Потом ненавязчиво добавляют опять среди пауков: «В класс насекомых включают всех трахейнодышащих членистоногих, имеющих три пары ног». Но трахейнодышащие, бывает, дышат и всем телом. Тут есть еще скрыточелюстные и открыточелюстные. Пчелы–муравьи – открыточелюстные. «Подтип трахейнодышащих. Этот отряд включает только наземных членистоногих, таких как многоножки и насекомые. Многоножки не могут жить во вневлажном воздухе, им хорошо только под землей. Потом попривыкли и к сухим местам».

Мне начала надоедать эта недоговоренность, тем боле, что вновь замелькало: «Пчелы, осы, муравьи относятся к наиболее высокоорганизованному подотряду насекомых, называемому жалящими перепончатокрылыми. Иной раз говорят, что общественные насекомые не наделеныразумом, а человек наделен. Все это, конечно, верно, но нельзя подходить к насекомым с такой точки зрения. Они просто иные. Польский писатель С. Лем…», и тут я здорово разобиделся. Дело в том, что этот польский писатель, которого я очень люблю, – фантаст. А фантастам делать нечего в энциклопедиях. Если, конечно, это «Жизнь животных», а не «Жизнь фантастики».

Другими словами, нас как бы подталкивают совершенно бездоказательно к тому, что хотя муравьи и произошли на суше, но место им – среди хелицеровых, вышедших из моря. Я против этого ничего не имею, но расскажите хотя бы на десятке страниц из тысяч, как все–таки происходилажизнь на сухой земле? Тем более что «из общего количества видов на Земле доля насекомых составляет 70 процентов, их около 2 миллионов».

Я начал читать энциклопедию через лупу и вот что нашел: «В дальнейшем мы увидим, что по тем формам, которые приняла жизнь хелицеровых на суше, у них наблюдается много общего. Но если общие направления эволюции хелицеровых вырисовываются достаточно отчетливо, то этого нельзя сказать о филогенетических соотношениях группировок внутри подтипа. (Туда потом и попадут муравьи – мое). Накопившиеся результаты сравнительного изучения современных форм и палеонтологические материалы все менее укладываются в традиционную классификацию хелицеровых, и в последнее время не раз предпринимались попытки ее пересмотра. Однако зоологи не пришли к единому мнению, и это вынуждает нас в настоящем издании придерживаться традиционного подразделения хелицеровых на два класса — меростомовых(Ме–rostomata) и паукообразных(Arachnida).

Вообще надо заметить, что отрасль знания о хелицеровых— арахнология далеко не так разработана, как, например, наука о насекомых — энтомология. Отечественных руководств по общей арахнологии не существует; вопросы происхождения и эволюции хелицеровых затронуты в немногих специальных работах. Иностранные руководства в большинстве также специальны, а в трактовке некоторых общих вопросов не всегда совпадают с нашими представлениями.

Желание придать по возможности эволюционное освещение материалу привело к необходимости научной постановки ряда проблем, при изложении, однако, в достаточно доступной форме, требуемой настоящим изданием. Такими проблемами явились происхождение хелицеровых, выход хелицеровых на сушу и различные пути эволюции паукообразных, сравнительное рассмотрение клещей как трех независимых отрядов и ряд других. При этом особенно существенной для нас была трактовка хелицеровых в трудах наших зоологов В. Н. Беклемишева и А. А. Захваткина» (конец цитаты, выделение – мое).

Во–первых, мои любимые осы, пчелы и муравьи, появившиеся на суше, находятся у авторов «ЖЖ» вперемешку с этими самыми хелицеровыми, вышедшими из воды. Во–вторых, если составители «ЖЖ» — честные люди, то их мнения несовпадающиедолжны быть выражены в упомянутых ими специальных изданиях, работах, а не в энциклопедии. Тем более что зоологи не пришли к общему мнению. В третьих, фантазии С. Лема столь же специальны, сколько и иностранные специальные руководства, так как он пишет о неких марсианских «сепульках», о каковых до него вообще никто не слышал на Земле. И уж фраза « не всегда совпадают с нашими представлениями» для технического писателяэнциклопедии – профессиональное преступление. Энциклопедия – не стыдливый научный труд типа воспитательной монографии по хорошим манерам, это фотографиядостижений науки, где случайно в уголке вполне может оказаться голая баба. И ее не надо выскребать. Выскребешь – будет подделка.

