моей жены… Она будет просто счастлива!» Ну так знайте, ваше сволочное высочество, я от вас не приму ничего! Ничего, будьте вы прокляты за то, что погубили меня! Это вы настоящий калека, а не я!

Оскорбление попало в цель. Герцог взъярился, его лицо потемнело от бешенства.

— Ты очень рискуешь! Не можешь ли ты объяснить, почему болталась одна по лондонским улицам? Порядочная женщина не появится одна, без сопровождающего, тем более ночью. Ты ничего другого и не могла ожидать!

— И я сама во всем виновата, не так ли?

Глаза Хоука засверкали серебром в лунном свете.

— Ты шлялась одна и удивляешься теперь, что с тобой обошлись, как с девкой? Черт побери, женщина, да ты должна считать, что тебе повезло! Ты могла натолкнуться не на меня, а на типа совсем иного рода!

— Вы меня оскорбили, угрожали мне, похитили меня, ваша светлость. И вы меня из… изнасиловали! — закричала Александра полным боли и гнева голосом. — И теперь вы хотите доказать мне, что это я виновата в вашем безумном поведении?! Наверное, вы считаете любую одинокую женщину своей законной добычей!

Хоук постарался обуздать свою ярость, его серебристые глаза внезапно прищурились.

— Погоди-ка, — пробормотал он, обращаясь скорее к самому себе, чем к Александре. Он крепко взял девушку за подбородок и повернул к себе ее лицо. — Да, такое сходство наводит на размышления. Возможно, это ты охотилась за мной, рассчитывая с выгодой использовать свою внешность? Ну, в любом случае такое совпадение — это уж слишком.

— Ошибаетесь, у меня никаких намерений не было. Я вас никогда не видела и о вас не слышала никогда! И сейчас я хочу только одного — оказаться как можно дальше от этого проклятого места и больше никогда не встречаться с вашей подлой особой!

— Не уверен, что я могу это позволить, — медленно произнес герцог. — Видишь ли, я еще не решил, что мне с тобой делать.

— Делать со мной?! — гневно повторила Александра. — Я не ваша собственность, чтобы подчиняться вашим прихотям!

— Поосторожнее, мадам! Я пытаюсь найти компромиссное решение, чтобы выбраться из этой путаницы. Так что не спеши искать выгоды.

— Вы… выгоды?! — захлебнулась Александра, и в ее голосе послышались истерические нотки.

— Да помолчи ты, черт тебя побери! Сейчас не время для пустой болтовни.

— А почему же нет? — в бешенстве закричала она. — Разве можно найти более подходящую минутку?!

И, не успев договорить, Александра начала хохотать — низкие, хриплые звуки вырывались из ее груди, она чувствовала, что разум вот-вот покинет ее…

Пальцы Хоука впились в ее плечо.

— Прекрати! — хрипло приказал он.

— Вы делаете мне больно! — завизжала Александра, и в ее пылающих глазах сверкнула лютая ненависть. — Вам что, нравится причинять боль? — кричала она, не замечая, как сжались его зубы при этих ее словах, как смертельная бледность залила его лицо.

Громко всхлипнув, Александра принялась молотить кулаками по его рукам, груди и шее. Но вскоре ее дыхание прервалось, ушибленные пальцы заболели… и все же она продолжала наносить удары. И, как ни странно, человек, стоявший рядом с ней на коленях, не сделал попытки уклониться, он терпел ее удары, глядя на девушку немигающими глазами, пока боль и стыд, истощившие ее, не заставили Александру наконец остановиться. Она уткнулась лицом в колени и прижала к щекам ладони.

— Боже праведный, что же теперь будет со мной? — надломлено прошептала она. — У меня теперь ничего не осталось… совсем ничего. Даже моей чести… — Говоря это, Александра чуть покачивалась вперед и назад, невольно содрогаясь.

Хоук молча встал и, подняв свою куртку, набросил ее на вздрагивающие плечи девушки, а потом обнял Александру.

