- В этой школе молодые люди будут заниматься до конца средней школы и колледжа, - продолжал доктор Уэллес, - и она должна открыться через несколько месяцев. Сначала молодые люди должны пройти определенные тесты и если они проделают это удовлетворительно, они могут воспользоваться стипендией, которая оплатит часть или все расходы учащегося. Я не знаю, захотите ли Вы, чтобы Стелла уехала так далеко от дома, но если Вы подумаете над тем, чтобы разрешить ей пройти тесты, и если она их пройдет...
      - Вы пытаетесь продать нам что-нибудь или дать нам что-нибудь? спросил дядя Стеллы.
      - Если она пройдет тесты, то Вам решать, будете ли Вы вообще хоть что-нибудь платить, - сказал Питер. - Те, кто может платить и хочет это сделать, платит столько, столько хочет. У Вас, как я полагаю, несколько своих собственных детей, которым надо дать образование?
      - Четверо, которых Вы встретили в холле, мои.
      Тогда в Вашем случае, вероятно, можно было бы устроить так, чтобы все расходы Стеллы могли бы быть оплачены школой. Цель мистера и миссис Дэвис состоит в том, чтобы дать образование этим другим детям в память родителей их внука. Вы можете легко успокоить себя тем, что Стелла будет в хороших руках.
      Мистер Оутс еще раз взглянул на бумаги, которые держал.
      - Что Вы сказали о Вашем участии во всем этом?
      - Я управляю школой, - ответил Питер, - а доктор Марк Фоксвелл помогает мне в работе. Мисс Эмили Пейдж будет деканом отделения девочек. Одна из наших будущих студенток, Элси Ламбет, остается с мисс Пейдж до открытия школы.
      - Хорошо, сэр, - сказал мистер Оутс, - если все это так, как Вы говорите, и может быть доказано, что все в порядке, я не против того, чтобы сказать Вам, что мы могли бы еще раз подумать и решить положительно. То есть, если Стелле нравится эта идея.
      Оба мужчины повернулись, чтобы взглянуть на ребенка, который молча слушал, не проронив ни слова.
      - Мне кажется понравилась, дядя Ральф, - сказала Стелла.
      - В таком случае, думаю, что ты пойдешь и приготовишь нам кофе и отрежешь нам немного пирога, - предложил ей дядя. - Позволь мне немного поговорить здесь с доктором Уэллесом о деле. Он отошел в другой конец комнаты, а Стелла подошла к доктору и настойчивым тихим голосом произнесла. - Вас послали за мной, так ведь?
      - Ты могла бы сказать и так, - ответил психиатр. Что она имела в виду?
      Ее дядя возвращался с сигаретами и спичками и Стелла покинула комнату.
      - Мне хотелось, чтобы она ушла, чтобы я мог открыто сказать, - сказал он.
      Доктор Уэллес взял сигарету.
      - Дело в том, что Стелла несчастлива здесь, - сказал ей дядя, - и я не очень-то могу ей в этом помочь. Но я скажу Вам честно, что денег на дорогие школы у нас нет.
      - Деньги не требуются, мистер Оутс.
      - Она и ее кузены не ладят. Они много дразнят ее и я не могу понять почему. У Стеллы богатая фантазия. Она как бы под воздействием. Она напускает на себя вид превосходства, а другим детям это не нравится. Они изводят ее и делают несчастной. Я приехал в этот дом для того, чтобы она могла иметь свою маленькую комнатку, и я сказал своим не заходить в нее и не трогать ее вещей. Она обычно писала стихи, они читали их вслух и смеялись над ними. Она смышленая малышка, Стелла, но иногда замкнута. Я часто думал, если бы она могла уехать в школу, успех бы ей был обеспечен.
      - В таком случае она отличается от своих кузенов.
      - Да, она конечно, очень сильно отличается от родни. И она также как-то гордится, что отличается. Я пошел так далеко, что поговорил с ее учительницей в мае прошлого года. Она сказала, что Стелла очень сильно отличается от других детей и она могла бы вырасти гениальной. Я делаю для нее все, что могу, но она выше моего понимания. Она заставила меня взять для нее самые необычные книги, чтобы взглянуть на них, ни один нормальный ребенок не заинтересовался бы ими.