В четвертых, авторы без тени стыда и опаски научного суда пишут: « особенно существенной для нас была трактовка»имяреков. Но это либо взятка, либо самый низкий подхалимаж типа чего изволитев возможный ущерб истине с использованием служебного положения. Еще не хватало, чтоб авторы на каждой странице энциклопедии написали как на березе, скамейке или скале «В.Н.Б. и А.А.З. + Я = ЛЮБОВЬ», что ничего другого кроме: «Я – преданный бес лести» как написал Пушкин про «девиз» Аракчеева, не может означать.

Так что, попробую добираться до истины самостоятельно.

Общепринято, что «существует два пути развития, как только животные стали многоклеточными: 1) млекопитающие, 2) насекомые». Только мне эти признаки не нравятся. Они мне напоминают, примерно, как если бы кто–то написал, что существует всего два вида двигателей: самолетные и тракторные, забыв про все остальные, и не отразив главных свойств, например, водяные, паровые, внутреннего сгорания и электрические. И это ведь сделано не зря, нас хотят направить в тупик.

Вот если было бы написано, что существуют два пути развития: сухопутный и водный, причем сухопутный значительно древнее, – тогда другое дело, есть простор для сопоставлений и анализа, заполненный сплошными реальными фактами, к которым я сейчас перейду. Еще С. Лем где–то откопал, что насекомые по сравнению с млекопитающими практически не содержат воды. Я забыл приведенные им цифры, но они – поразительные, примерно как общая влажность бочки, заполненной водой, и – влажность пустой бочки. И такое феноменальное различие в содержании воды в организме не может быть чистой случайностью. Но это только начало о воде.

Муравьи определяют влажность воздуха с точностью до 0,5 процента, то есть легко различают относительную влажность воздуха, например, в 100 и 99,5 процента. Вы представляете, что это такое? Например, вы бы пришли на стадион, сели на трибуну, посмотрели на футбольное поле и заявили: 80–метровое поле короче на 40 сантиметров. Судья бы измерил и, действительно, короче. Судья тут же бы упал в обморок, а вы бы хитро улыбнулись. Но для муравья, потребляющего воду из воздуха, это не праздное дело, от этого зависит его жизнь, и он настойчиво ищет местечко, где повлажнее. Может ли до этого дойти, например, лягушка, хоть и миллион лет назад выскочив из пруда?

В задней кишке муравья «производится всасывание переваренной пищи, но главное – воды». Вы представляете себе, чтобы вы, млекопитающее, как–нибудь хитро всасывали воду из своей прямой кишки? Вон американцы отказались пить регенерированную из мочи воду на орбите, теперь и нашим возят ее на ракетах. Но это же на орбите. А вы, состоящие на 80 процентов из воды, разве таким методом себя обеспечите? А вот муравей вполне обеспечивает, правда, не всегда. У него есть еще куча приспособлений.

Например, «насекомые могут жить в пустыне, где вообще не бывает никогда дождей (Южная Африка), а единственная пища – приносимые ветрами за сотни километров остатки растений. Воду они получают биохимическим путем, окисляя углеводороды» этих самых «сухарей», принесенных к ним ветром километров за триста. Я уже писал в другой работе, что насекомые произошли на Земле еще тогда, когда никаких морей и океанов не было. И именно этот опыт позволял им получать воду из минералов, большинство из которых состоит из соли какого–либо металла какой–нибудь кислоты, но главное, умноженной на «n» молекул воды H ₂O. Так что бери и пей, если у тебя наготове биохимическая реакция.

Третье приспособление муравьев – так называемые мальпигиевы сосуды. Это система, функция которой – отдаленно напоминающая функцию наших почек. Только выглядят они не так, они напоминают резиновую перчатку, у которой от 2 до 150 штук пальцев, а запястье направлено в кишку. Вот эти пальчики и собирают со всего муравьиного организма концентрированный раствор солей (мочевины), предназначенных для выброса наружу. Но воды так мало, что в этих самых пальчиках «перчатки» даже образуются кристаллы солей. Кристаллы, как известно, не текут, а лежат, и мы бы с вами растерялись. А муравьям хоть бы что: «иногда ствол этого дерева (по нашему перчатки) прирастает к кишечнику несколько выше входа его в кишечник, он всего лишь отделяется от кишечника мембраной, через которую вода из кишечника поступает в мальпигиевы сосуды». «Обеспечивает непрерывное промывание мальпигиева сосуда одним и тем же количеством воды». Ловко, не правда ли? То есть, в мальпигиевом сосуде – сплошная каменная соль лежит и никуда не двигается. Поэтому муравей устроил себе мембрану, чтобы высасывать из почти сухого дерьма в кишках остатки воды. Может быть, там у него еще и пресс установлен? Отжимать говно. Может быть, муравьи вообще образовалисьна Луне? Там как раз воды столько, чтобы так исхитряться в ее экономии.

