Пленница (№1) - Милая пленница

— Рад это слышать, — спокойно откликнулся он. — Потому что если ты на самом деле задумала подыскать богатого мужа, я не в силах буду тебе помочь.

Александра задохнулась от возмущения.

— Мужа?! — взорвалась она, когда наконец снова обрела дар речи. — Да что это еще за омерзительная шутка?!

— Это не шутка, моя дорогая. Я просто хочу дать тебе несколько практических советов на тот случай, если твои запросы окажутся слишком высоки. Да, устроить для тебя место гувернантки, и очень приличное место, — это в моих силах, во всяком случае, если нам удастся скрыть твое прошлое. Но если ты решила использовать меня, чтобы выйти замуж, — ну, это не выйдет.

Кипя от гнева, Александра с трудом могла найти слова, чтобы ответить наглецу.

— Я н-не намерена выходить замуж, слышите, подонок? Ни за богатого, ни за бедного! Я хочу работать в приличной семье, и все! Можете вы это вбить в свою тупую башку?

— Великолепно! Именно таким тоном тебе и придется разговаривать с непокорными питомцами, чтобы поставить их на место. Но давай вернемся к более насущным проблемам. Тебе, само собой, понадобится одежда. Я пошлю за мадам Грез. Потом мы решим, как лучше ввести тебя в свет.

— О чем вы говорите, черт побери? — рыкнула Александра.

— Я говорю, моя прелестная дурочка, о том, чтобы подыскать тебе место. Мы должны привлечь к тебе внимание тех, кто мог бы тебя нанять. Словечко там, намек здесь — и, уверен, ты быстро получишь не одно предложение.

— Я ни в каком смысле не ваша, — огрызнулась девушка, нахмурившись. Она не верила ему — ни в малейшей степени. — Значит ли это, что наша сделка расторгнута? — резко спросила она, боясь даже надеяться, что он вскоре отпустит ее.

Хоук насмешливо вздернул брови.

— Разумеется, нет! Ну разве что ты решила оставить в покое дело твоего отца.

— Никогда!

— Тогда, мисс Мэйфилд, наш договор остается в силе. Но поскольку после того, как мы расстанемся, тебе придется самой заботиться о себе, то можно и заранее побеспокоиться о подходящем месте.

— Как вы подлы! Мне бы следовало догадаться…

— Да, — холодно согласился Хоук. — Тебе бы следовало.

— Отлично, раз уж вы настаиваете на том, чтобы всегда быть выродком, — прошипела Александра. — Но незачем при этом играть в кошки-мышки.

— Чудесная идея. Так, дай-ка подумать… Что можно вспомнить вот так сразу? Например, Криплгейт с его выводком. Правда, этот человек славится распутством, но плата, безусловно, будет высокой. Есть еще леди Седжвик, — безжалостно продолжал он. — Насколько я знаю, ей нужна компаньонка. Она немножко эксцентричная старушка, но совершенно безвредная. Правда, ее сынок — это уже другое дело. — Хоук задумчиво поджал губы. — Я слышал, он с удивительной скоростью делает детишек горничным, так что нечего удивляться трудностям леди Седжвик… ей вечно недостает женской прислуги.

Александре стало не по себе, но она не хотела, чтобы Хоук заметил ее смущение.

— Если вы надеетесь запугать меня, то напрасно стараетесь. Я не из пугливых. И уж вам-то следовало бы это знать! — Но, произнося эти храбрые слова, Александра побледнела, а ее пальцы нервно крутили ленты на поясе платья.

Хоук, храня непроницаемое выражение лица, наблюдал за ее доблестной внутренней борьбой, прекрасно понимая, что сумел-таки огорчить девушку. Но, как ни странно, это не доставило ему удовольствия… и даже наоборот. В его серых глазах вдруг полыхнуло пламя, и он резко встал.

— Черт побери, Александра! Выходи за меня замуж!

Сначала она вообще не шевельнулась, не веря тому, что услышала. Но ее сердце забилось вдруг неровно и неуверенно, и она всмотрелась в его лицо, удивляясь неприкрытой страсти, горящей в его серебристых глазах.

