Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Ниффт Проныра (№5) - Гнездо Горной Королевы

ModernLib.Net / Фэнтези / Ши Майкл / Гнездо Горной Королевы - Чтение (стр. 7)
Автор: Ши Майкл
Жанр: Фэнтези
Серия: Ниффт Проныра

 

 


– Внемлите! О, внемлите же! – зловонно зашипела гарпия, и мы придвинулись ближе, вслушиваясь. – Его зоб заполнен как раз наполовину. Он еще поест, а после повернет назад. Если вы по-прежнему намереваетесь меня использовать, то приготовьтесь.

Мы накинули на нашего демона что-то вроде ошейника с длинным поводком и связали ему для верности ноги, ибо они, хоть и тощие, были достаточно сильны и гибки, чтобы освободить гарпию, как только она встанет на крыло. Наш скакун несся тем временем прямиком к садовой ограде.

– Собирать будешь зубами, – предупредил гарпию Барнар. – Одно неверное движение, и мы сломаем тебе шею. Набери нам сокровищ побольше, и мы отпустим тебя на свободу.

Тут мы с Барнаром украдкой переглянулись, ибо ему и мне в голову пришла внезапно одна и та же мысль: мы сообразили, как использовать демона дальше.

– Договорились! – выдохнула гарпия. – Посмотрите, он несется прямо на плантацию, так что ваши мечты о драгоценностях вполне могут осуществиться, о честные господа! Надеюсь, вы не обидитесь, если я нижайше попрошу торжественно подтвердить ваше намерение вознаградить мои искренние старания возвращением мне свободы?

– У нас и в мыслях не было отказать тебе, – рассеянно ответил я. Взятый нашим скакуном курс на сад привел нас достаточно близко к месту битвы двух гигантов, которая только начиналась, когда мы устремились под землю. Теперь она уже кончилась. Фуражир лежал парализованный, подогнув под себя неподвижные ноги. Нижняя часть туловища оседлавшего его паука так и ходила то вверх, то вниз, закутывая жертву в сероватый саван паутины. Мы содрогнулись было при этом зрелище, однако стена сада, выросшая внезапно прямо перед нами, заставила нас позабыть обо всем на свете.

– Ложись! – заорал я во всю мочь. – Держись!

Мы рухнули на колени и вцепились обеими руками в импровизированные поводья. Садовая стена взорвалась, куски каменной кладки загрохотали по хребту нашего дредноута, точно гигантские игральные кости. Не прошло и мгновения, как изгородь уже осталась позади, а мы продолжали мчаться вперед по земле, устланной чистейшей воды драгоценными камнями, которые хрустели под ногами нашего скакуна, точно обыкновенный гравий.

Настоящие демонические драгоценности, чистоту красок которых не в состоянии исказить даже винно-красный свет преисподней, красок, которым нет названия на земле, ласкали, кажется, глаз сладострастными прикосновениями к самому зрительному нерву.

Из ослепительной почвы рядами поднимались мускулистые саженцы. На ветках деревец в большом количестве росли головы, правда без ртов; ветви их шей напрягались, точно силясь облечь в слова вопль безмолвного горя; увешанные языками конечности понапрасну молотили воздух.

Нашего Фуражира эта поросль, похоже, не интересовала, он во весь опор несся к скоплению крупных фигур, маячивших примерно в середине плантации. Убедившись, что ни сворачивать, ни останавливаться он не собирается, мы развязали Гарпии крылья.

– Можно пропустить веревку с его плеча в отверстие между ногами! – прокричал Барнар. Хотя култышка оторванной ноги продолжала размеренно взбивать воздух в такт с остальными конечностями, открывшееся на ее месте зияние давало нам возможность беспрепятственно травить веревку. Гарпия взмыла в воздух на высоту примерно двухсот шагов, – именно такое количество веревки мы сможем легко и быстро втянуть назад, если понадобится.

– Только смотри, чтобы веревка между ногами не путалась, – прокричал я гарпии, – а не то они затянут тебя и растопчут. – Не удостоив меня ответом, демон кувыркнулся под брюхо Пожирателю, описав при этом широкую дугу. Распяленным ртом он загреб побольше драгоценностей и выскочил из-под его лап.