— Тише, тише, — в отчаянии пробормотал он в пылающую путаницу ее волос. И тут же его легкие наполнил аромат жасмина, он ощутил мягкие выпуклости ее груди…

И на него внезапно нахлынула новая волна желания, кипящего, бешеного. «Чертов похотливый зверь», — обругал себя Хоук, едва не произнеся это вслух.

— Ты не одна, — грубовато сказал он, чувствуя, как в его голосе прорывается страсть. — Я это сотворил с тобой, я и постараюсь все уладить. — Он коснулся губами теплых ароматных локонов так легко, что Александра не почувствовала этого. И молча поклялся самому себе: «Я улажу это, я должен уладить!»

Замерев в его сильных руках, Александра отчаянно цеплялась за остатки своей гордости.

— Нет, вы этого не сделаете! Я ничего не приму от вас, слышите? — воскликнула она, призывая на помощь тот гневный огонь, что помог ей преодолеть так много трагедий, случившихся в ее короткой жизни. — К тому же вы просто ничего не можете сделать, — всхлипнула она. — Даже вы, великий герцог Хоуксворт, не в состоянии ничего исправить! Так что убирайтесь! Катитесь к черту, в ад!

Хоук промолчал. Да и что он мог сказать, если все законы — и Божеские и человеческие — были на ее стороне? Он лишь крепче стиснул зубы.

Он внес ее в дом, по широкой полукруглой лестнице поднял наверх, в спальню, примыкающую к его собственной, радуясь, что его прислуга научена не высовываться, пока ее не позовут. Женщина на его руках так и не расслабилась ни на мгновение, хотя Хоук видел, что она на грани обморока. Когда он уложил ее на кровать своей жены, она тут же отвернулась от него.

— Если тебя это хоть немного утешит, Александра, — сказал он, впервые называя ее по имени, — то могу тебе посоветовать не тратить на меня проклятия. Я и без того слишком хорошо знаком с муками ада. Мы с ними, можно сказать, старые друзья.

— Меня это не утешит, — едва слышным шепотом ответила Александра. — Я утешусь только тогда, когда увижу вас на виселице. — И по ее напряженной спине пробежала дрожь.

Хоук долго смотрел на Александру, но она так и не обернулась к нему. Он постоял еще какое-то время. Затем, крепко сжав губы от напряжения, придвинул к окну массивный гардероб, пресекая тем самым попытки ее возможного побега.

В последовавшие за тем часы Хоук беспрерывно шагал по своей спальне, прислушиваясь к негромким, приглушенным рыданиям, доносившимся из соседней комнаты. В какой-то момент он даже подошел к двери и взялся за ручку, но сумел остановить себя. Хоук понимал, что он был тем человеком, которого не хотела бы сейчас видеть девушка. Он медленно подошел к креслу и сел лицом к двери, соединяющей спальни.

Благостный Иисус, да кто же она такая? Уже в тысячный раз Хоук задавал себе этот вопрос. Как она очутилась одна на лондонской улице? Неужели у нее нет ни родителей, ни брата, способных ее защитить? Или она все же принадлежит к тому сорту женщин, что ищут друзей на темных углах и в узких переулках?

Но он тут же, хотя и неохотно, вынужден был признать, что ее невинность исключает подобное предположение. Но почему, почему она бродила по улице ночью, одна? Ни одна порядочная женщина не поступила бы так. И пока Хоук обдумывал обстоятельства их встречи, его подозрения все росли.

Возможно, так и было задумано — чтобы они встретились в тумане? Возможно, вся эта сцена была тщательно подготовлена кем-то, кто совершенно точно знал, как можно сломить его защиту?

Лицо Хоука потемнело, когда он подумал о тех, кто был способен на такую рассчитанную подлость… да, этих людей было двое.

