– Бруччо, – обратился он к первому, до кого удалось дозвониться, – что они все там делают?
– Готовят планету к уничтожению. При этом Язон и группа ученых еще пытаются что-то исследовать.
– А Мета где? Почему она не отвечает на вызов?
– Насколько мне известно, Мета сейчас в каюте у Язона.
Однако каюта Язона тоже не отвечала, и это очень не понравилось Керку. Самое простое было направить туда робота или кого-нибудь из молодых бойцов, но Керк принял другое решение. Он поднялся и вопреки всякой логике, следуя только интуиции, облачился в скафандр. На ходу застегиваясь, проверяя исправность оружия и систем безопасности, старый боец быстро шагал по коридорам. На боль в боку даже не обращал внимания, она как будто уже пропала. А вот тревога в душе нарастала с каждой секундой.
Пирряне давно привыкли доверять интуиции больше, чем логике. Логика слишком медленная штука. Только неведомое шестое чувство, только многолетняя привычка прислушиваться к своему внутреннему голосу подсказывали пиррянину, надо ли нажимать на курок, когда пистолет, самопроизвольно прыгнувший в ладонь, поворачивался дулом к неведомой опасности.
Конечно, дверь оказалось заперта изнутри, и Керк еще не успел навалиться на нее плечом, когда услышал звук, интерпретировать который можно было одним-единственным образом. Из каюты стремительно уходила атмосфера. Сирена общей тревоги среагировала на резкое падение давления в отсеке на секунду позже Керка. Ветеран пиррянских боев уже защелкнул гермошлем и принялся высаживать дверь.
Однако надо отдать должное древним землянам, двери на «Арго» делались не так, как на современных космолетах, а намного прочнее. Очевидно, имперцы в те времена предусматривали, кроме всего, и ведение боевых действий внутри корабля. Титаническая силища Керка оказалась все-таки не безграничной, и он сумел попасть внутрь лишь после того как, смирив гордыню, вырезал замок лазерным пистолетом. В отверстие со свистом ворвался воздух из коридора, где-то далеко за спиной хлопнули герметичные переборки, перекрывая очередной отсек...
Меж тем в каюте уже не было ни души, а в стене напротив зияло отверстие в форме почти правильной десятиконечной звезды. Большое отверстие. Но человек, тем более в скафандре, едва ли пролез бы через него, не исцарапавшись об острые клинья.
Керк выглянул наружу. В отраженном свете направленных на ледяную поверхность прожекторов «Арго» клубился, удаляясь, черный туман. Эта жуткая субстанция с нереальной быстротой втягивалась в гигантский разлом далеко внизу, словно дымок в трубу, если, конечно, видеозапись дымящей трубы прокручивать с конца на начало.
Керк схватился руками в перчатках за острые зубья, торчащие по краям дыры, и в ярости согнул толстую броню древнего линкора.
Автоматические камеры, разумеется, зафиксировали старт космошлюпки и все, что случилось в дальнейшем. Таким образом, по записям удалось довольно точно восстановить картину происшедшего, если не считать, что изображения черного пятна, снятого с разных точек, никак не увязывались в единый образ. Проекции не совпадали. Физики предлагали на этот счет две гипотезы: либо под действием излучения камеры рассинхронизировались, либо пришлось столкнуться с таким редким явлением, как электронный фантом. То есть, попросту говоря, у техники начались галлюцинации. Еще хуже было то, что момент захвата трех человек из каюты не зарегистрировал ни один из приборов. И теперь оставалось лишь гадать, в какой конкретно момент погибли Мета, Язон и Троу, были они задушены и заморожены еще в каюте или тела их погребла живьем зловещая черная масса, вытянув из корабля в открытый космос. По сохранившейся аудиозаписи можно было только утверждать, что они не стреляли и не кричали в последние секунды перед смертью. В том же, что речь идет именно о смерти, никто даже не сомневался. По крайней мере, так всем казалось, пока Стэн не взял слово.