Снова и снова нырял наш демон-удильщик и, возвращаясь, каждый раз опускался рядом с нами и выпускал изо рта тонкую струйку цветных камешков. Пока Барнар управлялся с поводком, я принялся рассовывать камни по кожаным амфорам с притертыми крышками, предназначенным для напитка гигантов.

Наш скакун приближался к своей цели – демонам-агрономам или, по крайней мере, демонам-работникам этого инфернального сада. Ими были гигантские слизняки; сохраняя правильный строй, они медленно ползли параллельно друг другу каждый по своей полосе сопротивляющихся деревьев. Именно из их скользких, покрытых разноцветными пятнами боков были вырваны те клочья плоти, которые в нашем присутствии столько раз скармливали личинкам Няньки. Каждый слизняк плавно двигался вдоль одной линии саженцев, объедая их. Ног у этих тварей, разумеется, не было, они скользили на толстых, обильно покрытых смазкой подошвах, оставляя длинный язык слизи и черные обрубки там, где еще недавно было движение и кипела борьба; из анальных отверстий слизней то и дело вырывались струйки ярких свежих камешков.

– Приближаемся, – проскрежетала гарпия, паря над нами. Мы позволили ей приземлиться, чтобы пережить первый шок столкновения. Передний слизняк, чьи глаза-стебельки с опозданием заметили нашего Фуражира, тяжеловесно затормозил, пытаясь изменить курс в вихре взметнувшегося перегноя, но поздно: наш скакун уже налетел на него и одним ударом челюстей отхватил половину его гигантской моллюскообразной спины, обнажив влажно бьющийся шар сердца, который продолжал беззащитно трудиться в полуразрушенной пещере его тела. Гарпия, которая наблюдала молниеносную атаку из-за наших спин, яростно захлопала крыльями и зашипела.

Огромный паук приближался к нам, нижняя часть его тела подскакивала и опускалась при каждом танцующем шаге его изогнутых, словно арки, ног. Над двойным кошмаром его покрытых бахромой клыков возвышалась целая батарея черных, беспощадно блестящих жемчужин, самая крупная в середине.

– Ложись! – заорали мы с Барнаром одновременно, упали ничком и обнялись со своими драгоценностями. Гарпия прикрыла крылом кучку камней, которые я не успел спрятать. Наш Фуражир хотя и лишился ноги в недавней стычке, тем не менее величественно развернулся кругом и принял бой.

Приподняв головы так, что взгляды наши прошли под углом примерно в тридцать градусов над воздетой головой нашего скакуна, мы увидели, как вскинулся на дыбы огромный паук и качнулся вперед для удара.

Но не успел он опуститься, как лязгнули гигантские челюсти-ножницы Пожирателя. Их удар пришелся поперек клыков врага и отсек их начисто. Яд, хлынувший из обрубков, шипя и дымясь, потек по челюстям Фуражира, прожигая в их утыканной шипами поверхности страшные раны.

Но Фуражир, нисколько не устрашенный, увернулся и нырнул нападающему под брюхо. Паук, стиснутый в мощных объятиях как раз посередине туловища, где плоская грудная клетка присоединяется к выпуклому животу, нехотя оторвал от земли четыре передние лапы; не находя твердой опоры, квартет бесцельно молотил по воздуху.

Но и в таком невыгодном положении паук сумел дотянуться до спины Фуражира и ударить по его панцирю своими неровно подстриженными клыками. Не будь они повреждены, даже сверхпрочный наружный скелет нашего скакуна не выдержал бы их напора и лопнул. Но и так, когда брызнувшие из-под обломков клыков капли яда попали гиганту на спину, мощный панцирь дал местами глубокие трещины, рассевшись со скрежетом и стоном, точно деревянная обшивка напоровшегося на риф корабля.