В оглушительной тишине Хоук опустился перед ней на колени и грубо схватил ее за руки.

— Выходи за меня, Александра! — настойчиво произнес он. — Ты сплошной огонь и страсть! Тебе нечего делать в гувернантках! Позволь мне заботиться о тебе. Позволь делить с тобой дни и ночи. Тебе не придется никогда ни о чем сожалеть.

Слишком потрясенная, чтобы говорить, Александра лишь молча смотрела на него расширившимися глазами, и ей не хватало воздуха…

— З-замуж?.. — пробормотала она наконец.

Хоук до боли сжал ее пальцы.

— Неужели тебя это удивляет? В конце концов, ты спасла мне жизнь… и жизнь Робби тоже. Ты должна испытывать к нам хоть какие-то чувства!

На одно мгновение, на одно самое короткое мгновение, Александра задумалась над предложением Хоука, потрясшим ее куда сильнее, чем грубое требование делить с ним постель. Холодная незатейливая похоть — этого естественно было ожидать от подобного человека. Но предложение руки и сердца?.. От великого герцога Хоуксворта?..

Да, будучи герцогиней Хоуксворт, она может ничего не бояться… ни о чем не тревожиться… Слегка содрогнувшись, Александра вернулась к реальности. «Холодная жестокая реальность, — в отчаянии напомнила себе Александра. — Такая же, как серебряные вспышки в глазах герцога…

Черт бы побрал этого человека! Он ведь уже состоит в браке, напомнила себе Александра, испуганная тем, что едва не ответила согласием.

— Вы что, окончательно сошли с ума? — крикнула она. — Вам мало нанесенных мне оскорблений, вы придумали еще одно?!

Лицо Хоука мгновенно потемнело.

— Ты видишь что-то оскорбительное в том, что я прошу тебя стать моей женой?

— Вы решили добавить к вашим преступлениям против меня еще и двоеженство? — в бешеной, немыслимой ярости закричала Александра. В это мгновение она ненавидела его каждой клеточкой своего дрожащего тела.

И точно так же она ненавидела себя за то, что пусть на одно мгновение, но всерьез отнеслась к его словам.

Хоук, отпустив замысловатое ругательство, мгновенно встал и рывком поднял Александру, прижав ее к своей широкой груди.

— Моя жена умерла, Александра! — хрипло выговорил он. — Умерла, слышишь? Она погибла десять дней назад, когда пыталась похитить Робби!

— Изабель умерла? — Александра всхлипнула от потрясения, перестав даже вырываться из железных объятий Хоука. Ее нежный лоб пересекла морщинка. Она моргнула, почувствовав, как комната закружилась у нее перед глазами.

С низким рычанием Хоук сжал ее лицо ладонями и заставил Александру посмотреть в его голодные, пылающие глаза.

— Ты понимаешь, женщина? Я люблю тебя! Я полюбил тебя в ту самую секунду, когда ты вышла навстречу мне из тумана. Мне уже тогда следовало понять… — Но он тут же забыл все, что собирался сказать, потому что впился в ее губы. — Выходи за меня! — снова прошептал он, не отрываясь от ее горящего рта. — Соглашайся поскорее!

Александра трепетала, ее неодолимо тянуло к нему — как мошку к огню… И тщетно пыталась она справиться с этим притяжением. Выйти за ее похитителя и безжалостного тюремщика? За убийцу ее отца? «Нет, — кричала ее душа, — это невозможно!» Честь запрещала даже думать о подобном! Но его жар опалял ее дрожащее тело, и она колебалась, не в силах шевельнуться, не в силах разомкнуть его объятия…

— Скажи же что-нибудь, Александра! — хрипло потребовал Хоук. — Скажи что-нибудь, кроме «нет». — Казалось, в нем и следа не осталось от вечного его безразличия и беззаботности.

Именно эта искренность и ошеломила Александру, зачаровала ее, заставила медлить. Но наконец она осознала его слабость и поняла, что может отомстить.

— Отпустите меня! — закричала она, упираясь руками в его грудь. — Ваша жена всего неделю как в могиле, а вы уже задумали свататься? — Собравшись с силами, Александра заставила себя холодно расхохотаться. — Да вы оскверняете саму идею брака!

