Забавы Пилата

– Вот документы… – с просящей физиономией сказал оперативник.

Он сунул руку под куртку и нащупал рифленую рукоятку «ПМ». Привычным движением готовый ко всему капитан хотел выхватить оружие и с криком: «Не двигаться! Милиция!» – врезать Ваську ногой в пах и уложить его мордой в грязь…

Его мысленный импульс не успел достигнуть мышц. В машине «сторожей» ярко вспыхнуло, и резкий пушечный грохот разорвал тихий вечерний воздух. Пуля Бомбилы без труда вошла в тело оперативника, забираясь все глубже, пока не уперлась в кость.

За первой ударила вторая. Пульсирующими толчками кровь выплескивалась из ран, заливая матерчатую куртку.

Мертвое тело грузно осело на укатанный гравий.

В следующую секунду в руке Васька появился черный угольник «ТТ», но не менее мощные вспышки и грохот раздались в салоне «Жигулей». Не успев выстрелить, бандит был сражен сразу тремя пулями оперативников. Отброшенный мощными ударами, Васек завалился на край дороги и больше не шевелился.

Бомбила перенес огонь на «Жигули». Треснуло лобовое стекло. Чтобы уберечься от пуль, рубоповцы открыли дверцы и вывалились на улицу, а их автоматы принялись решетить машину бандитов, заглушая одиночные хлопки пистолета.

Пять пуль калибра семь шестьдесят два пробили оперение «Жигулей» и разбили боковое стекло, не зацепив рубоповцев, а прилежно отработанные автоматом патроны быстро закончили поединок. Бомбила запоздало вскрикнул и, обливаясь кровью, вывалился из изъеденной пулями «Ауди».

– Вах! Что такое? – насторожились азербайджанцы, спешно выбираясь из присмотренных для покупки машин, и озабоченно завертели головами.

– Охрана стреляет, – ответил Ротан. – Надо смываться.

Возбужденные покупатели спешно попрыгали в красный «БМВ» и, шумно развернувшись, припустили к выезду. Внезапно навстречу им выскочила серая «Газель» с переливчатой «люстрой» на крыше. Перегородив выезд, микроавтобус затормозил, выпуская десант собровцев.

Чтобы не въехать в борт «Газели», водитель «БМВ» едва успел нажать на тормоз.

– Милиция!!! Всем стоять!!! – истошно прокричали бежавшие к машине спецназовцы.

Азербайджанец врубил заднюю передачу, чуть не зацепив бойца крылом, развернулся на пятачке и газанул в обратном направлении.

Недолго думая, собровец вскинул автомат и полоснул длинной очередью по колесам убегающей «БМВ», заодно раскрошив и пластиковый бампер. Маленькие фонтанчики вырванного пулями асфальта, словно в мультфильме, гнались за быстро вращающимися колесами, пока не догнали. С хлопком вырвавшегося из обоих баллонов воздуха иномарка осела на задок и послушно остановилась.

– Всем выйти из машины! – крикнул спецназовец, готовый при малейшем неповиновении открыть огонь. Ему уже не нужно было предупреждать голосом или стрелять вверх. Воронка ствола короткого автомата уперлась в машину.

Двери «БМВ» открылись. С поднятыми руками оттуда осторожно вылезли разодетые в дорогие костюмы, как английские денди, несостоявшиеся покупатели.

– В чом дэло! Дарагой! Мы здесь машину ставили! Вах, вах, вах!.. – наперебой объяснялись азербайджанцы, вытягивая руки в небо. Они не подозревали, что видеокамера в недостроенной башне напротив скрупулезно отсняла на пленку их неподдельный интерес к ворованным иномаркам. Разумеется, позже они от всего отопрутся, объяснив дознавателям, что действительно хотели купить себе машину, а продавца нашли по объявлению в газете «Из рук в руки». Ну кто же мог знать, что он окажется таким недобросовестным?