Мы поспешили отползти назад, к середине туловища Фуражира, увлекая за собой россыпь сокровищ. Весь наш крохотный мирок содрогнулся, когда Фуражир, согнув туловище почти пополам, уперся задней частью в землю, ища опоры для контрудара. Под медленным, но неотвратимым, точно движения жерновов, напором его челюстей корпус противника лопнул посередине. Монстр успел нанести еще один удар, хотя сила его, так же как и яд, иссякала, однако неугасимая жажда убийства до самого конца продолжала полыхать в черных ледяных лунах его глаз.

Затем паукообразный демон сломался; его конечности превратились в букет неуверенно подергивающихся щупальцев. Их отшвырнули в сторону. Зато беззащитный волосатый мешок брюха наш Пожиратель подтянул поближе и вспорол одним движением изуродованных ядовитыми шрамами челюстей. Сунув голову в щетинистую полость, он принялся выволакивать оттуда длинные клейкие плети чего-то беловатого, что, по всей видимости, соединялось с прядильной железой у монстра на брюхе. Судя по всему, наш Фуражир с большим удовольствием обедал тем, что превратило бы в мумию его самого, не выйди он победителем из этого поединка.

Наконец он оторвался от лакомства и вернулся к распоротому слизню, который валялся рядом. Его моллюскообразной плотью он набил свой зоб до отказа. Мы тем временем заставили гарпию нырнуть еще несколько раз, но, как только Фуражир решил, что пора возвращаться, все, кроме единственной всеподавляющей цели – донести до Гнезда в целости драгоценную пищу – было им забыто, и он устремился вперед с такой самозабвенной энергией, что Барнар снова привязал гарпию и принялся помогать мне плести из обрезков веревки сетку, в которую мы и сложили нашу добычу, составлявшую сияющую кучку такого порядочного размера, что сердце заходилось от радости, на нее глядя.

– Такое впечатление… – не переставал изумляться ослепительной груде мой друг все время, пока мы работали, – такое впечатление, как будто мы захватили кусочек солнца!

XIII

Взгляни, лобзают материнский бок,

Из пор его вытягивая сок.

К громаде плоти Королевской льнут,

Как волны, что вокруг земли текут.

Крепостная стена промелькнула и осталась далеко позади, практически не замеченная нами, настолько нас захватило созерцание сияющей добычи. Наш скакун летел по подземной долине, не встречая сопротивления, точно воплощение нашего триумфального успеха. Три сотни мер демонических драгоценностей! Я чувствовал себя бессмертным. Куда бы ни обратился мой алчущий взор, повсюду рушились препятствия, а строгие законы Необходимости, раболепно кланяясь, исчезали. Теперь мы сможем позволить себе целый флот и пять сотен отборных наемников в придачу. Больше! Целую стаю гонтов можно будет нанять на Астригалах – нет, лучше даже стреганских или хагианских гонтов, и плевать на расходы! А уж с этими крылатыми кошмарами, покорными нашей воле, мы обдерем могилу Пелфера за день осады. Возможно, не пройдет и двух месяцев, а я уже буду обут в Сандалии!

А потом, с триадой Орудий Вспоможения Пелфера в руках, мы впишем наши имена, мое и Барнара, в Анналы Величайших Воров мира! Так ярко будут они сиять, что, когда сами мы давно уже обратимся в пыль, их будут вплетать в восхитительные мелодии хвалебных песен на языках, самые звуки которых еще не родились на свет.

Я поднял ликующий взгляд к одинокому луноподобному оку, красные реки слез которого омывали каждый уголок ада. Таинственной страстью горело оно, обволакивая все, что находилось внизу, теплой кровянистой дымкой. Мог ли я, простой смертный, надеяться разгадать чувства и мечты, жившие в глубине этого гигантского глаза? Черный колодец его зрачка был Мировой Дырой, отверстием в хрупкой скорлупе Человеческого Космоса, сквозь которое задували звездные ветра.

