Забавы Пилата

В салоне повисла тишина. В погрязших во грехах душах бандитов было темно, неспокойно и пакостно. В гибели Осьминога просматривалось что-то мистическое и оттого особенно пугающее.

– Осьминог говорил, что ему с кем-то разобраться надо… – вдруг вспомнил бригадир. – В спецназе, говоришь? Я видел одного такого с хвостом на затылке. У меня на глазах пацанов завалил. Вот он и есть спецназ – так ногой взбрыкнул, что до «фотокарточки» достал. А потом спокойно вытащил пушку и всадил пацанам по маслине. И Карасю, до кучи, без раздумий влупил… Только как он Осьминога в соседний подъезд заманил? Тот ведь не совсем уж дурак был?

Вопросы витали в воздухе, не находя объяснений. Это давило на психику.

– Приманку подставили – непонятно, что ли! – догадался Череп. – Не зря же он тебе говорил, что разбираться с кем-то собирается. Вот и разобрался на свою жопу.

– Все вроде бы верно, – маялся в тяжких думах Ро-тан. – Только несостыковочка небольшая выходит. Если «спецназовец» Сухарика охраняет, то чего ж он «кента» его замочил? Причем влегкую – без «тёрок». И тот вроде особо о кореше не печалился. А?

– Да чо-чо! – воскликнул Череп. – Непонятка у них вышла, вот и замочил. Мало ли кто из тачки выскочил! Помнишь, как Боря Телефон в прошлом году Вована на «стрелке» замочил? Он тоже выскочил из-за угла с пушкой в лапе. А когда там Боре было разбираться, свой это или чужой? Не успеешь выстрелить – самого замочат! Одно ясно – «спецназовец» не мент.

– Это хорошая новость или плохая? – уточнил Череп.

– Не знаю, – отстраненно парировал бригадир.

В конце концов все разговоры ни о чем, потому что не подкреплены сколько-нибудь достоверной информацией. Ясно одно – Сухарик опасен и его надо скорее ликвидировать, иначе за будущее бригады и чугуновского бизнеса поручиться никто не сможет.

– В общем, так, братва, – принял решение Ротан. – Фраера «будем делать» не отходя от кассы. Вечера дожидаться не станем. Вечером «стремнее» – народ с работы валом повалит. А сейчас нормалек. Только дождемся, когда менты разъедутся. Кстати, пацаны пробили, где телка фраерка работает. Она с ним была, когда наших пацанов гасили, значит, тоже в ответе. К ней Чугун собирался сегодня наведаться.

Внимая раскладам старшего, грубые бандитские физиономии застыли, преисполненные внимания и готовности к решительным действиям.

– Короче, так, – продолжал Ротан. – Позвоним, если Сухарик дома, пойдем к нему. Если нет – будем ждать, пока не появится, и хлопнем в подъезде.

Простой и понятный план бригадира пацанам понравился.

* * *

Пилат не торопился. Он сидел за темными стеклами джипа и наблюдал за домом. Несколько раз наемник выходил из машины и прогуливался по улице, внимательнейшим образом въедаясь в детали, как кислота в металл. Он не подходил к толпе у подъезда, но поинтересовался у шедшей оттуда старушки, что случилось. Оказывается – убийство. Пришили бандита…

А не уловка ли это контрразведки?

Надо перепроверить…

Оказалось – нет. Не подстава и не спектакль. Проверка подтвердила реальность преступления. Мертвого братана видели еще двое. Все сходится. Присутствия чекистов или слежки Пилат не заметил, хотя понимал, что эти ребята слишком ушлые и хитрые, чтобы проколоться на мякине.

Однако черный «Мерседес» с транзитными номерами, скромно притулившийся за баками помойки, Пилату настойчиво не нравился. Три рыла в салоне вели себя достаточно осторожно и явно кого-то поджидали. Наверняка не для того, чтобы преподнести цветы. Ну, если только на кладбище…

Несмотря на жару, парни не открывали окон и курили, выпуская дым через щель едва опущенного стекла. Лишь иногда они попеременно отлучались пописать за самарскую «ракушку» и возвращались на место. Время от времени заводился мотор, но машина никуда не ехала. Из этого Пилат сделал вывод о работающем кондиционере.