Впрочем, на эту этническую группировку у РУБОПа материала в достатке. Нужно было лишь провести необходимые следственные действия, подшить все в серую папочку и направить дело в суд…

Но это позже, а пока подбежавшие бойцы СОБРа грубо бросили всех «денди» на пыльный асфальт, для острастки надавав по ребрам. С раскинутыми в стороны ногами азербайджанцы лежали на дороге, думая о превратностях любви к хорошим машинам.

Тем временем Ротан с пацанами спешно уходил огородами. Он на бегу позвонил Чугуну и возбужденно разрисовал обстановку:

– Карась, падла, так и не приехал! Зато наехали менты с облавой! Васька с Бомбилой на стреме перемочили, падлы!

– Выходит, сученыш на нас ментов навел? – раненым медведем взревел Чугун.

– Не знаю, – на бегу бросил бригадир. – За что купил, зато продал…

– Милиция! Руки вверх! – услышал он громкий окрик. Наперерез ему бежал оперативник с пистолетом в руке и решимостью Павки Корчагина на грубо выструганном лице. Это был лейтенант Ручкин, которого сослуживцы незлобиво дразнили «жопой с ручкой». Лейтенант не должен был оказаться впереди бойцов СОБРа, да еще в одиночку, хотя бы потому, что отличался от них не только отсутствием автомата, но и забытым в машине бронежилетом. Он был молод и горяч и собирался всерьез покончить с преступностью на отдельно взятой площадке.

Переключив внимание на Ротана, Ручкин не заметил бежавшего поодаль Башкира. Бандит сориентировался быстрее и, чуть замедлив шаг, трижды выстрелил в направлении борзого мента. Лейтенант не успел укрыться или пригнуться и поплатился за это. Вспоротое пулей плечо мгновенно онемело. Одеревеневшие пальцы выронили пистолет.

«Безоружный мент – это глупый мент, а хороший мент – это мертвый мент», – говаривал Чугун, хорошо знавший тот мир, в котором человеческая жизнь стоит не больше пистолетного патрона. Никто не сомневался, что за словами Чугуна стоял богатый опыт.

Вторая, предназначенная Ручкину пуля не достигла цели и ушла в кирпичную стену, выщербив из нее овальный кусок. Оперативник пригнулся… В ту же секунду его голова неестественно дернулась и залилась кровью. Лейтенант рухнул на землю и затих. Шелковая трава под ногами, зеленый шатер деревьев, небо над головой, цветы, источающие тонкий аромат, и убаюкивающий шепот листьев… Все теперь не для него.

Ручкину не было и двадцати пяти.

– Молодец, Башкир! – ободрил бойца бригадир и бросил боевой клич другим: – Мочи легавых, а то не уйдем!

Оперативники скрытно приблизились с другой стороны и не стали вылезать на открытое пространство. Они были обыкновенными людьми с присущими им недостатками и служебными недоработками, с обычными проблемами и трудностями, в которых теперь погрязло большинство населения. Но смерть боевого товарища всегда и во все времена вызывает одно и то же чувство. Проявление его нередко называют одним из первобытных человеческих недостатков, которые в цивилизованной форме жизни необходимо искоренять. Но скорее всего это всего лишь тяга к торжеству справедливости и часть инстинкта самосохранения: если убивают друга, стоящего с тобой в одном строю, значит, следующим станешь ты.

Менты переполнились жаждой мести.

Подняв автоматы, опера обрушили струи свинца вслед убегающим бандитам. «Калашников» бабахал громко и уверенно, а сквозь его боевую песню стрелок громко кричал:

– Стоять! Милиция! Будем стрелять!..

Для отмазки крикнул. Вдруг свидетель потом найдется и скажет, мол, не предупреждали, что стрелять будут. Не по уставу… Но у оперов свой Устав имеется, который сочиняли не ожиревшие кабинетные генералы и институтские теоретики с научными званиями. Их Устав был прост, как всякая житейская мудрость, и одним из его параграфов был ответ на мудрость Чугуна: «хороший бандит – это мертвый бандит» . А еще в житейском Уставе был другой параграф: кровь убитого мента только кровью смывается, и желательно большей. Все по справедливости.

А автомат все стрелял… стрелял… стрелял… Пулевой дождь перепахивал землю, вызывая пенные фонтаны. Разогретые механизмы надежно смазанного оружия обильно засевали ее дымящимися гильзами.

