Дни барабанного боя

Мег поняла.

Холленд не надеялась сразу дозвониться до Крофта и теперь радовалась своей удаче. Голос его звучал утешающе, озабоченно, но не испуганно. Обо всем происшедшем Крофт знал. Слушая его уверенный голос, Холленд ощутила, что кто-то заботится о ней, и теперь удивлялась, почему оборвала его, когда он спросил, где она и не хочет ли приехать сразу.

Холленд мысленно представила его себе сидящим за изогнутым столом, одним из восьми сенаторов на заседании комитета. Жаркие споры. Ее воспитывал Арлисс, поэтому она представляла, как приходится выбивать бюджетные деньги на Капитолийском холме. Когда Холленд впервые увидела Крофта, его неровное, лоснящееся лицо вызвало у нее отвращение, и она тут же устыдилась этого, тем более зная, что он защищает интересы секретной службы.

Холленд пошла на камбуз и разогрела банку консервированного супа. Голода она не чувствовала, но понимала, что надо поесть. Помешивая суп, думала, позволить ли Крофту приехать за ней. У него хватало сил помочь, защитить, если потребуется. Главное — он слышал свидетельство Фрэнка и поймет, что она говорит правду.

Сдерживало ее лишь то, что она совершенно не знала Крофта. Созданный для публики образ — да. Но не подлинного человека. Холленд думала, что знает Чарльза Уэстборна, что человек, о котором она читала и которого охраняет, — один и тот же. Мнение это изменил дневник. Крофт на дискете не упоминался. Не было причин думать, что он как-то связан...

Защебетал телефон.

— Привет, закадычная.

Связь была неважной, но голос этот нельзя было спутать ни с каким другим.

— Мег!

Закадычная... Это словечко сохранилось у нее с последнего класса школы, где они вместе учились. Мег была на два года старше. Толстушка, тогда она бегала за улетевшим мячом во время игры в лакросс, быстро и остроумно парировала насмешливые выкрики мальчишек, плакала из-за их жестокости, когда рядом не было никого, кроме Холленд. В колледже она расцвела, и кое-кто из прежних насмешников пытался за ней ухаживать. Но было уже поздно, Мег не думала ни о чем, кроме учебы.

— Слышала, ты попала в беду, девочка. Тебя не ранили в поместье Уэстборна?

— Нет.

— Я уже звонила тебе, оставила сообщение...

Я как раз выбегала из дома... Телефон зазвонил, когда я была у кухонной двери.

От облегчения Холленд почувствовала слабость.

— Я так рада слышать тебя, Мег, — негромко сказала она.

— Значит, у тебя все в порядке.

— Вроде бы.

— Как это понять, черт побери? Фрэнк с тобой?

Она не знает.

— Мег, выслушай меня.

Холленд рассказала ей все, начиная с той минуты, как обнаружила в сумочке дискету Уэстборна. Оставила в стороне только ее содержание. Говорить Мег о нем не имело смысла. Когда Холленд окончила рассказ, из трубки не раздалось ни звука.

— Алло!

— Я на месте.

Холленд представилось, как Мег грызет палец; чтобы избавиться от этой детской привычки, она даже мазала ногти перечным соусом, но все впустую.

— Очень жаль, Холленд. Господи, ты даже не представляешь, как мне жалко и Фрэнка, и тебя... Как могли эти идиоты открыть по тебе огонь?

— Не знаю. Какое-то сумасшествие. Может, завтра выясню.

— То, что ты связалась с этим Крофтом, мне тоже не нравится.

— Он сенатор...

— Уэстборн тоже был сенатором.

— Мег, он в силах помочь мне.

— Возможно. Но ты не продумала всего до конца. Какая у тебя альтернатива? Только не говори, что никакой, ты никогда не предпринимала ничего без запасного варианта.

Холленд заколебалась:

— Подумывала никуда не высовывать носа день-два.

— Это уже лучше.

— У меня совсем нет денег. Пойти в банк я не могу. По моим кредитным карточкам сейчас ничего не выдадут.