Лицо Хоука исказилось от боли и ярости.

— Так вот как ты отвечаешь на мое предложение? Неужели ты так сильно ненавидишь меня? — Он уронил руки ей на плечи, и его пальцы впились в тело Александры, словно когти. — Что ж, хорошо, я предложу тебе самый простой выбор. Или ты венчаешься со мной, или спишь со мной без венца, — прорычал он. — Тебе не сбежать от меня, женщина, потому что я намерен обладать тобой, и, когда ты очутишься в моей постели, твое желание разгорится не слабее моего!

— Никогда, гнусный пройдоха! — взвизгнула она, пытаясь вывернуться из его рук, чувствуя, как его восставшее естество прижимается к ее животу, словно прожигая насквозь легкое муслиновое платье. И с неожиданной силой, порожденной отчаянием, она сумела освободиться и бросилась к двери. Но Хоук в один прыжок нагнал ее и схватил за юбку.

— Отпустите меня, черт побери!

Он обхватил ее за талию и развернул лицом к себе. Завернув ей руки за спину, он снова притиснул ее к своей груди.

— Не вздумай больше убегать, когда я говорю с тобой! — прогремел он. — Если, конечно, не хочешь, чтобы я поучил тебя хорошим манерам!

— Нечего мне угрожать, вы, жалкий, презренный…

— Это не угроза, это обещание! Ты ждешь подтверждений, женщина? — язвительно поинтересовался он. — Хочешь, чтобы я оседлал тебя прямо сейчас? Что ты предпочтешь — ковер или диван? — в бешенстве продолжал он. — Моя рана почти зажила, так что мне пойдет на пользу распутная ночка! И не все ли равно, с кем совокупиться — с тобой или с кем-то еще! — Ошалев от боли, причиненной ему отказом Александры, Хоук говорил с намеренной жестокостью, надеясь задеть ее так же сильно, как она задела его. — А если ты будешь немножко бояться, это лишь усилит вожделение, вот увидишь! Может быть, мне даже придется связать тебя!

— Прекратите! — завизжала Александра, ужаснувшись тому, как быстро его нежность превратилась в безумное скотство. Она рвалась изо всех сил, но это привело лишь к тому, что одна из ее лент намертво зацепилась за пуговицы его брюк.

Хоук, видя затруднительность ее положения, нагло улыбнулся. Его длинные пальцы медленно скользнули по ленте, поднимаясь к груди. И глаза его смотрели твердо и уверенно, когда он почувствовал, как от его прикосновения напрягся ее сосок…

У Александры сжалось горло, ей не хватало дыхания… ее чудесные глаза блестели от готовых пролиться слез.

— Прекратите, Хоук, прошу вас! — с трудом произнесла она.

— Скажи, почему ты не хочешь выйти за меня замуж? — хриплым голосом потребовал он, безжалостно терзая ее затвердевший сосок.

Александра не ответила. Что-то темное, мрачное промелькнуло в ее полных боли сине-зеленых глазах, и она начала вырываться яростно, как дикая кошка.

«Что это, — гадал Хоук, недоуменно хмурясь, — чувство вины? Но чего ей стыдиться?»

— Черт побери, только не говори, что ты уже замужем! — прорычал он.

— Нет! — огрызнулась Александра. — И никогда не выйду замуж! Я не стану рабыней мужчины!

— Похоже, я потерял Изабель только для того, чтобы найти ее снова — в тебе!

У двери послышался какой-то шум.

— Отец? — Это был голос Робби, сонный и неуверенный. — Я слышал что-то… — Мальчик остановился на пороге, потирая заспанные глаза. — Что ты делаешь с мисс Мэйфилд? Почему она плачет?

Хоук проглотил готовое сорваться проклятие и быстро отцепил ленту от своих брюк, мгновенно отпустив Александру.

— Для мальчика, которому давным-давно положено спать в своей постели, ты задаешь слишком много вопросов! — Хоук быстро пересек комнату, подхватил сына на руки и из-за плеча сына бросил на Александру яростный взгляд.