      - Что за книги?
      - О, старые языки с разными алфавитами и с древней историей, и со всем об Азии и Африке. Нет ничего плохого в этом, насколько я могу судить, но я не знаю, где она когда-либо даже слышала о таких вещах. Она хорошо учится в школе - гораздо лучше остальных. Конечно, это раздражает их и им это совсем не по нраву. У моих довольно неплохие головы, но они всегда ведут себя несдержанно и шатаются шумной толпой, и совсем не интересуются своими книгами. Моя жена как можно лучше относится к Стелле, и все же все так трудно. Мои разводят деятельность и специально орут, когда знают, что Стелле хочется покоя, и она ясно показывает, что ей это не нравится. Она всегда сидит уткнувшись в книгу. Ей также нравится таинственная чепуха. Она говорит, что другие просто варвары. И конечно, дети обзываются, а мои говорят, что она просто пытается рисоваться. Они говорят, что она только притворяется, что читает эти книги по истории.
      - Что Вы думаете?
      - В этих книгах я и сам не могу разобраться, я сомневаюсь, если Стелла может, но кажется ей интересно. А сейчас Вы понимаете, в каком я положении. Если я пошлю ее в школу за свой собственный счет, мои будут чувствовать, что ими как-то пренебрегают. Вы понимаете? Они не пожалеют для своей кузины ее справедливой доли, и никогда не жалели, но это было бы гораздо больше ее доли. А у меня не так уж и много для этого. Поэтому, если есть какой-нибудь выход, чтобы можно было устроить так, чтобы не обирать моих собственных детей, доктор Уэллес, то позвольте мне Вам сказать, что это было бы удачей.
      - Господин Оутс, я рад, что Вы все это мне рассказали, и я могу понять Ваше затруднение, - сказал Питер Уэллес.
      - Вы сказали, что Вы были школьным психологом там, где Вы живете, сказал Ральф Уотс, - и я подумал, что, вероятно, Вы бы поняли девочку лучше нас.
      - Если Вы доверите ее нам, обещаю, что Вы никогда не пожалеете.
      - Я хочу знать наверняка, Вы понимаете, и посмотреть Ваши рекомендации и все прочее.
      - Я дам Вам перечень местных людей, которые меня знают, - сказал Питер, делая быстрые надписи на обратной стороне использованного конверта. - Обратитесь к ним. А эти другие находятся на Западе, - он набросал еще. Школа не откроется еще в течение нескольких месяцев, - сказал Питер, которому только что пришла в голову замечательная мысль, - но Вы можете отправить или привезти Стеллу к нам в любое время. Мисс Пейдж будет рада принять ее. Мисс Пейдж преподает в средних школах Окли в течение тридцати лет или больше; она была одним из моих учителей, когда я был мальчиком. Стелла могла бы также пожить с ней и ходить в среднюю школу, как это делает Элси, и все что могу, я сделаю для нее. Вы думаете, так ведь, что она нуждается в особом внимании?
      - Да, так. Я не знаю много о подобных вещах, но кажется, что она не очень-то хорошо приспособлена к школе или к дому, где она прожила всю свою жизнь. Я думаю, что моим будет лучше, если она уедет, и ей будет лучше без них. Они слишком разные, чтобы жить вместе, и отношения между ними все время ухудшаются.
      Когда Стелла вошла с кофе и пирогом, за которыми ее посылали, уже была договоренность, что доктор Уэллес послезавтра проведет с ней день, давая ей требуемые тесты.
      Может быть все, что я получу - это трудные дни, печально думал Питер, возвращаясь в гостиницу. Какую проблему представляет собой Стелла? Мы не можем работать без Джея; но с ним все в порядке и он не может уехать. Есть ли какой-нибудь выход из этого? И какое это все имеет отношение к Стелле? Что касается заседаний конгресса, которые он приехал посещать, было похоже, что он немного получит от них. Питер принял снотворное и лег спать.
