Быстро оценив обстановку, я приказал командиру 232-го полка подполковнику Мадонову развернуть батальон капитана Чабоненко фронтом к контратакующим гитлеровцам и направил к месту разрыва разведроту капитана Митешова, усиленную пулеметной ротой и ротой противотанковых ружей. Остальными силами полк одновременно продолжал вести бой на северной окраине Пенны.
      Эти наступательные бои были испытанием для всех нас. Большинство командиров впервые участвовали в наступлении. Кроме того, нельзя было не учитывать, что начавшееся 15 февраля наступление советских войск ускорило вывод соединений 16-й армии гитлеровцев с демянского плацдарма, а соответственно противник оказывал особенно ожесточенное сопротивление в рамушевском коридоре, боясь оказаться в окружении. Несмотря на большие трудности, воины дивизии с честью выполнили поставленные перед ними задачи. Возросшее воинское мастерство показали офицеры дивизии, которые умело управляли своими частями и подразделениями.
      Среди личного состава дивизии велась целеустремленная партийно-политическая работа под лозунгом "Разгромим демянскую группировку немецко-фашистских захватчиков!". Лучшие воины, отличившиеся в боях, вступали в партию и комсомол. Политотдел, учитывая характер предстоящего наступления, выпустил специальные листовки и памятки: "Памятка бойцу в наступлении зимой в лесисто-болотистой местности", "Памятка бойцу при штурме дерево-земляных огневых точек врага" и другие.
      Политработники были примером в бою для воинов. Вот несколько примеров их мужества и отваги. Заместитель командира 2-й стрелковой роты 140-го полка по политической части младший лейтенант Симишин перед началом атаки пришел в один из взводов. Собрал коммунистов.
      - Может случиться заминка, когда под огнем пойдем в атаку, - сказал он, но долг каждого коммуниста первым подняться и первым шагнуть вперед, увлечь за собой бойцов.
      В ходе боя из вражеского дзота застрочил пулемет, взвод залег. Замполит дал целеуказание орудию сопровождения пехоты, а сам скомандовал: "Коммунисты, вперед!" - и с гранатой бросился к дзоту. Пулемет противника был уничтожен, взвод стремительно двинулся в глубь обороны врага, вклинившись на 400 метров. В течение всего боя Симишин находился в цепи роты.
      Заместитель командира 6-й стрелковой роты 171-го полка по политчасти лейтенант Карипанов с группой бойцов первым ворвался в населенный пункт. Выведя группу огородами на дорогу, он отрезал пути отступления противнику. Л когда командир взвода младший лейтенант Чуйков был ранен, то Карипанов принял командование. Управлял он взводом умело, использовал правильно станковый пулемет и противотанковые ружья, поставив их на флангах.
      Весь личный состав шестой роты, действуя смело и дерзко, уничтожил за день боя свыше сотни гитлеровцев, пленил несколько человек, захватил три орудия, одну автомашину, один мотоцикл и успешно выполнил поставленную задачу.
      Утром 24 февраля после двадцатиминутной артиллерийской подготовки по опорным пунктам и оставшимся неподавленным огневым точкам противника полк дивизии вновь пошел в атаку.
      В тот день особенно отличился танковый десант под командованием заместителя командира минометной роты 171-го стрелкового полка старшего лейтенанта Петра Ивановича Шлюйкова. Десантники захватили траншеи противника. Несмотря на ожесточенные контратаки врага они удержали занятый рубеж, не отступили. Сам Петр Шлюйков был ранен, а затем получил еще ранения, однако продолжал вести бой и лично уничтожил 28 гитлеровцев. За мужество и героизм, проявленные в бою с немецко-фашистскими захватчиками, старшему лейтенанту Петру Ивановичу Шлюйкову было присвоено звание Героя Советского Союза. Член Военного совета Северо-Западного фронта генерал-лейтенант Владимир Николаевич Богаткин вручил ему Золотую Звезду и орден Ленина в госпитале.