— Если тебе так хочется знать, мы с мисс Мэйфилд говорили об исполнении обещаний, о том, как важно держать данное слово. — Потемневшие глаза Хоука предостерегающе глянули на Александру. — Если ты что-то пообещал, ты должен это сделать, нравится тебе это или нет. Всегда помни об этом, Робби. Я уверен, и мисс Мэйфилд этого не забудет.

И, еще раз окинув девушку ледяным взглядом, грозящим возмездием, он вышел из гостиной, унося сына.

— Черта с два! — прошипела Александра, спотыкаясь о забытую на полу книгу. И через мгновение томик с громким стуком врезался в дверь, закрывшуюся за Хоуком.

Глава 28

Утром следующего дня, чуть свет, Хоук отослал торопливо нацарапанную записку мадам Грез, знаменитой лондонской портнихе. Он улыбнулся, представив удивление и любопытство, которые должно было вызвать его приглашение. Мадам Грез высоко поднялась под протекцией герцога, одолев множество нелегких ступеней, и Хоуксворт, большой знаток и ценитель женской красоты и нарядов, был для нее желанным заказчиком — и весьма щедрым.

Но мадам Грез не сумела бы стать модной портнихой, не имеющей себе равных, будь у нее за душой лишь помощь герцога и ничего больше. Нет, мадам Грез — или мисс Грэй, как ее звали, когда Хоук нашел ее в маленьком прибрежном городке возле Брайтона и увез в Лондон, — была по-настоящему талантлива.

И никаких признаков вульгарного любопытства нельзя было обнаружить в ее ответе, присланном на Бедфорд-сквер менее чем через час: «Мадам Грез будет счастлива встретиться с герцогом Хоуксвортом в одиннадцать часов».

«Да, мисс Грэй многому научилась», — подумал Хоук, пробежав записку глазами. И на его губах проскользнула улыбка.

Ровно в одиннадцать Хедли проводил в роскошную дневную гостиную маленькую стройную женщину с гладкой кожей и черными как смоль волосами. Александра неохотно спустилась вниз, чтобы встретиться с портнихой.

Мадам Грез в скромном платье из серого кашемира с брошью у ворота выглядела совсем не так, как ожидала Александра.

— Так вы и есть моя клиентка, oui? — улыбаясь, спросила маленькая женщина. В ее речи слышался легкий французский акцент. — Но вы так похожи на… — Она смущенно умолкла и порозовела.

«Опять эта чертова Изабель», — подумала Александра, а потом вдруг вспомнила, что Изабель умерла, и чуть заметно содрогнулась.

— Я Александра Мэйфилд… э-э… родственница герцогини Хоуксворт. — При этом Александра подумала, что ей бы следовало научиться врать как следует. — Герцог весьма высоко ценит ваше искусство, — добавила она, приглашая портниху сесть у окна.

— Месье герцог очень добр. Для меня будет большой честью шить наряды для такой прекрасной женщины, как вы. — Маленькая головка портнихи по-птичьи склонилась набок, и мастерица внимательно оглядела Александру с головы до ног. — У вас очень яркая внешность, так что мы должны отказаться от пастельных тонов, принятых для дебютанток. Ваши огненные волосы требуют красок сочных и дерзких — для вечерних туалетов это может быть цвет ляпис-лазури или, например, изумрудно-зеленый.

— Боюсь, тут какое-то недоразумение, — встревожилась Александра. — Мне вообще-то не нужны туалеты, о которых вы говорите. Я…

Дверь гостиной распахнулась, и на пороге появился герцог Хоуксворт. Он благодушно оглядел сидевших рядышком женщин.

— О, мисс Мэйфилд, мадам Грез, — боюсь, я опоздал. Битва при Гастингсе заняла куда больше времени, чем я предполагал. Но я вижу, вы уже познакомились.

Хоук подошел к холодному камину, прислонился плечом к золоченой полке и оперся ногой о решетку. Он заметил раздражение Александры, и его глаза насмешливо блеснули.

— Вы понимаете, мадам, ничего слишком эффектного, вызывающего. Мисс Мэйфилд не хочет привлекать к себе лишнего внимания. Несколько платьев для улицы, костюм для верховой езды, два-три вечерних туалета — ну, я думаю, для начала этого достаточно.