Сохраняя полное хладнокровие, наемник анализировал ситуацию и прислушивался к тонкому писку сканера, по сотому кругу прогонявшего диапазон служебных радиочастот. Но радиообмена в эфире не наблюдалось, а принадлежность машины и ее пассажиров к некой криминальной группировке уже не вызывала сомнений.

Те же самые, что и тогда?

Пока Пилат соображал, стоит ли соваться в телефонный щит и проверять «закладку» или ее все равно сняли фээсбэшники, ноутбук «Toshiba Satellit» на соседнем кресле издал предупредительный сигнал. Соединенный с ним сканер прекратил сплошной прогон эфира и замер на введенной в память частоте.

Пилат почти удивился. Его телефонный «жучок» исправно работал и не был удален чекистами, посылая сигнал, словно спутник из космоса. Более того, он показывал, что дома кто-то есть.

В контрольном динамике пошли серии щелчков – верный признак набора номера. Параллельно с этим компьютер выдавал на экран набираемые цифры, словно выигравшие номера лото.

– Здравствуйте, Ольгу позовите, пожалуйста, – произнес Сухарик после нескольких длинных гудков. Интонация обыкновенная.

Легкий стук трубки о стол. Тишина. Шуршание. Ответ.

– Алло, – ответил мягкий, легко узнаваемый голос.

– Оль, привет, это я.

– Ты уже у меня? – поинтересовалась девушка. «Интересно, почему он должен быть у тебя и где это находится?» – усмехнулся Пилат и записал Ольгин номер на листке бумаги.

– Еще у себя. Хотел спросить: тебе черные туфли брать или у тебя еще есть?

– Конечно, возьми! – велела девушка. – И всю косметику из ванной забери!

«В отпуск, что ли, собираются?» – подумал Пилат.

– Ладно…

Сухарик принял указание к сведению.

По нескольким неосторожно брошенным ребятами фразам Пилат понял, что Объект куда-то собирается. Линяет к подруге, или они хотят смыться из города вдвоем.

– Как ТАМ дела? – многозначительно спросила девушка, чем вызвала новый всплеск интереса «радиослухача».

– Вроде разъехались все, – коротко ответил Сухарик, а Пилат мгновенно связал вопрос с убийством в соседнем подъезде. Какое отношение к нему имеет парень? Правда или хорошо поставленный чекистами спектакль? – Ну, до встречи. Ты сюда больше не звони, – предупредил Сухарик.

– Ладно, целую… – прозвенела Ольга и повесила трубку. Линию заполнили короткие гудки.

Сигнал на сканере пропал. Пилат выругался. Больше всего на свете он не любил недостатка информации.

– Сколько будем тут торчать! – нетерпеливо бурчал Череп. – А если клиент нас дома дожидается?

– Может, правда пора звякнуть? Какого хрена мы тут без дела кантуемся? – встрял в разговор Зема. – Чего зря время терять!

– У вас что, от переработки задницы отекли? – недовольно огрызнулся Ротан. – Куда торопиться: все равно мимо нас не пойдет. Заметим, если нарисуется.

– Да дома он сидит! – не успокаивался Череп. – Спорим на пузырь?

– Ладно, черт с вами! – согласился бригадир. – Спорим.

Ему и самому не нравилось это место. А еще странная смерть Осьминога. Труп профессионально убитого боевика произвел на пацанов шокирующее действие.

Ротан вытащил из кармана клочок сигаретной пачки с нацарапанным ручкой номером телефона и адресом Сухарика и, не спеша, натыкал цифры на мобильнике.

– Пузырь с тебя, – пообещал бригадир.

– Алло? – настороженно ответил Сухарик.

В трубке молчали, словно силились узнать абонента по голосу.

– Алло! Я слушаю! – чуть громче произнес парень, вслушиваясь в вязкую тиши.ну линии. – Оль, ты, что ли?

