Забавы Пилата

– Рассказывайте, какие у нас успехи, – произнес Вер-ховский, вальяжно расположившись в глубоком кресле.

– Этот псих сошел с ума. Он застрелил четверых офицеров и двух гражданских, – взволнованно заговорил банкир Голубев.

– В самом деле? – чуть приподняв брови, невозмутимо переспросил олигарх. – Неужели так много?

Легкая усмешка скользнула по его плотно сжатым губам.

– Да, – подтвердил банкир, не уловив иронии. – Шесть человек.

– Ну вот видите. Я же говорил, что деньги являются хорошим стимулом, – значительно произнес олигарх, почесав спускающийся к губам большой нос и тяжелый, выступающий вперед подбородок. Приняв самое серьезное выражение лица, Верховский уточнил: – Итак, что нам удалось сделать? Когда транскодер с документацией будет в наших руках? Когда мы сможем предъявить ультиматум?

– Об этом лучше расскажет начальник моей службы безопасности, непосредственно занимающийся этим вопросом.

Банкир сделал жест, предоставляющий слово полковнику Гришину. Он хоть и возглавлял безопасность в банке, но фактически подчинялся напрямую Верховскому. Гришин не столько банк охранял, сколько негласно приглядывал за самим Голубевым. Для этого и существуют в его СБ конфиденциальный график негласных профилактических подключений к телефонам и мобильникам руководства банка. Интересующая Верховского информация попадала прямиком к нему.

Неброско одетый мужчина со сдержанными манерами, грубоватыми чертами лица и заметной сединой на висках учтиво прокашлялся и, будто на совещании военного совета, начал докладывать о проделанной работе:

– Пилату с помощником удалось выполнить первую часть задания. Они проникли на станцию и изъяли блок транскодера с документами. Это очень хороший результат, на который трудно было рассчитывать.

– Как это понимать? – переспросил Голубев.

– Так, как я сказал, – спокойно ответил полковник, чувствуя, что в присутствии Верховского банкир вовсе «не первая скрипка».

Олигарх глупых вопросов не задавал. Он вообще схватывал все на лету.

– Не перебивайте, пожалуйста, – одернул не слишком умного подчиненного Верховский, подумав про себя, что его пора заменить на кого-то другого.

– Но на последнем этапе возникли непредвиденные затруднения…

Когда кто-то говорил «непредвиденные затруднения» или «трудности», Верховскому сразу же хотелось гнать его в три шеи, потому что у специалистов не должно быть затруднений. На то они и специалисты. Гришин входил в команду и занимался очень рискованным мероприятием. Поэтому олигарх промолчал. Он лишь недовольно поморщился.

– Его подвел напарник по кличке Баркас.

– Какого черта вы выбрали напарника, который может подвести? – с нескрываемым раздражением бросил упрек Верховский. – Мы что – в игрушки играем или «бомбим» коммерческие ларьки? Вы понимаете, о чем мы тут говорим? Мы вбухали в этот проект немалые деньги, и они не должны быть выброшены на ветер. Кроме того, не нужно забывать о личной безопасности.

Видимо, накатившую волну раздражения у Верховского вызвал Голубев со своими дурацкими вопросами. Нет, вскорости его точно нужно заменить. Кандидатуру следует проработать.

– Напарника Пилат выбирал сам, – стараясь сохранять спокойствие, заметил Гришин. – Это было его условие. Он опасался, что мы приставим к нему нашего человека, наблюдателя или шпиона, который после выполнения задачи «зачистит» исполнителя. Опасение обоснованное, потому что в таких делах он не новичок. Пилату легче ликвидировать своего «одноразового человека». Исходя из этих соображений, он подобрал мелкого уголовника, которого в случае исчезновения никто бы не стал искать.

– Хорошо. Продолжайте по существу, – внял объяснениям олигарх.