— Это пусть тебя не волнует.

— Я думаю, что человек, который застрелил Фрэнка, прикончил и Уэстборна, — негромко сказала Холленд.

— Почему?

— Он был очень уверен в себе, Мег. Профессионал высшего класса. Совершенно ни о чем не беспокоился, потому что распланировал все до последней мелочи. — Она помолчала. — Два человека убиты в течение нескольких дней разными профессиональными убийцами. Насколько это вероятно?

— Настолько же, как мне выиграть в лотерею. Холленд, не двигайся с места, пока я не появлюсь.

— Мег...

— Можешь не продолжать. Ночью из Альбукерке в Атланту летит самолет. Оттуда я доберусь до Вашингтона к восьми часам. Самое позднее, к девяти. По пути к тебе загляну в банк, и все будет в порядке.

— Я не хочу втягивать тебя, — отозвалась Холленд, но мысль, что лучшая подруга скоро будет с нею, оказалась теплой, утешающей. — Что ты скажешь Цукерману?

— Что мне надо покопаться в архивах НИЗа. Это, кстати, не выдумка. Нойманн прислал мне кое-что, и я могу довести это до конца в Вашингтоне.

— Плохи там дела?

— Люди все умирают, закадычная, и я не могу докопаться, отчего.

— Понимаю, — печально сказала Холленд. — Послушай. Тебе надо кое-чего остерегаться...

* * *

В одиннадцать часов Крофт расхаживал по своей квартире, поглядывая на зверинец Вудли-парка. Вид подсвеченных шпилей Национального собора оставлял его в тот вечер равнодушным. Он слишком заждался телефонного звонка.

— Говорит Пастор.

Крофт сдержал раздражение:

— Мы установили возможный контакт Тайло. Ближайшая подруга ее — Мег Дэниелс, врач, сейчас находится в Санта-Фе в связи с эпидемией среди индейцев навахо. Умная дамочка — работает в НИЗе.

— Почему вы говорите — «ближайшая подруга»?

— На заявлении о приеме в секретную службу Тайло указала, что в особых случаях нужно оповещать ее. Она же единственная получательница страховки.

— Вы разговаривали с ней?

— Пытался. Никто в клинике не знает, куда она делась после того, как вернулась из разъездов. Домашний телефон молчит.

— Она держит путь сюда, — сказал Пастор. — Проверьте авиалинии, чартерные рейсы тоже. Она спешит на выручку.

— Пусть, — сказал Крофт. — Не успеет.

После краткого молчания Пастор произнес:

— Вы узнали еще что-то.

Крофт не спешил с ответом, наслаждаясь этой минутой.

— Ты будешь доволен. Я получил распечатку всех телефонов, по которым Шуресс звонил за последние шесть месяцев. Ничего необычного — кроме номера яхт-клуба. Шуресс никогда не сопровождал никого по водным маршрутам. Воды он боялся — даже не отправился с принцессой Дианой в круиз по Потомаку.

— Значит, у Шуресса с Тайло имелось какое-то убежище?

— Видимо, скрывали свои постельные делишки, — негромко сказал Крофт. — Похоже, занимались этим там, где никому в голову не пришло бы их высматривать. Уточни, что это за номер, и дай мне знать.

— Синоптики предсказывают сильные дожди, — заявил Пастор. — В такую погоду опасно находиться на воде.

17

Четвертого апреля перед рассветом демоны, тревожившие сон Холленд, исчезли. Она лежала спокойно, но измятые, мокрые от пота простыни свидетельствовали о ночном кошмаре.

Холленд убегала от рослого смуглого незнакомца, чей вкрадчивый голос лишал ее воли и сил. Видела и Шуресса, он печально смотрел на нее и с недоумением потирал два красных пятна на лбу.

С исчезновением этих образов улегся страх, замедлилось сердцебиение. Пистолет все еще лежал возле живота; словно мать, оберегающая младенца, Холленд точно знала, где он находится. Ни разу на него не навалилась и время от времени поглаживала теплый вороненый ствол.