      Вскоре о подвиге старшего лейтенанта П. И. Шлюйкова рассказал в газете батальонный комиссар И. Ф. Стаднюк. Не могу не сказать несколько слов благодарности этому талантливому военному журналисту.
      Человеческая память не всегда прочна в фиксации времени: когда именно, в какой день и час происходило то или иное событие... Но само событие и причастные к нему люди запечатляются в воспоминаниях куда надежнее. Батальонный комиссар Иван Стаднюк хорошо запомнился мне по Северо-Западному фронту. Первое наше знакомство состоялось на командном пункте 27-й армии, кажется, тогда, когда после отъезда командарма генерала Озерова прибыл новый командарм генерал Трофименко и стал приглашать нас, командиров дивизий, для совместной оценки оперативной обстановки на разных участках в полосе армии.
      Я. сидел в "предбаннике" землянки начальника штаба армии генерала Лукьянченко, дожидаясь приглашения к начальству. В это время из бревенчатого кабинета генерала стремительно вышел чем-то расстроенный батальонный комиссар лет двадцати двух, веснушчатый, с курчавой рыжеватой шевелюрой и с боевым орденом на груди. Пряча в планшетку блокнот, он, ни к кому не обращаясь, сетовал: "Я один представляю в армии три газеты - "Комсомолку", фронтовую "За Родину" и нашу армейскую -' "Мужество", где нахожусь в штате. А у начальства не хватает времени растолковать корреспонденту, что происходит в полках дивизий и к чему надо призывать печатным словом фронтовиков. Топай, мол, в землянки к оперативщикам и разведчикам, они растолкуют все в подробностях. А когда наведываются журналисты из Москвы, то с ними находится время и чаи гонять!.."
      Меня, признаюсь, развеселила запальчивость корреспондента и его столь глубокая уверенность в значимости тех обязанностей, которые он выполняет в действующей армии. Но молодость есть молодость, и, щадя самолюбие батальонного комиссара, я предложил ему: "А ты почаще бывай в моей 182-й дивизии, да и ко мне на наблюдательный пункт заглядывай, Я покажу тебе в деталях передний край немецкой обороны - сам многое поймешь".
      "Ха-ха, - не очень учтиво засмеялся корреспондент. - Да я уже почти во всех ваших полках бывал. Первая моя корреспонденция из вашей дивизии - о Гене Дроздове, юном разведчике. Читайте в первом номере газеты "Мужество".
      И тем не менее я вновь пригласил батальонного комиссара в нашу дивизию, понимая, что от газетчиков часто и во многом зависит известность героев, отличившихся в боях, тем более, что мне вспомнились корреспонденции Ивана Стаднюка в "Комсомольской правде" о том, как зенитчики и бойцы переднего края, ведя огонь по "юнкерсам", снабжавшим окруженную 16-ю немецкую армию фон Буша в районе Демянска, наносили воздушным транспортникам немалые потери.
      И вот батальонный комиссар И. Стаднюк подробно описал и подвиг командира танкового десанта старшего лейтенанта Петра Шлюйкова из нашей дивизии. За этот подвиг Петр Шлюйков, как я уже рассказывал, был удостоен звания Героя Советского Союза.
      И еще мне хочется заметить, что в своих ранних военных повестях и рассказах, как я убедился после войны, Иван Стаднюк изобразил немало боевых ситуаций, происшедших на Северо-Западном фронте в полосе нашей 27-й армии, в том числе и 182-й дивизии.
      * * *
      Однако вернемся к событиям утра 24 февраля. На участке, где наступали подразделения 232-го стрелкового полка, противник перешел в контратаку. Вражеские танки подошли уже к нашим цепям пехоты на расстояние 50-60 метров, однако были остановлены артиллеристами батареи старшего лейтенанта Скворцова.
      Подполковник Мадонов по телефону доложил мне:
      - На участке батальона Бурмистрова немецкие танки с пехотой все же вклинились в боевой порядок. Отбиваемся артиллерийским и пулеметным огнем. Разрешите пойти в батальон к Бурмистрову?