И, наконец: «От жизни на суше многие насекомые перешли к жизни в воде в карбоне (это геологический период такой, когда каменный уголь образовывался, миллионов 300 лет назад – мое), но вымерли. Настоящих морских насекомых очень мало, примерно10 видов». Добавлю, что примерно из 2,5 миллионов всех видов на Земле. Что касается пресной воды то в ней «живут только личинки», а «взрослые насекомые сразу же начинают летать».

Так что же нам врут, что «жизнь произошла в воде», когда 70 процентов видов ее проявления на Земле имеют сугубо сухопутное происхождение. А в остальные 30 процентов входят кроме млекопитающих на земле и в воде (киты, дельфины) сумасшедшее количество морской фауны. Нет, я не буду спорить, что совершенно незначительная часть жизни произошлав воде. Только это имеет примерно такое же значение для жизни на Земле как для проигравшей футбольной команды счет 3 : 7.

Плюсы и минусы воды

Неоспоримый факт, что значительно более древние холоднокровные насекомые, хотя и достигли огромного прогресса, но все же уступили пальму первенства теплокровным млекопитающим, которые первыми представили на рассмотрение Богу человека. И это тоже – неоспоримый факт, из которого, не сильно затрудняя интеллект, можно сказать, что теплокровные – победители. Однако, динозавры – тоже победили несколько десятков миллионов лет назад, заполонив всю Землю, а потом, раз – и – вымерли. Все до единого, а ведь и их отряд насчитывал столько видов, что я даже не намерен их тут считать.

К тому же, надо иметь в виду, что насекомые настолько адаптировались и прекрасно живут от Антарктиды до берегов Ледовитого океана, практически победив всех своих врагов, что последние миллионы лет живут как бы в хорошем санатории, занимаясь исключительно искусством. А вот человек – вершина творения, хотя и растет по численности, до динозаврового взрыва ему так же далеко, как до Солнца. При этом у человека то и дело возникают планетарные проблемы в области здоровья, загрязнения окружающей среды вплоть до изменения климата в планетарном масштабе, и то и дело оказывается на краю пропасти, на дне которой – полное забвение и пища для палеонтологов. Конечно, человек сам во всем виноват, но и динозавры не безвинно вымерли. Именно поэтому результат сравнения, упомянутый выше, нельзя считать слишком уж обоснованным. Ибо пока что палеография и живая зоология показывают, что насекомые пережили птеродактилей, археоптерисов, бронтозавров и мамонтов и явно и небезуспешно намереваются нас пережить.

Итак, какие возможности дает дополнительная, обильная вода в организме?

Во–первых, лучшую среду для биохимических реакций, ибо такие реакции лучше организовать в пробирке, нежели, например, в булыжнике, в вяленой вобле или в полене дров. В таких условиях можно до бесконечности искать и применять все новые и новые катализаторы, водорастворимые витамины, разрывать и соединять аминокислоты и производить прочие чудеса органической химии на благо самому себе. Но рядом с этим преимуществом лежит и недостаток чисто электрический. Мы же знаем, что для хорошего управления всеми этими химическими чудесами надо много проводов, даже больше чем на электростанции. И все они постоянно находятся в воде. Например можно сравнить сложность и цену трансатлантического кабеля с деревенскими проводами на столбах. Мало того, наш мозг, а это сложнейший компьютер, должен тоже функционировать в воде, а вы же сами знаете, сколько раз, почти на каждой странице инструкции, производители электрических мясорубок предупреждают: «не мойте под струей воды! протирайте сухой тряпочкой». А струю воды не сравнить с речкой, на дне которой должна работать электромясорубка, называемая мозгом. Именно поэтому каждый наш нейрон в голове покоится в жире, примерно как обмотки электрического трансформатора в минеральном масле. Но обмоток в трансформаторе – три штуки, а нейронов в голове – миллиарды. Поэтому «сухие» насекомые здорово выигрывают и на изоляции, и на простоте изготовления своих проводов.