– Видите ли, – сказал он, – самым существенным в этой истории представляется мне тот факт, что нами впервые получен настоящий модулированный сигнал с планеты. Этот сигнал не просто сумел перехватить управление космической шлюпкой, он явно содержал еще некую дополнительную информацию, к сожалению пока нерасшифрованную специалистами. Однако расшифровать ее мы обязаны и сделаем это, прежде чем приступим к уничтожению объекта 001. Ведь если была ответная попытка контакта, значит, нельзя исключать возможности элементарного пленения наших людей. Кто из вас может поручиться, что Меты, Язона и Троу больше нет в живых?
– Действительно, – заразился его сомнением опытный биолог Бруччо, – для констатации физической гибели неплохо бы видеть трупы, а в свете всего случившегося...
И тут зашумели все. А в кают-компании собралось человек двадцать пять, примерно половина тех, кто присутствовал на первом совещании. Именно от этих людей зависела теперь дальнейшая судьба всего проекта.
– Вы что же, хотите отменить уничтожение этого кошмара? Вы предлагаете нарушить договор и подвергнуть смертельной опасности все миры Зеленой Ветви, возможно, всю Галактику?! – взревел Керк. – Если бы нас могли слышать трое пропавших наших братьев. Да они бы, не задумываясь, отдали свои жизни за спасение остальных! Да ведь они и сделали это... – тихо добавил он.
– Мы этого не знаем, – упрямо повторил Бруччо. – Каждый вправе распоряжаться своей жизнью. Чужими – нельзя.
Керк засопел, не готовый ответить, и снова заговорил Стэн:
– У нас родилось предположение, что замерзший мир существует в другом масштабе времени. Вот почему на сигнал «SOS», переданный Язоном во время самой первой высадки, ответ пришел лишь теперь, причем ответом стало приземление шлюпки. Они хотели помочь. Понимаете? А мы, как всегда, открыли стрельбу. Вот они и перешли к следующей, более активной стадии контакта. Мы должны, мы просто обязаны вступить в диалог, если хотим спасти наших товарищей. Только для этого нужно время. Скажите мне, сколько его осталось?
– Подготовка бомб будет закончена через восемь часов, – доложил Клиф, руководивший группами монтажников.
– Это понятно. Арчи, я спрашиваю, сколько еще мы можем ждать.
– Н-ну, – замялся молодой физик с Юктиса. – Взрыв реально отложить максимум на одни сутки. В противном случае никто не поручится за последствия.
Неожиданно в кают-компании повисла гробовая тишина. Что еще можно было сказать в сложившейся ситуации. Наверное, каждый думал о своем. Вряд ли даже сам Стэн верил в возможность установления контакта за шестьдесят с небольшим часов. Язон – тот действительно верил, потому что, как всегда, знал чуточку больше других, но его теперь не было с ними, и от этого всем пиррянам внезапно сделалось очень грустно. Керк чувствовал себя готовым лететь на астероид в одиночку и погибнуть там вслед за друзьями, но это было явным ребячеством, и он не стал озвучивать подобные мысли. Клиф, самый молодой, будь его воля, взорвал бы планету ровно через восемь часов, от греха подальше. Бруччо терялся в догадках и сожалел об упущенных возможностях. А доктор Тека страдал от гадкого предчувствия, что очень скоро ему придется изрядно попотеть в корабельном лазарете. Интуиция подсказывала, что раненый Керк – лишь первая ласточка, а ведь интуиция редко обманывала пиррян.
И в этом торжественном молчании вдруг, зачемто поднявшись во весь рост, заговорил Риверд Бервик.
– Господа, – со свойственной ему излишней помпезностью в голосе произнес действительный член Совета Консорциума. – Разрешите объявить о передаче чрезвычайных полномочий по нашему проекту лично в мои руки. Данной мне властью я имею право совершить такой шаг.