      - Иван Григорьевич, я не возражаю, идите, но не потеряйте управление батальонами, - ответил я. - Гитлеровцы, по всему видно, подтягивают свежие силы, действуют активно, делают все, чтобы остановить нас на рубеже реки Парусья.
      В этот момент мы приняли решение вновь ввести в бой 171-й стрелковый полк. Читатель, видимо, помнит, что он находился во втором эшелоне дивизии. Дальнейший ход боя подтвердил правильность нашего решения. 140-й стрелковый полк во взаимодействии со 171-м после упорного боя добили остатки гарнизона противника в Пенне и вышли на левый берег реки Парусья на участке Деревково Аринино. Наш левый сосед - 43-я гвардейская стрелковая дивизия наступала южнее Пенны и обходила этот населенный пункт слева, но была остановлена контратаками противника.
      В этих боях фашисты цеплялись за каждый бугорок, за каждую складку местности. Бой шел до позднего вечера. Гитлеровцы предприняли до двенадцати контратак, но все они захлебнулись. Потери у врага были большие. Один из пленных рассказал: "В девятой роте 30-го пехотного полка было сто сорок пять человек, а к вечеру осталось только двадцать пять. В седьмой роте осталось двенадцать человек".
      В Пенне мы захватили склады с боеприпасами и продовольствием, мотоциклы, автомашины, орудия, минометы, пулеметы ручные и станковые. Фашисты не предполагали, что гарнизон Пенна вместе со штабом оборонявшего этот населенный пункт батальона может оказаться в наших руках. Село Пенна и дорогу Старая Русса - Рамушево они особенно укрепили и даже командиром батальона поставили эсэсовца. Он пользовался особым доверием у командующего 16-й армией и слыл фанатично преданным Гитлеру офицером. Гарнизон дрался подобно смертникам - до последнего солдата. Пленный унтер-офицер рассказывал на допросе, что немецкие офицеры внушили солдатам, будто русские всех военнопленных сначала зверски пытают, а затем убивают.
      Однако полностью выполнить свой замысел командованию фронта не удалось. Опасаясь окружения, противник ускорил отвод своих войск через рамушевский коридор и избежал полного разгрома.
      Преследуя отходящего противника, 11-я армия вышла к реке Ловать и овладела Рамушевым. 28 февраля войска фронта ликвидировали демянский плацдарм, который враг упорно удерживал 17 месяцев.
      Описывая ход боя за Пенну и некоторые вопросы ликвидации рамушевского коридора, я, естественно, не мог назвать всех, проявивших мужество и отвагу. Можно смело сказать, что весь личный состав 182-й стрелковой дивизии проявил высокий наступательный порыв и массовый героизм. Как иначе назовешь многочисленные отказы раненых эвакуироваться с поля боя, возвращение их после перевязки в строй?
      С самой лучшей стороны показал себя штаб дивизии под руководством полковника Сергея Петровича Тарасова. Четко и оперативно работали все его отделы.
      Много добрых слов можно сказать в адрес политотдела дивизии, возглавляемого майором С. Е. Левиным и парторганизаций частей и подразделений, которые вели большую работу среди личного состава дивизии, мобилизуя его на лучшее выполнение боевых задач. Благодаря целеустремленной и активной партийно-политической работе морально-боевой дух личного состава частей дивизии значительно окреп.
      В жарком бою - атаке - редко задумываешься над величием поступков людей. Их дела как бы растворяются в общем боевом потоке и кажутся будничными. Но стоит внимательно всмотреться, задуматься о ходе какой-нибудь атаки и не только посмотреть на атакующих в бинокль с НП, но и вникнуть в поступки командира, бойца, оценить их с точки зрения внутренних побудительных причин, и перед тобой предстанет человек во всей своей душевной красоте.
      Хочется отметить хоть малую часть тех, чей вклад в успех первого наступательного боя был наиболее заметен.