Чувствительный микрофон донес до слуха тяжелое дыхание, но это была не Ольга. Ротан качнул подельникам головой. Череп обрадованно высунул из сжатого кулака мизинец с указательным пальцем и подмигнул, мол, с бригадира пузырь имеем.

– Кто это? – не надеясь на отклик, осведомился абонент. Молчаливые звонки не повышали настроения.

Бригадир вырубил телефон и бросил его к рычагу скоростей.

Сухарик послушал бившие в ухо гудки и опустил трубку на рычаг. Неприятная догадка кольнула его, как длинная игла.

Стало тихо и в машине Пилата. Сканер показал отсутствие сигнала.

«Проверяют…» – сообразил Сухарик, только не знал – кто.

Примерно то же самое подумал и Пилат, только в отличие от парня он сразу же предположил, каким может быть дальнейшее развитие сюжета.

– Значит, так, – изложил задачу Ротан. – Зёма – падай за руль, стой под парами и жди нас. Из тачки не выходи. Мы с Черепом двигаем к фраеру.

Бритоголовый Череп довольно хмыкнул, шевельнув тонкими губами. Он передернул старенький «ТТ» и сунул его в глубокий карман брюк.

– Смотри, яйца себе не отстрели! – усмехнулся Ротан, запихивая «Макаров» под брючный ремень. Сверху оружие прикрыла выпущенная рубашка.

– Не боись, начальник! Они у меня оловянные! – Череп ощерил редкие зубы и решительно толкнул дверцу.

Сухарик кинулся к окну. Мгновенно бросилась в глаза черная иномарка с задраенными окнами в отдалении от дома, стоявшая у мусорных контейнеров. Местные автовладельцы так машины не ставят.

Значит, это неспроста.

Дверцы иномарки раскрылись почти одновременно. Нагловато оглядываясь по сторонам, крутые парни двинулись к подъезду. Их походка была уверенной и твердой, а наглость и самомнение подкреплялись весом спрятанного под одеждой оружия. Бандиты не боялись, что их могут задержать за незаконный ствол и навесить срок. У бандитов другая психология, отличная от логики законопослушных граждан. Они – волки, а все остальные – овцы. Волки убивают овец, и это нормально. Для волка в человечьем обличье вовсе не проблема прямо на улице выхватить ствол и выстрелить. На встречу с милицейским патрулем волки рассчитывают меньше всего.

Сухарик откровенно запаниковал. Самое бы время позвонить по тем телефонам, что дали «военные прокуроры»…

Но разве вспомнишь теперь, куда Ольга сунула листок и не в ее ли сумочке он лежит? Да и времени на звонки не осталось. Даже в «ноль два» не успеешь позвонить, сказать адрес и что случилось. Самое сложное – что случилось. С какого конца начинать рассказ? С того, на котором Баркас, Карасик и Пилат? Или с этого, где черный «Мерседес» у подъезда, контрольный звонок и безжалостные головорезы? А если потянут ниточку и вытянут убийство в соседнем подъезде?.. Получится долго, невнятно и неправдоподобно.

Не соображая, что делать дальше, Сухарик догадался, что тонкие стены жилища с картонными дверями его не спасут. Следует бежать, потому что в движении содержится вектор защиты. Парень бросил на диван приготовленную сумку, как командир рацию. Сунув в карман один лишь паспорт, он быстро выскользнул за дверь.

Вероятно, существовало и лучшее решение, но опасность была слишком близка.

Пилат сидел в черной «Тойоте» и имел иной взгляд на вещи. Ему нужен был Сухарик, а стриженые братаны не нужны. Но они мешали выполнению задачи, потому что им тоже нужен Сухарик. Им – мертвый, Пилату – живой. Два взаимоисключающих состояния объекта не согласовывались с разными задачами, но чужая задача Пилата не волновала. Он бросил взгляд на зеркало и… не узнал себя. Из Зазеркалья на него смотрело незнакомое лицо лет на десять старше «оригинала». С густыми усами, прилизанными волосами и розовым шрамом на щеке. Они накладные, всего лишь маскировка. И только глаза были прежними – холодными и острыми, как сталь.