– Простите, – поинтересовался штурман Дорф, исполнявший обязанности капитана линкора в отсутствие Меты, – вы не соизволите уточнить, какая именно власть имеется в виду?
– Разумеется, – сказал Бервик, – но вначале я объясню вам свою позицию. Приказ об уничтожение объекта 001 буду отдавать исключительно я, и только тогда, когда сочту нужным.
– То есть вы отменяете ваш собственный заказ, – не выдержал Керк. – В таком случае согласно договору мы имеем право получить наличными половину обозначенной в разделе Пятом суммы и немедленно взять курс на родную планету.
– Вы невнимательно слушаете меня, Керк. Я вовсе не отменяю заказ. Ваш корабль и все его мощности по-прежнему требуются мне для выполнения задачи, но в еще Большей степени требуется мне Язон динАльт, и пока существует надежда на его спасение, мы будем исследовать этот астероид, а не уничтожать его.
– И все же, – напомнил теперь уже Бруччо, – кто уполномочил вас принимать подобные решения?
– Специальный Корпус Лиги Миров, – торжественно объявил Бервик и извлек из внутреннего кармана большую пластиковую карточку, сверкнувшую яркой голограммой переливчатой пятиконечной звезды.
– Вот только этого нам и не хватало, – глухо проворчал Керк.
И добавил уже про себя: «Плакали наши денежки! Где ты, Язон?»
Глава 6
Они очнулись в полной темноте. Пахло сыростью, было очень холодно и не хватало воздуха, чтобы вдохнуть полной грудью. Язон ощупал себя и обнаружил, что на сильно изорванном легком скафандре, к счастью, сохранились практически все необходимые приспособления. Даже пистолет был при нем. Первым делом Язон включил фонарь. Увидел, как вздрогнула лежащая рядом Мета, а Троу растерянно присел и огляделся. Его скафандр пострадал сильнее других – металлизированная ткань просто висела бесформенными клочьями вдоль тела.
Помещение оказалось крошечным, шершавый под плавно переходил в такой же шершавый потолок, и все это напоминало не столько тюремную камеру, сколько пещеру дикого зверя – Однако чуть позже ему удалось обнаружить идеально ровную Щель, идущую по контуру правильного овала, – очевидно, дверь. И эта дверь стала открываться, будто попятилась под взглядом Язона. Принцип ее действия остался не понятен, ведь дверной проем не только освобождался от заслонки, вставленной, словно пробка в бутылку, но и странным образом расширялся. Так расходятся лепестки диафрагмы в объективе. Жуткие чудеса продолжались. А когда не понимаешь, по каким законам действует враг, бороться с ним почти бесполезно. Язон и не пытался. Он мечтал лишь об одном – уяснить наконец, хотя бы в самом общем виде, что же происходит вокруг. Тогда появится шанс выбраться отсюда. Пока он не видел такого шанса, а потому старался избегать любых активных действий. Быть может, даже фонарик зря включил. Но раз уж свет горит, тушить еще глупее.
Язон терпеливо выжидал, борясь все с тем же отвратительным страхом. Кажется, он сделался уже привычным и даже не вызывал боли в голове. А Мета вообще пребывала в полушоковом состоянии. Наверно, это было к лучшему, во всяком случае, она тоже не планировала решительных шагов в ближайшее время. Чего нельзя было сказать о Троу.
Язон не успел остановить молодого пиррянского ученого. Тот выстрелил в расширяющуюся дверь ослепившей всех плазменной струей, и ответом ему были стремительно ворвавшиеся в тесное помещение блестящие стальные руки. Манипуляторы – их было пять или шесть – действительно очень походили на костлявые, непомерно вытянутые человеческие конечности с пятипалыми кистями. Стальные руки молниеносно обезоружили Троу, сдернули с него остатки скафандра, разложили на полу и обездвижили грамотным нажатием на болевые точки. После этого появилась еще одна рука со средним пальцем, заточенным, как скальпель, и принялась вскрывать пиррянину брюшину.