      Командир 140-го полка подполковник М. И. Кротов и его заместитель по политчасти С. И. Дуров были награждены орденами Красного Знамени. Командир 232-го полка подполковник И. Г. Мадонов, командиры батальонов капитан В. И. Лейпунов, капитан А. А. Казаков награждены орденами Александра Невского. Командир 3-й батареи 14-го противотанкового дивизиона старший лейтенант Сергей Загайнов за мужество и героизм, высокое воинское мастерство удостоен ордена Суворова III степени. Должен сказать, что в этих боях четко и слаженно действовали артиллеристы полковника Ивана Прокофьевича Добылева...
      Подписал я наградной лист и на пулеметчика красноармейца Семенова, который в ходе наступления выдвинул свой пулемет вперед на фланг стрелковой роты и обеспечил ее успешное продвижение, при этом уничтожил три пулеметных расчета противника и много гитлеровцев. Вскоре был ранен, но не расстался с пулеметом до конца боя. Награжден орденом Красного Знамени.
      За храбрость и мужество старшина Алексей Пупков также награжден орденом Красного Знамени, занесен навечно в списки своего 140-го стрелкового полка 182-й стрелковой дивизии.
      Итак, задача, поставленная перед 182-й дивизией, была выполнена. Наступила весенняя распутица...
      Под Старой Руссой
      Старая Русса широко раскинулась на берегах реки Полнеть, там, где в нее впадает Парусья. Вокруг города множество рек и речушек пробиваются через топкие болота. Чуть дальше к северу легендарное озеро Ильмень.
      В годы учебы в академии я читал в энциклопедии, что на месте города было одно из древнейших славянских поселений - Руссо, "пригород" Новгорода, что в летописи Руссо впервые упоминается в 1167 году. Так что Старая Русса - исконно русский город, входивший в состав Новгородской земли, а с 1478 вошедший в состав Московского княжества. Этот город - свидетель многих событий русской истории. И теперь, с начала августа 1941 года, он стал местом ожесточенных боев. Поля и холмы, леса, болота и озера, реки и речушки на подступах к нему в течение долгих месяцев пересекала линия фронта. Эта земля была вдоль и поперек изрыта, изрезана траншеями и ходами сообщения, переплетена колючей проволокой, захламлена ржавым, горелым и ломаным железом.
      Гитлеровцы отчаянно обороняли город, не щадя ни людей, ни техники.
      Вокруг Старой Руссы и с обеих сторон дороги, идущей от Рамушево в город, как подтверждение этого, торчали березовые кресты, напоминающие об участи тех, кто хозяйничал на нашей земле.
      Гитлеровские войска после отвода демянской группировки на новый оборонительный рубеж принялись энергично укреплять свои позиции: строились новые инженерные сооружения, опорные пункты оборудовались на высотах, в населенных пунктах, на крутых берегах рек. Все опорные пункты связаны были между собой мощной системой огня. Превращая новый рубеж обороны в неприступную крепость, противник в то же время готовился нанести удар по нашим войскам с целью восстановить положение па реке Ловать. Немецкие дивизии - 5, 12, 122, 126 и 290-я, - выведенные из демянского котла, были нацелены против наших 27-й и 1-й ударной армий.
      Из данных разведки нам было известно, что подготовку к наступлению гитлеровцы вели тщательно, упорно искали слабые места в нашей обороне. С этой целью активно вели разведку, практиковали короткие контратаки небольшими силами на разных участках и направлениях почти каждый день и каждую ночь. Но противнику не удалось вскрыть систему нашей обороны, не удалось взять ни одного нашего "языка". Враг в ходе этих акций нес большие потери.
      27 февраля над расположением частей дивизии появились тринадцать "Ю-87", которые сбросили авиабомбы на наши боевые порядки. Встреченные плотным огнем зениток, фашистские летчики в основном попали в лес и болота. Зенитчики сбили два фашистских самолета.