Торопливыми, но уверенными движениями наемник навинтил на ствол толстую трубку глушителя. Взвел затвор. Снял с предохранителя. Готовое к бою оружие он бережно опустил в продуктовый полиэтиленовый пакет. Пилат проворно вылез из машины, оставив ключ зажигания на своем месте. С собой он взял только брелок центрального замка.

Времени катастрофически не хватало. Сухарик запер дверь, вышел на площадку и вызвал лифт. С нудным гулом кабина двинулась к нему.

– Черт! Зачем мне лифт? – наконец дошло до парня. – Они уже внизу. Если пойти пешком, а они на лифте…

Хлопнул тормоз. Лифт гостеприимно распахнул двери. Надежда разминуться с непрошеными гостями эфемерна. Единственный шанс спастись – это чердак и крыша. Там есть поле для маневра. На чердаке его искать не будут.

Сухарик вошел в кабину и, секунду помедлив, нажал последний этаж. Пол дернулся и завибрировал. Невидимая сила подхватила хрупкую скорлупку и увлекла за собой. Земля провалилась вниз.

Ротан с Черепом вошли в подъезд и остановились перед лифтами.

– Какой этаж? – спросил Череп, стукнув торцом кулака по обоим кнопкам.

– Седьмой, – бросил бригадир.

Не сговариваясь, парни задрали головы и оба уставились на горящую над раздвижными дверями «грузовика» цифру 7. Второй лифт по обычаю не работал.

Внезапно огонек сорвался с отметки 7 и побежал вверх. Пацанам это показалось подозрительным. Обычно лифт ездит сверху – вниз или наоборот. Движение, не укладывающееся в схему, настораживало. Все как у животных.

– Этот «фуцин» нас засек, – сообразил бригадир. – Давай двигай пешком! А я дождусь лифта! – велел он напарнику.

Череп послушно рванулся к лестнице. Прыгая через две ступеньки на третью, он быстро взбирался по крутым лестничным маршам.

Тяжело дыша, Череп добрался до седьмого этажа и выскочил к лифту…

Но там никого не было. Братан вышел на площадку и осторожными шагами приблизился к дерматиновой двери Сухарика. Прислушался. В квартире тихо, как и вокруг. Только лифт натужно гудит, отсчитывая этажи и поднимаясь под самую крышу, да на оконном карнизе голуби воркуют. Громко так стараются, будто специально для людей песню поют.

Череп позвонил и привычно встал сбоку. Рука плотно обхватила рукоять пистолета. Палец нервно трогал спусковой крючок. Громила был готов с короткого разбега ударить подошвой дверь в районе замка и вырвать с корнем наброшенную цепочку или даже замок. Потом останется ворваться внутрь и выстрелом в затылок завершить дело. Хотя зачем так длинно? Дверь у фраера не стальная, пулю не удержит. Если фраер без ствола, то на все про все уйдет не более двух минут.

Ствола за дверью не было. Как и самого Сухарика. Выпрыгнув из кабины, парень застопорил двери коробком спичек и быстро взбежал на технический этаж…

Там его ждало глубокое разочарование: чердак и машинное отделение были заперты на такие амбарные замки, совладать с которыми без помощи лома или ножовки невозможно. Сухарик почувствовал муторное бурление в животе. От копчика до шеи промчались шустрые мурашки. Обычный паренек, коих по России миллионы, он был продуктом своего времени. Любил рэп и совсем не годился в супермены. К тому же жизнь далека от вымысла сценаристов, где даже смерть приукрашена. Жизнь не признает застывших форм и требует постоянного развития. Но неудачный дубль может никогда не повториться, а «карьера киногероя» навсегда закончится, так и не начавшись. В глубинах сознания Саши Калякина проснулся настоящий первобытный страх. Иррациональное чувство мешало сосредоточиться, путало мысли и грозило переползти в ступор. Парня загнали в угол, грубо смонтировав «конец фильма».

«Будь или не будь, делай что-нибудь…» – как признак отчаяния всплыла строчка из «пугачевско-галкинской» песни. Но она не давала рецепта. Звонить во все квартиры, кричать «пожар» и поднимать панику? Хороший вариант, но безвозвратно запоздалый. А что еще?..