Во–вторых, обилие воды дает возможность использовать водяное отопление организма, совершенно такое же, как в наших домах. Причем точно так же как и в домах, половина тепловой энергии тратится на обогревание улицы. Разумеется, требуется и бойлер, чтоб воду нагревать, а бойлер надо топить чем–то. В целом же, когда имеется такая система отопления, то волей или неволей организм приучается не экономить топливо, так что коэффициент его использования получается как у паровоза, 5 процентов. Именно поэтому мы готовы есть день и ночь, и вдобавок всегда запасаем жир, так, на всякий случай. То есть система становится сверх расточительной. Ибо я еще не сказал ничего о сердце, которое гоняет по трубам горячую воду, нагреваемую в печени.

У насекомых же ничего этого нет, поэтому у них очень хорошая тепловая изоляция, а когда им становится слишком холодно зимой, они разогреваются просто движением, примерно как мы, выйдя в тулупе на мороз и ожидая трамвай, притопываем, приплясываем и прихлопываем рукавицами. Поэтому их потрясающей экономии можно позавидовать, и не только потому, что они раз в десять меньше нашего едят, но и потому, что любая интенсивно работающая машина во столько же раз быстрее изнашивается. И нам в своем организме то и дело приходится менять в своем организме детали. Но так как мы этого не замечаем и называем регенерацией тканей и клеток, которые все до единой заменяются через сколько–то там суток, то я вам вынужден напомнить, что хорошо поработавший автомобиль техники рекомендуют не ремонтировать, а менять. Так дешевле, но разве вы согласитесь менять себя на кого–то другого?

Насекомые же ничего в своем организме от рождения до смерти не меняют и не ремонтируют, хотя и трансформируют в стадии куколки одни детали в другие, притом не покупая даже новой смазки, не говоря уже о новых гайках и болтах. То есть, при полном сохранении первоначального веса системы из червячка получается муха как из паровоза – электовоз. Мало того, они на эту трансформацию даже не тратят собственной энергии, они дожидаются лета и за счет солнца перерабатывают всю собственную конструкцию на совершенно новую. Притом, чем больше солнца, тем у них быстрее идет работа: «При повышении температуры на 10 градусов скорость развития личинки удваивается, а порог развития 6–10 градусов», примерно как у капусты и картошки.

Разве может такой системе собственного жизнеобеспечения помешать какой–нибудь вселенский катаклизм? И я ведь еще не сказал вам, что по собственному желанию куколка «иногда при благоприятных температурах останавливает свое развитие осенью, ожидая весны (диапауза), тогда как раннелетние куколки этого не делают. Сигнал к диапаузе – долгота дня. У саранчи диапауза в стадии яйца, у долгоносика – в стадии личинки, у совки – в стадии куколки. У колорадского жука – взрослая стадия».

То есть, на улице стоит осенняя жара, но куколка знает, что это обманчивая жара, скоро все равно снег выпадет, и поэтому она сама себе говорит: «Подожду весны. Вот долгота дня станет увеличиваться, тогда примусь за работу». Да, не мамонты. Хотя медведи зимой тоже спят, что роднит их не с морскими амебами, а все–таки с насекомыми.

В третьих, если уж так много воды в организме и сердце гоняет ее для простого его обогрева как в батареях центрального отопления, то вполне возможно использовать этот «бесплатный» поток, например, для «калгона» или «антикипина» и прочих полезных веществ, что и делают на теплоэлектороцентралях, попросту ТЭЦ. И уж, если энергетики об этом догадались, то природа не могла упустить такой шанс.

Но так как воды слишком много, вода загрязняется всякими присадками и добавками типа излишних водорастворимых витаминов, то, естественно, потребовался фильтр, примерно как масляный фильтр в системе промывки двигателя автомобиля – возникли почки. И опять же из принципа «чего жалеть дешевое?» теплокровными было решено: выбрасывать в окружающую среду слишком уж грязную воду. И отказаться от выше упомянутых мальпигиевых сосудов, которые, как вы помните, могли в ряде случаев работать на оборотном цикле воды, примерно как водяная система охлаждения двигателя с радиатором во главе.