Той глубинной частью разума, которая не спит, Холленд сознавала, что за ней охотятся. Будь она ясновидящей, то, видимо, знала бы, что в эту минуту Пастор сидел, запершись, в тесном помещении телефонной подстанции. Пластиковое удостоверение ФБР, которым снабдил его Крофт, свисало с нагрудного кармана шерстяной куртки. Ночной дежурный, склонясь над клавиатурой компьютера, искал, кому принадлежит номер, который дал ему Пастор. Принтер отстукал одну строчку. Пастор оторвал клочок бумаги и улыбнулся, увидев название «По направлению к Свану», фамилию владельца и опознавательные номера. В литературе начала века он хорошо разбирался и подумал, что этим названием какая-то молодая дама подчеркивала свою образованность.

* * *

Арлисс Джонсон догадался, что уже утро, потому что сменившийся ветер принес в комнату аромат росистых розовых кустов. Бутоны их еще не раскрылись. Загадки, над которыми он всю ночь ломал голову, тоже.

Одетый в старый шерстяной халат, Джонсон сидел за письменным столом. Ореховая столешница была завалена толстыми, перетянутыми резинками досье, старыми письмами в коробках из-под обуви и сложенными в шаткую стопку фотоальбомами. Некоторые из этих материалов хранились в его чуланах, но большую их часть он забрал в час ночи из мэрилендского архива.

Письма, фотографии, досье — вот что заменяло Джонсону семью. Они разговаривали с ним, как люди, и, как люди, иногда упорно отказывались ему помогать.

Джонсон слегка убавил свет, потому что уже наступало утро, и включил кассетный магнитофон.

«Привет, это я. Твое послание получила. Позвони своей закадычной».

Кто эта «закадычная», звонившая Холленд? Незнакомый голос принадлежал молодой женщине с сильным характером, но встревоженной. На кассете слышалось потрескивание, поэтому Джонсон решил, что звонок был междугородным.

«Закадычная» — явно старая подруга. Фразы ее были по-телеграфному краткими. Джонсон считал, что Холленд недавно звонила ей. Но не из дома. Эти данные он уже просмотрел.

Звонила на бегу. Оттуда, где остановилась перевести дух. Телефонной карточкой не пользовалась, но звонок был междугородным; видимо, у нее были монеты...

Джонсон прослушал запись еще раз. Подумал, что в то или иное время знакомился со всеми немногочисленными подругами Холленд.

Освободив место на столе, Джонсон положил туда последнюю папку, привезенную из архива. Он умышленно не спешил заглядывать в нее. И до сих пор сомневался, разумно ли в ней рыться. Папка была наполнена болью. Там хранились официальные данные американской и французской разведок об убийстве сенатора Бомонта, отца Холленд. Большинство их было неизвестно общественности, и теперь, пока Джонсон перебирал пожелтевшие края бумаг, вопросы, которые преследовали его все эти годы, вновь встали перед ним. Он вспомнил собственный праведный гнев, жгучие слезы, когда он оплакивал друга и судьбу его осиротевшей дочери. Вспомнил о крушении своих обещаний найти убийцу и вырвать правду у него из горла. Убийца так и остался ненайденным.

За несколько месяцев после смерти Бомонта Джонсон усвоил страшную истину. Люди, близкие к жертве убийцы, приучаются жить по другому кодексу поведения. Они могут что-то знать или думать, что знают, но прежде, чем успеют заговорить, из темноты появляется тень и советует помалкивать. Родные и друзья убитого, пережив гнев и возмущение, начинают следовать этому совету. Никто не понимает их молчания, вежливой, скрытной манеры, с которой вопросы отклоняются или демонстративно пропускаются мимо ушей. Вскоре из уважения с вопросами перестают приставать.

Но сомнения остаются, по крайней мере так считал Джонсон. Кто не задумывался, почему Жаклин Кеннеди ни разу не давала показаний на расследованиях гибели президента? Почему так спокойно скрылась в своей прочной, блестящей раковине?