С нижних этажей послышались торопливые шаги и пыхтение Черепа. Для Сухарика это стало точкой принятия решения. Как в авиации: или взлетать, или садиться. Иначе и то, и другое будет невозможно.

Быстрой деловитой походкой Пилат приблизился к мусорным бакам и вынырнул у «Мерседеса». Зёма проявил незапланированную беспечность: он не закрыл двери на фиксаторы, а увидев «проходящего мимо мужика», не успел почувствовать затаенную опасность и среагировать. Пилат сунул руку в пакет и… рванул дверцу иномарки. Зёма было возмутился и даже собрался «надавать лоху по рогам, чтоб к тачке копыта не тянул»… Но он не знал главного. Повернув голову, в узком дверном проеме Зёма увидел наставленную на него трубу с небольшим отверстием и мгновенную вспышку. Звука выстрела он не слышал, как не видел и слегка прищуренного левого глаза Пилата – рефлекс прицеливания, хотя при стрельбе в упор целиться нет необходимости.

Братану показалось, что в салон внезапно ворвался мощный ураган и, подхватив его невесомое тело, в бешеном вихре потащил в безвоздушное пространство, где настоящие звезды мерцали на фоне бесконечной тьмы, а теплый земной день сменялся на холодную вечную ночь.

Зёма не понял, что это его смерть…

Прикрыв дверь, Пилат спрятал оружие в пакет и, ускоряя шаги, направился к первому подъезду.

Добежав до последнего этажа, Череп никого там не обнаружил. Он услышал, как с тягучим гулом грузовой лифт отправился вниз. Боевик сунулся к чердаку, но тут же понял, что при всем желании просочиться за дверь «фраер» не мог.

«Если он такой дурак и собирается сплавиться на лифте, то на первом этаже его встретит Ротан».

Череп прислушался. Двери квартир не открывались, замки не щелкали, шагов не слышно… Значит, и у соседей «фраер» укрыться не мог.

«Неужели засел дома?» – снова подумал бритоголовый и кинулся обратно к лестнице.

Ротан нервничал, нетерпеливо наблюдая за движущимся огоньком указателя этажей. Четвертый… Третий… Второй…

Бригадир отошел в сторону. Рука нырнула под рубашку. Секунды тянутся как резина…

Лифт остановился. Ротан напрягся и приготовился к броску. Сквозь кожу проступили синие ветки вен. С металлическим лязгом, неимоверно медленно двери расползались в стороны, расширяя полосу света… Остановились. Ротан бросился в кабину… Но обнаружил, что там никого нет.

В этот момент со стороны подъездного тамбура хлопнула дверь. Не желая встречаться с пытливыми жильцами, бригадир тихо прошел к лестничному маршу.

Держа руку в пакете, Пилат почти ворвался в холл. Острый взгляд скользнул по помещению, высвечивая темные углы, как лазерный сканер. Зрение выхватило из полумрака светлый прямоугольник освещенного чрева лифта. Послышалось жужжание сходящихся дверей. Прямоугольник исчез.

В несколько прыжков Пилат оказался на площадке.

В чувствительной, как нерв, тишине послышались удаляющиеся шаги. Они доносились с лестницы. Значит, «конкуренты» там. Поскольку лифт не лучший способ передвижения к боевому рубежу, Пилат метнулся к лестнице. Знать бы еще – где этот рубеж пролегает?

Однако марш-бросок до седьмого этажа панельного дома – не слишком тяжелое испытание, а жилая квартира – не ракетная шахта на укрепленной базе противника. Самомнение и дерзость уголовников не шли ни в какое сравнение со специфическими знаниями и боевым опытом Пилата. Он не сомневался, что братков следует искать у квартиры Сухарика, и почти не ошибся.

«Следить» около нее, привлекая внимание к хозяину, Пилату не хотелось. На это была простая причина: Сухарика он должен увести из-под носа у всех, причем совсем не в переносном смысле – так зачем оставлять следы?

– Куда он делся? – полушепотом проронил Ротан, набирая легкими воздух.