      В девять часов назначенного утра Миссис Оутс открыла дверь доктору Уэллесу.
      - Я отправила остальных на весь день на пикник, - сказала она, впуская его. - Мой муж до полуночи не ложился спать, звоня по телефону и отправляя телеграммы. Он говорит, чтобы я сказала Вам, что он наводил о Вас справки и кажется, что Вы в порядке.
      Я забыл сказать им, не рассказывать никому о детях, пробормотал про себя Питер. Ладно, я думаю конечно выбраться рано или поздно, но...
      - Мы не хотим, чтобы Вы ошиблись, - продолжала миссис Оутс. - Мы любим Стеллу как свою собственную. Я взяла ее, когда она была малышкой в том же возрасте, что и моя Полли, и я хотела воспитать их как близнецов. Но Стелла ребенок совсем другого рода. Однако, дело совсем не в этом. Желания избавиться от нее у нас не больше, чем от любого другого, за исключением того, что это ее собственное желание. Ральф говорит, что Вы рассказали ему, чтобы рассеять его сомнения о Вас, и он верит Вам.
      Да, но почему я не подумал о том, чтобы попросить его не говорить, почему он хотел знать? Питер застонал, прячась за улыбку. О, почему я не сказал, что это была школа высокого интеллекта, и ничего не сказал о происхождении детей? Но как я тогда что-нибудь узнал о Стелле? Ясно, что никто не думает, что она очень умная. Она, как и Тим, не скрывает, свой ум. Питера охватила волна ужаса, когда он подумал, что у него до сих пор нет доказательства того, что все эти дети одарены. Затем он сказал себе, что Тим, Элси и Джей конечно были одарены, и... что еще говорит эта женщина?
      - ...Но я сказала ему, может быть Вы не хотели, чтобы о Ваших делах болтали, о школе и обо всем, или о детях, их родителях или еще о чем-нибудь, поэтому он не сказал об этом не единого слова.
      - Спасибо Вам, миссис Оутс, - сказал Питер с искренним облегчением. Это правда, что мы не хотим преждевременно раскрывать свои планы. Только те, кто к этому непосредственно относится, должны знать об этом. Мы надеемся дать как можно меньше гласности школе и ее ученикам. Детям нехорошо жить в центре внимания. - Я болтлив, сказал он про себя и остановился.
      - Да, я сказала Ральфу, что это Вам решать, что говорить, не нам. У него есть друг в полицейском участке и еще один в местной газете. Они связались с начальником полиции в Окли и с инспектором школ и спросили Вас и о том другом докторе, и об учительнице, о которой Вы упоминали, и о чете Дэвис тоже. Они получали ночные сообщения и телефонные звонки весь вчерашний день, даже Ваше описание и Вашу фотографию; думаю, им кто-то сказал, что Вы должны быть здесь, и спросили находитесь ли Вы действительно здесь. Я уверена, что Вы ничего не имеете против этого, доктор Уэллес, но мы должны быть уверены.
      - Конечно, Вы должны быть уверены. Думаю, что теперь я могу ссылаться на Вас при разговоре с опекуном других детей.
      - Ральф просил меня сказать Вам, - продолжила миссис Оутс, - что если Вам лучше взять ее, когда Вы поедете, и поместить с мисс Пейдж, то тогда ей не придется проделывать такой далекий путь в одиночку. Мы можем оплатить ее проезд и счет за питание, и ее питание в школе тоже, если она может иметь свое обучение и книги бесплатно, как Вы сказали. Это кажется ужасно неожиданным для меня, но Ральф сказал, что Вы разговаривали так, как будто Вам могло это нравиться. Она всегда может приехать прямо к нам домой, если там ей не понравится. Иначе бы я не согласилась.
      - Разумеется. И она будет добросовестно писать Вам. Но как Стелла относится ко всему этому?