И все же в тот момент мне казалось, что я знаю, о чем оно думает и что чувствует. Мне думалось, что в глубине этого глаза я вижу ликование, подобное моему собственному. Я видел ликование, смешанное с яростным неутолимым голодом, которым горит взгляд ястреба, обшаривающего с высоты отдаленное поле в поисках добычи, – взгляд, исполненный жажды власти, одновременно неразборчивой и абсолютной. Мне казалось, что сама Удача, улыбаясь, смотрит на меня с адского свода сквозь это око и, кивая головой, говорит: «Да».

Украдкой я взглянул на Барнара, боясь прочесть на его лице одержимость совершенно иными мечтами, которые, я знал, должны были зажечься в его душе. Он, в свою очередь, тоже, кажется, не горел желанием смотреть на меня.

Гарпия, ноги которой все еще плотно стягивала веревка, а шея коротким поводком была притянута к колышку, вбитому в спину нашего скакуна, начала отрывистым шепотом умолять нас возвратить ей свободу. Барнар заговорил с ней по-доброму.

– К сожалению, о демон, мы обнаружили, что твоя помощь нужна нам еще в одном небольшом деле. От тебя потребуется лишь оказать нам дополнительную поддержку, после чего ты можешь рассчитывать на возвращение тебе свободы с полной уверенностью и всяческими…

Гарпия прервала его речь яростным потоком непристойностей. Свистящие замечания личного характера, вырывавшиеся из ее пасти, настолько изобретательно унижали наше достоинство, что я, не вытерпев, выхватил из ножен Бодрого Парня и в качестве предупреждения отхватил им фрагмент сложносоставного ротового отверстия гарпии. Ее пятиугольный зрачок сузился от боли.

– Считайте, мое молчание вам обеспечено! – прошипела она приниженно. – Жду ваших дальнейших указаний, ибо другого выхода у меня нет.

Мы с Барнаром переглянулись и ничего не сказали. К чему говорить вслух о надеждах, и без того безумных? И все же никакая надежда не казалась сумасшедшей людям, которые только что пронеслись через ад на спине Пожирателя и теперь, нагрузившись драгоценностями, возвращаются обратно. Граница ада уже замаячила на горизонте, темные пасти Гнезд Пожирателей глянули на нас из-под корней гор.

– В этой бездне достигнем апогея Удачи, – шептал я, точно слова молитвы. Мы нацепили на себя оружие и прочую амуницию и взяли в руки узлы с камнями. Наш Фуражир уже скакал вверх по стене.

– Как только он повернет в сторону от наших меток… – бросил Барнар, на что я односложно ответил:

– Да.

Стена уходила круто вверх. Мы висели на импровизированной узде, ухватившись за нее одной рукой, а другой держали мешки с сокровищами. От напряжения жилы у нас скрипели. В Гнезде, как только наш скакун оставит размеченную тропу, нам предстояло схватить Гарпию за поводок и прыгнуть, предоставив крепкому демону амортизировать падение при помощи крыльев.

Хотя, если подумать, путь Фуражира вполне мог лежать прямиком к вершине Гнезда, и, может быть, направится он туда той же самой тропой, по которой скакал до этого вниз…

Вот и входное отверстие нашего Гнезда, изрыгает и проглатывает гигантов, оно все ближе, ближе, распахивается, готовое переварить и нас… Вот мы уже внутри, прокладываем путь через водоворот входящих и выходящих. Вскочив на ноги, мы подхватили мешки и подтянули Гарпию за поводок к проему, где когда-то находилась левая передняя нога Фуражира. Вывернув демону шею, я полностью завладел его вниманием.

– Как только мы прыгнем, лети что было сил к стенке туннеля. Если мы переломаем ноги, то уж позаботимся о том, чтобы и тебя растоптали с нами вместе.

– Это наша отметина? – раздался крик Барнара.

– Да, клянусь Ключом и Котлом! И он поворачивает! Не произнося ни слова, следили мы за чудом, которое совершалось у нас на глазах. Фуражир шел точно по размеченному яркой краской пути, ни на шаг не сворачивая. Все выше и выше забирался он, ни на миг не покидая прежней тропы, так что мы уже и бояться перестали, что это когда-нибудь произойдет. Мы были внутри Гнезда, этого подземелья Силы, а Фуражир был ключом к нему, ключом, который сама судьба вложила нам в руки.