– В последний момент Баркас испугался и сбежал вместе с транскодером, не представляя его ценности. Пилат пытался выйти на него через жену, но та оказалась не в курсе местонахождения мужа. Особо волноваться нечего – реализовать секретные материалы самостоятельно Баркас не сможет. В настоящее время Пилат занят их поисками.

– А если Баркас явится с повинной в ФСБ? – спросил Верховский.

– Исключено. Абсолютно. Это не тот психотип. Он принимал участие в групповом убийстве и понимает, что ему за это грозит. Баркас никогда не сдастся сам, а Пилат знает, кого выбирает.

– Значит, ультиматум переносится на неопределенное время? – констатировал Верховский.

– Не совсем так, – высказался Гришин.

– В каком смысле? – заинтересованно переспросил олигарх.

– Можно считать, что запланированный эффект достигнут. Власти сейчас стоят на ушах и ищут утерянную железку. Они не знают, в чьих руках находится транскодер, но знают, что он украден. Мы, в свою очередь, провели небольшую информационную комбинацию.

– Какую еще комбинацию? – внимательно посмотрел на собеседника олигарх. Он не любил, когда с ним не согласовывают тактические шаги, но, поскольку сам принимал Гришина на работу, не сомневался в его профессионализме.

– Испугавшись общественной огласки, Кремль провел массированную медиа-атаку через все подконтрольные СМИ, запустив версию о пожаре. Мы же подобрали одного заурядного репортера и подкинули ему острый материал для статьи, опровергающей официальную версию. Да еще с некоторыми пикантными подробностями. В администрации президента и аналитических управлениях спецслужб она вызовет однозначное толкование.

Гришин это выделил, но Верховский и так схватил суть.

– После расшифровки нашего послания ОНИ поймут, что «ядерный щит» не ушел за кордон, чего в Кремле опасаются больше всего, а находится внутри страны. Чтобы все по-тихому вернуть и замять, ОНИ согласятся выполнить любые требования. Иначе и страна, и ее годовой бюджет полетят в такую пропасть…

– Я вас понял, – усмехнулся Верховский, довольный полковником. Он уважал военных, хоть иногда и побаивался. И всегда говорил, что с этой самой дисциплинированной частью населения можно и нужно иметь дело. Похоже, он не вовремя родился. Ему бы лет этак сто назад появиться. – Надеюсь, что вы правы. А если вашего репортера чекисты в оборот возьмут? Статья вышла не в моих изданиях?

– Разумеется, возьмут, – улыбнулся Гришин. – Нет сомнений. Но он работает у ваших противников. Власти их сейчас и так «мочат в сортирах» под экономическими предлогами и, вероятно, скоро «домочат» окончательно или отберут часть СМИ. А тут еще статья, намекающая если не на причастность их к акции, то на владение некой информацией. Репортер ничего не знает ни о нас, ни о нападении на Станцию управления. Он вообще политикой мало увлекается, все больше на социалку напирает. Его хоть огнем жги, он не сможет сказать, кто передал ему эти материалы. Налицо двойная польза: с одной стороны – еще одна палка в колеса конкурентов, с другой – дополнительный рычаг в нашей игре.

Яйцеобразная голова с лысиной качнулась.

– Хороший ход, – согласился олигарх. – Нашим конкурентам придется несладко. Хотя кое-кому я всегда говорил, что в конечном итоге все политики горят на банальной экономике.

Хозяин был удовлетворен тонкой работой «домашних спецслужб». Он знал, что «домашние» не значит – доморощенные. У него работали только профессионалы: отставники из КГБ – ФСБ, ФАПСИ, ГРУ, МВД… Узкопрофильные специалисты, имевшие за плечами большой стаж и богатый опыт. Оказавшись на пенсии, они вдруг поняли, что, лишившись своей «альма-матер», стали простыми смертными «с улицы» и весь груз экономических и социальных проблем, на которые раньше они не обращали внимания, полным весом упал на их плечи. Домашнюю собаку выбросили на улицу, где она в трудной борьбе за выживание вынуждена искать себе пропитание. Этические проблемы в таких случаях часто не играют решающей роли и отходят на второй план. Государству отставники больше не нужны, но ведь жизнь продолжается. Вот и несут они свои специфические знания и связи «на продажу» коммерсантам.