Троу закричал, но ни Язон, ни Мета не имели сил пошевелить хотя бы рукой. Это было как в детском ночном кошмаре, и потом, вспоминая, Язон никогда не мог объяснить, парализовал ли его все тот же страх или было оказано дополнительное, специальное воздействие.
А сверкающий начищенной сталью манипулятор извлекал один за другим внутренние органы Троу и передавал их по конвейеру из таких же рук в глубину распахнутой двери. Троу уже не кричал, он хрипел. И когда жуткий скальпель, отделив левую сторону грудной клетки, приготовился вырезать сердце, Язон и Мета одновременно совладали с собой и, не сговариваясь, поразили Троу точными выстрелами в голову. Не имело ни малейшего смысла стрелять в стальные руки, тем более в их хозяина. Его они уже поливали огнем там, на поверхности. А Троу... Бедный Троу! Не было никаких сил смотреть на мучения своего товарища. И еще, может неосознанно, ими двигало желание не отдавать в чужие страшные руки хотя бы голову Троу, хотя бы его мозг. Это действительно могло быть опасно.
И тут помещение словно раздалось в стороны от их выстрелов, возникшее вдруг слабое свечение стен сделало ненужным фонарик, а в дверном провале на смену манипуляторам, убравшимся вместе с останками Троу, появилась все та же черная фигура. Она была на этот раз значительно меньше ростом и более всего напоминала тень человекообразной обезьяны – сутулая, плечистая, с виновато вжатой в плечи головой. Да, именно такое слово – «виновато» – мелькнуло в голове у Язона, потому что черная фигура больше не излучала страха. Вся ненависть загадочного существа как будто израсходовалась на несчастного Троу, а теперь этот монстр стоял перед ними и просил прощения, как нашкодивший ребенок.
Впору было сойти с ума, и Язон уже действительно на грани помешательства выкрикнул длинную фразу, состоящую сплошь из самых грязных ругательств, которых понахватался еще в детстве от ремонтников в космопорту.
Абсолютно черная обезьяна вдруг заухала, заворчала, завыла, с каждой секундой все более визгливо. Язон не сразу понял, что она просто подбирает тон, подражая его голосу. А затем, освоив общезвуковой ряд, страшилище приступило к имитации отдельных слов и, наконец, повторило, как эхо, всю фразу целиком. В другой ситуации это, возможно, рассмешило бы, но теперь... Нет, страшно Язону тоже не было, однако он панически боялся возвращения страха. Подобное чувство знакомо каждому, кто пережил серьезную болезнь или ранение: ожидание боли бывает потяжелее самой боли.
А черный монстр меж тем продолжал экспериментировать с фразой Язона, читая ее сочным актерским баритоном теперь уже с конца на начало, причем, сперва по группам слов, затем по словам и, наконец, по отдельным звукам. Полная абракадабра. Язон не выдержал и крикнул:
– Кто ты?! Что ты?!
Он специально формулировал вопрос как можно короче, не желая больше выслушивать лингвистические упражнения чужака.
Наступило довольно долгое молчание.
«Воспринял, – обрадовался Язон. – Обдумывает ответ».
Однако радоваться оказалось рано.
– Кто что ты, ты что кто, что ты кто, кто ты что... – забубнил сделавшийся совсем механическим голос.
Язон застонал от отчаяния.
Бледное заплаканное лицо Меты было неузнаваемым. Такой он еще никогда не видел свою амазонку. Поверженная, сломленная, несчастная, она даже не сжимала лежащий на ладони пистолет. Победила логика? Вряд ли. Победил чужеродный ужас, давивший ее все это время. Что же помогло Язону более или менее сохранять самообладание? Он должен был понять это. Понять и использовать, чтобы спасти себя и Мету.
Мысли путались, и он вспомнил, каким образом любил приводить их в порядок. Сигареты! К радости его, пачка оказалась на месте – в левом нагрудном кармане. По глазам Меты он прочел, что она хочет, как всегда, пожурить его за вредную привычку, но даже на это у гордой пиррянки не осталось сил.