И если это так, то какова роль Александры в их замысле? Ее боль и страх выглядели очень натурально, но, может быть, она просто опытная актриса? В Хеймаркете и Холборне полным-полно таких женщин — женщин, которые за деньги изобразят любые чувства.

И почему-то эта мысль не слишком поразила его… может быть, потому, что герцог давно утратил последние капли доверия к женщинам. Уже многочисленных измен его отца хватило бы, чтобы убить любой романтизм… да к тому добавлялось еще и скандальное поведение многих его знакомых из высшего света.

Пять лет назад герцог Хоуксворт был вожделенной целью всех мамаш, ищущих пару для своих дочерей. Вдовы и молодые девицы, дебютантки в свете, взирали на него с надеждой, пытаясь обнаружить хоть слабый проблеск интереса с его стороны, но он со всеми был лишь холодно-вежлив.

И даже сейчас, когда он был скован узами брака, толпа женщин с жадным интересом ловила любую новость о его распутной супруге, надеясь, что она покинет этот мир. Хуже всего были юные девы, едва начавшие выезжать; их жеманность, хихиканье и фальшивая застенчивость раздражали его. Впрочем, некоторые из них вообще могли только глупо хлопать глазами, не в состоянии связать и двух слов. Но Хоук со всеми обращался одинаково — вежливо и безразлично.

И то, что Изабель отличалась от них, сразу привлекло его внимание куда больше, чем ее красота и самоуверенность, — в конце концов, он повидал немало прекрасных и уверенных в себе женщин. Может быть, Изабель как раз на это и рассчитывала… Она на все была способна, в этом Хоук убедился за те три года, что они провели под одной крышей. На все, что могло ее позабавить, на все, что доставляло ей удовольствие. И, как он узнал в конце концов, на все, что могло причинить боль другим.

Так что Хоук учился хитрости и интригам у отличного мастера, а когда Изабель покинула его, продолжил учебу сам. Но он ограничил себя вдовами и расчетливыми супругами, осторожно ищущими любовных развлечений, — опытными женщинами, отлично знавшими правила игры. Он был беззаботным любовником, не скупясь, одаривал женщин дорогими безделушками, но никогда не допускал ни малейших признаков нежности или привязанности. И если партнерша обнаруживала желание привязать его надолго, Хоук мгновенно откланивался.

Так как же он принял незнакомую женщину за свою жену? И ночь напролет он, засунув руки в карманы халата, все шагал и шагал по спальне, задавая себе этот вопрос.

Хоук находил только один ответ: именно так было кем-то задумано. Весь эпизод в тумане был с самого начала тщательно спланирован, и простофиля-герцог снова был обманут своей женой и ее предателем-братом.

Герцог подошел к двери между спальнями, прислушался, мрачно отметил, что рыданий больше не слышно. Может быть, эта Александра теперь поздравляет себя с тем, как отлично все сыграла! Хоук вспомнил, какая горечь и стыд охватили его, когда он понял, что перед ним девственница, и в нем с новой силой вскипел гнев. Должно быть, теперь-то она наслаждается…

Но не только Изабель и ее братец умеют расставлять ловушки, подумал герцог, и его глаза блеснули льдом. Скоро особа из соседней комнаты узнает, что и другие умеют играть в такие игры.

Глава 14

Александра проспала почти сутки. А когда наконец она пошевельнулась, просыпаясь, сквозь тяжелые шторы пробивались лучи полуденного солнца. Девушка открыла глаза, пытаясь понять, где она.

Она осторожно потянулась и поморщилась, ощутив боль в лодыжке и странное напряжение между бедрами. Там, где лежал мужчина, вторгаясь в нее… И тут на нее нахлынули гнев и невыносимый стыд. Неужели это случилось с ней… с ней, управлявшейся с сотнями слуг в Индии, с ней, кого уважали и кем восхищались все, кто ее знал… Ее грубо изнасиловали. С ней обошлись, как с дешевой портовой шлюхой. Александра, охваченная холодной яростью, отбросила одеяло, села в кровати и с отвращением увидела на своих бедрах следы крови. И все это лишь потому, что какой-то сумасшедший принял ее за другую женщину!