Все закономерно и логично.

– А вы раньше где работали? – из чистого любопытства спросил Верховский у Гришина.

– В спецподразделении ГРУ, – с достоинством ответил тот.

– Ясно. Значит, в принципе ультиматум мы можем предъявить хоть завтра, – произнес олигарх, вернувшись к теме.

– Но в случае согласия Кремля мы не сможем предъявить ключи от «ядерного чемоданчика» и совершить равнозначный обмен, – поддержал разговор банкир.

– Плевать мы хотели с высокой колокольни! – усмехнулся Верховский. – Если обмен состоится пусть даже на грани блефа, обратной силы он иметь не будет.

Ушные раковины олигарха хищно шевельнулись. Невидимые волны исходящей от него абсолютной власти пробежали по каминному залу.

* * *

Срочная шифрограмма из Центра обязывала резидента Службы внешней разведки в Нью-Йорке нацелить «научно-техническую линию» на выполнение особо срочного задания. Поскольку у резидентуры по данному направлению имелась собственная агентурная сеть, с выполнением задания в максимально сжатые сроки проблем не возникло.

Вечером того же дня в нью-йоркскую подземку спустились два ничем не примечательных человека. Они сели в разные концы последнего вагона и, проехав три станции, вышли на перрон. Служащий компании, занимавшейся разработкой и производством микроэлектроники для военных целей, поравнялся с человеком в черных брюках и легкой ветровке и в толчее часа пик незаметно передал ему маленькую коробочку, которая тут же исчезла в кармане брюк.

Закончив «моменталку», служащий поднялся наверх и еще какое-то время прогуливался по городу. Возле магазина продуктов, где всегда многолюдно, он заметил человека, одетого в синий джинсовый костюм с желтой надписью на нагрудном кармане куртки и кроссовки «Найк».

Все сошлось.

С минуту понаблюдав за улицей, служащий приблизился к «случайному прохожему» и попросил закурить. «Джинсовый» достал сигарету, сунул ее себе в рот, а полупустую пачку протянул служащему. Агент отогнул клапан пачки. Заметив в ней свернутые в трубочку доллары, он удовлетворенно потянул оранжевый кончик сигаретного фильтра. Достав зажигалку, агент закурил и спрятал пачку во внутренний карман.

– Благодарю, – сказал он. – Сколько там?

– Как договаривались, – улыбнулся «джинсовый». – Мы хоть и не такие богатые, как вы, но договоренностей не нарушаем.

– Это важно, – согласился агент. – Сейчас все стараются друг друга надуть. Только точно следуйте приложенной инструкции, – на прощание сказал он «джинсовому» и мгновенно смешался с пестрой толпой.

Получивший «посылку» мужчина еще долго мотался по городу, пока не добрался до небольшой станции автосервиса. Без труда заметив на площадке подержанный джип «Чероки» с нужным номером, он незаметно приклеил коробочку под никелированный бампер машины и, постояв немного перед витриной магазина напротив, снова спустился в подземку. Через несколько станций «джинсовый» вышел. Добравшись до безлюдного места, он сделал контрольный звонок из телефона-автомата.

Через сорок минут от ворот российского посольства отъехал темно-зеленый «Форд-Таурус» с двумя пассажирами. Тщательно проверившись, они подъехали к автосервису. «Форд» высадил пассажира и отъехал на удобное для страховки расстояние. Под присмотром водителя «Форда» кадровый сотрудник Службы внешней разведки с паспортом дипломата снял с бампера оставленного несколько часов назад для замены масла джипа «Чероки» тайниковую закладку и вернулся к «Форду». «Таурус» взревел двигателем и сорвался с места, стремительно набирая скорость…

Через полчаса небольшая коробочка с новейшим спутниковым нано-маяком и обслуживающей его компьютерной программой лежала на полированном столе резидента. Спустя еще час транзитным рейсом посылка была отправлена в далекую от Америки и прохладную Россию.