Глаза маленькой женщины удивленно расширились, но она мгновенно совладала с собой.

— Mais oui, мсье герцог, — как говорится, соответственно обстоятельствам, но не выходя за рамки, так? Однако при внешности мадемуазель она, я думаю, будет иметь успех в любом наряде. Я понимаю, все должно быть comme il faut.

— Совершенно верно, — согласился герцог. — При ее волосах и цвете кожи о пастельных тонах не может быть речи, само собой. Богатые краски — это то, что нужно. Лазурь, нефрит… Даже красновато-коричневый, я думаю. Вы принесли образцы?

Чтоб им обоим! Они говорили о ней так, словно она была безмозглой куклой! Александра кипела гневом, а мадам Грез, кивнув герцогу, вышла на секунду, чтобы позвать двух своих помощниц. Они появились, нагруженные тканями, куклами, одетыми в образцы платьев, с различными отделками… И вскоре вокруг Александры все сверкало и переливалось разными оттенками атласа, бархата и тафты.

Александра обнаружила, что герцог Хоуксворт отлично разбирается в тайнах дамских туалетов. Он с искренним интересом вникал в каждую деталь будущих туалетов Александры, вплоть до белья.

Пока Александра молча сидела в стороне, кипя бешенством, герцог и портниха оживленно обсуждали цвета и качество тканей. Но Александра держалась крайне отчужденно даже тогда, когда мадам Грез накидывала на ее плечи шелка.

— Ничего красного, мне кажется, — холодно заметил герцог.

Портниха бросила на него быстрый внимательный взгляд и тут же убрала в короб темно-алый бархат.

— Да, вы правы… это не подойдет. Но темный нефрит, пожалуй, годится — цвет богатый и теплый, и в нем есть некая нежность…

Серые глаза Хоука остро глянули из-под лениво прикрытых век.

— Отлично. Для начала подготовьте три костюма для прогулок и два вечерних платья. Нам они понадобятся через два дня.

Портниха изумленно разинула рот.

— C'est une plaisanterie, non? — Герцог промолчал, и женщина твердо сжала губы. — Bien. Это будет трудно, однако… — Мадам Грез повернулась к Александре. — Если мадемуазель не против, мы могли бы, чтобы сэкономить время, сделать нечто вроде примерки прямо сейчас. Иначе просто невозможно будет закончить все в срок.

Две пары глаз смотрели на Александру, а она по-прежнему ощущала себя куклой, которую вертели руки помощниц портнихи.

— Против? — ледяным тоном произнесла она. — А почему? Кто я такая, чтобы отказывать двум таким специалистам? — Вздернув подбородок, с пылающими щеками она вышла из гостиной, старательно избегая взгляда Хоука.

Уже на следующий день мадам Грез явилась с двумя костюмами для улицы и вечерним платьем. Мрачная Александра молча выполняла все просьбы маленькой портнихи, заявившей в конце концов, что все сидит безупречно. И Александра, оглядев себя в большом зеркале, поневоле вынуждена была признать, что шерстяное платье бутылочно-зеленого цвета великолепно. Оно мягко облегало тело, подчеркивало красоту волос и кожи; оно было отделано лентами рубинового и изумрудно-зеленого цветов.

Александра подумала, что эти ленты, украшающие платье по рукавам, подолу и талии, слишком эффектны для девушки, подыскивающей место гувернантки, но портниха убедила ее, что в платье ничего нельзя изменить.

— Mais non! — в крайнем волнении воскликнула она. — Тут все соответствует одно другому! Без лент платье станет… о, конечно… скучным, неэлегантным.

Видя искреннее огорчение портнихи, Александра невольно рассмеялась.

— Хорошо, мадам, я согласна. Не думаю, что мне следует спорить с вами на подобные темы.

Маленькая женщина умолкла на несколько секунд. Она рассматривала Йоркские лайковые перчатки рыжевато-коричневого цвета и черные полуботинки, дополнявшие наряд. Когда она наконец посмотрела на Александру, выражение ее лица было чрезвычайно серьезным.