Башкир крутанулся и со вспоротым животом грохнулся на кирпичи. Одежда мгновенно пропиталась кровью, глаза остекленели и бессмысленно уставились в затухающее вечернее небо. Вместе с ним затух еще один огонек прожитой впустую жизни.

Под кинжальный огонь рубоповцев попали и охранявшие периметр площадки боевики. Шмель на бегу несколько раз выстрелил в сторону ментов, но ни в кого не попал, зато сразу два ствола оперативников хищно уставились в его сторону, а пальцы остервенело и дружно вдавили подпружиненные спуски. Несколько автоматных очередей хлопнуло, как китайские петарды, на тихой улице. Струя летящего металла распорола тело Шмеля от бочины до спины. Одна пистолетная пуля вонзились в ногу и застряла в кости. Истекающий кровью бандит кубарем покатился под уклон, словно от ловко подставленной подножки.

Болт с Нарымом спрятались за бетонными блоками, пытаясь сдержать наступавших собровцев. Они не собирались сдаваться «поганым ментам», потому что сами были поганью, успевшей много наследить на этой грешной земле. Бандиты лупили из старенького «Токарева» и харкали сгустками черной смерти из помповика. Они старались забрать побольше чужих жизней. Хлесткие пистолетные «пах», «пах…» чередовались и сливались с басовитыми «бух…», «бух» помпового «ягуара». Звуки рикошетили вместе с зарядами свинца и метались между бетонными преградами, как растревоженные осы.

Тяжелый комок картечи пушечным ядром влетел в собровца и сбил его с ног. От страшного удара бывший матрос Северного флота крепыш Коля Зинюхин выпал из реальности. В глубине черной темноты перед ним заплясал хоровод ярких звезд, все больше сужая кольцо стремительного вращения…

Под прикрытием сплошного автоматного огня к залитому кровью Зинюхину подбежал товарищ. Пощупав пульс на шее, он перевернул раненого на спину и рванул липучки бронежилета. Прочная защита выдержала удар, а посланная бандитом смерть зарылась в кевларе, не добравшись до тела. Только из пробитой свинцовыми шариками руки сочилась кровь.

Убедившись, что Зинюхин жив, собровец быстро перевязал ему руку и побежал в сторону доносившихся выстрелов, догонять своих.

Оперативники на время залегли, дожидаясь подмоги…

Когда основные силы СОБРа закончили зачистку «подступов и окраин», они пришли на помощь операм.

Болт отчаянно отстреливался, считая патроны.

– Шесть… семь… восемь… Еще в одного пса попал! – обрадованно крикнул он, но затвор заклинило в заднем положении. – Как в аптеке! Слышь-ка, братан!

Прислонившись спиной к бетону, Болт вытащил запасной магазин и с силой вогнал в рукоятку. Оружие снова заговорило, выбирая ближайшие цели.

– Ну! Что-о! А-а?! – орал он то ли от страха перед неминуемой смертью, то ли от дурацкого боевого азарта, пустой бравады перед подельником или туманящего разум возбуждения стаи.

Рядом нечасто и оглушительно бухало ружье Нарыма, заставляя ментов укрываться. Тугой рой картечи настиг еще одного собровца, разорвав брюки на бедре. Мужик громко выругался и, не устояв на окостеневшей как палка ноге, упал на битый кирпич, зажимая рукой бьющую кровью рану.

С каждым выстрелом бандитов напряжение бойцов СОБРа нарастало и наконец достигло критической массы.

Оно искало выхода.

Бойцы приближались к «доту» противника, жалея лишь о том, что у них не было гранат или гранатомета, чтобы разнести его в щепки. Среди бойцов было много бывших «чеченцев», а они-то знали, как выкуривать из норы стреляющего в тебя «духа».

Ружье Нарыма заткнулось и полетело в сторону. Кончились патроны.