Таким образом, очередная и рутинная зарубежная операция СВР завершилась. С этого момента другая российская спецслужба начала отсчет старта операции «Замена».

Генерал Волков был по жизни заядлым рыбаком и оптимистом, видимо, вследствие этого в оперативных документах Пилат получил псевдоним Мурена, а Сухарик стал именоваться прозаически – Мотыль.

Впрочем, до творческих тонкостей никто не докапывался – как назвали, так и ладно, лишь бы не созвучно с фамилией – именем – отчеством и другими идентификационными признаками.

* * *

Сразу после завтрака, который уже не вызывал у Сухарика первоначального отвращения и рвотных рефлексов, железная дверь привычно скрипнула и в камеру втолкнули нового арестанта. Он был крепкого телосложения, роста чуть выше среднего и с огромными кулаками. Он поздоровался с обитателями бетонного каземата и, держа руки за спиной, как при конвоировании, несколько раз нервно прошелся по хате взад-вперед.

– Вот падлы… – полушепотом выругался он неизвестно на кого.

– Кто такой будешь? – с блатной интонацией спросил арестанта Хулиган. – Чего ругаешься?

– Кто надо, тот и буду, – покосившись на Хулигана, лениво ответил арестант. – Твое какое дело? Чего ты в чужой базар лезешь?

Ответ «смотрящему» не понравился.

– А ты чего, борзой, что ли? – с вызовом прошипел Хулиган. – Я тут главный, как скажу, так и будет. А если не поймешь – пацаны тебя вмиг научат парашу мыть!

Работяга-экскаваторщик, мужик-воришка и Сухарик польщенно притихли, почувствовав себя чуть ли не членами одной семьи.

Но новый арестант не смутился. Он прошелся к унитазу и, помочившись, с вызовом бросил сокамернику:

– Тебя, баклана, надо языком унитаз лизать заставить. Почему в хате параша не блестит?

– Вот ты и помоешь! – поднимаясь с насиженных нар, угрожающе произнес Хулиган.

Наглость нового постояльца тюремного двора не могла остаться безнаказанной, а авторитет Хулигана, скакнувший после смерти Баркаса едва ли не до отметки «смотрящего хаты», требовал подтверждения. В противном случае он опадет, как сдутый шарик.

– Ну, чего вылупились! – с вызовом крикнул новенький. – В пятак захотели?

Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения.

Хулиган подскочил к новичку и с размаху ударил его в лицо, но получилось как-то неудачно. Враг уклонился, а кулак Хулигана проскочил мимо. Зато в ответ ему сработала пара: «новенький» саданул его в грудь и поддел в челюсть. Хулигана бросило в стену. Он опрокинулся на спину. Быстро поднялся… Но пинок под зад прибавил скорости, и, пролетев в другой угол камеры, «смотрящий» упал на жесткий пол. Расправа была короткой и жесткой.

– Пацаны, мочи козла! – бросил клич Хулиган, поднимая массы, и бросился на врага. Его примеру последовали и однокамерники. Экскаваторщик подбежал к «борзому», размахнулся от души и… сразу же получил в рожу. Он повалился на пол, брызгая красными соплями.

В заварившейся каше замелькали кулаки, раздавались злобные крики и матерщина, кто-то отлетал и бился в стену, кто-то хватался за живот и перегибался. Новичок дрался умело, рассчитанно и безжалостно. Его удары ложились один к одному и почти все в точку.

Подбежал «воришка», пытаясь дотянуться до драчуна. Тот сделал резкое движение, и «воришка» повалился рядом с работягой.

Быстро вырубив «воришку» и перебив дыхалку у Хулигана, «новенький» вдруг вытащил из ботинка кусочек бритвенного лезвия и начал размахивать им как ножом.