      - Ребенку не терпится уехать. Она не переставая говорит, что Вы посланы к ней, что она подразумевает под этим. Конечно, она может передумать насколько я знаю. Ее нельзя отправить отсюда, если только она не захочет. А сейчас я позову ее; или есть ли что-нибудь еще из того, что Вы хотите сказать мне?
      - Только попросить Вас оставить ее наедине со мной для тестов. Частично они психологические, и...
      - Я понимаю это. Ребенок всегда отвлекается, если люди стоят рядом и следят. Для чего предназначены тесты? Показать, что она подходит к своему классу в школе?
      - Да, и определить, где лежат ее основные интересы и возможности, и как хорошо она уравновешена и все вроде этого.
      - Для своего класса она в порядке, и в некоторых отношениях выше; но на самом деле она не интересуется занятиями. Она сообразительна, упряма и имеет прекрасную память. Вон теперь она идет. Входи, Стелла. А сейчас будь хорошей девочкой и делай то то, что доктор Уэллес скажет, а я буду в прачечной, если я понадоблюсь, или на заднем дворе.
      Как только ее тетя ушла, Стелла села напротив доктора Уэллеса и спросила:
      - Вас послали ко мне, ведь так?
      - Вот, я здесь, - сказал Питер. - Думаю, что сейчас этого достаточно.
      Довольно странно, но этого, по-видимому, было достаточно для Стеллы, ей было даже приятно.
      Но когда первые страницы теста Арми Альфа были разложены перед ней, Стелла отмахнулась от них.
      - Подобные игры и головоломки надоедают мне, - сказала она.
      - Проходила ли ты когда-нибудь подобный тест в школе?
      - Они давали нам один однажды. Именно тогда я не могла тратить время на него.
      - Трудности требуют усилий, - сказал доктор Уэллес.
      Стелла уставилась на него.
      - Какие трудности? - спросила она.
      - Что ты сделала с тестом в школе? - спросил психиатр. - Таким же образом отмахнулась от него?
      - О, нет. В школе подобные вещи не проходят. Я дала ответы на некоторые из них. Но на самом деле я писала поэму, поэтому я не могла тратить время, чтобы скучать с головоломками именно тогда. Когда я в настроении, я должна писать стихи.
      Питер сделал глубокий вдох и сосчитал до десяти.
      - Ты пишешь поэму сейчас?
      - Нет, - сказал ребенок с широко открытыми глазами.
      - Если ты хочешь быть в моей школе, ты должна пройти мои тесты, сказал он.
      - Но... но я подумала, что Вы знали, - девочка выглядела встревоженной.
      - Я и знаю, - сказал Питер. Я знаю гораздо больше о тебе, чем ты думаешь. Но у нас должно быть какое-то доказательство.
      - Тогда это не потому, что я сирота, и кто-то хочет быть добрым к сиротам, как я. Я думала, я была права в этом, - сказала Стелла. - Это что-то еще Вы хотите доказать обо мне. Единственным оправданием служит то, как умерли мои родители.
      Эта речь, хотя и звучала сбивчиво, снова вселила в доктора надежду. Впервые за это необычное интервью Питер почувствовал возможность поговорить с ней искренне.
      - Ты обладаешь, я считаю, очень высоким интеллектом, - сказал он ей. - Это то, что я хочу доказать, используя несколько стандартизированных тестов.
      - О, хорошо, если это должно быть сначала, - сказала Стелла. Она взяла карандаш и доктор Уэллес взглянул на часы.
      - Норма - пятьдесят минут, - сказал он. - Ты можешь сделать это гораздо быстрее.
      И Стелла сделала.
      - Следует нам взять другой тест или сначала немного поговорим? сказал Питер, когда она закончила.
      - Лучше поговорим. Каковы другие тесты?
      - Один из высших тестов для взрослых Стенфорда - Бине, тест Роршаха и тест Белльвю-Уэшлера, и тест доли личности.
      - Надеюсь, что они будут интереснее. А сейчас не расскажете Вы, зачем пришли ко мне?
      - Думаю, что как раз сейчас ты знаешь достаточно, - сказал доктор. Позволь мне узнать о тебе побольше, Стелла. Расскажи мне о себе. Сколько тебе лет? Четырнадцать?