Потому что являлась членом этого исключительнейшего из клубов: уцелевших, знающих часть правды, может быть, всю, но не могущих раскрыть рта.

Джонсон перебирал документы, пока не нашел плотный пакет с фотографиями. Достал его и поддел перочинным ножом приклеенный клапан.

Фотографии выпали, трепеща, будто крылья бабочки. Их было четыре — на трех Джонсон с Бомонтом в Риме, на четвертой, более поздней, Холленд и еще одна девушка, они стояли, обняв друг друга за плечи, на парапете древнего карибского форта. Джонсон взмолился, чтобы его желание сбылось, и перевернул фотографию.

Я и Мег. Сент-Томас. 30.9.1994 г.

Джонсон медленно выдохнул. Он вспомнил фамилию Мег. Холленд упоминала ее, рассказывая о том отпуске.

Через две минуты разбуженный Томми Брайент, лучший оперативник Джонсона, внимательно слушал его. Когда Брайент повторил приказания, Джонсон повернулся к компьютеру и стал просматривать файлы Национального института здравоохранения. Найдя личный листок Мег Дэниелс, набрал номер телефона клиники в Санта-Фе. Сердце у него упало, когда сонный сторож объяснил, что доктор Дэниелс среди ночи уехала из города. Нет, маршрута ее поездки сторож не знал.

Куда она отправилась? К Холленд.

Когда Джонсон вновь связался с Брайентом, тот ехал на машине за двумя из шестерых членов группы реагирования инспекционного отдела. Джонсон велел ему отправить людей в Национальный аэропорт. Требовалось встретить там одну женщину и установить за ней слежку. Фотографии и необходимые сведения он обещал отправить туда.

* * *

Крофт устроил в одной из комнат квартиры спортивный зал. Он уже тридцать седьмую минуту занимался на шведской стенке, когда зазвонил телефон. Сенатор ответил и снял полотенце с влажной перекладины.

— Тайло я нашел, — сообщил Пастор. — Она на одной из яхт.

В голосе Пастора Крофту послышалось нетерпение, будто у садящегося за стол гурмана.

— Увидеть ее ты можешь?

— Когда выйдет. — Крофт услышал вздох. — Если, конечно, вам нужно, чтобы она вышла.

Учащенный пульс Крофта успокаивался. Мысли плясали, как пылинки в солнечном луче.

— Давай подождем, пусть она мне позвонит. — Не услышав ответа, Крофт продолжал: — Если она покинет яхту, следуй за ней. Далеко она скорее всего не пойдет. Только к ближайшему телефону. Как только она положит трубку, я свяжусь с тобой.

— Буду ждать, — ответил Пастор и прекратил связь.

Крофт с полотенцем на шее потянулся к стакану апельсинового сока со льдом. Он знал, что Пастор недоволен запретом. Но соблазнительно было взять Холленд, когда она все расскажет, дать Пастору поработать над ней, а потом избавиться от трупа.

Она позвонит, у нее больше никого нет. И скоро все будет позади.

Эти мысли приятно взбодрили Крофта, и он вновь направился к спортивным снарядам.

* * *

Оперативник узнал Мег, как только она вышла из ворот авиакомпании «Дельта» в Национальном аэропорту. Даже без фотографии, полученной Джонсоном по факсу из НИЗа, трудно было бы не обратить внимание на эту женщину в замшевых сапогах, в дорогой парке, с индейскими браслетами на запястьях. Рыжие волосы ее блестели, и, когда она проходила мимо, Брайент уловил запах шампуня. Уверенные зеленые глаза Мег блуждали по сторонам, но никого конкретно не высматривали.

Брайент не думал, что эта женщина будет дожидаться багажа. Так и оказалось. У него было пять агентов: один за рулем пригородного автобуса на тот случай, если подопечная направится в пункт проката машин, двое в такси, один в роли диспетчера, один в скоростном автомобиле. К его удовольствию, Мег села в такси.