Вы, конечно, понимаете, что пример с радиатором – только принцип действия оборота, а не физико–химический принцип действия более совершенных мальпигиевых сосудов. В общем, возникло мочеиспускание наряду с традиционным испусканием твердой фазы отбросов, в просторечии – испражнений, каковыми обходятся насекомые из–за недостатка воды. Правда, еще птицы, но им для полета «аппарата тяжелее воздуха» надо экономить в весе, поэтому они и отказались от отдельной мочеиспускной системы.

Но и после этого воды еще много оставалось. И теплокровные решили, что нечего путать кровеносную систему с лимфатической. У них задачи – несколько различные и в одном объеме (пробирке) якобы трудно совместимые. И создали лимфатическую систему практически автономную. Что все это, уже перечисленное – почти преступная расточительность, я уже не говорю, я лучше остановлюсь на насекомых.

У насекомых – гемолимфа, в переводе с тарабарского на русский – кровелимфа. «Крове» она потому, что в ней есть эритроциты, а «лимфа» потому, что состоит из того, что требуется в лимфе теплокровных – поток гормонов. Другими словами, эти две системы из–за экономии воды объединены в одну систему.

Более того, эритроциты используются, например, муравьями не как средство постоянной доставки к клеткам кислорода, а как банк кислорода, куда муравей его откладывает как трудовое сбережение. Вы чувствуете разницу между деньгами на повседневные покупки, которые тратите, не слишком задумываясь, и деньгами в банке? Про деньги, я думаю, чувствуете, только у млекопитающих такого запаса нет: сколько прибывает кислорода, столько и используется. То есть у теплокровных ни копейки в банке нет.

Теперь надо представить, что вы, например, в одиночку тащите на себе железнодорожный рельс, эдак под тонну весом. Оно, конечно, вы его и с места не сдвинете, но представить–то можно. Как у вас заколотится сердце, снабжая ваши мышцы кислородом, как вы часто задышите! Примерно в таких же попытках на этих днях умер студент, до этого по 16 часов в сутки сидевший за столом, и направленный безмозглым майором бежать кросс под страхом наказания. А муравей, нимало не смущаясь, берет на плечо этот самый рельс, только уменьшенный пропорционально собственному весу, и спокойно несет его примерно как из Петербурга в Москву, дополнительно к трахеям подпитываясь запасенным кислородом из эритроцитов. Принесет, подышит, опять запасет кислород, а потом идет за другим рельсом.

Когда ресурсов много и даются они почти даром, примерно как в России, велик соблазн что–нибудь «усовершенствовать», невзирая на закон природы, открытый в эру телевизоров и компьютеров: надежность системы из не резервируемых элементов равна произведению надежностей каждого элемента. Допустим у теплокровных десять элементов (фактически их неизмеримо больше) с надежностью каждого 0,9 (фактически она выше). Общая надежность системы составит 0,9 ¹⁰и, если я не ошибся в десятикратном умножении, то это будет 0,3. То есть из 10 часов требуемой работы система будет работать всего 3 часа, хотя каждый из элементов и способен проработать без поломок 9 часов из 10, а семь часов из десяти система будет сломана и слесаря (врачи, ветеринары) будут ее ремонтировать. Если, конечно, она поддается ремонту, что, скорее исключение из правила, нежели правило. И по упомянутому студенту это видно.

Таким образом, бесплатные ресурсы – разврат сознания, недостаток их – его прогресс, а для слишком «безграмотных» – исхитрение по типу: исхитрился и сделал. Да, насекомые едят друг друга, включая и нас с вами, но ведь и теплокровные не отказываются от жареных собратьев. Или мы «венец творения» потому, что написали Красную книгу? Так это же глупость несусветная! Может быть, и у динозавров была Красная книга, только сильно ли это им помогло? Животные вымирают не от отсутствия Красной книги, а от слишком большого выпендрежа, по научному – снобизма, не желающего замечать того, что я только что написал.

Обилие воды – не благо, а вред в смысле устойчивости теплокровных в суровой окружающей среде. Так может быть дело тут в интеллекте в общеупотребительном смысле этого слова, каковой мы присвоили исключительно себе на основе самопровозглашения венцами творения? Действительно, мы решаем на бумажке биквадратные уравнения, а весь остальной животный мир этого не делает. Так может быть, они решают те же самые уравнения вообще без бумажки, как у нас принято говорить, в уме? Но на эти вопросы пока рано отвечать. Надо кое–что добавить.