И когда наконец Фуражир свернул все же с размеченной дороги, мы не стали прыгать, зная, что поворот должен быть где-то совсем недалеко от нашей личиночной камеры. Да и зачем спешиваться сейчас, когда совершенно ясно, что цель Фуражира совпадает с нашей собственной? Вместо этого мы схватили оставшиеся пузырьки с краской и начали рисовать новые путеводные знаки.

Пол туннеля пошел круто вверх, а стены словно вдруг разбежались в разные стороны, открывая галерею за галереей, которые сливались с нашей. Водоворот рабочих был здесь даже гуще, чем у входа, но эта толпа состояла из более разнообразных по размеру и обличию существ, чем внизу, ибо здесь встречались представители всех каст, направлявшиеся – уж теперь-то у нас не осталось никаких сомнений – к своей древней Матери.

Мы продолжали пробираться наверх, однако теперь гораздо медленнее, чем раньше, ибо нам приходилось прокладывать путь сквозь потоки движущихся в противоположном направлении Пожирателей. Но вот перед нами разверзлись гигантские ворота, по сравнению с которыми даже огромные беговые дорожки сливающихся воедино туннелей казались карликовыми. Там, внутри колоссальной пещеры, в неземном синеватом свете лежала беловатая громада, и имя ей было Трецет.

Нам удалось нащупать центральное течение в этом гигантском водовороте, и оно пронесло нас сквозь ворота. Так мы вступили в поле зрения Матери Гнезда, а заодно оказались в пределах досягаемости ее Королевских челюстей.

Королева! Живая громадина более чем планетарного масштаба! Ребристый эллипсоид ее брюшной части, весь покрытый черно-белыми мраморными узорами, вздуваясь, терялся в голубоватой мгле. Она была подобна громадному острову, У берегов которого плескалось море ее отпрысков. Ее Королевская голова, черная, как лакированный боевой шлем, сначала показалась нам чуждой этому телу: можно было подумать, будто беспрестанно откладывающая яйца гора брюха заглотила какое-то совершенно иное существо, голова которого и торчит теперь наружу. Но вот нескончаемый поток придворных и просителей привел нас наконец в ее Королевское Присутствие.

И вот тогда, наблюдая, как Королева-Мать принимает лобзания своих сыновей, осознали мы истинные размеры ее головы. Фуражир за Фуражиром, кладя ей в рот свое подношение, оказывались настоящими карликами на фоне ее распахнутых челюстей. Когда мы подошли ближе, время исчезло, остались лишь трепет и благоговение, внушенные нам увиденным. А затем наш собственный скакун поднял свое подношение к Королевскому лику. Отрыгивая, он мягко содрогнулся под нами, точно какое-то шелковое землетрясение произошло в его внутренностях, и полупереваренная кашица из мяса демонов хлынула в Королевский рот, распяленный, как нам показалось, до небес.

От близости Матери Гнезда на нас повеяло вечностью. Эти челюсти служили воплощением аппетита всего Гнезда, они были устьем гигантской печи, сквозь которую маршировали армии демонов, чтобы Пожиратели могли жить, и строить, и размножаться, и еще чище выскребать адское дно.

Затем Королевская голова взмыла вверх: аудиенция была окончена, на наше место приглашался следующий. Наш скакун покорно отошел в сторону и смешался с потоком своих собратьев, который обтекал Королевский бок. Мы поплыли мимо сотен просителей-рабочих, тянущих голодные рты к тугим бокам Матери.

Именно они и помогли нам разглядеть нечто скрывавшееся среди черно-белых разводов, которые испещряли панцирь подбрюшья. Через все бока Королевы тянулись ряды пор, круглых, как горловины глиняных кувшинов, окаймленные аккуратными хитиновыми кольцами.

Поры эти, как я уже говорил, благодаря своей пестрой клоунской окраске играли с нами в прятки, но постепенно мы научились их различать и даже обнаружили некую закономерность: поры одного размера располагались горизонтально приблизительно на одной линии; более мелкие находились в нижней части брюха, тогда как верхняя полоса состояла сплошь из пор наибольшего диаметра.