— Я просто доверяю своим глазам, мадемуазель. Вы не должны думать, что с моей стороны это лесть.

Александра, тронутая ее искренностью, внезапно обняла женщину за талию.

— Честно говоря, я, наверное, кажусь ужасно неблагодарной, а вы так добры! Извините меня, мадам!

— О, что вы! — Портниха с философским видом пожала плечами. — Что тут извинять? Это вы должны меня простить, если я вас чем-то обидела. — Она взяла широкий плащ из темно-зеленой шерстяной ткани и набросила его на плечи Александры, а потом отступила назад, изучая общую картину. — Regardez! Такие плащи — последний крик моды. Надеюсь, вы не сомневаетесь в этом?

Александра, глядя на себя в зеркало, вынуждена была признать, что портниха добилась ошеломляющего эффекта. Платье выглядело богатым, но не слишком броским, и оно изумительно подходило к ярким волосам и нежной коже Александры. И в этот момент девушка поняла, почему туалеты мадам Грез стоят таких безумных денег.

Александре пришлось надеть новый наряд куда скорее, чем она предполагала. Хоук, видя, что силы Робби полностью восстановились и мальчик рвется на подвиги, объявил, что сегодня их ждет сюрприз.

— Какой сюрприз, отец? Мы полетим на воздушном шаре?

— Если я скажу тебе заранее, юный нахал, это уже не будет сюрпризом, — ответил герцог, ероша темные волосы мальчика. — Ты должен сегодня вести себя очень хорошо, и если ты как следует отдохнешь днем, то попозже мы кое-куда отправимся. Вместе с мисс Мэйфилд.

Александра, сидевшая в кресле-качалке в другом конце комнаты Робби и поглаживавшая задремавшего на ее коленях Раджу, насторожилась, заметив насмешливую улыбку Хоука. И заставила себя удержаться от вопроса, готового сорваться с ее губ. Нет, она не доставит Хоуку такого удовольствия, решила Александра. Он может приказывать, но он не дождется того, чтобы она проявила любопытство.

Как ни приставал Робби к отцу, тот оставался непреклонен, и мальчику так и не удалось выяснить, в чем заключается сюрприз. Вскоре после ленча Хоук потеплее укутал сына и отправил на улицу. У парадной двери уже ожидал улыбающийся Джефферс, возле которого болтался Пенни.

— О, Джефферс, ты как всегда точен, — сказал герцог, выходя из дома.

— Само собой, ваша светлость. Думаю, мы быстро доберемся.

Кивнув, Хоуксворт усадил сына в закрытую карету, закутал его ноги, а потом повернулся к Александре, чтобы помочь ей. На мгновение его жесткий взгляд задержался на новом туалете.

— Я просто обязан выразить свое восхищение мадам Грез.

— Ах, вы меня смущаете, ваша светлость! — язвительно откликнулась Александра.

— Ну, чтобы смутить вас, мисс Мэйфилд, недостаточно пары пустых фраз. — Неожиданно Хоук обхватил ее за талию и, подсаживая в карету, на мгновение прижал к себе. А когда он отпустил Александру, она и в самом деле была отчаянно смущена, потому что ощутила его желание и свой отклик на него…

Они ехали почти два часа. Робби, прижавшись к оконному стеклу, забрасывал отца вопросами. Герцог благодушно отвечал, и Александра с искренним интересом слушала его объяснения относительно тех мест, которые они проезжали.

— Ну, похоже, мы почти добрались, — сказал Хоук, когда карета, миновав заставу, повернула на извилистую дорогу, вьющуюся между зелеными изгородями, вдоль которых цвела яркая голубая пролеска. Близились сумерки, и Александра, всматриваясь в сгущающиеся тени, сгорала от любопытства, ожидая обещанного Хоуком сюрприза.

Но не одна лишь их карета направлялась в ту же сторону по узкой дороге. Когда они поднялись на вершину холма, Александра увидела внизу широкий луг, пестрящий яркими тентами и ларьками. Там же в беспорядке стояло множество запряженных быками телег и фургонов, и повсюду толпились веселые люди.