– Убью, суки! – страшно крикнул он и, скакнув вперед, крепко лягнул бравшего разбег Хулигана в пах. – На, падла! Получи, сявка позорная!..

«Смотрящий» скорчился от адской боли, присел на пол, не в силах сопротивляться.

Но «новенький» словно с цепи сорвался. Он не мог остановиться и продолжал метелить всех подряд. Не успевшего увернуться Сухарика парень ударил свободной рукой.

– «Попишу» бакланов! – кричал «новенький», нагоняя страх.

Разогнав тусовку по углам, он подскочил к неумело защищавшемуся Сухарику и… коротко, словно дирижер, взмахнул рукой. Тот вскрикнул. Холодное лезвие полоснуло по бедру, вызвав резкую боль. Брызнула кровь, моментально испачкав одежду. Крупные капли накрапывали на пол.

– Ты что, падла! – собрался с силами Сухарик и набросился на обидчика. Тот словно этого и ждал. Лениво уворачиваясь от летящих в него кулаков, «новенький» нанес парню несколько ударов по корпусу и точным ударом в ямочку на поросшем щетиной подбородке отключил Сухарику сознание…

Развернувшись, «новенький» резанул Хулигана по руке и, переломив лезвие надвое, сноровисто утопил его в бурлящей струе унитаза. После «зачистки» буян успокоился и как ни в чем не бывало встал к стене. Все произошло настолько быстро, что никто ничего не понял. Только кровь да бесчувственные зэки на полу не давали возможности свалить все на сон.

В коридоре послышались быстрые шаги, переходящие на бег, и позванивание ключей. Заскрежетала крышка глазка. Отворилась кормушка.

– Всем к стене!!! – заорал вертухай, посмотрев в дырку. – Руки за спину!!! Что у вас там?

Залязгали дверные засовы, заскрипела открываемая дверь. Арестанты, кто мог, торопливо вставали к стене, складывая руки сзади. Порезанный Хулиган зажимал рану и не слишком поторопился выполнить команду, за что получил по спине резиновой трубой.

– За что бьете, гады! – бесновался он в законной обиде. – Это он всю кашу заварил и нас порезал! Уберите его отсюда, а то ночью задушим!

Новый удар дубинки заставил приблатненного заткнуться. Охранник осмотрел побитых арестантов, наклонился к пребывающему в прострации Сухарику и быстро разобрался, что к чему.

– Та-ак! Этому срочно «Скорую» вызывайте. Кажись, пришибли пацана, – показал он дубинкой на Сухарика и, повернувшись к «новенькому», со злостью проговорил: – А ты, драчун, на выход!

– Ну, как прошло – не сильно от урок досталось? – осведомился Каледин у переодевшегося в нормальную одежду капитана Игнатова, только что исполнившего в камере «соло новичка». Его вывод из изолятора на волю был произведен без осложнений. Персонал ИВС толком и не понял, что произошло, приняв капитана за типичную подсадную утку-«наседку», практикуемую милицейскими операми. Документы прикрытия у сопровождавших Игнатова людей были солидные, от уголовного розыска, что полностью подтверждало «наседочную» версию дебошира.

– Слушай, а ты их там совсем не зарезал? – поинтересовался у здоровяка полковник. Капитан проходил подготовку в «Альфе», поэтому четыре невооруженных зэка в тесной комнате для него – это семечки. – Ты нашего-то случаем не убил? А то, может, и врачи уже не нужны?

– Да нормально там все! – заверил шефа капитан. – Бил, как Папанов, – аккуратно, но сильно. И чуть-чуть резанул… Для убедительности. Но крови было много. Все очень натурально.

Погрузившись в машину, оперативники уехали.

«Скорая помощь» подъехала необычайно быстро, будто за углом поджидала. Да и машина – не замученная колдобинами «Газель», а сверкающий лаком реанимобиль «Мерседес».