      - Мне будет четырнадцать в октябре.
      - Всю свою жизнь ты прожила со своими дядей и тетей. Здоровье у тебя хорошее?
      - Да.
      - Спишь ты хорошо?
      - Да.
      - Ты видишь много снов?
      Стелла заколебалась, и сказала, что не видит снов; но это было явное вранье.
      - Твои дядя и тетя обращаются с тобой хорошо? - спросил доктор.
      - Они стараются.
      - А твои кузены?
      - Я думаю да.
      Питер задал еще несколько обычных вопросов, пока Стелла отвечала свободно, а затем неожиданно спросил.
      - Какой у тебя псевдоним?
      - Я думала, что вы могли знать его, - сказала она.
      - Я знаю, что ты пишешь. Поэзию, не так ли?
      - Я Эстелль Старрс.
      Совсем неожиданно Питеру стало ясно. Среди поэтов Эстелль Старрс чаще всего сравнивали с Мари Корелли. Ее первый роман не имел очень большого сбыта, а второй был опубликован недавно. Питер не читал их, но слышал, как его коллеги - практикующие врачи обсуждали их со значительным профессиональным интересом. "Звездный ребенок" вызвал много споров; а "Воплощение в Египте", как заметила одна влиятельная особа, должен быть написан слегка эксцентричной женой одного специалиста - египтолога. Естественно, что никто и не думал, что автором была девочка тринадцати лет.
      - Кто знает, что ты пишешь подобные вещи?
      - Никто. Даже издатель не знает, кто я.
      - Как ты забираешь свои деньги? - спросил Питер.
      - Они хранят их для меня, - спокойно ответила Стелла. - Я не могла их тратить, так ведь? Когда я выросту, я смогу их получить. Я написала им, что я попрошу их, когда они мне понадобятся.
      Питер Уэллес вновь открыл свой небольшой плоский чемоданчик и разложил перед ней несколько листков. Однако ребенок заколебался снова.
      - Я не могу делать это, - сказала она.
      - Это тест доли личности, - сказал он. - Я хочу узнать, что ты за девочка, твои вкусы и все такое. В любом случае ты не можешь провалиться. Здесь нет неправильных ответов.
      - Я знаю, какие ответы должна дать, - сказала она. - Любой может понять, что требуется. Я не могу делать его и быть честной. Достаточно скоро вы узнаете, что я из себя представляю.
      Что-то в этом было, допускал Питер.
      - Вы сами просто задавайте мне вопросы вместо этого готового текста, - предложила она. - Вы можете рассказать без вопросов, так ведь?
      - Я могу рассказать тебе кое-что о тебе самой, - согласился он. Давай посмотрим, как хорошо я могу это делать. Предположим, что я предсказатель на взморье. Ты считаешь, что никто не понимает тебя, что жить в одиночестве всегда - твоя судьба, и что только после твоей смерти тебя смогут оценить по-настоящему.
      - Боюсь, что это могло бы оказаться правдой, - серьезно сказал ребенок, - но сейчас, когда вы пришли ко мне, не будет ли все по-другому?
      - Если ты поедешь со мной, для тебя будет лучше, - с такой же серьезностью ответил Питер, - но на это потребуется время.
      Он отложил в сторону отвергнутый ею тест и достал карточки Роршаха. Этот тест Стелле понравился и она откровенно болтала во время него.
      - Я замечаю, - сказал д-р Уэллес, - что твои ответы показывают, как и твои книги, твой интерес к Египту и Индии, вообще к восточному. Нет ли в этом необычного интереса для девочки твоего возраста?
      - Возможно.
      - Как ты пришла к тому, чтобы специально заинтересоваться подобными вещами? - спросил он.
      Ребенок ответил непреклонно.
      - Мне не разрешено рассказывать.
      Психиатр сделал попытку в другом направлении.
      - Как ты можешь рассказать мне о своих книгах, когда ты не можешь сказать даже о своем издателе?