      Войска Северо-Западного фронта готовились к упорной и активной обороне. Зарывались в землю, оборудовали в инженерном отношении новые рубежи обороны. В то же время шла подготовка к наступлению. Батальоны по очереди выводили с передовой позиции в тыл для отдыха и учебы.
      Там создавали реальную обстановку, примерно такую же, какая ожидалась при прорыве. Красноармейцы и офицеры старались как можно лучше подготовиться к грядущим боям. Молодых солдат обучали приемам и правилам владения оружием. Особенно обращали внимание на применение противотанковых гранат и бутылок с горючей смесью.
      Большую помощь войскам первого эшелона в деморализации противника ночью оказывали летчики ночных бомбардировщиков По-2 242-й бомбардировочной авиационной дивизии 6-й воздушной армии, которой командовал полковник Кузьма Дмитриевич Дмитриев. Они действовали, как правило, с наступлением темноты и до рассвета. Сбрасывали бомбы с малых высот по траншеям, блиндажам, землянкам врага. Летали над нашим наблюдательным пунктом. Уже издалека заслышав знакомое стрекотание, бойцы и командиры выходили из блиндажей и радовались - пошли! А как только самолеты скрывались за линией фронта и утихал шум моторов, внимательно прислушивались. Через несколько минут в расположении врага раздавались взрывы.
      Один из пленных немецких офицеров признался: "Нас никто так ночью не беспокоит, как ваши маленькие самолеты".
      Дивизия готовила исходные рубежи для наступления, но сделать все, что было запланировано, не удалось. Не прошло и десяти дней, как командование фронта решило подготовить новый удар по врагу. 27-я армия наступала на юго-запад в направлении Белоусова Бора навстречу 1-й ударной армии, во взаимодействии с которой получила задачу разгромить старорусскую группировку противника.
      Как я уже говорил, и на этот раз при подготовке к наступлению многое сделать не успели.
      Замучило бездорожье. Танки, артиллерия, автомашины буксовали в грязи. Бойцы перетаскивали орудия на руках. Не удалось подвезти необходимое количество боеприпасов для артиллерии. Войска опаздывали со сосредоточением на исходном рубеже.
      День 4 марта выдался пасмурным. Передний край противника был окутан туманом.
      Артподготовка началась в 9 часов 30 минут. За пять минут до ее окончания вперед должны пойти танки, за ними пехота.
      Я с НП в стереотрубу внимательно следил за атакой дивизии. Вот в пасмурное небо взлетели три зеленые ракеты. По этому сигналу почти одновременно из траншей выскочили стрелки и пулеметчики и двинулись вперед, ведя огонь на ходу. В этот момент разрывы снарядов переместились на вторую траншею врага. По мере приближения пехоты и танков огневой вал передвигался в глубь обороны противника. Вскоре над головами прошли наши бомбардировщики. Вспыхнули два крупных пожара за рекой Парусья. Как вскоре доложили разведчики - загорелись склады с боеприпасами.
      Вот цепь скрылась за возвышенностью, а вот и подошла к берегу реки Парусья. С площадки наблюдательного пункта в стереотрубу была хорошо видна картина боя.
      Стали поступать донесения командиров полков. Тем временем командир 232-го подполковник И. Г. Мадонов доложил о том, что батальон майора С. И. Бурмистрова ворвался в деревню Деревково. Гитлеровцы не выдержали нашего натиска, бросили оружие и бежали за реку. В бою особо отличился взвод 3-й стрелковой роты младшего лейтенанта Е. Душкина. Взвод наступал на фланге батальона и был внезапно атакован фашистами. Душкин не растерялся, скомандовал, во врага полетели гранаты. Затем взвод бросился на противника в штыки. Часть фашистов была уничтожена, часть сдалась в плен, а часть успела убежать за реку.
      Отделение противотанковых ружей батальона под прикрытием огня танков переправилось через реку и залегло под обрывистым берегом. Командир отделения сержант Синельников выждал, когда танки врага подошли метров на сто, дал команду "Огонь!". Два танка загорелись, третий успел скрыться за холмом.