Быстро осмотрев пострадавшего Сухарика, врач озабоченно поцокал языком и безапелляционно заявил:

– Сильно зацепило вашего братка. Нужна срочная операция, а то упустим. Задета бедренная артерия.

Советуясь с фельдшером, он перечислял минусы в состоянии пациента:

– Острая кровопотеря, травматический шок. Счет пошел на минуты. Успеем довезти, а то, может, не стоит?

Фельдшер в синем комбезе «Скорой» неопределенно пожал плечами:

– Должны, если поторопимся. И завертелось…

Охрана лишь бестолково моргала глазами, поскольку в медицинских терминах понимала не больше, чем домашнее животное в апельсинах. Убедиться лично, что там задето, а что нет, никто из смены не мог. Тюремного доктора, как назло, не было.

– Надо связаться со Склифом! Узнай – смогут они нас принять? – деловито отдавал приказы доктор.

Фельдшер вытащил мобильный телефон, чему никто не удивился.

– У нас резаная рана, большая кровопотеря… Ваша операционная свободна? Как нет! Автокатастрофа? Автобус? Много пострадавших? А куда везти?.. А если не примут?.. Тогда предупредите их, что у нас мало времени…

Оглушенный ударом, Сухарик начал совсем некстати приходить в себя и даже шевельнул рукой. С минуты на минуту он должен был открыть глаза. Заметив неувязочку, доктор засуетился.

– Скорее проводи терапию! – крикнул он фельдшеру. – Давай укол!

Фельдшер раскрыл чемоданчик, живо набрал в одноразовый шприц лекарство и вколол больному. Пришедший было в себя и удивленный своим положением, Сухарик вновь отключился, раскинув руки, точно покойник.

Ему стало лучше. Просто фельдшер вколол парню быстродействующее снотворное, что вызвало естественную реакцию.

– Ну вот, теперь порядочек, – довольно констатировал доктор. – Должны довезти. Минут двадцать точно продержится, – оптимистично заявил он.

Каким-то непостижимым образом о ЧП в изоляторе узнали наверху и выдали грозный звонок. Пугали, что, если с задержанным что-нибудь случится или пресса прознает о ЧП, начальнику ИВС до пенсии не доработать, и даже хуже. Он прибежал взмыленный и был готов расцеловать этого Калякина хоть, извините, в задницу, лишь бы тот остался жив.

Начальник немедленно уладил все формальности с отправкой узника в военный госпиталь, ничему не удивляясь. У него и мысли не возникло – с каких это пор арестантов стали лечить и оперировать в военных госпиталях? Хотя чего удивляться, когда в тюрьмах торгуют наркотиками, доставляют на заказ проституток, создают все условия… Если все продается, то почему бы не госпиталь? Ведь знал начальник и внутренние расценки: дополнительное свидание – 250 долларов, звонок по мобильнику – полтинник, доставка в камеру гашиша – две сотни, доставка проститутки – стольник, услуги, чай, сигареты – 500% от номинальной стоимости, увольнительная – пять сотен, условно-досрочное освобождение – до пяти тысяч «зеленых», побег – от сотни тысяч долларов… Именно поэтому рядовые работники следственных изоляторов не уходят с грязной, не почитаемой в обществе и официально низкооплачиваемой работы. Зато многие имеют загородные дома и ездят на хороших машинах…

Начальник ИВС не знал одной немаловажной детали – Центральный клинический госпиталь, номер войсковой части которого записали в сопроводительных документах, являлся лечебным учреждением Федеральной службы безопасности России, в котором простых зэков не лечат ни за какие деньги.

Обмякшее тело Саши Калякина бережно уложили на носилки и погрузили в новенький «Мерседес» «Скорой помощи» с ярко-оранжевыми полосами на бортах. «Фельдшер» – майор военно-медицинской службы ФСБ – опустился на откидное сиденье рядом с больным. «Доктор» – старший оперуполномоченный контрразведки – сел рядом с водителем и почувствовал мгновенную усталость. Двигатель мягко запустился. Включив проблесковый маяк, машина взяла старт.