      - Я знала, что вы поверите мне, - сказала Стелла.
      - А твоя семья не верит тебе?
      - Возможно. Но они не понимают, - сказал ребенок с заметным отвращением.
      - Как ты ладишь со своей семьей?
      - Я живу здесь как чужая.
      - Ты имеешь в виду то, что они не понимают тебя?
      - Конечно нет. И я не на их стороне. Мы слишком разные.
      В дверь постучала миссис Оутс и позвала их обедать. Маленькая девочка ела с хорошим аппетитом, а пока психиатр разговаривал с ее тетей, помыла тарелки.
      Затем возобновились вопросы и тестирование Стеллы. К моменту отъезда д-р Уэллес был удовлетворен интеллектом Стеллы, он позвонил в аэропорт четыре дня спустя, чтобы забронировать для нее место на своем самолете. Она определенно была одним из вундеркиндов и нуждалась в его помощи.
      В своем отеле после ужина Питер делал записи. Рождение, нормальное. Раннее детство, нормальное. Общее состояние здоровья, хорошее. Вполне уравновешенный ребенок (История болезни Джея, по всей вероятности, будет противоположной в этом отношении). Серьезных заболеваний нет. Нет мании преследования, однако было сильное чувство и в том и в другом направлении, что Стелла не ладила с остальными членами семьи. Стелла допускала, имея свои детские фантазии, несколько лет назад, что она может быть и не родственница им совсем, и сказала, что сейчас она знала, наверняка, что она могла бы быть ребенком, подкинутым эльфами взамен похищенного, сказочной принцессой или переодетым членом королевской семьи. Она была уверена, что на самом деле она была ребенком брата Ральфа Уотса, и думала, что может быть ее собственный отец и, в особенности, ее собственная мать могли бы лучше понять ее.
      - Хотя и не совсем, - добавила она.
      - Почему ты думаешь, что они бы поняли?
      - Мой дядя понимает меня лучше других в этой семье, - объяснила Стелла. - Поэтому его брат, мой собственный отец, вероятно понимал бы меня еще лучше. Моя тетя на самом деле вовсе мне не родня близкая, и ее дети похожи на нее. Думаю, что я должна походить на свою собственную мать.
      - Почему твоя собственная мать не понимала бы тебя полностью?
      - Просто я не думаю, что она понимала бы, - твердо ответила Стелла. И на этом она отказалась продолжать.
      Что касается ее эмоционального состояния, то Стелла сказала, что она счастливее, чем была раньше, поскольку стали издаваться ее произведения, но она считает, что никогда не никогда не будет действительно счастливой в таких чуждых ей по духу условиях.
      - Мой дядя пытается быть близким по духу и всегда на моей стороне, когда может, - сказала она, - но я не думаю, что он действительно пытается много понять меня.
      Стелла призналась в способности видеть что-то "в гипнозообразном состоянии, но сказала она, обычно это ничто не значит. Это похоже на сон, только я не совсем сплю". Она не показывала никаких признаков галлюцинаций, иллюзий или разочарований и допускала наличие навязчивых идей, страхов и принуждений не больше нормы у одинокого подростка, одаренного богатым воображением. Ее искренность в обсуждении этих вопросов говорила в ее пользу. Она обладала прекрасной наблюдательностью и могла делать остроумные выводы, когда она предпочитала это делать, однако ее начитанность была очень ограниченной, поскольку, как объясняла она, детям до шестнадцати лет вообще не разрешалось посещать раздел для взрослых в библиотеке. Поэтому Стелла была ограничена в книгах, которые она могла взять у друзей или попросить своего дядю достать для нее. Она была вне себя от радости, когда услышала, что в Окли она могла бы свободно брать книги из разделов для взрослых.
      Когда ее спросили, что бы она упаковала, чтобы взять с собой - мысль д-ра Уэллеса заключалась в проверке с практической стороны ее характера Стелла быстро назвала необходимые предметы, описала свою одежду с точки зрения зимнего и летнего сезонов, поинтересовалась климатом там, куда она собиралась переехать, а затем предложила Питеру посмотреть ее платья, чтобы выбрать подходящее.