Блуждание во тьме

Самый мощный поток гемолимфы у насекомых идет через аорту в голову, в мозг, о котором мы вообще ничего не знаем, он представляется нам как сгусток нервов (нервных клеток), исходящих из всех более или менее известных нам точек. Но сам по себе «мощный поток» говорит о важности этого «сгустка». В гемолимфе у насекомых есть фагоциты для противодействия микроорганизмам и более крупным многоклеточным паразитам. Точно как у нас, только у нас они – в кровеносной системе. Про лимфатическую систему я не знаю, да, вероятно, и ученые не слишком–то в этом вопросе разбираются. Другими словами, у нас с насекомыми есть точки соприкосновения сверх упомянутых уже эритроцитов.

Впрочем, заглянем в энциклопедию насчет «сгустка»: «Головной мозг – скопление нервных клеток, переходящий в брюшную нервную цепочку. Головной мозг состоит из «первичного» мозга, связанного с органами зрения, «вторичного», связанного с усиками, и «третичного», имеющего ветви к верхней губе и передней части кишечника. Ассоциативные клетки мозга связаны нервами с органами чувств. Вес головного мозга к телу у пчелы составляет 1/173, у жука–плавуна 1/420. На распознавание геометрических фигур пчел можно выдрессировать». Из других источников добавлю, что каждая из трех пара ног имеет свой собственный мозг без номера, но и жало должно иметь мозг как и прочие отдаленные и специфические части тела, связанные с «брюшной нервной цепочкой».Из какой–то газеты узнал дополнительно: «В нейроне человека находится одно ядро, в нейроне муравья – тридцать».

Все это выглядит по «ЖЖ» примерно как описание автомобиля некоторыми женщинами. У них тоже автомобиль делится на три части: первичная, там где мотор, вторичная– салон и третичная– багажник. С такими знаниями насекомых, конечно, далеко не уйдешь в смысле обнаружения у них интеллекта. Но вот 30 ядер в нейроне – это, по–моему, очень важная штука, позволяющая муравьям по меньшей мере в тридцать раз больше запомнить по сравнению с нашим нейроном. А по большей мере, если учесть еще и связи между ядрами в нейроне, которые ученые когда–нибудь откроют, то вместо одного нейрона нам надо иметь их в 30 раз больше, и это только часть экономии. Вторая часть – каждый нейрон у муравьев должен быть маленьким компьютером, не затрудняющим работу остальных нейронов бесконечными обращениями, а выдающим только обработанную, конечную и во много раз сокращенную информацию. Примерно как «кэш» в железном компьютере, даже – лучше. О трудностях прокладки кабелей под водой я уже говорил.

Из всего того, что в «ЖЖ» сказано о пищеварении у насекомых, мне особенно понравилось следующее. О том, что пищеварительная система, как и мозг «состоит из передней, средней и задней кишок» я умолчу, чтобы не рассмеяться. Очень важно, что у насекомых есть внешнее пищеварение. То есть, муравей отрыгивает например на кусок деревяшки что–то там изнутри себя и ждет, пока деревяшка сварится как в кастрюльке, но значительно меньше времени, за которые мы варим, например, щи. А потом употребляет «горяченькое» как мы любим, например, с барбекю. Чтоб русским было понятнее, это очень похоже на шашлык, за исключением дров, разумеется, тут без дров обходятся. Экономия значительная. К тому же известно, что ферменты у муравьев тоже имеются, только они лучше по качеству, чем у нас, так как «лучше перерабатывают клетчатку», из которой деревяшки в основном и состоят. Как и у нас, в кишках муравьев есть специальные бактерии и простейшие, помогающие жить, например, вырабатывать витамины.

Но самое важное то, что, например, «тли (думаю, не они одни) усваивают азот из воздуха с помощью азотофиксирующих бактерий, так как питаются соками, в которых нет белков». Оно и взрослые муравьи, и пчелы, и осы тоже питаются соками, а тех же самых тлей исключительно используют для кормления своих личинок (все–таки протеин), не позволяя себе ими лакомиться. Поэтому азота им тоже взять негде. Но мы с вами со школы знаем, что насекомые чуть ли не на сто процентов состоят из хитина, поэтому я им и заинтересовался.