– Уходим! – крикнул он подельнику, но тот был поглощен боем. – Уходим, Болт! – громче повторил призыв Нарым, ткнув подельника в плечо и… снова не получил ответа. С каким-то заводным остервенением Болт стрелял и считал патроны. – Ты что – дурак, братан! Сам себе «вышкарь» вешаешь! Бежим!..

Автоматные очереди СОБРа крошили бетонные блоки, оставляя отколотые щербины.

Нарым побежал в одиночку. Он выскочил из укрытия и, неумело пригибаясь, короткой перебежкой рванул к соседней горе бетонных плит. От них Нарыма отделяли лишь десять метров по прямой…

Автомат спецназовца выровнял прицел и выплюнул в бандита тугую струю огня. Под свинцом запузырилась разодранная в клочья одежда. Бурые брызги взлетели вверх и медленно оседали на серые плиты, окрашивая их в красный горошек.

Палец бойца не торопился отпускать изогнутый восточным кинжалом спусковой крючок, пока не превратил бандита в кровавое месиво.

– Не возьмете, суки! Не возьмете! – безумно орал Болт, досчитывая последние патроны. От принятой перед боем «дозы» глаза бандита сверкали страшными пустыми стекляшками. Отсчитав шесть выстрелов, Болт отпрянул от бойницы и привалился к стене.

Последний патрон он оставил себе.

Сунув ствол в рот, бандит улыбнулся в диком восторге и спустил курок, ожидая темноты.

Курок ударил по ударнику. Ударник врезался в капсюль, оставив небольшое углубление. Раздался сухой щелчок, но выстрела не последовало.

Старые патроны часто дают непредвиденные осечки.

В ужасе Болт снова оттянул курок и снова нажал на спуск…

Новый сухой щелчок не прервал его жизнь, а лишь вызвал секундное удивление. Болт бросил пистолет и забился в бессильной истерике. Он не хотел попадать в руки милиции. Болт знал, что менты будут ему мстить, ломая ребра за убитых товарищей… Но в СОБРе никогда не держали «белых воротничков» и интеллигентов-хлюпиков. Ребята, жестоко подавляющие тюремные бунты, не разбирая, кто прав, кто виноват, не склонны к компромиссам. Они очерствели, потому что этого требовали их работа и свое представление о справедливости.

Здоровенный боец, оказавшийся рядом с Болтом первым, не стал кричать ему банальное: «Руки вверх!» Он направил маслянистый раструб автомата на оскалившегося в злобной усмешке Болта и просто потянул вороненый, отполированный указательным пальцем стальной язычок.

Короткая очередь взорвала Болта, будто стараясь развалить его на молекулы и атомы. Вырванные пулями куски одежды и человеческой плоти вместе с пустыми гильзами покрыли землю. Прокуратура потом учтет, что бандит был вооружен, а в стволе его пистолета имелся патрон, и признает правомерность применения собровцем оружия. Иначе и быть не могло.

Тем временем бригадир с Сычом и Кирсаном, гонимые охотниками на красные флажки, пытались выйти из окружения. Вдруг сзади раздались близкие выстрелы. Отработанная реакция позволила Ротану вовремя пригнуться и приготовить оружие. То же сделали и его «быки». Заметив погоню, все трое упали на пузо и открыли огонь по вырвавшемуся вперед оперу. Вдруг Сыч вскрикнул. Отпрянул и заматерился. Щеку перечеркнула широкая бурая лента.

– Посмотри, что с ним! – приказал Ротан. Положив оружие на упор, он удерживал мента огнем.

Быстро подбежав к подельнику и осмотрев рану, Кирсан обрадованно крикнул:

– Херня! Кусок кожи содрало! К маме не ходи – еще поживет!

Ротан трижды выстрелил в сторону мента, стараясь попасть в грудь. Грохот заполнил пространство, забиваясь в уши. Оперативник ударился о стену. Его голос сорвался на хрип, тело напряглось и дернулось, словно в припадке. На губах выступила розовая пена.

Бандитам он больше не мешал.