Язон закурил, и в их тесном каземате сделалось светлее.
"Интересная иллюзия, – подумал он. – От исполняющихся желаний в мире светлеете.
Как приятно было затянуться хорошим табачным дымом после стольких минут нечеловеческого напряжения. А скольких минут? – спросил он сам себя. – Да и минут ли? Может, часов? Или даже Дней?" Он ведь абсолютно не помнил, как оказался здесь. А у Меты сейчас спрашивать тем более бессмысленно. Была каюта, была брешь в стене, и... все. Дальше – темнота и тишина. После – вот этот кошмар с Троу.
«Но теперь все нормально, – мелькнула дурацкая, совершенно необоснованная мысль. – Теперь все будет хорошо».
Он вдруг понял, что, блаженно зажмурившись от первой затяжки, так и сидит с закрытыми глазами. Что-то мешало ему открыть их, какой-то защитный рефлекс. Впрочем, он уже ничего не боялся. Глаза нельзя было открывать совсем по другой причине. Кто-то готовил ему сюрприз, как ребенку на Новый год, и раньше времени смотреть было просто не позволено. Нехорошо, Язон, нечестно, некрасиво подглядывать. Он и не подглядывал, но уже чувствовал запах хвои, апельсинов и шоколадных конфет. Дышалось теперь легко, свободно, и даже сквозь прикрытые веки было видно, что в комнате совсем светло.
«Пора», – сказал он сам себе и разом широко распахнул глаза.
На него смотрела растерянно улыбающаяся Мета.
– Как тебе удалось договориться с ним?
– Мне?.. С ним?.. – опешил Язон. – А где он?
– Он ушел, как только свет стал слишком ярким, – пояснила Мета. – Но он сделал все, чтобы нам было приятно.
– Действительно, – удивленно осматривался Язон.
Он уже почти докурил и теперь искал, куда бы выбросить окурок. Ведь их тюремная камера сделалась необычайно чистой. Стены и потолок разгладились, пол вздыбился, образовав нечто вроде вполне удобных и мягких кресел. Дверь приобрела более привычную глазу форму и размер, на ней появилась ручка. И главное, здесь было сейчас тепло, и отовсюду лился мягкий, чуть зеленоватый, не раздражающий свет.
Язон поднялся и подозрительно осмотрел все углы. Не забыл взглянуть и на наручные часы. Его индивидуального времени прошло около трех часов. Сколько минуло на борту «Арго», оставалось только гадать, если учесть, что ни он, ни Мета даже не представляли, где они. Ну хорошо, первый контакт с чужаком установлен. Однако что-то продолжало сильно тревожить Язона. Ну да, общее непонимание ситуации! Нет, все-таки что-то еще...
Он вспомнил: запах Нового года, запах хвои и апельсинов. Язон сосредоточенно принюхался. Конечно, пахло совсем не елкой и цитрусовыми, пахло усыпляющим газом. Приятно так, убаюкивающе. Навевало воспоминания детства... Известный эффект.
– Мета! – крикнул он, стремительно оборачиваясь. – Аптечку! Быстро! Максимальную дозу антинаркотического...
Но не успела даже Мета. Резко возросшая концентрация газа ударила обоим в ноздри и тут же заволокла сознание розовым туманом.
Глава 7
Они очнулись вновь на зеленой траве под открытым небом. Язон лежал лицом вниз, поэтому сначала осторожно поднял голову, затем медленно отдался на руках и, подтянув ноги, сел на корточки, принимая позу, из которой одинаково удобно бежать и нападать. Ни того, ни другого явно не требовалось. Рядом, раскинув руки и удивленно хлопая Синими глазищами, лежала Мета, а вокруг, до самого горизонта, не видно было ничего, кроме бескрайней степи с колышащейся от легкого ветерка травою. Сероватое небо, затянутое высокими облаками, светилось ровно и тускло – самая противная погода, при которой абсолютно невозможно ориентироваться по солнцу. А сориентироваться очень хотелось. Впрочем, начинать следовало не с этого.