«Доктор» вытащил мобильник и набрал номер…

* * *

В приемном отделении дожидались прибытия «спецбольного». Операционная бригада находилась в постоянной готовности, а полковник Каледин томился в приемном покое и терзал звонками оперативного дежурного, пока не узнал, что «мероприятие» прошло успешно.

«Мерседес» мягко вкатился на пандус больничной «приемки» и замер перед широкими дверями. Сухарика осторожно переложили на каталку. Анестезиолог сделал «контрольный укол», и под скрип колес больного повезли в операционную.

Там, на матово блестящем стерильном подносе из нержавейки, парня дожидался адаптированный для трансплантации в живые ткани спутниковый поисковый маяк – «Made in USA».

Глава 4

НАЖИВКИ ДЛЯ ЧЕРНОГО ПАУКА

Примерно через неделю, когда рана на ноге почти зажила, Сухарик из госпиталя был переведен в тюремное отделение городской больницы. Еще через неделю сняли швы, и от недавнего неприятного происшествия в камере остался только свежезатянувшийся шрам на левом бедре, Калякин вернулся в изолятор.

Хулигана в камере уже не было. Старые знакомые – «работяга» и «воришка средних лет» – встретили его радушно, как старого приятеля. Хулиган успел потрепать нервы всем, и сокамерники обрадовались, когда его перевели в городской СИЗО.

Однако долго рассиживаться на нарах Сухарику не пришлось. После обеда, который после хорошей госпитальной кормежки снова перестал лезть в горло, арестанта затребовали на выход. Пришел угрюмый охранник и, как всегда громко, крикнул:

– Калякин, на допрос!

По всему выходило, что сейчас предъявят обвинение, погрузят в автозак и под конвоем повезут в СИЗО, где, по рассказам однокамерников, житуха будет еще хуже. Потом суд и топтать зону.

Вот невезуха.

С серыми и тусклыми, как бетон, мыслями о собственной непутевой судьбе Сухарик отправился в «допросную».

На этот раз его там встретил сам начальник изолятора. После скупого приветствия, рассуждений о жизни и дороге в ней каждого человека он наконец сказал:

– Ну что, Калякин, ты веришь в удачу?

– «Спорт-лото», «Бинго-шоу», «Золотой ключик»…

Это мы проходили. Не везет. Хотите предложить билетик? – не слишком дружелюбно ответил арестант.

Однако начальник был на редкость корректен и даже – о чудо! – перешел на «вы».

– При вашем задержании оперуполномоченным Мальцевым были допущены многочисленные процессуальные нарушения. С вешдоков не сняли отпечатки пальцев, а при дознании применялись запрещенные меры воздействия….

Со своей монотонной обличительной речью начальник ИВС походил на прокурора. Наверное, когда-то он мечтал им стать, да не сбылось.

– По этим фактам Управление собственной безопасности МВД провело расследование, по результатам которого Мальцев из органов уволен…

Сухарик внимательно слушал эту ересь и никак не мог понять: чего от него хочет «гражданин начальник»?

– Так что и при нашем всеобщем бардаке презумпция невиновности все-таки продолжает действовать, а ваш арест является неконституционным, – витиевато и сложно выразился начальник ИВС.

– Презумпция чего не конституционна? – нахмурив лоб, переспросил Сухарик, стараясь врубиться в смысл знакомых слов.

– Kopoче, так, – поднялся начальник, завершая короткую беседу. – Твое дело закрыто за отсутствием состава преступления. Ты полностью невиновен. Забирай вещи и иди.

Сухарик недоуменно уставился на офицера.

– Куда идти? – задал он совершенно дурацкий вопрос.