Погублена!.. В ушах Александры словно загремел похоронный звон. На глазах показались слезы. Девушка встала и подошла к тяжелому шкафу, закрывавшему окно. Из-за него был виден лишь кусочек оконного стекла. Краешком глаза Александра разглядела регулярный сад с затейливо подстриженными деревьями и кустами. За подъездной дорогой, ведущей с тракта, высились каменные строения, похожие на конюшни.

Ей вдруг подумалось, что со времени ее отъезда из Мадраса прошла целая вечность.

И тут же послышался негромкий стук в дверь. Александра метнулась назад, к кровати, и до самой шеи укрылась одеялом.

— Оставьте меня в покое! — закричала она, и из ее глаз хлынули слезы.

Дверь с тихим скрипом приоткрылась.

— Прошу прощения, ваша светлость. Это я, Лили.

К огромному облегчению Александры, в дверь вошла молоденькая горничная, которая несла в руках полотенце, мыло и черную лакированную коробку. За ней два ливрейных лакея втащили латунную ванну, полную воды.

— Его светлость сказал, что вы, наверное, захотите принять ванну, ваша светлость, — застенчиво произнесла девушка, глядя на Александру расширенными глазами. Присев в реверансе, горничная с коробкой в руках подошла к кровати.

Когда девушка подняла крышку коробки, до Александры донесся нежный цветочный аромат. В коробке лежали яркие пакетики с ароматическими порошками для ванны.

— Ваша светлость, их приготовила миссис Бэрроуз, экономка. Она их делала из оранжерейных роз, но тут и жасмин, магнолия, ландыш… они так замечательно пахнут! Но вы ведь и сами все знаете, ваша светлость. — Горничная вдруг смутилась, покраснела и, сделав реверанс, боком вышла из комнаты.

Ну и пусть уходит, подумала Александра, у которой не было ни желания, ни сил объяснять, что она не герцогиня Хоуксворт. Да девушка бы ей и не поверила, мрачно решила Александра. Нет, чем заниматься объяснениями, лучше окунуться в горячую воду, чтобы она смыла болезненные воспоминания… Александра, двигаясь как во сне, взяла маленький желтый пакетик, от которого исходил аромат ландышей. Она медленно развернула бумагу и высыпала содержимое в ванну.

Со вздохом посмотрев на зеленую ленту, которой был перевязан пакет, Александра собрала в пучок свои пышные волосы и завязала их на макушке. Мгновением позже она уже забралась в ванну и взяла в руки маленькую щетку, чтобы отмыть грязь, присохшую к ее ногам.

«Если бы и другие пятна можно было отмыть так же легко», — с горечью думала она, чувствуя, как согревает вода ее уставшее тело. Она откинулась назад, вытянулась и глубоко вдохнула теплый ароматный пар.

Александра уже почти забыла о подобной роскоши. В последний раз она принимала такую ванну почти два года назад, в доме отца, генерал-губернатора Мадраса… «Ах, как приятно, — подумала девушка, но тут же одернула себя: — Не забывай, кто предоставил тебя эту роскошь».

Щеки Александры разрумянились от горячей воды, пылающий золотом локон выскользнул из небрежно завязанного узла и упал на плечо, коснувшись воды.

Из коридора донесся негромкий голос Лили, о чем-то разговаривавшей с другой женщиной. Потом из-за стены послышался тихий скребущий звук.