– Видишь их, Барнар? – с дрожью в голосе спросил я. – У каждой касты – свой уровень. Похоже, мы выиграли у Банта пари, а?

– Ты только посмотри, какая осторожность, – выдохнул мой друг, и я не мог не разделить его удивление. Чтобы попить, Пожиратели стискивали свои жвала и прижимали их кончик к порам: подобно тому, как заточенный кончик птичьего пера тянет за собой чернила, их сомкнутые челюсти извлекали из пор какую-то жидкость.

– Какая нежность, – восхитился я в свою очередь. Приступая к трапезе, гиганты вставали на дыбы, упирались передними ногами в Королевский бок и так, замерев в неподвижности, точно статуи, бережно-бережно пили.

– Ага, взгляни сюда, Ниффт. Взгляни, дружище. Одни Фуражиры, не так ли?

Он имел в виду скопление пор, к которому приближался наш скакун. Одни Фуражиры кормились возле них, впитывая, возможно, эмульсию, предназначенную только и исключительно для них.

Мы предусмотрительно прикрепили наши рассованные по сетчатым мешкам сокровища колышками к панцирю своего скакуна. Он поднялся на дыбы, его спина превратилась в крутой и скользкий холм. Побарахтавшись немного, мы снова обрели равновесие, а его сомкнутые челюсти тем временем окунулись в густой липкий секрет, по консистенции похожий на белый мед, который, как нам хорошо было видно с нашего наблюдательного пункта, истекал из пор.

– А теперь, демон, слушай внимательно! – рявкнул Барнар и сам на мгновение замер ошеломленный. Мы оба были поражены тем, как странно и неуместно прозвучал в хтоническом царстве Королевы Гор человеческий голос. До восклицания Барнара нам и в голову не приходило, что нас окружает тишина: вокруг все время раздавалось цоканье когтей о пол, шелест марширующих суставчатых ног, влажный шепот кормления, медленные торжественные удары величественного Королевского сердца. Все это не казалось тишиной, пока обыкновенный человеческий голос не прозвенел столь пронзительно и чуждо в безмолвной кузнице гигантов. Мы вслушивались в его эхо, по-прежнему висевшее в необъятной пустоте, – отчетливое, пугающее, печальное. Так мог бы звучать голос призрака. Да мы и были призраками, о существовании которых и не подозревали эти титаны; вечно жаждущие духи, преследующие их.

– Давай быстрее, – буркнул я гарпии. Мы уже пересыпали камни из амфор в сетки. К кожаным кувшинчикам мы прикрепили длинные веревки, концы которых я вложил в замысловатые ротовые отверстия гарпии. – Ноги мы не развяжем, – предупредил я пленницу. – Ты и одними челюстями легко управишься с этими веревками. Подтягивай кувшины туда, откуда стекает эмульсия; только погрузи в нее края, и сразу наберешь полную посудину. Постарайся наполнить их с двух попыток. И помни о близости свободы! Сделай как следует то, о чем мы просим, и можешь убираться на все четыре стороны. Давай поднимайся и вперед.

Гарпия все покорно выслушала, но взлетать не торопилась. По-видимому, ее сотрясал гнев.

– Безжалостные господа, – прошипела она, – я повинуюсь! Повинуюсь! Но это жестоко! Разве вы не видите опасности…

– Гарпия, – ответил я, вежливо беря демона за глотку, – будь у нас крылья, мы бы рискнули встретиться с ней и сами. Но, поскольку их у нас нет, тебе придется рискнуть за нас или умереть на месте.

Гарпия взлетела, хватаясь за воздух зловонными крыльями, точно большими жилистыми руками. Все выше и выше карабкалась она, а кувшины свисали на веревочках у нее изо рта. Когда она поднялась на высоту примерно в четыре сажени, мы натянули поводок. Демон принялся дергать за веревку, жестами умоляя дать ему больше свободы, но нам не хотелось отпускать конец длиннее, чем мы были в состоянии контролировать, так как мы боялись, что он каким-нибудь образом вывернется и удерет.