Во-первых, надо оценить, какие из необходимых вещей остались при них после очередного перемещения. Удивительно, но и теперь не пропало практически ничего: пистолет, нож, аптечка, рация, псипередатчик, фонарь, газоанализатор, магнитометр, то есть универсальный прибор для измерения всех электромагнитных параметров. Полный комплект космонавта остался нетронутым как у Язона, так и у Меты. Более того, скафандры их выглядели теперь как новенькие. Чудес вообще-то никаких: поврежденный металлопласт легко сшивается специальным сварочным аппаратом. Вот только кому понадобилось делать этот ремонт?
– Мета, – спросил Язон, – ты помнишь, что с нами было?
– Помню, но очень немного. Черное существо накрыло нас, пробравшись на корабль, и доставило к себе в подземелье. Впрочем, это мог быть и какой-то межзвездный транспорт, мы ведь не успели понять, где находимся, когда они убили Троу. А потом нас усыпили – и... все. Теперь мы здесь.
Значит, и Мета помнила ровно столько же. Чего и следовало ожидать. Проблему контакта с иным разумом можно было пока отодвинуть на второй план. Первым делом хотелось понять, куда их забросили, а уж потом размышлять зачем. То, что произошло перемещение в пространстве на миллиарды километров, а то и парсеков, сомнения не вызывало. Ведь их окружала природа обычной кислородной планеты, каких немало и в мирах Зеленой Ветви, и в самой Галактике. Не исключено, такие же планеты существуют и в других галактиках, даже в других вселенных. Что стоило этому невесть откуда прилетевшему гостю забрать их обоих к себе «домой». А уж сколько времени потребовалось на подобное путешествие, оставалось только гадать. Часы показывали всего лишь сорок минут с того момента, как он закурил в тесном закутке с шершавыми стенами, но Язон слишком хорошо знал, что такое относительность времени и что такое изменение временных масштабов. Об этом тоже рассуждать почти бесполезно, во всяком случае пока.
– Вставай, – сказал Язон Мете, – нам надо идти. Это – единственная возможность понять, где мы.
Трудно было поспорить с таким утверждением,
Мета поднялась, и они пошли. Пейзаж в пути оказался удивительно однообразным: трава и серое небо. Так что, когда вдалеке появилось первое дерево, Язон обрадовался, как ребенок. Такой ориентир позволял, как минимум, определить кривизну поверхности и соответственно оценить хотя бы размеры планеты. К тому же где деревья, там и вода, а где вода – там жилье. Если, конечно, эта планета вообще обитаема. Разумеется, еще раньше он мог рассчитать радиус кривизны, просто попросив Мету уйти за горизонт, но было слишком опасно расходиться на столь большое расстояние. Дело того не стоило. Теперь же эксперимент был проведен без риска и принес небывалый результат. Планетка оказалась крошечная, то есть настолько крошечная, что, будь она хоть вся целиком из платины или урана, масса ее не могла бы создавать тяготения, близкого к одному g. Однако создавала. И, что особенно любопытно, с подобным феноменом они уже познакомились на объекте 001. Оставалось предположить, что их таки занесло в чужую вселенную, где Даже законы гравитации отличаются от известных в нашей Галактике.
Они шли уже несколько часов, а вокруг ничего существенно не менялось, разве только равнина сделалась более холмистой, да перелески встречались чаще. В одном месте они преодолели вброд ручеек с пригодной для питья водой. Уже неплохо. Язон теперь не сомневался, что и для утоления голода они сумеют, найти что-нибудь, когда потребуется. Однако ни температура воздуха – градусов двадцать по Цельсию, – ни сила ветра, ни даже свет местной звезды ни малейшим изменениям подвержены не были. Сплошная облачность по-прежнему размазывала солнце по всему небосклону, и невозможно было даже сказать, утро здесь или вечер. А ведь сутки на этой миниатюрной планетке должны были быть очень короткими. Должны были. Вот именно. Ведь в этом мире все по-другому. Может, здесь и дважды два – не четыре?