— Вот здорово, отец! — закричал Робби, блестящими глазами оглядывая представшую перед ними картину. — Ярмарка! Вот это будет весело! Может, мы увидим борцов, и Панча и Джуди, и глотателей огня, и…

— Увидим, если ты на несколько минут сдержишь свое нетерпение, маленький пустомеля.

При этих словах Хоука Робби отвернулся от окна; на его юном личике отразилась неуверенность.

— Извините меня, отец, мисс Мэйфилд, — тоненьким голосом пробормотал он.

Хоук протянул к нему руки и обхватил ладонями лицо сына.

— Это я должен просить извинения. Ты меня простишь? Робби улыбнулся дрожащими губами и кивнул.

— А ты купишь мне деревянную обезьянку, которая взбирается по шесту?

— Ну вот, теперь начинается шантаж, да? — Хоук легонько ущипнул Робби за подбородок. Мальчик вспыхнул, но не отвел глаз. Он слишком хорошо знал своего отца… — Ладно, куплю, бездельник!

Карета, спустившись с холма, медленно пробиралась сквозь плотную толпу веселящихся гуляк. Темнело, и над лугом один за другим вспыхивали подвешенные на высоких шестах фонари. Наконец Хоук постучал стеком в крышу кареты, и они остановились.

— Ну, сын, готов?

— О да, отец!

Герцог взял Робби за руку, неожиданно став серьезным.

— Здесь могут оказаться и не слишком приятные люди, так что ты должен держаться рядом со мной и не отходить далеко.

— Да, отец, — послушно ответил Робби, уносясь мыслями к ожидающим впереди чудесам.

Хоук перевел испытующий взгляд на Александру.

— То же самое относится и к вам, мисс Мэйфилд. Прохладный ветерок коснулся лица и волос Александры, и ее вдруг охватило странное предчувствие. Но она лишь пожала плечами и подняла лежавшего на ее коленях Раджу.

— Если Раджа со мной, чего мне бояться?

Когда Робби и Александра вышли из кареты, Хоук обратился к кучеру.

— Ты знаешь, где нас искать, Джефферс, — загадочно произнес он.

Почти в это самое мгновение двое изрядно подвыпивших мужчин, пошатываясь, приблизились к карете. Робби прижался к отцу. Хоук, не говоря ни слова, обнял его за плечи, бросив предостерегающий взгляд на Александру.

— Не отставай, — резко сказал он.

— Умоляю, сахиб, будьте ко мне снисходительны! — язвительно произнесла она в ответ. И, не обращая внимания на нахмурившегося Хоука, Александра пошла рядом с Робби, чьи округлившиеся глаза смотрели сразу во все стороны.

Сначала они остановились посмотреть на канатоходца; он осторожно шел по туго натянутому канату, и ему аплодировала задравшая головы толпа. А неподалеку в палатке краснолицый, пестро одетый человек приглашал взглянуть на маленькую коричневую обезьянку, одетую в крошечный жилет и бархатные панталончики. Одежда не мешала зверьку ловко прыгать, раскланиваться и важно вышагивать, держа в лапах шляпу, в которую зрители бросали монетки. Раджа заинтересованно чирикнул и потянулся вперед, чтобы как следует рассмотреть обезьяну.

Да, зрелищ вокруг хватало. Тут были фокусники, и маги, и заклинатели змей, и бродячие актеры, представлявшие «Укрощение строптивой». Александра, ошеломленная шумом, разнообразными запахами и плотной толпой, чувствовала себя так, будто очутилась на ожившем полотне голландца Босха.

Потом ее вдруг грубо схватили за руку, и чья-то грязная ладонь зажала ей рот. Тощий рябой тип зашипел ей в ухо:

— Не стоит дрыгаться, мисс! Дайте нам гинею, и мы пойдем своей дорогой, только и всего! — Из-под злобно скривившихся губ рябого выглядывали гнилые зубы. — Вы такая важная леди, и в таком красивом платье — так почему бы вам не поделиться денежками с теми, у кого их мало? — Рябой вцепился в талию Александры, ловко отводя девушку в сторону от толпы, к пустому фургону.