Демон завис на месте, приглядываясь к поре, из которой все еще кормился наш скакун.

– О нет! – возопил Барнар. – Мы же его не покрасили!

Нас точно громом ударило. Гарпия висела, хлопая крыльями, здоровая и безобразная, прямо перед отливающими синевой полушариями глаз кормящегося Фуражира. Открытие настолько поразило нас, что мы стояли, опустив руки, точно два идиота, и глазели, как двое праздных зевак.

Но ничего не случилось. Фуражир продолжал поглощать свой нектар, нисколько не обеспокоенный.

Гарпия осторожно спустилась пониже и стала пристраивать болтавшийся на веревке кувшин к поре. Потом опустилась еще и начала окунать края посудины в сок; мгновение спустя ей удалось полностью утопить края в густой молочной струе.

Теперь гарпии нужно было протянуть кувшин прямо через струю, для чего ей пришлось еще напряженнее поработать крыльями. Чтобы удержаться в воздухе под тем именно углом, которого требовало это действие, демону пришлось спуститься еще ниже и зависнуть в неполных двух саженях от брюха Королевы. Паря на этой высоте, он легкими подергиваниями погружал горловину кувшина в сок.

Вдруг на брюхе возникло какое-то шевеление, и что-то громадное и черное, как ночь, взметнулось в воздух. Лохматый кусок тьмы сжал гарпию в своих щетинистых объятиях и утянул за собой вниз.

Пока монстр – наверняка какой-нибудь эктопаразит, – громко чавкая, закусывал нашим злосчастным слугой поневоле, мы все пытались его разглядеть, но так и не смогли: пестрая окраска Королевского бока надежно скрывала его от наших глаз. Все, что мы увидели, это колючую щетину, наподобие той, что покрывала бока Сосущей Звезды, да толстые, как древесные стволы, щупальца. Гарпия еще раз издала пронзительный чаячий крик, которыми она обменивалась со своими собратьями до того, как мы ее пленили; в этой меланхоличной песне демон постарался излить всю агонию своего уничтожения.

Мы перерезали поводок и отпустили его на свободу. Фуражир, который из-за нашей оплошности словно получил отставку, тут же перестал сосать и попятился прочь от Королевского бока. Затем он повернулся кругом и слился с толпой насытившихся рабочих, покидавших зал. Весь долгий путь прочь от громады Королевы-Матери мы изучали ландшафт ее чрева, и, хотя сумрак скрывал детали, наш настороженный взгляд примечал то здесь, то там существ, которые жили и передвигались по ее телу.

Угрюмые и молчаливые, мы присели на корточки возле проема, где была когда-то нога нашего скакуна, готовые прыгнуть, как только представится удобный случай. У нас обоих было такое чувство, будто Удача, которую мы уже считали всецело на своей стороне, предала нас, отшлепав предварительно, как двух шкодливых мальчишек. Три сотни мер Бантова золота, только что уплывшие у нас из рук, более чем окупались совокупной стоимостью драгоценных камней, которые мы заполучили ранее, но это меня не утешало. Неудача осквернила гладкую восходящую кривую нашего везения. Ощущение предательства не оставляло меня. Теперь я краснею, вспоминая об этом детском капризе, но тогда дело обстояло именно так.

Не успели мы и на четверть мили отойти от Королевского Зала, как шедший навстречу Лизун отвесил нам низкий поклон и, шевеля усиками, попросил у нашего Фуражира пищи. Как оказалось, его зоб не совсем еще опустел. Он остановился и опустил голову, чтобы удовлетворить просьбу собрата. Мы с Барнаром спихнули вниз свой сверток с камнями и сами прыгнули следом.

XIV

Смотри, неверная Фортуна кровоточит

И гибель будущему нашему пророчит…

Смотри, смотри, Фортуна исцелилась!

Как сразу перспектива прояснилась!