— Отлично, — пробормотал Брайент. — Куда, леди?

И получил ответ по радио, настроенному на ту же частоту, что и в такси. Спокойный голос четко произнес:

— Национальный институт здравоохранения.

Брайента это удивило. Женщина срывается с места, летит самолетом всю ночь и в конце концов отправляется на службу?

Один из агентов выразил по рации такое же недоумение.

— Может, Тайло подъедет туда. Или уже там. Вскоре узнаем, — сказал Брайент. В отделе, где работала Дэниелс, уже установили микрофоны, телефон прослушивался.

Но Брайента что-то раздражало, будто застрявший между зубов кусочек воздушной кукурузы. Когда водитель вывел такси на проезжую часть и три машины последовали за ним, он подвел итог своим впечатлениям от Мег Дэниелс.

Очень спокойна. Не похоже, чтобы спешила на помощь подруге. Черт! Неужели ничего не знает?

Над этим вопросом Брайент задумываться не стал. Так или иначе эта женщина приведет его к Тайло. Если та не была откровенна с Дэниелс, выдумала какую-то историю, чтобы выманить подругу сюда, но не пугать, подруга быстро узнает, в чем тут дело.

* * *

Сидя на заднем сиденье такси, Мег делала вид, будто дочитывает статью в медицинском журнале. Холленд предупредила, что за ней могут следить, и эта мысль раздражала ее. Она напомнила себе, что буквально следовала инструкциям Холленд и пока все хорошо, кроме поднявшегося давления.

Главный корпус Национального института здравоохранения — прямоугольное здание, построенное в шестидесятых годах, с узкими, как бойницы древнего замка, окнами, не особенно велико, планировка его проста. Однако в нем есть свои секреты.

Мег вылезла из такси и окунулась в поток служащих, вливавшийся через парадные двери.

Показала удостоверение охраннику и втиснулась в один из лифтов. Ее отдел находился на пятом этаже. Он представлял собой одну из двадцати комнатушек с завешенной уродливыми жалюзи стеклянной панелью. Было половина девятого, поэтому Мег не удивилась, что в отделе никого нет. Оглядела кабинет, обнаружила, что там как будто ни к чему не прикасались — в том числе и уборщицы, и принялась разыгрывать свою роль.

— Черт! Ребята, что ж не поставите кофе?

Холленд сказала, что в комнате могут установить микрофоны и Мег нужно будет выиграть время.

Она вышла в коридор и трусцой побежала к лестнице, скользя каблуками на поворотах. В вестибюле протиснулась между служащими, стоящими у автоматов с кофе, потом пошла в глубь здания. Охранник в мундире как раз отпирал замок на дверях местного отделения Первого Национального сберегательного банка.

Мег выписала расходный ордер и с улыбкой протянула молодой женщине за двумя дюймами плексигласа:

— Двадцатками и пятидесятками, пожалуйста.

Пяти тысяч долларов Холленд должно было хватить для начала.

— Ну, мальчики и девочки, где она?

В лифтовом холле в вестибюле стоял «водитель пригородного автобуса». За четырьмя кабинами, находящимися друг против друга, наблюдать было легко.

Брайенту пришлось напрячь слух, чтобы расслышать его ответ по рации сквозь стоящий там гвалт.

— Здесь ее нет. Не спускалась.

— Хорошо. Марианна, действуй.

Марианна Дженкинс находилась на пятом этаже, в той секции, где работала Дэниелс. Там появилось всего четверо или пятеро человек. Было пустынно, тихо. Марианна, знавшая Тайло по академии и проникшаяся к ней инстинктивной неприязнью, сочла это дурным признаком. Компьютер Дэниелс все еще был накрыт пластиковой крышкой. Более того, она не ощущала запаха кофе и, просунув голову в дверь, обнаружила, что в отгороженной ее части никого нет, а оба стеклянных конуса наверху кофеварки пусты.

Марианна сделала глубокий вдох и обрела дар речи.

— Ее нет. Возможно, она в туалете, но не ждите, пока я это выясню. Перекройте все выходы. Немедленно!