— А ну, отпусти ее! — Голос Хоука прозвучал, как удар хлыста, и грязная лапа тут же убралась с лица Александры. Замерев от страха, девушка увидела, как от удара Хоука напавший на нее тип мгновенно растянулся на земле. — И держись отсюда подальше, скотина, если не хочешь сдохнуть!

Лежа в грязи, рябой потер мгновенно распухшую челюсть и затравленным взглядом впился в широкие плечи Хоука. Потом он с трудом поднялся на ноги и смачно плюнул на землю.

Хоук затейливо выругался вполголоса и сделал было шаг в сторону наглеца, но Александра схватила его за руку.

— Прошу, оставьте его! Мне бы не хотелось испортить Робби настроение. Он так радуется всему!

Хоук, нахмурившись, проводил взглядом рябого, скрывшегося за фургоном.

— Ладно, черт с ним…

Теперь, после этого происшествия, Александра не стала спорить с Хоуком и послушно взяла Робби за руку, с удовольствием ощутив тепло маленьких пальцев.

— Ой, отец, ты только посмотри! Это мистер Панч! Александра посмотрела туда, куда показывал мальчик. Там стояла старая деревенская телега, а перед ней был натянут большой белый экран, сделанный, похоже, из обычной льняной простыни. Сзади на экран падали лучи фонаря, и на белой ткани плясали черные фигурки. Старый морщинистый музыкант, похожий на турка, прислонился к телеге и бесстрастным взглядом изучал зрителей.

— Нет, Робби, это не мистер Панч. Эти фигурки явились из далеких краев, из самого Китая. Их так и называют — «китайские тени».

Пока герцог говорил это, на белом экране верховой воин с длинными фазаньими перьями на шлеме яростно сражался с драконом, а зрители восторженно аплодировали. Зрелище сопровождалось грохотом барабана и звоном литавр.

От масляных фонарей, стоявших за экраном, поднималась в воздух густая копоть. Александра как зачарованная следила за тенями, думая, что никогда не видела ничего столь жизнеподобного. Наконец битва закончилась, и представление завершила какофония странной музыки.

Мигающие фонари отбрасывали гротескные тени на лица толпы. Внезапно земля покачнулась под ногами Александры — у девушки закружилась голова от удушающего запаха копоти, от непонятной грохочущей музыки. Она содрогнулась, ощутив на себе чей-то взгляд. За стоявшим неподалеку фургоном притаился высокий человек, наполовину скрытый тенью… И он смотрел на нее — Александра была уверена в этом!

— Это просто удивительно, правда, отец? — сказал Робби. — А можно нам заглянуть за сцену? Можно? Ну пожалуйста!

Хоук улыбнулся, глядя на взволнованное лицо сына.

— Что ж, пожалуй. Я спрошу этого странного типа, можно ли тебе увидеть то, что спрятано позади.

Александра снова испытала ужасающий приступ головокружения и замерла, не в силах сделать хоть один шаг.

— Что с тобой происходит? — Хоук мрачно уставился на нее. — Похоже, мой сын во многом куда умнее тебя. — Но, поскольку Александра по-прежнему не двигалась с места, он грубо схватил ее за руку. — Ладно. Если ты не желаешь обращать внимание на мои предостережения, ты вернешься в карету.

Александра, пытавшаяся справиться с головокружением, лишь вздрогнула, когда герцог потащил ее в ту сторону, где осталась карета.

— Неужели мы должны уехать так быстро, отец? — спросил побледневший Робби.

— Нет, просто мисс Мэйфилд плохо себя чувствует, и ей лучше посидеть в карете, — резко ответил Хоук, увлекая за собой обоих.

Александра и не сопротивлялась. Ей хотелось одного: не чувствовать запаха копоти, не слышать грубого смеха толпы, не ощущать рядом с собой немытые тела…

Джефферс, внимательно разглядывавший копыто коренника, удивленно поднялся им навстречу. Пенни спрятался за его спиной.

— Мисс Мэйфилд останется с тобой, Джефферс, — повелительно бросил герцог. — Присматривай за ней, да получше. А мы с Робби собираемся заглянуть за сцену театра теней. — Герцог посмотрел на юного помощника кучера. — Хочешь пойти с нами?