      - Твоя тетя будет знать это, - ответил он.
      - Пожалуйста, - попросила Стелла. Что-то новое появилось в ее глазах и следы волнения в ее лице. Впервые казалось, что она нервничает. Послушно доктор поднялся и последовал за ней.
      Наверху, в ее комнате, закрыв дверь, Стелла повернулась к нему и горячо прошептала: "Вы не скажете?"
      - Нет, - заверил он ее, заинтригованный.
      - Она увидит их, если я упакую их. Пожалуйста, возьми их с собой сейчас?
      - О! Рукописи? - догадался он.
      - Да, и записи. Отодвиньте быстро этот комод, прошу Вас - там есть свободная ниша под ним, если я достану ногтем. Вот. - И она встала на колени, пошарила под полом и достала в завернутый в газету узел.
      - Можно мне взглянуть? - Питер развернул обертку и достал тонкую связку бумаг, скрепленных скрепкой, там была куча связок или больше.
      - "Эфиопская грамматика мелких торговцев, с хрестоматией и глоссарием", - прочитал он благоговейно вполголоса. - Могу я спросить, что такое хрестоматия?
      - Это от греческого "хрестос" - пригодное для учебы, - ответила малышка. - Это означает отрывки из книг на иностранном языке, с пометками, так что Вы это можете учить.
      Она снова пошарила под половыми досками и достала второй узел и третий.
      - Это все, - сказала она. - Записи и несколько рукописных поэм. Положите их в этот портфель - это мой школьный портфель, но моя тетя подумает, что он Ваш. Она не очень - то много замечает.
      Стелла показала на книги в маленьком книжном шкафу возле ее кровати.
      - Это книги с рассказами и стихами, и все такое. Могу я взять книги?
      - Твой дядя может их отправить для тебя. - Ему были видны некоторые названия; три книги Стеллы были там. Ее стихи назывались "Веера звезд".
      - Тс! Здесь моя тетя, - сказала Стелла, и Питер затолкал три связки бумаги в портфель, Стелла тем временем выхватила платье из шкафа и держала его перед ним.
      - Тебе понадобятся несколько довольно теплых вещей для следующей зимы, и даже сейчас для холодных ночей, - говорил он, когда миссис Оутс открыла дверь.
      - Я прослежу за этим, - сказала миссис Оутс. - Я собираюсь сшить несколько девичьих платьев этим летом; Стеллины платья я отправлю ей так быстро, как только смогу закончить их.
      Питер Уэллес, обдумывая вечером все эти вопросы в своем гостиничном номере, добавил строку на странице своих записей и раскрыл портфель.
      "Разговорная грамматика индийского языка", - прочитал он. "Библейский иврит". - "Введение в литературный китайский язык". "Арабский язык и грамматика". "Сборник англо-саксонских текстов для чтения". "Сборник современных персидских текстов для чтения". "Краткая грамматика классического греческого языка". Там были еще, но Питер почувствовал себя не в состоянии видеть их. Он развязал вторую связку. "История древнего Египта" Е.Невилла, - прочитал он, - "История Египта с давних времен до завоевания персами" Бристеда. Там были записи об Индии, Тибете, Вавилоне, Персии.
      Питер больше не смотрел. С легким содроганием он сложил все записи обратно в портфель и решительно закрыл его. Стелла должна нести его всю дорогу через материк в своих собственных руках. Все эти страницы записей, сделанные старательным мелким почерком, должно быть стоили долгих часов тяжелого труда в тайне. Это были странные книги, которые она "просто хотела просмотреть", и которыми, возможно, "ни один ребенок не мог бы заинтересоваться". Это были исходные материалы для ее книг.
      Питер посетил остальные конференции, для чего он и приехал. Он звонил Стелле ежедневно, но не видел ее снова. За телеграммой мисс Пейдж с сообщением о приезде ребенка последовало письмо с историей. Питер встречался с Джееем почти ежедневно и говорил с ним обо всем, что они делали и планировали делать, но он ничего не рассказал двум детям друг о друге.