Неужели в Хоуксвише водятся грызуны? Эта мысль почему-то доставила Александре несказанное удовольствие: хотя бы с этими маленькими зверьками важному владельцу не совладать…

Где-то резко захлопнулась дверь, по коридору прозвучали шаги… Глубоко вздохнув, Александра на мгновение отодвинула от себя суету и тревоги и погрузилась в воспоминания…

Она представила, как мерно покачивается опахало в руках мальчика-индуса, как колышется вокруг нее влажный воздух, наполненный густым запахом имбиря. Она почти всерьез ожидала, что сейчас откроется дверь и войдет ее айя, улыбающаяся, нагруженная щетками для мытья спины, полотенцами… а еще няня принесет чайник и массу забавных сплетен о том, кого с кем видели, кто что сделал…

— Вам нужно что-нибудь, ваша светлость? Александра резко открыла глаза. Застенчивая горничная вернулась, чтобы выполнить свои обязанности.

— Только одно: не называй меня светлостью.

— Прошу прощения?.. — не поняла горничная.

— Я не ее светлость, — яростно выкрикнула Александра, взмахнув рукой, отчего вода из ванны выплеснулась на пол.

— А как же мне к вам обращаться, ваша светлость? То есть я…

— Да, вот именно, как же девочке тебя называть? Александра застыла, увидев, что в дверях, перекрыв своими плечами весь проем, стоит герцог. И тут же она опустилась поглубже в воду.

— Мисс М… — начала было она, но тут же сдержалась. — Как угодно, только не светлостью, — огрызнулась Александра. — Потому что я не ваша чертова жена, как вам прекрасно известно.

— Оставь нас, — приказал Хоук ошеломленной горничной.

— Не уходи, Лили! — в отчаянии закричала Александра. На несколько мучительных мгновений девушка замерла между двумя врагами, вытаращив глаза. Но победила сила привычки.

— Д-да, ваша светлость, — пробормотала она, неуверенно присела в реверансе перед Хоуксвортом и выскочила из комнаты.

— Да чтоб вас черти взяли! — обозленно бросила Александра. — Вы что, всегда получаете то, что хотите?

Он по-прежнему стоял в дверях.

— Безусловно. Всегда и во всех отношениях. — В его голосе на мгновение зазвучала угроза, но тут же исчезла. Он коротко вздохнул. — Я вижу, ты выбрала ландыши. Изабель предпочла бы более насыщенный аромат, к сожалению. Розы, например.

Разгневанная Александра почти забыла, что она сидит в ванне совершенно обнаженная. Но тут она спохватилась и, нахмурившись, прикрыла руками грудь.

— Я не намерена делать выбор по вашему вкусу. А теперь оставьте меня!

«Да, она хороша, — холодно подумал Хоук. — Очень хороша».

— А если не оставлю?

— Я позвоню Лили! — сказала Александра. — Не думаю, что при всей вашей распущенности вы захотели бы, чтобы прислуга узнала о том, что произошло прошлой ночью. Как бы ни была замарана ваша репутация, вам несладко придется, если о вашей подлости станет широко известно. К тому же от подобных поступков могут пострадать и близкие… ваш сын, например. Похищение и изнасилование — неприятные слова. Не думаю, чтобы вам понравилось, если их свяжут с вашим именем.

Глаза Хоуксворта застыли.

— Неужели это угроза, моя дорогая? — Голос его прозвучал тихо и резко. — Если так, позволь дать тебе один совет. Никогда не угрожай мне. Иначе тебе придется узнать, что я весьма неприятный противник, когда дело касается моего сына.

Александра чуть съежилась под его взглядом, полным холодного бешенства. Он может быть серьезным врагом, вот как? Ну так он узнает, что то же самое можно сказать и о ней, молча поклялась она, с презрением глядя в лицо герцога.

— Как видите, я умираю от страха, ваша светлость.

— Я вижу только, что к тебе очень быстро вернулась сила духа. Это удивительно, если вспомнить, как ты была угнетена прошедшей ночью, — насмешливо сказал Хоук. — А может быть, все это было лишь отличным представлением? И сейчас, видя тебя обнаженной, я убеждаюсь, что ты даже соблазнительнее, чем мне запомнилось, мисс… кстати, как же тебя зовут? За всеми ночными событиями мы так и не познакомились по-настоящему.