С какой легкостью нес нашу поклажу Фуражир! И как жестоко та же самая кладь терзала наши хрупкие тела; нам казалось, будто мы сжались до размеров крохотных трудолюбивых жучков, которые дюйм за дюймом ползли по тем самым коридорам, где совсем недавно мчались семимильными шагами гигантов. Кряхтя и обливаясь потом, шатаясь и спотыкаясь, ругаясь на чем свет стоит, тащили мы нашу увесистую добычу. Хорошо, что хотя бы о направлении беспокоиться не приходилось: сделанные краской отметины на стенах вели нас куда надо. Зато смерть от истощения или перелома шеи вследствие неверного шага казалась все более и более вероятной.

Тяжесть стала меньше, когда мы распределили поклажу равномерно по нашим сомкнутым плечам, – так ее можно было тащить без остановки гораздо дольше. Однако это было опасно: нагибаться, уворачиваться и нырять в укрытие стало труднее, чем раньше. Вскоре мы с ног до головы покрылись синяками и царапинами и два или три раза едва не столкнулись с летевшими нам навстречу Пожирателями. Каждый раз, прячась в укрытие, мы падали на землю и лежали, тяжело переводя дух, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой, пока сердца наши не начинали биться в нормальном ритме.

Мы угрюмо тащились дальше. Удивительно, но к концу пути наша совокупная воля возобладала над страданиями, и мы обнаружили, что ворочаем свою неподъемную поклажу с новыми силами и выдержкой. Стиснув челюсти в яростной решимости, мы рысью преодолели последнюю милю, которая отделяла нас от личиночной камеры, без единой паузы. Торжествуя, перевалились мы через порог и тут же с восторженным хрипом рухнули на пол.

– Какая выносливость… для двух старых кобелей… а? – сиял Барнар.

– Клянусь Ключом и Котлом! – хвастливо вторил я, свистя, как продырявленный кузнечный мех. – Можно подумать, что мешок… с каждым шагом становился все легче!

И тут мы замерли. Точно ледяной палец коснулся моего затылка. Мы схватились за мешок.

Он и впрямь сделался легче – на целую треть! Один уголок слегка надорвался, возможно в тот момент, когда мы спрыгивали на землю. Мы выползли в туннель. С пола на нас глядел сверкающий драгоценный камень. Я поднял его и тут же заметил другие, подмигивающие издалека. Барнар застонал:

– Они рассыпаны по всему туннелю!

Неужели наша Удача оказалась намотанной на катушку ниткой, которая размоталась во всю длину, а теперь сворачивается обратно? Оставшиеся камни, которые мы припрятали вместе с золотом, стоили, разумеется, целого состояния, но горечь поражения продолжала пожирать нас.

Мы улеглись в гамаки, но сон не шел к нам, и мы лежали, раздумывая об одном и том же.

– Подберем все до камешка, – проворчал наконец я, – первым делом, как только встанем… Знаешь, Барнар, гарпия нам попалась демонически невезучая, но все же пара крыльев – штука полезная, а?

Мой друг задумчиво кивнул.

– По-моему, я знаю, к чему ты клонишь. – Понизив голос, он добавил: – Знаешь, Ниффт, я начинаю склоняться в пользу путешествия за мифическим Снадобьем. По крайней мере та часть подземного мира, где мы с тобой побывали, не грешит перенаселенностью.

– Именно так. Читаешь мои мысли. Давай-ка вынем нашего дружка из мешка.

Мы выудили Острогала из мешка и прислонили его к камню. Хотя мы бесцеремонно заткнули ему рот, задушив чрезмерные изъявления радости в самом зародыше, ненавистные самоцветы его глаз продолжали умащать нас сотнями маслянистых потоков притворного восхищения……

– Мы намерены подвергнуть более пристальному изучению твое недавнее предложение относительно так называемого Снадобья для Полетов, – сообщил я ему. – Замечу для начала – надеюсь, тебе это не покажется чрезмерно прямолинейным, – что от тебя осталась лишь небольшая часть. Что же заставляет тебя, в таком случае, столь страстно стремиться к выживанию?


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16