      Да, на этот раз 232-й полк вырвался вперед, а вот два других приотстали, встретив сильный организованный огонь, особенно с высоты 32,0. Приказал полковнику И. П. Добылеву перенести огонь всей артиллерии на помощь 140-му и 171-му полкам. Вскоре все три полка переправились через реку Парусья и стали продвигаться вперед к реке Полнеть.
      Видимо, наступало время вводить свежие силы для развития успеха частей первого эшелона.
      В 14.25 был получен приказ командующего 27-й армией генерала С. Г. Трофименко вывести 171-й полк во второй эшелон дивизии. Вместо него вводилась в бой 55-я стрелковая дивизия, которая получила задачу: во взаимодействии со 182-й дивизией разгромить противостоящего противника, форсировать реку Полнеть, перерезать дорогу Взгляды - Старая Русса.
      Во второй половине дня приехал начальник штаба 27-й армии полковник Григорий Сергеевич Лукьянченко с командиром 55-й дивизии полковником Николаем Николаевичем Заюлиевым.
      Я доложил начальнику штаба армии обстановку в полосе наступления дивизии:
      - Противник ожесточенно сопротивляется, на отдельных участках переходит в контратаки силами от взвода до роты. Ломая сопротивление врага, части дивизии форсировали реку Полнеть и продвигаются вперед.
      Полковник Лукьянченко заспорил с командиром 55-й дивизии, который был против ввода в бой его соединения.
      - Я уже однажды испытал примерно такой же ввод. И задачу не выполнил, и понес большие потери.
      Лукьянченко позвонил по телефону командующему. О чем они говорили, мне неизвестно, но дивизию в бой не ввели. Раздумывая сейчас над этим эпизодом, я считаю, что принятое решение было ошибочным - время было упущено. За ночь противник подтянул свежую пехотную дивизию из тыла и после сильной артиллерийской и авиационной подготовки бросил ее в контратаку.
      Части 182-й дивизии встретили врага дружным, хорошо организованным огнем из стрелкового оружия, отлично действовали артиллеристы и минометчики. Полки отбивали одну за другой контратаки. Поле боя стало просматриваться плохо, его окутал пороховой дым.
      Поступали донесения:
      - Стоим на занятых позициях и отбиваем контратаки. Противник вводит свежие силы.
      Поднявшийся ветер разогнал пороховой дым, и в стереотрубу я вновь увидел поле боя, закопченное, покрытое воронками, тут и там чернели подбитые машины и орудия. Фашистские солдаты продолжали двигаться цепью, в рост, прижимаясь к идущим впереди танкам. На стороне врага после ввода второго эшелона был значительный перевес в живой силе и технике.
      Тяжелая ситуация сложилась на левом фланге дивизии. Там наши бойцы, отстреливаясь, стали отходить к реке. Гитлеровцы сумели отрезать стрелковую роту лейтенанта Иванова с орудийным расчетом старшего сержанта Панова. Оказавшись в окружении, бойцы не дрогнули, заняли круговую оборону, подбили четыре фашистских танка. Орудийный расчет Панова вел огонь бронебойными снарядами по танкам, картечью по пехоте.
      Тут же на левом фланге дивизии 12-15 немецких танков прорвались через боевые порядки 140-го полка. Однако в глубине нашей обороны их продвижение остановили артиллеристы и петеэровцы. Расчеты роты ПТР старшего лейтенанта Деметкова и полковой батареи старшего лейтенанта Горликова встретили врага метким огнем. Пять танков подбили, один подорвался на минах и один сорвался при спуске в реку Полнеть.
      Оценив обстановку, я принял решение ввести в бой второй эшелон - 171-й полк. Это было сделано своевременно. Противник, не выдержав нашей стремительной атаки, начал откатываться на исходное положение. Многие гитлеровцы, боясь попасть в плен, бросали оружие и стремглав бежали за реку.