Получив деньги, Мег деловито вышла на тротуар с задней стороны здания. Ни в отделение банка, ни на улицу за ней никто не последовал. Услышав шипение отпущенных пневматических тормозов, побежала к автобусу. Водитель резко остановился, распахнул дверь, и Дэниелс вскочила на подножку.

— Спасибо, — выдохнула она и протянула ему пять долларов.

Водитель с кислым видом глянул на нее:

— Пожалуйста.

И указал на табличку с надписью: «Оплата строго по тарифу».

* * *

Холленд подождала, пока сменится ночной охранник, потом сошла с яхты. Прислушалась к раздающимся в тишине звукам — плеску воды о корпус, поскрипыванию каната, хлопанью парусов на ветру. Они подействовали на нее успокаивающе, тем более что в них не врывались шумы, производимые людьми.

Окинула взглядом ближайшие пирсы. Никого.

Холленд помахала рукой только что заступившему на дежурство охраннику и вышла в ворота, потягиваясь и зевая, будто ей очень не хотелось спросонья делать зарядку. Ветер дул сильнее, чем ей казалось, от воды тянуло холодом. В небе плыли серые тучи.

На улице преобладающим звуком оказалось шлепанье кроссовок об асфальт. Набережная пользовалась популярностью у бегунов, и Холленд обрадовалась, увидев целую толпу; в ней она не будет выделяться. Начав бег на месте, чтобы разогреться, окинула взглядом окрестность и ничего настораживающего не увидела. Тайна яхты «По направлению к Свану» оставалась тайной.

Закусочная находилась примерно в полумиле, и Холленд побежала. Пристегнутый сбоку пистолет почти не мешал. Пристроившись позади женщины в розовом свитере, бегущей с гантелями в руках, она пряталась за нею, будто за ширмой. Вскинув голову, разглядывала бегущих навстречу. Прислушивалась, не окажется ли кто-то слишком близко за спиной.

Пробежав ярдов четыреста, Холленд взбодрилась и почувствовала себя несколько уверенней. Ночь она пережила. Убийца ее не выследил. Вскоре, если удача не отвернется, у нее появятся деньги и заманчивая возможность выбора. Она знала, что очень задерживается с обещанным звонком Крофту, но ей не хотелось разговаривать с ним, пока она не убедится, что это следует сделать. Для чего требовались время и совет подруги.

Ветер изменил направление, и Холленд ощутила запах корицы. Владелец закусочной знал, как привлечь клиентов. Приблизившись ярдов на пятнадцать, она увидела блестящую кофеварку и подносы со сдобными булочками. Холленд покинула даму в розовом и свернула к бетонному парапету, постепенно замедляя шаг и оглядываясь.

Около полудюжины бегунов в дорогих спортивных костюмах с надписями стояли возле стойки закусочной, они подсыпали шоколад или корицу в кофе капучино. Холленд пригляделась к выражению их глаз, положению рук. Осмотрела костюмы. Издали трудно было определить, спрятано ли что-то под ними. У большинства под просторными свитерами скрывался лишний жирок.

Какая-то парочка подошла к пластиковому столику с пластиковыми стульями. Появилось еще трое бегунов с темными пятнами под мышками и на спинах. Лысеющий, похожий на лоббиста человек вышел из туалета, быстро огляделся и решил, что можно почесать в паху.

Она слишком задерживается.

Холленд ощутила легкий страх. Стоя так близко к бегунам, она была открытой, уязвимой. Быстро глянула влево, где покачивались мачты, и вспомнила, как спокойно чувствовала себя на яхте.

Обеги вокруг закусочной, потом возвращайся.

И не думай! Погода могла оказаться нелетной, на улицах в это время пробки...

В глаза Холленд бросилась копна рыжих волос, благодаря которой Мег всегда выделялась. Подруга ее быстро шла вьющейся по парку дорожкой. Выглядела очень спокойной, по большой коричневой сумке на ремне ее можно было принять за аспирантку.