– А хрен его маму знает! – так же тихо пробасил недоумевающий Череп. – Чердак закрыт, по лестнице, сам видел, не проскочишь. Не вылетел же он через окно?..

– Может, с лифтом он нас развел, а сам дома или у соседей чай пьет? – теряя терпение, предположил Ротан.

– Если б дверь открывали – я бы услышал, – не согласился Череп. – Он где-то тут заныкался. Неподалеку. Когда найду – я из него мозги вышибу.

Бригадир стремительно сориентировался.

– Паси квартиру, я пойду верхние этажи проверять. Вдруг фраерок в тамбуре залег? Вызови лифт к себе, – велел Ротан, отправляясь к лестнице.

Неслышно ступая по бетону, Пилат поднялся до шестого этажа и остановился. Услышав осторожный шепот, он замер, приготовив оружие. Но Ротан ушел наверх, и скоро его шаги затихли.

Пистолет не понадобился. Однако стоящий на седьмом этаже человек прочно ассоциировался у Пилата с часовым, которого надо «снять». Такой наукой он владел в совершенстве. Только с настоящими часовыми, вооруженными автоматами и постоянно ожидающими нападения, приходилось изощряться. Особенно когда на подступах к нему нет ни кустов, ни травы, а только мелкий серый песок или двухкилометровая полоса с участками сухого хвороста. На ее преодоление дается норматив, но вдобавок движение должно быть бесшумным. В конце полосы стоит часовой, к которому нужно тихо подобраться и «снять», а сам объект взорвать мешком взрывчатки, висящим за плечами…

Для Пилата это было отнюдь не игрой.

Неслышно ступая на цыпочках, он приблизился к верхней площадке и, вытащив маленькое зеркальце, осторожно ввел его в проем. В дрожащем стеклышке появилось изображение. Череп вызвал лифт и разминал кости ходьбой до общего тамбура и обратно.

«Нервничает – это хорошо. Мой клиент», – подумал Пилат. У него появился план.

В лифтовой шахте было темно, как в подвале. Несло пыльным, пропитанным керосином сквозняком. Вверху тускло светились три лампочки, свет которых ничего не освещал. Сухарик заглянул в щель. После полумрака шахты подъезд казался ему ярко освещенным. Дождавшись, когда все уйдут, парень приподнял плафон освещения, являющийся одновременно крышкой люка, и сдвинул его в сторону. Он свесил ноги, чтобы спрыгнуть вниз и, не теряя времени, выскочить на улицу…

Но в этот момент кто-то вызвал лифт, и кабина с резким толчком пошла вверх. Сухарик едва успел схватиться за маслянистый трос, чтобы не сорваться и не провалиться в кабину. Стоя на вибрирующей крыше, он подобрал ноги и торопливо вернул люк на место. Светящиеся щелями контуры раздвижных дверей на этажах уходили вниз.

Шелестели тросы, натужно скрипели пружины амортизаторов и стальные каркасы. Сухарик даже в детстве никогда не забавлялся катанием на крышах лифтов, а потому ощущение преисподней или космического аппарата пришельцев не покидало его воображения.

Но фантастические темы были неуместны. В черной шахте другая реальность, иной антураж, отличный от сюжетов о звездных войнах. Да и всесильного бластера под рукой нет. Даже пистолета. А где-то за стеной бандиты.

Кабина упруго вздрогнула и, будто уперевшись в препятствие, замерла. Глядя через щель, Сухарик увидел слоняющегося по этажу Черепа, и новая волна холода пробежала по его спине. Таких типов парень не встречал даже в следственном изоляторе. Правильно сокамерники говорили, что в зонах теперь сидит всякая мелочь. Ни одного настоящего крупняка там не найдешь, а если и найдешь одного, дожидающегося внеочередного освобождения, то его камерный быт сильно отличается от условий содержания остальных и больше похож на пионерский лагерь.

Сухарик старался дышать медленнее, чтобы громким вздохом не выдать своего опасного убежища. Но это было излишне – Череп его не видел и даже не предполагал, что там кто-то может быть.