Первыми замеченными животными стали насекомые: вполне обыкновенные мухи, бабочки, осы, стрекозы, в траве ползали мирные жучки и муравьишки. Потом обнаружились птицы. Они парили достаточно высоко и могли оказаться хищными. Мета мгновенно насторожилась, готовясь принять бой. В ту же минуту под ближайшим деревом в траве шевельнулась чешуйчатая спина какой-то твари. По такому случаю советоваться с Язоном пиррянка не собиралась. Выстрел грянул едва ли не раньше, чем животное подняло свою грозную голову. И этой головы вместе с огромным шипом не стало. Но они оба успели запечатлеть в памяти знакомый образ. Да и поджаренные останки мерзкого туловища со скрюченными когтистыми лапами узнавались, что называется, сразу.
Это был самый настоящий пиррянский рогонос, ядовитый и агрессивный.
– Неужели нас вернули на родную планету? – выдохнула Мета, удивленно озираясь и замечая все больше и больше знакомых деталей – от «крючковатой травы» и стручков «стреляющего гороха» до примитивно атаковавшего их с воздуха птенца шипокрыла, которого она легко сразила одной пулей.
– Не думаю, – сказал Язон. – С чего бы это планета Пирр могла так сильно ужаться в размерах.
– А не может эта кривизна поверхности быть простым оптическим обманом? – предположила Мета. – Встречаются еще и не такие атмосферные явления.
– Может, – согласился Язон, подумав. – Действительно, тяготение – фактор гораздо более объективный. И все равно это не Пирр. Это...
Он замялся, и Мета продолжила вместо него:
– Это тот самый древний Мир Смерти, который и стал прародителем всей пиррянской биосферы. Я правильно догадалась?
– Да, – задумчиво произнес Язон, – примерно такая гипотеза пришла мне в голову, когда там, на «Арго», мы изучали этот проклятый заледенелый астероид. Но сейчас-то мы вообще неизвестно где...
Он еще не придумал, что сказать дальше. Все было слишком странно. Признаться Мете, что результаты химического анализа взорвавшегося монстра были им придуманы? Глупо. Но еще глупее считать, будто случайная выдумка стала действительным открытием. Поставить на зеро и с первого же кона сорвать банк. Такое у Язона бывало, но не по причине везения. Теорию вероятностей он в свое время изучил хорошо. Нет, что-то здесь не так. В иной вселенной, где даже гравитационная постоянная отлична от нашей, не может быть так много общего с Пирром. Да, и еще: не слишком ли локально расположена тут вся эта нечисть?
Последняя мысль показалась особенно важной, оставалось лишь сообразить, почему рогонос и шипокрыл появились именно здесь, именно сейчас, а не в самом начале, почему, например, не атаковали спящих пришельцев...
Он не успел додумать, так как из-за ближайшего холма появились три всадника с острыми копьями и шипастыми палицами в руках и ринулись им навстречу. Пиррянские рефлексы и на этот раз не подвели. Лишившиеся хозяев скаковые животные недовольно фырчали и рыли когтями землю, а поверженные мертвые воины лежали на траве в нескольких шагах от Язона и Меты. Оба медленно повернули головы друг к другу. Один и тот же вопрос замер у них на губах. Даже не нужно было ничего произносить вслух. Ездовые зверюги, вне всяких сомнений, были моропами с планеты Счастье, с их второй родины, а всадники в легких доспехах – бойцами великого Темучина. Разве могли они не узнать на шлеме каждого из убитых знакомый тотем – череп волка?!
– Итак, теперь, сами не заметив как, мы переместились на другую любимую планету, также уменьшившуюся в размерах, да еще и переместившуюся назад во времени – в тот год, когда по диким степям Верхнего Мира еще носились непобедимые конные варвары.