Так вот, хитин – это цепочка из сложных структурных молекул органической химии и каждая эта цепочка может содержать до 2400 таких молекул, причем видов таких цепочек химики даже не могут никак сосчитать, так много их разновидностей. Так что нарисовали они в БСЭ всего одну такую цепочку, для примера, не забыв упомянуть, что они по составу атомов химических элементов однотипны, отличаются только формой структуры. Как отличаются друг от друга пирамиды из живых людей (особенно их любят китайцы) на спортивных стадионах: несколько тысяч человек маршируют, потом становятся друг другу на плечи, на колени и даже на головы, изображая собой примерно снеговые кристаллы разной структуры, но все – красивые. Каковые вы и без меня видели в школьных учебниках. Люди одни и те же, а «кристаллы» из них все – разные.

Кроме этого, я сразу же заметил, что на один атом азота приходится штук двадцать–тридцать атомов углерода, водорода и кислорода, причем три последних атома – тоже в разных конфигурациях – Н, ОН, СН и так далее. Так что аналогия с физкультурно–спортивной пирамидой – полная: один наверху, остальные его всяко–разно изогнувшись и сплетясь руками и ногами – поддерживают.

Короче, я сразу же понял, как трудно добывать азот из воздуха, примерно как мыть золото: на сто тон пустой породы – грамма два–три, от силы пять. Поэтому азотом так и дорожат производители хитина, как драгоценностью, которой в атмосфере вообще–то около трех четвертей. Встраивают по одному на золотое (25–молекулярное) колечко, как бриллиант. И это не может быть случайностью. А значит – сверхразумно по экономичности.

Я хотя и не забывал и ранее про экономию, в том числе и воды как бесполезной субстанции в больших количествах, но сейчас перейду к ней вплотную. Например глаза. У теплокровных животных глаза различаются разве что по дальтонизму у отдельных видов, а так – они у всех одинаковы, только у коров – грустные, но это эмоция, а не строение, основанное на экономике. А разве плохо бы было, если бы, например, у ученых определенного рода они были бы как микроскоп, а у другого рода – как телескоп. У журналистов бы обладали наибольшей дальнозоркостью, а у вышивальщиц – близорукостью. Что касается политиков, то им вообще глаза не нужны, ибо они ими никогда не пользуются, называя черное – белым.

У насекомых же на этот счет все рационально. Вот данные из «ЖЖ» и БСЭ. «Много различных видов слепыхнасекомых в пещерах, где вечная тьма. У рабочих муравьев от 1 до 6–9 фасеток, у самки – 200, а у самцов по 400 фасеток. У стрекоз 28000 фасеток, у мухи 4000. У личинок насекомых – простые глаза, иногда их до 30 штук, почти как фасеточный глаз. У простого глаза у каждого своя роговица, а у фасеточного глаза роговица на весь фасеточный глаз одна».

Например, для муравья, специализированного на кормлении личинок и матки, одной фасетки вполне достаточно, чтобы не проносить ложку мимо рта. Для рабочих муравьев по доставке рельсов 6–9 фасеток тоже вполне достаточно, чтоб не спотыкался. Самке, я думаю, надо 200 фасеток, чтоб ее ненароком не отравили по недогляду однофасеточные да и вообще надо приглядывать за этой оравой. Самцу же 400 фасеток надо, чтоб не путали самок с самцами, и не было гомосексуализма. Я, правда, не знаю, зачем стрекозе столько много фасеток, но, судя по отсутствию вообще фасеток у подземных насекомых, это необходимо и ученые вот–вот откроют, зачем именно. Что касается мух, то вы и без меня знаете, что подкрасться к ним даже сзади невозможно, уследят.

Вы думаете, я не знаю, зачем личинкам 30, притом простых глаз? Ошибаетесь, знаю, только пример у меня – в предыдущей статье, где я рассматриваю данные, добытые великим энтомологом Фабром. Там все до тонкостей описано как личинка, стоя вертикально, строит из всевозможной формы камней, какими ей представляются песчинки, себе кокон. При этом она сперва сортирует эти камушки по величине, угловатости, цвету и красоте и складывает вокруг себя в отдельные кучки. Потом принимается за работу. Фабр это сравнивает с кладкой дымовой трубы каменщиком, а я добавлю, что у куколки все–таки не кирпичи, а именно дикий, разновеликий и угловатый камень, но не только это. Я где–то читал, что поговорка «вылетел в трубу», то есть обанкротился, произошла именно от найма плохого каменщика. Он трубу построил, а она очень дорогая, а труба возьми да упади. Вот и вылетел в трубу наемщик.