      На НП пришли помощник начальника штаба 171-го полка по разведке капитан Зелинский и командир 2-й роты 171-го полка лейтенант Беляев. Они привели пленного.
      Лейтенант Беляев заметил гитлеровского офицера в ходе боя и бросился за ним.
      "Догнал я его, - докладывал он нам, - а фашисты окружают, рослые солдаты, сразу не подступишь. Кое-как подобрался к нему, оглушил прикладом..."
      Пленный оказался из 89-го полка 12-й пехотной дивизии. С этим соединением врага мы столкнулись впервые.
      Тем временем 182-я дивизия совместно с соседями вышла на правый берег реки Полисть. Гитлеровцы оставили на поле боя много убитых и раненых солдат и офицеров, бросили четыре пушки, десятки пулеметов, сотни автоматов. Несколько подбитых и сожженных танков, штурмовых орудий чернели впереди...
      К вечеру пошел мокрый снег. Бой затих на передовой, лишь время от времени ухали пушки, да раздавался треск автоматной очереди. Напряжение боя спало, офицеры оперативной группы собрались в ожидании сразу обеда и ужина.
      - Какой мягкий мартовский снег! Он уже весной пахнет! Чувствуете? спросил меня Я. П. Островский.
      И в этот момент неожиданно раздался грохот разрывов авиабомб, в районе железнодорожного моста застучали зенитки. Одновременно фашистская артиллерия открыла огонь по боевым порядкам дивизии и накрыла наш наблюдательный пункт. Блиндаж сотрясало мелкой дрожью, пол ходил под ногами, запахло толом, все затянуло желтоватой мутью дыма.
      - Видимо, сейчас начнут контратаку, - предположил майор Пташенко.
      - Нет, не пойдут на ночь глядя, - ответил полковник Добылев.
      Внезапно стрельба оборвалась. Наступила тишина.
      Офицеры вновь оживились, продолжили прерванные разговоры.
      - Как кончится война, женюсь на ней, - услышал я чей-то голос.
      - Чем она тебе понравилась? - спросил майор Пташенко.
      - Кто знает?! Но только чувствую, что не жить мне без нее.
      - Да ты и не рассмотрел-то ее как следует, а уже такое, - не унимался майор Пташенко.
      - Иногда люди с первого взгляда влюбляются и живут всю жизнь счастливо. Валя не отходила от моей койки, ухаживала. Ты бы знал, какая она ласковая.
      - Нет, Костя, надо все проверить, прежде чем идти расписываться...
      Когда, пообедав, а заодно и поужинав, мы вышли из блиндажа, гитлеровцы обстреляли расположение НП из минометов. Ранило Дудина и Клименко. Мы с полковником Добылевым подбежали к раненым.
      - Вот, товарищ полковник, как ведь бывает, - произнес Серафим Иванович Дудин и .добавил: - Прощайте...
      Наш хирург Павел Максимович Сурков сделал Клименко сложную операцию, после которой его отправили в армейский госпиталь. Там-то он и встретил Валю во второй раз.
      Выздоровев, Клименко попросился опять на фронт. Воевал отлично. После окончания войны майор прибыл ко мне в стрелковую дивизию на должность начальника штаба артиллерии дивизии. Они с Валей поженились. Оба они были счастливы, но, к сожалению, счастье это было недолгим.
      Проходил набор на учебу в академию. Из нашей дивизии мы решили направить майора Клименко и подполковника Пятова. Им было разрешено ехать в Москву на собственных машинах. Дорога проходила через Польшу, а там в то время свирепствовали банды контрреволюционного подполья. Они нападали, грабили и убивали ехавших на машинах представителей прогрессивных партий, Временного правительства и местных органов власти, а также воинов Красной Армии и Войска Польского, после чего скрывались в лесу.
      В небольшом немецком городке был организован специальный отряд на бронемашинах для сопровождения колонн машин.
      Пятов и Клименко приехали в этот город с опозданием - колонна и отряд сопровождения были уже в пути. Решили догонять их без охраны.