По известной им тропе бригадир с уцелевшими «быками» забрался в глубину бывшего таможенного терминала. Ротан не раз назначал тут мирные встречи и напряженные «стрелки», потому что хорошо знал местность и умело этим пользовался. Свернув в узкий проход между двумя заборами, бандиты добежали до пролома в бетонной плите и нырнули в него. Не прячась, они прошли по загаженной территории умирающего автокомбината и выскочили в проезд, где их дожидался загодя поставленный «Мерседес» с транзитными номерами.

Торопливо попрыгав в машину, бандиты сорвались с места. По дороге они протерли бывшее в употреблении оружие и неохотно сбросили «паленые» улики в придорожные кусты.

* * *

На город опустились прохладные сумерки. Карась отпустил «мотор» и, едва машина скрылась из виду, перешел дорогу. Быстрой походкой он направился к назначенному месту. Парень шел вдоль пустыря с ржавыми остовами догнивающих машин и обдумывал, как бы поярче представить Ротану остросюжетную историю с нападением киллеров и его отважного ухода от погони… Вдруг Карась словно споткнулся о невидимую проволоку и замедлил шаг. К собственному ужасу, он увидел, что около стоянки, куда ему надлежало пригнать пятый «Мерседес», полно машин. Но это были машины милиции. А облаченные в бронежилеты и пугающие маски спецназовцы запихивали в них задержанных пацанов.

Кажется, среди них мелькнуло и чье-то знакомое лицо… Далеко —невидно.

– Ты куда, парень? – строгим голосом окрикнул Карася милиционер, выросший, будто гриб из-под земли. – Туда нельзя!

У Карася все опустилось. До мурашек. Неужели и его сейчас закуют в наручники и посадят в ту же зарешеченную машину? А там по этапу: ту-у… ту-у, осваивать бескрайние просторы родины.

– Чего там? – выдавил он, с трудом изображая равнодушное спокойствие и краем глаза осматривая вооружение сержанта. Из оружия у него, похоже, только дубинка да баллончик «черемухи». Спецназовцы далеко и не смотрят сюда. Дружно кого-то пинают ногами. Если напасть первым, то вполне можно мента «замесить» и сделать ноги…

– Бандитов каких-то ловят, – простодушно ответил сержант, не подозревая, какая гигантская работа, ломка привычного сознания происходит в мозгу у этого парня. Сзади раздались будоражащие кровь вопли «Скорой помощи». Поднимая пыль, «Газель» с красным крестом пролетела мимо Карася и притормозила рядом с автобусом СОБРа.

Неторопливо и деловито санитары начали укладывать в машину черные пластиковые мешки с телами покойников.

«Все! Капец, – со страхом подумал Карась и задрожал, как в лихорадке. – Менты наших перемочили…»

Он дрожал от того, что вместе с ними должен был находиться и он.

Не уловив волн страха и агрессии, исходивших от Карася, сержант посоветовал ему:

– Иди, иди отсюда! Не мешайся под ногами! Карась поспешил прислушаться к совету и убраться…

Через сорок минут, вымотанный и напуганный, Карась добрался до дома, опустился в холодное кресло и поежился. Потом достал из холодильника бутылку «Московской» и наполнил бокал наполовину. Понюхав напиток, по привычке определяя, не из дешевого ли контрабандного спирта, размешанного в грязной ванне, он изготовлен, Карась одним махом осушил посуду. Горло обожгло, и тепло опустилось до самого живота. Закусив огурцом, парень налил себе еще.

Глава 6

ОТВЛЕКАЮЩАЯ АКЦИЯ

(ТОЧЕЧНЫЙ УДАР)

Чугун прибыл в свой рабочий кабинет на два часа раньше обычного, и это говорило о многом. При появлении шефа ожидавший его в предбаннике бригадир с Сычом и Кирсаном почтительно поднялись. На щеке Сыча, как заплата на волейбольном мяче, выделялась наклейка пластыря.

– Чего там у тебя? – на ходу осведомился Чугун, отпирая ключом кабинет, и жестом пригласил всех за собой. В одежде главарь преступного бизнеса неосознанно старался подражать героям американских боевиков: лакированные обрубленные ботинки, длинный черный пиджак, белый платочек в кармане, белая сорочка с красным галстуком, улыбка на губах и готовность в любой момент отдать Ротану приказ убить. Или лично забить жертву в подвале вместо боксерской груши.