Однако в лифт бандит не садился.

Зеркальце исчезло. Пилат прижался к стене, приложил к губам сложенные лодочкой ладони и негромко позвал:

– Иди сюда…

Череп прислушался. Показалось или правда Ротан зовет?

– Чего стоишь! Поди сюда!.. – снова прошептал Пилат.

Он приготовился к мгновенному отключающему удару, едва голова бандита высунется из проема. Можно сломать часовому шейные позвонки, что практически всегда ведет к мгновенной смерти, но этот способ не столь эффективен, как работа оружием. На этот раз Пилат решил обойтись без экзотики.

Череп был очень осторожен. Будто чуя опасность, он выставил перед собой потертый «ТТ» и медленно приблизился к лестничной клетке. Мозг Пилата мгновенно просчитал траекторию движения кулака и возможную точку соприкосновения с «часовым». Но расчет нарушила излишняя подозрительность Черепа. В последний момент, когда рука Пилата уже была готова захватить цель «в прицел» и выстрелить, Череп повел себя неожиданно. Он резко изменил направление и, вместо того чтобы войти, с разбега впрыгнул в проем.

Боковым зрением братан заметил Пилата, но развернуть оружие и нажать на спуск не успел. С шагом вправо и поворотом корпуса грозная тень ушла с линии атаки. В ту же секунду мощный удар обрушился на Черепа, как бетонная стена. Пилат выбил у него пистолет. Потертый «токарев» взлетел в воздух, несколько раз перевернулся и, пролетев вдоль лестницы, с железным звяком упал на затоптанную нижнюю площадку.

Череп попробовал нанести противнику свои обычные тычки, которыми вырубал несговорчивых оппонентов на «стрелках» и забивал до смерти непокорных толстосумов-коммерсантов, но кулаки путались в ловко подставленных блоках противника.

Короткий удар в горло лишил Черепа возможности кричать. Носок ботинка ударил в промежность и прекратил тягу к сопротивлению. Обмякшее тело полетело на бетонные ступеньки. Однако врага нельзя оставлять за спиной. Пилат отошел в сторону и точным ударом добил оглушенного Черепа насмерть. Послышался хруст и затихающий хрип. От синюшных губ братана потянулась тонкая полоска крови.

Пилат вышел на площадку и прошелся по тамбуру. Через закрывающиеся двери лифта Сухарик с трепетом проводил взглядом немолодого мужика с усами и пистолетом. Может, и его ищет военная прокуратура? Но паренек не чувствовал себя охотником. Скорее – наоборот.

«Сейчас бы мобильный телефон…» – подумалось ему.

Но это ничего бы не решило, потому что в следующую секунду нога Сухарика соскочила с железки, издав слабый шум. Совсем небольшой шорох, но достаточный для того, чтобы быть услышанным профессионалом.

Мужик надавил на кнопку, двери раскрылись. Он бросил оценивающий взгляд в пустую кабину и… медленно поднял глаза вверх. В темной щели между проемом дверей и верхом лифта его внимание привлекло яркое светящееся пятно. Это была светоотражающая вставка на кроссовках Сухарика. На нее падал свет из окна.

Пятно шевельнулось. Насколько Пилат помнил, на ботинках второго братана ничего не светилось. Двери начали сходиться, но наемник остановил их, подставив ногу. Он вошел в лифт и нажал кнопку. Двери закрылись. Кабина поехала вверх… но быстро остановилась. Пилат застопорил ее между этажами. Сухарику стало совсем невесело.

– Эй, наверху, сам слезешь или как? – услышал он. Парень затаился и молчал, как рыба (хотя, говорят, и рыбы умеют разговаривать).

– Калякин, слезай, я твои уши вижу! – негромко позвал Пилат.

В его голосе не было злобы. Он говорил обыкновенно, как разговаривают с соседом из подъезда.

– Слезай, нам поговорить надо, а то тут где-то второй урод прячется! Между прочим, они пришли за тобой! Ты мне должен быть благодарен – одного я уже нашел.