Холленд наблюдала, как Мег взяла кофе и отошла с ним к дальнему столику. На дорожке больше никто не появлялся. Движения среди деревьев и кустов не было. По каналу, как обычно в это время, ползли баржи. С неба слышалось далекое гудение снижающегося самолета.

Бегуны покинули закусочную, большинство их с усилием взбежало по склону и скрылось в парке. Владелец поднял взгляд на подошедшую Холленд. Она улыбнулась ему, покачала головой, и он снова принялся считать деньги.

— Думала, не появлюсь, да?

Мег крепко обняла подругу, оценивающе поглядела на нее, потом обняла снова.

— Сама не знаю, — тихо ответила Холленд, присаживаясь за столик. — Побаивалась, что они успеют выйти на тебя. — И крепко стиснула руку подруги. — Спасибо.

— Сначала самое главное. — Мег достала из сумки конверт и протянула Холленд. Та немедленно сунула его в карман. — Пять тысяч. Понадобится — сниму еще.

Она помолчала.

— А выйти успели, Холленд. Кто они — не знаю. — Мег огляделась, проверяя, нет ли кого поблизости. — Понимаешь, ничего определенного сказать не могу. Я не видела, чтобы кто-то следовал за мной из аэропорта, но постоянно ощущала их. В отделе все выглядело нетронутым, однако в том, что никто не рылся в моих вещах, ручаться не могу. Поступила я, как ты сказала, зашла в банк и, получив деньги, вышла на улицу. По пути сюда осматривалась. Думаю, за мной никто не следил.

— Они были бы уже здесь, — согласилась Холленд. — Ты все правильно сделала, закадычная.

Мег допила кофе.

— Пойдем. Тебе предстоит многое объяснить.

Они пошли по ближайшей к парку тропинке. Когда ветер менялся, поворачивали головы и понижали голоса. Холленд говорила почти без умолку, не замечая страха и горя, звучащих в ее словах.

Мег Дэниелс была очень умна. У нее на языке вертелось множество вопросов, но она понимала, что пока задавать их не следует. Любопытство, интерес к подробностям могли подождать.

— Не нужно тебе сейчас отправляться к Крофту, — сказала Мег. — На яхте безопасно. Раз тебя до сих пор не нашли...

— Знаю. Только Крофт сочтет, что я вожу его за нос. Фрэнк дал ему немало оснований верить мне, а я могу все быстро испортить.

— Какой ему смысл тебе помогать?

Холленд размышляла над этим и считала, что нашла объяснение.

— Видимо, Крофт — порядочный человек. Иначе бы Фрэнк не доверял ему. И притом политик. Если я смогу подтвердить то, что он слышал от Фрэнка, начнутся поиски дискеты. Крофт наверняка считает, что это дело может оказаться громче уотергейтского.

— С твоей не столь уж тайной подачи.

Видя скептицизм подруги, Холленд объяснила:

— В Вашингтоне дела делаются именно так. Тени на Крофта это не бросит.

— Я все равно не доверяю этому человеку.

— А что мне остается? Конечно, я могу скрываться, но долго ли? К тому же это никак не поможет мне выяснить, кто убил Фрэнка. Мег, мне это необходимо узнать.

— "Узнать"! Ты хочешь собственноручно убить его.

— И убить.

Некоторое время они шли молча, потом Мег сказала:

— Если я могу помочь...

— Ты уже помогла. — Холленд знала, что она заговорит об этом. — Теперь уезжай. Возвращайся в Санта-Фе. Мне надо знать, что ты в безопасности.

Холленд увидела, как ее подруга упрямо вздернула подбородок. Но в конце концов она должна была уступить.

— Ты остаешься с Крофтом, — не терпящим возражения тоном сказала Мег.

— Да. Я тебе уже все объяснила.

— Тогда я задержусь на несколько дней, посмотрю, чем это обернется. У меня в НИЗе есть дела.

Увидев, как встревожилась Холленд, Мег поняла, что это из-за случившегося с Шурессом.