– Язон, – одернула его Мета, – по-моему, сейчас не время для шуток.
– Ты не права. Чувство юмора – подчас то единственное, что спасает человека в безнадежной ситуации. Впрочем вам, пиррянам, понять такое действительно трудно. А если говорить всерьез, я предлагаю спокойно поискать вокруг нас признаки еще каких-нибудь миров. Думаю, мы сумеем найти их и это поможет сделать окончательный вывод.
– У тебя уже есть новая гипотеза? – поинтересовалась Мета.
– Разумеется, – кивнул Язон. – Давай помолчим немного. Надо подумать.
За холмом, из-за которого выскочили свирепые всадники, пейзаж довольно резко менялся. Сделалось намного суше, травяной покров постепенно вытеснялся песками и россыпью мелких камней, а ветер доносил издалека запах моря. Мгновенная цепь ассоциаций заставила Язона внимательнее смотреть под ноги, и это не было ошибкой. Поиски оказались вознаграждены. Наклонившись и потянув за чахлый хвостик, он быстро узнал съедобное растение и уже через несколько секунд держал в руках настоящий крено с далекой и коварной Аппсалы, куда однажды занесла его судьба. Мета никогда таких корнеплодов не видела, а потому и восторгов Язона разделить не могла, но все же почувствовала, что находка ценная.
– Это с еще одной, уже третьей по счету планеты? – догадалась она.
– Молодец, – похвалил Язон. – Я всегда любил тебя за то, что ты не только сильна, но и необычайно сообразительна для пиррянки.
Столь ироничный комплимент звучал почти как оскорбление, и могучие мышцы Меты инстинктивно напряглись.
– Спокойно, дорогая. Лучше послушай меня. Я как раз готов объяснить, на что это все похоже...
Но объяснить Язон ничего не успел.
Мета начала стрелять раньше, чем он понял, что произошло, а когда осознал, что десятка два всадников окружают их со всех сторон, то сам уже не успел выстрелить, так как стрела с тяжелым наконечником оглушила его даже сквозь шлем скафандра, и Язон почти лишился сознания. Почти. Ведь он еще относительно отчетливо помнил, как их связывали и тащили по земле, примотав к седлам моропов длинными веревками.
Глава 8
От нескольких ударов по голове мысли в ней изрядно путались. Синяки и ссадины также не добавляли ясности в рассуждения. К счастью, хоть кости остались целы. Что же касается Меты, Язон и в этом уверен не был. Ведь ей, похоже, досталось посильнее, так как сопротивлялась она с истинно пиррянским энтузиазмом и врагов поубивала и покалечила существенно больше, чем Язон, который в принципе склонен был сдаться сразу. Просто не получилось: налетевшие на них идиоты тоже любили подраться. А вообще, согласно одной из гипотез Язона, все эти дикие всадники являлись всего лишь сложно сконструированными фантомами. Так стоило ли расходовать энергию фактически на бой с тенью.
Теперь приходилось усомниться в стройности первоначальных предположений. Боль в голове и ногах, кровь, заливающая лицо, и крепкие веревки, врезавшиеся в запястья, лодыжки и ребра, – все это было слишком уж реально для фантомной атаки. Может, все-таки следовало вести себя решительнее? Это ж надо! Прорваться через ледяной кошмар, через контакт с черным монстром, хладнокровно распотрошившим их друга Троу, прошагать многие километры чужой земли, почти разгадать ее тайну и – погибнуть от рук неизвестно как залетевших сюда и уже однажды побежденных варваров с планеты Счастье! Что могло быть глупее?
Когда впереди появились шатры, Язон отметил, что их гораздо меньше, чем было в действительности у крупнейшего племени на Счастье, однако размер и куполообразная форма вполне соответствовали тому, что он помнил о временных жилищах кочевников. Всплыло в памяти даже их название на диалекте – камач.