– Как куда? – безрадостно удивился начальник. – Куда хочешь! Домой. На свободу. Я тебя больше не задерживаю. Паспорт и вещи получишь у дежурного…

Сердце Саши Калякина радостно затрепетало в грудной клетке, словно тоже пытаясь поскорее вырваться из нее на волю. Свобода – это же так здорово! Но понимаешь это порой, только когда лишаешься данного природой и отнятого людьми бесценного достояния.

Домой!

* * *

Пилат закрылся в тайной квартире, словно черный паук, плетущий коварные сети, и который день не вылезал из-за компьютера.

Он ловил и изучал информацию.

Сначала перелопатил Интернет. Потом, взломав базу Центрального информационного центра МВД, получил доступ к оперативным досье бывших и нынешних преступников и легко установил, что его бывший подельник Баркас был недавно арестован за мелкую кражу и препровожден в изолятор временного содержания. Пилат долго размышлял, почему такой тертый калач, как Баркас, прокололся на пустяке. Нелепая случайность, отчаяние, породившее беспечность, или нечто другое? Нет. Пилат понял тайный замысел подельника. Это же просто, как дважды два, «классика уголовного жанра» – отсидеться за тюремными стенами, покамест все не утихнет, и этим избежать более крупных неприятностей.

«Ничего, Баркас, – ухмыльнулся Пилат, и его ладонь напряглась. Ногти прижались к столешнице и поползли, едва не оставляя царапин. – Я тебя достану и там…»

Вдруг в глубине темной квартиры вспыхнули и повисли в пустоте две зеленые точки…

Исчезли.

Снова вспыхнули странным светом. Медленно и беззвучно пара нездешних светящихся глаз поплыла по воздуху в сторону Пилата. Загнутые крючьями, остро отточенные когти Зверя почти не касались пола. Черная шерсть слилась с темнотой. Мышцы тела напряглись, собравшись в единый мощный клубок.

Зверь приближался.

Тело на секунду замерло, превратившись в острое зрение и слух. Два глаза, словно лазерные целеуказатели снайперской винтовки, остановились на ноге человека. Нога шевельнулась. Возбужденный охотой Зверь задрожал мелко, застучал зубами и, улучив момент, рванулся вперед. Пилат сосредоточенно всматривался в мерцающий экран, не замечая надвигающейся опасности. Зверь напал на человека. Несколько острых когтей легко прокололи джинсы и с наслаждением впились в мягкую теплую кожу.

Выступила кровь…

Почувствовав боль, Пилат оторвался от компьютера и схватил Зверя за шкирку. Котенок повис, бессмысленно барахтаясь в воздухе, и перестал сопротивляться.

– Ты что, Зверь! Своих не узнаешь? – строгим голосом спросил Пилат. – Иди поохоться на кухне.

Едва лапы котенка коснулись пола, он дал деру.

Пилат вернулся к прерванному занятию, листая новую пачку файлов. Однако следующая запись в «электронной карточке» его огорчила:

«…такого-то числа убит при попытке к бегству… Захоронен на западном кладбище в братской могиле невостребованных трупов…».

Пилат вскочил как ужаленный. Нервозно отшвырнув стул, он бешено заметался по комнате.

– Сволочь! Сволочь! Сволочь!.. – ругал он покойника, собирая разбегающиеся от злости мысли.

Что толкнуло Баркаса под милицейские пули, Пилат не хотел знать. Его интересовала судьба похищенных с таким трудом документов и «живого» транскодера, за которые очень серьезные люди посулили ему огромные деньги. И это, не считая немалого задатка! Но если серьезные люди не получат того, что хотели, зная об удачно проведенной акции, они посчитают, что наемник водит их за нос или ищет более выгодных покупателей. В этом случае они сделают все, чтобы Пилат не ходил больше по этой грешной земле.

Пальцы снова застучали по костяшкам клавиатуры. Пароль следующей базы оказался не таким трудным. Пилат перепроверил информацию о смерти Баркаса, заглянул в анналы медицинской страховой компании, собеса и убедился, что Баркас действительно вычеркнут из списков живых. Все даты совпадают, все сведения сходятся.