      Джей, дрожа от нетерпения услышать все, что д-р Уэллес расскажет ему о Тиме и Элси, добился обещания, что Питер и другие будут часто писать ему, но подумать о том, чтобы ходить в школу, он решительно отказался. Это, сказал он, невозможно и не стоит думать об этом.
      В такси по дороге в аэропорт Стелла задала вопрос.
      - Другие дети - они похожи на меня?
      - Не очень - ответил Питер. - Я надеюсь, что они тебе понравятся и ты как можно лучше подружишься с ними. Но я не думаю, что они в значительной степени разделят твои особые интересы.
      Стелла, которая выглядела удивленной, изумилась еще больше.
      - Что у нас общего? - спросила она. Питер сделал ей знак помолчать, но в аэропорту он пошел с ней в такое место, где их нельзя было подслушать, и стал объяснять и предостерегать, что, как он понимал, она должна была получить.
      - Мы пытаемся собрать вас всех вместе, потому что большинство из вас испытывает трудности в приспособлении к миру нормальных детей.
      Естественно, что вкусы и интересы каждого ребенка являются личными и отличаются от вкусов и интересов других детей. Тим, Элси и ты различны, как только могут быть различны дети, за исключением того, что вы все обладаете исключительно высоким интеллектом. Вы должны приспособиться друг к другу, если постараетесь, и вы должны учиться друг у друга и обучать друг друга. Вероятно, что у вас всех имеется широкий круг интересов; хотя твои особые интересы отличаются, должно существовать множество всего, к чему ты можешь присоединиться.
      Стелла выглядела смущенной, затем очень задумчивой, потом она кивнула. То, что происходило у нее в голове, было выше, чем Питер мог предположить.
      - Я предоставлю тебе рассказать им много или мало о себе, как пожелаешь, - сказал он. - Существует, я знаю, многое, что ты не рассказала мне.
      Предупрежденная таким образом Стелла сначала мало рассказала о себе Элси или Тиму, а мисс Пейдж и д-ру Фоксвеллу даже и того меньше. Дети читали ее изданные работы с некоторой мистификацией, а она читала их работы.
      - Тим определенно может делать все, - доверительно сообщила она д-ру Уэллесу.
      - Почти обо всем он тоже знает.
      - Но о Востоке и Африке ты знаешь больше, - ответил он.
      - Это верно, то что Вы сказали об отличии их интересов от моих.
      - Твои интересы станут шире, без сомненья, - сказал д-р Уэллес, - и их также. Это хорошо, что вы обладаете разными специальными отраслями знаний, чтобы делиться ими друг с другом.
      Д-р Фоксвелл после этой первой встречи со Стеллой и помня о письме Питера относительно нее, сделал жесткое предсказание о том, что когда Стелла и Элси будут вместе, то шумное столкновение двух личностей вероятно будет слышно на несколько миль. Однако Элси делала огромные усилия, чтобы преодолеть свои недостатки, особенно свою склонность к честной критике всего, что хоть сколько-нибудь отличалось от ее собственных представлений, и она намеревалась поладить с другими вундеркиндами или умереть от этих усилий.
      В привычках Стеллы был скорее уход, чем ожесточенность, когда ее не "понимали, что касается Тима, то ничто человеческое не было чуждо этому ревностному претенденту на профессию психиатра. Для всех троих детей значение имело то, что они нашли других детей своего возраста, которые обладали таким же уровнем умственного интеллекта, и они очень хотели поделиться своими интересами и помочь друг другу. Столкновения между ними действительно были частыми, а размолвки обычными, но связь, которая соединяла их вместе, была сильнее их различий.
      Д-р Уэллес понимал, что у Стеллы было что-то на уме и она пыталась что-то продумать. Казалось, что пока она не сделает так, она избегает любых определенных заявлений, за исключением тех, которые представляют собой неоспоримый факт. Она часто пристально смотрела на других как будто в изумлении и они, казалось, были изумлены ею.