— Я буду держаться в стороне, — пообещала она. — Но если понадоблюсь...

— Буду рада, что ты поблизости.

Холленд полностью поверила слову подруги.

— Ну и что теперь?

— Теперь я вернусь на яхту и позвоню Крофту.

Мег достала двадцать пять центов:

— Сделай мне одолжение, позвони из того автомата.

Холленд, прислушиваясь к удаляющемуся топоту бегунов, неожиданно осознала, как тихо стало на набережной.

— Мег, что это?

— Не знаю, черт возьми. У меня здесь мурашки по коже бегают. Звони и вызывай его сюда, пока я не передумала и не увезла тебя в Санта-Фе.

18

— Холленд, я уже начал беспокоиться. У вас все хорошо?

— Прекрасно, сенатор.

Холленд ничего не стала добавлять к сказанному. Она вслушивалась в интонации голоса Крофта, пытаясь уловить нервозность или гнев. Но он говорил спокойно, невозмутимо, не расспрашивал, почему она так поздно звонит.

— Вы думали о том, что мы обсуждали?

— Да, сэр. Появиться вместе с вами — неплохая мысль.

— Рад это слышать, Холленд.

Сенатор слегка запнулся. На долю секунды, но Холленд это уловила.

— В чем дело, сенатор?

— В пистолете, из которого убит Фрэнк. На нем отпечатки ваших пальцев.

— Что?

— Кое-кто говорит, Холленд, что убили его вы. Зачем и почему — этих людей не интересует. Они хотят объявить об этом и передать дело полиции.

Холленд постаралась изгнать из памяти образ Фрэнка. Припомнила, как подошла к двери, глянула через цветное стекло, ничего не рассмотрела. Потом ее ударили дверью. Долго ли она оставалась без сознания? Несколько секунд? Минуту или больше? Теперь она припомнила убийцу, стоящего в нескольких футах, с пистолетом, направленным на нее.

На нем были латексные перчатки. Он не нуждался в них, поскольку не собирался прикасаться к гладкой поверхности. Даже к кнопке звонка. Ее можно нажать костяшкой пальца. Зачем они могли ему понадобиться? Лишь для того, чтобы скрыть какие-то следы на пистолете.

— Сенатор, я могу это объяснить.

— Искренне надеюсь. Узнав об этом, я для перепроверки позвонил Смиту. Ничего ему не сказал, но он насторожился. Решил, что у нас с вами существует контакт. Дальше вводить его в заблуждение я не могу.

— Понимаю.

— Что же будем делать, Холленд?

— Знаете, где речной вокзал?

— Знаю.

— Мне потребуется часа полтора, чтобы добраться туда. Там есть место, где останавливаются туристские автобусы.

— Буду там. Что скажете об охране?

— Обойдемся без нее. Пожалуйста, приезжайте один.

— Хорошо. Полтора часа, Холленд, и все будет позади.

Она подошла к скамье, где ждала Мег.

— Вид у тебя не особенно радостный.

Холленд вкратце пересказала то, что услышала от Крофта. Услышав об отпечатках пальцев, Мег побледнела.

— Я встречаюсь в Крофтом у речного вокзала, — закончила Холленд.

Мег поднялась.

— Отлично. Прогулка пойдет мне на пользу.

— Прошу тебя...

Холленд отвернулась, чтобы не видеть блеска в глазах подруги.

— Помнишь мой служебный телефон?

— И домашний. Позвоню, как только окажусь в кабинете у Крофта.

Они обнялись, потом Мег повернулась и зацокала каблуками по асфальту. Что-то ощутила затылком, резко обернулась, но увидела лишь Холленд, идущую в противоположную сторону.

* * *

— Отлично. Они расстались. Рыжая идет через парк. Она не будет помехой.

Пастор пользовался сильным биноклем из арсенала израильской армии, который стоил триста долларов. Наблюдательный пункт он устроил на холмике неподалеку от яхт-клуба, откуда отлично просматривались окрестности.