– Хочешь поговорить – поднимайся ко мне! – сам не зная зачем, надерзил Сухарик. Он встал на люк ногами, предполагая, что Пилат не сможет его открыть и отстанет.

Наивный. Парень не знал Пилата, как не знал и того, что герой выпусков новостей олигарх Верховский послал его за ним.

– Ну, раз ты так хочешь… – с примесью раздражения произнес Пилат. Он подумал, что неплохо бы найти и вырубить второго братана, поскольку враг за спиной опасен, но решил, что в шахту тот не заберется. Наемник попробовал сдвинуть люк…

Но Сухарик стоял на нем твердо.

– Ну ты шутник! – раздался угрожающий голос. – Считаю до одного: не сойдешь – стреляю.

Это не было дешевым наигрышем. В тот же момент под крышей лифта раздался упругий хлопок. Рядом с ногой Сухарика что-то лязгнуло и отвалилось. Как ручная граната, вдребезги разлетелся патрон с лампочкой освещения, а в люке появилась свежая дырка. Парень едва успел отскочить.

– Стой смирно, а то я рассержусь, – предупредил Пилат.

Сунув пистолет за пояс, он откинул в сторону люк и, подтянувшись на руках, полез на крышу. Сухарик ошарашенно смотрел на появившуюся в проеме голову незнакомца отнюдь не подросткового возраста. Мужик был в очень хорошей спортивной форме. Вслед за головой, словно из башни танка, на пыльной крыше лифта появилась половина туловища. Из-за ремня торчала коричневая рукоять пистолета.

«Вот, блин, попал!.. – самопроизвольно подумалось Сухарику. – Не задался денек…»

– Ты думал, если встанешь на люк, то я до тебя не доберусь? – ощерился в неприятной усмешке Пилат.

– Нет, конечно. Но я решил попробовать, – автоматически ответил Сухарик, робко соображая, а не двинуть ли его ногой по фейсу и не сделать ли ноги? Глядя на ловко выбравшегося на крышу крепкого мужика, парень отказался от нападения. С подводной лодки никуда не деться.

– Юморист, – усмехнулся Пилат, приблизившись к Сухарику вплотную. – Узнаешь меня?

– Нет, – признался парень, вглядываясь в незнакомое лицо с усами. Полумрак лифтовой шахты не давал возможности как следует рассмотреть любителя кататься на крыше лифта и стрелять в незнакомых людей. Однако голос показался Сухарику знакомым.

– Не обращай внимания на прическу – это всего лишь парик, – подсказал Пилат. – Нам все время мешают переговорить, а сейчас хороший случай. Думаю, ты правильно выбрал место…

Сухарику показалось, что мужик просто сумасшедший. Но очень скоро он уверился, что это не так.

– Так что тебе сказал Баркас про тайник? – произнес странный мужик.

Над головой у Сухарика будто шаровая молния жахнула. Он почувствовал, как ноги начали предательски подкашиваться, а голова кружиться. Сухарик крепче вцепился в подвесной трос и отступил на шаг назад.

Он узнал Пилата.

С упорством и дотошностью таможенника Ротан проверял жилые отсеки, но «фраера» не находил. Он не верил в телепортацию и не имел такого слова в лексиконе, но, обходя этаж за этажом, не мог понять: куда пропал Сухарик?

Вдруг где-то снизу раздались звуки непродолжительной возни и металлический стук. Бригадир насторожился и прислушался.

Фраер нашелся?

Ротан бросился вниз, но, приближаясь к седьмому этажу, сбавил обороты. Осторожно ступая по лестнице, он увидел Черепа, лежащего в неестественной для живого человека позе. Бригадир наклонился, тронул его за голову и… брезгливо убрал руку.

Ротан не любил покойников.

Он подобрал «тэтэшку» подельника и, переполненный кипящей злостью, двинулся на этаж. Его мучил вопрос, кто убил Черепа: Сухарик или тот, кто его охраняет?

На площадке никого не было, но сквозь бетонную толщу стены бригадир услышал приглушенный разговор. Он приблизился к лифту, приложил ухо к шершавой стене…

Ротан понял, куда спрятался фраер – он в лифте! Но с кем он разговаривает?