      - Неужели среди белого дня нападут бандиты, у нас ведь тоже оружие, говорили некоторые опоздавшие.
      Несмотря на уговоры подполковника Пятова, Клименко выехал с небольшой группой... Ничто не предвещало беды...
      Через несколько часов вернулся один из офицеров, чудом оставшийся в живых. Его рассказ был трагичен.
      "Вначале бандиты показались из леса и открыли беспорядочный огонь из пулеметов и автоматов. Стреляли по скатам. Машины остановились.
      - Ложись! - подал команду майор Клименко.
      Все выскочили из кабин и кузовов, залегли в кюветы, открыли ответный огонь по нападавшим.
      Когда бандиты залегли, мы прекратили стрельбу, экономя патроны. Со стороны банды послышалась ругань главаря, который кричал, поднимая контрреволюционеров. Мы вновь открыли огонь. Бандиты опять залегли. Клименко спокойно, не обращая внимания на пули, продолжал отдавать приказания, то и дело поглядывая туда, где в укрытии находилась жена с дочкой.
      В это время большая группа бандитов оврагом подобралась к машинам.
      - Сдавайтесь, будете жить!
      Мы отстреливались, ожидая подмоги. Но время шло. Кончились патроны, дрались кулаками и прикладами. Меня ранило, я упал, отполз в кустарник, на несколько минут потерял сознание, а когда открыл глаза, увидел, как бандиты закалывали штыками раненых..."
      До сих пор с огромной болью вспоминаю тех наших воинов, кто добывал Победу, но не успел вкусить радости мирной жизни.
      * * *
      После войны я узнал, что Ставка Верховного Главнокомандования, учитывая наши тяжелые походные условия, а также резко обострившуюся обстановку севернее Харькова, решила не наносить глубокие удары на Псков и Нарву. Поэтому особая группа войск генерала М. С. Хозина была расформирована, 1-я танковая армия генерала М. Е. Катукова перебрасывалась под Курск, а 68-я армия генерал-лейтенанта Ф. И. Толбухина передавалась в состав Северо-Западного фронта. Для маскировки оперативного маневра войск Северо-Западный фронт должен был продолжать наступление с задачей выйти на реку Полнеть и овладеть Старой Руссой. Армию поставили в стыке между 11-й и 53-й армиями. С этого времени началась подготовка к новой операции за освобождение Старой Руссы. В дальнейшем намечалось выйти на реку Шелонь на фронте Сольцы, Дно. Наступление должно было начаться 14 марта.
      Началась перегруппировка войск 27-й армии. Соединения выходили на исходные рубежи южнее города Старая Русса.
      182-я стрелковая дивизия передала свой оборонительный рубеж соседям, а сама перешла под Старую Руссу и заняла новые позиции - лес восточнее Липовцы, высота с отметкой 27,6. Перед нами поставили задачу - прорвать оборону противника на рубеже Парфино, Казанки, в дальнейшем выйти на реку Парусья и освободить южную часть города.
      Гитлеровское командование придавало особое значение обороне Старой Руссы, которая прикрывала псковское направление и дорогу в Прибалтику. В случае взятия этого города наши войска выходили на оперативный простор. Поэтому фашисты за время оккупации все делали для того, чтобы превратить Старую Руссу в крепость. На внешнем обводе во всех населенных пунктах оборудовали опорные пункты и узлы сопротивления. Гарнизоны этих опорных пунктов были численностью от роты до батальона, усилены танками и штурмовыми орудиями. Все подступы к ним прикрывались заградительным артиллерийским огнем. Сам город был насыщен войсками, танками, и артиллерией, и минометами различных калибров. Что ни дом, то крепость. Все высокие здания и колокольни приспособлены под наблюдательные пункты. Гитлеровские войска были готовы отбить наше наступление с любого направления.
      Перед советскими войсками стояла трудная задача, но штурмовать город было надо. Как говорил великий полководец Суворов: "Валы Измаила высоки, рвы глубоки, а все-таки нам надо его взять".