– Пуля чуть черепушку не пробила – хорошо только кожу сорвала, – пояснил Ротан.

Чугун на это не ответил, а только принял к сведению. Когда все расселись за большим офисным столом, Чугун спросил:

– Давай о важном «перетрем». Кто-нибудь из твоих пацанов, кого вчера менты замочили в нашей конторе, засвечен?

– Да что ж я – дурак, что ли! – криво ухмыльнулся Ротан. – Все пацаны, которые под ружьем стоят, или безработные, или сторожами числятся в каких-нибудь фирмах. Если ты о том, что мертвяки к нам ментов приведут, то это напрасно. Умер – и конец отрезан. Так что сюда легаши не приедут.

Озабоченность не сошла с неестественно бледного лица Чугуна, а отразилась чернотой в кругах под глазами.

– Вы понимаете, как нас подставили? Как меня подставили… – спросил он подчиненных, одаривая каждого чугунным, соответственно кличке взглядом. Те понуро опускали головы, боясь смотреть шефу в глаза. – Я с людьми базар вел, получается, я их подставил? Как такое могло произойти? Вы все там были, все сами видели. Что думаете?

Первым высказал свое мнение находившийся в не менее угрюмом расположении духа бригадир.

– А что думать? Подстава чистой воды! – с горечью и злостью произнес он. – Кто-то нас заранее ментам сдал, а те конкретно пропасли. У них и СОБР был под рукой, только команды дожидался!

– «Азеры» на хвосте не могли «собак» привести? – спросил главарь.

– Если б чего было – пацаны на стреме заметили бы. А так они «волыны» в ход пустили, когда уже деваться некуда было – менты буром поперли, – высказался раненый Сыч.

– У «азеров» резона не было, – веско произнес Ротан, подтверждая версию Сыча. – Один раз они у нас товар уже брали, помнишь – «мерсы». Тогда все прошло гладко. А самое главное – бабки они нам отдали. Если бы они под ментами работали – нам бы тех бабок не видать.

– Хорошо еще, что вчера они нам бабки не успели переправить, – порадовался Чугун. – Тогда бы точно на нас подумали, а потом война. Как получается: деньги забрали, а клиентов ментам сдали!

Чугун загреб крупной лапищей пачку «Честерфилда» и, небрежным движением откинув клапан, вытащил сигарету. Вместе с ней на стол высыпались еще несколько штук.

– Закуривай, кто хочет, – предложил он Парням, швырнув пачку на середину стола, и торопливо прикурил сам, будто давно терпел. Директор выдул облако дыма и задумчиво произнес: – Не-е-ет. Тут кто-то из своих скурвился…

Пуская дым в потолок, закурили и пацаны. Пример шефа заразителен, к тому же – халява. Все молча думали, стараясь припомнить мельчайшие детали вчерашнего вечера.

Надо искать предателя.

– Так я не понял, а что вчера с Карасем получилось? – вернулся к разговору Чугун. – Почему он один до стоянки не доехал? Может, знал про ментов?

Мысль главаря получила продолжение: «козлом отпущения» становиться никто не хотел, а тут появился кандидат.

– Подожди, подожди! – спохватился бригадир. – Он по мобиле мне звякнул, мол, кто-то за ним гонится… А я еще подумал, что он не один в тачке сидит…

Ротан напряг память, сморщив кожу на лбу до глубоких борозд.

– Ну точно! У него в машине кто-то был! Еще закричал, мол, тормози. А потом все зашумело, зашуршало, и связь вырубилась. Короче, в столб пацан въехал, и хана «мерину».

Глаза Чугуна сузились и хищно заблестели. Наличие постороннего человека в перегонявшейся машине ставило новые вопросы, косвенно подтверждая виновность Карася.

– Он тебе про пассажира чего-нибудь говорил? – уточнил Чугун.

– Конечно, нет! – не вынимая изо рта сигареты, с разгорающейся злостью ответил бригадир. – Я бы ему голову оторвал!

– Значит, с ним мог ехать и мент, и просто стукач? – бросил свой камень Кирсан.

– А чего ему ехать! – недобро усмехнулся Сыч. – Может, Карась и не ехал никуда, а сидел себе в теплой комнате и с операми кофе гонял! Точняк он мог всех сдать! Больше некому!

Сидевшие за столом переглянулись, поняв друг друга.

– Но если сделку продал Карась, значит, и за всеми нами должны были легавые подъехать? – спросил Чугун.

– А доказа где? – не согласился Ротан. – Мало ли кто про меня может сказать! Ты докажи! Да и не первый год Карась у нас работает – был бы он мент, на всех успел бы материальчик натаскать! Нет, он не мент, сдуру сболтнуть мог.

– Значит, его кореш нас сдал, – совершенно уверенный в своей правоте, констатировал Чугун. – Карась, дурак, мог просто так проболтаться, а тот просек. Тут ведь факты за нас говорят. Пока Карась в деле не участвовал – все перло, а как взяли его – сгорели. Что я должен про него думать? Может, он и не виноват, его друг курвой оказался, но нам-то по хрену! Он за него отвечает. Да и нельзя было никого с собой в тачку брать.

Чугун говорил размеренно и солидно.

– У нас слишком большие бабки вертятся, чтобы все на веру пускать. Сами знаете – если в ком сомнения появились, его без базару нужно в землю зарыть и вопрос закрыть. Второго того, пусть он хоть трижды ментом окажется, за потерянные бабки и пацанов я тоже простить не имею права…

В своей пламенной речи Чугун непреднамеренно поставил деньги выше жизней своих боевиков. На самом деле он не допустил ошибки: так была построена его идеология, в которой деньги стояли выше человеческой жизни.

– Если «кент» окажется виновен, то и он жить не должен, – закончил свою обвинительную речь Чугун. – Когда Карась объявится – дайте мне знать. Я сам хочу с ним поговорить.

Постучавшись, в кабинет заглянула длинноногая секретарша Юля с прелестным лицом, длинными бархатными ресницами, алыми чувственными губами и чуть блудливым взглядом. Эту рыжеволосую бестию все работники фирмы за глаза называли настоящей сукой, поскольку она мнила себя почти заместителем директора. Самому Чугуну она была нужна не только потому, что была предана ему, аккуратно вела дела, немедленно доводила до персонала все распоряжения руководства, следила за их исполнением, но и в любой момент с удовольствием и должным усердием привилегированной рабыни разделяла с руководством не только производственную сферу, но и просторный кожаный диванчик в кабинете.

– Здравствуйте, Борис Сергеевич, – растерянно улыбнулась она, оглядывая собравшихся. – А я не знала, что вы сегодня раньше приедете. Может, приготовить кофе?

– Здравствуй, – натянуто улыбнувшись, бросил он. – Я тоже не знал. Нам сейчас не до кофе. Передай всем, что сегодня автосалон и сервис не работают. По техническим причинам. У всех выходной.

– А я? – округлила удивленные, густо накрашенные глазки секретарша. – Тоже вам не нужна?

– Ты как раз нужна, – сухо ответил директор. – Сиди на телефоне, отвечай на звонки. Если будут спрашивать меня – говори, уехал. Но обязательно узнавай: кто спрашивал, что передать, кому перезвонить, – скороговоркой ответил шеф.

– Хорошо, Борис Сергеевич, – понятливо улыбнулась девушка и по-кошачьи неслышно скрылась за дверью.

* * *

Беспокойная, полная беспорядочных сюжетов, обрывков бредовых снов и внезапных пробуждений ночь Карася закончилась лишь с противным, как клаксон «Москвича», звуком будильника. Но она не принесла облегчения. Всю ночь, казалось, даже во сне, Карась думал о разбитом «Мерседесе» и о том, как он за него будет отчитываться. Родителям, с которыми Карась жил, он не стал ничего говорить. Зачем расстраивать стариков лишний раз, если помочь ему они все равно не смогут. Для того чтобы сменить квартиру или сбежать от всевидящего Чугуна, у Карася не было ни денег, ни возможностей. А значит, как ни верти, за машину все равно придется платить. Увидеть же проблему шире Карась был не в состоянии. Просто он не мог предположить, что ментовскую облаву могут связать с ним. А не зная, где упадешь, трудно подобрать место для соломки.

На свою беду, Карась не знал этого места, так же как и цены за промах.

Без пятнадцати девять он, как всегда, пришел на работу и первым делом отправился в мини-бар при мойке, чтобы разыскать Ротана. С ним Карась общался – пацан вроде свой. Помогал иногда, а Карась бесплатно чинил его машину. Кругом бартер, баш на баш.

С удивлением Карась узнал, что ни сервис, ни автосалон сегодня работать не будут. Связывать это со вчерашними событиями он не стал, а только обрадовался лишнему выходному.

В мини-баре Карась действительно нашел бригадира, пившего утренний кофе. Вместе с ним сидели угрюмые Сыч и Кирсан. Увидев вошедшего, все трое как по команде повернули головы и посмотрели на него такими глазами, будто к ним пришел мертвец или привидение. По правде говоря, все трое в душе уже не верили, что Карась заявится сюда, и обговаривали различные способы его выманивания и вылавливания для справедливой разборки. Ротан даже успел звякнуть Карасю домой, но там никто не снимал трубку. Думали, слинял и лег на дно. А он сам заявился. Значит, к лучшему – пацанам меньше работы. Охота им была по городу мотаться и в сыщиков играть? Так что появление Карася стало для всех большой, а главное, приятной неожиданностью.

– Привет! – поздоровался парень и, пожимая руки, почувствовал растущее вокруг него, как в высоковольтном трансформаторе, напряжение. – А чего не пиво?

– Привет, привет… От пива бывает криво! Тем более с утра, – то ли осуждающе, то ли угрожающе произнес бригадир, не проявляя обычного дружелюбия. Не тратя времени, Ротан потянулся за трубкой радиотелефона и позвонил Чугуну. – Боря, ты хотел подойти?

– Что, сам пришел? – поразился Чугун. Видимо, и он не верил в скорую встречу со своим работником.

– Конкретно! – подтвердил свершившийся факт бригадир. – Мы чуть не упали.

– Давай его в мойку. Там поговорим, – сказал Чугун и повесил трубку.

– Шеф скоро подойдет, – сообщил Ротан, предлагая всем пройти за ним.

Карась заметил, как нехорошо ухмыльнулись Сыч с Кирсаном, но не придал этому значения. Понимал, что виноват – дорогую машину разбил, расплатиться за которую вряд ли его зарплаты слесаря хватит. Допускал, что могут и по морде дать. Хотя и виноватым себя сильно не считал. Если б не те козлы на «девятке», которые напали на него и аварию подстроили, – он бы тачку пригнал в лучшем виде.

Директор фирмы пришел на редкость быстро. Причем одет он был не в привычный фартовый прикид, а в спортивный костюм и кроссовки. Оранжевые боксерские перчатки болтались, перекинутые через плечо. С его появлением Кирсан с Сычом вытянулись, как в строю, и понимающе переглянулись.

– Ну, здравствуй, Колюня! – безрадостно и негромко произнес Чугун, отчего Карасю сразу стало неуютно, холодно и страшно. Начало не предвещало праздника, да и место для встречи было выбрано неудачно. Мрачное, скажем прямо, помещение. Тут убить можно – никого нет, а потом кровь водой смоется, и вроде не было ничего.

– Здравствуйте, Борис Сергеевич, – подавляя волнение, поздоровался Карась, стараясь держаться уверенно.

– Ну, расскажи нам, Колюня, что вчера помешало тебе приехать вовремя, – с наигранной вежливостью попросил Чугун, неторопливо надевая перчатки.

– На меня наехали какие-то парни, – начал торопливо рассказывать Карась. – Сначала просто на хвосте висели, а потом начали зажимать, останавливать… Я по газам… Они меня догнали, начали из пистолета палить… Колесо прострелили… Потом на таран пошли и в столб мордой направили…

– Мордой, говоришь, направили? – тихо переспросил Чугун. – Как – вот так?